Боящийся смерти никогда не увидит жизни.
Воскресенья всегда были особенными в королевстве, ибо в этот день замок наполнялся дивными запахами сладких десертов. Корсеты не терпели вольностей, омегам расписывали диеты, и лишь один день в неделе был освобождён от этого несправедливого правила. Тэхён всегда просыпался рано, приводил себя в порядок и спешил на завтрак с предвкушением нового лакомства. Видя такое страстное удовольствие, братья тайком от главной фрейлины добавляли от своих порций младшенькому, баловали его сладкую душу, а тот успевал умыкнуть с кухни ещё добавку и накормить в своих покоях Юнги. Однажды юного принца заметили за этим делом, но находчивость спасла омег, ибо ответом послужило оправдание, будто фрейлин проверял лакомство на наличие яда. И только Юнги знал, что за принцем не числится ни единого случая, когда бы он приказывал испробовать еду перед собственным вкушением. Набравшись смелости в один час, Юнги полюбопытствовал, почему принц всегда берёт еду, что он приносит с улиц крестьянских, никогда её не проверяя, на что юноша ответил: «я хочу доверять своему народу, чтобы он доверял мне». Юный принц слишком чист для этого жестокого мира. Сегодня такое же воскресенье, только вместо сладких десертов в руках двух юношей затвердевшие обломки несвежего хлеба и фляжка воды на двоих. Скудный завтрак, от него не насытишься, живот неприятно колет голодом, а их поторапливают – ночь отошла, войско снова собирается в путь. Тэхён не умывается уже третье утро, он чувствует отвратительную пыль на своём лице, прилипшие сожаления на теле и горестную боль внутри – ни одна вода её не смоет, лишь время, срок которого принцу неизвестен. Над ними беркут кружит, следит, хотя ещё с вечера юношей обвязали верёвками во избежание повторного побега. Они и не собираются больше – хватит смертей. Из разговоров воинов омеги слышат, что идти они до следующей остановки будут двое суток, а там привал снова на ночь. Земли родные всё дальше уходят, вернуться нет уже никакой надежды, остаётся лишь принять уготованное Судьбою. Тэхёну не страшно, трепет перед про́клятым принцем Севера его не берёт, сколько бы смертей на его глазах он ни устраивал, не боязно в центре войска находиться, что завоёвывает, грабит и убивает, грязные взгляды в их сторону бросает. Скорбь перекрывает страх, не позволяет взять над разумом верх, сердцу покоя не даёт, а душа всё никак излечиться не может. Бренное тело тоже – на щеках и руках царапины от веток кустов, через которые юноша вчера бежал, ноги стёрты до крови, ступать больно до слёз на глазах, а их сейчас заставят вновь идти. Про́клятые судьбой нарекаемые пленниками. Юнги же про́клятого воина до смерти страшится, его взгляда жестокого пугается, заклятий, коим повинуется птица, однако смелость, хоть и со скрытым страхом, всё же стойко остаётся во взгляде фрейлина, покуда он всё ещё рядом с принцем. Юноша не посмеет сдаться, до края света за Тэхёном пойдёт, даже если там их будет ждать лишь Смерть, любую участь разделит со своим принцем. — Пошевеливайтесь! — прикрикивает на пленных очередной надсмотрщик, пока знакомый лучник отлучился к Лорду, толкает омег вперёд, будто не замечает, как те хромают. Никакой жалости к душам невинным. Хотя к лошади их не привязывают, то ли сжалились, то ли Дьявол приказа не давал, но войско они всё равно тормозят, долго терпения на них не хватит. На коней тоже не сажают, так было бы всем легче, только пеший ход для них – наказание, чтобы вкусили горечь жизни, поняли, чем заканчивается неповиновение Лорду. Про́клятый воин подчинить себе хочет, только не дождётся он послушания от юного принца. Тэхён не так силён, как брат, что не страшился жизнь свою отдать, не так умён, как король, и не умеет где надо гордость свою во благо избежания конфликта унять, как королева. Но у него определённо есть желание, цель, которая всё ещё держит его на ногах, не позволяет в горестной боли сердце своё умертвить, склонить колени и голову перед про́клятым принцем Севера – Тэхён хочет стать свободным. А свободу можно заполучить не только побегом. — Мы сильно отклонились на восток, — сообщает Вигмар, указывая в место на карте в руках Лорда, где именно изменился их путь. — Возвращение той же дорогой займёт больше времени, но и идти сейчас прямо мы не можем – совсем рядом территория варваров, лишний конфликт с ними только отяжелит твои планы. — Если вернуться по стороне юга, сможем избежать скверных встреч, — предлагает с другой стороны Годвин, словно верная свита принца Северного. — На четверо суток дольше, но путь будет чист. Чон взглядом по нарисованной местности водит, углём стирает очередное королевство, что пало под его натиском, и обводит в неровный круг следующее, до которого не дошли, но которое лишится своего властителя при следующей битве. Но сейчас главная задача – войско в родные края вернуть, путь обратный сократить, провизии осталось не так много, чтобы брать лишние дни, а через варваров из залива идти опасно. Чон не объявляет войну всему миру, ему нет дела до речных краёв, покуда на его земли никто не вступает, поэтому и его ступня не должна оставлять свои следы на чужих. Конь смольноволосого фырчит, головой встряхивает, не ощущая указаний от всадника дальнейшего пути, и мужчина складывает карту, взглядом дальние просторы окидывая. Есть один путь, время на него увеличится лишь на сутки, и погода заставит идти быстрее, местность открытая будет, ветреная, благо воины к суровости северных краёв уже привыкли. Лишь некоторых в войске матушка-природа встретит холодными объятьями. — Будем держаться востока, — отдаёт приказ Чон. — Пройдём через реку и повернём – там чужих территорий уже не будет. — Что собираешься делать с юношами? — интересуется Вигмар, приостанавливая лучника, который должен отойти к задним колоннам, где держат пленников. — Они уже получили наказание за совершённый побег, не жесток ли ты с ними? — Диких лошадей не кормят и не поят, пока они не дадут себя оседлать, — смольноволосый оборачивается к дядюшке, ясно давая знать о своих намерениях, выступающих уже не как мера наказания. — Пусть принц сам меня попросит, быть может, тогда моя милость снизойдёт на них. Рана ещё напоминает о себе. Чон больше не даёт никаких указов, и воины отступают, возвращаясь к дальним колоннам – путь уже начертан, и следующая остановка будет у реки. Неоправдана эта жестокость к принцу, не был таким племянник раньше, и Вигмар уверен, дело не в ранении, что нанёс случайностью ему юноша. Чон стрелы из плоти своей вытаскивал, мечи терпел и собственную кровь выплёвывал на землю, удар от кинжала для него не служит серьёзным повреждением, как и причиной подобного отношения к принцу. Всё из-за Хосока. Юный принц ему нужен, вот вся злость Дьявола на него и льётся. Виновный лишь в том, что король решил выдать его замуж за принца дальних берегов и что именно он является причиной объединения королевств против про́клятого воина Севера. Дитя Луны расплачивается за чужие грехи. Вигмару жалко юнцов, хоть и сам их к Чону привёл, выкрал из города, но не желал он им участи пленников, никак не думал, что судьба в руки самого младшего из принцев подбросит. Они совсем ещё юные, изнеженные жизнью в королевском замке, не знающие пыльного вкуса жизни с железным запахом крови, но познали её. Чон им всю жестокость и безумие показал, бесчеловечность, что может жить в людских душах, не пожалел ни на миг, заставил на всё это смотреть. Вигмар не чист душою, прощения за свои деяния никогда не заслужит, но на невиновность омег глаз закрыть не может. Война между принцем Северным и принцем дальних берегов не должна касаться других. — Вигмар! — рыжеволосая дева, заметив возвращение мужчин, оставляет свою компанию проводников и приближается к лошади. — Дьявол сейчас в хорошем расположении духа? — Хочешь вымолить подойти к пленникам? — усмехается мужчина. — Не стоит и пытаться, он не изменит своего решения, покуда сам того не пожелает. — А мои привилегии на его приказы не распространяются? Чон дал ведьме очень многое за её верность и преданность, ей открыты все пути и дано всё то войско, что имеет альфа, никто не смеет прикасаться к деве, покуда она своего разрешения не даст, и отдан личный приказ жизнь её оберегать. Альвева смела просить у Лорда лишь прибежище, а получила его доверие. — Ты верна ему, — соглашается Вигмар, — но Валькирия вернее, а твои ясные очи нам ещё пригодятся. Дева отводит взгляд, поняв, что время её ещё не пришло, и отходит обратно, отпуская Вигмара. И всё же никому Дьявол ещё не давал полную власть над своими людьми и своим словом. Войско вначале полагало, что Лорд пустил ведьму в своё ложе, оттого такой властью её наделил, только Вигмар знал, что Чон своих людей близко к сердцу не подпускает, не позволяет себе излишних чувств и привязанностей, потому Вигмар подарки к нему в шатёр и водит. Про́клятый принц воздаёт каждому за свои деяния, и щедр он к Альвеве лишь за её верность. Марш воинов по земле разносится, предупреждает встречных на пути о приближении слуги Дьявольского и заглушает пару тихих шагов, плетущихся за ними, скрывая их в своей мрачной тени. У Тэхёна лёгкие изнутри горят, полыхают адовым огнём, а отдышаться никто не даёт, подгоняют, словно скот обратно в загоны с пастбищ, медленнее идти не позволяют. Икры жутко тянут, каждый шаг заставляет испытывать боль, не говоря о ступнях, стёртых в кровь, и принцу кажется, будто каждый следующий станет для него последним, только дьявольский принц не даст так просто покинуть ему белый свет. Он будет жить, пока все вокруг умирать. Юнги под руку с принцем идёт, хоть как-то пытается облегчить нелёгкую ношу пленников, раз своей жизнью не может ему свободы вымолить. До самого конца, каким бы он ни был, пойдёт. На его душе тоже вина покоится, ведь он мог отказать принцу в просьбе сбежать, доложить главной фрейлине или королеве, чтобы та образумила сына, но юноша и слова против не смог сказать, отчего позволил страшному случиться. Юнги ещё в таверне заметил взгляды двух воинов в сторону принца, и тогда у него был шанс увести светлость короля обратно в покои дворцовые, однако беда настигла их слишком быстро. Внезапно нога проваливается в ямку, фрейлин оступается и падает, но Тэхён успевает его подхватить, не дать к земле пыльной на колени встать, подтягивает юношу к себе, хотя сам еле на ногах удерживается, чувствуя их дрожь от напряжения. Они останавливаются, держась друг за друга, не в силах пошевелиться, упасть готовы оба, а войско вокруг не замедляется, продолжает идти, их ждать никто не станет. — А ну пошли вперёд! — поторапливает воин, небрежно обводя юношей взглядом, и останавливается перед ними сам, не замечая или намеренно игнорируя, что один из них вступать на ногу не может. Юнги лодыжку подвернул, она пульсирует, наступать на ногу невозможно, а глаза слёзы застилают больше от обиды, чем от боли. Тэхён-то его не бросит, упрямо будет настаивать на своём, а капризы принца здесь терпеть не будут. Снова из-за фрейлина в беду попадут. — Оглохли?! Мужчина делает шаг ближе, вынуждая омег сдвинуться с места, только те запинаются и падают наземь, сокрушённые непосильной ношей. — Он больше не может идти! — отвечает Тэхён, смело смотря в глаза воину, хотя ему всю жизнь только и твердили, что смелость – дело альф, не должен омега доблестью выделяться. — Можете хоть тысячу раз нас поднять – мы не сможем двигаться дальше! — Ты сможешь, — воин снимает с плеча лук и достаёт из-за спины одну стрелу, вставляя её в тетиву, — а второй Лорду без надобности. Металлический наконечник сверкает в воздухе, направленный на юношу, земля требует ещё одной крови, и Тэхён обхватывает Юнги за плечи, тянет к себе и прижимает ближе, не желая оставаться на белом свете без него. Если уготована смерть одному из них, так пусть забирает обоих. — Не стоит самовольничать, — раздаётся уже знакомый голос мужчины, который становится перед пленниками, заставляя воина тут же опустить стрелу вниз, — была бы воля Лорда, он бы давно избавил второго от мучений. Тэхён поднимает взгляд к небесам и видит того самого воина, что забрал их свободу, привёл к про́клятому принцу Севера, обрекая их на плен и скитания. Внутри должна гореть непростительная злость к этому человеку, принц должен ненавидеть его за похищение и за все страдания, через которые они обречены проходить, но вместо этого светловолосый делает глубокий вдох и смачивает потрескавшиеся губы, заставляя себя быть покорным во благо своего друга, потому как никто иной помочь им больше не может. — Молю, — светловолосый ближе притягивает фрейлина и не даёт никому их даже мысленно разделить, — мой друг больше не может идти, посадите его на лошадь, ибо я без него и шагу не ступлю. Вигмар ещё в прошлый раз заметил это отношение принца к своему фрейлину, не как к прислуге, а как к равному себе другу, что не может не удивлять. Мужчина повидал на свете принцев самых разных, но все вели себя согласно своему статусу, не смели на глазах народа показывать подобное отношение к слугам, да его и вовсе не было – чета королевская знает своё превосходство перед крестьянами. А Тэхёна просто не выпускали к народу, он вырос в замке, не зная крестьянских взглядов, и лишь одна душа для него была проводником, рассказывающая чудесные сказания и ставшая для него другом. Дитя Луны всю жизнь окружён фрейлинами, разве он может относиться к ним иначе? — Ведается мне, у нас нет времени докладывать об этом Лорду, — Вигмар смотрит на Годвина, который в глазах мужчины видит яркий намёк. — Мы задерживаем войско, думаю, это достаточно веская причина. Лучник понимающе кивает, подставляет два пальца к губам, покрытым густыми усами, и коротко свистит, взмахнув ладонью и послав знак одному из воинов. Тэхён ничего из слов мужчины не понимает, ему не дают конкретного ответа на свои слова, хотя догадывается, что воля принца Северного не изменилась, не давал он никаких приказов. Только после этого же решения Вигмара, к омегам подходят двое воинов, поднимают юношей на руки против их воли и усаживают в повозку, что везёт продовольствие. Ощутив твёрдую поверхность дерева, Юнги непонимающе смотрит на принца, а после переводит взгляд на мужчину, который возвращается к своей лошади – быть может, не все души здесь про́кляты быть безжалостными воинами? Тэхён на этот поступок внимания не обращает, не видит в этом того мнимого добродушия, о котором думает Юнги, потому как они нужны Лорду живыми, а значит, они – забота воинов, чтобы таковыми их доставить до места прибытия. Юный принц подсаживается ближе к другу, осматривает его ногу и облокачивается на ящик позади, хватаясь за подол своего одеяния и отрывая от него кусок ткани – оно и так внизу всё порвано, в зацепках и трещинках из-за падений и колючих лесных кустов. Принцу уже незачем сохранять осанку и чистые подолы. Светловолосый перевязывает колено фрейлина, что с последним падением было разбито и кровит, вяжет израненными пальцами узелок и не смеет поднять взгляда, ибо большего он сделать не в силах. — Мой вам совет, молодой принц, — молвит Вигмар прежде, чем предоставить пленникам отдых на время, — чтобы добиться расположения Лорда, достаточно лишь покорно попросить его… — Что-то он не внемлел моим мольбам, когда я умолял не лишать жизни моего брата, — с болью проговаривает Тэхён, не желая ничего слышать о повиновении перед Дьяволом, — или я недостаточно покорно это делал? Юному принцу больно, эта утрата в его сердце останется на всю жизнь, ничем её не излечишь, и вина будет цепью волочиться за ним грузом за смерть родного брата. Янтарный взгляд больше не согревает своей чистотой и лучезарностью, не видать там прежнего любопытства к про́клятому воину с Севера, пропала и юношеская наивность – слишком много эти очи повидали, чтобы оставаться прежними. — На то была воля принца Дэхёна, подарить свою жизнь вам. Остаётся её лишь принять или отвергнуть – выбор за вами, молодой принц. Вигмар дёргает узды лошади в сторону, отъезжает от повозки и возвращается в начало войска, которое снова идёт прежним ходом. Он не в силах переубедить юного принца, не может даровать ему свободу, но имеет возможность подсказать, как теперь поступать пленникам среди про́клятого войска, ибо в одиночку они погрязнут в жестокости и беспощадности. Юнги подставляет лицо еле пробивающимся через облака солнечным лучам, видит беркута высоко в небесах и закрывает глаза, чувствуя мягкость рук своего принца, который укладывает юношу себе на ноги. Тэхён проследит, чтобы Валькирия родного друга не тронула, будет оберегать сон фрейлина, который прошлой ночью сторожил его покой. А сердце беспокойный ритм отбивает – как долго им позволят находиться здесь? Ведь на то была воля Вигмара, а не Лорда, которому пока не доложили об этой вольности. Вольности слуг, которые не имеют права отдавать личные приказы, ибо если бы они могли, Тэкгён не остался бы в замке, а собрал войско, что имеет их королевство, и пустился бы в погоню за про́клятым воином. Старший принц после похорон среднего из сыновей короля был остановлен принцем дальних берегов, заверившим, что даже уставшее войско про́клятого Смертью способно истребить всё на своём пути, и торговое королевство просто не будет иметь и малейшего преимущества перед ним. Оттого Тэкгён корит себя за бездействие, сидит за одним столом с королём и принцем дальних берегов, только-только матушку в покои проводил – совсем плоха королева, жизнь её покидает, как покинула одного из сыновей. А этот, приезжий, спокоен, будто вовсе ничего не происходит и жизни младшего из принцев ничего не угрожает, сидит, вальяжно закинув ногу на ногу, и высокомерным взглядом на Тэкгёна смотрит, словно на глупого щенка, что лает на взрослых собак, не зная своего места. — Погоня будет бесполезна, — вновь отрицает Хосок предложение старшего сына короля. — Дьявол Северный своё войско подгоняет птицей, что глаза своими когтями вырывает, не делает остановок на обеды и ночные покои, вы их просто не сможете догнать. — Их тормозят провизия и оружие, а мы можем погнаться налегке, — не уступает Тэкгён. — Не желаю верить, что войско с пешими воинами невозможно нагнать. — Если их путь не лежит через земли варваров, болота и северные долины, — Чон поднимает бокал с вином, — лишь посланник Смерти не боится самой Смерти. Ибо Она возродила про́клятого принца не для гибели. — Откуда такие великолепные познания? — усмехается Тэкгён, не понимая, почему король безоговорочно верит человеку, распивающему вино в подобное горестное время. — Не имеете ли вы, принц Чон, родство или дружбу с про́клятым воином? Никто не знает о про́клятом воине подобных вещей о ведении войска, не каждый оставался в живых, чтобы поведать об этом, и сомнения в сторону Хосока оправданы, только почему-то об этом думает лишь старший принц. Единственный из оставшихся. Только Чона этот щенок забавляет, не представляя для него ни угрозы, ни заботы – он не был на поле битвы и вряд ли там долго продержится, но отчего-то так отчаянно стремится взять свой меч и пойти с местью на того, от кого сам Господь отвернулся. — Мне выпала честь видеться с про́клятым принцем до его воскрешения Смертью, — отвечает Хосок, после глотка ягодного напитка, — и застал я его первый поход и последний при жизни человеческой, оттого и ведаю о его мыслях. Он превосходный воин, среди его людей лучшие в своём деле, и дьявольская сила на его стороне, потому ни одно королевство не смогло спастись от его гнева. — Негоже нечисти такой по земле Господней шествовать, — подаёт голос король, прекращая распри сына с принцем дальних берегов. — Искоренить про́клятых надобно, не дать распутству Дьявола по землям расползтись. Тэкгён, — король поднимает опечаленный взор на сына старшего, — поезжай в королевство наших союзников, призови их к объединению, покуда враг возвращается в своё гнездо – там его и искореним. — Мудрое решение, король Ким, — склоняет голову Хосок, услышав то, к чему он так долго подводил – старый король призовёт больше союзников к великой битве, с которой Чон пойдёт на про́клятого принца Севера. Ибо лишь посланник Смерти не боится самой Смерти. Остальные же трепещут перед тем, кто однажды умер и восстал, чтобы клятву свою сдержать.⚜⚜⚜
Поднятый кулак вверх заставляет войско остановиться, последний шаг маршем отбить и замереть на месте, поставив свои копья в грязную землю. Капли дождя разбиваются о твердь земли, беркут на плече хозяина головой встряхивает, убирая влагу с намоченных перьев, и резким движением по кругу оглядывается назад, чёрный взгляд устремляя на воинов. Вороной конь громко фыркает, чуть отходя назад и топчась на месте, покуда чувствует не приказ, а недоброе на их пути. — Перестраивай, — отдаёт указание Чон, опуская руку к шее своего коня, чувствующего опасность матушки-земли. Вигмар трубит в рог, заставляя войско позади принять команду и начать перестраиваться в две колонны, которые пойдут дальше длинным протяжённым строем – впереди болота смертельные, множество душ здесь покоятся долгие сотни лет, и лишь Чон тропу знает, ведущую на ту сторону земли твёрдой. Они не успеют пройти до темноты, а ливень не даст факелам освещать путь, что заметно усложняет переход, только это про́клятого принца Севера не останавливает – он первым пойдёт, поставив на кон свою жизнь. В воспоминаниях неярко всплывают моменты прошлого, когда на этом самом месте Чон вёл войско со своей первой битвы. Тогда бедро было ранено стрелой, смольноволосый восседал на коне, как тот неожиданно попятился назад, чего-то испугавшись. Только юный принц не видел на просторах, что расстилались перед его взглядом, опасности и приказал выносливому животному двигаться дальше… Пока его воины не стали проваливаться в трясину зыбкую, напрасно хороня свои души. Чон не привёл в родные дома десятки мужчин, что выжили на поле битвы, но не смогли спастись от земли Господней. Принца в доме отчем величали победителем, когда как наследник вернулся омытый позором трясины. И лишь одна живая душа помнит те слёзы и сокрушённое признание в своей вине. — Вигмар, — смольноволосый поворачивается к мужчине, который видит тяжелеющий взгляд живого глаза, устремлённого в заднюю часть колонны, — иди в конец, оставляем телеги, они здесь не проедут. Спускай всех с лошадей, пусть держатся рядом – путь пешим займёт пару часов, это дольше, но безопаснее. Уцепиться за лошадь будет лучшим вариантом, чем упасть с неё – Чон знает. Знает и Вигмар, хранящий тайну душ, что утопли здесь заживо. В крестьянских народах поговаривают, будто про́клятый принц Севера каждую душу во снах видит, они преследуют воина в кошмарах, будто демоны раздирают его плоть, раз за разом убивая и не давая воину обрести покой во снах. Откуда слухи пошли – неизвестно, но они близки к той правде, что ведает лишь сам про́клятый. Только не собственную смерть Чон видит в этих снах. — Омеги, — внезапно вспоминает смольноволосый о душах невинных, что свои жизни напрасно погубят, если решат испытать судьбу, — веди их сюда. — Они не пройдут… — Я знаю. Чон не собирается милость свою к ним проявлять, это не его прощение, просто пленники будут сильно их тормозить и создавать проблемы, которые сильно усугубят проход по болоту. Им нельзя растягивать те часы, что отведены на этот путь, дождь с каждой минутой землю насыщает, болото в топь превращает – отличное место для захоронения. Воины выстраиваются в две колонны, продовольствие по лошадям распределяют, тележки оставляют, и омеги не понимают, что сейчас происходит, никто им ответов не даёт, лишь поставленный по их души Годвин озирается на юношей, будто его одолевают сомнения. Только Тэхёну сейчас неважно, куда лежит их путь, сколько ещё идти и для чего потребовалась перестройка в две протяжённые колонны, его сердце волнует лишь Юнги, который не сможет пройти и часа. Раньше они очень любили дождь. Тэхён ждал хмурые облака с особым упоением, восхищался страшными молниями, рассекающими небеса на части, вытягивал из окна ладонь и ловил прохладные капли, летящие на крыши городских домов. Юнги же, напротив, закрывал ладонями уши, чтобы не слышать рокочущего грома, сидел в покоях юного принца, и лишь восхищение его храбростью придавало сил фрейлину. Каждый дождь они встречают вместе. — Юный принц, — Вигмар кивает стрелку, давая понять, что двое пленников больше не его забота, и опускает взгляд на омег, промокших в своих лёгких одеждах, уставших и измученных дорогой. — Извольте последовать со своим фрейлином за мной. Вопросы излишни, Тэхён былое любопытство в себе убил – оно привело их сюда – оттого принц молча следует за мужчиной, обходя воинов и держа Юнги под руку. Юноша всё ещё помнит напутственные слова этого воина, хочет верить, что про́клятый принц и правда может внимать мольбе, если дитя Луны его покорно попросит, гордость свою расстелет перед альфой и пройдёт по ней лично. Только просить свободы нельзя – никто её не вымолит. Юноши на себе взгляды чужие ощущают, липкие, грязные и жаждущие, мужчины посмеиваются, пленники для них небольшое развлечение, возможно, корм для гончих псов, которым Лорд вознаграждением для них предоставит – ни для одного воина здесь омеги не представляют кого-то особенного и важного. Вигмар исполняет волю Лорда, приводит пленников вперёд, откуда Тэхён с Юнги наконец могут увидеть, из-за чего была сделана остановка и перестроение – впереди необъятное, залитое водой болото, раскинувшее свои смертоносные объятья. Принц о таких только от братьев старших слышал, как напутствие младшему, чтобы он ни за что даже рядом с таким местом не проходил, ибо потерявшиеся спасения там не найдут. Чон взглядом обводит две худощавые фигуры – такие потонут, вылезти не смогут, сил не хватит, и замечает, как один из них хромает. Они совершенно не предназначены для долгих походов, изнеженные королевской жизнью, благом и роскошью омеги. С ними он потом разберётся, а сейчас смольноволосый даёт распоряжение, после которого трубит рог. Тэхён на мужчину без утайки снова смотрит, их взгляды изредка пересекаются и задерживаются, когда Лорд подходит ближе. Юноша без прикосновений ощущает его силу, это странное чувство не даёт покоя каждую их встречу, заставляет восхищаться тем, кого надо ненавидеть. Рождённый под Луной не сияет как прежде, оставил былую осанку и манеры позади на полях, лишь гордость и честь всё ещё с ним, несломленной душой на про́клятого принца Севера смотрят. Чон не воина перед собой видит, но эта сила внутри маленького омеги просто не может остаться сокрытой от его взора. Заставляет восхищаться тем, кого надо ненавидеть. — Вздумаете делать глупости – утопнете, никто вас спасать не станет, — Чон переводит взгляд за спину пленникам и кивает. Юнги хватают первого, Тэхён чувствует, как хватка друга разрывается, оборачивается, не успевая вновь дотянуться до него, как чувствует обжигающие прикосновения на своей талии. Сильные руки смыкаются на худощавом, обессиленном теле, под холодными каплями непогоды Тэхён чувствует тепло, и его с лёгкостью поднимают на небывалую высоту и сажают на лошадь, идущую прямо за про́клятым воином, где уже сидит его фрейлин. Оставили их вдвоём. Юнги до сих пор не понимает, чем заслужил эту неоправданную жизнь в глазах принца Севера, почему судьба его не уподобилась судьбам всех душ, что вступали на земли про́клятого и не возвращались в свои дома, хуже всего – отдавали свои жизни забирающему их. Но фрейлин всё ещё дышит, сбито из-за пути и увечий, но его грудная клетка вздымается, и он всё ещё чувствует тепло рук своего принца, что обхватывает его позади, держа так, чтобы никто его не смог забрать. Омеги заметно крепкой хваткой вцепились в кобылу Вигмара, видать, прежде верхом ни разу не ездили, на что Чон лишь молча смотрит на дядюшку, поручая ему за ними следить, а сам берёт вороного коня под узды и ведёт за собой, прямо в центр болота. Про́клятый Дьявол совсем не боится Смерти – Тэхён слышал это от его воинов, те разговаривали о бесстрашии Лорда, который всюду первым идёт, доказывая своё величие, как истинный король. Мужчина за все битвы ни разу не посылал воинов вперёд, всегда свой меч обнажает вместе с ними и Господа не страшится, безумием заполняя захваченные территории. Только в народе не молвят о тех, кого про́клятый воин оставляет в живых, не ведает белый свет о юнцах, которых он забирает в своё королевство, женщинах и омегах, что остаются по воле посланника Смерти освобождёнными. Видно, это неважно для того, кто молву по свету несёт. Прощения про́клятый воин с Севера всё равно этими поступками не обретёт. Лошади заметно начинают беспокоиться, пытаются назад повернуть, пока их всадники за узды вперёд тянут, Вигмар свою с двумя омегами крепко повязал на кулак, ступает следом за Лордом, который в полном спокойствии и преисполненной уверенности движется вперёд. Его птица зловещая, восседающая на вороном коне, с пленников свой взор не спускает, крыльями необъятными хлопает всякий раз при движении одного из юношей, точно сорваться к ним готова. Смольноволосый тоже неживым взором омег задевает, когда оборачивается к войску, касается болезненной кожи, светлых волос, перевязанной коленки, возможно, в его мыслях появляется место и для этих двоих, но большего юноши от него не получают. Тэхён на мужчину, не сводя глаз, смотрит, вначале думает, будь у него сейчас лук и стрела – это была бы отличная возможность вернуть себе то, что забрал принц Севера, ведь сейчас он идёт к ним неприкрытой спиной. Тэхён мог бы вернуть жизнь родного брата. Только позже светловолосый понимает, что никто и никакой силой не вернёт Дэхёна, чью кровь земля впитала. Сапоги мужчин вязнут в непроглядной трясине, твёрдая почва из-под ног уходит, а дождь воду собирает лапами чудовищ Дьявольских, желающих души к себе живые забрать. Чон оступается, конь вороной его тут же тянет в обратную сторону, не давая упасть, и мужчина снова ровно встаёт, меняя направление. Возможно, он не видел, как скоро бросился к нему Вигмар, идущий позади, но это не осталось без внимания омег – этот человек не подобен воинам, отличается от них, и Тэхён это замечает не в первый раз. А ещё он замечает, что в трясину что-то упало, блеснуло в тусклом свету факела, слетело с шеи мужчины, оставшись незамеченным. Тэхён мог бы не думать об этом, потерянные вещи никогда не возвращаются, остаётся лишь смириться с их исчезновением, только юноша знает цену тех вещей, что носят с собой люди, ибо на его запястье завязан утянутый шнурок от одежды брата. Они минуют этот поворот, светловолосый смотрит на то место, где потеряна важная вещь, заставляет себя отвернуться, не внимать этому скребущему душу чувству, с силой закусывает губу и медленно ослабляет хватку на талии фрейлина, оборачиваясь назад. Чон обходит очередное место захоронения, видит впереди ровную местность и понимает, что скоро граница болота будет пересечена, как внезапно слышит позади голос Вигмара, приказывающего остановиться. Только смольноволосый не давал распоряжений, останавливаться в болоте вообще не позволительно, но когда он оборачивается, то понимает, кто посмел приказа ослушаться. Беркут громко в кличе изливается – дитя Луны в самый центр трясины идёт. Тэхён отходит от колонны, которую в сторону от того места увели, находит взглядом потерянную вещь и опускается, вытягивая руку вперёд, чтобы достать до неё. Никто за ним не пошёл, принц с Севера ясно дал понять – их спасать не будут, если они сделают глупость. И, кажется, юноша её только что совершил, потому как он не может дотянуться и делает шаг вперёд. Нога тут же соскальзывает вниз, Тэхён теряет равновесие и падает в заболоченную воду, с головой проваливается под толщи трясины, которая тут же затягивается, скрывая принца под своей беспросветной тьмой. Принц пытается за что-нибудь уцепиться, но ничего не видит, дна под ногами не ощущает, лишь зыбкость, что тянет в землю. Только проклятие умереть ему не даёт. Юношу хватают за руку, вытягивают обратно на поверхность, хватая за плечи, с того света возвращают, чтобы жил птенец неразумный, ибо смерть для него будет незаслуженной роскошью. Чон его тут же на ноги ставит, прийти в себя не даёт, толкает в сторону войска и придерживает юношу за капюшон, чтобы снова не упал, а потом останавливает у своего коня, разворачивает к себе и в глаза янтарные заглядывает, не понимая, что вообще творится в голове этого юноши. — Совсем Смерти не боишься?! После встречи с Ней лицом к лицу уже и правда перестаёшь страшиться. — Отчего её бояться, когда сам Её посланник наши души забрал? — называет Чона слугой самой Смерти и не страшится ему в глаза смотреть, не намереваясь объяснять причину своего побега. У про́клятого воина нет времени на остановки, ему войско вести надо, оттого оставляет эту выходку безнаказанной до более подходящего времени. Он хватает юношу и сажает на вороного коня, разделяя пленников – отсюда точно не сбежит. Беркут рядом крылья поднимает, Тэхён сразу же глаза закрывает, но не отворачивается, ведь птица тоже заберёт своё, если ей будет это угодно, однако та просто взлетает, не услышав от хозяина приказа. Сегодня про́клятый Луной всё ещё сможет увидеть восход Солнца. А пока, восседая на вороном коне, юный принц продолжит дышать, сжимая в своей ладони найденную подвеску посланника Дьявола. К закату небо очищается, грозный фронт ливня уходит в дальние края, а для кого-то родные, откуда начался нелёгкий путь взятых в плен. Войско успешно преодолело болотные топи, ни единой души земле-обманщице не оставили, все на ту сторону добрались. И всё же одна душа там чуть не упокоилась. Тэхён всю дорогу руки к груди прижимал, совсем в болотной воде замёрз, согреться не мог, а дождь не смыл с юноши грязь и трясину, что застряла в светлых прядях. Принц совсем перестал быть на себя похож, точно вовсе не течёт в нём королевских кровей, выглядит простым крестьянином, только голову всё ещё высоко держит – юноша чистый внешний вид потерять может, но не своё достоинство. После перестройки войска в прежний строй, пленников рассадили по лошадям приближённых к Лорду, идти не заставили – это не прощение Дьявола, а мера, чтобы более времени не терять. К закату следующего дня войско достигает устья реки, делая долгожданную остановку на ночь, воины разбивают лагерь, привязывают лошадей и лезут в реку смывать с себя долгий, изнурительный путь. Только двое пленных не испытывают интереса к банному вечеру, восседая перед разведённым костром и соприкасаясь плечами, и пытаются отогреться. Одежда на них высохла лишь частично, собственным теплом её не обогреешь, оттого омеги перед пламенем устроились в ожидании своего часа – про́клятый воин случившееся безнаказанным не оставит. Но внезапно юноши ощущают неподдельное тепло и тяжесть на своих плечах, касаются накинутой на их спины шкуры и видят перед собой точно ангела Господнего, спустившегося с небес на про́клятую землю в зелёном одеянии и с длинными рыжими волосами. — Так вот вы какие, не страшащиеся самого Дьявола. Её лазурный взгляд тут же заставляет забыть о горестных бедах, дева эта присаживается перед пленниками и будто забирает непосильную усталость в их душах, наливает из кувшина напиток в небольшие чаши и протягивает их омегам. Вода пахнет травами, согретыми на огне, ладони тут же обогреваются, а в душе разливается что-то горестное, но такое родное – раньше Юнги всегда вечерами приносил юному принцу согретого молока. — Что ты здесь делаешь? — позади девы останавливается Годвин, вернувшийся к пленникам, которые всё ещё под его надзором оставлены, и замечает непрошенного гостя в их окружении. — Разве ты не должна быть сейчас с Лордом, ведьма? — Дьявол пожелал остаться один, — оборачивается рыжеволосая, — и у меня есть его слово, так что я могу быть сейчас здесь. Твоя душа может быть спокойна – в таком состоянии, до которого вы довели этих прекрасных юношей, они никуда не смогут уйти! Лучник ничего не отвечает на злостное обвинение целительницы, уходит по своим делам, но одним глазом всё равно в сторону посматривает – живые не доверяют ведьмам. — Правда ведьма? — с возродившимся любопытством спрашивает Тэхён, прежде не встречая на своей дороге ведьм, о которых слышал от фрейлина. Юнги сам удивлённо смотрит на деву, не желая верить, что такая чистая душой дева может быть одной из тех, кто жизни людские проклинает, зелья отравляющие варит и увешивает своё жилище в непроходимых чащах леса мёртвыми животными. Она совсем не похожа на тех, кого сжигают на кострах за колдовство и поклонение Дьяволу, хотя, последнее немного подходит, ибо сам Дьявол возглавляет воинов, идущих в его Хельхейм на Север. — Не ведьма я, — рыжеволосая сбрасывает с плеча свой мешок с травами и садится на землю перед омегами, не страшась запачкать своё платье, подол которого и без того испачкан от длительного пути. — Моё имя – Альвева, я целитель, а люди вокруг принимают это за колдовство, оттого ведьмой и нарекают. Про́клятая людским незнанием и маловерием – Альвева такая же пленница. Несмотря на её приближённость к Лорду, дева показалась юношам совершенно иной, не похожей на ту, что беспрекословно подчиняется каждому слову своего Владыки, есть в ней что-то своё, свободное, не позволяющее ей терять надежду и веру, что однажды эти войны прекратятся. Целительница сказывает о своей истории, пока залечивает раны омег с улыбкой, неприсущей горестному событию, вспоминает костёр и всадника, что ворвался на площадь со своей смертоносной птицей и адским огнём в руке. Тэхён замечает в её словах толику благодарности и вечной верности Лорду, который отбирает жизни так же, как и даёт их другим. Сходятся пленники и нелюбовью к беркуту, в особенности Юнги, который до жути боится птицу, поддерживает Альвеву, вначале не поверив, что ей тоже страшно рядом с хищником находиться. Хищников-то двое, только один другого под контролем держит. Но деве неизвестно остаётся, как вообще Чон смог воспитать птицу, чтобы та ему глаза людские приносила – это покоится в том же мрачном безмолвии, куда молва не проберётся, как и воскрешение Смерти своего слуги для вершения замысла на земле господней. А неподалёку смольноволосый поит своего коня, ладонью по носу верного животного проводит и в сторону пленников взор бросает – ведьма их успокоила, этой ночью никто воцарившийся покой не нарушит. Чон отворачивается – пусть сегодня они не будут обременены его взором – и привычно касается своей груди, не замечая одной маленькой вещи. Подвеска, дарованная Смертью, покоится где-то, но не на шее про́клятого… Где-то в укромном месте, в ладони маленького омеги, который всю ночь не может сомкнуть глаз, пребывая в странном состоянии дрожи своего тела. Костёр отогреть не в силах, шкура животного, под которой он с Юнги лежит, тоже, сопящие вокруг воины покоя не дают, кто-то вовсе не спит, вокруг ходит, и Тэхён каждый их шаг слышит. С первой голубеющей на востоке синевой светловолосый поднимается, охваченный жаждой, и тихо ступает в сторону реки, проходя мимо спящих мужчин. У него сейчас имеется благоприятная возможность взять у одного из дремлющих оружие, спрятать под своими одеждами, только юноша проходит мимо, его взор даже не касается свободных лезвий. Подходя к берегу, светловолосый оборачивается, окинув взглядом войско позади – его уход остаётся незамеченным, и Валькирии по его душу нет. Благоприятная возможность для побега, которой юный принц не пользуется. Тэхён опускается перед течением на колени, руку тянет к хладной воде и собирает её в ладонь, ополаскивая своё лицо. Капли стекают по бледным щекам, точно слёзы, что давно высохли на лице принца, собираются на подбородке и падают обратно в землю. Юноша чувствует лёгкость от свежести убранной пыли с кожи, закатывает рукава, убирая чужую подвеску в карман, и смывает кровь со своих локтей. Кровь своего брата. Тэхён ещё раз оборачивается, не замечая на горизонте бодрствующих душ, стягивает одежды, пахнущие болотом и сожалениями, сбрасывает наземь и делает шаг в воды реки. Дрожь одолевает всё тело, воду в королевстве всё время для принца нагревали, но не делали горячей, дабы не обжечь его нежную кожу, а здесь ни благоухающих масел, ни чистых платьев, ничего. Тэхён заходит недалеко, течение с ног не сбивает, ополаскивает ещё раз лицо и закрывает глаза, резко проваливаясь с головой под воду. Намеренно ненадолго исчезнуть с белого света. Светлые пряди в чистой воде развеваются, словно шёлк, поток воды ласково огибает омежье тело, каждый его изгиб, игриво пробегает по уставшим ногам и за ладони хватает, приветствует хладной любовью. Тэхён долго в этих объятьях не остаётся, всплывает на поверхность, губами воздух ловит, встряхивает головой и вздрагивает, когда видит перед собой про́клятого принца с Севера. От неожиданности юноша теряет равновесие в толще потока, почти падает обратно в пучину, только его вовремя ловят, притягивают непозволительно близко, касаясь оголённой талии, к своей груди прижимают и удерживают рядом. Тэхён ощущает чужое тепло сильного тела, теряется, не зная, куда деть руки или себя, потому как он рефлекторно хватается за чужую спину, отодвинуться теперь не может, а взгляд бегает в стороны от осознания, что их тела полностью наги. — В болоте утопнуть не получилось, здесь захотел наверстать упущенное? Чон поднимает левую руку из воды и касается светлых прядей, убирая их с красивых глаз полей цвета поздней осени. Невероятно красивый, даже слишком, чтобы доставаться так просто принцу дальних берегов. — Я вновь твою жизнь спас, чем в этот раз расплачиваться будешь? — Я не желал того спасения, — вполголоса молвит Тэхён, перемещая ладони с широкой с неровностями от шрамов спины вперёд, пытаясь создать между ними пространство. — Тогда я заберу душу твоего фрейлина. Чон ловит на себе взгляд юноши, полный беспокойства, как тот, что был перед смертью его брата – рана до сих пор кровоточит. Юный принц не позволит больше никому из-за себя погибнуть, ему своя душа волнений не приносит, но друга своего не позволит тронуть ни наконечнику стрелы, ни Валькирии, ни Дьяволу Северному. Вигмар совет юноше дал – вымолить у про́клятого воина покорностью его расположение к ним, только Тэхён не желает этого делать. Он слёзно молил жизнь брата родного не забирать, голос срывал, чтобы Господь его услышал, но тот просто отвернул свой взор от земли грешной, от Дьявола, позволяя Смерти любимого человека забрать. Юноша с трудом сглатывает, на воду бегущую между ними смотрит и ладонь в кулак сжимает, на запястье которого повязана скрученная нить шнурка одежд. — Молю, не забирай у меня хотя бы Юнги, — Тэхён чувствует прикосновение к своей щеке, подчиняется ему и взгляд поднимает на мужчину, жаждущего слышать цену этой сделки, — но у меня ничего не осталось, чтобы дать взамен. — Отдай мне своё тело, — Чон проводит большим пальцем по скуле, точно пытается запомнить на ощупь эти красивые черты лица. — Не придёшь до рассвета – на Север вступишь один. Юношу отпускают, аккуратно, не резко, позволяют коснуться дна и только тогда оставляют Судьбе жестокой. Позади слышится свист, про́клятый принц свою птицу к себе подзывает, что за хозяином в небесах приглядывает, вступает на землю и уходит – он уже в реке стоял, когда полный дум омега подошёл к нему сам. Сам в руки Дьяволу пришёл. Фрейлин Чону без надобности, единственная причина, по которой он оставил его в живых, это потому, что себя видит в нём – до смерти послушный и верный, словно гончая. Да и возраст позволяет забрать юношу к себе, воспитать на своих землях, лишние руки в помощи при слугах мешать не будут, пусть работает так же, как и в прошлом замке. Но самое главное, что этот фрейлин, на удивление, очень сильно нужен юному принцу короля Кима. Смольноволосый возвращается в свой шатёр, убирает волосы назад, завязывая их в хвост приспособлением ведьмы, подаренным не так давно, и достаёт флягу с винным напитком, делая два больших глотка. Рассвет совсем скоро, времени у юного принца на раздумья нет, но Чон не собирается его жалеть – наказание за своё неповиновение на болотистой земле он должен понести, только пешим он их больше не отправит. Альвева поведала про́клятому воину, как сильно измучены пленники, не заслуживают они его гнева, отчего Лорд дал своё обещание не испытывать их путём, по которому не каждый воин пройти может. Чон замечает слабый проблеск света, оборачивается и видит у входа своего шатра юного принца, который так сильно желает жизни своему фрейлину, что пришёл отдать своё тело. Дитя Луны осмелилось сделку с Дьяволом заключить. Смольноволосый и правда не ожидал, что юноша придёт к нему так скоро, не даст себе времени на сомнения и страх, хотя всё его тело содрогается в дрожи, пытается поймать его взгляд, но удаётся ему это сделать, лишь когда сам подходит ближе и протягивает сосуд с вином. Тэхён дрожащими пальцами за него хватается, не задаёт вопросов, ибо ответы на них только сильнее утяжелят эту ношу, коротко смотрит на мужчину, после чего осушает сосуд, морщась от терпкого вкуса. Глаза у него залиты дождём, из последних сил своего достоинства перед про́клятым принцем Севера держится, не смеет и слова против сказать, лишь смаргивает влагу, что разбивается о чужие руки. Тэхён чувствует, как с него снимают верхнее одеяние, тело всё сковывает от страха, и омега внезапно хватается за запястья мужчины, останавливает его руки у своих голых плеч, будто непозволительно просит дать ему время. И Чон ему даёт. Тяжёлое дыхание юного принца заполняет шатёр, его беспокойное сердце так громко бьётся, что про́клятый воин делает исключение, позволяет успокоить свои чувства, только вместо этого юноша отпускает его запястья, тянется в карман и вытаскивает оттуда подвеску, что была потеряна в болотной топи. Чон на коготь смотрит, берёт свою вещь в ладонь и переводит взгляд на Тэхёна, который не спешит объяснять, где он её взял, только эти слова про́клятому ни к чему. Дитя Луны в болото пошёл, чтобы эту вещь достать. — Зачем полез в трясину за ней? — смольноволосый ответа не дожидается, хватает принца за подбородок, давя на щёки, чтобы на него смотрел, и снова повторяет вопрос. — Ни меня, ни Смерти не боишься? — Если бояться смерти, то на жизнь не хватит времени, — Тэхён смаргивает кристальную, словно воды реки, слезу и хватается за чужие одеяния, пытаясь ровно устоять на ногах, — если мне предначертано было отдать душу, то я предпочту прожить без всякого страха. Юноша чувствует, как хватка слабнет, ладони скользят по его шее, ключицам, а потом вновь возвращаются к полыхающим щекам. Не от страха дрожь по его телу проходит, не от холодной реки рождённый под Луной замерзает. Тэхён закрывает глаза, не хочет видеть, что с ним сделают – со судьбою своею он смирился – цепляется за плечи мужчины, когда тот его поднимает, и после чувствует спиной мягкую поверхность шкур ложа про́клятого принца Севера. Выпитое вино пьянит, сознание не передаёт целостности происходящего, но Тэхён чувствует, как оголяется дрожащее тело, как чужие ладони касаются его, как властный голос призывает открыть глаза. Юный принц надеется, что ему простят его слабость и утраченную честь, небеса отвернулись от него, а к королю он не вернётся – его жизнь в руках коронованного Смертью. Да будет так, покуда Хель не заберёт его в свои владения.