***
Через три дня состоялись похороны. В этот день была плюсовая температура и пошёл дождь. «Как символично» - выдало подсознание. Давно оно со мной не разговаривало. Особенно в таком тоне. Я мысленно дала себе подзатыльник и подумала, что не вовремя моя шизофрения вернулась. Милли стояла рядом со мной, потупив взгляд в одной точке и убрав руки в карманы. Она всё ещё не может принять. Я тоже до сих пор не верю во всё это. Всё кажется просто ужасным сном. Хочется проснуться и понять, что всё хорошо, что ничего не изменилось, что всё останется таким же, как неделю назад. Как раньше… Влад стоял чуть поодаль и смотрел на всех через чёрные очки. Наверное, он надел их, чтобы не показывать своих истинных эмоций. Что он чувствует? Ему же, по сути, должно быть всё равно. Это всё не должно причинять ему боль. Так что же он пытается скрыть под этими чёрными очками? Под этой маской. Сандра стояла рядом с ним, слушая речь священника. Она приехала как раз в день похорон и сразу отправилась к нам. Не знаю, что бы без неё делала. Она как-то действовала на меня. Умела подобрать нужные слова и знала, когда лучше помолчать. — Лайа… – шёпотом позвала меня тётя Мейзи – мамина подруга детства. Она пришла самая первая и очень долго молча обнимала меня и Милли. В начале церемонии она встала за моей спиной и стояла так всё время, положа мне руки на плечи. – Извини за бестактность, но, кто этот человек, что стоит вон там? – она показала кивком на Влада. — Это мой преподаватель. Он… – я не знала, как правильно объяснить. Но это и не понадобилось. Тётя Мейзи снисходительно улыбнулась вымученной улыбкой и снова перевела взгляд на священника. Я последовала её примеру и отвернулась. После бабушкиной речи, пригласили меня. Я не готовила длинных монологов и, вообще, не готовила текст. Не смогла, хотя пыталась. Но, когда Влад сказал, что все поймут моё нежелание много говорить, я бросила эту затею. Влад вообще сейчас был единственным, кто мог на меня повлиять, чей совет я слушала, кто мог помочь и успокоить. Странно это, наверное.***
Мы вчетвером ехали в машине. Уже темнело. Меня жутко клонило в сон, хотя время было ещё не так много. Да, от стресса организм устаёт похлеще, чем от физической деятельности. Милли вон уже выключилась и тихо посапывала на плече Сандры, пока та смотрела в окно. За этот день мы почти не общались. Я лишь спросила всё ли хорошо у её матери. Сандра попросила не переживать об этом и думать сейчас только о себе и Милли. Когда мы подъезжали к общежитию, чтобы оставить Сандру, мне позвонили из больницы и сказали, что очнулся отец и хочет меня видеть. — Поедем? – спросил Влад, поворачиваясь ко мне всем корпусом. Я потёрла руками лицо и глубоко вздохнула. Чтобы там ни было – он мой отец, и он только потерял жену. Я нужна и ему. А он (как бы я это не отрицала) нужен мне. — Да… Да, поехали, – наконец ответила я, кивая преподавателю. — Я с вами, – сонно пробубнила Милли. Мы оставили Сандру в общежитии, и она заставила меня дать обещание, что я вернусь, иначе ей кого-нибудь другого подселят. Я пообещала. В конце концов, куда я денусь? В реанимацию пустили только нас с Милли. Влада заставили ждать на выходе, так как он не является ближайшим родственником. В палату мы с сестрой заходили по очереди. Я была первой.***
Папа лежал под грудой капельниц и трубок, но был в сознании и даже аккуратно перелистывал какой-то журнал. Но, как только я вошла, он сразу отложил его. — Тебе сказали? – тихо спросила я. — Да, – ответил отец хриплым, осипшим голосом. – Я не доглядел, прости. Он говорил немного отстранённо и холодно, но всё же говорил и извинялся. Прогресс. — Ты не виноват. Так вышло, – я опустилась на стул рядом и сложила руки на колени. – Как ты себя чувствуешь? — Для того, кто перенёс 7-ми часовую операцию, неплохо, – папа посмотрел на меня и вздохнул. – Ты не приезжай больше домой, ладно? Я Милли заберу, а у тебя теперь своя жизнь. Вот и всё. Теперь меня и дома не ждут. Там я отныне чужая. Только маме я и была нужна. Теперь её нет, и дома больше нет. — Я поняла, – выдавила из себя я и вышла из палаты. Милли зашла после меня, ничего не спрашивая. — Ну, как? – спросил Влад, подойдя ко мне. — Меня выгнали из дома, – с нервной усмешкой ответила я. – Отказались от меня. И сестру забрали. — Он не имеет права. Дом должен быть твой, – тихо, но на грани срыва ответил преподаватель. — Дом Милли. Где ей жить, если не там? С отцом ей всяко лучше, чем таскаться со мной по съёмным хатам и общагам, – пожала я плечами, облокачиваясь на стену. — Ты не будешь таскаться по съёмным хатам, – рука Влада опустилась около моего лица, позволяя ему опереться. – Будешь жить у меня, пока не найдёшь нормальное жильё. И Милли может жить с нами, если для неё так будет лучше. Я кивнула. И только секунд через 30 до меня дошло, что мне предложили жить вместе. Нет, не предложили. Приказали.