***
Бум! Полёт оказался не таким долгим, как ожидалось. Лонгботтом ударился о что-то мягкое, упругое, воняющее рыбой. Рядом «тумкнули» сапоги Питера — спрыгнувшего или телепортировавшегося следом. — Питер? — удивился Лонгботтом, вставая на ноги и понимая, что качка, которую он испытывает, не является следствием удара головой о твёрдую поверхность, — Что происходит? Я не умер? — Слепой? Мы занимаемся ловлей уткены! — рявкнул Питер, перекрывая свист ветра в плавниках твари, на спине которой маги сейчас, покачичиваясь, стояли. — Эй, на летающем корыте! Дичь под дирижаблем!.. — гаркнул он вверх, приложив одну из рук ко рту. — Ну что бы эти олухи без меня делали, а? — проворчал Питер, после чего без паузы произнес, делая рукой рубящие жесты в сторону наугад: — Aerdio aaup loscio. В воздухе между уткеной и дирижаблем образовалась прямоугольная воздушная аномалия, воздух в которой, колыхаясь и вихрясь, устремлялся вверх. Пока Джордж таращился, Питер ловко пнул его под зад прямо в аномалию, захлопнул невидимую дверь — и отряхнул руки, даже не проследив, насколько удачно маг-собрат возносится в зенит.***
Полёт Джорджа длился недолго. Удаляющийся вопль сменился нарастающим, затем последовал грохот тела и треск досок… Джордж потряс головой и огляделся, не в силах — уже повторно — поверить, что всё ещё жив. Вокруг суетились матросы — сейчас, впрочем, больше интересующиеся уткеной внизу. Лонгботтом поднял голову — ожидая, что сейчас за ним следом аналогичным образом десантируется Ван дер Гоуд. Товарищ не появлялся. А едва слышные крики снизу — свидетельствовали о том, что этот маньяк по прежнему на уткене, ну, или, как минимум, где-то рядом с ней… Ван дер Гоуд недолго находился на хребте воздушного хищника. Приняв некое решение, маг вдруг начал соскальзывать по чешуе гиганта вбок. Матросы сочли этот манёвр падением оступившегося собрата и закричали от бессилия, подавая разные, в основном бессмысленные, советы. Однако ван дер Гоуд не нуждался в подсказках. Добравшись до пуза летающего монстра и повиснув с помощью одной руки на чешуе, волшебник принялся кромсать мягкий живот уткены ножом, для усиления — «зажжённым» с помощью магического огня. Уткена буквально озверела от такого издевательства. Она заметалась и заревела, пытаясь сбросить мучителя, при этом чуть не перевернув гондолу дирижабля близким взмахом крыльев. Но избавиться от Питера было не так-то просто — товарищи ван дер Гоуда уже знали об этом, а вот уткене — только предстояло с данным фактом ознакомиться… И хотя, спору нет, уколы ножом, даже раскалённым ножом, не могли всерьёз повредить гигантскому ящеру, но планы ван дер Гоуда и не заходили так далеко. Ему достаточно было и того, что под влиянием стрекающей боли зверь постепенно поднимался, закладывая широкие рваные виражи. Вскоре Питер уже имел удовольствие видеть проплывающий на изрядной высоте под его ногами дирижабль, а так же — бледные, едва заметные с такой высоты, лица команды. Матросы по-прежнему что-то вопили, широко разевая рты. — Не тормозите! Огонь из всех пушек! — кричал Питер — уткена же вторила ему утробным страдальческим рёвом. Видя, что матросы машут ван дер Гоуду руками, требуя, чтобы он убрался с линии атаки, Питер потратил некоторое время на попытки «вызвать огонь на себя», потом плюнул, выругался на паре мёртвых языков и полез по чешуе на спину, открывая пространство для обстрела. Оставалось надеяться, что уткена не успеет смыться, а матросы не упустят шанса её поразить. Действительно, вскоре воздушную тварь тряхнуло. В воздухе стали набухать облачка разрывов. Питер придержал шляпу — машинально замерев, ожидая, что сейчас зверь начнёт биться и падать. Однако похоже, что древней зверюге выстрелы корабельных пушек были, как байкоку — припарки. Летающий монстр также не собирался спасаться бегством, а совсем напротив, закладывал вираж, намереваясь разделаться с новым врагом… — Э, нет, — возмущённо-озадаченно вытаращил глаза ван дер Гоуд, а затем, схватив кинжал, вонзил его между чешуй. От точки проникновения по телу уткены стали разбегаться трепещущие молнии. Мускулы небесной твари задёргались, она шатнулась в сторону, уходя с гибельного для дирижабля курса. Пара пушечных выстрелов «пощекотала» открывшееся при повороте брюхо, вновь — без ощутимого эффекта… И ещё пару раз уткена заходила «в лобовую», готовясь выдохнуть огнём. И ещё два раза Питер, суетясь в отвратительной для него самого спешке, не позволял монстру завершить атаку, терзая плоть ящера, меняя электричество на кислоту, а кислоту — на лёд. Увы, эти наскоки напоминали царапанье кожуры яблока прутиком — текущая экипировка Питера, равно как и набор заклинаний, безопасных для самого ван дер Гоуда, не позволяли пробиться к жизненно-важным органам гигантского летуна. В иное время маг бы, наверное, восхитился — до какой степени природа, а может быть, не природа, а чародеи, создавшие некогда уткен, защитили этих повелителей облачных просторов от стихийных повреждающих факторов… Маг сморщился и аж присел, колотя в лоб кулаками: думай, Питер, думай! Как бы поступил настоящий странствующий маг, вот, например, Харви, не к добру будь он помянут, Хэмилтон? — Начнём с того, что Харви вообще бы не полез в это дело! — ошеломлённо признался Питер сам себе, прикрывая слезящиеся глаза от режущего их ветра. — Он бы прицепил к уткене бо-о-ольшущую бомбу, ну, такую, сила которой увеличивается от времени, а сам — сидел на земле и ждал грандиозного фейерверка в небесах! Бомба… бомба… — огонёк некоей мысли зажёгся в глазах Питера. Ван дер Гоуд стремительно, как паук-охотник, пополз в направлении морды уткены — не забывая поливать чешую известными магическими составами общеповреждающего действия. Менее чем за полминуты маг оказался напротив громадного выпученного глаза летающей гадины. Глаз таращился на седока с холодной и лютой древней ненавистью, но сморгнуть уткена не могла — за неимением век. — Не нравлюсь я тебе? Не бойся, ты мне нравишься ещё меньше! — прошипел маг и вонзил в огромный глаз свой «меч героя». Тотчас на самого «героя» хлынул поток какой-то гадости, пены, слизи… Разумеется, ван дер Гоуд не льстил себе мыслью, что уткена всерьёз лишилась зрения — даже повреждение самого нежного органа кинжалом для уткены было равносильно царапине. Но зверюге было больно, и боль её раззадорила. Издав визг, тварь резко «затабанила» крыльями в воздухе, практически встав на дыбы, мотнула головой, подбросив человечка… и, клацнув челюстями, сглотнула Питера. А затем — набирая скорость, ринулась вниз, пронесясь аккурат под дирижаблем, и исчезла в облаках. У матросов отвисли челюсти — все словно онемели. Первое мгновение был слышен лишь свист ветра в снастях, но затем небеса разрезал вой Джорджа, который, спотыкаясь и всхлипывая, нёсся к борту. — Питер! — выл он. — Это невозможно! Питер!.. Что с ним? — уточнил Джордж безумно у капитана, который сжимал борт так, что кулаки побелели. — Его съели, — сипло отозвался воздухоплаватель — словно это не было очевидно. Джорджу этот ответ как будто придал необходимого мужества. Пару секунд толстяк стоял, скорчившись и держась за шиворот пятернёй, потом распрямился. Глаза его горели. — Проклятое чудовище! Эта тварь сожрала моего друга! — свирепо закричал он и поднял руку, словно сжимая в ней саблю. — Сожрала, как пирожок! Как котлетку!.. Эх котлетку бы сейчас… — глаза толстяка на миг затуманились, но тут же в них вернулось боевое полыхание, — В погоню! Смелей, братья! Мы отомстим этой кровожадной летающей нечисти! Больше она не будет отнимать мужей у жён, отцов у детей, и любимых… у их любимых! Я вас поведу, — он кинулся к штурвалу, в то время как вдали уже маячила возвращающаяся — и заходящая прямым курсом на корабль — уткена. Матросы, первоначально ошеломлённые и потерянные, по мере сказанного странным образом воодушевлялись — их глаза зажигались мрачным огнём решимости, руки — тянулись к оружию. Вскоре небесный корабль уже разворачивался навстречу чудовищу, а на вантах — повисла озверелая команда, с саблями и пистолетами, готовая, если надо, пойти на абордаж и выковырять из уткены её чёрную душу вручную… В ушах засвистел ветер от скорости… — Эй! — Джордж ощутил, что его отталкивают, буквально отрывают от руля. — Уйди от штурвала! Здесь я капитан! Ты не можешь водить дирижабль пьяном виде!.. О, Всесоздатель… Маневрируй, хотя бы! Громадная туша уже закрывала пол-неба, а в разинутой пасти колыхался зарождающийся огненный шквал. Капитан присел, понимая, что — поздно. Даже команда замолчала. Но в этот миг — уткена внезапно затряслась, из её жабер выплеснулось пламя, взрывные струи стали прошивать чудовище, начиная от шеи и далее, пока оно не превратилось, казалось, целиком в облако огня, дыма и пара… — Фух, это было не так уж трудно, — раздался за спинами матросов развесёлый горделивый голос. На досках палубы плясал, стряхивая с себя пламя вместе с остатками обгорелой одежды, голый, почерневший от копоти, напоминающий трубочиста… ван дер Гоуд! — Питер! — от избытка чувств Джордж не мог подобрать слов. Он просто опустился на колени, разведя руки, как святой, сподобившийся лицезреть чудо небесное. — Питер!.. но как?!.. — Вы хотите спросить, как мне это удалось? — перебил его ван дер Гоуд, — Как мне, величайшему магу современности, удалось повергнуть чешуйчатого титана небес? А очень просто! С помощью моей дипломной работы, которая, между прочим, не прошла сертификацию у тугодумов, именующих себя Магическим Кругом. Я имею в виду, конечно, уникальное заклинание «Взрыв Феникса», которое, если кому-то хватит мозгов понять, соединяет в себе три компонента: противоогненный щит, электроразряд и метеоризмомагию высшего уровня, генерирующую вокруг заклинателя облако гремучей смеси! Впрочем, последнего в местечке, где я побывал, даже и не потребовалось бы — вонища там, скажем… А теперь, когда мы победили, дайте чем-нибудь прикрыться, — неожиданно помахал рукой Питер вальяжно. — Не жмотьтесь, господа, в конце концов, сегодня вы изрядно нагрели руки на моей гениальности, в прямом и переносном смысле, ха-ха… — Какое «нагрели руки», — прорычал капитан. — Ты посмотри, что ты сделал с уткеной! Одни клочья! Что мы будем продавать? — Я не в том смысле, — неожиданно вызверился в ответ Питер. — Сегодня — благодаря моей помощи — вы сохранили судно и, что гораздо важнее — головы! И даже если эти головы пустые, в чём я почти не сомневаюсь, я вправе требовать двойного гонорара, как положено — за одну убитую уткену и за риск! Иначе я немедленно по прилёте пожалуюсь в гильдию! Вы знаете, что закон на моей стороне! — Да ты… — начал было собеседник, но смолк. Вокруг пальцев голого, дымящегося, опасно сгорбившегося Питера плясали голубые молнии. — Твоя взяла, — прошипел капитан. — Того, что осталось, надеюсь, наберётся клинтов на сто… Собирать только пол-дня… А теперь — выметайтесь. Ни секунды лишней вас видеть на борту не хочу, — гондола проскрежетала о верхушки сосен и стукнулась оземь. . — Джорджи? — вальяжно помахал рукой Питер, даже не взглянув на товарища. Тот подбежал с видом побитой собаки, протягивая свой пиджак и, накинув его на плечи ван дер Гоуду, стряхивая щелчками пальцев пылинки, повёл его к трапу. — Кстати, откуда у тебя одежда? Мы же её выкинули. — Гном вернул, — тихо объяснил Лонгботтом, как нечто само собой разумеющееся, но почему-то — оглядываясь вокруг. Пока Питер рассчитывался с боцманом, капитан, стоявший рядом с Джорджем, сцепив руки за спиной, не удержался и склонился к его уху: — Скажите, а это точно вы были пьяны, а не он? — Увы… — Лонгботтом невразумительно, с придурковатой улыбкой, развёл руками. — И часто он такие трюки выкидывает? — Увы… — в голосе Джорджа слышалась неподдельная тоска. Капитан молча, коротко кивнул, с соболезнованием приложив ладонь к виску.***
— Ну вот, Джорджи, считай, мы уже погасили наш долг. Джордж молчал. — Да брось, твоя Дора же не видела этого позора. Джордж молчал. Было слышно, как он пыхтит и дуется. — Ну, Джорджи, ну, полно. Мы в расчёте! Око за око, зуб за зуб. Ты меня подставил, я повеселился, забыли, пропустили туаредского тоника. А? В «Сундуке». А? Джордж встал на пол-шаге и тоскливо посмотрел на Питера, который тоже был вынужден остановиться. — Устал я, — сказал он больным голосом затем. — Знаешь, Питер, как я устал от твоих проделок? У меня болит голова, я ведь правда апоплексик… Я испортил дорогой костюм… потерял усы… Мои чудесные усы… Что скажет До… в смысле, женщины… Что скажет мама? Питер легко рассмеялся, придавая своему голосу странный, кажется, способный успокоить и рассмешить даже последнего нытика, оттенок: — Да что? Скажет, что ты шлимазл, который, вместо того, чтобы пахать на табачный семейный бизнес, или развивать транспортную сеть в стране, подобно твоему деловому братцц, валандаешься по улицам с каким-то прощелыгой. Курам на смех, чес-слово. — Замолчи. Хоть бы не видеть тебя! Не слышать недельку! — О? «Не видеть — не слышать»? Это мы быстро. Fraedo guearderito… Джордж сделал усталый пасс рукой, как бы отметая паутину. — Не надо. Слепоту и глухоту я со школьной скамьи снимать умею. Благодаря тебе, кстати. — А-а-а! Вспомнил годы в академии? — оживился Питер, — Понимаю. Дивные, светлые, в чём-то наивные годы. Помнишь, как мы пробрались в столовую и закинули в кикитуковый суп порошка белой росы? — Это делал только ты один. А меня не предупредил и я отравился, — Джордж невольно улыбнулся впол-рта. — Ой, да, верно… А то, как мы превратили все перья в классе в червей прямо на уроке? — Это снова был ты один, а я испугался и верещал так, что в конце квартала слышали… — Хм… А как на выпускном балу заклинанием ускорения времени Magna Enthropica испортили весь фуршет и тот сгнил за полчаса? — А вот это — совсем некстати вспоминать, — болезненно скривился Джордж. — Ты прекрасно помнишь, что меня не было на выпускном балу — ты сжег мой костюм своей метеоризмагией… Как вообще можно додуматься — тратить ману на пердёж? Это неэффективно, это вводит кучу переменных, способных свести успех на нет… И вообще, ты тогда профессором стихийной магии был! Почему ты травишь мне ученические байки, словно мы однокашники? Кто меня валил на всех экзаменах?! — Слушай, Джорджи, я тебя подбодрить пытаюсь, где твоя благодарность? — Какая-такая благодарность, Питер? — сорвался на фальцет Джордж, разведя руками. — Если из нас кто-то кому-то и обязан, так это ты мне! Ван дер Гоуд поднял брови — в искреннем непонимании. — Вот это почему бы? — Я же всегда прикрываю тебя, — Джордж похлопал Питера по спине — фактически, по собственному пиджаку. — Как тебя патруль ищет, кто рядом? Я. Как Максвелл громил наймет, чтобы долг с тебя стрясти — кто тебя отмазывает? Опять же, старина Джордж… — Да? А сколько раз я тебе помогал, Джорджи? — запальчиво парировал Питер, аж встав на месте от такой наглости друга. — Вот вспомни, хотя бы, тот случай, когда прилетел твой брат на своем дирижабле… вся семья на застолье его вылизывала и ставила его тебе в пример! — Я… — …Понятно, что мне захотелось и пришлось вмешаться, — величаво отмёл ожидаемые благодарности Питер, воздев обе руки. — Я и просто харбейское застолье не в силах вытерпеть, а тут еще и лицемерия полные штаны! Ты же лучше и умнее этого увальня! Ты же мой ученик! — Питер, — Джордж прижал ладонь ко лбу. — Я просто соскучился по брату и хотел провести с ним время. А ты вломился, сказал, что тебе нужна помощь, и утащил разбираться с бродячим трупом демонопоклонника… которого, как потом оказалось, ты сам же по недосмотру и оживил! — Не по недосмотру, а в научных целях. Ну, зато весело время провели… Разве нет? — Питер, я тебя ненавижу, — выдохнул Лонгботтом, воздев пухлые ладони и машинально потёр пространство над верхней губой, где еще совсем недавно были усы. Однако всё же, поколебавшись, вошёл в портал, открытый Питером. Яркий солнечный свет и шум полуденной улицы сменились полумраком «Сундука Колдуна». Навстречу магам вырулила Скиппи с тряпкой — словно предугадав заранее, что именно из этого угла выйдут чародеи. — Ну? Как на счёт долга? — недружелюбно спросила она, помахивая тряпкой. — Возвращаю, милая Скиппи, прямо сейчас и возвращаю, — ответил Питер, извлекая банкноты, будто из воздуха, и протягивая веером девушке. — Тут даже больше, чем нужно! Можешь не пересчитывать. Ты же можешь не пересчитывать? Тогда — не пересчитывай, пожалуйста. На этих словах Джордж отчего-то вдруг нервно заозирался и предпочёл покинуть бар, прикоснувшись к шляпе на прощание. — Вы что, разругались? — спросила официантка негромко, склонившись к Питеру. — Я бы так не сказал, — пожал плечами тот. — Просто мои слова иногда понимают совершенно пагубным образом! А у Джорджа — особый талант, ещё и делать совсем не то, что нужно. — А. Ну, ладно, — ответила Скиппи со скукой, протирая кружки и глядя Питеру за спину. — Кстати, имей в виду, тут тобой интересовались. Опять начудил где-то? — Зависит от того, кто интересовался, — рассудительно ответил Питер, тоже, впрочем, непроизвольно оглядываясь и передёргивая плечами. — Надеюсь, какая-нибудь одинокая богатая вдовушка? — Офицер Джозеф Рид, глава отдела гражданского патруля по делам магов, — раздался скучающий, но веский мужской бас за спиной Питера, после чего ему на плечо грубовато опустилась ладонь. — Э… Я… — ван дер Гоуд просто не знал, что сказать. — Знаете, вчера Уилсон т-а-а-а-к странно вел себя! Я сам видел! И я не понимаю, почему… — Не напрягайся, — перебил его Рид. — Я по другому делу. — Фух… А я-то думал, вы решили на меня повесить это недоразумение! — Ван дер Гоуд, нам нужно поговорить… Приватно, — ответил Рид, открыл портал и толкнул в него Питера. Путешественники по межпространству сразу же оказались в мрачной комнате. Питеру не нужно было напоминать, что это за апартаменты… — Подземелье гражданского патруля, — процедил он. — И чем же, спрашивается, обязан? — Только приватно, — напомнил с веским кивком Рид, подталкивая Питера ладонью в спину и побуждая его идти по коридору — мимо людей в патрульной форме, недоуменно оборачивающихся на бесштанного и мало что не обугленного посетителя… У очередной двери Рид остановился и отпер её своим ключом, предлагая Питеру войти первым. Тот вошёл — и встал на пороге. — Пани Дворжецки? — вскинул бровь ван дер Гоуд мрачновато. — Даже просто интересно, о чём у нас могут быть разговоры… наедине… и с офицером. В ответ, к удивлению Питера, женщина в вуали конфузливо улыбнулась ему и кивнула головой. — Да, у нас есть к вам разговор, мистер ван дер Гоуд, — ответила она, нервно ломая пальцы и мучая веер. Она взглянула на Рида, вошедшего следом и аккуратно запершего за собой дверь. Тот продолжил со свойственной ему прямотой, обращаясь к Питеру: — Вчера вы охотились на вампира. — И довольно удачно! — поддакнул Питер. — Я бы так не сказал, — Рид обменялся с Дорой странными взглядами. — Если вы имеете в виду, что вампир оказался дедом Дворжецки, — Питер заёрзал на месте — он ненавидел объясняться на такие темы с родственниками, — то я… право, соболезную… но ничем помочь не могу… вампиры — они, знаете ли… уже не совсем родственники, поскольку… — Не оказался, — безразлично перебил Рид. — В смысле? — Питер даже не понял, к чему это. — Убитый не оказался ни дедом мисс Дворжецки, ни, с позволения сказать, вампиром. И, если уж на то пошло — даже в убитые его определить трудно. — Я совсем запутался! — Питер воздел руки, начиная гневаться. — В том, что вы говорите, нет никакого смысла! Я видел клыки, он вылез из канализации… Он бегал! Он умер… — Мой дедушка не покидал канализации, — возразила Дора деревянным голосом. — Он сидит в подвале моего дома, живой и здоровый… Насколько эти слова применимы… в его состоянии, конечно… — Дора скорбно потупила глаза и промакнула один из них платочком. — Невозможно! — Питер мгновенно охрип, — Я сделал ему дыру, после которой не выживают даже доппельгангеры! А потом он выгорел в пепел! В прах! — Это была имитация. Очень хорошая деревянная имитация, как выяснил гражданский патруль вскоре после того, как вы с Лонгботтомом в чрезмерной спешке покинули место происшествия, — пояснил Рид. — Предвосхищая ваш вопрос: именно ради получения ответа, кто мог сотворить деревянную марионетку, подобную деду Доры Дворжецки, вы сегодня сюда и приглашены… Извините, я вижу, что пани не в состоянии продолжать разговор. Родственная драма, прошу понимать. Позвольте вас проводить, — Джозеф подал приглашённой руку, другой рукой услужливо распахивая перед ней портал. Та, всхлипывая и вздрагивая плечиками, ушла в вихрящуюся и искрящуюся муть. Рид — вернулся к столу. — Марионетка? — переспросил Питер некоторое время, переводя осоловелый взгляд с Рида на место, где был портал, и обратно. — Вы хотите сказать… что это был просто манекен? — Маг быстро приходил в себя, глаза его словно прикрылись дверцами — он размышлял. — Ну, для оживления манекенов нужен маг-кукловод. То есть, специалист во многих сферах, — Питер начал загибать пальцы, — в магии сотворения, магии контроля, стихийной, разумеется, магии… плюс навыки инженера, плюс метамагия, возможно даже некромантия или магия жизни, в общем, это настоящий гений, и я представить себе не могу, чтобы такой завёлся в нашем захолустье, да ещё занимался всякой чепухой вроде воссоздания клыкастых дедушек. Честно говоря, я бы скорее предположил, что нам повстречался какой-нибудь древесный голем. Если «труп» и правда был деревянный. — Мистер ван дер Гоуд, — негромко процедил Рид, склонившись к Питеру, — вы знаете, чем отличаются древесные големы от магических марионеток? — Эээ… Ну… — Не удивлён, что вас лишили сертификата. Фантазия у вас прёт, буквально через край, а вот профессионализма и усидчивости — ноль… — Нет, нет, подождите, — мученическим голосом перебил Питер, — Я знаю, что древесные големы непохожи на людей! Но ведь он мог каким-нибудь образом научиться, подсмотреть, обтесать себя, в книжках вот прочитать, хотя бы… были такие случаи! — Не порите чепухи, — отмахнулся Рид. — Я же говорю, имитация точная, таких совпадений не бывает. В общем, заканчиваем страдать ерундой — мне нужен кукловод. И вы мне его найдёте — прежде чем стая марионеток чересчур разрастётся и они начнут обретать самостоятельность. — Я? — Питер недоуменно указал на себя, — Мы, кажется, ещё ни о чём не договорились… — А и не нужно, — отозвался Рид с людоедской усмешкой. — Достаточно и того, что вы вчера сорвали выступление Уилсона… фактически, оклеветали его — пусть и его же собственными устами. Можете не подтверждать и не опровергать — у нас железные доказательства вашей вины. Ещё со вчерашнего дня. И только от вашего прогресса в этом деле зависит, забудем мы об уликах или дадим им огласку. — Назовите цену. — беспечно отозвался Питер после краткого раздумья. — Вы не поняли, мистер ван дер Гоуд, — с иллюзорной теплотой ответил Рид, ухмыляясь. — Цена — ваша голова. Точнее, причёска на ней. Тюремная — или лохматая, как сейчас… — Хотел бы я знать, где бы вы собирались держать мага высочайшего класса, даже если бы дело до этого дошло, — обидчиво откликнулся Питер, скрестив руки. — Не бойтесь, есть у нас места, — уклонился от ответа Рид, повторяя позу собеседника. Наступило молчание. Наконец, Питер не выдержал. В его глазах горел огонёк неподдельного интереса. — Хорошо. Ну и где мне искать этих ваших марионеток? Где-то ещё вы их наблюдали? — Пока убедительных свидетельств нет, — размеренно отозвался Рид, — поэтому, если вы обнаружите таковые — немедленно, повторяю, немедленно уведомляете меня. Договорились? — Сойдёт, — скривился Питер, чуть помедлив. — Но деньги мне всё-таки потребуются. Зелья, компоненты, свитки, возможно — работа в архивах, а также — наём соглядатаев и сбор сведений… одежду вот прикупить надо. — Зелья и компоненты, дорогой мой друг ван дер Гоуд, — с иронией отозвался офицер, — вы и так воруете в каждой лавке. А на счёт соглядатаев — «вы всегда работаете в одиночку». Не ваши ли слова? Идите сейчас в «Сундук Колдуна» и начинайте дознание. — Тем более, — сардонически хохотнул Питер. — «Сундук Колдуна» — бар приличный, кто же туда ходит без денег? — А вы тряхните кошельком — от вашего уткенобойского гонорара немного выйдет. Или по карманам пошарьте… Вам не впервой. Одежду, так уж и быть, выдадим. И ещё… договор подпишите. — Что? — А чтобы всё по правилам. «Я, Питер ван дер Гоуд, обязуюсь приложить все усилия к поимке мага-кукольника, создавшего марионетку, убитую мной, взамен же офис городской охраны, подразделение по делам магов, обещает покрывать меня в деле об автодиффамации Уилсона…» Питер некоторое время раздумывал с крайне угрюмым видом. — Чушь какая-то, — дёрнул он плечом. — Кто же заключает такие договоры? И не нужна мне ваша одежда… Ладно, давайте, где тут у вас расписываться.***
Народу в «Сундуке Колдуна» было немного. Слегка поёживаясь от неудобства казённой одежды, Питер пробирался к барной стойке. Музыканты играли «Там, где волны бьются о берег», в зале танцевали пары магов и магесс, так что проталкивающийся между ними посторонний не был желанной персоной. Сталкиваясь с гостями заведения и рассыпая извинения, ван дер Гоуд не забывал цепким взглядом оценивать публику — нет ли новых лиц, пока ещё незнакомых с его трюками. Но все вокруг Питера знали — бродячие маги, маги-наёмники, алхимики… Дойдя до стойки, ван дер Гоуд обратился к стоящему за ней Пьеру: — Пьер, мой истравский друг! — А? Что? — трактирщик удивлённо уставился на Питера — поражённый теплотой его голоса. — Ты не представляешь! Я нашел работу! — Надо же… То есть, ты больше не пьёшь в долг? — А то!.. Я, между прочим, работаю на гражданский патруль, — шёпотом признался Питер и подмигнул бармену. — Так что — не смотри, что я буду бухать, я бухаю исключительно в рамках задания! Ливани-ка туаредского тоника мне. Для конспирации, разумеется. Выпив рюмку с тоником, Питер принялся осматривать посетителей, гадая, кого можно было бы допросить. Первым в поле зрения ван дер Гоуда попал волшебник Саймон Уэтмор. Очкастый замухрышка, глядя сально на болтающую с ним красивую молоденькую девочку-волшебницу, втирал ей что-то на ушко. Питер подошел к ним, встал сзади и стал слушать. — … Понимаешь, Саймон, так получилось… Я поняла, что не смогу перейти в другой класс, — лепетала девчушка в робе подмастерья. — Ха-ха-ха, девочка моя, сможешь, конечно, сможешь, — похохатывал Уэтмор, — сейчас объясню тебе, как. — Хей, Саймон, привет, это я! — похлопал оратора по спине ван дер Гоуд, отчего тот опешил и поперхнулся. — Ну, старина, какие новости? А знаешь, я вчера целого вампира завалил! Ловко так уделал, впрочем, ты, наверное, уже слышал. А ведь прыткий, гад, оказался… Повезло, что никого не покалечил — вовремя я клыки его жёлтые вырвал. — Чего вам от меня нужно, сударь ван дер Гоуд? — с неожиданной сухостью в голосе вскинул брови Уэтмор. — Странный вопрос, — Питер затруднился. — Я что, не могу подойти поболтать со старым приятелем? — Я бы посовестился называть приятелем такую персону, как вы, гоподин Питер ван дер Гоуд, — отозвался Уэтмор дребезжащим от негодования голосом. — Так оболгать мистера Хэмилтона! Ещё и присвоить его имя! — Харви всё не так понял, — миролюбиво поднял ладони Питер. — Это же просто невинная шутка. Да мы же с ним закадычные друзья, ну спроси его самого, наверняка он совершенно не обижен, просто бухтит по старой привычке! — Объясняйся с ним сам. Мне хватило услышанного… — Саймон, — Питер попытался взять мага за лацканы. — Я бы не обращался к тебе, но мне нужна твоя помощь. — Отвали. — Тон Уэтмора стал грубее, и маг скинул руки Питера со своей одежды, чуть придвинувшись к нему по-петушиному. — Пошел вон от меня, пока я не сделал с тобой что-нибудь, о чём мы оба будем жалеть! — ещё громче перебил он сам себя, пресекая робкие попытки ван дер Гоуда взобновить дипломатию и поднял перед его лицом растопыренную ладонь, вокруг которой вились розовые змейки магической силы. — Э, э… задохлик, да что на тебя нашло… ладно, прости, у меня дела, — оторопело забормотал Питер и нырнул в толпу. Признаться, его напугала не магия, а то, что у щуплого мага так откровенно «сорвало резьбу» — Питер никогда не видел его таким агрессивным. — Хэмилтон, между прочим, на улице! — предупредил вслед Уэтмор. — Не думай, что тебе удастся уйти… от разговора! — Зря я к этому Саймону вообще сунулся — у парня сегодня, наверное, не лучший день, — заключил ван дер Гоуд уже, скорее, для самого себя и, пригнувшись, принялся изучать посетителей далее. Вскоре у него однако зарябило в глазах от изобилия возможностей, и он выбрал просто самое симпатичное лицо из окружающих. — Молли! Радость моя, надо поговорить, — обратился он к проплывающей мимо официантке. — О, Питер? Ты сегодня удивительно симпатичный и галантный, даже пиджак какой-то особенный, без пятен, — оценила та, одной рукой прикасаясь к ткани его одежды и не выпуская подноса в другой. — Говори, только быстрей, у меня работы — выше крыши… — Ты видела чего-нибудь странное за последнее время? — Опять? Со вчерашнего дня — ничего особенного, если не считать того, что мистер Хэмилтон рыскал тут волком, да и сейчас, наверное, стены бара подпирает… На твоём месте я бы просто тихо скрылась. Где чёрный ход — подсказать? — Я, великий бродячий маг, не намерен бегать от каких-то прощелыг, — гордо отозвался Питер, заложив руку за отворот плохо скроенного сюртука, и направился в сторону лестницы, сверкая глазами вокруг. — Ага, вот ты и попался! — услышал он злорадное, когда поднялся на уровень земли и вышел за двери подвальчика. — Здрасьте, — беспечно ответил Питер, оглядывая трёх персон, окружающих его: Артура Лестера, Джосаю Хаммонда и, разумеется, незабвенного Харви Хэмилтона — собственной персоной. Артур Лестер, маг сотворения. Написал порядка двадцати научных трактатов, по которым преподают во всех академиях. В сто тридцать три года возглавил факультет магии сотворения в Республиканской Академии, однако пробыл на этом посту лишь сорок лет, затем уйдя из сферы образования в частный бизнес, организованный его однокашником Харви Хэмилтоном. Совладелец конторы «Хэмилтон и партнеры». Владелец единственной гомункулогической лаборатории в Рингленд-сити. Пожилой, худощавый, с проседью и усиками-«метёлкой», всегда чисто выбрит и одет в дорогой костюм синего цвета. Джосая Хаммонд — маг смерти и создатель заклинаний. Относится к средней категории магов, но обладает обширными познаниями в теории магии и практическим опытом, что позволило ему совершить ряд прорывов в некромагии. В частности, его заклинание «дыхание вечности», позволяющее находящемуся при смерти отсрочить таковую на время до двух часов, получило широкую популярность у авантюристав и позволило многим из них избежать лап Костлявой, дождавшись запаздывающей первой помощи. Автор десяти томов комментариев к академическим заклинаниям, восьми трактатов по теории магии и четырех сборников произведений сатиры и юмора — разумеется, чёрного. Сотрудник компании «Хэмилтон и партнеры», основной её вкладчик со времён основания. Невысок, гладко выбрит везде, одет в классический чёрный похоронный костюм. Харви Хэмилтон. Известнейший бродячий маг, автор множества бестиариев, число которых так велико, что их точного количества никто не знает. Знаменит многочисленными научными статьями, которые принято принимать в журналы без рецензии. Уважаемый соавтор энциклопедий. Имеет неофициальный титул величайшего мага Великой Республики. Учился в одно время и в одной Академии вместе с Джосаей Хамондом, Арутором Лестером, Саймоном Уэтмором и Питером ван дер Гоудом. Последнего — терпеть не может ввиду лени последнего и, как полагает Харви, полной неспособности к магии. Основатель компании «Хэмилтон и партнеры», оказывающей многопрофильные магические услуги за высокую цену. — А вот и он, — процедил звеняще-металлическим голосом Харви, сунув руки в карманы и вытянувшись в струнку так, что не едва не переламывался позвоночник. — Жулик, пьяница, аферист, угонщик транспортных средств, без пяти минут насильник и предположительный убийца! Хорошо, что у тебя есть остатки совести, и ты всё-таки явился… — Остатки — чего? — вытаращился Питер. — Харви, не перегибай палку! Я же шучу, просто шучу, и не виноват, что у некоторых плохо с чувством юмора! — Что у меня вместо члена песчаный червь — это шутка?! — взвизгнул Харви. — Это… это… — он аж затопал ногами, как бы топча невидимый памфлет и не будучи в силах сравнить с чем-либо его содержание. — Если ты запомнил только про червя, это не моя вина, — горько выдохнул Питер. — Знаешь, ван дер Гоуд, я и впрямь чувствую вину, — продолжал Харви с белыми от бешенства глазами, — за то, что сто семьдесят лет назад, когда мы учились вместе, я считал тебя человеком вменяемым и глядел сквозь пальцы на твои выкрутасы! Ты опозорил меня не столько червём — сколько тем, что сравнил с собой! Себя, ворующего зелья в лавке и одевающегося как нищий! Едва не изнасиловавшего мисс Дворжецки! Хорошо ещё, что Лонгботтом вовремя появился. — Харви! — возвопил Питер. — Оглянись вокруг, очнись, посмотри в лицо реальности! Всё верно, мои трюки могут пугать, но я безвреден, от меня ещё никому не было убытка, и… — он смолк, потому что на крыльцо выбежала стайка девушек, которые с криками «Харви! Харви Хэмилтон! Это же он! А у вас правда в штанишках фамилиар-червячок? Какая прелесть! А можно его погладить? А поцеловать?» окружили мага-бродягу и принялись осыпать его восторгами. — Кажется, именно это я и имею в виду, — чуть смущённо отрекомендовался Питер, стараясь не смотреть в сияющие глазки поклонниц — такое в них было незамутнённое, целомудренное, светлое обожание. Но Хэмилтона ничто тронуть не могло. Одним взмахом руки он стёр реальность вокруг и нарисовал другую — на фоне вечернего парка и без лишних персон. — Ты прав, Питер ван дер Гоуд, — зловеще заявил Харви. — Ты никому ещё не причинил вреда. Но исключительно потому, что рядом оказывались такие хорошие, добрые, честные, благородные люди, как я — чтобы предотвратить твои злодейства! Теперь же — ты перешёл грань. И потому я считаю своим долгом остановить тебя… Раз и навсегда. Я вызываю тебя на дуэль. — Ч… что? — выдавил Питер — разочарованный и расстроенный, но ни капли не испуганный. — Ты уверен?.. Великий Всесоздатель, каким же ты скучным и вредным типом ты оказался в конце концов, Харви… ещё и себя не жалеющим. — Назови время! — страшным голосом оборвал его Харви. — Ну… вообще-то, у меня плотный график, но сегодня можно устроить выходной, — печально отозвался ван дер Гоуд. — Не шути так, — осклабился мёртвой усмешкой Харви. — Выходные бывают у тружеников. Например, у меня. А ты — безработный лодырь, на веки вечные. — Если бы ты знал, как далеко твоё предположение от истины, — тускло и загадочно молвил Питер, глядя в сторону далёкого горизонта. — Ну, если тебе приспичило — давай, «магобоец». Давай! Где будем махаться? Так, чтобы ты потом не жаловался, что я выторговал себе фору? — Где угодно! Хотя бы прямо у тебя в логове! Всё равно я туда наведаюсь, когда ты струсишь и убежишь, поджав хвост! И твой дракон меня не испугает, и не таких чудищ видали! — Хорошо, — пожал плечами ван дер Гоуд покладисто, — Значит, вершина горы Колдкло, сегодня вечером. Когда именно тебя ждать? Харви что-то прикинул. — В восемь вечера. Я приду с секундантами. Вот… с ними, — он указал на друзей. — Можешь пригласить своих. А теперь — свободен. — Я всегда свободен, — взгрустнул Питер, садясь на крыльцо так, словно рядом никого не было. — Всегда свободен, в отличие от вас. — Тебе же сказали: проваливай, — «перевёл» слова патрона красивым басом Джосая. — Не-а. Вы проваливайте. Мне и тут, на крылечке, хорошо, — ответил Питер, вытягивая ноги и со вкусом приваливаясь к стене. — Ты невыносим, — огрызнулся Джосая и все трое спустились обратно в «Сундук». Дождавшись, пока дверь закроется, Питер скосил глаза, пружинисто встал, отряхнул брюки и пошел вдоль стены дома. — Эх, в каких же напыщенных дебилов превращается моё магическое поколение, смотреть тошно, — пробормотал он напоследок и свернул за угол, к парадному входу. Почему — туда? Просто, прежде чем возвращаться домой, Питер решил наведаться в магазинчик «Запасы Колдуна», располагающийся на первом этаже того же здания, что и бар. И то, и другое заведение принадлежали живущему в том же доме Карлу Бону, известному алхимику. Открыв тяжелые двери и пройдя по коридору, Питер оказался у прилавка, за которым на фоне многочисленных застеклённых стеллажей сидел щуплый старичок-чанеке. Узкое красное лицо нелюдя, тронутое сетью тонких морщинок, украшала длинная и окладистая седая борода. Продавец не стеснялся курить на рабочем месте — делая это солидно и с расстановкой, вооружившись длинной и тонкой трубкой со шлангом. Неведомая комбинация реторт и переходников низводили невыносимый для лёгких людей самосад чанеке до уровня — всего лишь — едкого желтого дымка. Заметив Питера, чанеке сделал несколько затяжек, выдохнув навстречу посетителю клубы дыма, не то в знак приветствия, не то самозащиты, а затем — приподнял очки. — Мистер ван дер Гоуд! — Голос чанеке был прокуренным, но добрым, — С чем пожаловали? Никак, помощь требуется? Что-нибудь необычное, или как всегда? Только не говорите, что решили закупиться свежеиспеченными «лапками грифона». — «Лапки грифона»? — переспросил Питер с интересом и облизнулся. — Где? — А разве вы не чувствуете? М-м-м… — Чанеке блаженно повёл носом, сделав такой жест, словно отгоняет от носа ветер. — Чем это пахнет, а? Питер принюхался. В магазине пахло целым букетом ароматов — различными магическими порошками и их растительными компонентами, присутствовал странный привкус, который остаётся обычно в помещениях, где используют аптекарские мази… но больше всего пахло табачным дымом. — Табаком, — подначивающе предположил он, намекая на то, как Фред прокурил помещение. — Да какой табак, Питер! — взвился чанеке, затем расстроенно и величественно махнув рукой. — Разве ты не ощущаешь… этот сладкий… манящий запах «лапок грифона»? Мисс Бон полчаса назад приготовила. Да вот только она никого не подпускает к блюду с ними. Даже меня. Представь, я законным образом, в обеденный перерыв, явился на кухню. Так что ты думаешь? — она и меня попёрла, с криками, чтобы я работал! — Безобразие, — выдохнул Питер, — Искренне сочувствую тебе, старина Фред. Не дать «грифоньих лапок» такой лапочке, прости за каламбур, это настоящее преступление! А я сейчас как раз расследую преступления, — он хищно улыбнулся. Чанеке сделал конспиративный «жест» бровями, мило улыбнувшись. — Могу сделать скидку, — присклонился он к прилавку боком, — если принесёшь мне две, а лучше три печеньки. По клинту за каждую. Питер задумался, что-то посчитав и вскинув глаза к потолку. — М-м-м… Ты мне делаешь скидку за печенье, которое готовят в том же доме, где ты находишься? — уточнил он. — А что? — снова оскорбился чанеке. — Если ты считаешь, что я тут за цепного пса… — Я считаю, то, что ты сказал — просто замечательно! — восторженно перебил Питер, воздев собранную щепотью руку. — Мне даже не придётся выходить на улицу, чтобы выполнить твоё поручение! Ну, я пошёл… — Э, погоди, в другую сторону, — направил его чанеке. — Апартаменты мадам Бон — там, на втором этаже. Ради спортивного интереса, что ты собираешься покупать? Сейчас как раз поступила свежая партия «пыльцы фей»… — Бери выше, Фред, — важно поднял палец Питер, обернувшись на каблуке. — Масло василиска, рулевое перо гром-птицы, «палец титана»… — О-о-о, — Фред аж привстал. — Силы Матери-природы, заставляющие сферу оживать в циклах эонов! Питер, что я слышу? Ты при деньгах, да ещё и при таких? Я бы даже сказал: при деньжищах! Не спрашиваю, откуда у тебя привар, но это совсем другое дело. Весь мой ассортимент, даже скрытый, для тебя. Давай! Заказывай! Зелья, порошки, отвары, мази, яды? Может быть, что-нибудь… м-м-м, экзотическое? — чанеке облизнулся, стёкла его очков загадочно блеснули. — Не сдерживай фантазии. «Запасы колдуна» — магазин что надо. Тут тебе не лавка мадам Максвелл, где в байкочью костную муку добавляют помёт голубей! У нас — только проверенные биоматериалы. Бораро, гремлины… даже пакваджи, — добавил чанеке полушёпотом. — Чанеке — нет? — сухо поинтересовался Питер, заставив улыбку Фреда на мгновение превратиться в оскал мёртвой собаки, но затем маг харизматично, легко рассмеялся. — Шучу, шучу, я не ханжа, чтобы не понимать, что прогрессивная магия нуждается в передовых ресурсах. Просто так мы скоро и до людей доберёмся. — А у нас и из людей… — начал Фред, заговорщицки обернувшись на стеллаж с какой-то мутной ретортой, но Питер прервал его: — Не надо, не хочу знать такие подробности, приятель. Мне нужно всего-то что-нибудь, повышающее эффект магии разрушения. — Порошок Брикса? — предположил Фред после раздумия. — Отличный выбор для мага-дуэлянта. По десятке за пакет… — он замялся, глядя на напрягшееся лицо Питера. — Дороговато, понимаю, зато качества — нигде в городе лучше не найдёшь. Даже мистер Бон иногда использует. — А что-то побюджетнее есть? — уточнил Питер. — Мазь Андерсена, мазь Смита?.. порошок Смита? Чанеке поскучнел, затянулся трубкой, выдохнул жёлтый дым — прозрачный, но настолько густой, что он, кажется, даже искажал проходящий через него свет, и, покашляв, ответил: — Ну, конечно есть, Питер. Чего-чего, а этого дешёвого добра у нас навалом. Мазь Андерсена… доставка из самого Нового Нольбиана… Пять клинтов за флакон! Порошок Смита я сам готовлю. Два пятьдесят. Мазь Смита — из лаборатории мистера Бона, он эксперт, никому её изготовление не доверяет. — Сколько? — уточнил Питер, облокотившись на дверной косяк и заложив ногу за ногу. — Пять пятьдесят. — Фу. — Кстати, если ты хочешь чего-то особенного, — остро скосился Фред на Питера, — Я бы тебе советовал не брать этой дешёвой дряни. Мистер Бон делает собственную мазь, она стоит пятнадцать за флакон, зато в десять раз сильнее. Вообрази, в десять! Огненный шторм с ней и новичок вызовет! — Как называется? — уточнил Питер. — Мазь Бона, — веско и ответственно отозвался Фред. — Скидка? — Да. Питер взмахнул полами сюртука, разворачиваясь. — Я подумаю, — ответил он, обернувшись через плечо и указав на Фреда пальцем. После чего — скрылся в дверном проёме.***
За дверью оказалось смежное с лавкой складское помещение, из которого наверх уходила винтовая лестница. Питер прошёлся вдоль ниш, в которых хранились «ресурсы». Разумеется, Фред был бы очень опрометчив, если бы пустил ван дер Гоуда на неохраняемый склад, зная его привычки — все товары были за решётками. О чём Фред не подозревал, так это о способности ван дер Гоуда создавать мини-порталы в видимую зону. Небольшой поток лиловых искр — и несколько зелий регенерации, флакон туаредского тоника, а так же пригоршня мазилок Смита, перекочёвывают в бездонный карман Питера… Теперь — наверх по лестнице. Следующая дверь, наверху, открывалась на лестницу. Голосок Молли снизу свидетельствовал о примерном расположении этого выхода: — Пьер, жареного кикитука с луком, свиную отбивную и заливную рыбу! Гости ждут уже полчаса, давай побыстрее! — Oi, Auligottet! Muir soet tiraid! — это Пьер. — Сейчас будет! — Не ворчи там, а готовь! — Oi, daimott! — печально. — То есть, я прямо над кухней «Сундука», — промурлыкал Питер, откладывая этот факт в памяти на всякий случай. Затем он заспешил на второй этаж. Здесь уже ощущался действительный и неподдельный запах свежей выпечки. Следуя ему, Питер проследовал по коврам, в надежде прийти к логову мадам Бон, однако при попытке пересечь особо уютную полутёмную комнату с высоким креслом, стоящим у лампы, был окликнут спокойным старческим голосом: — Питер, что ты здесь делаешь? Карл Бон, великий алхимик, сидел в кресле, закинув ногу за ногу — явно отвлечённый Питером от чтения книги. Несмотря на домашний вид — красный халат с махровыми помпонами и книгу на подлокотнике, заложенную пальцем, старик не выглядел оторопелым или испуганным, в его вопросе читалось святое равнодушие. — Ах, мистер, Бон! Добрый день! — Питер широченно улыбнулся и большими шагами вернулся к креслу. — Я тут, понимаете ли, по просьбе одного приятеля… ну, вашего работника, Фреда Джонса! — А… Да. Фред. Знаю. О чём он тебя просил? — приподнял бровь Бон, разговаривая таким тоном, словно читал сейчас книгу и скрупулёзно прояснял её сюжет. — О сущей малости. Три печенья от вашей жены. Чуете запах? Он разлетается по всему дому и покоряет сердца. Разумеется, я не мог отказать! — Ну-ну, — усмехнулся Бон, захлопнув книгу и сложив одну ногу с другой в намерении встать с кресла. — А что заставляет тебя думать, что моя жена с тобой поделится? Она даже мне печенюх не даёт, вот, гляди, чем я вынужден питаться! — мистер Бон указал на тарелку, стоявшую на маленьком столике у тумбочки. На ней лежал нарезанный тонкими ломтиками бекон, пара кусочков хлеба и сливочное масло — на самом деле, не такой уж плохой ужин, а учитывая стоящую возле него чашку кофе, так и вовсе аристократический. Однако из чисто дружеских чувств Питер предпочёл поддержать алхимика. — Да. Точно. Никуда не годится. На кой черт жрать этот бекон, когда на кухне готовятся вкуснейшие «лапки грифона»? — Ах, моя Ленор — такая перфекционистка. Она ни за что не даст уже приготовленные лапки, пока не закончила выпекать их всё, — мистер Бон сентиментально прижал к щеке сложенные ладошки и потёрся о них щекой с опьянёнными глазами. — Но в её защиту могу сказать, что она придумала самые вкусные печенья в этом мире!.. Как бы то ни было, Питер, — Бон подошёл поближе и коснулся плеча ван дер Гоуда, — ваше положение безнадёжно. Вам, великому магу, придётся смириться с поражением. — в голосе алхимика читалось почти веселье. — А что если великий маг и вам принесёт печенье? — распетушился Питер. — Он же, как-никак, великий! — В самом деле, — Бон подмигнул. — Вполне достойный квест для великого мага. Но и противник силён! Я даже не знаю, стоит ли посылать вас на столь сложное задание… — Если это наём, он должен оплачиваться соответствующим образом, — отозвался Питер, нервно сжимая-разжимая пальцы и покусывая их, как бы в сильном волнении. — Иначе отнятие печений у вашей жены ничем не будет отличаться от мелкого хулиганства! А я не хулиган, я великий маг, на всякий случай напоминаю об этом. — он скромно раскланялся, исполнив низкий пируэт. — О, в самом деле, — Бон важно поднял палец, отступив к шкатулке на стенной полке. — Сколько же великий маг берёт за эпические задания? Восьми клинтов — хватит? — Десять, — отозвался Питер с пылающими глазами. — За восемь клинтов можно накупить гору замечательных коржиков и пирожных в местном торговом ряду, — веско возразил Карл, застыв с купюрами у ларца. — Тогда — двенадцать. Я люблю сладости, — голодно откликнулся Питер. — У вас очень жёсткая деловая хватка, — простонал алхимик, прикрыв глаза и протягивая купюры. — Вы заслуживаете этого приза. Возьмите — и принесите мне искомое! Моё сокровище… мою прелесть… Остаток речи Питер не дослушал — схватив деньги, он нырнул в двери. — Надо же, единственный человек за сегодня, с которым можно иметь дело, — с уважением пробормотал он, пряча бумажки поближе к сердцу и берясь за ручку кухни. Затем — подёргал её. Постучал. Подёргал ещё… — Заперто! — нелепым фальцетом прокомментировал он. — Какой ничтожный финал у столь возвышенного кондитерского начинания… — услышал он мурлыкающий голос алхимика за спиной, резко сменившийся боевым тенорком: — был бы, если бы я не явился к вам на помощь! Дорогая, открой, пожалуйста, к тебе гости. — Карл, я люблю вас, — пробормотал Питер обожающе, глядя, как муж стучит в кухню жены. — Чего тебе, Карл? Я занята, я готовлю! — раздалось изнутри. — Нам срочно нужно поговорить. — Что, неужели эта мазь конской выносливости всё ещё работает?! — Ну-у-у… — Мистер Бон горделиво подыграл глазами, как бы предлагая Питеру самому додумать предысторию этой фразы, — Нет, дорогая, лошади тут ни при чём, но текущая тема тоже не позволяет ждать! С тобой хочет поговорить никто иной как сам ван дер Гоуд. Великий маг, и всё такое… Дверь распахнулась так резко, что Питер отшатнулся. Перед ним стояла женщина лет сорока, ее рыжие волосы, уложенные в замысловатую прическу, несколько растрепались на кухонной жаре, но более всего ван дер Гоуда беспокоила сковородка в руке матроны, как бы занесённая для удара. — Ван дер Гоуд? Дома? У нас? — взвизгнула Ленор, — он опять взял тебя в заложники? Он что-то украл? Он хочет нас взорвать?.. Срочно вызывай гражданский патруль, пока я его сторожу! Он у меня не уйдёт. Он не сбежи-и-ит, — и мадам Бон стала теснить Питера к стене, держа его под прицелом сковородки. — Нет. Нет. Ленор, пожалуйста, не волнуйся, — скупо отвечал Карл на каждый вопрос. — Питер — наш гость… поговори с ним… поласковее… вон там! — он пихнул ван дер Гоуда за рукав в кухню, потом — подтолнул туда же жену, прикрыл за ними дверь и отряхнул ладони друг о друга. Затем — приложил ухо к створке и прислушался. Сначала слышалось какое-то бормотание, потом — последовала вспышка лилового сияния, после которой из поддверной щели выплеснулся дымок пополам с искрами. Через секунду после этого дверь была пинком открыта. На пороге стоял великолепный Питер ван дер Гоуд, правда, с лапшой на шляпе и эполетами из салата на плечах, но сжимающий в руке поднос с печеньями. — Д-дорогу волшебству! — произнёс он бодрым тоном, затем икнул и повалился на руки Карлу, успевшему ловко подхватить поднос. Когда Питер пришёл в себя, Карл подавал ему нюхательную соль, а Ленор — обмахивала его передником. — Успокойтесь. Вы справились, — бормотал алхимик. — Вы… справились, — он смахнул невольную слезу. — Где. — Таков был первый вопрос Питера. — Вот, — почти беззвучно ответил Карл, указав на поднос. — Вот. Здесь всё. Питер полежал ещё некоторое время в позе покойника, потом резко, как манекен на ниточках, сел. — Меня ждут дела, — сообщил он, опираясь рукой на колено и вставая. — Некогда залёживаться. — Понимаю, понимаю… свои двенадцать штук я уже взял, — прошептал алхимик, глядя, как Питер берёт поднос. Ленор провожала его романтичным взглядом, держась за щёку и чуть краснея. — Какой мужчина, — прошептала она, держась с мужем за руки и провожая удаляющегося зигзагом ван дер Гоуда замороженным взглядом. Карл легонько поцеловал её в щёку, свободной рукой уплетая одну из «грифоньих лапок».***
Когда Питер под грохот подсобной двери возник в лавке, Фред уставился на него в шоке. — Мать Природа, погружающая в сон все живое холодами! Питер! Это ты! Я уже думал, ты не вернёшься! — рявкнул чанеке сквозь кашель. — Наверняка, именно поэтому ты меня и посылал за печеньками, — зловеще молвил Питер и ловким движением рассыпал по прилавку печенья. — Я мог не вернуться. Мог. Но я же — Питер ван дер Гоуд! Поэтому я тут. Вот твоя доля. — Эй! — уже не игровым тоном вскрикнул Фред, в ужасе глядя на прилавок. — Тут же грязно! Зелья, яды, самосад мой! Эх… Ладно. — он аккуратно собрал печенья — не пальцами, а бумажками, затем сочувственно спросив. — Сильно тебе досталось? В ответ Питер просто указал на себя развёрнутыми ладонями обеих рук — мол, сам погляди, какой у меня вид, хотя, с другой стороны — что со мной сделается? Фред затруднённо надул губы «крендельком» и принялся считать печенья. — Пять штук. Значит, скидывая по клинту за каждое, с тебя… — он назвал цену, от которой бы встали волосы дыбом у любого мага, не заглядывавшего ни разу в элитарную лавку Карла Бона. Питер снова не снизошёл до ответа, но сделал рубящий жест, понятный любому торговцу… — Как — уполовинить? — от неожиданности и возмущения и Фреда перехватило дыхание. — Да мистер Бон меня убъёт, если я буду его так обсчитывать! — Не пойдёт. Дай-ка я сам съем твои любимые печеньки, — Питер сделал усталый жест рукой, словно собирался телекинезом отправить всё добытое себе в рот. Фред поспешно сгрёб трофей в обнимку, испуганно сверкая глазами. — Могу скинуть десять! — умоляюще пообещал он. Ван дер Гоуд молча помотал головой. Фред прижал ладонь к лицу, скривившемуся в плаксивой гримасе. — Забирай свой товар, живодёр, — он толкнул свёрток по прилавку в направлении Питера. Тот, устало поднявшись, рассыпал на столешнице купюры и, молвив: «Так-то лучше» — покинул помещение через портал***
Охотник Род, возвращающийся с убитым зайцем из леса, на подходе к своей избе заметил нечто, что заставило мгновенно вспотеть от ужаса. От забора поднимался дым и сверкали пламенные сполохи. — Горим, — едва веря глазам, пролепетал Род, а в следующий миг уже стремглав бежал к месту возгорания. Однако когда он прибыл на место, то не обнаружил ни языков пламени, ни летящих искр. Там стоял лишь Питер ван дер Гоуд, пьяный и счастливый. Привалившись к забору, маг с легкомысленным видом пускал с руки огненных кобр — в сторону сырых зарослей аира. — Что ты тут творишь? — страх Рода мгновенно сменился гневом. — Избу мне спалить хочешь?! — Род! Привет, дружище! — глаза Питера полыхали детским восторгом. — Смотри, что я могу! — и он вырастил на ладони огненное дерево — сначала появился бутон, потом — цветок, потом — вырос ствол, во все стороны полезли оранжевые ветви… — А ну, прекрати! Прекрати это мне! — взвыл охотник и, бросив зайца, кинулся к Питеру с явным намереньем потушить огненное диво — чем угодно, хотя бы полушубком. Тот со смехом увернулся, огненное дерево рассыпалось искрами, оставившими на траве подпалины размером с хорошую тарелку. — Да я просто тренируюсь, никого не трогаю, что ты, — развёл руками Питер. — У меня дуэль сегодня. — Тренируйся где-нибудь подальше от моего дома! — уперев руки в бока, потребовал Род. — Спалишь мне всё — где я буду жить? — Да ну тебя, скучный, — махнул рукой Питер. — Хочешь повеселиться сегодня вечером? Приходи к моим апартаментам, я там буду поджаривать хвост зазнайке Хэмилтону! Мне как раз секундант нужен. Ну, и тот, кто потом сложит о моей победе балладу… — Я не умею складывать баллады, — хмуро, отговорился Род, успокаиваясь и оттаивая — всё-таки, огненная погибель прошла стороной. — Всё равно, ты же мой лучший друг, даже если не желаешь быть секундантом — я должен тебе это показать! — Да ну тебя, — отмахнулся Род, сплюнул и занёс добычу в избу. Затем вдруг вышел и протянул Питеру кружку сидра. Тот с благодарностью выпил, вытер губы. — Точно не придёшь? — уточнил Питер. Род помотал головой. — Всё-таки, друг мой, ты очень многое теряешь... — Ван дер Гоуд обдул с кистей несколько прилипших искр, оглянулся на ранний серп луны, уверенно карабкающийся в зенит сквозь отсветы поздней зари, и, не оборачиваясь, зашагал к вершине холма.