***
Магазин мадам Максвелл находился на Второй авеню, через четыре квартала от «Сундука колдуна», и по формату являлся трехэтажным кирпичным зданием, как и большинство домов этой улицы. Рядом располагались магазинчики, кафе, всё — такое милое, ухоженное… Питеру стало тошно от осознания, что рядом со всеми этими богатыми, прилизанными, улыбчивыми людьми, которые здесь обедают, пьют, гуляют по театрам и клубам, ему никогда рядом не будет позволено стоять. Вторая авеню — район успешных магов, адептов разных направлений и специализаций, которых объединяет одно: запредельная стоимость услуг. Они — эксперты. Притом, знающие себе цену. Люди, живущие здесь, понимают друг друга с полуслова и рады встрече друг с другом, как со старыми знакомыми. Но при этом каждый из них считает себя хозяином жизни, самому последнему из них и в голову не придет попросить соседа о мелком одолжении. Питер чувствовал себя неловко среди местной публики. Не в своей тарелке. Спору нет, он мог уделать на дуэли большинство из этих магов, а если ещё пустить в бой Кога, механического дракона Питера, то вообще снести к чертям весь этот милый квартал. Хотя Питеру не пришло бы такого в голову — по крайней мере, по злобе. Люди нередко раздражали его, большинство из них он не любил, но по натуре — всё-таки оставался шутником, а не мстительным мизантропом. Сейчас путь Питера лежал к алхимику Хоукинсу. Насколько ван дер Гоуд знал, Хоукинс в это время устраивает распродажу своих зелий в баре «Минотавр», что находится прямо напротив магазина мадам Максвелл. Бар этот Питер не любил. Хоукинс, по правде сказать — тоже. Но зажиточность посетителей решала всё. В конце концов, в городе мало мест, где согласятся купить варево алхимика с тройной переплатой. Сегодня в «Минотавре» было немноголюдно. Бар этот считался заведением элитным и его посещали маги высшего света. Поэтому обстановка здесь значительно превосходила по чистоте и уюту «Сундук колдуна», где собирались бродяги, шарлотаны, прохвосты, и прочие неудачники. Сам Питер, конечно, не относил себя к таковым, но в глубине души понимал, что давно сроднился с этой средой, и ему было больно и обидно, что его любимое заведение, старейшее в городе — вонючая конура в подвале. Хотя, в этом месте и можно было встретить настоящих друзей, подымить любимым куревом и получить незамутнённое удовольствие на один вечер. «Минотавр» являл собой полную противоположность «Сундуку». Здесь царила тишина, приукрашенная негромкой музыкой, приятно пахло — какими-то новыми благовониями, видать. Публика в баре отмечалась самая разношерстная — военные маги в камзолах, маги-аристократы в дорогих костюмах, маги из магистрата, даже представители министерства магии, бывало, на часок заскакивали. Настоящий рай для хватких продавцов магического товара — столько толстосумов редко кто видел в одном помещении. Питер понимал, что влечет сюда коллегу, и не осуждал его. Собственно баром, то есть, питейным заведением для посиделок и потасовок, ван дер Гоуд «Минотавра», вообще-то говоря, даже и не считал. Так или иначе, ван дер Гоуд вошёл внутрь и принялся искать алхимика Хоукинса. Через небольшое время такового даже удалось найти — человек в темно-сером смокинге и котелке ходил от одного посетителя к другому, демонстрируя содержимое своего чемодана и предлагая купить что-то из ассортимента. Постыдное в чем-то занятие для алхимика с такой солидной репутацией, как у мистера Хоукинса, но простительное — учитывая его фатальную финансовую невезучесть. Без тени смущения мастер зельеварения обращался — зачастую к малознакомым — клиентам, зачитывая стандартную реплику — про уникальные снадобья и эликсиры, способные помочь всякому человеку в трудную минуту. Надо сказать, что зелья, которые он имел в виду, действительно не были шарлатанскими «пустышками». По косвенным признакам Питер мог предположить, что они сродни препаратам из порошка мумий, которые способен сварить из полуфабрикатов любой новичок — добротные, надежные, не слишком дорогие, но пользующиеся стабильным спросом. Однако, реклама Хоукинса превращала его изделия в нечто невообразимое, едва ли существующее на земле. Несмотря на обилие очевидных и знакомых ингредиентов, даже Питеру порой с трудом верилось, что в чемодане коллеги — обычные субстанции. Только Хоукинс мог так красиво описать самое обычное зелье для роста волос, что даже консилиум великих архимагов древности не смог бы воспроизвести рецептуру. Причём, виной тому была не сознательная лживость Хоукинса, а склонность его языка навивать самостоятельно всё новые и новые подробности на ось рассказа, так что тема в конце концов оказывается скрыта под многими слоями декораций. Делал это Хоукинс совершенно бестрепетно, как нечто само собой разумеющееся. Вообще, что поражало в Хоукинсе, так это его бесстрашие. При всей щуплости и малорослости, мало что могло привести его в трепет, и голос его был подстать характеру: спокойный, безэмоциональный… можно было бы сказать — «скучный», если бы не присутствующая в нем некая внутренняя сила. Этакий кураж бывалого, тёртого авантюриста, знающего цену своим словам и безусловно отвечающего за все интересные и поучительные истории, которыми он вдохновляет слушателя на покупку. Завидев Питера, благо тот своим нарядом резко выделялся на фоне богато разодетой аристократии, Хоукинс с вежливо распахнутыми руками пошел навстречу. — Какая встреча! Мистер ван дер Гоуд! Чем могу быть полезен? — Мы могли бы поговорить наедине? — спросил Питер. — Конечно, — без малейшего удивления ответил Хоукинс, — Надеюсь, это не что-то подсудное, друг мой? — Нет, нет, — улыбнулся Питер. — Наоборот, я решил стать героем! И сейчас мир нуждается именно в вашей помощи, мистер Хоукинс! Бровь алхимика недоуменно поднялась, но он без слова возражения проследовал за Питером в уединённый боковой коридор. — Вы хотите заказать какое-то редкое зелье, мистер ван дер Гоуд? — вдумчиво спросил Хоукинс. — Клянусь, что, сколь бы сложным оно ни было, я постараюсь его приготовить. За умеренную плату, разумеется. — Нет, — ответил Питер. — Даже близко — нет. Я хочу спросить у вас кое-что. — Что же, слушаю вас, — отозвался алхимик, чуть поскучнев. — Вы, мистер Хоукинс, недавно в парке были, верно? — алхимик кивнул. — И были вы там в ночное время, если я не ошибаюсь? Хоукинс подумал пару секунд, потом кивнул ещё раз. — А вампира — видели? — спросил Питер. — Ну, вы понимаете, о ком я. Хоукинс снова кивнул после короткой неуверенности. — А этот вампир, он… — Питер замялся, пытаясь сформулировать вопрос, — Он был просто загадочный и мрачный, как вампир, или правда пил кровь? Алхимик замер, не сводя взгляда с Питера. — Ну, то, что я видел со спины, позволяет с определённостью утверждать: либо пил, либо ел. Собаку. А как меня увидел, так убежал прочь. — Голос Хоукинса немного дрогнул. — А что? — Этот вампир — он как выглядел? — уточнил Питер. — Он был одет во что-нибудь? Или без одежды? — Без одежды! Ха-ха-ха! — развеселился Хоукинс, видимо, представив голого вампира, чем вызвал хмыканье Питера: — Как известно, некоторые подвиды вурдалаков бегают голыми. Гули, например. — Гули — не вурдалаки, строго говоря, — поправил Хоукинс. Видя, что Питер не парирует и молчит, ожидая ответа на первый вопрос, алхимик продолжил: — Одет, одет, это точно. Хотя и в рванину какую-то. Стыдобище, даже для нежити. — Что за рванина? — склонил голову Питер. — Тряпьё… — Хоукинс начал водить руками, подбирая объяснение. — Балахон, что ли. И всё чёрное. Да, просто какие-то чёрные тряпки. Питер задумчиво хмыкнул. — Продолжайте. Лицо вы запомнили? — Лицо… Лицо, лицо, лицо… — протянул Хоукинс. — Знаете, удивительно, сейчас припоминаю, что видел лицо! Неприятное. Глаза, кажется, светились… Ну, или просто подсвечены были, как у кошек. А само лицо — в царапинах и шрамах. И ещё он так ртом шевелил… как будто постоянно что-то жуёт. И все время оглядывался. Нет, ну, я не думаю, что это опасный вампир, — Хоукинс неестественно хохотнул с полувопросительной интонацией. — В конце концов, он на меня не набросился, а сам убежал прочь. Я только через несколько минут понял, что он… кажется, он меня испугался, — алхимик поглядел на Питера выжидательно, как бы пытаясь убедиться, что ему верят. Питер между тем думал. Что-то не сходилось. Нужно было понять, что именно. Питер склонился над алхимиком. — Куда он побежал? Примерное направление — запомнили? — Нет, — подумав, ответил алхимик, — там была темнотища, никаких ориентиров. Разве только… большой фонарь на башне. Да, только фонарь, и все. Но это было в мемориальном парке, между Бейкер стрит и кварталом нищих. Велик ли тот парк? Может, и найдёте этого вашего кровососа. — Ну-ну, — молвил Питер. — Довольно. Думаю, что больше вы мне ничем не поможете, мистер Хоукинс. Спасибо вам за откровенность. Я, пожалуй, пойду. Давит на меня это заведение, честно говоря. — И даже не купите у меня ничего, мистер ван дер Гоуд? —- Извините, не сейчас, дорогой друг. — ответил Питер, углублённый в свои мысли. — Не обижайтесь и не думайте, что это из-за вас. Просто нынче я занят совсем другими делами. До встречи! — Но мистер ван дер Гоуд! — окликнул Питера алхимик, прервав процесс перехода. — Куда же вы направитесь с этими сведениями? Я хотел бы знать, зачем вам эта информация. Может, она стоила денег! — Ничего не могу сказать заранее, — с прискорбием ответил Питер. — Ну да, надеюсь, скоро вы сами прочтёте обо всем на первых полосах газет. — Маг развернулся на месте. — До встречи, мистер Хоукинс. И не будьте таким жадным, алхимики информацией не торгуют. Данная ниша давно занята газетчиками, политиками и проститутками. До встречи! Желаю вам разбогатеть более надёжным способом!.. Мне же пора навестить моего хорошего приятеля Джорджа Лонгботтома, —почти беззвучно промурлыкал Питер, открывая портал и исчезая в нём. — Эх. Мне бы его красноречие, — с какой-то странной полуулыбкой пробормотал Хоукинс, — С моими мозгами и его языком… да я бы торговал вообще чем угодно. Хоть воздухом. Хоть следами призраков и тенями слов… Эх, ван дер Гоуд... Да и ты, будь у тебя хоть на каплю побольше ума, давно бы взял себе сертификат, и такое творил… Как жаль, что полезные таланты не встречаются в этом мире совместно. — Сэр, с кем это вы разговариваете? — спросил непонятно откуда возникший посетитель «Минотавра». — Да так… Сам с собой. Видимо, всего лишь — сам с собой, — скорбно ответил алхимик.***
Питер вышел из портала на Элм-стрит, одной из старейших улиц Рингленд-сити. Такие улицы есть во многих городах, но эта была особенно примечательной. Здесь всегда собирались различные уличные артисты, маги, поэты и фокусники, нередко едущие сюда для своих ангажементов с дальних концов штата. Они бродили по улице от дома к дому, разыгрывая странноватые представления — популярные, впрочем, среди любителей мистики, чудаков и студентов, водящихся здесь в изобилии. Питер пошел по улице, наслаждаясь простором и причудливостью обстановки. Элм-стрит была не только широкой, но по совместительству ещё и самой длинной улицей в городе. Начиналась она на уже упомянутом ранее Лайм-сквер, а кончалась при воздушной гавани, откуда в хорошую погоду стартовали дирижабли в самые разные города, или просто на воздушной прогулку. При ясном небе этих пузатых гигантов было хорошо видно с большинства городских улиц. Дирижабли у здешних жителей пользовались замечательной популярностью. Особенно их обожала молодежь, ибо нет ничего романтичнее, нежели прокатиться с подругой под самыми облаками, на высоте полутора тысяч футов, откуда люди кажутся букашками, а деревья — мелкой травой. Самые отчаянные могли даже совершить прыжок оттуда, с верхотуры, чтобы приземлиться под восторженные крики зевак. Использовались дирижабли и для дела, например, для охоты. Их нанимали уткенабои — воздушные охотники на уткен, свирепых ящеров, способных летать на недосягаемой для наземного оружия высоте. Охота на них обычно начинается утром — уткенабои поднимают в воздух дирижабли и летят на север, к горам Дрэгонсайд. Их цель, ящеров, можно увидеть издалека — красные, оранжевые и синие пятна, похожие на размытую краску, медленно проплывают над землёй. Питеру всегда было интересно наблюдать за уткенами в их естественной среде обитания. Эти зверюги следовали традиции древних рептилий — быть огромными и неповоротливыми. Похожие на воздушных китов, они двигались в прохладном и влажном воздухе длинными широкими зигзагами. Иногда их стайки сбивались в плотные кучи, двигаясь по ветру, и тогда от слитного протяжного рёва монстров начинала вздрагивать земля. Впрочем, Питеру не меньше нравилось любоваться и охотой на этих красивых, в своем роде, громоздких животных. Надо сказать, что как раз Элм-стрит была насквозь пропитана духом уткенабойного промысла. Тут находились магазины, продающие уткенный жир — утилизируемый как дешёвая смазка для механизмов и сырьё для изготовления свечей; продавали тут и колбасу из ящеров, и уткеный ус, используемый в изготовлении мебели и корсетов. Иногда на улице попадались и сами уткенобои — они прогуливались, как на параде, с пистолетами и холодным оружием, горделиво поглядывая на девушек и с удовольствием получая их восхищённые взгляды. Даже мужчины останавливались возле витрин, смотрели на живых, всамделишных уткенобоев и что-то говорили друг другу. Романтика... Самих поставщиков продукции уткенного промысла чаще интересовали соседние лавки — с алкоголем, нюхательным табаком, опиумом. Питер же не отвлекался — он все шёл вниз и вниз по улице, от Лайм-сквер к гавани. Чем ближе он подходил к цели своей прогулки, тем больше уткенабоев и изделий из ящеров попадалось вокруг. Наконец, у магазина «Поросенок и якорь» ван дер Гоуд увидел искомое — толпу зевак, дивящихся некоему шоу. А в середине находился он, старый приятель Питера, Джордж Лонгботтом. Одет он был как настоящий франт — в синем плаще, на голове — цилиндр, в руках — трость с серебряным набалдашником. Что же он делал? А то, что приносило ему деньги — то есть, показывал колдовские трюки. При том, в руках у него не было ни волшебной палочки, ни заклинательной книги, отсутствовал так же шаманский бубен и прочие инструменты, обычные в деле примитивного чудотворства. Лонгботтом просто махал тростью в разные стороны, то и дело выстреливая из неё потоки искр, неизменно, впрочем, приводящие к удивительным эффектам. Вот Джордж ударил тростью по булыжнику и из него повалил густой сизый дым. Когда дым развеялся, зрители увидели сидящего на булыжнике маленького синего человечка на грибе, ростом с локоток. Человечек выглядел очень забавно, болтал ногами, а в руках сжимал магический фонарь — судя по всему, самый настоящий! При том этот сказочный персонаж напевал: Kula kalaqawa kagla Alqa klaqa kawaklaqa Aq tuk naq Aq tuk qaq После своей репризы он бросил фонарь в руки Лонгботтому и с хлопком рассеялся дымом. Все завороженно глядели туда, где только что сидел диковинный гуманоид. Когда взоры вновь оборотились на Джорджа, зеваки увидели, что фонарь, полученный от существа, горит зелёным, и из него идёт темно-бирюзовый дымок. Потом фонарь погас, из дыма вновь сконденсировался маленький человечек, сделал какой-то жест руками, и исчез вместе с фонарём, оставив в воздухе несколько сверкающих голубых искр. Люди с недоумением посмотрели на Лонгботтома. — Магия гномов! Как она есть! — гордо сказал Джордж, сняв с головы шляпу, подкинув её вверх и ловко поймав. Толпа откликнулась аплодисментами. Когда овации стихли, Джордж прощально приподнял шляпу, косясь на Питера, и объявил антракт. Два мага зашли в переулок. — Ух ты, что это у тебя, гномы какие-то? — спросил ван дер Гоуд, — И дым из фонаря? Никогда подобного не видел. — Питер, друг мой, — отозвался Лонгботтом, широко улыбаясь и похлопывая товарища по плечу. — Это не «какие-то гномы», а самый настоящий гном! Межмировой дух по имени К’локанк Кадлак, что в переводе — Бороздящий Море. Мы познакомились и теперь иногда даём совместные представления. Он, между прочим, весьма известен в гномьих кругах. Хотя, ах, что люди могут знать об иерархии и заслугах существ, далеко обогнавших человечество по уровню развития? Даже я с трудом разбираюсь в этих вопросах… — Почему он дружен с тобой? — с любопытством склонил голову Питер. — Гномы, насколько я знаю, боятся людей. — Не знаю, — пожал плечами Джордж с лёгкой тоской во взоре. — Ему весело развлекать людей со мной. Может быть, он не такой, как другие. А может быть, я ему понравился, когда встретил там, — Лонгботомм сделал витиеватый жест, — Гномы ведь, как ты знаешь, гуляют сквозь ткани миров. С тех пор так и ходим… — Погоди, — удивился Питер, — ты странствовал за пределы этого мира? Ты и гном? Как так? Уличный маг смог порвать ткань реальности, решив загадку, над которой бьются лучшие умы столько лет… Старина, тебе нужно срочно идти в министерство и документировать это! Необходимо, чтобы все узнали о новой технике мастера Лонгботтома — Ходящего по мирам! — в голосе Питера звучала обычная для него театральность, но в принципе он был серьёзен. — Беда в том, дорогой друг, что я сам объяснить не могу, как у меня это вышло, — серьёзно ответил Лонгботтом. — Повезло, наверное. Бывает у тебя так, что ты просыпаешься в каком-то месте, и не помнишь первые мгновения, где ты и как сюда попал? Вот так и у меня. Как говорят на Старом Свете, на облаках скакать — благодать, да не помню, как взнуздать. — На Старом… — запнулся Питер. — Прости-прости, ты что, и там был? — Пару недель назад, — буднично ответил Лонгботтом. — Но это же гиблое место! — Глаза Питера лезли на лоб. — Верно, — кивнул Джордж, — Кабы со мной не было Бороздящего Море, и я бы с тобой сейчас не разговаривал… Эх, ты, мой друг, даже не представляешь, насколько там ужасно! — Лонгботтом стал прохаживаться, не без нервности. — Небо вечно в тучах, светится зелёным, кроме грибов и синих деревьев — никакой растительности, чуть ли не в каждом водоеме, за каждым деревом, под каждым камнем — какая-то чертовщина. Причём, практически всегда — желающая тебя сожрать. — Но раз ты цитируешь поговорки Старого Света… — прищурился Питер. — Значит, люди там всё ещё живут? — Живут, — кисло признал Джордж. — Если это можно назвать жизнью. Их мало, смерть на каждом шагу, культуры никакой — селятся, как дикари, малыми группами, в скрытых убежищах, воюют копьями, наготу прикрывают кусками толстой кожи, благо чего у демонов не отнять, так это прочности шкуры. Пахнет там… не передать, как. Жжёное дерьмо так не воняет. Худшая трущоба Нового Света по сравнению с этим запахом — источает нежный аромат шалфея. — И всё же, как ты умудрился попасть за море? — спросил Питер серьёзно и с профессиональьным интересом. — Тебе же пришлось преодолеть Великий Барьер, а его не пальцем деланые колдуны возводили. Великие маги древности! Неужели и в их творении… есть какой-то… просчёт? Лазейка? — судя по лицу, Питер представил себе последствия существования такой дыры, и ему стало неприятно. — Джордж, я настаиваю, чтобы ты задокументировал своё путешествие. Даже если ты не разобрался в принципе — другие чародеи могут с этим справиться… Джордж слегка улыбнулся. — Я пишу книгу, — он чуть подпрыгнул на месте в старомодном придворном антраша. Сейчас Лонгботтом сам был похож на мистического человечка-лепрекона, рекламирующего вход на мост-радугу, — «Путешественник и маг Джордж Лонгботтом. В Старый Свет и обратно»! Купишь — сам всё прочтёшь. — Шут ты гороховый, — в сердцах всплеснул рукой Питер. — Это же серьёзное дело! Я готов разбираться даже с генералами Нольбиана во всеоружии, но с демонами — увольте! У нас ещё одного континента, чтобы сбегать на него, нет, а если даже и найдётся — когда-нибудь они кончатся! — Не знаю, — легкомысленно ответил Джордж. — Наверное, общаясь с маленьким народцем, я и сам стал отчасти как они… Ветреным, лёгким. Способным сорваться в Большое Путешествие в любой момент… — Ах-ха, понимаю, — угрюмо кивнул Питер. — Нормальное мышление для того, кто в любой момент может сбежать из рушащегося мироздания… Сам бы так сделал. Метод — не подкинешь? Так, по дружбе. — Говорю же, сам не знаю, — беспечно отозвался Джордж. — А в министерство я не пойду. И в магический журнал такую статью не возьмут. Ты же и сам через всё это проходил. — Хмм… — протянул Питер. — В чём-то ты прав. Мои открытия тоже миропотрясающие. Никто не хочет слушать. Всем нравится жить в мире, который не меняется, даже если это им во вред. — Во-о-от. — кивнул Лонгботтом. — Но если этот мир грозит обрушиться, то редкий чудак не засуетится, — закончил Питер. Видя, что Джордж не намерен говорить на эту тему, он смягчился и улыбнулся. — Ладно. А, позволь поинтересоваться, в каких странах Старого Света ты был? Обещаю, я никому не скажу! — Проверяешь? — полуулыбнулся Джордж. — Я, мой друг, был в суровой стране на самом юге — в Таринстоне! От него рукой подать до Кенгарда и Бортавии… — Так и знал, что ты врёшь, - рассмеялся Питер, с облегчением хлопнув себя по бортам пальто. — Бортавия, вообще-то на севере. А Таринстона не существует, я его сам выдумал, когда преподавал в академии сто лет назад и плотно интересовался картами Старого Света! Так что и не пытайся надуть Питера ван дер Гоуда! — Тише! — шёпотом ответил Лонгботтом, поднимая руку, но не глядя на Питера. — Конечно же, я вру. Чего не сделаешь ради того, чтобы моя книга стала бестселлером и событием года. А гнома я нашёл в лесу и прикормил фасолью. Теперь мы с ним партнёры. Он мне — помощь с выступлением, я ему — банку фасоли. — Надо же, — тихо отметил Питер — его голос напоминал шёпот угасающего пламени. — Мой друг Джордж Лонгботтом — старый обманщик и фабрикатор легенд… — Надеюсь, ты никому не расскажешь об этом, — тихо и деловито отозвался Джордж. — Особенно о том, что я старый, — он вдруг остро и с какой-то дикой, нечеловеческой иронией взглянул на Питера. — Вот что было бы предательством из предательств. — Я понимаю, — кивнул Питер. — Будь спокоен. Ты же не только маг, ты ещё и философ. А философам принято верить, даже когда они привирают… — помедлив и не дождавшись реакции, ван дер Гоуд обратился к Лонгботтому с симпатией: — Я, вообще-то, с другой целью пришёл. — А, — Джордж снова сделал антраша. — А я-то думал, явился отвлекать по пустякам… Курить будешь? — вдруг перевёл тему он. — М? — Не люблю терять время за разговором. Если он дольше одной папиросы — надо перекурить. — Джордж достал портсигар и со вкусом постукал одной из «ракет» о дерево. Взглянул вопросительно на Питера. Тот поднял ладони. — Я маг! Сигары и прочее — портят моё лицо. Только кальян! И не надо спрашивать, что за травы я кладу туда. Волшебству есть место даже в изготовлении дыма! — он подмигнул. — Как-то не интересуюсь, — ответил Джордж, поджигая массивную штуковину и затягиваясь. — Говори, Питер, за чем пожаловал, что тебе нужно от старого обманщика Джорджа Лонгботтома. Питер кашлянул, ощущая, что между ним и другом оборвалась какая-то ниточка. - Да вот… Дело пустяковое, но Молли из «Сундука колдуна» говорит, что ты вампира видел недалеко от Клок-стрит. — Видел, — кивнул Джордж, — Буквально мимоходом, перед тем, как я запрыгнул в портал, спасаясь от его клыков. Он, видишь ли, бросился на меня. — Что-нибудь сказать о нём можешь? — спросил Питер, — Как он был одет? Особые приметы? Джордж задумался на миг. — Тебе, Питер, это, собственно, зачем? — он пытливо взглянул на Питера в упор. — Сам же говоришь, пустяки. — Так… Заинтересовался, — пожал плечами ван дер Гоуд. — Приватной жизнью вампиров. Интересно, кто он и чем дышит. — Вампиры не живые и не дышат, — отрезал Джордж, сделав кривую рожицу и такой жест, словно разгоняет запах чеснока. При этом в воздухе действительно пахнуло чесноком. — Всё равно. Не слишком часто вампиров в городе встречаешь. — так же благодушно пожал плечами Питер. — А они, вон, прямо по улице без привязи бегают. Тебя это на мысли не наводило? — На какие? — уточнил Джордж. — Ну, что надо поймать… Обезглавить. Кол осиновый воткнуть. А? — Ты хочешь, чтобы я этим занимался? — Джордж показал обеими развёрнутыми ладонями на себя, как бы предлагая задаться вопросом: представь меня, и представь человека, гоняющегося за нежитью — что общего? — Ну, почему же — ты, — задумчиво прикоснулся к подбородку Питер, встав в горделивую позу. — Есть ещё, например, я, великолепный Питер ван дер Гоуд, способный разобраться с монстром ещё и не такого класса. — Хочешь убить страшного духа бездны и забрать всю славу себе? — уточнил Джордж с нездоровым огоньком в глазах. — Ну… мы можем сделать это вместе, — предложил Питер. — Хотя, я бы на твоём месте поостерёгся, — тут же сдал он назад. — Это же ужасный дух бездны, убийца, от которого шарахнулся бы даже собрат-вампир. Если бы ты видел его лицо… — Звучит так, как будто ты уже видел его лицо, — с интересом и почему-то толикой жалоости спросил Джордж. — Что, настолько близко знакомы, а меня с новым товарищем не свёл? Может быть, я тоже жажду, считаю минуты до встречи с адским отродьем. Когда буду готов. Питер виновато развёл руками. — Пока не видел. Рассказывали мне о нём. Не буду скрывать, вампир меня интересует. У каждого — свои увлечения, у тебя — книга, у меня — кровососы… Пожалуйста, дай мне сведения о вампире, выручи старого друга! — Питер ехидно заулыбался, накручивая ус. — Не жди, — отозвался Джордж. — Ты несерьёзно относишься к моей книге, с чего бы мне серьёзно относиться к твоим нездоровым увлечениям тем, что недостаточно хорошо похоронено. В конце концов, откуда ты знаешь, может, я и тут совру. — А я и мой архикамень всё это запомним и проверим, — с бесячьей ухмылкой ответил Питер. — И не дай Всесоздатель чтоб ты где присочинил. — Архи... Что? Питер достал из кармана маленький белый камушек-пирамидку с написанными на нём рунами и помахал им у Джорджа перед носом. Тот побледнел и отшатнулся, оскалившись, словно он сам — упырь. — Умно, — прошипел он. — Умно! Вставляешь в проигрыватель, он тебе весь звук прокручивает? — А в руках опытного мага — даже и изображение, — победоносно кивнул Питер и отдёрнул камень от рук Джорджа, протянутых за ним. Спасовав в сфере обычной ловкости, Джордж прибег к магии — взмахнув искрящейся тростью и размашистым жестом наведя её на руку Питера, словно собираясь на расстоянии выбить предмет, который она сжимала. Но ван дер Гоуд выставил свободную ладонь вперёд, и архикамень оказался накрыт голубой сферой с едва заметными магическими символами. — Защита, — раскланялся он. — Не хочу потерять весь наш записанный разговор. Он был очень интересен. И, возможно, не только мне будет интересен! — маг триумфально воздел руку с зажатым в нём «компроматом», — Представляешь, что скажут читатели, если узнают, что всё твоё путешествие — фантазии? — Будь ты проклят, — прохрипел Лонгботтом. — Всё время забываю, что ты хитрый, как пакваджи!.. Слушай сюда, — он поманил Питера, и, когда тот склонился, зашептал: — Лысый был вампир твой. Как колено. Только бородавчатое и всё в шрамах. Меховая шапка в руденском стиле. — Как ты понял, что он лысый, если он — в шапке? — усомнился Питер. Джордж зарычал от нетерпения и неготования, затем выпалил: — Сбил я её! — и взмахнул тростью, показывая, как. — Он на руденском что-то кричал. Зачаровать хотел, наверное, хоть и не знаю я такой магии. Хотя… — Хотя? — поощрил Питер. — Мне казалось, он звал. Или приказать собирался что-то… — Где точно вы встретились? — уточнил ван дер Гоуд. Джордж закатил глаза, негодуя, что допрос так затягивается. — Возле Сильвер-авеню! Я от прелестной Доры Дворжецки шёл, кстати, не обратиться ли тебе к ней? — Хм? — Питер вскинул брови. — Она про упырей буквально всё знает, и про черную магию, и родом из мрачного города Багна — специалистка, короче. Если тебя интересует охота на нежить, ей язык развязывай и уши подставляй. Давай. Телепортируйся. Чтобы я тебя тут больше не видел ходящим тут по округе и бизнес мой портящим! Раздался хлопок и неподалёку появился голубой гуманоид, сидящий на грибе. Он с интересом взирал на Питера, ничего, впрочем, не говоря. — Хорошо, хорошо, — покладисто ответил Питер, отступая и воздевая руки. — Адрес? — Сильвер авеню, 11, — процедил Джордж, явно надеясь, что это последний вопрос. — Тогда — пока, — Питер развернулся, махнул рукой и выкинул за спину архикамень. — Что? Что, что, что? — Джордж едва подавил желание сразу же броситься за вожделенной «реликвией». — Я думаю, ты не сильно помог мне, всё, что ты сказал, мне уже известно. Кроме адреса Доры. Так что — бери, ты его заслужил. Если тебе нравится совокупление бораро. — Что-о-о?! — Этот камень уже истраченный. Я с ним как-то в лесу гулял и увидел, как бораро трахаются. Ну, и зафиксировал, для истории. Если тебе по вкусу интимная жизнь великанов — можешь оставить себе. — Что? Но… — Бывай, писатель-сказочник. — Ах ты… — гневно прохрипел Лонгботтом и принялся быстро чертить в воздухе оплывающую гнилостной зеленью фигуру, в которой Питер узнал руну слабости желудка. Не дожидаясь, когда сглаз полетит в него, маг с неожиданной резвостью прыгнул в портал, и заряд магии, отразившись от него, улетел в окно, где, прислушиваясь к беседе, стояла у подоконника милая молодая девушка. Позеленев, она схватилась за живот и надула щёки. — Простите… мисс… Сейчас расколдую, — простонал Джордж, прижимая ладонь к лицу в истерической смеси смеха и ярости.***
Портал услужливо выкинул Питера прямо на Сильвер авеню. Немного пройдя по богатой улице, ван дер Гоуд наткнулся на нужный ему дом с цифрой 11 — чёрное и мрачное здание. Как раз подстать репутации владелицы… Прежде чем войти в двери, Питер оглядел их — высокие, красивые, «замковые». Судя по обшарпанности дерева и облупившейся, покрытой лишайником лепнине местная архитектура давно нуждалась в ремонте — или её намеренно оставляли неухоженной, дабы нагнетать жуть. Тем не менее, даже изъяны не мешали строению выглядеть чертовски величественно, а каменные плиты дорожки, расписанные красивыми узорами, намекали, что не так-то просты создатели и хозяева этого жилья. За широкими окнами виднелись витрины с выставленными магическими товарами. Питер открыл дверь и в нос ему ударил приятный запах. Маг улыбнулся. Его ждал допрос последней свидетельницы в расследовании. Ещё никогда ван дер Гоуд не был так близок к успеху.