Дальний восток

Изуку с Шото медленно направлялись домой. Мидория искоса наблюдал за мужем, жутко за него беспокоясь. Бледное лицо, апатичный взгляд. Он жутко утомлен и явно хочет спать из-за принятых блокаторов. – Мы зайдем в магазин? – осторожно спросил Изуку, склонив голову набок. – А? – Тодороки устало на него посмотрел. – Нам надо что-то купить? – Ну… – Мидория чуть дернул плечами, – нет. Пойдем домой, – он робко взял альфу за руку. Тот на это никак не отреагировал. Он улыбнулся уголками губ, но больше ничего. Слишком устал в школе, наверное. Изуку прекрасно знал это состояние. Сам проходил через него не раз, когда сидел на таблетках с течкой. – Что ты хочешь купить? – с тяжелым вздохом спросил Шото. Он расправил плечи, смахнул с лица усталость. – Давай зайдем? – Ох, – омега растерялся, – скажи мне, – он закусил губу, остановившись. Тодороки тоже остановился. Кажется, он был рад постоять в таком состоянии. – Зачем ты так… ну, стараешься? – Чего? – альфа в недоумении приподнял брови. – В смысле? – Ну… я же вижу, ты очень устал, – Мидория положил руку ему на плечо, мягко улыбнувшись. Шото напрягся. – Тебе не хочется домой? Прилечь? Зачем ты строишь из себя сильного? Я же понимаю, что иногда и ты можешь чувствовать себя нехорошо. Тодороки на его вопрос не ответил. Он вздохнул и отвернулся. Видно, лень было языком двигать. Медленно пошел по направлению к дому и потянул омегу, руку которого до сих пор держал, за собой. Изуку, его поведению очень удивленный и обеспокоенный, печально опустил голову. Шото всегда был с ним очень внимателен. А тут! Наверное, он действительно очень утомлен. Препараты, подавляющие гон, грубо говоря, можно назвать более мощно действующими, чем препараты, подавляющие течку. Они мощнее бьют по гормональному фону. У альф в этот период подскакивает адреналин, из-за которого в состав блокаторов для альф входит очень мощное успокоительное. Оно и приводит к апатии и пониженной активности. Но тогда зачем Тодороки спрашивает про магазин? – Так что ты хочешь купить? – и вот опять! – Шото, ничего! Идем домой, – Мидория насупился, ускорив шаг. – Изуку, извини меня, – альфа остановился и дернул его за руку, притянув к себе. Омега вспыхнул, смущенно опустив глаза. Несмотря на те ночи, что они спали вместе, к близкому физическому контакту он не привык. – Я… ты прав, у меня нет сил. Но это не важно. Я должен заботиться о тебе, несмотря на это. Вопреки моему плохому душевному или физическому состоянию. Всегда. – О… – Мидория отпрянул, – ты чего? – он нервно усмехнулся. – Шото, я сам способен о себе позаботиться. – Способен, – согласился Тодороки и нежно улыбнулся. – Ты на всё способен. На всё. Но с меня ответственности это и не снимает. Поэтому я и стараюсь быть идеальным, лучшим во всем для тебя. – Шото, – Изуку, смущенный его словами, опустил глаза, – что ты такое говоришь? Прекращай! – Говорю, как есть, – альфа прикрыл глаза, притягивая его ближе. – Не больше, не меньше. Изуку, – он склонил голову, любуясь им. – Всё равно! Шото! Прекращай это, – Мидория насупился. Тодороки лишь с доброй улыбкой закатил глаза. Из-за слов пусть и своего единственного омеги он не собирается отказываться от воспитания, что вкладывали в него годами. – Ну хотя бы сейчас! – попросил Изуку, видя, как он упрямится. – Ты же плохо себя чувствуешь. Зачем думаешь обо мне? – Я должен. – Шото, – Мидория нахмурился, – это всё может плохо кончиться. А если заболеешь, так же будешь обо мне печься? – Да. – А вдруг что-то плохое из-за этого случится? И что? Я останусь один? Почему ты об этом не подумал? – возмутился омега. Тодороки замер. В его глазах появилось осмысленное выражение. – Ты прав, – он кивнул. – Ладно. Обещаю больше думать о себе. – Вот и молодец, – Изуку чмокнул его в щеку, смутился и потянул дальше. Шото тоже смутился. Его лицо порозовело, на губах появилась предовольная улыбка. Но даже отвернуться он не удосужился. Не стеснялся, видимо, признать, что поцелуи Мидории его смущают. – А в магазин всё-таки зайдем? – через минуту спросил Тодороки. – Это так ты о себе думаешь? – нахмурился Изуку. – Да. Мне надо… э… – альфа замолчал, пытаясь быстро сообразить, чего бы соврать, – купить… э… чего-то там… – он отвернулся, не выдержав испытующего взгляд Мидории, и наткнулся глазами на рекламу. – Так вот, это! – Шото махнул рукой, указав на рекламный щит. Изуку посмотрел в ту сторону. Именно в этот момент картинка сменилась. – Чего?! – Мидория в ужасе отпрыгнул от него. – Фу! Не шути так! – он погрозил Тодороки пальцем. Тот нахмурился. Удивленно посмотрел на рекламный шит. – Я не это имел в виду! – замахал руками Шото. На билборде высветилась реклама презервативов. – Извини! – Пойдем домой, – Изуку поежился и отвернулся. – Тебе же не надо ничего купить, поэтому… – У нас дома нет манго, – всполошился Тодороки. – А? – Мидория растерянно на него обернулся. – Хочу манго, – агрессивно заявил альфа. – Манго! Пойдем купим! – потребовал он. Омега слегка пожал плечами. – Н-ну ладно, – согласился он, закусив губу. – Я думал, ты не любишь манго, – пробормотал он. – Люблю. Безумно! – уверенно заявил Шото. И видимо, засмущавшись, добавил: – С недавних пор. Вот. – Хорошо, – Изуку робко улыбнулся, – деньги с собой? – С собой. В магазине Тодороки долго стоял у стенда с фруктами. Разглядывал их, выбирая самые спелые. Мидория прогуливался мимо холодильников с рыбкой, отдалённо раздумывая, чего бы приготовить на ужин и обед. Обычно Шото решал такие вопросы, и он же обычно готовил большую часть блюда. А Изуку просто помогал. Не потому, что он не умел готовить, а лишь потому, что у альфы лучше получалось. Но в его нынешнем состоянии ему положен сон, а не работа. – Чего ты так долго? – омега, набрав полную корзинку продуктов – их холодильник практически опустел, – подошел к мужу со спины. Почему-то захотелось его обнять. – Пытаюсь найти самый спелый, – пробормотал себе под нос Тодороки, агрессивно нюхая то один, то другой фрукт. Он подносил их к носу и неудовлетворенно качал головой. Мидория около минуты в недоумении за этим наблюдал. После сам взял первый приглянувшийся желто-красный манго, понюхал и удивленно воскликнул: – Он чудесный! Спелый и запах сладкий. Возьми! Шото быстро глянул и скривился. – Недостаточно сладкий, – заявил недовольно он. Охранник магазина, что издали наблюдал за ними, уже сделал несколько шагов вперед, приближаясь. Мало ли, подумают, что они какие-то воры. – Очень сладкий. А ты просто привередничаешь, – осторожно заметил Мидория, погладив мужа по плечу. Тот от этого вздрогнул, быстро искоса глянув на Изуку. – Просто мне есть, с чем сравнивать, – буркнул он. – И с чем же? – удивился омега. Альфа отозвался не сразу. Он сглотнул, повернулся к Мидории, взял его за руку и притянул запястье к своему носу. Изуку испуганно вздрогнул, отступив назад. – Ммм, с тобой, – Шото прикрыл от удовольствия глаза. – Пока не найду фрукт, чей запах слаще, чем твой, не уйдем отсюда. Омега сдавленно захихикал. Он убрал своё руку из цепких пальцев Тодороки, чему тот совершенно не обрадовался. – Боюсь, это будет проблематично, – тихо сказал Мидория, стараясь не улыбаться. Почему-то этот момент его совершенно не напугал и не напряг. Очень даже мило звучит… – Согласен, – вздохнул Шото. – Ладно, – он кивнул сам себе и быстро набрал несколько манго, направляясь к кассе. Изуку поспешил за ним. Через двадцать минут они были дома. Тодороки, помыв руки и переодевшись, сидел на кухне за столом и сонными глазами наблюдал за Мидорией, что собирался приготовить им обед. Омега скользил туда-сюда вдоль плиты, о чем-то усердно думая. – Почему ты не пойдешь и не ляжешь? – спросил он наконец, нарезая картофель. – Потому что не хочу, – отозвался спокойно Шото. Он вздохнул, улыбаясь шире. – За тобой наблюдаю. – Хм, – Изуку обернулся, уперев руки в бока, – разве ты не обещал, что будешь больше думать о себе? Хватит за мной следить. Если мне потребуется твоя помощь, я тебя позову. – Мм, – Тодороки что-то сдавленно замычал. Он заулыбался ещё глупее и вздохнул. – Наблюдаю не из-за беспокойства и долга, а просто потому, что хочу на тебя смотреть, – объяснил альфа. Омега вздрогнул. Он растерялся и развернулся обратно к картофелю, густо покраснев. – И всё же, тебе лучше пойти и лечь. Я… з-заварю тебе чай. Если заснешь, вообще замечательно будет! – У тебя голос дрожит, – вдруг заострил внимание на такой мелочи Шото. Мидория поежился, боясь обернуться и увидеть его глаза. – Я сказал что-то не то? Обидел тебя? Или напугал? – Нет, – Изуку покачал головой. – М… ты меня смутил, – нет смысла врать, – очень сильно. И сегодня в магазине тоже. Поэтому… я чувствую себя не совсем уверенно. – Извини, – Тодороки примирительно улыбнулся. – Я этого не хотел. Оно идет из души, – он поднялся и подошел к мужу, взяв его за руку. Тот неловко пожал плечами и попытался отступить назад, но уперся поясницей в столешницу. – Шото, ты чего? Собрался по уши загнать меня в краску? Не надо. Иди ложись. Или… ну, садись. Я скоро закончу. – Скоро? – альфа посмотрел из-за его плеча на порубленный картофель и по-доброму усмехнулся. – Кажется, у тебя не очень получается. – Это всё из-за тебя! Ты своим взглядом меня отвлекаешь! Я начинаю думать о тебе и забываю о готовке, – возмущенно воскликнул Мидория. – Вот. Так бы я давно закончил… – Из всей твоей реплики, Изуку, – Тодороки наклонился к его уху, – мне нравится только то, что ты начинаешь думать обо мне. Начинай и не останавливайся, – шепотом попросил он. Омега задрожал. По спине побежали мурашки, он растерялся. По себе знал, что во время течки в голове какая-то каша. И говорить хочется какие-то глупости. Прижиматься к кому-нибудь, обниматься. Именно из-за течки он затащил Шото к себе в постель и заставил спать вместе. Поэтому сейчас он понимает, что Тодороки так себя ведет тоже из-за гона. Но его всё равно это смущает. – Ух, Шото, давай я тебе ромашковый чай заварю? Он ведь успокаивает, – пробормотал Мидория, отвернувшись. – Я и так бесконечно спокоен, – засмеялся альфа. – Из-за таблеток, – пояснил он. – Подавляет всё, что только можно. – Да-да, я знаю, – Изуку улыбнулся уголками губ. – М, – Тодороки прижался носом к его волосам, закрывая от блаженства глаза. Его руки заскользили по бокам омеги, обняли его вокруг талии, поднялись выше по спине. Мидория растерялся. Он очень смущался и переживал из-за такого, поэтому первым желанием было оттолкнуть Шото. Но они уже достаточно сблизились, Изуку доверяет ему. Да и не хочется зазря альфу расстраивать. Он находится в довольно-таки ранимом состоянии. Тодороки скользнул носом Мидории за ухом и вдруг поцеловал его в шею. Омега дернулся, оттолкнув его, и уперся альфе руками в грудь, не давая вновь прислониться. Тот всё ещё держал его за талию, не желая никуда отступать. – Не делай так, – сдавленно пробормотал Изуку. Его голос вдруг затих. – Почему? – Шото с беспокойством посмотрел ему в глаза. – Тебе неприятно? – заволновался он. Мидория пожал плечами. Ему не было неприятно, нет, вовсе нет. Но такие вещи жутко смущают. – Мне кажется, кажется, что нам… нам не стоит такое делать, – тихо пробубнил Изуку. – Как это… – Почему? – Тодороки прильнул к нему, крепко обняв, – почему? – вновь спросил он, ведь омега отвечать с первого раза не собирался. – Ну… То, что мы живем вместе, – ошибка. Ты же знаешь. Так не должно было быть. Если бы мы жили, как все, то… даже и не целовались бы и ни разу. Так, за ручки бы подержались пару раз. Поэтому, м… – Изуку, – Шото потерся носом о его плечо, – зачем ты так говоришь? Ну да, у других не было такого шанса, а у нас есть. Или скажешь, тебе неприятны мои объятия и прикосновения? – альфа внимательно на него посмотрел. – Если это так, то только скажи, и я никогда больше к тебе не приближусь! – М… – Мидория опустил глаза. Стыдно признаваться, что ему это очень даже нравится. Даже очень. У Тодороки губы горячие, обжигающие. Он красивый и его запах такой манящий! Изуку с трепетом принимает каждый поцелуй, его сердце стучит очень быстро, когда альфа приближается так близко. Но он понимает, что это неправильно. – М, я не могу сказать, что мне неприятно. – Ура! – Шото обрадовался и чмокнул его в щеку, обняв ещё крепче. Омега нервно выдохнул. – Но и сказать, что мы можем быть так близки, я не могу! Ты же знаешь, это нехорошо. М… ну правда, – он закусил губу. – Как думаешь, что сделает твой отец, если узнает, как мы тут зажимаемся? Нет-нет-нет, хорошо это не кончится. – Изуку, он узнал, что мы ночевали в одной комнате. Но всё равно ничего не сделал. Не переживай. Тем более, мы ему не расскажем и впредь будем аккуратнее! – Шото, это нехорошо. – Почему? Ну же, Изуку, приведи хотя бы одну причину, почему нехорошо мне целовать тебя, своего законного мужа? Ну? – Тодороки приподнял вопросительно брови. Омега поспешил выпутаться из его рук и вернуться к картофелю. Но альфа всё равно прижался к нему со спины, положив голову на плечо. – Мы ещё невзрослые, – сдавленно заметил Мидория. – У нас нет своей квартиры. И работы. И образования. Шото, нехорошо это всё. – Эх, – Тодороки прискорбно вздохнул. Он бы вряд ли стал поднимать эту тему, если бы не его гон. Ведь из них двоих он помешан на традициях чрезмерно сильно. – Если об этом кто-то узнает, нас не поймут, – заметил тихо Изуку. От собственных слов ему было грустно. Воспитание не позволяет им зажиматься по углам, несмотря на брак. – Прости меня, – Шото вздохнул, – кажется, своей напористостью я доставил тебе дискомфорт. Это всё гон, – он нервно усмехнулся. – Я знаю, – омега обернулся, погладив его по руке. Они замерли, глядя друг другу в глаза, будто в душу. Мидория мелко вздохнул, во рту пересохло. Он ни за что не скажет этого вслух, но напористый Шото нравится ему даже больше. Обычно он уж слишком спокойный, слишком правильный. – Я тебя люблю, – тихо прошептал Тодороки. Он заулыбался от своих слов и прикрыл от удовольствия глаза. Изуку ощутимо вздрогнул. – Не говори так! – возмутился он. – Не надо! Я же знаю… у тебя просто гон, – тихо пролепетал омега и отвернулся. – Это не гон, это я. Я правда тебя люблю. Просто… раньше я боялся даже думать об этом, не то, что сказать вслух. Уж слишком страшно, чего плохого ты мог обо мне подумать. Но сейчас… смотрю на тебя и просто не могу держать это в себе. – Шото! – Мидория насупился, – это всё гон! Я знаю. – … – Я не шучу. Я помню себя в течку… – Изуку закусил губу, – я тоже говорил всяких глупостей тебе. Это из-за гормонов. Просто из всех омег так близко ты общаешься только со мной, из-за чего то, что ты испытываешь ко мне во время гона, кажется тебе любовью. Но это не так. – Мур-мур-мур, – Тодороки потерся носом о его плечо, – извини, если тебя это обижает. Но я отдаю себе отчёт в словах. – Нет, – омега замотал головой. Не хотелось ему почему-то в это верить. – И за что это ты меня любишь? – чуть надменно поинтересовался он. – Ты добрый, – мгновенно отозвался Шото и тактично отошел, присев на стул. – Ты заботишься обо мне. Ты… очень умный, мне нравится с тобой говорить. И мне нравится, жутко нравится твой запах! – он замурчал, прикрыв глаза. Мидория помотал недовольно головой. – Ты не должен меня любить. Не надо! – он закусил губу. – Почему? – удивился Тодороки. Он думал несколько секунд, а после его лицо испуганно вытянулось. – Нет-нет! Это не значит, что я хочу что-то сделать с тобой! Не думай обо мне плохо! – Я не думаю о тебе плохо, Шото, – сдавленно сказал Изуку, – скорее наоборот. Я… просто боюсь, что… если ты любишь меня, то нас ничего не остановит. Мы уже постепенно забываем о наших традициях. Нас поглощает развратный дух Японии. Что будет дальше? – Я тебя не понимаю, – Тодороки нахмурился и растерянно повторил: – Я тебе ничего не сделаю. Клянусь. – Не ты мне. А мы. Вместе, – Мидория присел рядом с ним на стул, осторожно положив свою ладонь поверх ладони альфы. – Я порой думаю, что ты… ты очень хороший. Добрый, заботливый, внимательный ко мне. И из всех людей на планете я имею право любить только тебя, ведь мы женаты. И… это… – он смутился и отвернулся. Шото в недоумении похлопал длинными ресницами. – Что ты всё-таки имеешь в виду? – растерялся он. – Ну… из-за этих мыслей в моей голове появляются странные идеи. Если ты меня любишь, то… наверное, и в твоей голове появляются странные идеи. Шото, кто удержит нас от их осуществления? – робко спросил Изуку. Тодороки вздрогнул. Его взгляд переменился, заблестел. Он быстро облизнул губы, чуть нервно вздохнул. Встряхнул головой и с усилием воли отвел от Мидории взгляд. – Ты прав. Мне лучше лечь, – сипло сказал он и поднялся. Изуку тоже поднялся. Он заправил быстро прядку за ухо, глупо улыбнулся. Шото отзеркалил его выражение лица, они оба замерли без движения. А после вдруг Тодороки подался в его сторону и, приобняв его за талию, притянул к себе, целуя. Мидория и не подумал отстраниться. Напротив, прижался, обвив доверительно руками его шею. Альфа потянул его на себя, медленно скользя ладонями по бокам. Изуку был таким теплым и мягким. Он прижимался и приподнимался на носочки, чтобы углубить поцелуй. Шото отстранился на мгновение, горящими глазами на него посмотрел. Его дыхание участилось, сердце билось, как сумасшедшее. – Ой, – Мидория густо покраснел и отвернулся. – Ой-ой-ой. Вот это то, о чем я говорил… сейчас мы… – Я должен выпить ещё таблетку, – пробурчал Тодороки, оглядываясь по сторонам. – Они в комнате, – он поспешил к себе. Но Изуку так и не отпустил, утягивая его за собой. Супруги замерли над тумбочкой и злополучной банкой. Шото с трепетом посмотрел на омегу, что закусил губу. – Может, тебе её не пить? – осторожно спросил он. – Уже пора, – прошептал альфа, наклонившись к нему. – Ну да… – Мидория сразу же отвернулся. Они стояли ещё минуту, а после Изуку смело прижался к мужу, встав между ними и тумбочкой. Тодороки нервно вздохнул и, не удержавшись, вновь поцеловал его. Горячо, мокро. Его руки заскользили по телу омеги, прижимали его ближе, обнимали. – Нет, я тебя правда люблю, – прошептал быстро Шото, только они разорвали поцелуй. Мидория не отозвался, вновь прижимаясь. Они перемешались по комнате, роняя предметы, которые случайно задевали. Жались друг другу, ведь так давно этого хотели, хотя и боялись признавать. Икрами Изуку уперся в кровать и нервно вздохнул. Его сердце забилось быстро-быстро. Тодороки на мгновение отстранился и тут же повалил его на матрас, навалившись сверху. Мидория растерянно забился, Шото спешно зацеловал его в щеки. Его руки скользнули омеге по бокам, легко задрали его домашнюю майку. Изуку смущенно отвернулся. Альфа прижался губами к его груди, медленно спускаясь ниже, оставляя влажные следы от поцелуев. Омега прижал ладони к груди и закусил губу, внимательно наблюдая за Тодороки. Тот жутко торопился и тяжело дышал. Мидория задрожал, когда Шото стянул с него штаны. Он свёл ноги вместе, страшно стесняясь. Сердце стучало быстро-быстро, всё тело горело. Но где-то в глубине души он понимал, что это не совсем правильно. Альфа схватил его под колени, задрал ноги вверх и прижался щекой к внутренней стороне бедра. Он поднял на Изуку щенячий взгляд. Что это должно было значить, тот так и не понял. – Нам не обязательно, – Тодороки быстро поцеловал его в бедро, облизывая губы. Радужку его глаза практически полностью перекрывал черный зрачок, – мм… делать это… – М, я понимаю, – Мидория замялся. – К-конечно. – Я удивлен и рад, что ты меня не отталкиваешь, но… я не хочу тебя обидеть. Пусть мы и женаты, я никогда не прикоснусь к тебе, если ты этого не хочешь, – быстро проговорил Шото и с огромным усилием воли сел.