***
Стрелка на часах медленно подползала к одиннадцати, когда Сандра ворвалась в комнату также неожиданно, как и умчалась несколько часов назад. Удивительно, но она была не пьяна, хотя попахивало от неё перегаром. — А ты чё ещё не спишь? – спросила она, лицезрея, как я, растянувшись по всему полу и стоя на карачках, пытаюсь закончить набросок на 50-сти сантиметровом ватмане. — Догадайся с трёх раз…. – пробубнила я в ответ, сжимая в зубах кисточку. — Ты же завтра не встанешь, – констатировала Сандра, покосившись на рой кружек из-под кофе, которые скопились рядом с банкой краски. — Либо помогай, либо вали спать и не жужжи над ухом! – выдала я, выделяя скулу у какой-то непонятной женщины, которую я перерисовывала из учебника по истории искусства. Сандра вздохнула, собрала чашки и ушла на кухню. Через пару минут она вернулась с двумя кружками с дымящимся кофе и поставила одну прямо перед моим носом. — Это тебе мистер Цепеш такую херню задал? – удивилась Сандра. — Нет… Это преподша по живописи. Как же её?... А, не важно! – я сделала глоток кофе и измученно посмотрела на подругу. — Выглядишь ужасно… Надо было тебе энергоса взять по дороге. Я махнула на неё рукой и продолжила своё дело. Вскоре Сандра присоединилась, и на пару мы закончили к часу ночи. Сама работа вышла, конечно, не на сто баллов, но на 60 - 65 потянет. Я хотя бы не с пустыми руками приду. После небольшой уборки я написала Лео, чтобы он завтра зашёл за мной и помог донести весь материал до института. Он, конечно, уже не ответил, но я не теряла надежду, что он прочитает утром и всё-таки придёт. Сандра сразу же завалилась спать, не смотря на количество выпитого кофе, а мне ещё удалось помыть голову и отрыть в недрах шкафа тубу для ватмана. В общем, легла я к половине второго с мыслью, что Сандра была права – завтра я не встану.***
Утро моё началось с ужасно громкого звона будильника, который бил по мозгам с такой силой, что хотелось шибануть его молотком, чтобы понял каково это. Еле оторвав голову от подушки, я быстро села, чтобы снова не отключиться и лицезрела глубоко спящую Сандру, а возле неё на тумбочке стояла бумажка с надписью: «Меня не будить, мне ко второй». Признаться, я с большим трудом переборола желание запустить в неё подушкой заорать: «ПОДЪЁМ». Встав с кровати, я пошаркала в ванную и, освежившись ледяной водой, быстро направилась в кухню, пока эффект бодрости не прошёл. Кухня в общежитии была общая, и там уже собирались такие же сонные студенты, как и я. Конечно, их было не так много, потому что большинство остались дрыхнуть до второй пары, но некоторые, которым, видимо, срочно надо закрывать долги, всё же присутствовали на слабо освещённой кухне. — Бёрнелл, поставь чайник, пожалуйста… – донёсся до меня смутно знакомый голос. Я толком не поняла, кто это, но налила в чайник побольше воды и поставила его закипать. Потом достала две кружки – для себя и этого кого-то, и в одну из них насыпала кофе. Когда чайник вскипел, к сто лет не мытой столешнице подошла какая-то девушка и, кинув сонное: «Спасибо, Бёрнелл», удалилась куда-то во-свояси. Я на это лишь пожала плечами и, заварив свой желанный кофе, тоже ушла в комнату. Сандра всё также сладко спала. Сказать, что я завидовала ей – не сказать ничего. Я каждую секунду боролась с желанием придушить её подушкой, но мысль о том, что придётся отсидеть за это больше пяти лет, меня не хило отрезвляла. Я надела тёплую толстовку и джинсы с подкладкой, потому что на улице всё ещё крупными хлопьями валил снег, и чуть не навернулась, споткнувшись об собственную тубу с ватманом, пытаясь нацепить носок. Сандра пробормотала что-то невнятное, а потом повернулась и запустила в меня подушкой. — Бёрнелл, ты что, читать не умеешь?! – воскликнула она, разозлённая тем, что её сон посмели потревожить. — Чё ты на меня орёшь? – я запустила её подушку обратно в неё. – Я не виновата, что ты решила ко второй идти. У меня выбора нет! Сандра измученно простонала и перевернулась на другой бок, прижимая подушку к себе и ещё больше кутаясь в одеяле. Я в этот момент открыла телефон и вошла в переписку с Лео. Каково было моё удивление, когда я обнаружила, что он даже не прочитал моё сообщение! «Видимо, ему тоже ко второй» - ехидно выдало моё подсознание. Я тяжело вздохнула. Теперь придётся тащиться самой на метро, с ватманом и гигантской сумкой с принадлежностями для пары по живописи, да ещё и в снег. Жесть! Так ещё и я обнаружила, что у меня есть только то самое лёгкое пальто, в котором я вчера с трудом дошла до общежития. — Мир сошёл с ума! – простонала я, стоя возле шкафа. — Чё, ты там страдаешь? – пробубнила Сандра. — Лео проигнорировал мои сообщения, мне переться в институт на метро с этой тубой и гигантской сумкой, так ещё и куртки зимний у меня нет! А на улице -5! — Пипец! – констатировала Сандра. – Ну, куртку можешь взять мою. У меня ещё одна есть. Денег на метро можешь тоже у меня взять. Ну, а с Лео ничем помочь не могу. — Ну, и на том спасибо… – вздохнула я. Куртка Сандры была на два размера больше, но зато в ней не замёрзнешь. Я была в ней похожа на снеговика. Нацепив шапку, рюкзак, на одно плечо сумку, на другое – тубу и завернувшись в шарф, я кинула в карман мелочь на проезд и вышла из комнаты. На лестницах уже сновали такие же укутанные студенты, а вечно хмурая консьержка недовольно ворчала, наблюдая за всей этой картиной. На улице уже светало, и всё небо было затянуто серыми тучами. Снег валил гигантскими хлопьями, но, признаться, уличная свежесть пошла мне на пользу. Я даже слегка приободрилась и смогла довольно быстро дойти до метро. Там уже собралась толпа народу, но это было даже к лучшему, потому что так теплее. Я выглядела ужасно нелепо, когда доставала мелочь из кармана, и кассирше это не нравилось. Она вся надулась, как воздушный шар и смотрела на меня с явным превосходством. В итоге, мне всё же удалось купить билет и спуститься к поездам. В вагоне тоже было достаточно тепло, и народу было также много. Но это всё же лучше, чем идти по улице, когда снег вместе с холодным ветром летит тебе прямо в лицо. До института я добралась измотанной и всё-таки умудрилась замёрзнуть. Я еле доплелась до раздевалки и наконец-то смогла скинуть с себя свою непосильную ношу. Гардеробщица окинула меня скептическим взглядом, но потом он всё же смягчился и она, по-моему, даже пожалела меня. Не знаю, зачем мне нужна была её жалость, но почему-то мне стало приятно, что хоть кому-то, наверное, не всё равно. До пар оставалось ещё примерно 10 минут, так что у меня было время занести всё своё барахло в кабинет живописи. Я взвалила на себя свой рюкзак, и, взяв сумку с тубой, уверенным шагом направилась к лестнице. Я уже наивно успела подумать, что добралась без приключений, как туба с ватманом открылась, и гигантский лист вывалился наружу. От безысходности и немого шока я выронила сумку, и несколько кистей вывалилось наружу, потащив за собой что-то более крупное. — Оно же сейчас вывалится! – вдруг прозвучал из неоткуда знакомый низкий мужской голос. Я не успела оглянуться, как мужская рука уже подхватила мою сумку. – Как же вы одна это дотащили? – мистер Цепеш смотрел на меня взглядом полным удивления и… сожаления? – Держите ватман! Я тут же спохватилась и схватила почти выпавший из тубы ватман. Мой вздох облегчения был слышен, по-моему, на весь институт. — Спасибо большое! – на выдохе улыбнулась я, закручивая крышку тубы. – Если б не вы, я бы распласталась тут в позе звезды, собирая своё барахло. — Не за что. Давайте сюда тубу, помогу дотащить до… А куда вам надо? – он смешно изогнул бровь. — В кабинет живописи. Спасибо ещё раз. Мистер Цепеш улыбнулся и, с лёгкостью подхватив мои сумку и тубу, пошёл к лестнице. Я усталым шагом засеменила за ним. До кабинета мы дошли молча. Помещение было открыто, но внутри никого не оказалось. Я прошла к своему мольберту и рукой показала мистеру Цепешу поднести вещи сюда. Он покорно кивнул и повесил тубу на крючок рядом с мольбертом, а сумку поставил на пол. Я открыла тубу, достала из неё ватман и поместила его на мольберт. — Вау! – послышалось сзади. – Сколько вы на это времени потратили? — А?... Да, за вчерашний вечер с подругой наваляли. Ничего получилось? – я сделала шаг назад и скептически уставилась на ватман. — Получилось великолепно! – я аж слегка вздрогнула. Честно говоря, я задала этот вопрос на автомате, совершенно не ожидая услышать ответа. – Вот только есть маленький изъян… - преподаватель схватил линейку с тумбы, которая стояла рядом с мольбертом, и поднёс её к линии глаз – Видите? Правый глаз немного выше левого… - Чёрт… – я присмотрелась и, действительно, заметила эту помарку. – Неужели настолько заметно? — Вообще-то нет, но… к этому могут придраться, – констатировал мистер Цепеш. — Ладно… Пути назад уже нет. Я с самого начала знала, что не успею качественно выполнить эту работу за один вечер, так что расстраиваться просто глупо. — Вы это действительно за один вечер нарисовали? – преподаватель снова смешно приподнял бровь. — Да… — Ну тогда, поверьте мне, Хюрем Хатун как-нибудь переживёт небольшой изъян на своём портрете. — Она-то переживёт, а мисс Бейкер заметит и баллы снизит, – вздохнула я. — Не переживайте. Точность в реставрации не так важна. Вы ж не на архитектора учитесь, – мистер Цепеш положил руку мне на плечо. — Буду надеяться, что мисс Бейкер тоже так считает, – искренне улыбнулась я. Признаться, он меня и в правду приободрил. — Я буду надеяться вместе с вами. Вас как зовут? — Лайа. Лайа Бёрнелл. — Приятно познакомиться, мисс Бёрнелл. У вас сейчас живопись? — Нет. У меня сейчас латынь, и я оказывается, уже опаздываю, – спохватилась я и быстро накинула рюкзак на плечо. – Ещё раз большое спасибо за помощь и объективную оценку моей работы. Хорошего дня! – проговорила я и не дожидаясь ответа вылетела из аудитории. Не знаю уж почему, но за эти 15 минут моё настроение улучшилось вдвое.