Дудка и Патока

Катя сегодня была на себя непохожа. Как будто её обычные поношенные одёжки вдруг стали ей непривычными. Она всё время брезгливо передёргивала плечами и чуть ли не почёсывалась. Поглядывала на ногти с остатками странно яркого лака. Говорила ещё меньше обычного, зато увереннее. Полина встревожилась. – Кать, тебя как подменили. Ты ничего не принимала? Тебе ничего не подсовывали? Ни денег, ни препаратов каких? – Да отстань ты, нет! – и это тоже было для Кати нетипично. Она могла рассердиться на Полину только если та начинала осуждать её родителей. И не погуляли они сегодня толком, и никуда не продвинулись в раскрытии тайн. Распрощались быстро и скомканно. …А чуть позже будто дверь в полутёмную Катину комнату превратилась в зеркало. И навстречу шагнул двойник, правда, одетый по-другому. Шикарно, но словно с чужого плеча. – Н-нн-уууу… как? – с трудом выговорила Катя из-за зеркала. – Полина что-то заметила, надо работать над перевоплощением. У меня должно получиться, я же такая артистичная! Нам ведь предстоит провести кого-то гораздо хитрее Полины, и вдобавок очень подлого.

* * *

Ещё и дня не прошло, как Катя Щаслива узнала: у неё есть сестра. И не просто сестра, а близняшка. Альбина Потороча, или, как она всех упрямо поправляла, Харткипер, сама ещё совсем недавно жила с этим знанием. И, конечно, не смогла поделиться с Катей, возникнуть в её жизни так, чтобы не напугать. Около тёмного, подозрительного Антонова подвала Альбина прямо-таки выступила из стены. Что очень отбросило назад Катин речевой прогресс. А Альбине, в свою очередь, помогло отволочь Катю под локоть в самые густые кусты. И уже там начать выкладывать. …Альбина всегда подозревала, что она своим родителям не родная. Во-первых, они никогда её не понимали, будто им её с другой планеты уронили. Во-вторых, они совершенно не любили друг друга. Разве что на людях что-то там изображали. А так – ни одного взгляда друг другу в глаза, ни одного прикосновения невзначай. Разговоры только по делу и всё больше о престиже. Так что Альбина им как будто тоже «для мебели». Что за приличная семья без ребёнка! Упакованного, разумеется, по полной программе и пристроенного в стоящий вуз. Ну, почти пристроенного. А какие-то там ещё сентиментальные глупости – видимо, для нищих. Как семья Щасливых. Альбина сейчас в самом деле не знала ответа, что хуже – семейные узы на фоне алкоголизма и общей неустроенности или бездушие в золотой клетке. Вот для Кати ответ был очевиден. Итак, подозрения Альбины переходили в уверенность, и тут преподавательница подготовительных курсов, известная журналистка с бурной биографией и нестандартными подходами, подкинула ей пару крупиц информации. Мол, вот тебе и практическая работа… Харткипер. Там порыскай, там порасспроси, на родителей пока не наседай. Тяжко с ними, с родителями. Это Альбина уже почти что прочитала между строк. И поняла, что ориентация у её отца, может быть, и прогрессивная, а вот деловые партнёры в дрова консервативные и не поймут, вот отсюда всё… От этого было уже два шага до установления факта: семья Щасливых шестнадцать лет назад никак не могла прокормить двух дочек. И ту, которая точно родилась не глухой (вторая, как потом выяснилось, тоже слышала, просто слабо), им удалось пристроить в приличную семью. Небезвозмездно, разумеется.

* * *

Катя только начало истории выслушала в кустах. А потом так незаметно, что даже удивительно, провела Альбину к себе. Впрочем, Антон торчал в подвале, а родители лежали в отключке. Но ведь ещё и любопытных соседей никто не отменял… А потом Катя, запинаясь ещё сильнее обычного, попыталась донести до обретённой сестры мысль: а может быть, и Антон из двойни? Она ведь видела кого-то очень похожего на брата!