Compulsion

Сколько он уже торчит в душевой? Джиён не знает, да и знать не хочет. Все, чего ему хочется - наверняка смыть с себя чертов запах Донука и вообще вычистить с себя все следы его присутствия. После секса и в самом деле становится намного легче. Но Джи не тешит себя особенными надеждами на избавление, прекрасно зная, что через несколько часов все ощущения снова накалятся до предела. Растирая себе волосы полотенцем, он мельком оглядывает свое отражение и неожиданно остается почти довольным. Как по мановению волшебной палочки исчезли круги под глазами. Да и коже вернулся ее обычный оттенок, сгоняя болезненный серовато-коричневый, уже ставший почти родным. Он усмехается, стало быть, нужно было просто трахнуться, чтобы избавить нун-стилистов от рабского труда по превращению его в симпатягу? Джи втискивает ноги в брюки и звенит остатками таблеток в стеклянном пузырьке. Стоит ли? Решив, что на сегодня с него достаточно бесполезных медикаментов, он прячет пузырек обратно в карман, застегивает замок толстовки под самое горло и достает телефон, набирая Ёнбэ. - Хэй, - голос на том конце провода встревожен, - что-то случилось? - И да, и нет, - Джиён устало трет глаза и приваливается спиной к стене, - заберешь меня? - Конечно. Но я уже отъехал, так что со всеми разворотами буду минут через пятнадцать. - Окей, буду ждать в холле. В здании уже гораздо меньше народа, и почти нет альф. Ну, или Джиён сейчас вообще потерял способность ощущать их присутствие. Он не так часто всем этим занимался, чтобы знать наверняка, а спрашивать о подобных тонкостях было особенного не у кого. Разве что у Сынхо, но не звонить же ему сейчас с такими глупыми вопросами. Джи опускается в кресло и замирает, напряженно глядя в одну точку. - Хён?.. Джиён вздрагивает и медленно переводит взгляд в сторону, откуда идет звук. Сынри стоит над ним, напряженно комкая в руках полы пиджака. Он глубоко вдыхает, и в его глазах, словно огни стробоскопа, по нескольку раз за секунду сменяют друг друга удивление, страх и горькое понимание. - Хён, ты... Джи поднимает было руку, но тут же обессилено роняет ее вниз. Сынри не обманешь. Макнэ наклоняется к нему, рвано, кусками втягивая в себя воздух, и его брови сходятся на переносице. - Донук-хён? Джиён ничего не говорит, только отворачивает голову в сторону. А что тут скажешь? Он действительно виноват во всем сам. Не стоило приходить в студию в таком состоянии и дразнить тех, кто слишком легко поддается на провокации. Теплая ладонь Сынри ложится ему на плечо. - Я могу сегодня поехать к тебе? Джи вздрагивает и отшатывается от макнэ, как от прокаженного. Но тот стоит, уверенно смотря ему прямо в глаза, и продолжает протягивать ему руку. - Ты... - голос Квона неприлично дрожит для старшего и кошмарно тих для лидера, он откашливается. - Что за ерунда? - Ты лучше меня знаешь, что никакая это не ерунда. Через некоторое время все начнется заново, и зуб даю, подавляющие препараты на тебя не действуют, - Сынри болезненно морщится, - я видел тебя сегодня, хён. Поэтому я спрашиваю еще раз: могу я поехать к тебе на ночь? Джиён готовит жесткий отказ, но так и оставляет его кататься на кончике языка. Он затаскивает ноги на кресло, усаживаясь по-турецки, и молча продолжает взглядом сверлить пол. - Не бойся, - голос макнэ рубит с плеча, выжигает внутри что-то безумно важное, - никаких обязательств. Я просто хочу помочь тебе, потому что беспокоюсь. Ты выглядишь, как живой труп, и прекрасно сам это знаешь. Джи усмехается и неожиданно вскакивает, вкладывая свою ладонь в протянутую руку Сынри. Никакого сексуального подтекста, он сжимает ее, словно бы приветствуя делового партнера, и улыбается одними губами. - Окей, договорились. Ёнбэ приезжает через пятнадцать минут, как и обещал. Джиён залазит на заднее сидение его автомобиля и жестом манит Сынри за собой. В зеркале заднего вида прекрасно видно, как брови Тэяна удивленно ползут вверх, но он ничего не говорит на этот счет. В конце концов, это их дело, они большие мальчики. Только когда машина останавливается около здания, где располагается квартира Джи, Ёнбэ позволяет себе поймать его за рукав. - Не наделай глупостей. - Все нормально, бро, - Джиён мягко освобождается от его захвата и улыбается так, что внутри у Тэяна все опускается сантиметра на три, - я уже наделал достаточно. Одной больше, одной меньше... Без разницы. Сынри спокойно ждет его около автомобиля и пристраивается рядом, как только он шагает к бетонной дорожке, ведущей ко входу в здание. Ёнбэ провожает их глазами до тех пор, пока они оба не скрываются за тяжелыми дверями холла, и только тогда поворачивает ключ в замке зажигания. - Нормально... Как же. Сынри очаровательно скромен и предельно вежлив для альфы, который еще несколько часов тому назад съезжал с катушек от запаха собственного лидера. Он осторожно присаживается на диван, так, словно он заминирован, и смиренно ждет, пока Джиён переоденется. - Что хочешь на ужин? - Джи усиленно делает вид, словно все в порядке. Словно он пригласил к себе своего одногруппника вовсе не для того, чтобы, когда течка начнется снова, было кому его трахнуть. Сынри пожимает плечами и вдруг едва заметно напрягается. - Джиён-хён. Джи останавливается на половине шага, чувствуя слабое, но все же ощутимое давление в паху. - Подождем, ладно? - он отворачивается, следя за тем, чтобы не расплескать чай из чашки в дрожащих руках, - пока не... Оканчивать предложение не нужно, они оба все и так поняли. Деловые отношения определенно имеют свою прелесть. Запах Сынри совсем не похож на запах Чхве и уж тем более отличается от острого, бьющего под дых аромата Донука. Это сбивает с толку и запирает все эмоции где-то посередине грудной клетки. Остается только похоть. Сынри трясет, но он безумно, болезненно осторожен. Он стягивает с Джиёна рубашку и проводит пальцами по бокам лидера так, словно он сделан из хрусталя. Джи кусает губы и подается вслед за его руками. После яростного напора Севена ласковые движения макнэ просто убивают. - Ну же? Он ненавидит себя за это, но уже ничего не может поделать со своим дорвавшимся до действия телом. Единственное, чего ему хочется, так это убрать из действий Сынри все эти чувственные нотки, оставляя голые фрикции. Ему не нужны чувства. Ему нужна разрядка. - Давай, - он решается на запрещенный прием, и, судя по сжавшимся в тонкую линию губам Сынри, он это тоже понимает, - войди в меня. Макнэ стонет, словно раненый зверь, и одним движением стаскивает с него домашние шорты. Член болезненно трется о ткань, но это только заводит. - Да... - шепчет Джи, прикрывая глаза, - вот так.