Затерянный в прошлом

Следующий день ознаменовался одним долгожданным событием: с утра пошёл дождь. Сергей воспользовался этим, чтобы искупаться, а также попробовать простирать свою футболку. Полностью этого сделать, конечно же, не удалось, так как продолжительности дождя не хватило, но она всё же стала немного чище, и сушилась на кольях у входа, в то время как её продрогший владелец энергично делал зарядку, чтобы согреться. Он уже принял решение переселиться по другую сторону расщелины, и собирался предпринять первые шаги к этому уже сегодня. Там следовало сделать достаточно удобный спуск вниз, поэтому подросток уже вскоре после завтрака стоял на краю расщелины с другой стороны горы, пройдя её насквозь и прикидывая, как лучше всего это организовать. Расщелина с этой стороны горы тоже расширялась книзу, как и с другой, образовывая собой достаточно уютную своеобразную пещерку. Если бы ещё и нормальный подход к этой пещерке снизу был. В принципе, спуск не представлял особых трудностей, да и подъём тоже. Но каждый раз карабкаться, чтобы сходить за дровами для костра или фруктами… нет, нужно было что-то придумать. Сперва Сергей подумал о лестнице, подобной тем, что он использовал для спуска по уступам к своему велосипеду. Но поразмыслив, он отказался от этой идеи, поскольку лианы рано или поздно придут в негодность, и он может сорваться вниз. Приглядевшись к нижнему краю пещерки, он улыбнулся — тут возможно сделать лестницу другим способом. Песчаник, составлявший основу верхней части горы, залегал здесь под острым углом по отношению к земле, и был, на первый взгляд, довольно рыхлым. Мальчишка ткнул копьём в одну из щелей между пластами, и, приложив некоторое усилие, отколол довольно приличный кусок породы. Тот с грохотом рухнул вниз и покатился по осыпи, в процессе разваливаясь на более мелкие куски. А на его месте вверху образовалась выемка. — Вот и первая ступенька! — бодро произнёс парнишка и нацелился копьём чуть пониже, в следующую щель. — А где первая, там и вторая, и последующие… Через час у него уже было готово несколько грубых подобий ступенек, спускающихся прямиком вниз. Но они были довольно узкими, и поэтому следовало спускаться по ним осторожно, чтобы не сорваться, так как с одной стороны была отвесная стена, а с другой не было ничего, обрыв. Сергей прервал своё занятие, только когда кремнёвый наконечник его очередного копья не выдержал и переломился пополам. В этот момент до верхнего края осыпи оставалось сделать всего лишь две-три ступеньки, а сломанных копий было уже пять штук. Задумчиво жуя сухарь, мальчишка прикидывал свои дальнейшие шаги. Надо решить проблему с едой, ведь сухари и фрукты рано или поздно закончатся. Чем же он будет тогда питаться? На ум приходит рыбная ловля. Но у него нет ни удочки, ни сети. Сделать сеть из лиан? Бред, они слишком толстые для этого. Попробовать побродить по мелководью с копьём? Ага, чтобы оказаться в пасти крокодила. Накопать съедобных корешков? Знать бы ещё, где копать, и какие из этих корешков съедобные. Сделать лепёшки из сердцевины саговых пальм, как это делают туземцы? У него нет сковороды. Использовать вместо сковороды плоский камень? Можно, но нужно масло или жир, чтобы лепёшки не приставали к поверхности камня. Подросток глянул вверх. В небесах над морем кружили птерозавры, время от времени снижаясь и выхватывая очередную рыбину из воды. Тут новая мысль пришла мальчишке в голову: а что, если попробовать поймать кого-то из них? Мысль неплохая, но садятся ли они на ночь где-то на острове? Разве что на вершине горы. Сергей ещё больше задрал голову, повернувшись и рассматривая уходящий ввысь отвесный склон горы, прикрывая глаза от солнца. Отсюда наверх не залезть. А если попробовать со стороны обвала на северном берегу? Вроде там склон не такой крутой. Ну хорошо, допустим, он залез наверх. А дальше что? Как ему поймать птерозавра? Поздним вечером или ночью, оглушив и прикончив того дубиной или топором. А потом можно будет и попробовать его мясо, пожаренное на костре. Или же… Посуда! Нужна глина, чтобы изготовить плошку, в которой можно будет приготовить настоящий мясной бульон! Или рыбный, если он придумает, как всё-таки сделать нужное приспособление для ловли. У подростка забурчало в животе. Он вздохнул и поплёлся внутрь расщелины, ему нужно было перенести все его вещи на новое место. Спустя некоторое время все его немногочисленные пожитки были перемещены на новую стоянку, и он, обустраивая лежанку, задумался над тем, что делать дальше. В отличие от противоположной стороны горы, здесь расщелина была даже шире, как он смог убедиться. Конечно, валун у входа несколько загромождал пространство. Но он лежал на самом краю, и, если постараться, его можно было бы сбросить вниз, к остальным булыжникам на краю леска. Пол пещеры был таким же, как на старом месте — песчаный грунт с мелкими камешками, которых здесь было больше. Когда мальчишка попытался вбить в этот грунт кол, он обнаружил, что под тонким слоем рыхлой почвы был сплошной камень, что оказалось неприятным сюрпризом. Но чем ближе к центру пещеры, тем грунта было больше, каменная основа уходила вглубь. Видимо, расщелина продолжалась в глубину, и её просто с течением лет засыпало более мелкими обломками камней и песчаными наносами, образовав этот сравнительно ровный пол пещеры. Тем не менее, мальчишке пришлось отказаться от идеи устроить здесь такую же ограду из кольев, как на старом месте. Призадумавшись, он стал ходить взад-вперёд, от стенки к стенке вдоль края расщелины, время от времени бросая взгляды на осыпь под горой. И тут ему в голову пришла мысль: а что, если выстроить тут полноценную каменную стену? Тем более, что перегородить нужно сравнительно небольшой участок, и это ему будет по силам. Конечно, сделать раствор из цемента для этого будет невозможно, но цемент с успехом заменит глина. Правда, соломы для глиняного раствора в этом времени тоже не найти, так как травы тут совсем нет, но вместо неё можно взять старые засохшие листья тех же пальм и папоротников. До самой глины ещё следовало добраться. Но с этим не должно возникнуть проблем, так как Сергей помнил, что, когда пробирался в первый раз по откосу на северном берегу, часто увязал в нём, а потом отчищал кроссовки от рыжей грязи. Глина должна была быть там, и, если хорошенько покопаться, и в этой осыпи, прямо под расщелиной. Что же касается камней для строительства, то об этом даже задумываться не надо — всё в наличии. Но при обдумывании следующего этапа подросток столкнулся с проблемой — а в чём, собственно, делать раствор? У него нет ни вёдер, ни корыта. Делать всё прямо на берегу, у воды, а потом в горстях таскать глину сюда? Глупо. — Что же придумать? — бормотал он себе под нос, меряя шагами расстояние от одной стены до другой. — Что же придумать… Или не использовать глину, а сложить всё из обычных камней, подогнав их вплотную? Но так стена развалится, да и времени уйдёт куда больше… Блин. Таскать раствор с берега сюда в сумке? Нет, портить сумку ради такого? Я же в ней куда более полезные штуки переносить могу. Хм… Носить воду в моей бутылке, а раствор замешивать тут на месте? Ага, а из чего я пить-то буду? Тем более работая на такой жаре. Нет, это не выход… Взяв бутылку и сделав несколько глотков из горлышка, Сергей продолжил прикидывать варианты. Сделать ведро для воды? Нет, он понятия не имеет, как делаются такие вёдра. Сделать какую-нибудь переносную штуковину для уже готового раствора? Можно, но опять же, из чего и как? Широкие листья некоторых пальм подошли бы для этого, но он уже убедился в том, что они непрочные. Так и не додумавшись ни до чего, мальчишка решил заниматься проблемами по мере их актуальности, и в первую очередь стал собирать подходящие камни для будущей стены, таская их наверх с осыпи. Выбрать подходящие обломки для строительства было делом нетрудным, чем ниже по склону, тем их попадалось всё больше, но вот затащить их наверх в расщелину пока было сложно, так как нижние ступеньки ещё не были готовы. Поэтому Сергей просто стал переносить подходящие камни и складывать их на верх осыпи, под самой скалой. Ему также попадались и кремни, их он складывал в отдельную кучу, рассчитывая со временем пополнить изготовленным из них оружием свой арсенал. В полдень, когда жара стала невыносимой, Сергей прервал своё занятие и прилёг на лежанке в расщелине, лениво жуя «финик». Морской бриз временами задувал в расщелину, навевая приятную прохладу. Подросток усмехнулся: — Эх, бананы-кокосы, апельсиновый рай! Только вот ни бананов, ни кокосов, ни тем более апельсинов тут нет, да и не рай это вовсе, а доисторические времена. Ну хоть фрукты тут вкусные. Подремав пару часов в ожидании, пока спадёт жара, подросток продолжил перетаскивать камни. И только под самый вечер он наведался в лесок за новыми палками — будущими черенками и рукоятками для различных орудий. Затем он устроился на краю скалы в своей расщелине и принялся изготавливать новые наконечники копия взамен сломанных. Когда уже совсем стемнело, и уже нельзя было ничего разглядеть, мальчишка отложил кремни в сторону и стал любоваться небом, на котором рассыпались мириады ярких звёзд, забавы ради пытаясь отыскать на нём хотя бы следы знакомых созвездий. Но всё было тщетно, над его головой простиралось небо чужого мира. И в этот миг он вновь испытал сильнейший приступ одиночества, полное осознание того, что он никогда не вернётся назад. По небу пронёсся яркий метеор. Сергей проследил за его падением, вздохнул, поднялся и поплёлся к своей лежанке. Сегодняшняя ночь была жаркой, костёр не имело смысла разводить, да и зачем, если только ради освещения? За прошедшие дни он уже привык спать в совершенном одиночестве, да и к тому же сейчас грустное настроение вкупе с усталостью из-за тяжёлой работы сделало своё дело — подросток уснул почти мгновенно, как только прилёг на лежанку. * * * На следующее утро он отправился пополнить свой запас воды к разведанному роднику. На восточном берегу его острова крокодилов почти не было, и Сергей благополучно допрыгал по надводным камням весь путь сначала до острова с черепом, а потом и до острова с родником. Тут он осторожно, практически крадучись, пробрался среди деревьев к маленькому водопадику, напился и наполнил бутылку, после чего так же осторожно ушёл обратно. Из оружия у него было с собой только копьё, чтобы в случае проблем ничего лишнее не мешало убежать до относительно безопасных надводных камней, по которым он пришёл на этот остров. Вернувшись на свой остров в пещерку, мальчишка оставил на лежанке бутылку с водой, а сам отправился осматривать вершину горы, с целью найти наиболее удобное место для подъёма. С северной стороны она была более пологой, к тому же, высота здешней осыпи позволяла залезть на неё с минимальными усилиями, чем Сергей и занялся. Спустя несколько минут он уже стоял на вершине. Верхушка этого скалистого холма была покрыта буграми и впадинами. Снизу эта скала выглядела куда внушительнее, чем сейчас, когда он стоял на вершине, так что он уже подумал, что ошибся, приняв этот холм за полноценную гору. Нет, скорее, это просто горка. Расщелина рассекала верхушку скалы надвое, образуя довольно широкий провал, но парочка валунов, когда-то застрявших в нём, позволяла перебраться с одной половины на другую. В остальном же, вершина выглядела неказисто — потемневший на солнце песчаник, образующий площадку в пару десятков квадратных метров. Грунта здесь практически не было, разве что тут и там валялись небольшие камешки, скапливаясь в неровностях площадки. Подросток двинулся вперёд, обходя площадку. Это место действительно посещалось птерозаврами, на что указывали время от времени попадающиеся под ногами рыбьи кости, черепа и помёт. Также Сергей нашёл часть длинного клюва одного из этих летающих ящеров, которые в настоящий момент кружили над морем, занимаясь охотой. Подросток воспользовался моментом, чтобы оглядеть окрестности, заодно наконец-то решив дать наиболее примечательным пунктам названия. Он взглянул на запад, на берег материка или большого острова, чего так и не знал до сих пор. Среди зелёных крон деревьев проплешиной выделялась скала, с которой он впервые осматривал бухту. Он вспомнил тот день, когда впервые оказался здесь, как бешено крутил педали, лавируя в стаде игуанодонов, чудом не упав никому из них под ноги. Затем вспомнил, как удирал от аллозавра на велосипеде и от рапторов уже пешком, и как увязал в песке на пляже. — Думаю, будет правильно дать названия тем местам, с которых всё началось, — сказал он. — Тропа Погони, озеро Игуанодонов, скала Первого обзора, Вязкий пляж. Затем он взглянул налево, на юг, туда, где бухта делала полукруг, образовывая своеобразный заливчик. Вязкий пляж тянулся в ту сторону и постепенно сходил на нет, уступая пространство деревьям и скалам, которые подступали к самой воде. — Хм, там я ещё не был, и не знаю, что там примечательного, но, наверное, можно будет назвать весь этот залив бухтой Птерозавров, — пробормотал он и взглянул направо, на север, — а залив по ту сторону острова Неизведанным. Вязкий пляж так же тянулся на север, как и на юг, и также постепенно сходил на нет, замещаемый скалами и деревьями. В нескольких сотнях метров от острова пляж разделяла надвое речушка, которую Сергей заметил ещё в первый день. — А эту реку, пожалуй, назову рекой Падения. Временно, в память о том спасении от аллозавра. До тех пор, пока её не исследую, если смогу. Затем подросток развернулся и взглянул на простирающийся у его ног островок: — А тебя я буду звать Крокодильим, поскольку тут очень много этих рептилий. Лесок я назову Финиковым, а те уступы напротив Вязкого пляжа, по которым лазал в первые дни — Западными. Так… Тот островок, где я нашёл череп с зубами, будет так и называться — остров Черепа, ну, а следующий после него — Родниковый остров. Всё. Кажется, ничего не упустил. Вдоволь наглядевшись вокруг и попытавшись запомнить расположение всех точек, которым он дал имена, Сергей принялся спускаться обратно, решив наведаться сюда как-нибудь ещё, с целью поймать на ужин птерозавра. Спустившись на осыпь, он направился к расщелине, по пути отыскав тонкий плоский камень. Устроившись удобно у себя на лежанке, он стал маленьким острым камешком выцарапывать на принесённом с собой песчанике карту близлежащей местности, основываясь на своих наблюдениях с вершины. Карта получилась слишком схематичной и наверняка неточной, но он был рад, что знает про места вокруг острова хоть что-то. Полюбовавшись на творение рук своих, Сергей приставил камень с нацарапанной на нём картой к стене расщелины, а сам отправился доделывать ступеньки, прихватив с собой парочку копий для этого. Дело продвигалось быстро, и к полудню, когда жара стала совсем уж нестерпимой, мальчишка уже довёл ступеньки до верхнего края осыпи под своей расщелиной. Некоторые куски отколотого камня он добавил к куче будущих стройматериалов. Отдохнув после этой работы в леске, подросток вернулся к ступенькам, выбрал кремни подходящего размера из второй кучи камней, забрался в расщелину и стал их обтёсывать, стараясь придать нужную форму. Копья и топоры — это, конечно, хорошо, но сейчас ему требовалось сделать нечто вроде тяпки, чтобы рыхлить землю. Пусть в расщелине и был всего лишь тонкий слой грунта, покрывающего голый камень, но его всё равно требовалось снять, чтобы укладывать первый ряд камней сразу на этот естественный фундамент, и это было, конечно, легче сделать с помощью будущего инструмента. Ко времени, когда жара начала спадать, у мальчишки уже была готовое подобие тяпки, которую он насадил на черенок и успешно опробовал. Чтобы закрепить каменное острие на черенке, он не поленился сбегать на место своей старой стоянки на другой стороне расщелины и позаимствовать одну из лиан, закрывающих там вход — она была как раз крепкая, позволяющая использовать её таким образом. Полюбовавшись на расчищенное от почвы место возле стены, подросток прилёг на лежанку отдохнуть, и задумался о погоде. Конечно, её нельзя было назвать прохладной и ранее, разве что по ночам было относительно свежо, но в последнюю пару-тройку дней солнце просто лютовало, буквально поджаривая землю. Дожди тоже стали редкостью, а ведь он помнил, что поначалу они лили каждый день. — И всё-таки я ошибся с определением времени года, — вздохнул он и подложил руку под голову. Сейчас определённо начинается сухой сезон. А вот сколько он продлится… Блин, надо начинать делать запасы еды, ведь скоро эти все фрукты закончатся. Пора переходить на мясо. Поэтому надо будет снова наведаться на вершину скалы уже сегодня вечером, попробовать поймать птерозавра. Хм, интересно, они вообще съедобные, или я зря буду рисковать? Задав самому себе этот риторический вопрос, подросток снова вздохнул и потянулся, после чего поднялся на ноги. Нужно было начинать делать запасы. Он наведался в лесок за свежими фруктами. Хороших плодов было уже заметно меньше, большая часть была обглодана птицами и ящерками-летягами, а также насекомыми. Ему определённо необходимо было искать себе новый источник пропитания. Вернувшись в расщелину и оставив сумку с фруктами подальше от входа, он заткнул за пояс топор и моток из лианы, после чего опять спустился по ступенькам вниз и по осыпи направился на северный берег, огибая гору. Сбор хороших фруктов занял у него немало времени, так что солнце уже склонилось к деревьям на берегу за проливчиком и посылало свои последние лучи. Сергею уже ужасно надоело изображать из себя скалолаза, но, надо признаться, с каждым разом это получалось у него всё лучше и лучше, страх высоты почти исчез, а руки и пальцы окрепли. Когда он вскарабкался на вершину, солнце уже закатилось за невидимый отсюда западный горизонт. Лишь звёзды и тонкий серпик народившейся луны освещали всё вокруг. Дождавшись, пока глаза привыкнут к этому полумраку, он осторожно выглянул из-за кромки обрыва и обрадовался, что был прав насчёт ночёвки птерозавров тут, увидев их, копошащихся единой тёмной массой на вершине горы, устраиваясь на ночлег. Их воркование, похожее чем-то на птичье, он слышал ещё на подходе, но не слишком обращал на это внимание, сосредоточившись на опасном в сумерках подъёме. Птерозавры были не слишком крупные; насколько подросток мог разглядеть, они были или того же вида, летуны из которого в первый день интересовались его сумкой с хлебом, или похожего. И они почуяли чужака, ещё даже не заметив его, судя по их тревожному копошению в темноте и участившимся возгласам. Когда Сергей полностью забрался наверх, выпрямился и двинулся в их сторону, достав топор из-за пояса, возгласы превратились в громкие крики. Часть птерозавров сорвалась с места и исчезла в темноте, другие растерянно метались из стороны в сторону, но были и такие, кто решил дать отпор незваному гостю. Три ближайших к мальчишке птерозавра, попеременно щёлкая зубастыми клювами и шипя, как змеи, двинулись в его сторону, время от времени вставая на свои коротенькие задние лапы и широко взмахивая крыльями с целью напугать и прогнать его. Время от времени каждый из них, стоя на всех четырёх конечностях, делал резкий выпад вперёд, после чего сразу отступал на своё место в строю. Они медленно, но уверенно теснили растерявшегося охотника обратно к обрыву, угрожая скинуть его с того края. Сергей не знал, что предпринять. Сейчас бы ему здорово пригодилось копьё, но он не стал его брать с собой, решив, что топор будет лучше, и сейчас жалел об этом. Случайно запнувшись о камень пяткой, он едва не упал, но тут же ему в голову пришла идея. Переложив бесполезный в оказавшейся ситуации топор в левую руку, он наклонился, и нашарив на земле камень, поднял последний и швырнул в ближайшего противника, угодив тому в туловище. Второй птерозавр получил следующим камнем по крылу, а третий — прямиком в голову, заставив его рухнуть на землю и забиться на ней, вереща от боли. Два других птерозавра были ошеломлены неожиданным отпором. Они прекратили наседать на подростка и теперь сами стали пятиться под градом камней, который тот обрушил на них. Злобно шипя, они отступали, пока, наконец, один из них не предпочёл спастись бегством, прыгнув со скалы и отправившись в полёт. Второй попытался последовать его примеру. Он закрутился на месте, взмахивая здоровым крылом и пытаясь подпрыгнуть и взлететь, но сломанная конечность, волочившаяся по земле, не давала ему сделать это. Подскочивший охотник обрушил топор ему на шею, после чего обернулся на шум оценить обстановку. Темнота особо не давала понять, что происходит, но Сергей видел тёмную массу птерозавров, копошившихся на другом конце площадки, больше никто из них не рисковал нападать на него. Крылатый ящер, которому он угодил в голову камнем, всё так же бился на земле в конвульсиях, разве что его крики стали тише. Подростку, который отошёл от горячки боя, внезапно стало жаль его. — Прости меня, — сказал он, подойдя к нему и занеся топор для последнего удара. — Но мне необходимо твоё мясо. Раненый птерозавр замолк навеки. И тут Сергей осознал, что он буквально проделал то, тот обычай, что когда-то проделывали его древние предки, обитавшие в пещерах — они так же просили прощения у своей добычи, прежде чем прикончить её. Он читал о таких обычаях, и сейчас прочитанное внезапно всплыло в его памяти. Но если ранее он не понимал, почему они так делали — ведь в каменном веке мир был к человеку очень жесток, и требовалась ежедневная схватка со смертью, при которой не было места для сочувствия — то теперь, попав в эту эпоху и испытав нечто подобное, он понял, что могли ощущать те древние люди. Постояв с минуту над последним убитым птерозавром и отдышавшись, подросток снял с пояса моток лианы, которым он первоначально собирался привязать свою добычу к поясу и спуститься вниз. Но поскольку птерозавр был крупнее самого крупного гуся, которого он когда-либо видел, и этих крылатых ящеров было двое, то сейчас от этой мысли пришлось отказаться. Поэтому мальчишка, отрезав два куска от лианы, сначала обвязал птерозавров вокруг туловища вместе с крыльями, чтобы те не распахивались, а потом привязал обоих за ноги к оставшемуся длинному куску, после чего аккуратно на этой «верёвке» спустил их на осыпь, стоя наверху. Заткнув топор за пояс, он перевалил через край и стал спускаться сам, оставив встревоженную стаю птерозавров на вершине. Было темно, приходилось лезть буквально на ощупь, так что спускался он очень осторожно, и прошло довольно много времени, прежде чем он ногой коснулся верхнего края осыпи. Спустившись и передохнув несколько минут, он подобрал добычу, перекинул её через плечо, и побрёл по осыпи вдоль скалы вниз, к своей расщелине. Добравшись до своей лежанки, Сергей оставил добычу неподалёку, а сам рухнул на листву и почти мгновенно вырубился. Ещё один утомительный день был позади. * * * Разделывать тушку — занятие не из приятных. Подростка то и дело мутило, когда он подготавливал птерозавров к отправке на вертел, роль которого сыграла прямая прочная палка, очищенная от коры и подвешенная над костром. Сегодня было немного прохладнее, и можно было развести костёр прямо в пещерке. Конечно, бабушка показывала им с братом, как разделывать кур и гусей перед приготовлением, но самому заниматься этим ему пока не приходилось, так что сейчас у него был первый опыт. И когда по расщелине распространился приятный аромат жарящегося мяса, мальчишка окончательно убедился в том, что все его усилия были не напрасны. Его ждал настоящий пир. Живот сразу же свело голодной судорогой, хотя перед этим Сергей неплохо позавтракал фруктами. Сходив к морю, помыв в нём руки и выбросив потроха вместе с листьями, на которые они были сложены, подросток понаблюдал за тем, как вокруг них почти сразу же засуетились многочисленные рыбёшки. Но, что странно, ни одного крокодила за всё время, что он простоял здесь — около десяти минут — так и не появилось. Размышляя над этим, мальчишка возвращался к себе, как тут услышал приглушённый рёв аллозавра, доносившийся из-за холма. Тем не менее, это было довольно близко, словно ящер был возле самих уступов. Возможно, он действительно находился на Вязком пляже и учуял запах жарящегося мяса, а поскольку крокодилы сейчас куда-то делись, то он вполне мог проплыть вдоль утёсов до северного берега и выкарабкаться на него, после чего это относительно безопасное место перестало бы быть таким. Буквально взлетев по ступенькам в расщелину, мальчишка помчался к другому выходу на Западные утёсы. Выскочив наружу и пробежав ещё немного через лесок, он увидел трёх аллозавров, нерешительно переминающихся с ноги на ногу на почтительном расстоянии от проливчика. Они крутили головами и шумно втягивали ноздрями воздух, принюхиваясь к странному и заманчивому аромату, но не решались подойти ближе к воде. В конце концов, самый крупный из них развернулся и пошёл прочь, загребая ногами песок. Поколебавшись, за ним двинулись и остальные. Понаблюдав за их уходом и переведя дыхание, Сергей и сам вернулся обратно, решив на всякий случай перетащить лежанку подальше от входа в пещерку. Казалось, тушки птерозавров будут готовиться вечность. Перетащив свою лежанку, мальчишка, чтоб хоть как-то себя занять, взял изготовленную вчера тяпку и стал делать канаву под будущую стену. Начиная от нескольких сантиметров возле стен, канава всё углублялась к центру пещерки. Выкопанный грунт Сергей не стал сбрасывать вниз на осыпь, решив позже насыпать его по краям стены. Наконец, тушки на вертеле были готовы. Подросток снял их с огня и положил на заранее приготовленные столики — большие плоские камни, положенные на каменное основание, которые он с трудом смог сюда затащить. Сверху он устелил эти камни широкими листьями пальм, на которых и разместилось жареное мясо. К ароматно дымящимся тушкам он добавил горстку фруктов и пару сухарей. Дождавшись, когда мясо чуток остынет, подросток отрезал своим ножом кусочек и положил его в рот. Сложно передать всю ту гамму эмоций, которую он испытал, жуя этот первый кусочек — от наслаждения его вкусом, отдалённо напоминающего вкус курицы, до безумной радости по поводу того, что он не только сумел продержаться в этом мире столько дней, но и ещё нашёл способ обеспечить себя полноценной пищей. Мясо, правда, было немного жестковато и пережарено, но он в настоящий момент находил его самым восхитительным блюдом на свете, даже несмотря на отсутствие у него соли. Причём о ней он вспомнил только тогда, когда умял почти половину тушки. — Нет соли? Не проблема, найду или выпарю! — весело заявил он, и вновь вцепился в тушку зубами. После столь сытного обеда он провалялся на лежанке почти полдня, мысленно ругая себя за лень, но что поделать, если он переел, и просто двигаться ему было трудно, не говоря уже о физическом труде? А сделать предстояло ещё очень и очень многое. Помимо постройки стены, призванной защитить его от вероятных нападений хищников в дальнейшем, если они проберутся на этот остров, нужно было придумать, в чём переносить воду и глину. Также нужно было сколотить кой-какую мебель — не станет же он до скончания века ютиться на этой лежанке? Да и посуду тоже надо сделать. В голове подростка стали крутиться смутные мысли о гончарном круге, который мог бы решить часть его проблем с посудой. Но подумав лучше, он рассудил, что это слишком сложное приспособление, и он не сможет построить его сейчас. Всё же посуду можно сделать на первое время и обычным способом, главное, решить проблему с раствором. Размышляя над этой проблемой, а также над тем, как сделать более удобную койку, он провалялся на лежанке почти до вечера, прежде чем почувствовал в себе силы встать и что-то сделать. И когда он поднялся на ноги, он уже знал, как решить затруднение с раствором, но подумал отложить это до завтрашнего дня. Сейчас же он захотел заняться другим делом. Взяв топор и несколько заострённых кремней, он отправился в лесок на поиски подходящих стволов деревьев. Найдя таковые среди бурелома, он разрубил их на брёвна подходящей длины, после чего используя плоские и острые куски кремня в качестве клиньев, расколол их вдоль, сделав нечто вроде досок, которые затем тщательно обтесал. Эти доски он переместил в свою расщелину, затем сделал два каменных основания-ножки, на которые и положил несколько штук. Сверху на них он набросал побольше листьев, и работа была готова. Ужиная остывшим мясом и фруктами, он то и дело бросал взгляды на своё новое спальное место, гордясь, что наконец-то сделал почти полноценную кровать. И когда он после этого лёг спать, то, наверное, спал слаще, чем когда-либо до этого в жизни. * * * На следующее утро Сергей отправился копать глину и таскать её в вывернутой наизнанку сумке поближе к морю, на северный берег острова. За неимением других вариантов он всё же решил использовать сумку таким способом. На берегу он нашёл подходящее место подальше от воды возле линии деревьев и выкопал глубокую яму, после чего прорыл канаву к морю, чтобы пустить воду внутрь этого углубления. Когда водой было наполнено около трети ямы, он засыпал канаву возле её края, перекрыв тем самым воду. После этого он добавил глины в яму и стал замешивать раствор. Песчаные края ямы постоянно осыпались, поэтому Сергей решил исправить эту проблему. С этой целью он стал обмазывать полученным раствором края и дно ямы, тем самым делая одну огромную глиняную чашу, в которой в дальнейшем он мог создавать раствор снова и снова. Это заняло у него около часа, после чего он оставил полученный результат высыхать на жарком солнце, а сам отправился за новой порцией глины к осыпи. Он проделывал этот путь несколько раз, прежде чем в тени меж деревьев недалеко от гончарной ямы образовалась внушительная куча глины, которую он мог использовать для дальнейшей работы. После этого он снова замешал немного раствора, стараясь не трогать ещё не засохшие края ямы, и стал лепить посуду. С непривычки на это ушло у него довольно много времени. Он использовал в качестве подставки несколько состыкованных и отшлифованных дощечек, на которые он разрубил одну из досок, и к полудню на них уже красовались первые две глиняные посудинки — плошка и кружка без ручки. К вечеру у него было готово несколько тарелок, ещё две кружки и пара вместительных кувшинов, на которые он возлагал особые надежды, ведь в случае удачи он мог хранить там воду. Но посуду следовало обжечь для прочности, ведь высушенная на солнце глина всё равно остаётся довольно хрупкой, поэтому мальчишка разровнял на песке подальше от деревьев участок для обжига и принялся таскать туда из леса хворост для костра. Так как бурелома рядом с пляжем было много, это не заняло много времени. У него не было опыта в обжиге посуды, поэтому он не был уверен, что делает всё правильно, и что у него получится это сделать с первого раза. Он расставил всю готовую посуду в ряд в центре подготовленного на песке места, затем обложил её хворостом по периметру, и поджёг его с нескольких сторон сразу. Пламя разгорелось быстро, и стена огня скрыла посуду от его взгляда. Мальчишка то и дело подбрасывал новые ветки и палки в костёр, чтобы его жар не иссякал, стараясь поддерживать температуру на одном уровне. Это было непросто, так как жар ощущался даже на расстоянии, и Сергей постоянно обжигался, когда подбегал поближе, чтобы подбросить топлива. Наконец, когда он подумал, что посуда должна была обжечься достаточно, он прекратил бросать в огонь ветки и оставил костёр догорать на пустынном берегу, вернувшись к себе в расщелину. Там он поужинал и присел на край скалы, смотря вдаль, на другие островки и кружащих над морем птерозавров. Все его мысли сейчас были о том, успешно ли он смог обжечь посуду, получилось ли? Если хотя бы один из этих кувшинов будет цел, то ему не придётся каждый день бегать на Родниковый остров за новой порцией воды, рискуя быть пойманным тем же крокодилом или каким-то из морских хищников по дороге туда и обратно. Ну, и освободившееся время можно будет употребить на другие дела. К примеру, на постройку полноценного жилища. Перекрытие обоих входов в расщелину будет только первым шагом. В её глубине, там, куда не проникают солнечные лучи, и не стекает вода при дождях, всегда прохладнее, чем снаружи, так что можно устроить в тех местах кладовые. В частности, заготовить побольше «фиников», засушить их и ссыпать в глиняные сосуды, плотно закупоренные от всякого рода вредителей. И причём всё это нужно проделать как можно скорей, ведь срок плодоношения пальм определённо подходил к концу, да и число спелых плодов, несмотря на их многочисленность, неуклонно снижалось — птицы, летяги и насекомые вносили в это свой вклад. А с какой периодичностью плодоносят эти деревья, мальчишка ещё не знал. — Блин, даже и не знаю теперь, с чего начать, — хмыкнул он, шлёпнув ладонью по колену. — И фрукты собирать надо, и глину носить, и посуду делать, и камни для стены таскать. Придётся это всё как-то комбинировать. Поскольку остывать обожжённая посуда будет ещё долго, Сергей взял свою сумку, хорошенько отряхнул её от глины, и отправился в лес на сбор фруктов. Вернулся он оттуда на закате, таща за плечами её, тяжело нагруженную «финиками», а в руках — широкие листья пальм и папоротников. Поднявшись в расщелину, он разложил листья возле края обрыва, где они будут освещаться утренним и дневным солнцем, придавив их по краям камнями, чтобы не унесло случайно ветром. После этого он высыпал на них фрукты из сумки, равномерно распределив их по всей площади листьев сушиться. У него ещё оставалось немного времени до полной темноты, так что он отправился к кострищу проверить, как там дела с посудой. Всё вышло довольно неплохо, две тарелки и кружка с кувшином треснули, но остальная посуда обожглась довольно неплохо. Сергей повертел в руках ещё тёплую тарелку, постучал пальцем по стенке оставшегося кувшина и взял в руки вторую кружку, после чего довольная улыбка расплылась по его лицу. У него теперь есть посуда! — Ура!