Лишь потерявший всё заключает сделку с Дьяволом… или же тот, у кого осталось, что терять.
Юноша поднимает бледные ресницы, почувствовав дуновение тёплого осеннего ветра из распахнутого окна, янтарным взглядом на солнечные блики вазы смотрит и сжимает в ладони белые ткани своей постели, ощущая её привычную мягкость и свежесть. Кажется, он снова проспал до полудня, потому как в его вазе уже стоят цветы, что Юнги всегда приносит утром – никто сон юного принца не потревожил. Должно быть, Тэхён захворал накануне, оттого фрейлины его не поднимают, предоставляют полный покой, раз его пробуждения не встречает даже Юнги. Юный принц убирает в сторону одеяло, спускается босыми ногами на пол, ощущая его каменную прохладу, и оборачивается, заметив тень величественной птицы – беркут восседает на его окне. Тэхён тут же выбегает в коридор, оставляет незаправленную постель, в ночной рубашке по замку спешит на встречу, надеясь не опоздать. Слуги лишь ошеломлённо младшего принца провожают взглядом, главная фрейлина от неожиданности хватается за сердце и просит вернуться светлость короля обратно в свои покои, но юноша никого не слушает, останавливаясь лишь перед одной закрытой дверью. Тэхён громко дышит, рукой касается гладкого дерева и заходит в чужие покои, жмурясь от яркого света. Юноша вытягивает вперёд ладонь, закрывает яркие лучи Солнца и видит силуэт родного брата – он не опоздал. — Мой милый братец, — Дэхён с восхищением смотрит на светловолосого и двигается навстречу, не ожидав увидеть младшего в своих покоях, — тебе уже лучше? Альфа не успевает сделать и двух шагов, как младший принц срывается с места и обхватывает среднего сына короля, прижимается в крепких объятьях к тёплой груди, под которой бьётся живое сердце, и роняет сверкающую слезу, боясь открыть глаза. — Мне явился страшный сон, кошмар, покинуть который я был не в силах, — молвит Тэхён, ощущая ответные прикосновения старшего брата, такие родные и успокаивающие, что все нанесённые горем раны затягиваются. — Что же заставило самого прекрасного принца так опечалиться? Дэхён присаживается перед омегой, мягким движением утирает мокрую дорожку с щеки и заглядывает в любимые янтарные глаза, со всем вниманием обхватывая ладони юноши в свои. — Я был в плену у самого про́клятого принца Севера, видел его воочию, птицу, что ему подчиняется, и войско, не оставляющее после себя живого. И вся молва, что в народе сказаниями передаётся – всё правда! — И даже глаз, застеленный туманом, через который сама Смерть за ним наблюдает? — Всё до единого! Дэхён мягко улыбается, подумав, что кошмаром была встреча с про́клятым воином, но не то было для Тэхёна ударом, оставившим после себя незаживающую рану. — И ты явился за мной, — молвит юноша, крепче сжимая ладони любимого брата, — и взамен моей души отдал ему свою. — Выходит, я погиб с честью, — заверяет Дэхён, — во имя самого бесценного омеги на белом свете. Существует ли достойнее любая другая смерть? Тэхён не понимает, почему брат считает настоящей честью погибнуть за него, не называет кошмар всего лишь сном, о котором юноша обязательно вскоре забудет, а лишь бережно его лицо в свои тёплые ладони укладывает и оставляет поцелуй на лбу. Тэхён каждое прикосновение к себе ярко ощущает, не отпускает брата, ближе тянется, в его объятьях находя покой, и прислушивается к ударам родного сердца. Они снова вместе. Чуть позже заходит главная фрейлина, просит среднего принца вернуть младшего обратно в почивальню, не окреп он после хворы, рано ему подниматься, и Дэхён на руках доносит до покоев юношу, поцелованного Луной. Тэхёну здесь слишком неспокойно, в мыслях вертится приказ короля о венчании, что должно было пройти, дабы заключить союз между королевствами, а после омега не помнит истинного происходящего, лишь сон до безумия правдоподобный. Младший принц рассказывает об этом сне своему подоспевшему фрейлину, который намачивает в хладной воде ткань и аккуратно кладёт её на лоб, прежде убирая светлые пряди волос, признаётся, как глупо он поступил, сбежав из замка, а Юнги покорно слушает, заверяя, что про́клятого принца уже нет в окрестных землях, увёл своё войско, оставив после себя лишь страшную молву. Тэхён верит, улыбается, понимая, что яркость сна лишь из-за его хвори, вбирает в грудь запах лекарственных трав и смотрит на стол, где стоит лишь одинокая ваза с увядающими цветами. Там нет чаши с заваренными травами. — Юнги, — светловолосый приподнимается, обеспокоено в очи своего фрейлина заглядывая, — я хочу видеть Дэхёна. Юноша отчего-то не спешит выполнять приказ, виновато обводит истерзанные губы и опускает взгляд вниз на свои ладони, в которых держит маленький шнурок от одежд среднего принца. — Боюсь, сейчас это невозможно. Тэхён переводит взгляд в окно, где над землями королевства на высоте небес пролетает беркут, необъятными крыльями бросая тень на город, и отчётливо слышит его клич… Валькирия стихает, складывает свои мощные крылья, цепляясь когтями за опору шатра, и чёрным, словно бездна, взглядом смотрит на вернувшегося хозяина, который оставил птицу стражем. Запах заваренного отвара тут же ощущается на кончике языка, Чон его вкус отчётливо помнит, только сейчас рыжеволосая дева изготавливает напиток не для него. Юный принц в бреду находится, он вымок под ливнем, в болото провалился, на земле ночевал, ещё и в студёную воду полез, а до этого принц стены замка не покидал, оттого лихорадка и взяла своё. Тэхён, кажется, сам не понимал, в каком состоянии находился, посчитал дрожь своего тела страхом перед мужчиной, позволил к себе прикоснуться и даже не понял, что верхние одежды были сняты из-за хвори. Чон это осознал, когда схватил юношу за подбородок, его пальцы коснулись горящих щёк, после чего ладони соскользнули по шее и ключицам, чтобы удостовериться в своей догадке, и Лорд сразу за Вигмаром пошёл, послал его за ведьмой и принялся холодной водой жар снимать с омеги. Сейчас он в полубреду находится, тяжело дышит, будто ему не хватает воздуха, ворочается, брата родного зовёт. — Он совсем не холодеет, — испуганно говорит фрейлин, поворачиваясь к ведьме, невольно взглядом касаясь самого Лорда, что войско с первыми лучами не вывел – юный принц снова испортил его планы. Никто истинной причины задержки на месте не знает, лишь двое верных приближённых Чона и маленький фрейлин, который не смог оставаться в стороне, пробравшись в шатёр прямо за ведьмой. Лорд его не прогнал – ведьме лишние руки не помешают – да и, вероятно, не смог бы, ведь этот юноша слишком предан своему принцу, чтобы оставаться вдали. — Это должно помочь, — Альвева заканчивает разминать в чаше листья, добавляя их к другим, залитым нагретой водой, и подсаживается ближе, переводя взгляд лазурный на Лорда. — Жар спадёт, но он не будет в состоянии держаться на лошади. Оставаться здесь из-за него они тоже не могут, утреннее Солнце поднимается всё выше, войско уже должно было пересечь реку и двинуться строго на Север к этому времени, но никто не слышит приказа от Лорда. Его шатёр всё ещё стоит. — Посадим его спереди всадника, — говорит Чон, складывая руки на груди, без жалости смотря на мучения юноши в лихорадке, — как только жар спадёт, — добавляет смольноволосый и переводит взгляд на Вигмара, который уходит готовить войско. Много времени на действие снадобья ведьминого не надобно, а юному принцу не обязательно приходить в чувства, чтобы войско двигалось дальше. Чон не намерен ждать полного исцеления, не по его вине юноша в реку полез, никто не заставлял в болото смертельное залезать ради подвески, не принадлежащей ему. Никто сбегать из замка ему не велел. Останься в стенах своего короля, юный принц был бы отдан в супруги принцу Хосоку, и первая встреча с про́клятым стала бы далека от той реальности, что произошла на самом деле. Про́клятый воин с Севера пришёл бы как посланник Смерти за душой супруга дитя Луны. — В пути ему может стать ещё хуже, — Юнги держит чашу с отваром, пока дева приподнимает светловолосого, чтобы напоить его, и смотрит на про́клятого принца, не набираясь смелости узнать, каким образом Тэхён оказался в его шатре. Юнги отчётливо помнит, как они засыпали вместе, удручённые тяжёлым путём, но обогретые девичьим добрым сердцем, и принц намеренно не направился бы к Лорду, какой бы умысел ни преследовал его душу. В глазах осенних полей всё ещё отражается боль и скорбь – его рана так скоро не заживёт. Несмотря на всю доброту и великодушие своей души, Тэхён не сможет простить того, кто лишил его брата жизни. — Тогда, — смольноволосый делает шаг к своему мечу, не беря его в свою ладонь, но касаясь рукояти кончиками пальцев, — мне стоит избавить принца от дальнейших мучений в пути? Брови юноши сходятся вместе, угловатые глаза с обидой взгляд прячут, не находя никакой благосклонности у Дьявола, и снова смотрит на целительницу, что чашу у него из рук забирает. Никто не способен коснуться бездны души про́клятого воина, ни одному голосу не внемлет его очернелое сердце. Альвева пробует напоить светловолосого отваром, утирает протекающие капли, сосредоточенно пытается снова сделать это, но всё напрасно, пока юный принц без чувств пребывает в плену своего бреда. Его пряди волос прилипают к вискам, словно он только вылез из вод реки, ресницы подрагивают, но веки не поднимаются, чтобы вернуться к существующему миру, и дева закусывает нижнюю губу, убирая чашу. — Так весь отвар просто прольётся, — рыжеволосая медленно опускает принца обратно, — он не способен его испить сам. — Меня это не волнует, — равнодушно проговаривает Чон, — либо ты его заставляешь выпить, либо мы выдвигаемся без твоих снадобий под молитвы вашего Господа – вот и посмотрим, как боги к людям снисхождение своё проявляют. Альвева помнит эти слова, она в Господа перестала веровать, когда связанной у дров собственного костра оказалась, ибо Господь велел своим служителям сжечь её. Однажды, дева осмелилась спросить у Лорда, почём он забирает души невинные, на что мужчина лишь ответил, что будь воля их Господа, Он бы не дал им умереть. Лорд не высмеивал чужих богов, просто О́дин однажды услышал его мольбу, отчего с тех пор для Чона остался лишь один Всевышний, не отвернувший свой взор от земли грешной. — Слишком медлишь, — несдержанно проговаривает смольноволосый, двинувшись к омегам, и присаживается перед юным принцем, одной рукой поднимая его, а другой забирая у Альвевы чашу с отваром. Юнги от этого резкого действия думает, что мужчина сейчас применит силу, уже подаётся навстречу, чтобы попросить найти другой способ, привести юного принца вначале в чувства, но замирает, когда видит, как Чон делает большой глоток приготовленного отвара и припадает к губам Тэхёна. Его крепкая ладонь, держащая в себе уже много лет меч и стрелы, умещается на спине омеги, смольноволосый крепко придерживает горячее тело, так же прижимаясь к губам юноши, не проливая ни единой капли. На языке горький привкус трав и солоноватый вкус пролитых слёз, чем не раз пропитывались эти губы, молившие о милосердии, взгляд ресницами укрыт, да и незачем юному принцу видеть происходящее сейчас. Чон отстраняется, оставляя слабый блеск влаги, вбирает остатки из чаши и вновь припадает к губам, уже не так резко, свободной рукой нажимая на подбородок младшего принца, как замечает слабое ответное движение. Тэхён приоткрывает отяжелевшие веки, глотает переданный отвар и проваливается в бессознательное, отдаваясь полностью в чужие руки. Чон отстраняется, не отводя взгляда от юноши, что находится в его руках, от него не ощущается никакого сопротивления, принц явно всё ещё не в чувствах, лишь обессилено валится на плечо мужчины, делая глубокий вдох. Удары чужого сердца в груди заверяют Тэхёна, что эта душа всё ещё жива… — Я не могу остаться с тобой, — молвит Дэхён, отвечая на объятья младшего брата, который вновь сбежал из своих покоев, как только остался без присмотра королевских слуг. — Ты должен понять меня… — Я отказываюсь, — Тэхён закрывает глаза, припадая лбом к плечу своего брата, — не поступай так со мной, ты клялся, что никогда не оставишь меня! Где-то в глубине души Тэхён чувствует неладное, злую шутку Судьбы или чьё-то проклятие, обрушившиеся на дорогих ему людей, и никто не дарует ему больше времени, он не может остаться в стенах родного замка, не в силах никаким приказом заставить брата держать его в своих руках. Их последнее Солнце уже уходит за горизонт, забирая своими лучами светлую душу одного из сыновей короля. — Я клялся отдать свою жизнь за тебя. Тэхён распахивает бледные ресницы, обнажая свою душу в слезах, сияющих словно блики на разливающейся по далёким землям реке, не желая признавать, что в его руках всего лишь несбыточный мираж. Слишком спокойным был этот день, слишком ненастоящим было то счастье, что принц обрёл, очнувшись ото сна. Нет, находясь в этом обманчивом сне. Тут тепло, его окружают верные слуги короля, юноша вновь ни в чём не нуждается, но он не помнит, что было прежде, и почему здесь нет принца дальних берегов, за которым был послан старший из сыновей, отчего своё войско увёл про́клятый воин, но ясно ощущает, как согревающие его руки начинают холодеть. — Могу ли я пригласить тебя на прогулку, мой принц? — Дэхён едва касается тыльной стороной ладони, утирая одинокую слезу с розоватых щёк омеги. — Ибо осталось не так много времени – моё Солнце совсем скоро зайдёт. Тэхёну ненавистно это небесное светило, оно будто сам Господь, что на ночь отворачивает свой взор, позволяет грешному взять верх, омыть земли кровью, дать забрать души тех, чьей вины на белом свете нет. Юноше ненавистна и Луна, под которой он был рождён, ведь матушка уверяла, что это её благословения, дар иметь нечто особенное не только снаружи, но и внутри. Поцелованный в самую макушку омега. Только на самом деле это оказалось проклятием, ибо Тэхён не принёс ничего, кроме смерти. Королевский сад сейчас освещён персиковыми закатными лучами, они касаются бутонов распустившихся не по времени роз, меняя их истинный цвет, и встречают двух принцев, слишком рано покинувших замок отца. Ветер приветливо треплет по волосам, затаившиеся в кустах птицы отпевают свою песнь, радушно встречая лишь одного из них, чьё бремя уже сошло с плеч. Дэхён улыбается, нежно подхватывая ладонь младшего брата, ведёт его в зелёный лабиринт и ласково шепчет «мой принц», прежде осмелившись назвать его так лишь раз, а сейчас позволяет себе это вольное поведение. С Тэхёном иначе нельзя, он был рождён, чтобы все короли падали перед ним, чтобы его дорога была усыпана благоухающими лепестками роз, чтобы сам Дьявол позавидовал тому, кому омега подарит своё сердце. Дэхён его слишком сильно полюбил, грех этот печатью на душе остался, оттого средний принц смыл её собственной кровью, что была оставлена тремя стрелами. Он эту тайну с собой унёс, отчего младший до сих пор не в силах понять, почему Дэхён не жалеет о принесённой жертве. — Почему ты пришёл за мной один? — Тэхён крепче сжимает ладонь брата, пытается быть сильным, но рана внутри слишком глубокая, чтобы пытаться заглушить эту боль. — Почему не взял с собой то немногочисленное войско, даже не попытав судьбу уйти живым? Зачем ты отдал свою жизнь за меня?! Дэхён останавливается, поворачиваясь к светловолосому принцу, снова заставляет его плакать, отчего встаёт перед ним на колено, накрывая его ладонь своей. Большего он позволить себе не мог прежде, не может и сейчас. — Я бы отдал за тебя ещё сотню своих жизней, — заверяет Дэхён, оставляя поцелуй на тыльной стороне ладони, — ведь про́клятый воин забрал мою душу, но не забрал моего сердца. — Я не понимаю… — Оно всегда было в твоих руках, мой принц, — Дэхён прикладывает ладонь юноши к своей груди, отвечая на все терзающие вопросы, что не давали покоя Тэхёну весь долгий путь плена, — чувствуешь? Его там нет. Ни единого удара не ощущается, ни одного вздоха через грудную клетку не проходит, Тэхён не чувствует тепла чужого тела, сжимая крепче одежды старшего брата. Он не может себе этого простить, не способен отпустить свою вину даже сейчас, когда Дэхён ни разу не посмел сказать, что винит его в своей смерти, напротив, заверяет, что отдал бы ещё сотню жизней, не жалея о своём решении. — Прошу, не оставляй меня! Тэхён одной рукой стирает слёзы, чтобы образ брата перед ним не расплывался в несуществующий мираж его ослабшего сознания, позволяет себе некрасиво шмыгнуть и голосом зарыдать, отбрасывая все манеры и королевские издержки – ему невыносимо больно видеть брата живым. Рукав пачкается в сырости горестных сожалений, светловолосый сильнее сжимает в ладони рубаху Дэхёна, не желая его отпускать, не так и не сейчас, только солнечные лучи уже поднялись до башен замка, уступая место Луне, а Тэхён не чувствует чужого сердца, ни под грудью, ни в своих руках. — Ты у нас самый сильный, Тэхён, — альфа касается светлых волос и спускается ниже, поднимая голову младшего, — вот так, держи осанку, мой принц, и взор свой так высоко, как сможешь, потому как ты – сын короля. И мой брат. Ладонь юноши проскальзывает по воздуху, упускает белые одежды, и Тэхён пытается вновь достать до брата, но тот отходит назад. Это так жестоко прощаться с кем-то дважды, понимая, что последняя встреча уже давно прошла – его Солнце зашло несколько дней назад. — Нет, — Тэхён пытается догнать брата, уходящего из лабиринта цветов, — постой! Юноша выбегает на зелёную лужайку, где заканчиваются розы, и начинается каменная дорожка, уходящая за пределы замка, смотрит на раскинувшиеся поля, с которых ветер приносит остаточное тепло прогретой травы, и провожает взглядом диск Солнца, падающий за горизонт. В ладони зажатый шнурок одежд Дэхёна, над головой проносится повелитель небес, забирая и младшего принца из места, куда они больше не вернутся. Их время ушло. Тэхён осознаёт волю брата, принимает дар его жизни и отпускает шнурок, падающий наземь... Яркий дневной свет неприятно слепит раздражённые слезами глаза, юноша пытается заслонить его рукой, но движения скованы шкурой, в которую он укутан, восседая на лошади, из-за чего приходится зажмуриться, чтобы постепенно привыкнуть. Тэхён слышит грузный топот копыт, фырканье животных и марш войска, где-то у небес разносится клич беркута – он очнулся ото сна. В теле ощущается неприятная слабость, горечь на языке далеко не от слёз, и под щекой крепкая мужская грудь, на которую юноша опирается из-за своей хворы. — Пришли в себя, молодой принц? Тэхён пробует раскутаться, отталкиваясь от мужчины, его тело не окрепло, но даже этого достаточно, чтобы самостоятельно удержаться на лошади без посторонней помощи. Позади растягивается колоннами войско, впереди про́клятый принц восседает на вороном коне, разговаривая с одним из своих воинов и не замечая пробуждения пленника, и лишь одного юноша не видит. — Где Юнги? — светловолосый не видит рядом Годвина, на котором лежит обязанность следить за пленниками, и друга своего вместе с ним, оттого волнение заставляет принца поддаться панике. — Мой фрейл… — Альвева присматривает за ним, — заверяет Вигмар, — они совсем недалеко, к тому же, ваш друг в надежных руках, не стоит давать место беспокойству, вы всё ещё слабы. Янтарный взгляд родную душу всё равно в толпе ищет, Тэхён не может просто поверить на слово, не этим душам, не в это время. Но Альвева и правда показалась пленникам хорошим человеком, и если Юнги сейчас с ней, принцу не о чем беспокоиться. — Могу ли я попросить воды? Вигмар чужую просьбу сразу выполняет, тянется за флягой и открывает её, протягивая юноше. Впереди Лорд отправляет воина с поручением к задней части войска, через плечо бросает взгляд на пришедшего в сознание младшего принца, услышав его голос, и отворачивается, не уделяя этому внимания. Чон полагал, что ему нет дела до состояния младшего принца короля Кима, однако, мысли о необходимости держать омегу при себе живым изменили его взгляды – если Хосоку нужен принц, так пусть за ним приходит. А пока про́клятый воин Севера позаботится о прибытии пленников в его владения. Тэхён ощущает знакомый вкус трав отвара, что приготовила в путь для него целительница, выпивает его и возвращает флягу, натягивая тёплую шкуру обратно на плечи. Подобные пути изнурительны, в особенности для таких юношей, как пленники Лорда, которые не выходили прежде за пределы земель королевства, оттого Вигмар совершенно не удивляется хвори младшего принца. — И всё же утолите моё любопытство, молодой принц, — мужчина едва касается рукой плеча светловолосого, не позволяя излишеств прикосновений, которые сейчас оправданы слабостью болезни. — Вы сами пришли в шатёр Лорда? В отличие от сна, Тэхён помнит, что было до того, как лихорадка взяла своё – он пришёл отдать своё тело взамен на жизнь фрейлина. Тогда принц Севера снял с его плеч одеяния, коснулся юноши, чьё тело не видало прежде блудных рук, и был крайне удивлён, когда увидел свою потерянную подвеску. Тэхён и не рассчитывал на благодарность или снисхождение от Лорда, он просто вернул дорогую владельцу вещь, даже не попробовал торговаться, чтобы получить что-то взамен. Кто он такой, чтобы идти против про́клятого воина? — Нет, — отвечает светловолосый, — в шатёр вашего Лорда нас привели двое воинов, в качестве подарков в его ложе. Вигмар это обвинение беспрекословно принимает, не смея больше задавать вопросов, ведь юный принц ясно даёт понять, что отношения между ним и принцем Севера останутся только между ними. А Чон вытягивает руку, позволяя Валькирии уцепиться за него, и ласково проводит под клювом, удовлетворенный подобным ответом юного принца. Тэхён не ищет союзников на стороне своего врага, не пытается найти укрытие за спинами его людей или спасение в глазах добросердечных, гордо даёт твёрдые ответы и уже не смотрит назад. Смирился ли он со своею судьбою пленника или взор про́клятого воина не достаёт до истины, скрытой глубоко внутри, где всё ещё не затягивается рана, покажет дальнейший путь, ибо дорога на карте уже проложена обоим. Усиливается северный ветер – владелец ледяных земель возвращается в родные края. А пока Север встречает двух гостей, ветер распространяет молву по королевствам о горе короля Кима, что своих родных сыновей потерял – души обоих Дьяволу позволил поглотить. Весть передаётся из уст крестьян к странствующим путникам, те несут её далее, за большие реки и обширные поля, через вековые леса, предупреждая королевства о гневе посланника Смерти, в сердце которого нет места милосердию к невинным душам. Правда, в одном за́мке нет места смуте, ведь сегодня один из правителей земли грешной обрёл своего наследника, оттого устроено званное празднество с пышным приёмом гостей в честь новорожденного. Улицы украшены цветными флажками с нарисованным знаком королевства в виде двух лошадей, для городских жителей на площади устраивают представления, пока знать с округи съезжается в стены замка. Из погребов достают самые лучшие вина и свежее мясо, в большом зале стоит щебет и звон стекла бокалов, пока слуга, встречающий гостей, не оповещает о прибытии принца дальних берегов, заставляя короля отвлечься от светской беседы. В украшенном длинными платьями, высокими головными уборами и яркими плащами зале выделяется вошедший принц, не принарядившийся к празднеству, который без всякого интереса к присутствующей знати проходит мимо. Король приветливо встречает ещё одного гостя, предоставляя ему чашу своего лучшего вина, в доброжелательном жесте расставляет руки и улыбается, завидев в добром здравии будущего наследника престола. — И как давно ты забрёл в эти края, принц Чон? — Нет времени на светские беседы, Гу́го, нам надобно уединиться, — прямо высказывает Хосок, принимая игривый напиток лишь для утоления жажды, но не веселья души. — Оставайся на ночь, все дела королевские рассмотрим завтра, потому как сегодня праздник моего первенца… — Ваше Величество полагает, он сжалится над дитя? О́сберт Гуго – наследник когда-то угасающего королевства, чей предыдущий король погряз в долгах и нищете, опустивший свой народ в голод и болезни, – собственными усилиями привёл город к процветанию, искоренил смерть и нищету, даровал каждой семье по дому и наделил работой для заработка на жизнь. Ещё мальчишкой охотился с принцем дальних берегов, оттуда и длилась их дружба, Судьбою сведённая на Севере – охотились они в лесах, что снегом покрыты, на водах, скованных льдом, с некогда славившимся принцем Северным, что сгинул в тех лесах, но восстал, заключив сделку со Смертью. — Прошу, продолжайте, — с улыбкой произносит король, оставляя гостей веселиться за своего первенца, а сам отходит с другом давним в сторону, покидая шумный зал. Чаша опускается на вытесанный из дерева стол, вино ровной гладью успокаивается, мерцая бликами отражений, и Осберт останавливается у окна, складывая руки за спиной в замок. Не думал он, что так скоро речь об этом зайдёт, но, увы, Смерть не слишком щедра и не даёт отсрочек, забирая то, что принадлежит Ей. — До меня дошли последние вести торгового королевства, — Осберт поворачивается к Хосоку, который падает на стул перед камином, опуская взгляд на шкуру забитого белого медведя – они его вместе выслеживали, вместе и принесли эту добычу. — Твоё сердце должно быть опечалено – потерять своего супруга прямо перед венчанием? — Немного паршиво от мысли, кто его забрал, — усмехается Чон, опуская их титулы величия и манеры. — Поговаривают, юный принц сам сбежал из замка не без помощи одного из слуг, оттого и угодил к Дьяволу. Неужто это из-за тебя? — Он совсем ещё юн, будь я на его месте, испугался бы не меньше, ему простительно, — Хосок делает глоток, скрещивая ноги, и возвращается к наиболее важной проблеме. — Но время беспощадно, надобно готовиться к битве. — Про́клятый покинул эти земли… — После захвата Гильяма и Рандольфа! Восклицает альфа с неверием слепости мужчины, поднимаясь и громко ударяя ножкой чаши о стол, расплескивая вино на карту приближённых земель, где пятно расплывается до места, небрежно стёртого углём. Когда-то там было королевство, а сейчас просто затёртость без пометки – таковыми могут стать ещё несколько земель. — Он камня на камне после не оставил, все души пожрал, никому жить не позволил, и ушёл сейчас, дабы с новой силой по наши души прийти! Тебе ли не знать, Гу́го, что нет таковых обещаний, коих Чон не сдержал! — Не впускай в своё сердце страх, Хосок, неужто ты и правда считаешь, что Чон сможет выступить против объединения королевств и выйти из этой битвы живым? — А кто сказал, что он сейчас живой? Принц дальних берегов проводит ладонью по волосам, выпрямляясь и оставляя ненужные громкие эмоции, страх не завладел его сердцем, смуту наводит лишь молва – не может душа господняя восстать после смерти. Не довелось воочию лицезреть воина Северного, но Хосоку известно, каков безжизненный глаз у Дьявола и изуродованное тело, что даже ведьма не смогла вернуть. Не должен посланник Смерти по земле людской ходить и сеять страдания и страх. Однажды Чон уже сгинул в пасти зверя, если такового земля к себе не забрала, то не сгинет он от меча и стрел. Видно, зверем сама Смерть была, вернувшая его с проклятием на свет белый. Хосок медленно выдыхает, ощущая на своём плече ладонь друга, прикрывает веки и поднимает протянутую чашу, позволяя на время мирное забыться – война ещё не началась. Быть может, напрасны его опасения, и про́клятого воина можно вернуть обратно в землю, чтобы снега укутали его душу, упокоили восставшее сердце, вернув всё так, как должно было быть. — Покуда Чон отходит в земли Севера, не стоит ли тебе заняться своими делами? — мужчина вновь улыбается, оставаясь напротив принца дальних берегов. — Даже без твоего венчания с младшим принцем, дела идут весьма недурно – старый король доверил тебе все свои владения и людей. — Ты прав, — соглашается Хосок, — гибель Дэхёна сильно сказалась на здоровье королевы, король сейчас бессилен, а его старший сын Тэкгён так и норовит догнать войско… — Так пусти рвущуюся душу. На смерть верную старшего из сыновей Кима отправить. Осберт за плечи ведёт друга к выходу, вальяжно ступая по коврам коридоров, запачканных в крови предыдущего короля – он смертью своею искупил упадок королевства, а наследник ему в этом помог. Руки каждого правителя запачканы в грехе, а некоторых объединяет куда больше, чем единая цель обрести власть над землями своих предков и чужих. Хосок пытался надоумить Тэкгёна, всячески его душу успокоить, не давая пустых надежд и называя погоню бесполезной… но не неосуществимой. Есть путь, дающий возможность обогнуть земли, что проходит про́клятый воин, но небезопасный, однако, вряд ли старшего принца это сможет напугать – он не позволит отобрать у себя ещё одного брата. — Подай мне гонца, Гуго, — уверенно требует Хосок, отбрасывая своё предостережение старшему принцу и даруя волю юному сердцу. — Всё, что пожелает душа твоя. Душа, повязанная с другими, по которые принц Северный придёт в назначенное время, а пока на землях этих будет празднество во имя первенца невинного. Как бы ни был страшен гнев про́клятого самой Смертью, и в его душе найдётся брешь.⚜⚜⚜
На белёсые ресницы медленно ложатся крошечные снежинки, падают причудливым танцем на бледную кожу, сразу же оставляя после себя лишь влажный след, тая так же быстро, как день сменяет ночь. Тэхён вдыхает холодный воздух, не обращая внимание на разговоры в округе, руки вытягивает к костру, который потребовала развести Альвева для принца, чья хворь ещё не до конца отошла, и сталкивается плечом с Юнги, восседающим рядом. Войско было остановлено не по плану, не должны привал они делать, но впереди что-то преграждает им путь, заставляет в думы пасть Чона, который с Вигмаром и Годвином путь дальнейший пытаются проложить. — Ещё так рано для снега, — задумчиво произносит Юнги, вытягивая ладонь и ловя белые песчинки, и невольно отдаётся былым воспоминаниям. Тэхён очень любил первый снег, для него зима была особенным временем года, ибо тогда его одевали в меховые одежды и позволяли выходить на прогулку с братьями, скрывая его редкую внешность под одеяниями. Он с Дэхёном всегда шли позади старшего, временами кто-то кинет в Тэкгёна снежок и валит друг на друга, так и не находя виновника, а потом бегом возвращаются в замок к горячему обеду, подогретому молоку и тёплым объятьям матушки, что целует холодные розовые щёки. — Для этих мест снег – преобладающее время года, — рядом присаживается дева, протягивая юношам горячие заваренные листья. — Совсем скоро сухая трава сменится на белый покров зимы, и вы увидите всё величие Хёда. Тэхён всегда любил зимы, но, кажется, сейчас он их возненавидит, ибо не Хёд правит землями, покрытыми снегом, а про́клятый принц Севера. Валькирия, восседающая на плече мужчины, на пленников смотрит, хозяин не позволяет ей в небеса подняться, видно, впереди и правда нависает какая-то сильная преграда, раз споры своего решения найти не могут. Тэхён рыжеволосую деву не слушает, смотрит на Чона, рана которого, оставленная им, уже затянулась, не напоминает о себе, не жжёт болью и не кровоточит, в отличие от той, что внутри юноши. Недаром его Дьяволом свои же воины нарекают – вот он, во плоти. Но всё же и эта плоть имеет свою кровь. — Альвева, — призывает Тэхён вспыхнувшей надеждой, — много ли ты ведаешь о прежней жизни своего Лорда? — Не думаю, что такие живые ещё остались, — отвечает дева, невольно бросая взгляд на стоящих неподалёку мужчин, — один Вигмар хранит все тайны Дьявольские. Я, увы, знаю лишь немногое из того, что было после восстания Чона из мира мёртвых. Тэхёну всегда было любопытно знать, отчего пошла та молва о смерти принца Северного, видел ли кто своими глазами, как его душу Смерть забирала, или хладное его тело, отдающееся земле? Каждый раз возвращающиеся гонцы с вестями лишь ужас нагнетали и страх, нарекая воина про́клятым, посланником Смерти, самим Дьяволом, но омега хотел убедиться сам в правдивости этих речей. Видно, не осталось тех душ, что знали истинную правду, оттого угасшее любопытство в сердце юноши останется без ответов. — Тогда ты должна знать иное, — вновь молвит Тэхён, не желая так просто сдаваться, ведь он – сын короля, брат Дэхёна. — Твой Лорд сделок не терпит, но вместо моей души забрал моего брата – не это ли настоящий уговор? — Чон принял его душу, потому как сам О́дин пожелал её, — Альвева поднимает с земли сухую веточку, задумчиво прокрутив её пальцами и вспомнив те слова, что говорил ей мужчина. — Он не вмешивается в намерения своих богов, если Дэхён сам пришёл молить забрать его душу в обмен на твою, то так оно и будет. Валькирия крылья свои могучие расправляет, к пленникам сорваться готова – речи заходят о страшном, подобное озвучивать вслух запретно. — А сделок Чон не терпит, ибо любая печать, кроме его имени, может быть нарушена, — заканчивает Альвева, замечая, что споры мужчин находят своё решение. — Тогда назови мне его имя. — Мой принц… Юнги неверяще смотрит на господина своего, решившегося на безумный поступок, ведь он сам передавал молвы об имени про́клятом – никто не смеет называть воина Севера именем настоящим, ибо всякий, кто его произносит, обречён никогда на землю господню не вернуться. Имя единственного сына короля Чона кануло во мраке дьявольском, похоронено с душой человеческой, оттого всякий верующий, дабы не призвать посланника Смерти, не осмелится произнести запретное, словно зловещее заклинание, имя. Для неверующих же оно – печать на сделке с Дьяволом, забирающего души, его неопровержимое слово. Альвева получила его за свою верность, как обещание от Чона оставить деву под своей защитой, даровать ей людей, кров и титул, как одной из приближённых. Но Тэхён не сможет получить таковым способом благосклонность в глазах принца Северного, не дарует пленникам свободу – лишь беду на их души навлечёт. — Если люди бессильны против войска, значит я должен следовать его законам и принять свою судьбу пленника, — уверенно говорит Тэхён, поднимая взгляд на деву, моля её дать печать Дьявола. — Если Господь не внемлет моим молитвам, я приму его богов и взмолюсь к их небесам. Юноша уверен, своей верой чужую не одолеть, натиск про́клятого воина не сдержать, но можно попробовать ступить на его путь, покуда иного выбора у них не остаётся, отбросить свой титул и добиться расположения Лорда, став в его глазах тем, кого он желает видеть. И пророчит Тэхён своё обещание, бросая в огонь всякие надежды: — Если ни одна душа нам свободы не вымолит, я обращусь к бездушному, несущему смерть. Альвева пребывает в необычайном потрясении от слов младшего принца, ощущает силу, заключённую не в теле, а его духе, и страсть к свободе, которую не смогло сломить проклятие. Знает ли Чон, кого он ведёт на свои земли, в стены замка своего отца? Ведает ли его очернелое сердце, кто собирается бросить ему вызов – не объединённые королевства, выходящие из битв победителями, а маленький омега, по глупости своей наивной выпавший из гнезда родительского, любопытствующий узнать, что такое свобода. Дева не знает, чем обернётся эта встреча, но в одном она уверена сполна. Дьявол на колени весь белый свет поставит, а рождённого под Луной не сможет. — Поднимай пленных, ведьма, — поторапливает Годвин, уходя за своей лошадью – новый путь уже проложен. Имя остаётся неозвученным, быть может, это к лучшему, и сердце юного фрейлина вновь обретает покой, когда Альвева не произносит зловещего. Но от взора Юнги ускользает нечто невидимое для необразованных слуг, которых не обучают письму и чтению, оттого фрейлин не замечает написанного на земле сухой веткой – имя, рядом с которым останавливается его обладатель. — Возьми с собой людей, — приказывает Чон своему лучнику, которого он посылает вперёд прокладывать путь. — Столкнётесь с варварами – возвращайтесь, не испытывайте судьбу. — Да, Лорд. Вигмар вновь трубит в рог, оповещает войско о возобновлении пути, который уже совсем скоро приведёт их в родные края, а смольноволосый взглядом касается младшего принца, слишком старательно высматривающего что-то под его ногами. Костёр уже затоптали, в полумраке имя на земле нечёткое, и юноша его почти прочитывает, но мужчина, проследив за его взглядом, делает шаг назад, чтобы увидеть, что же так заинтересовало юного принца, только имя своё прочесть ему не дают. Тэхён громко выдыхает, внимание Лорда к себе привлекает и будто бы падает без чувств, позволяя себя подхватить, тем самым наступив на начертанное девой. Чон его ловит, за локти удерживает, в который раз не давая принцу пасть, чувствует, как цепляется за него юноша остаточной силой, и помогает ему встать ровно. Про́клятый воин всех на колени ставит и лишь этому омеге не даёт перед ним пасть. — Вигмар, бери второго, — приказывает Чон, поднимая младшего принца и сажая его на своего коня, ибо везущий одного из пленников только что был отослан вперёд. — Следи внимательно за этими душами, они представляют большую ценность. И ведьму держи рядом, покуда эта местность не останется позади. Молва о захваченном младшем принце короля Кима достигла и этих земель, а значит недруги попытаются заполучить омегу, имеющего небывалую ценность в глазах своего короля. Но Чон не для вознаграждения держит при себе светловолосого, не для почестей и славы не даёт ему умереть, не для свободы ведёт на Север, потому не позволит никому испортить его планы на принца. А покуда никто прежде не видывал юную отраду короля, опасность преследует и фрейлина, что так же ухожен, красив и близок к возрасту королевской крови. Конь вороной головой встряхивает, снова чувствуя на себе чужого, но покорно ждёт своего всадника, что седлает его следом, накручивая на ладонь поводья, и приказывает двинуться вперёд. Тэхён, прежде восседавший рядом с Вигмаром, беспокойно закусывает губу, хватаясь за гриву животного, держится на расстоянии от мужчины, не желая находить в нём опоры, и взгляд в ночные дали уводит, касаясь завязанного на запястье шнурка. Он придумает, как обрести им свободу, найдёт решение и заключит с Дьяволом сделку, а пока юноша сохранит в памяти начертанное самой судьбой про́клятое имя восставшего, чьего взгляда страшатся собственные воины. К следующему закату они вступят на земли города Северного. Ночь сгущает свои тучи, рассыпая над войском белые песчинки, что сливаются с волосами младшего принца, воины, не теряя хода, ступают на чужие земли не по своей воле, лучники настороже по обе стороны распределились, следят за округой, пока Лорд движется вперёд. Годвин не возвращается, значит впереди угрозы не предвидится, но смольноволосый не позволяет себе ослабить бдительность, Валькирию, вернувшуюся из небес и восседающую на знамени, взглядом встречает. Пурга надвигается – беркут крылья складывает, не рискуя парить над землёй. Ветер северный режущие снега с собой приносит, некогда танцующие кристаллики в груди воинов врезаются, замедляют шаг, точно препятствуя их возвращению, и даже кони выносливые с усилием ступают копытами в снега, борясь с неприветливым Севером. Капюшон от ветра не спасает, Тэхён замерзает, покрываясь дрожью в теле и не замечая, как тепло начинает искать, опираясь спиной на мужскую грудь позади. Что толку от отваров ведьмы, если омега сейчас вновь замёрзнет? Чон не был обременён мыслями о ком-то, пока на свою душу пленников не взял, а сейчас поднимает свободную от поводьев ладонь и касается щеки светловолосого, замечая вновь поднимающийся жар. Тэхён этого касания не чувствует, но отчётливо ощущает, как чужая рука скользит по бедру, перекидывает его ногу через спину лошади, и мужчина притягивает юношу к себе ближе, а после в один миг ветер резко стихает, снег тает и буря растворяется в непроглядной ночи, согревая юное тело. Чон светловолосого своим плащом полностью укрывает, его ноги укладывает на своё бедро и рукой за спину принца придерживает, не давая ослабшему телу остыть. Не позволит Хёду забрать юношу в свои владения. Никому не позволит, ибо лишь Дьявол своё заклятье снять может.⚜⚜⚜
Вернувшись с празднества своего друга, принц дальних берегов повстречал старшего сына короля, сон которого уже давно к нему не возвращается, и поведал в случайном разговоре о землях, через которые про́клятый воин ведёт своё войско – по краям чужих территорий они проходят, совсем близко к живущим недалеко варварам, что не знают ни Господа, ни богов про́клятого. Этим народам чуждо милосердие, их давно охватило коварство и добыча, падки они на монеты и драгоценности, оттого приближённые королевства часто нанимают их для грабежей и убийств. Хосок останавливается в коридоре замка, завидев свечу в руках королевы, что с единственным оставшимся сыном разговор ведёт, и удостоверяется – брошенное семя даёт свой росток. — Тэкгён, одумайся, милый, — ласково молит королева, касаясь хладной ладонью щеки сына, — в одиночку пропадёшь, дождись войска, что соберёт принц Чон… — Сколько ещё мне ждать, матушка? Как я могу есть приготовленную слугами пищу, почивать в постели и сидеть с вами за одним столом, пока Тэхён находится в плену у Дьявола? Как с ним там обращаются? Сколько слёз моего брата впитала земля? Покуда есть хоть одна возможность вернуть его в стены замка короля, я не буду отсиживаться на месте. Непреклонен старший сын перед слезами королевы, не осталось у него воли ждать объединения королевств, дабы собрать многочисленное войско, способное нечисть с земли господней истребить, оттого юноша убирает ладонь матери со своей щеки, безмолвно прося его отпустить. — Сынок… — Я вернусь, — заверяет Тэкгён, — не один, с Тэхёном, а коли судьбою предначертано мне уйти вслед за Дэхёном, я противиться не стану, ибо не должны младшие уходить в огонь первыми. Хосок сворачивает на лестницу, поднимаясь в свою почивальню, уже сделав всё, что было в его силах. Чон рассказал юноше о варварах, как заключить с ними сделку и не оказаться с копьём в груди при встрече, предостерёг как мог, но останавливать не стал – даже горестные мольбы матушки его не остановили, не смог бы и Хосок. С варварами народы не связываются, однако Северному королю удалось сохранить с ними мир и соседство. И Чон, как наследник, должен сохранить с варварами договорённость, поэтому первым он не вступит на тропу войны, которую развяжет между ними маленький омега. — Не стоило тебе возвращаться из умерших, — говорит Хосок, наблюдая за месяцем Луны, что растёт до своего полного торжества, — и забирать у меня Тэхёна. Птенец неразумный… Он всего лишь хотел свободы, а в итоге развязал целую войну. Хосок уверен, про́клятый воин оставит в живых младшего принца, позволит ему прийти за юным принцем, дождётся, чтобы отдать рождённого под Луной лично в руки. А потом эти же руки мечом отрубит, сначала по запястья, затем по локоть – извращённая клятва до сей поры является принцу дальних берегов в ночных видениях. Он не может вспомнить, когда в сердце наследника Севера проснулась жестокость, во сколько лет он распотрошил пойманное животное и надел на кол его окровавленный череп, но отчётливо помнит их последнюю встречу. Это было в такую же позднюю осень, на Севере в это время уже выпадает покров снега, тогда принцы объединённых королевств вновь собрались для охоты на крупную добычу, обитающую в снежных лесах и ледовых просторах. О́сберт по своей дурной привычке напился, не дождавшись накрытого стола, Гильям опаздывал, а Рандольф приставал к Чону, на лице которого была отрешённость к избалованным принцам, а его присутствие среди них – волей отца, говорившего о пользе связей с другими королевствами. Они с мальчишества выросли вместе, но дружбы Чон с ними никогда не ощущал. Это была славная охота. И последняя. А дальше молва сказаний о про́клятом принце Севера заверяет, что на следующий день после уезда гостей, Чон отправился в бурю на охоту в одиночку, забрёл в древний лес, полный коварных духов, и набрёл на стаю диких хищников. Спустя двое лун нашли его обескровленную лошадь, а от наследника и следов не осталось – ни крови, ни плоти. Король Северный не оплакивал сына, оттого грех на свою душу навлёк, ибо Чон заключил со Смертью сделку, отдал ей свой глаз, дабы она могла следить за его деяниями, и вернулся в отцовский замок, свергнув с трона собственного короля. И молвил про́клятый своё обещание истребить всех на земле грешной и отдать эти души Дьяволу, как выкуп за свою. Одни говорят, под одеждами мужчина скрывает уродство когтей животных, что растерзали его тело. Другие же сказывают о встрече с Хёдом, который является в тех лесах в лице слепого старца: и пожелал он душу принца, на что Чон предложил ему скормить души своих союзников, отдав свой живой глаз слепому. Какое из этих сказаний истинное – неважно. Исход у них одинаков. Дьявол души живые забирает, земли порабощает и ничего после себя не оставляет. Гильям и Рандольф тому подтверждение. Не захотели правители просить помощи, пытались своими силами выстоять, уповая на Господа, но даже Тот не смог пойти против про́клятого Смертью. И Хосок созовёт королей восстать за единую цель, объединить свои войска, дабы остановить Дьявола, не позволить ему забирать детей, не дать вступить на земли праведные – на его же Севере битва победителя явит свету. А пока судьбу испытает старший сын короля Кима, седлающий своего коня и держащий взор на Север – пристанище варваров и обитель Дьявола. Хосок сотрёт его имя из памяти людей. Правда, есть на свете душа, в чьих мыслях имя про́клятое звучит громче воющей вьюги, кто ждёт часа поставить печать, и эта душа сердце живое под грудью восставшего находит. Оно бьётся ровными ударами, и не скажешь, что Смерть забирала смольноволосого в свои объятья или звери лесные пожрали его, нет. Истина скрыта где-то глубже, до куда молва крестьян добраться не смогла. Альвева сказала, не осталось живых, кто бы ведал правду случившегося, однако, лишь одного она исключением упомянула. Пленникам Вигмар представился, как верный слуга Лорда, имеющий некую власть разговаривать с мужчиной вольностями, мудрый советник, чьё мнение смольноволосый желает слышать и, как оказалось, кровный дядюшка. Видно, мужчина жалеет юношей, не скупится на добродушную улыбку при беседах с ними, но против приказов племянника не выступает и власть в свои руки не берёт. От Вигмара можно узнать достаточно о прошлой жизни принца Северного, только мужик не треплется о подобных вещах с простым народом, а Тэхён и не намерен заводить беседы. Но чем дольше юноша в руках Дьявольских находится, тем больше в нём вспыхивает желание узнать правду. Ибо лишь зная истину, можно найти брешь. Протяжный вой рога заставляет юного принца покинуть небытие своей хворы, распахнуть белёсые ресницы, улавливая слабый, пробирающийся через щель плаща, свет, и услышать голоса, не принадлежащие воинам. О чём они говорят – не разобрать, шум идущего войска с хрустом снега перекрывает их значение, но Тэхён не спешит отдавать место беспокойству, ведь также он слышит голос Юнги. Он беседует с Альвевой где-то позади, совсем близко, как было велено Лордом, кажется, этот шум мужчину не раздражает, его сердце бьётся ровными ударами, говоря о своём спокойствии. А после юноша слышит детский смех, полный восторга и восхищения, обладатели которого останавливаются, не преграждая путь войску, и кричат «король Чон вернулся!». Тэхён рукой плащ убирает, являя спрятанный мужчиной свет, но тут же отворачивается, давая время глазам привыкнуть, и ощущает подбирающийся к нему мороз. Но любопытство заставляет юношу окинуть взглядом окрестности, заметить тех самых юнцов, которые, увидев его, затихают, пытаясь понять, кто такой этот необычный гость, которого король привёл с собой. Омега видит обычную деревню, как те, что стоят на окраинах королевств, вокруг всё усыпано первым снегом, слабый дымок поднимается из печей к нависшим пуховым облакам, а жители с замиранием сердца встречают возвращающееся войско, которое отсутствовало слишком долго. Некоторые омеги не боятся подходить, мужчинам выносить вина и горячий хлеб, с глубоким уважением опускают головы перед Лордом, восхваляя своих богов, вернувших правителя с воинами обратно. Они вошли на Север, где Дьявола с любовью встречают. — Твоё пробуждение весьма затянулось, — молвит Чон, заставляя говорящих позади замолкнуть, ведь именно они так ждали отхода ото сна принца, что не просыпался полные сутки. Тепло чужого тела обогрело, заставило душу Тэхёна обрести мнимое спокойствие, оттого и хвора потеряла своё место, оставив принца. — Как и щедрость быть укрытым от бури, — не страшится ответить юноша, получая лишь усмехающийся оскал мужчины. — Не от бури был ты укрыт, а от того, кто прячется в ней, — Чон птицу свою в небесах находит и вдыхает полной грудью хладный воздух. — Север коварен, не стоит доверять его обманчивой красоте, как бы смело ни было твоё сердце. — Прошу оставить эти речи для заблудших душ, ведь пленникам ничего не угрожает, покуда они себе не подвластны, — уверенно заверяет Тэхён, заставляя мужчину внимать рассудительным речам. Возможно, это глупость говорит в юном принце, неведомо ему, что скрывает в своих заснеженных ветвях немой лес, не знает, кто ходит по ледяным покровам озёр и рек, как хитёр и коварен бывает Север, неподвластный самому Солнцу. Но в речах юноши присутствует уверенность, ему неизвестен Север, но уже знаком его король – Дьявол, не боящийся ни меча, ни стрелы, ни гнева Господнего. Север короля своего боится. Оттого Тэхён уверен, не видать им беды и страха, покуда они находятся рядом с правителем этих земель. На том короткая беседа заканчивается – войско входит в город, открывающий перед ними свои ворота. Младшего принца, похищенного с родных земель, прячут среди воинов, накинув на него капюшон и меховую шкуру, полностью скрывая от взглядов затаившихся, рядом так же укрывают фрейлина и ставят недалеко ведьму, являющую народу своего Лорда силу и магию, заточённую в её теле. Для этих людей она перестаёт быть ведьмой про́клятой, здесь её почитают, как приближённую душу к королю, в глазах лишь уважение к деве, носящей титул главного целителя. Пленные омеги не понимают, почему молва крестьянская на пройденных землях так яро отличается от того, что они видят сейчас – в королевстве празднеством Дьявола встречают, того, кто души людские пожирает, земли грабит и кровью омывает почву, кто собственного отца с трона сверг, путём корыстным власть захватив. Здесь нет места сказаниям о смерти наследного принца, о сделке возвращенной души в обмен на чужие, нет и страшного трепета перед правителем Севера. Точно народ живёт в мире и гармонии, не зная дел своего короля. Юнги осмеливается спросить у Альвевы, отчего здесь про́клятого воина королём народ называет, когда как за пределами величают его принцем, и новое предание омеги слышат: для земель далёких наследник сгинул принцем, оттого навечно заточён в этот титул, не имеет благословения Господнего называться королём, коего он собственными руками убил. Для своего же народа Чон взошёл на трон полноправным правителем, единственным преемником своего отца, и приняли его простые души людей северных, в своих глазах короновав по воле О́дина. Где же на самом деле таится истина? Тэхён хмурится, в думы уходя оставшийся путь по улицам города, точно зная лишь одно. Вся правда на Севере скрыта. Похоронена ли она в том месте, где несколько лет назад пропал принц, или дремлет в стенах замка, видевшего гибель предыдущего короля. Истина дня того покоится в глазах страшащихся. Приходит тот час, когда воины оружие своё складывают не для поражения, не от победы – от возвращения на землю родную, снимают с себя тяжёлые латы, смывают кровь с ладоней и за службу свою верную получают от Лорда почести и свободу. Слуги воинов в залы замка ведут, за столы длинные сажают, накрывая большими тарелками мяса и вина, жгут костры, греют тела, залечивают раны, и как только воин отведёт душу, вернётся он в дом к семье, слезы счастья с глаз любимых стирать. Только на этом битва не заканчивается. Будет новая, вновь призывающая свой народ за земли ледяные постоять, и исход её решит судьбу многих и одного. Война, развязанная одним маленьким омегой. — Мой Лорд, — Годвин единственный, кто не уходит душу отпевать, ибо не выполнил он ещё своего приказа. — Что прикажете делать с пленными? Чон взгляд опускает на юношей, держащихся за руки, словно их разлучить собираются, и чуть склоняет голову набок, решая, куда их души отправить. С ними нельзя как со всеми теми юнцами, что Лорд на свои земли приводит, как пленные они здесь находиться не смогут, в темницу таких не бросить – не это заклятье Чон пророчил. — Не думай заточить их в подвалы! — слово своё молвит Альвева, имея вольность обращения, покуда рядом лишь Годвин их слышит. — Юный принц от хворы не до конца оправился, темнота и одиночество погубят его, ему помощь верного фрейлина нужна, да почивальня… — Они здесь не гости, — твёрдо отвечает мужчина, заставляя деву замолкнуть. — Мы и не просим твоего гостеприимства, — молвит Тэхён, приковывая к себе взгляды. — И напрасно, птенец непокорный, — Чон поворачивается к лучнику, не желая тратить на пленников время. — Под стражу обоих, пока я не решу, что с ними делать. Смольноволосый разворачивается, забирая с собой последнее слово, и Тэхён собирает всю свою отвагу, ладони в кулак сжимает, не намереваясь больше прятаться в своём страхе, и требует лишь одного: — Заключи со мной сделку, Чон Чонгук! Забытое устами людскими звучит про́клятое имя, служащее печатью сделки с Дьяволом Севера. Чон останавливается, ловя слетевшее с чужих уст собственное имя, погрязшее во мраке в про́клятый день, поворачивается к юноше, который гордо голову держит, не страшась судьбы своей, и медленными шагами, точно хищник, возвращается, останавливаясь в шаге от того, кто осмелился предложить Дьяволу сделку. Непокорный взгляд янтарных глаз встречается со льдом Севера, не страшится в самую душу смотреть, не боится быть сожранным зверем диким. И Дьявол принимает предложение, внемлет молящему, заключая сделку с младшим принцем. — Что же желает душа твоя? — Свободы. Слишком дорогая вещь для двух пленных, но взгляд Чона не колеблется, когда он выставляет руку, и Годвин вкладывает в неё кинжал, делая шаг назад и не смея нарушать клятвенное слово короля Севера. — Будь по-твоему, — Чон обнажённое лезвие прикладывает к своей ладони и проводит резким движением, оставляя рану, что кровоточит тёплою кровью, — я дарую вам свободу за работу, которой вас наделят в стенах этого замка, но если вы покинете его раньше положенного мною времени, останетесь в этих землях вечными пленниками. Тэхён не отстраняется, когда Дьявол протягивает ладонь к нему и медленно проводит по щеке, оставляя свой кровавый след вместе с печатью своего имени. — Да будет Вар свидетелем моего слова. Чон скользит большим пальцем под губой про́клятого Луной, мягкость его кожи остаётся теплотою на чужих пальцах, мужчина невольно задерживает взгляд и отстраняется, уходя прочь. — Веди их к Яну, Годвин, — приказывает Лорд, подобрав пристанище двум омегам, где они задержатся, отрабатывая свою свободу. Ту, что выведет с Севера, где путь костями проложен. Юнги судорожно выдыхает, чуть не испустив дух, когда Лорд кинжалом рану себе нанёс, касается плеча принца и чувствует дрожь в его теле. Но Тэхён не выглядит так, будто страх перед смольноволосым овладел им. — К Яну? — Альвева равняется с Годвином, который пленников подталкивает вперёд, выполняя последний приказ, и спешит заверить души невинные в безобидной работе, кой их наделил Лорд. — Могло быть и хуже… Эверард – вот, кого стоит опасаться. Тэхён принимает у Юнги платок, стирая чужую кровь со своего лица и не испытывая отвращения, но чувствует ожог на этом месте, будто горит поставленная про́клятая печать Дьявола. — Кто они такие? — спрашивает юный принц, опережая гнетущие вопросы своего фрейлина. — Ян – главный фрейлин на службе Дьявола, строг, суров, но чистый душой. Он вам не враг, — заверяет дева, бросая взгляд в сторону лучника, не препятствующего их разговору, а значит, и он полагает, что омегам обязательно надо знать, кого остерегаться. — Если Чона называют Дьяволом, то Эверарда – хитрой бестией, ибо она ядовита, как змей, и коварна, под стать Северу – единственный наложник Лорда. Шаги смольноволосого разносятся незаметным эхом по коридору дворца, растворяются среди полотен живописных картин, впитываются в каменные стены замка, раскинувшего свои владения на дальние вёрсты на ледяных горах и равнинах, король которых в народе ни живой, ни мёртвый, и лишь избранные души ведают, что видит белый, как яркие снега, утренние туманы, как волосы омеги, рождённого под Луной, глаз. — Молвят, чтобы стать наложником, Эверард отравил всех своих соперников, и именно это послужило ему путём в ложе Лорда. Чон заходит за деревянную дверь, одиноко находящуюся в дальнем крыле замка, окидывает взглядом небольшое помещение своего уединения и снимает оружие, обнажая своё тело, изуродованное шрамами. Сегодня он себе новый поставил, кровью слово закрепил, дабы не нарушить клятву, данную одному непокорному птенцу. — С возвращением, мой Лорд, — доносится позади голос омеги, что змеёй обхватывает мужчину со спины, заключая его в свои смертоносные объятья. — Я тосковал. Эверард без всякого стеснения ведёт ухоженными ладонями по крепкому телу, опуская их к пряжке ремня, и оставляет приветственный поцелуй на лопатке мужчины, расправляясь с одеждами Лорда. — У меня есть для тебя новое поручение, — Чон разворачивается, взглядом проходя по обнажённому телу юноши, что ждал возвращения своего Лорда в его покоях, хорошо подготовившись к их встрече. — Все заботы после, мой Лорд, — Эверард приподнимается на носочках, обхватывая мужчину за скулы и любовно проводя пальцами по новым заживающим ранам, — вам надобно отдохнуть в моих ласках. Коварный, двуликий змей Дьявола, пользующийся привилегиями и не щадящий боящихся его. — Мой вам совет, — Альвева останавливается перед дверьми, ведущими на кухню, где пленных омег ждёт их работа, — встретите Эверарда – не пытайтесь стать ему соперником и никогда не берите чаши из его рук. Север встречает двух юношей из дальних краёв холодом, суетой работы, кипящими котелками, данным клятвой словом и главным фрейлином, которому Годвин передаёт пленников. Это начало. Начало их пути к свободе.