Маг-бродяга без сертификата мага-бродяги

Миров в мультивселенной много. Но если в мире, именуемом на языке смертных Алврой, и найдётся кто-то, любимый Питером ван дер Гоудом неподдельно, так это дракон Ког. Найден он был Питером, правда, не на родине, а в процессе полудобровольного «загула» по очень далёким реальностям. Впрочем, разглядеть чуждую человеческому миру природу Кога мог бы любой наблюдатель невооружённым глазом — ведь Ког состоит из металла. Учёный уточнил бы: из металла, не встречающегося в Новом Свете. Биологических элементов внутри Кога — ровно ноль, зато механизмы — постоянно создают впечатление жизни, тикая, гудя, позвякивая и постукивая… чтобы обеспечивать Кога энергией, приводящей всю эту механику в движение, внутри его грудины располагается вместительный топливный бак, принимающий в себя практически всё что горит. Это, как утверждают биографы, и создало симбиоз между двумя разными существами: человеком, организму которого такие жидкости не впервой, хотя и не приносят пользы, и технодраконом — использующим их как горючее… Местом рождения Кога, если слово «рождение» применимо к конструкциям, можно считать удивительный мир, населённый механическими существами — их Питер, впервые попавший туда, назвал автоматонами за схожесть с творениями мастеров Паровой Башни, саму же планету — окрестил Автоматусом. Как именуется мир на языке туземцев, ван дер Гоуд не выяснил по двум причинам — во-первых, неусидчивость, помешавшая расшифровать письменность автоматонов, во-вторых, отсутствие у последних речи. В существовании последней Питер даже и не был уверен. Существа этого мира неким неведомым образом общались друг с другом — Питер несколько раз наблюдал, как Ког, издав короткое шипение, перемежающееся позвякиваниями и попискиваниями, вызывал к себе знакомых или торговцев, находящихся на значительном расстоянии и вне пределов прямой видимости. Но зафиксировать в этих шумах что-то, напоминающее слова, Питеру не удавалось. Возможно способ дальней связи автоматонов слишком отличался от человеческого или был недоступен человеческому уху (интересно, справился бы более «остроухий» коноп или чувствительные чанеке?) Специалисты, узнававшие от Питера об Автоматусе, нередко просили его зарисовать и описать «типичного жителя» этого измерения. Однако — после нескольких попыток сдавались и отступали, поскольку в рисунках и рассказах не наблюдалось никакой последовательности. Автоматоны выглядели и вели себя слишком по-разному. В чём-то они напоминали людей, например — преобладающим количеством конечностей (четыре) и уникальностью характеров, но при этом присутствовали моменты, которых Питер доселе не наблюдал у разумных наций, созданных из плоти и крови. Прежде всего, головы автоматонов, даже самых простейших, были постоянно заняты математическими вычислениями, а основным их «хобби» являлось создание механических предметов, в том числе и абстрактное. Верите ли? — ум, состоящий из шестерёнок, цепей и червячных передач, фантазирует о шестерёнках, цепях и червячных передачах!.. Впрочем, не будь этого «хобби», автоматоны бы не размножались, поскольку иных способов воспроизводства, кроме механического конструирование себе подобных, им не было доступно. Как живые механизмы конструируют новые живые механизмы, Питер тоже не выяснил. Он пытался копаться во внутренностях Кога, разбираясь в его конструкции, когда тот оказывался ранен, однажды дракон даже в знак особого доверия раскрыл пластины на своей голове, обнажив «думательный аппарат». Однако ван дер Гоуд ничего из увиденного не понял. Наблюдаемое им техническое диво не имело аналогов ни в человеческой науке, ни в писаниях нелюдских цивилизаций. Речь даже не о самостоятельно шагающих механоидах — этого-то полно даже в реальности, начиная со знаменитой Паровой Башни. Однако — посмотрели бы вы на тамошних чудо-юд! Они громоздки, они примитивны, они, что самое главное, лишь выполняют функции, заложенные в их схемах. Невозможно вообразить, чтобы какая-то из этих поделок занялась вдохновенным созиданием и фантазированием, пусть даже и на чисто механические темы. У автоматонов созидание было основой жизни, и каждый из них являлся продуктом творчества. Одни — мелкие, другие — крупные, одни — как бочки, другие — суставчатые, некоторые приделывают себе к ногам или к туловищу колёса, другие — перемещаются на ногах. Ког вот — вообще дракон… Как подозревал — практически, даже был уверен — Питер, автоматоны — продукт неизмеримо древнего ритуала по переселению живых душ в механизм, или, чем чёрт не шутит, созданию душ! — хотя, даже заикаться о подобной «игре во Всесоздателя» кажется кощунством. Сила, живущая в шестеренках, в молоточках и цепях автоматонов, могла бы обратиться в невероятную угрозу для окружающих миров — если бы эти техносущества пошли вразнос и принялись использовать всё вокруг для репликации. К счастью, они отличались исключительно миролюбивым характером, а их склонность к изобретению новых форм сильно задержала бы масштабную «штамповку» себе подобных. Изрядной помехой была бы и удалённость Автоматуса от обычных магических путей. Питер попал в мир автоматонов совершенно случайно, убегая от небольшого войска лорда-демона, «шестёрки» печально известного Вечнопоющего. Не сказать, чтобы у демона не было повода для долгого преследования — Питер отбыл из его апартаментов с медальоном Молчаливых Снов, который лорд, в чём-то даже обоснованно, считал своим. Сам медальон Питер, к слову, в процессе бегства потерял — но кто поверит беглому вору?.. Погоня продолжалась, пока маг не оказался изранен, лишён маны и крайне утомлён. Простим плавящиеся от жары и жажды мозги Питера! — когда он, открывая очередной портал, произнёс «ð» вместо «dh» и и увидел вместо райского оазиса выжженную дотла землю, серую и унылую, пахнущую жжёным углём и пеплом, то подумал, что попал в личный ад! Моря из керосина, реки машинного масла и родники, бьющие серной кислотой, не добавили страннику оптимизма. Поначалу Питер шарахался от металлических созданий, снующих по металлическим дорогам, почитая их за форму демонов. Чадящие, также как и трубы над их железными городами, эти существа не выглядели живыми, но притом казались до странности разумными… Однако когда маг, давя кашель, продираясь через смрадные дымы, затмевающие и солнце, и звёзды, ввалился в подземную пещеру Кога, то переменил мнение об автоматонах. Хозяин пещеры оказался весьма радушным. Изначально он, правда, пытался отогнать Питера от озера воды — грязноватой и пропахшей серой, но стоило Питеру отойти к краям пещеры и начать жевать обильно растущие там грибы, демонстративно перестал обращать на него внимание, лишь изредка с изумлением поглядывая на странное создание с гибкой кожей, решившее делить с ним жизненное пространство. Дракону всегда казалось, что его уединение будет вечным — и вот, гляди ж ты… Наевшись грибов, Питер свалился и начал бредить. Ког пытался помочь, но быстро понял, что строение организма пришельца ему незнакомо, и даже лёгкое воздействие причиняет боль, поэтому прекратил реанимационные попытки. В бессильной с жалостью глядя на страдающее и, возможно, умирающее невероятное существо, Ког интуитивно понял, что ему нужно было на самом деле… вода. Вода, хотя и окрашенная в красный цвет, текла из-под запёкшихся корок на теле пришельца. Вода была у него во рту. Вода — в глазах… И тогда Ког сделал нечто совершенно абсурдное с точки зрения автоматонов: он подтащил Питера к воде, а поскольку тот явно не был в состоянии её «ассимилировать», вылил ему на лицо пригоршню. Драконью, надо это понимать, пригоршню. Питер мигом пришёл в себя и принялся отплёвываться. С большим изумлением он понял, что драконья харя, привидевшаяся ему в чаду путешествия и не дававшая напиться — это вовсе не продукт бреда. И что, по сути, это даже не харя, а довольно милая дружелюбная морда. Ког сдался. Он позволил пить Питеру из озера, сколько тот хочет, и использовать воду для странного ритуала, именуемого «омовение» — вероятно, имеющего тот же смысл, что и смазка для автоматонов… Когда Питер пожаловался знаками на то, что хочет не воду, а что-то более горючее, радушный дракон предложил ему керосин. Кожаный пришелец, на удивление, не принял подарка и долго плевался, запивая, опять же, всё той же водой и портя её радужными пятнами. Несколько позднее непонимание разрешилось: Питер имел в виду спирт. Спирт автоматонского качества, впрочем, всё равно оказался непригоден для питья, поэтому ван дер Гоуд на ходу соорудил перегонный аппарат, пользуясь при этом огнём Кога для выдувания колб. Кстати, к тому времени уже выяснилось, что организм Питера возвращает воду, хотя и в переработанном виде, так что дракон совершенно успокоился. Питер же, путём обмена рисунками, с изумлением узнал о причине первоначального отпора Кога. Вода на Автоматусе была ценностью, примерно эквивалентным бриллиантам на земле. Так что, разумеется, Ког занервничал, увидев, как неизвестное существо грабит его сокровищницу. А потом отдохнувший Питер предложил Когу путешествие по мирам. Не то, чтобы дракон понял то, о чем говорит Питер — змея почти запихали в портал силой. И, вообще говоря, со стороны ван дер Гоуда данный шаг было довольно безответственным — путешествие между мирами опасно для всех живых существ, не являющихся магами. Оказалось, однако, что в магическом смысле Ког «не живой», так что перемещение прошло без сучка, без задоринки. И следующий переход — тоже, и следующий… В итоге легенды о маге, проносящемся по небесам на железном огнедышащем звере, вошли в мифологию ещё десятка миров. И это не считая необитаемых, где маг и дракон побывали, никого, кроме зверушек, не напугав. Наконец, Алвра. Здесь Питер особо активно «помотал» Кога по разным закоулкам, чтобы тот восхитился красотами природы разных углов света. Тот, вполне довольный и сытый впечатлениями, согласился остаться с Питером, надолго став невольным сторожем его дома — мало кто, кроме друзей, рисковал соваться к горе, вокруг вершины которой «обмоталось» такое чудовище. Сам по себе дом Питера, впрочем, трудно было назвать домом. По сути, он являлся большой палаткой, окружённой ещё некоторым количеством тентов для хранения скарба. Впрочем, даже живя посреди полотняных стен, в удобствах жизни Питер себе не отказывал — имелась здесь и огромная кровать, и сундуки для трофеев, и печь-плита на дровах с дымоотводом через крышу. Как правило, когда Питер приближался к дому, Ког неким шестым чувством узнавал об этом и взмывал в небо, кувыркаясь над горами Рингленда и по-своему выражая радость. Потом он приземлялся, окружая Питера кольцом, тыкаясь мордой и довольно постукивая шестеренками. То, что после переноса Кога в человеческий мир, Питер перестал проводить с ним большую часть времени, Кога, кажется, не слишком тревожило. Может быть, подобно рептилии, он был способен подолгу «переваривать» полученные яркие впечатления, а может быть, просто отличался отменным терпением и был готов ждать от утра до вечера — когда друг-чародей вернётся… К удивлению Питера, в этот раз небо было пустым. Чёрный силуэт Кога возвышался над вершиной горы в оранжевом свете умирающей вечерней зари. — Что же помешало тебе встретить меня в этот раз? Неужели наши взаимные чувства охладели? — пробормотал ван дер Гоуд, встревоженно вглядываясь в чёрный абрис. Что-то в позе Кога было неправильно… слишком неподвижно… слишком изломано… Не желая более затягивать сентиментальную прогулку, Питер одним движением открыл портал — и шагнул прямо на вершину. — КО-О-О-ОГ?! — рявкнул он в ужасе от увиденного. Едва слышного тиканья, наполняющего с некоторых пор домашнюю жизнь Питера, больше не было. Дракон лежал мёртвой махиной, уронив голову на землю. Топливный бак валялся, вырванный из драконьей груди, из труб за загривком — валил черный, густой дым. Это догорала смазка на механизмах. Но кто же… кто же… КТО ЖЕ?! — Ха-а-арви, — процедил Питер в качестве ответа самому себе, узнав человека, стоящего на загривке мёртвого Кога — ещё один бессмысленный признак того, что дракон мёртв. Живой друг Питера не разрешал никому кататься на себе, кроме Питера. Глаза ван дер Гоуда стали страшными, они казались сейчас провалами в бездну, кулаки чародея сжимались. Не поскупившись открыть ещё один портал, Питер оказался лицом к лицу с врагом. Тот не подал даже знака, что удивлён столь резкой сменой диспозиций — лицо Хэмилтона осталось восковым и бесчувственным. Словно кто-то специально нарисовал эту скорбную маску, дабы окружающие при взгляде на него ощутили укол покинутости и безысходности. — Хэмилтон! — Ван дер Гоуд с рычанием, в котором читалось мало разума, вцепился в воротник Харви — но тот даже не пошатнулся. — Твою мать! Хэмилтон!!! Как ты мог? Я думал, мы друзья… Ну ладно, не друзья, но… ах, чёрт. — Питер отступил, прижав ладонь к лицу. — Прости. Если бы я знал, что «червяк в штанах» причинит тебе такую боль, что ты пойдёшь даже на такое — я бы не шутил… но того, что ты сделал, я тебе не пр… Питер не договорил — потому что в этот миг Харви напал на него, стремительно, как змея, атакуя притом отчего-то не магией, а тростью. Тростью он, впрочем, владел мастерски, а сила удара, с которой Харви огрел Питера по спине, заставляла думать, что она сделана не из дерева, а целиком отлита, по меньшей мере, из стали. — Погоди, я ещё не закончил! — рассвирепев, заорал Питер Хэмилтону, откинув его прочь ударом ветра с двух ладоней. — Я договорю — и только потом снесу тебе голову! — Поскольку Харви остановился, опираясь на трость, уронив голову набок и странно накренившись при этом, глядя на Питера, как тому показалось, с жалостью, ван дер Гоуд продолжил, указывая пальцем на врага: — Ты хоть понимаешь, что лишил меня единственного, кто приносил радость в мою жизнь? Я любил его, каждую его шестеренку! Каждый их звук! Каждый оборот! И что тебе бедняга Ког сделал? Отрывался бы на мне! Я всегда здесь! Вот тут, — Питер показал на себя пальцами, — и я всегда готов уделать такое говно паква… эй, эй, эй, эй! — Харви снова пошёл в атаку, совершая при этом такие же скачки, как паук-прыгун, вот только паук делает один скачок, а Харви — перемещался этаким безумным зигзагом, оказываясь то справа, то слева от линии обзора. Питер сделал кульбит назад, едва уклонившись от свинцовой — да, теперь он был точно уверен, что свинцовой — трости, с лёгкостью соломинки «проехавшейся» по месту, где находилась его голова. Бах! Шар, состоящий из молний, взорвался на месте Харви — там, где он был пол-секунды назад. А сейчас Хэмилтон в бешеном прыжке настигал Питера — подпрыгнув ещё выше, чем тот, расставив в полёте ноги «вилкой» и метя тростью, схваченной обеими руками, прямо по корпусу ван дер Гоуда. Несмотря на выгодность позиции, лицо летящего Харви по-прежнему не отражало ровно никаких чувств. — Ва-а-ау! Да что ты творишь? Я думал, мы состязаемся в магии! — почти обиженно взвыл Питер, резко меняя направление полёта и обрушиваясь наземь — с повреждённым плечевым суставом. — Ну, это уже слишком! Придётся применять нечестные приёмы… — мгновение, и рука Питера за пазухой. Ещё мгновение — и в ней жменя мази. Мазь раздавлена пальцами. А ещё спустя миг — в скачущего, как ненормальный, Харви начинают лететь огненные шары. Их много, как во время обильного звездопада. Их размеры — не выверены, направление — куда попало, но Питеру не до красивых сцен. Он встряхивает и встряхивает руку, посылая в противника волны кипящих огнём сфер. На какой-то миг кажется, что ловкость Хэмилтона превозможет убийственный шторм, но это лишь иллюзия — вот один шар вырывает у него кусок плоти из бока, вот второй — отбрасывает, врезавшись в грудь. Красивый фейерверк искр. В другое время Питер залюбовался бы эффектным попаданием, но сейчас он, стиснув зубы, бежит к поверженному. — Твоё последнее слово! — ревёт Питер, воздевая пятерню, полную синего, нечеловеческого пламени. Но останавливается. — Эй. Ты… что? Хэмилтон наконец-то успокоился. Он лежит в изломанной позе, но его лицо не выражает неудобства таковой. Оно спокойно и до отвращения меланхолично. Плоть обгорает, но не как настоящая кожа — скорее, как краска. Вот уже показались трещины… — Придурок, да ты же — просто подделка! — шепчет ошеломлённый Питер. Внезапно опомнившись, он обрушивает на горящую куклу поток морской воды, судя по конькам и медузам, вычерпанной откуда-то из Кораллового моря. — Хэмилтон! — орёт Питер в беззвёздную пустоту над головой. — Не знаю, ты это сделал, или кто ещё — я доберусь до виновника! — Эй! Ван дер Гоуд, я тут! Ты меня звал?

***

Неожиданный крик отвлекает Питера от создания портала в казематы офицера Рида — то место, где Питер никогда бы не пожелал оказаться по доброй воле в ином случае. Кричит Хэмилтон. Настоящий, судя по всему, Харви Хэмилтон, стоящий на холме метрах в тридцати от коленопреклонённого Питера. — Эй! Ван дер Гоуд! Я тут! Ты меня звал? — Гляди, Харви, этот засранец струсил и бежит в портал! — Джосая сипит и хрипит. Судя по всему, спешка вверх по холму не принесла пользы его полумёртвому, но всё же отчасти живому телу… хотя, опровергая это, маг Смерти не перестаёт портить себе здоровье, куря сигару. — А я как раз хотел опробовать на твоей заднице пару заклинаний смерти! Ну что, до следующего раза? — Трус! Не ван дер Гоуд, а дал-дёр-Трус! — хохочет Артур Лестер. — Мой малолетний правнук — и то смелее тебя, хотя он и боится гремлинов, как твоя борода — ножниц цирюльника! — Харви, уже можно смеяться, или ты тоже хочешь над этим бедолагой поиздеваться? — Это Саймон Уэтмор. — Мать мою материю, хорошо, что у меня ещё мазь осталась, — прохрипел Питер, вложил в рот архикамень, а на руке уже знакомым движением обновил слой мази Бона. Разворачиваясь, он неуловимым жестом послал в небеса юркую огненную змейку, стрельнувшую ввысь и исчезнувшую с такой скоростью, что четверка гостей не успела даже отследить направления. — Для салюта, как будто, рановато, Питер, — криво улыбаясь, отметил Харви, надевая перчатки. — Или ты и впрямь решил сдаться без боя, как предполагают мои достойнейшие секунданты?.. ой. — последний возглас вырвался у Хэмилтона непроизвольно, протому что змейка так же стремительно вернулась, только теперь это был уже четырёхглавый змей, проскользнувший между ног каждого из магов. Как и стоило ожидать, штаны каждого из них превратились в клочья «на самом интересном месте». — Ну, фофпалиф я фебе жад, фаф офефял? — хмыкнул ван дер Гоуд, затем сплюнул камень на руку, в опровержение всех магических правил — нарисовал им перед собой портал, и обернулся напоследок, чтобы посмотреть на горе-дуэлянтов, подпрыгивающих и пытающихся потушить пламя. — Отличный кадр. Займитесь, я вам призвал компаньона, такого же вспыльчивого, как вы. А если вам не хватит и вы решите покуролесить в моём лагере, двадцать камней превратятся в големов и сломают вам кости! Ждите вежливо! С этими словами, подхватив обугленную голову манекена, Питер исчез в огненном овале. Никто из противников, занятых более «близкими к телу» делами, не успел его остановить. Питер же — замер, глядя на коридоры гражданского патруля. Всё случившееся за этот вечер вдруг навалилось на него. Он привалился к стене и всхлипнул. Ког… — Предупреждал же тебя, змеюка ты глупая — будь осторожнее с незнакомцами… как же тебя угораздило… — Мистер, вам что-нибудь подсказать? — обратился к магу какой-то юнец. Питер потрепал его по голове и скорым шагом направился к известному ему кабинету. Офицер Рид был на месте — стол однако был нетипично свободен от бумаг, валяющихся грудами рядом прямо на полу. Вместо них Рид внимательно изучал карту — с видом человека, пытающегося решить головоломку. Когда ван дер Гоуд вошёл, Рон бросил на него странный взгляд, словно ждал события подобного рода. Когда офицер увидел в руках Питера голову, он отвернулся и болезненно сморщил лицо, ничего не сказав. — Где? Когда? — прошептал он и, не дождавшись ответа, забормотал: — Чёрт, чёрт, чёрт. Ужас-то какой. В жизни не мог вообразить, поступая на эту должность, что доживу до такого дня… — Он осекся, встретившись глазами с Питером, который специально обошёл стол, чтобы встретиться с начальником взглядом. Ван дер Гоуд ничего не говорил, просто потряс головой ещё раз перед лицом Рида. — Кто-нибудь пострадал? — не своим голосом уточнил Рид. — Ну, кроме тебя, ты не считаешься, — он попытался улыбнуться, глядя на синяк поперёк лица Питера и порванный костюм. — Мне потребуются услуги костоправа, — уточнил Питер. — Не хочу тратить лечилок. А пострадал, — он тяжело вздохнул, — мой лучший друг. Рид лишь понимающе похлопал мага по плечу. Питер, помедлив, продолжил: — Это случилось у меня дома, офицер. Прямо на горе. Сегодня туда должен был заявиться голодранец Хэмилтон с его так называемыми секундантами, чтобы совершить величайшее в мире преступление — сделать меня нормальным… Но прежде, чем он возник, эта деревянная гадость, в точности похожая на Харви, убила Кога. Я, грешным делом, и принял-то её сперва за Харви… — Может быть… — страдающим голосом начал предполагать Рид, но Питер лишь скорбно покачал головой. — Безнадёжно. Вырван топливный бак. Мы не умеем лечить таких созданий. — Даже так, — выдохнул офицер. — Я предупреждал его, что не все люди так добры, как я. У них-то в мире никто друг с другом не воюет. Хотя, спорт такой, что зубы летят. — Не находите ли вы это странным, ван дер Гоуд? — выдавил Рид. — Харви объявляет вам дуэль, и тут же появляется кукла, похожая на Харви… — Я нахожу это ужасным, офицер, — отозвался Питер сухо. — Но если вы хотите обвинить Харви, то, уверяю, он бы не стал заниматься подобным. Он дурак, но он благородный дурак. Поединок — один на один, друзья если и будут — то лишь чтобы замочить меня, если я нарушу кодекс. — Нет-нет, послушайте, послушайте! — Рида, кажется, увлек его ход рассуждений так, что он перестал слышать Питера. — Первая марионетка сделана по образу деда Дворжецки… Кто такая Дворжецки? Торговка магическими предметами. А Хэмилтон? — Как ни странно, тоже. Но он не… — начал возражающе повторять Питер, однако был перебит. — Я понимаю, всё понимаю, Хэмилтон слишком велик, на первый взгляд, чтобы цапаться с новоприбывшей торговкой и вообще ставить её в расчёт. Однако, учитывая, что у Хэмилтона сейчас определенные проблемы на рынке… Бон и Хоукинс уже давно разделили рынок зелий между собой, а Хэмилтон стал торговать готовыми препаратами совсем недавно… До этого ему принадлежал лишь рынок палочек и посохов, а также магических услуг. Не начал ли он «крестовый поход» против конкурентов в оставшихся сферах, чтобы выдавить их с рынка? — Рид нервно отхлебнул из чашки. — Жаль, что мы не можем просто схватить его и разобраться в этом деле. Хотя… дуэль, дуэль… нет, дуэли сами по себе не подсудны. Если он вас убьёт — будем разбираться. Что же, господин ван дер Гоуд, вы дали нам ценную подсказку. Не смею больше задерживать. Будут другие данные — жду в любой день и час. Питер не уходил. Он смотрел на Рида долгим взглядом. — Больше — никаких подсказок не дадите? — произнёс он наконец, косясь на карту. — Это? А? Нет, нет, — Рид фальшиво улыбнулся. — Уверяю, это не имеет никакого отношения… к вашему случаю. Питер некоторое время ещё внимательно смотрел на офицера, даже сделал странный жест, словно собирался щёлкнуть пальцами, но потом передумал. — Хорошо-с, — тяжело сказал он, — в таком случае — прошу предоставить мне костоправа, и я уйду. У меня дуэль. Харви скорее всего сейчас уже допиливает моих големов, чтобы отыграться на моём жилище. — В смысле допиливает? — без интереса уточнил Рид. — В смысле, Харви обещал, что разнесёт моё жилище с друзявками по кусочкам, если я уклонюсь от дуэли. А мне нужно было срочно к вам. Какой из этого вывод? Чем он занимается, как вы думаете?.. — Постойте-постойте, — в глазах офицера стали зажигаться огоньки нездорового интереса. — Вы говорите, местонахождение Харви Хэмилтона известно… — Как я уже и сказал. — Теперь скучал Питер. — …И он занимается вандализмом у вас в доме… в смысле, э-э-э… палатке? — Фактически, да. — Питеру не терпелось отбыть. — Ван дер Гоуд! — вскричал Рид. — Так это же замечательно! Подозреваемый вместе с подельниками вломились в дом человека, предположительно сорвавшего их планы, и хулиганят! Да ведь лучше повода прихватить их нет! — А дуэль? — оторопел Питер. — Справедливость — важнее, — поднял палец Рид, одним движением накидывая плащ. — Погодите, я только соберу людей.

***

— Молниями его гаси, молниями! — кричал Лестер Джосайе. — Как ты некромагией камень победить пытаешься, чёртов маг?! — Должен же я хоть раз в жизни проверить! — басил в ответ Джосайя возмущённо. — Гляди, как бы этот раз не оказался для нас последним! — завопил Лестер, кидаясь в сторону от несущейся на него каменной махины. Четвёрка однокашников сражались с четырьмя каменными големами возле разорванной палатки. Ещё двое валялись поодаль раздробленные на куски, и один уныло возился, закатанный в почву по пояс. Всё-таки, товарищам по учёбе очень повезло, что Питер любил прихвастнуть, и в его рассказе семь големов превратились в двадцать… впрочем, и те, что в реальности, неплохо потрепали команду. Вот грудь ещё одного, куда попал электрический разряд из руки Лестера, взорвалась осколками. Двое теснили Хэмилтона, тот боролся с ними голыми руками, выросшими до невероятной величины и степени накачанности. — Харви, может, ну её нафиг, эту палатку? — прохрипел Джосая, паря над головой своего каменного оппонента, неловко хлопавшего каменными ладонями в попытках поймать его, как бабочку. — Нет! — маниакально ответил Хэмилтон. — Я обещал либо убить этого наглеца, чтобы ты мог отработать на нём заклятье оживления, или сделать его место жилья непригодным… Да чтоб вас! — он не сдержался и стукнул своих големов лбами друг о друга, отчего они начали крошиться. В этот миг подоспел Лестер и замолотил останки цепом, наэлектризованным магией. — Во, видел, как я их? — залихватски воскликнул он. Но Харви интересовало другое. — Ван дер Гоуд! — свирепо крикнул Хэмилтон. — Если ты ещё слышишь меня, подлый, трусливый жулик, то знай, что мы одолели твоих слуг и сейчас ничто не помешает нам порвать твой шалашик на тряпочки, даже если ты натравишь на нас железного дракона, который разлёгся рядом! — Не натравит, — неожиданно возразил Джосая — негромким, но звучным голосом. Он курил, разглядывая оскаленную пасть Кога в опасной близости от стальных клыков и глядя в неподвижные механические глаза. — Что ты имеешь… — начал Харви, но, вглядевшись, понял. — Он что, мёртв? — Джосая кивнул со знанием дела. — Ты хочешь сказать, что этот подонок, прежде чем сбежать, убил своего единственного друга?!. Н-н-негодяй! — Харви произнёс это слово так, словно сплюнул бешеную пену. — Я говорил, я предупреждал: выродка лучше уничтожить! Он становится опасным для общества!.. — риторика Харви была прервана молчаливо поднятой рукой Джосаи. Маг-авантюрист замолчал, слушая коллегу-некроманта. — Технически, — Джосая затянулся, — я бы мог применить то заклинание, которое заготовил для Питера, на драконе. Он не живое существо, конечно, но вдруг сработает? — Зачем оживлять дракона, тем более — союзника нашего врага? — опешил Харви. — Чтобы услышать, как он бросит обвинение Питеру ван дер Гоуду, конечно, — отозвался некромант. — Или узнать настоящую предысторию, если виноват не Питер… — Но мы не умеем говорить по-драконьи, — напомнил Саймон. — Верно. Поэтому ты нам прочтёшь воспоминания дракона, — указал пальцем Джосая. — Питер — человек без тени морали и чести, даже если это сделал не он — то мог бы сделать! — вскинул руки Харви. — К тому же, некромантия, напоминаю, запрещена в Республике! — Харви, при всем уважении, — Джосая встал с корточек, посмеиваясь. — Разве кто-то запрещает моё существование? Или «дыхание вечности», хоть это и сфера Смерти? То, что я собираюсь применить — это, если вам так угодно, более сильный его вариант, от которого индустрия авантюризма лишь выиграет… К тому же, ну увольте — не думаю я, что это ван дер Гоуд убил Кога. — Это почему? Вполне в его стиле! — Хэмилтон явно был зол от того, что партнёр лишает его удобного повода для мести. — А потому, что, когда мы шли сюда, мы слышали шум боя, но дракон уже был пассивизирован. Следовательно… — Следовательно, Питер ван Гоуд убил сначала дракона, а потом ещё кого-то, кто пришёл не вовремя и видел это! — радостно и нетерпеливо заключил Харви. — Кстати, а вот и он! — Кто?! — партнёры аж подскочили от такого резкого перевода темы. — Свидетель, убитый Питером. Мы отвлеклись на дракона, а красавчик-то — тут лежит, болезный! — Харви указал на тело посреди выжженого пятна. — Мда, от этого-то мы точно свидетельств не дождёмся — он даже без головы… наверняка, чтобы не прочитали предсмертных воспоминаний! — пробасил Джосая, подойдя и трогая труп мыском сапога. — Я мог бы восстановить голову магией сотворения, — неуверенно и почти кокетливо предложил Лестер, видимо, желая удивить всех и в первую очередь Хэмилтона, но вместо этого вызвав у последнего лишь приступ ипохондрии. — Да что же вы все пытаетесь оправдывать ван дер Гоуда?! — вскричал он. — Кто сказал, что пытаемся? — Джосая развёл руками, тайком, но беззлобно, наслаждаясь гневом патрона. — Послушай, Харви, мы твои друзья, но нам просто любопытно. Может, тот, с кем ван дер Гоуд успел схлестнуться — интересная персона, которую стоит оживить и включить в наш круг?.. После моральной реабилитации, конечно. Хэмилтон отошел от дракона и облокотился на дерево. Он достал из кармана пачку дорогих сигарет и закурил одну из них. — Делайте, что хотите. Удивляюсь, почему вам вообще интересно что-либо, связанное с ван дер Гоудом. — Ha'al'alui ingimi ta'ar Uliarin zaima… — Джосая принялся читать модифицированное заклинание краткого призыва души, одного из немногих полулегальных заклинаний некромантии в Великой Республике. Вокруг его рук заклубилось трупно-лиловое сияние, голос зазвучал глухо, как из склепа. Постепенно лоскуты загробного фиолетового пламени один за другим всосались в механическое тело, и оно осветились на миг изнутри ярким сиянием, как бы перекрываемым материей и потому выбивающимся лишь узкими короткими лучами. И вот — чудо из чудес! — в железном теле вновь раздалось тиканье. Неведомо как — без топлива, без смазки — сломанный автомат работал… — Душа вернулась в механическую плоть, — с глазами, в которых всё ещё плясали блики лилового сияния, и странным выражением недоверия к делам рук собственных, молвил Джосая. — Можете… задавать свои вопросы. Уэтмор занял место мага Смерти. Вынув руку из кармана, он осторожно положил на её на бронированный лоб существа. Тело дракона заметно вздрогнуло, пасть приоткрылась и из него вырвалось лёгкое шипение пара, глаза — заволокло белым, они словно лишились зрачков. Глаза Саймона, наоборот, стали похожи на кристаллы рубина, зрачки же — обрели змеиный разрез. Ког и Саймон словно поменялись органами зрения… — Я вижу… — говорит Уэтмор хрипло. — Вижу… убийцу… — Кто? — В голосе Джосаи — больше профессионального интереса. Странно, но этот вопрос вызывает у Саймона шок. Он оторопело глядит на Харви, сглатывает. — Сайми, не заставляй меня тратить магию ещё и на оживление твоего языка! — шутливо поощряет маг Смерти. — Я думаю, будет проще, если я подключусь к его разуму и наложу на нашего друга заклятие, позволяющее его проецировать воспоминания для всех. — Лестер тут как тут. Джосая кивает. Один пасс — и над головой рубиноглазого очкарика повисает неровный голубоватый нимб из вихрящихся струй маны. Незримый свет образует в воздухе коробку иллюзорных образов — словно в палатке шарманщика. Маги невольно вскрикивают — картина последних минут Кога начинается со скорбного и расслабленного Хэмилтона, который стоит невдалеке, глядя прямо на зрителей. — Это кто? Это… я? — беззвучно выдыхает Харви. — Судя по всему, дружище… или уже не совсем дружище, — озабоченно бормочет Джосая, вызвав острый непонимающий взгляд Хэмилтона. Картинка дёргается. Судя по всему, причина этого — удары тростью, обрушивающиеся на корпус Кога. Точка обзора внезапно взлетает футов на двадцать выше — и поле затапливает поток огня. Дракон поднялся на дыбы и поливает своего противника напалмом. Но прыткая фигура в плаще быстрее, кажется, что поток огня следует за ней очень неторопливо. Что-то лопается и взрывается. Затем голова дракона начинает обессиленно валиться наземь, а взор — заволакивает пелена. Последнее, что запечатлевает память механического змея — Харви, стоящий на его морде и пристально вглядывающийся в тускнеющие глаза. И ещё — голубая вспышка, заставившая Саймона ойкнуть и отключиться. Его глаза снова стали человеческими, а тело Кога — хрипя и скрежеща, осело, не умирая, но будто лишившись поддерки. — Вы заметили? Он его ещё и заклинанием напоследок приложил! — пролепетал щуплый маг. — А мне показалось, это откуда-то от района хвоста, — угрюмо поправил Лестер. После чего все трое внимательно посмотрели на Харви. — Что это вы на меня уставились, парни? — тупо пробормотал тот. — Я не мог сделать этого, сами же понимаете — я с вами в этот момент наверх бежал! В заклинании Саймона какой-то сбой… — А это и не ты был, — миролюбиво пояснил Джосая, склонив голову. — Потому что ты — вон он, там, лежишь. — В, в, в, в — каком смысле? — заикаясь от неожиданности, повторил Хэмилтон. — Товарищи, вы начали так выражаться, что я сомневаюсь в вашем рассудке! — одним мановением руки он создал вокруг себя искрящиеся розовым грани магического щита. То же самое немедленно сделали и прочие присутствующие. — Харви, — пристально глядя на приятеля, произнёс Саймон. — Ты марионеток делать умеешь? Этот вопрос заставил Хэмилтона заозираться, затем он криво усмехнулся: — Ну, конечно. Любой маг моего уровня может делать марионеток. Хотя, признаться, магов моего уровня в этом захудалом городишке нет. — Ага, — кивнул Джосая, многозначительно переглядываясь с. остальными. — А ты их… делаешь? — От случая к случаю, если на задание послать надо… да что же это вам в голову вступило-то, а? — Хэмилтон не знал, плакать ему или смеяться. — Господа, опустите, пожалуйста, ваши щиты. Меня это начинает нервировать. — А твоим последним заданием не было, случаем, убийство Питера ван дер Гоуда? — продолжал давить Джосая. Харви вспылил: — Да ведь мы сюда для этого и пришли! Вы забыли? Маги молчали. — Ты думаешь о том же, о чём и я? — произнёс впол-рта Лестер, обращаясь к Джосае. Тот кивнул. — Тогда… Milqast ethag fhthagai. — Разряд ирреального огня ударил в розовый многогранник Харви, заставив его заполыхать цветами побежалости и истаять. — Arsthan nqo — Джосая воздел руку, и перед Харви начал формироваться жуткий череп, с пылающими гнилостным огнём глазами и огненной шевелюрой. Даже не обретя формы, череп закричал и зашипел, дёргаясь и торопясь ринуться на стоящего перед ним чародея. Это было одно из самых легко узнаваемых и страшных заклинаний некромантии. Харви тут же пригнулся и прикрылся, засветившись зелёным — направив все свои силы на защиту. И тогда Саймон, незаметно шагнув вперёд, произнёс одно слово, поместив ладонь перед лицом былого друга. Тот замер и повалился, окоченев. Маги некоторое время стояли в боевых стойках, готовые к схватке — словно не веря, что их лидер повержен. — Поверить не могу, что это сработало, — Джосая облизнул губы. — Я предупреждал, что слава вскружит ему голову и он решит, что ему всё дозволено. — У Саймона был заметный нервный тик. — Это я предупреждал, — поправил Лестер. — И я разработал схему, как маг иллюзий, боевой маг и маг разума, действуя совместно, могут «укатать» авантюриста превосходящего уровня с минимумом жертв… Харви, — сказал он с укоризной, неторопливо подходя к лежащему бревном Хэмилтону. — Как ты мог? Посылка наёмных убийц, под которыми подразумеваются и марионетки под чужой личиной — тягчайшее преступление против магического союза… — А попытка убийства жителей иных миров, в отражении армии вторжения которых мы покамест не уверены, есть нарушение законов страны, — кивнул Джосая. — Я полагаю, если Питер не дурак, он сейчас спешит на всех парах в гражданский патруль, чтобы заручиться подмогой… Кстати, вот и она, — некромаг кивнул в сторону, где уже вспыхивали порталы, выпуская звенья магического задержания: боевых магов, целителей, материалистов… — Всем стоять на месте и не двигаться! — Джозеф Рид быстро сориентировался. — Харви Хэмилтон, вы обвиняетесь в… убийстве дракона Кога и покушении на имущество Питера ван дер Гоуда! Господа Джосая Хаммонд, Артур Лестер и Саймон Уэтмор, вы также арестованы как возможные соучастники! Попрошу ваши руки! — Да мы уже поняли, — скривился Джосая, кивая на парализованного Харви, но всё же подставляя руки. — Прошу засчитать это тело за добровольную явку с повинной. Втравил ты нас в делишки, Харви Хэмилтон… — Что же, господин Питер ван дер Гоуд, — триумфально продолжил Рид, — поздравляю вас с удачным и быстрым завершением операции по поимке опасного ренегата. — Стойте, — Питер выглядел ошарашенно. — Вы что, их всех уводите? — Как видите, — приподнял шляпу офицер. — Но вы же не в накладе, верно? Мы избавляем вас от назойливого присутствия трёх вандалов и одного матёрого, хорошо маскировавшегося преступника, под коим я имею в виду Харви Хэмилтона. И не пытайтесь его обелять! У нас есть веские причины считать, что за ним — ещё немало отвратительных деяний. Достаточно копнуть — и обнажится бездна… — Вы точно уверены, что он злодей?.. — Питера начал смущать самонадеянный напор законника. — А то! — Рид хвастливо засунул пальцы рук за пояс. — Давно за ним приглядываю! Ну, бывайте. В смысле, появятся сведенья — заходите, а нет — так вас вызовут… Ван дер Гоуд с пустым лицом пронаблюдал, как его недавних противников побросали в портал, едва кивнув головой, когда Джосая, проходя мимо и как бы невзначай споткнувшись, прошептал: — Ког жив… Лишь когда сияние магии померкло, Питер словно «отмёрз» и осознал значение этих слов. С недоумением обернувшись на металлическое тело он кинулся к дракону. Замер на полушаге перед вырванным баком автоматона. — Ну какое — «жив», — провыл он едва слышно, надсаживая глотку беззвучными слезами. — После такого… — Питер оборвал себя и прислушался. По воздуху разносилось тиканье, которое нельзя было списать на цикад. — Ког?.. Что это… Не может быть… — Раздалось тихое шипение и дракон слегка сдвинул глаза, посмотрев на друга вполне осмысленно. Казалось, он улыбается. — Ко-о-о-ог! — разрыдавшись, Питер бросился, обняв бронированный лоб. — Всё-таки… — всхлипывал он, — всё-таки… не все из этих оболтусов — негодяи и недоучки… Хаммонд, ты настоящий чудотворец… если только не решил меня помучить ложной надеждой… Это же Хаммонд тебя оживил? — Питер взял морду Кога обеими руками. Дракон издал слабый механический скрежет, который можно было счесть за «да». — Как же я рад! Как, чёрт возьми, я рад! А помнишь, как мы с тобой в пустыне на тех-самых гигантских червей охотились? Эх! Давно это было! А как ты меня в гнездо громовых птиц «случайно» скинул, когда мы из Нового Нольбина летели? Я так смеялся, когда все раны зажили! А как ты вон на том пике появился, когда я от байкоков убегал, и всех «одним дыхом» пожег? Дружище! Я так испугался! Жалобный скрежещущий скулеж Кога повторился. Только сейчас Питер заметил, что огромное тело его компаньона — неподвижно. — Ох… Так значит, и магия Джосаи имеет свои пределы… Ты не можешь ни ходить, ни летать… Ну, не страдай, друг. Я ж тебя не за крылья и не за ноги люблю… Что-нибудь придумаем. Техника найду, вот! Люди не справятся — к чанеке пойду! Или к шаманам! Главное, что ты жив… Жи-и-ив… Всю ночь Питер вспоминал свои приключения, утешая Кога, и плакал от радости. Рассвет застал мага-бродягу спящим, привалившись к броне иномирового приятеля. Когда Питер протёр глаза и вспомнил произошедшее, первыми его словами были: — Не жди рано, друг. Это будет сложное дело. Следом за этим, убедившись, что дракон всё понял, Питер открыл портал и шагнул прямиком в «Сундук Колдуна».