˗ˏˋ🛹ˎˊ˗
— Ты чего такой кислый в последнее время? — голос Сынмина раздаётся непривычно громко, отскакивая как мячик от безмолвных стен. Минхо медленно поднимает на него взгляд, отрываясь от экрана ноутбука, где уже битый час корпит над очередным эссе, и неопределённо ведёт плечами: врать не хочется — как и откровенничать. — Ладно, можешь не говорить, — Спасибо. — Но я бы всё равно хотел тебя растормошить. Завтра ближе к вечеру в библиотеке открытая лекция по зарубежной литературе, можем сходить, а потом погулять. — Вдвоём? — настороженно интересуется Ли. Теперь настала очередь соседа увиливать: он отводит глаза, вдруг жутко заинтересованный в ближайшей к нему складке на шторе. Старший испускает изнурённый выдох, возвращаясь к вычитке свеженаписанного абзаца и бесцветно добавляя: — Я не хочу быть третьим лишним. — И не будешь, — с непредвиденной уверенностью отвечает Сынмин. — Давай позовём Чана – ему, скорее всего, тоже надо отвлечься. — В стенах университета? Да ты гений, — язвит Минхо, продолжая негромко стучать по клавишам. Идти куда-то с Чаном сейчас, не разобравшись в ситуации с Джисоном — глупая затея. — Я имею ввиду, провести время с кем-то, кроме созданий из деканата и остальных старост, — терпеливо разъясняет Ким, снимая очки и устало потирая переносицу. Минхо молчит, сделав вид, что чересчур увлёкся заданием, хотя сам уже минут пять пытается подобрать более литературный синоним к разговорному «жесть». Сынмин не сдаётся: — Если не хочешь с Чаном, давай с Джисоном. Синоним подобрать так не удалось, но пример для слова материализовался прямо на глазах. Он берёт стакан с водой, что стоит неподалёку, и делает несколько вымученных глотков. С одной стороны, сама по себе мысль о встрече с Джисоном представляется чем-то абсолютно невыносимым, чуть ли не убийственным. С другой, в конце концов сделать это придётся, так, может, будет лучше, если на первых порах между ними окажутся друзья, чтобы развеять первоначальную неловкость, которая несомненно объявится без приглашения? А уйти для более личного разговора можно в любой момент. — У вас же с ним всё в порядке? Ненавидя проницательность друга, Минхо кивает, хотя от Хана ни слуху ни духу с самого вторника, и сдавленным голосом обещает, что подумает. Вы (23:41) 👋🏻 как дела?.. в общем не знаю, правильно ли это но сынмин позвал меня завтра потусить с ним и хёнджином и предложил пригласить тебя чтобы я не чувствовал себя лишним там какая-то лекция в шесть вечера так что, если хочешь, я тебя зову можем потом уйти короче, дай мне знать и доброй ночи Умирая от неловкости, Минхо поочерёдно отправляет эти обрывки, назвать которые полноценными сообщениями язык не поворачивается, и моментально прячет телефон под подушку: Джисон, как-никак, онлайн. Разогнавшийся по венам адреналин не даёт уснуть ещё долго, но наличие ответа он не проверяет, опасаясь, что младший послал его с этой дурацкой лекцией и не менее дурацким предложением всё обсудить. Пусть это будет проблемой для завтрашнего Минхо.˗ˏˋ🛹ˎˊ˗
Декабрь только на следующей неделе, а зима, кажется, уже полноправно вступила в свои права. Снег скрипит под подошвами ботинок, пока Минхо, схватив Сынмина под руку, чтобы не упасть ненароком, если случится поскользнуться, пробирается через искрящиеся в свете фонарей сугробы по недобросовестно очищенным дорожкам. Здание библиотеки — такое же белёсое, как и усыпанные снегом улицы — виднеется совсем рядом громадным призраком на фоне угольного вечернего неба. Хан Джи ⛓ (23:54) привет, хён да, я согласен увидимся завтра сладких снов Минхо твёрд в своей уверенности, что напускная невозмутимость сообщений имеет место быть лишь потому, что за текстом до безобразия легко спрятать свои истинные чувства. Ему не хочется верить, что случившееся возымело эффект только на него. У стеклянных дверей, тут и там покрытых полупрозрачными завитушками инея, стоят две фигуры: одна повыше, со светлыми волосами, активно размахивающая руками в порыве рассказа; вторая пониже, синяя сверху, чёрная от плеч и дальше, кажется, внимательно слушающая первую. — Сынминни! — едва завидев их, Хёнджин моментально забывает о разговоре и с широкой улыбкой бесстрашно несётся навстречу по скользким ступенькам, набрасываясь на Сынмина с объятиями, едва добежав. Тот чудом удерживается на ногах, подхватывая парня в ответ и прижимая к себе с тихим смехом. Буркнув под нос: «А мне, значит, нельзя так называть», Минхо отшатывается на безопасное расстояние, позволяя парочке наобниматься вдоволь и чмокнуть друг друга в щёки, прежде чем разлипнуть. — О, Минхо-хён, привет, — всё ещё восстанавливая сбитое беготнёй дыхание, Хёнджин поворачивается к нему и машет, второй рукой схватившись за сынминово предплечье мёртвой хваткой. — Да, я тоже здесь, — усмехнувшись, отвечает Ли и кивает в знак приветствия. Хёнджин тут же монополизирует всё внимание Сынмина своим беззаботным щебетом, а тот и рад, так что Минхо, изначально не ожидавший никакого иного исхода, плетётся вслед, учтиво отойдя чуть поодаль и вперив взгляд в проглядывающуюся под слоем снега плитку. Джисон так и не сдвинулся с места, молчаливо ожидая, пока компания поднимется по лестнице и наконец окажется рядом. Минхо украдкой наблюдал за ним, осторожно переставляя ноги по обледеневшим ступеням; грудную клетку тоже сковывал холод с каждым новым шагом. — Хэй, Джисон, — инициирует разговор Сынмин, и Минхо мысленно хлопает себя вчерашнего по плечу в одобрительном жесте: если бы они додумались встретиться вдвоём, первый час точно прошёл бы в тягостном молчании. — Сынмин, — тот кивает так же, как ранее Минхо Хёнджину — даже губы одинаково растянуты в вежливой недо-улыбке — и с трудом переводит взгляд на подоспевшего тем временем Ли. Глаза обжигающе полоснули по лицу; Минхо выдавил тихое «привет», Джисон в очередной раз кивнул и, замешкавшись, открыл дверь, пропуская всех вперёд. Внутри было тепло и, к облегчению Минхо, немноголюдно. Сдав верхнюю одежду в гардероб и спрятав жестяной кругляшок номерка в задний карман джинсов, он последовал за остальными по широкому коридору с гранитным полом и обшитыми деревом стенами, что мягко поблёскивали в золотистом свете многочисленных ламп. Указатели (и Сынмин, который знал здание библиотеки как свои пять пальцев) привели их к небольшому, но очень уютному залу на третьем этаже. Заставленные фолиантами всех цветов и размеров шкафы до самого потолка, пушистый бордовый ковёр на полу и кресла с высокими спинками, разбросанные по всему оставшемуся свободным пространству, создавали впечатление чей-то личной библиотеки — не хватало только треска камина да кошки, клубком свернувшейся на коленях у лектора. Сынмин с Хёнджином, естественно, устроились рядом, ни на секунду не прекращая о чём-то перешёптываться. Вздохнув, Минхо опустился в ближайшее к ним свободное кресло и уже приготовился озираться по сторонам, чтобы лучше рассмотреть на удивление понравившийся интерьер, как вдруг неожиданно протянутая брошюра заставила вздрогнуть. Джисон успел занять место по левую руку, а перед этим, видимо, зацепил пару программок на входе — Минхо даже не обратил на них внимания. Чужая рука немного подрагивала, так что Ли, быстро приходя в себя, сжалился, принимая предложенную распечатку. — Спасибо, — не без труда поблагодарил и тут же раскрыл, скользя глазами по небольшим отрезкам текста, чтобы не бездействовать: от этого всегда становилось только тревожнее. — Пожалуйста, — с осторожной улыбкой ответил Джисон, разворачивая собственную и тоже принимаясь за чтение. Само собой, сфокусироваться на содержимом брошюры у Минхо не получалось — не в присутствии Джисона — поэтому, создавая иллюзию заинтересованности пёстрым листком в руках, он позволил себе украсть несколько взглядов на младшего. Тот либо хорошо притворялся, либо действительно должным образом изучал предоставленную организаторами информацию. На нём был его обычный наряд (Минхо, не сдержав улыбки, провёл аналогию с персонажем мультфильма), только вот эту толстовку, расшитую несколькими разноцветными звёздочками на груди, он никогда не видел. Щёки младшего разрумянились от усилившегося к вечеру мороза; Ли мысленно сделал заметку отчитать его полушутя за отсутствие шапки, если им удастся разговориться. — «Творчество Кафки: постижение нечеловеческого в человеке», — задумчиво прочитал вслух Джисон, в очередной раз заставляя Минхо, привыкшего к молчанию, вздрогнуть. — Я его в жизни не читал, всё казался слишком сложным. — Как же ты будешь сдавать литературу? — торопливо хватаясь за ниточку разговора, спрашивает Минхо, закрывая собственную программку и оставляя её покоиться на коленях. — «Брифли», — с видом знатока отвечает Хан; Минхо прыскает со смеху. Да, сайты с кратким содержанием произведений не раз спасали его собственную задницу. — Я могу поделиться с тобой своими анализами, которые писал для зачётов, если хочешь, — вдруг предлагает Ли; Джисон, сначала удивлённо вскинув брови при таком аттракционе неслыханной щедрости, быстро-быстро кивает, соглашаясь. И пусть он не думает, что это запасной вариант ещё одной встречи, если сегодня ничего не сложится. Когда лекция начинается, за небольшим подиумом с трибуной для выступающих вдруг загорается интерактивная доска, которую Минхо почему-то совсем не заметил. На ней «таймс нью романом» написано название, зачитанное Джисоном несколько минут назад, а докладчица — седеющая женщина с улыбчивым лицом, облачённая в деловой костюм — приветствует всех присутствующих и благодарит за то, что пришли, обещая увлекательное времяпрепровождение. По итогу Минхо понимает чуть меньше, чем ничего, но не потому, что он глупый — скорее, мозги набекрень от близости Джисона, на которого без конца отвлекается. У младшего такое живое, эмоциональное лицо, что он весь как открытая книга, и это не может не умилять, а соприкасающиеся руки на подлокотниках мешают в полной мере проникнуться кафкианством. Также взгляд Минхо неприлично часто скользит к чужим губам, заставляя раз за разом вспоминать события недавнего вечера, но он в этом не признается даже себе. Обратно на улицу они выходят уже в половину восьмого. Поднявшийся за время лекции колючий ветер забирается под многочисленные слои одежды, заставляя зябко дрожать. Запланированная изначально прогулка единогласно отменяется; Сынмин вызывается довести Хёнджина до дома, и, быстро попрощавшись, оба уходят размеренной походкой, не отлипая друг от друга ни на секунду. Минхо буравит взглядом носки ботинок, наполовину покрытые снегом, а затем, сделав глубокий вдох, робко спрашивает: — Проводишь? Позволив напряжённым до этого плечам опуститься с видимым облегчением, Джисон согласно кивает.˗ˏˋ🛹ˎˊ˗
Ситуация до боли знакомая: непроглядная темнота двора, в которой дальше вытянутой руки не видишь, да и то благодаря выпавшему снегу, замявшийся Джисон перед ним и он сам, зеркально убравший в карманы замёрзшие руки и лихорадочно пытающийся сообразить, как бы подступиться к основной причине их сегодняшней встречи. Не придумав варианта получше, Минхо едва слышно разрывает тишину: — Ничего не хочешь обсудить? Пристальный взгляд Хана ощущается чуть ли не физически, но Ли не хватает смелости его встретить. Выдержав паузу, вязкую и тягучую как патока, младший отвечает: — Ты хорошо помнишь, чем закончился тот вечер? Его голос немного дребезжит, а воздух словно наэлектризован ожиданием. — Конечно, с чего бы мне не помнить? — выдавливает из себя Минхо, решив поднимать глаза на Джисона постепенно: сейчас вот они буравят едва заметную нашивку на чужой куртке. — Просто… ты был очень сонным, — очередная пауза, чтобы взять себя в руки и продолжить, — и я подумал, что ты не особо понимал, что делаешь. Поэтому нужно было убедиться. Минхо чувствует, как лёд, сковавший грудную клетку с того самого момента, как Джисон хлопнул дверью и ушёл, немного оттаял: значит, он просто не был уверен, осознавал ли старший свои действия в моменте. Хорошо, с этим можно поработать, это можно решить. — Да, я… я всё отлично помню и всё делал осмысленно, — кивком добавляя значимости словам, проговаривает Ли. Это правда лишь наполовину — голова тогда была затуманена донельзя самим Джисоном и пугающим своими масштабами желанием — но это он пока опускает. — Хорошо, — повторяя кивок, говорит Джисон, делая шаг навстречу и приближаясь к старшему; тот от неожиданности отступает, заставляя спину встретиться с холодной бетонной стеной. Мазнув взглядом по двору и дороге за спиной Хана, чтобы убедиться, что вокруг действительно ни души, Минхо наконец встречается с ним глазами. — Хочешь повторить? От вопроса, заданного этим блядским шёпотом — как будто Джисон знает о своей власти и бесстыдно пользуется ею — тут же бросает в жар, несмотря на то, что на улице по крайней мере минус двадцать. Минхо хочет поговорить, хочет обсудить, что значит для них случившийся поцелуй, хочет расставить все точки над «и» и перестать жить в неведении — для этого он и предложил встретиться, именно разговор был основной целью столь неловко адресованного приглашения. Но Минхо также слаб — слаб перед чересчур тесной темнотой, что окольцовывает со всех сторон, слаб перед взглядом напротив, выжигающем внутренности, слаб перед чужой рукой, что, выскользнув из кармана владельца, сейчас хватается худыми пальцами за его рукав, избавляя от остатков рациональных мыслей. Слаб перед Джисоном. Уложив дрожащие ладони на плечи младшего и вместе с этим приняв собственное поражение, он припадает губами к таким желанным губам Джисона, тут же вовлекая его в решительный поцелуй. Тот моментально двигается в такт и, по всей видимости, решив взять инициативу в свои руки, прижимает Минхо к стене, бережно прикасаясь к его челюсти и нежно гладя большим пальцем по скуле. У Минхо сносит крышу, едва горячий язык с уверенностью проводит по его зубам, требуя пустить внутрь. Затянутый приятной дымкой влечения разум не сразу различает противную телефонную трель — Минхо думает, что это сродни будильнику, что вырывает его из уютных сновидений своим назойливым звоном каждое чёртово утро. Приходится постепенно прийти в себя, когда Джисон, внезапно отпрянув, тянется к карману джинсов, чтобы достать гаджет и ответить. Еле сдержав расстроенное хныканье, вызванное необходимостью отстраниться, Ли использует момент, чтобы отдышаться и немного прийти в себя. — Да, привет, — голос у Джисона сдавленный, с хриплыми нотками; Минхо хочется вырвать телефон, выбросить в ближайший сугроб и вернуть его руки и губы на себя. — Уже? Блять, я не посмотрел на время. Прости. На том конце провода что-то отвечают; юноша утвердительно хмыкает на каждую реплику, а затем говорит сам: — Да, скоро буду, сиди жди. Всё, давай. Морозный воздух помогает опомниться чуть быстрее, а слова Джисона и вовсе отзываются неприятным уколом. Минхо позволяет себе судорожный вздох. — Хён, мне нужно идти, — младший действительно звучит виновато, и, видимо, чтобы смягчить удар, ещё раз прикасается к щеке Ли; тот невольно льнёт словно кошка, соскучившаяся по ласке. — Настолько срочно? — слова едва слышны, хоть вокруг тишина. — Да, на самом деле срочно. Извини, что не удалось поговорить, — тут он облизывает покрасневшие от поцелуя губы; Минхо рефлекторно повторяет. — В другой раз, окей? В другой раз. Такой же другой раз, как с Чаном? Но вслух не говорит ничего, только кивает, старательно пытаясь скрыть собственный сокрушённый вид. Джисон напоследок невесомо касается губами чужого лба, а затем нехотя отступает, позволяя рукам бессильно опуститься. Минхо отмахивается от него, чтобы уходил, раз так надо, а сам со скрипом подошв отворачивается, отпирая дверь подъезда, но не входя до тех пор, пока сзади не раздаются стремительно удаляющиеся шаги.˗ˏˋ🛹ˎˊ˗
Проходит несколько дней, но Джисон не пытается связаться, словно и лекция, и уже второй поцелуй после, и обещание обязательно поговорить — лишь плод воспалённого воображения Минхо. Он снова на взводе, снова раздражительный и измученный, раздавленный недосказанностью и неизвестностью. С Сынмином не говорит — самому бы переварить сперва — но то и дело ловит на себе встревоженные взгляды за стёклами очков. После очередного дня, забитого изнурительными парами, требовательными донельзя преподавателями и охарактеризованного общими упадническими настроениями, Минхо в одиночестве плетётся домой, уставившись под ноги и то и дело врезаясь в таких же невнимательных и усталых, как он сам. Сынмина в очередной раз украл Хёнджин, но Ли даже благодарен за предоставленную возможность повариться в своём расстройстве в одиночку. В такой час автобусы ходят полупустыми, так что, не наблюдая в себе сил на преодоление одной остановки до дома пешком, Минхо забирается в первый подъехавший и устраивается на одиночное сиденье у окна, предварительно передав за проезд несколько потускневших монет. Вид за окном унылее некуда; Ли достаёт телефон, чтобы в очередной раз пару минут погипнотизировать мёртвый чат с Джисоном (такая себе альтернатива, конечно), как вдруг замечает новое уведомление с серой иконкой. j.one.00 добавил(-а) в свою историю Поразмышляв секунду, стоит ли, Минхо всё-таки нажимает на строчку с текстом, и его моментально перебрасывает в приложение. Перед глазами очередное короткое видео: чернеющие рампы, граффити на стенах, куча подростков на заднем плане, выполняющих такие трюки, что внутренности сводит от страха, а ушибленное плечо отзывается фантомной болью — видимо, это тот самый скейт-парк, о котором рассказывал Джисон. Закадровый смех явно принадлежит Феликсу; сам Хан перед камерой в своём обычном чёрном балахоне, медленно едет вперёд на собственной доске. Единственный нюанс в том, что он не один. Минхо нажимает на его аватарку ещё раз, чтобы пересмотреть. Джисон всё также катится, а рядом с ним девушка, которую Ли видит впервые в жизни. У неё короткие тёмные волосы, а под ногами доска Феликса (цепкий взгляд выхватывает кошачью мордочку под подошвами кроссовок). Рука Джисона сжимает её собственную; они смеются и улыбаются что есть сил, а, подъехав к очередному возвышению, синхронно спрыгивают со скейтов, и младший заключает незнакомку в крепкие объятия. Минхо проезжает свою остановку, даже не заметив.