Дальний восток

Изуку сидел за кухонным столом и делал домашнее задание, не поднимая глаз от тетради. Шото стоял около раковины, вытирая полотенцем давно сухую тарелку. Он внимательно наблюдал за омегой, не зная, как бы к нему подступиться. – Ты дуешься, – констатировал альфа факт. – Какая проницательность, – проворчал себе под нос Мидория. А громче уже сказал: – Н-не надо придавать этому такое больше значение. Я… не хочу ссориться, – он слегка улыбнулся. Тодороки удрученно вздохнул. – Может, к врачу запишешься? – обеспокоенно предложил он. – Зачем? – наигранно удивился Изуку. – Ну… сам понимаешь. Вдруг что опухнет. – Что опухнет? – омега похлопал ресницами. Шото закатил глаза. – У меня… хватка крепкая очень, вдруг синяки останутся, – взволнованно проговорил он. – Обязательно останутся, – вздохнул Мидория. – Но, к твоему сведению, меня больше задевает, что ты вообще согласился играть на желание, – пробурчал он, поднимаясь. Собрал со стола учебники и тетрадки и направился в комнату. Тодороки поспешил за ним. – Погоди, – он подскочил, схватив Изуку поперек живота. Тот испугался и выронил все учебники. Одинокие листочки разлетелись во все стороны. – Пусти! – Мидория вырвался из его рук, отпрыгивая вперед. Его лицо мгновенно покраснело от возмущения. – Не надо меня трогать! Вот найдем работу, купим квартиру, я подумаю. А так, не подходи ко мне больше никогда в жизни! – омега показал язык и убежал, оставив свои вещи так и валяться на полу. – Я-асно. Сильно дуется, – пробурчал Шото, присев на корточки и начав собирать разбросанные вещи. Он проследовал с ними до двери в комнату Изуку, робко постучал. Тот не ответил. Собственно, этого и стояло ожидать. А Мидория, на самом деле, не очень-то и обижался. Просто не хотелось ему ужасно, чтобы Тодороки воспринял всю эту ситуацию, как нормальную. Ладно с кожей на груди, пощиплет немного и перестанет. Куда обиднее было то, что его альфа повелся на поводу у этого идиота. И что обнял его так прилюдно. Раньше такими вещами они не баловались, а Шото казался невозмутимым, будто ему совсем всё равно. У Изуку чуть сердце из груди не выпрыгнуло. И он злился, что, видимо, муженек его эмоций не разделял. Омега завалился на кровать, перед этим открыв окно. Ему было ужасно жарко. Течка вновь давала о себе знать. Всё разгорается-разгорается, а из-за стресса никак не начнется. Мидория предусмотрительно переставил с полки в шкафу на прикроватную тумбочку банку с блокаторами. Мало ли что. Он уставился задумчиво в потолок, размышляя над тем, как ему лучше поступить. Выпить таблетку заранее? А если течка всё же не придет… Зазря только гормональный фон сбивать. А если не пить? Течка начнет набирать обороты, он тут навоняет своим запахом. Не очень красиво получится. Его воспитывали с установкой, что не стоит такие вещи на показ выставлять. Да, и табуировать их нет смысла, но, если есть возможность не тревожить окружающих, не надо тревожить! Изуку даже представить боялся, как Шото отреагирует, если вдруг от него начнет сильно пахнуть… Мало ли, альфа ругаться начнет. Мол, зачем Мидория его совращает. Хотя нет, вряд ли. Воспитание не позволит так сказать. А вот трусливо убежать, запершись у себя в комнате, Тодороки сможет. Это будет не особо приятно. Но, несмотря на всё это, таблетку омега решил пока что не пить. Может, из-за всех этих тревог она и не придет. А то от блокаторов Изуку постоянно тянет в сон, прямо вырубает. Он достал книжку, решив почитать. А через два часа захотелось поужинать, и омега направился на кухню. Шото здесь уже не было. Зато были учебники Мидории, аккуратно сложенные на столе, и жаркое в сковородке, томно ожидающее, когда же его съедят. Омега зевнул и заварил себе чай. Есть ему не хотелось: явный признак скорой течки. Всё же стоит выпить таблетку. В коридоре неожиданно появилась тень: Тодороки вышел из ванной. Он прищурился, нахмурив серьезно брови. Цены бы ему не было, будь он менее вспыльчивым и строгим. Уж слишком настороженно ко всему относится. Альфа постарался улыбнуться, чтобы выглядеть более дружелюбным. У них с Мидорией однажды уже был разговор на эту тему. Изуку упрашивал его начать наконец вести себя милее с окружающими, быть более добрым. Улыбаться, в конце концов! На что Шото ответил, что улыбаться он не умеет. Омега огорчился, но эту тему больше поднимать не стал. А альфа всё запомнил. Ведь для него слова мужа не пустой звук. – Я специально для тебя оставил жаркое, – сказал приветливо Тодороки. Мидория поежился. – Спасибо, – буркнул он. – Я тут в интернете поискал, – Шото присел на стул напротив Изуку, – чтобы отек предотвратить, можно мазью воспользоваться. Или если он появился уже! – Ну, – омега наморщил нос. Надо оно ему. Зачем лишний раз эту тему мусолить. Тодороки только волнуется больше. – А вдруг это серьезно! Давай воспользуемся. – Разве там не нужны предписания врача? – со скептицизмом уточнил Мидория. – Нет, можно так купить. Ну, давай, – альфа улыбнулся, неловко на него глядя. Изуку вздохнул и надул щеки. Шото лучше всех знал это его недовольное выражение лица. – Я просто хочу хоть как-то свою вину загладить, – пояснил он. – Шото, – омега серьезно на него посмотрел, его голос прозвучал удивительно мягко, – это ерунда. Меня больше злит, что ты решил с ним играть. Но я это уже сказал… – Ага. Но прошлого изменить я не могу. Остается только извиниться и… мазью воспользоваться! – Что за мазь такая? – прищурившись, уточнил Изуку. – Химия какая? – Да нет. У неё очень обширный спектр применения, отзывы хорошие. Называется… э… Гепариновая, во! Купим? – Нет нужды, – Мидория покачал головой. – Я нормально себя чувствую, ничего у меня не опухнет. – А вдруг! – Шото, хватит. – Я волнуюсь, – альфа насупился. Неловко в таком признаваться. Больше хлопочет над грудью своего мужа, чем тот сам. – А вдруг рак молочных желез? Я слышал, так бывает. – Какой ещё рак? – Изуку приподнял брови и демонстративно фыркнул. – Согласен, среди омег-мужчин это распространено чуть-чуть меньше, но всё равно! – А ты знал, – Мидория наклонился к нему поближе, – альфы тоже могут этим заболеть, – поведал заговорщицким голосом он. – Э… – Шото наморщил лоб. – Да. Но я-то ничего себе не травмировал! – О-ох, – Изуку только головой покачал. – Ну вдруг! Не хочу… – альфа поджал губы, неохотно признаваясь: – чтобы ты чем-то заболел. С такими вещами не шутят. – Никаких вдруг, – омега робко положил свою ладонь поверх ладони Тодороки, что лежала на столе. – Давай договоримся… я больше не буду дуться, а ты… не будешь об этом вспоминать. Хорошо? – Хм… – Шото нахмурился. Он вперил взгляд в футболку Мидории, словно мог видеть сквозь неё и разглядывать кожу. Изуку смутился и поспешил встать, отходя к плите. – Ладно, – буркнул недовольно альфа. Омега радостно улыбнулся сам себе. Он хорошо знает Тодороки, тот явно сильно переживает из-за содеянного и причиненного урона телу Мидории, вот и заморачивается. Не воспринимал бы всерьез – не заморачивался бы. А от своих заморочек Шото просто так не отказывается. Значит, то, что Изуку перестанет дуться – важно для него. Очень важно. Именно эта мысль и согрела сердечко омеги. Но неловкость сразу между ними не исчезла. Наверное, потому, что она вообще не могла исчезнуть, раз они так тесно обнимались. Супруги ужинали, на часах было чуть меньше шести. Тодороки странно хмурился, а Мидория гадал про себя, чего же он там думает. Неужели свои глупые мысли о раке груди так и не отпустил? Но Шото опроверг его теории, сказав: – Сильно пахнет, – он кашлянул в кулак. Омега нахмурился, медленно соображая. – Ой! – он подскочил. – От меня, что ли? – и виновато отошел к стене. – Извини, я не хотел, я случайно. Мидория обошел кругом стол и собирался прошмыгнуть в коридор, но альфа его остановил. – Подожди, – он протянул руку, намереваясь перехватить Изуку поперек живота, но передумал, вспомнив о недавних словах омеги. Не трогать его до конца жизни… Но Мидория всё равно остановился. – Чего? – спросил он, смутившись. От былого недовольства не осталось и следа. – Просто я не хотел заранее их пить, меня от них клонит в сон, и я… – он запутался в словах, сумбурно пытаясь оправдаться. – Всё хорошо, – Тодороки примирительно улыбнулся. – Мне… даже нравится, – тихо признался он. Омега вспыхнул и отвернулся. – Фу, не говори так! – возмутился он. Шото сдавленно хихикнул. – Прости, просто… если не хочешь, не пей их пока. Это же просто запах, он не сподвигает ни к чему. И я полностью нормальный, воспитанный в лучших традициях. Поэтому не подумаю и пальцем тебя тронуть. – О… – Изуку растерялся. Не часто его альфа бывал таким честным, прям откровенным. – Предлагаешь мне их совсем не пить? – Нет, не совсем не пить, а до тех пор, пока ты сам не почувствуешь, что тебе нужно. Не обременяй себя из-за меня, – Тодороки улыбнулся. – Э… – Ну ты сам сказал, что тебя клонит от них в сон! – уже громче и жестче воскликнул он. Смутился, наверное. – Не хочу, чтобы тебя клонило в сон. Если бы меня тут не было, ты бы пока что их не пил, верно? Не думай обо мне. – А-а, о-ой, – Мидория растерялся, нахмурился, а после кивнул. – С-спасибо, – на его лице появилась легкая благодарная улыбка. Они вместе доужинали и решили посмотреть кино. Расселись на кровати у Изуку в комнате. Раньше они часто ходили в кино, вот и решили воссоздать те вечера. Да и расходиться не хотелось, а говорить было слишком неловко. Омега прижался боком к стене и завернулся в одеяло, искоса поглядывая на альфу. Тот выглядел совершенно спокойным, но, как и всегда, чрезмерно собранным и серьезным. Сидел на краю кровати, кажется, даже ни о чем дурном и не помышляя. Мама предупреждала Изуку, что есть в мире и такие альфы, для которых традиции ничего не значат. Вот он и переживал, что Шото может оказаться одним из таких. Но нет, Инко подобрала сыну хорошего мужа. Приличного, воспитанного, умного. К сожалению, не сильно эмоционального, но Мидория надеялся, что со временем это изменится. Инко даже обмолвилась как-то, что Шото из того типа альф, которых не будет смущать, если их омега таблетки во время течки принимать не станет. Но Изуку проверять это как-то не решился. Нет, он успел увериться, что Тодороки нормальный. А его, Изуку, никто не может заставить принимать блокаторы, если он не хочет. Но не хотелось Мидории просто, чтоб Шото хотя бы подумал о нем в каком-то дурном ключе. Мало ли, начнет себе всякое там представлять! Около часа супруги смотрели фильм. Омеге постепенно становилось всё жарче, его запах усиливался. Они открыли окно настежь, но сильно это не помогало. Изуку высунул руку из своего кокона-одеяла, останавливая фильм. Ему стало дурно, дальше откладывать нельзя, нужно пить таблетку. Течка совсем скоро уж точно придет. Мидория взял баночку с тумбочки, открыл её, задумчиво уставился внутрь. Тодороки за всеми его манипуляциями очень внимательно наблюдал. Вдруг лицо омеги побледнело, а глаза расширились. Он нервно выдохнул протяжное: «А-а-а». – Что такое? – Шото сразу же нахмурился, испугавшись. – Это… это… это не те таблетки, – наконец разразился Изуку отчего-то вдруг ставшим писклявым голосом. – В смысле? – Тодороки выхватил у него из пальцев баночку, вчитываясь в название. – Всё же правильно. – Нет! Это не те! Перед поездкой я из упаковок все таблетки свои ссыпал в пустую из-под блокаторов. Посмотри, они все разные! Маленькие голубые – от головной боли. А большие желтые – от кашля! – Мидория говорил с тревогой, явно испугавшись. – И ты, очевидно, забыл об этом? – хмуро уточнил Шото. – Аг-ага… – Так, а новая с блокаторами где? – Нет её, – мертвым голосом проговорил Изуку. – Я должен был купить. Но я забыл, – покаянно признался омега. Тут уж и Тодороки напрягся. Он вскочил, сглотнув. – Так, и что? Надо их пойти купить? – Да. Надо, – Мидория встряхнул головой, собираясь с мыслями. – Шото, – он уверенно посмотрел на мужа, – сходи и купи, – попросил омега. – Я? – альфа растерялся. Такие штучки он никогда не покупал. Точнее, блокаторы для альф от гона покупал миллион раз, а вот для омег… – Да! – Изуку с легкой мольбой во взгляде на него посмотрел. – Сходи, пожалуйста! Я с-сам не пойду… там темно, поздно уже, я боюсь! Тем более в таком состоянии… – омега наморщил лоб, опуская виновато глаза. – Так, не волнуйся, – Тодороки постарался выглядеть уверенно, – конечно, я схожу, – заверил он Мидорию, быстро убегая к себе в комнату за уличной одеждой. – Я же не кто-то там! Я же твой муж! Не сомневайся во мне! – кричал он сумбурно, явно нервничая. Пытался скрыть за столькими чудными фразами свой страх. Ведь нет ничего хуже, чем опозориться перед своим омегой, предстать перед ним слабым. – Да-да, ты можешь на меня положиться! Ну… не в том самом смысле, нет, конечно, я эту тему даже поднимать не стал бы никогда, а просто… ну, доверять мне можешь! Я схожу, я всё куплю, я же… – дальше его слов было уже не разобрать. Альфа начинал бурчать себе всякое под нос, пытаясь не нервничать. Течка Изуку стремительно усиливалась, стоило поторопиться. Шото бы не стал так сильно переживать, если бы был полностью уверен в своей выдержке. Нет, конечно, он и пальцем Мидории не коснется, это точно. Но его голову посещают всякие нехорошие мыслишки, а это ведь тоже грешно. – Шото, – омега, завернувшись в одеяло, вышел в коридор и облокотился на стену, – ты молодец, – мягко проговорил он, застав альфу уже полностью одетым и собранным. – Это неважно, – Тодороки отмахнулся, но по его взгляду Изуку догадался, что его слова Шото, как бальзам на душу. Зардеться заставляют. – Какие мне надо взять? – серьезно спросил альфа. – Там же их много… видов… наверное. – М, вот эти, – Мидория качнул головой на банку. Долго не думая, Тодороки схватил её, решив просто аптекарю показать, чтобы не запоминать сложное название марки. Через полминуты входная дверь хлопнула: альфа убежал. Изуку остался один. Он помялся немного, кутаясь в одеяло, и с глупой улыбкой отправился обратно на кровать. Прикрыл окошко, сформировал из подушек гнездо, переоделся в пижаму. Как выпьет таблетку, так сразу же, скорее всего, уснет. Это один из побочных эффектов. Поэтому ко сну можно готовиться уже сейчас. Мидория сходил почистить зубы и забрался на кровать, накрывшись как можно плотнее одеялом. В его голове всплыли слова Шото о том, что, если будет нужда, он свое одеяло пожертвует. И омеге даже захотелось пойти сейчас его и забрать. Его альфа слишком сильно хочет казаться крутым, что и слова плохого не скажет. Его желание показаться перед окружающими, в особенности, перед Изуку, сильным часто превращается в хвастовство и выпендреж. Словно павлин, раздувающийся перед павами и размахивающий хвостом. Альфа вернулся минут через двадцать. Он крикнул о своем возвращении с порога, стянул обувь и сразу же направился на кухню за стаканом воды. Робко постучал в приоткрытую дверь в комнату Мидории. – Ты как? – с хмурым видом заглянул внутрь. В нос ударил сильный запах манго, но виду Тодороки не подал. – М, не очень, – честно признался Изуку и устало сел. Ему было тяжело дышать, всё тело горело. – Давай скорее, – он протянул руку. Шото смело прошел в комнату, протянул ему баночку. Сам остался стоять и покорно ожидать. Мидория проглотил пилюлю, чувствуя на языке горьковатый привкус, и завалился обратно на кровать, слегка улыбнувшись. – Всё? – Тодороки обеспокоенно на него посмотрел. – Угу… – Ну, я пойду? – альфа неловко улыбнулся и отошел назад. – Спасибо тебе, – вместо ответа сказал Изуку. – Это ерунда, – Шото махнул рукой. – Я не про это. Я вообще… Спасибо тебе за всё. Ты очень хороший, правда. Хотя… и творишь порой… – Мидория присвистнул. Тодороки усмехнулся уголками губ. – Ну да, – он склонил голову набок. Замер с задумчивым выражением лица, будто собирался что-то важное сказать. Но так и не сказал. – Отдыхай, – улыбнулся и вышел. Изуку ещё долго смотрел на закрытую Шото дверь, пока не уснул. Не зря он уже давно принимает одни и те же блокаторы. Всегда одни и те же побочные эффекты для его организма. Сонливость и ухудшенная реакция. Тодороки в этот момент делал уроки. Пока этим занимался Мидория, он мыл посуду и стоял у него над душой. А когда омега читал книжку, Шото тоже читал. Но уже статьи в интернете об опухолях на груди. Вот и пришлось делать домашнее задание сейчас. Но мысли его были далеки от этого. В аптеке вместе с блокаторами альфа купил и ту самую Гепариновую мазь. Мало ли, Изуку всё же смягчится и решит ею воспользоваться. Пусть Тодороки и не хотел в открытую этого признавать, он страшно волновался. Слышал когда-то, что нельзя омег за грудь хватать, плохо это может кончиться. И переживал из-за этого. За Изуку и за их гипотетическое потомство… Время близилось к ночи, чтобы выспаться, ему стоило лечь пораньше. И так слишком напряженные были последние дни, он сильно уставал. Шото принял душ, почистил зубы, переоделся в пижаму. Та выглядела довольно дурацкой, но он покорно носил её, ведь ровно такую же носил Мидория. Парный комплект подарили им на свадьбу. Альфа чувствовал себя дураком в такой одежде, но боялся, что Изуку огорчится, если он перестанет её носить. Перед самым сном Тодороки решил заглянуть к омеге. Он робко постучал, хотя и знал прекрасно, что муж спит. Причем очень крепким сном. Из комнаты уже выветрился запах Мидории, вновь можно было спокойно дышать. Шото тихонечко подошел к кровати, внимательно осмотрел Изуку. Он не был влюблен, по крайней мере, думал так, но от этого ответственность, возложенная на него, никуда не девалась. Альфа знал, что должен своего омегу поддерживать. Хотя получалось это у него не очень хорошо. Тодороки присел на краешек кровати, внимательно разглядывая веснушчатое лицо. Он не любовался, нет, просто пытался понять, хорошо себя Мидория чувствует или нет. Пойдет он завтра в школу или дома отлежится? До острого слуха Шото донесся еле слышный неразборчивый шепот. Изуку что-то бурчал во сне, морща нос. Тодороки в очередной раз подумал, что это всё из-за того, что у него зудит кожа на груди. Альфа долго раздумывал, как лучше поступить. Его омега упрямый, сам может и не согласиться. А Шото волнуется! Поэтому он сходил к себе в комнату за мазью, вернулся, вновь сел на край кровати. Очень осторожно, боясь разбудить, стянул с Мидории одеяло, перевернул его на спину. Сердце начало биться быстрее, он заволновался. Никогда прежде не был с кем-либо так близок. Но это же всё ради дела! Тодороки осторожно задрал пижамную майку Изуку, плотно зажмурив предварительно глаза. Он медленно выдохнул и робко открыл сначала один глаз, затем и второй. Жутко стыдно было смотреть на чужое обнаженное тело. Альфа в растерянности уставился омеге на грудь, его брови поползли к переносице. Одновременно злость на самого себя и сожаление охватили его. На нежной коже расплывались красноватые следы от его пальцев. Нет, Шото знал, что кожа на груди страшно чувствительна, от любого, даже самого минимального воздействия капилляры лопаются. Но выглядело это всё равно жутко. Мидория наверняка придет в бешенство и будет прав, если узнает, что Тодороки тут творит. Но альфа успокаивал себя мыслью, что это только на пользу. Шото выдавил на пальцы немного мази и, стараясь не думать о том, насколько его деяние греховно и пакостно, очень осторожно принялся растирать её по кожи груди. Изуку прав, опухоль вряд ли появится. Но предостеречься от этого ведь стоит! Не хочется после бегать по врачам. Да Тодороки так будет чувствовать себя спокойнее. Альфа закончил через пару минут. Он вернул всё, как было: майку опустил, перевернул омегу обратно на бок и натянул повыше одеяло. На лице сама собой расплылась довольная, облегченная улыбка. Неважно как это некрасиво и позорно, неважно, что Шото будет корить себя за то, что увидел Мидорию частично без одежды. Неважно. Важно то, что никаких осложнений не будет.