Правящий огнём не имеет над ним власти.
Шаг ближе заставляет поднять взгляд на мужчину, при свете угасающей свечи его смольные волосы кажутся чернее самой глубокой ночи, а глаза скрываются за полуопущенными веками. Там не отражается и отблеска пламени, ибо взгляд направлен на бегущую слезу ясных глаз, цвета светлого янтаря. Касание к щеке отрезвляет, Тэхён сглатывает жгучее чувство, ближе к ладони не льнёт, как отвечают на всякую ласку, не отстраняется, позволяя провести скользящим движением и стереть ту потерянную слезу от горечи правды. Юноша ждёт, прижимая к себе рукописную книгу, обтянутую красной кожей, пальцами сжимает её края, всё ещё моля о свободе, которой у него никогда не было и не будет. — Но здесь… Тэхён хватается за края деревянной шайки, всплывает на поверхность подогретой воды, что уже начинает остывать, и встряхивает светлыми волосами, убирая с них влагу, после чего сверху на него льётся очередное ведро горячей воды. Юноша не успевает убрать прилипшие пряди с лица, как тут же его обливают ароматной жидкостью и начинают тереть. — Твои волосы подобны выцветшему сену, — Ян добавляет ещё жидкости, стараясь ею пропитать каждый повреждённый волосок, дабы придать им более живой вид с помощью средства, приготовленного лучшими мастерами. — Раз уж Луна наградила тебя своим даром, будь любезен не пренебрегать им. — В плену нет времени следить за своим видом, — укоризненно отвечает Тэхён, не пытаясь противостоять пенным пыткам, что на скорую руку обрекает его главный фрейлин. — Разве ты всё ещё в плену? Вопрос заставляет юного принца снова окунуться в воспоминания прошлой ночи, когда Лорд предложил иную сделку, по которой свободу даруют за найденную среди множества книг запись о месте на землях северных, а после этим утром мужчина пригласил светловолосого за стол, подобно приближённым к нему. Чон предоставил шанс избавиться от оков слуги, наделив фрейлина привилегиями и освободив от работы, чтобы он выполнял порученный им приказ. Но Дьяволу был дан отказ, ибо дитя Луны верен лишь одному королю. — А моё пребывание здесь можно назвать свободой? — Тэхён руки убирает, чтобы раны на запястьях не были задеты, пока его тело натирают до блеска, ибо так было велено Лордом. Потому как сегодня в замок прибудут гости посмотреть на рождённого под Луной – супруга самого короля Севера. Кто распространил подобную молву, не может представить ни одна душа в стенах этого замка, ибо каждому известно, с какой участью на эти земли прибыли двое юношей. Сам Чон, когда сие слова прозвучали в зале, пребывал в неподдельном изумлении, но принял их, приказав главному фрейлину привести его супруга в надлежащий под этот статус вид. Этим днём фрейлин вернёт себе свой истинный титул принца. — Всё зависит от того, что было бы, останься ты в ту ночь в замке своего короля, — Ян оборачивает юношу в ткани, убирая влагу с его волос и тела, — ибо свобода заключается не в землях, а в душах. — Разве быть слугой, выполняющим приказы, для тебя свобода? — Всё истинно так. Чон не многое поведал Яну о пленниках, яркие черты характера принца он увидел собственными глазами, и открываются они до сей поры, ибо сейчас перед главным фрейлином показалась та наивность, присущая молодой королевской крови, когда реальность мира всё ещё прикрыта занавесом титула. В особенности этой неосведомлённостью владеют души, которым не суждено взойти на трон отцов, а унаследовано иное предназначение – быть всю жизнь во власти королей. — Здесь я – слуга Лорда, наделённый властью его слова и защитой крыла беркута, — поясняет Ян, помогая светловолосому надеть лёгкую одежду, дабы пройти в покои для дальнейших приготовлений, — но если бы я остался в землях своего народа, то душу мою сковали бы цепями с ценой в мешок монет, дабы спасти королевство от упадка. Или же я бы встал под венец с королём, даровав ему свою душу и потеряв всякую власть и защиту, ибо я не принадлежал бы себе. Тэхён непокорно отказывается внимать этим словам, ведь он так же должен был даровать принцу дальних берегов свою душу, дабы получить от него защиту королевства. Получается, попав в плен к про́клятому воину, юный принц обрёл одну свободу, но потерял иную. Душа, обречённая всю жизнь быть в заточении собственного рода. Увы, не только принцы, которым судьбою приписано продолжение рода королевского, так же обречены на слепоту наивности, ибо не только собственный перелом судьбы видовал Ян. Застал юноша молодого принца Севера, невинного душой и чистого руками, державшего лук и спускавшего стрелы лишь на охоте пушнины и мяса, и тогда Чонгук не ведал, что его свобода может окончиться лишь одним приказом своего короля. Та война, с которой юный принц вернулся бравым воином, не была его собственной волей, Чон не желал забирать души невинных, проливать кровь на землю-матушку, очернять свои руки смертями и слезами родных над телами погибших. Как не желал брать на свою душу титул наследника самой Смерти. Стало быть, в эту ночь Чон предложил юному принцу свободу своего слова и защиту под крылом беркута до той поры, покуда не истечёт срок клятвы, данной кровью Дьявола, без излишних предписаний, которыми обязуются всякие обречённые своему роду души. — Но почему я? — вновь задаётся вопросом светловолосый, ведь истинного ответа Чон не дал ему. — Красивый, — раздаётся позади посторонний голос, нарушающий беседу двух омег, отчего Тэхёну приходится обернуться, чтобы увидеть Эверарда, держащего в руках стопу чистых одеяний. — Вигмар в странствиях вечно приводит Лорду таких же, как ты. Так что не обольщайся, не милосердие это, а плата за твоё тело. Эверард уверен, не был дарован Лунному про́клятому титул выше собственного, даже не равный ему, ибо нет в принце ничего, кроме красивых черт лица и редких природе волос. Наложник не знает, что именно было предложено Чоном, но что бы это ни было, он не позволит пленнику иметь здесь и долю власти. — Кажется, приблуды – обязанности наложника, а не фрейлина, — не отводя взгляда, отвечает Тэхён, не собираясь отныне спускать змею его коварство с рук, — стало быть, всё же милосердие. Не осквернён грехом плоти дитя Луны, в который раз уходит от Дьявола невинным. Эверард подходит ближе, опуская принесённые вещи на постель покоев, в которые отвели юношу, и сверху вниз смотрит в янтарь непокорных глаз, не смея прикоснуться к супругу Лорда, на котором не должно быть в этот день увечий. Послан был наложник в помощь главному фрейлину, дабы привести в надлежащий вид лицо, что истощено переживаниями души. И Ян, что в защиту заступается за своего работника, не позволит прикоснуться к юному принцу лукавому змею. — Вспомни о своих словах, когда придётся молить о благосклонности на коленях, — рыжеволосый отстраняется, принимаясь раскрывать принесённые коробочки. — Лорд не слишком щедр на отвергнутые предложения. Тэхён помнит, как на отказ сесть за стол, мужчина разгневался и приказал не давать ему и куска хлеба, покуда он не даст собственного слова, но не забрал из его рук дарованную книгу, что обтянута красной кожей – это предложение всё ещё остаётся в силе. И решение, которое должен принять юноша – и есть свобода, которую предлагает ему Чон. — Довольно распрей, — прерывает Ян, не давая светловолосому ответить, — кажется, ты пришёл сюда работать, Эверард, а не обсуждать намерения Лорда, о которых не ведаешь. — О, не сомневайся, — улыбается наложник, — я свою работу хорошо выполняю, ты знаешь, иначе я бы не достиг всего, что имею. Тэхён проглатывает невысказанные слова о работе наложника, смиренно садится на табурет и позволяет двум омегам окружить его. Юноша невольно удивляется, в который раз замечая в этом замке различные невиданные ранее средства, которые обеспечивают особый уход, потому что его волосы и правда стали мягкими, подобно шёлку. В руках Эверарда Тэхён замечает уже знакомую ему косметику, к которой прибегает знать, дабы выглядеть по современной моде, но которую никогда не использовал юноша. У него с рождения бледная кожа, оттого изощрённые высветления ему не грозили, но оно же делало его вид неживым, почти болезненным, не говоря о волосах, что ещё сильнее оттеняют его бледность. Эверард слегка наклоняется, забывая о личной неприязни к про́клятому Луной и в полной мере отдавая себя работе, наносит на лицо что-то вязкое, не совсем приятное на вид, но не дурное на запах, что делает кожу более мягкой после пыток долгого пути пленника. После наложник наносит на губы выдавленный лимонный сок, игнорируя болезненное шипение юного принца от ранок, которые под воздействием кислоты начинают щипать, а пока Тэхён морщится от едкого вкуса, что оседает на кончике языка, Эверард натирает его щёки живым румянцем. Расправившись с волосами, некоторые пряди которых заплетены в маленькие косички, присущие северному народу, Ян стягивает с омеги верхние одежды, начиная облачать его в королевский наряд, в то время, как Эверард приказывает Тэхёну не дёргаться, нанося на губы яркий цвет измельчённых ягод. Остальную бледность ему оставляют, не лишая юношу своей особой природы. А после, пребывание в плену Тэхёну кажется не таким страшным, ибо корсет – истинная пытка. Эверард безжалостно затягивает шнуровку, будто вовсе пытается не дать сделать и вдоха юноше, пока Ян выбирает подходящий омеге аромат между нероли, дамасской розой, лавандой и миррой. Ни один ему не подходит по характеру, сладкие запахи придают Тэхёну фальшь, которой юный принц не обладает, ибо не скрывает омега своих мыслей, какими бы неуместными они не были, требует справедливости и непреклонен перед королём Севера. Остановившись на теплом пряном аромате мирры с легким оттенком сладости, Ян поворачивается к принцу и с нескрытым прищуром смотрит на выбор одеяния, что категорически не подходит под светлый облик юноши. Но является идеальным дополнением к Лорду. — Мне нечем дышать, — проговаривает Тэхён, не обращая внимание на цвет его обличия, и касается ладонью груди, пытаясь оттянуть душащие одеяния. — Терпи, — безжалостно проговаривает Эверард, заканчивая свою работу драгоценными камнями, которыми увешивает принца. — После встречи с гостями можешь хоть падать без чувств, а до той поры не смей снимать приветливую улыбку со своего лица – не вздумай порочить Лорда своими выходками. Тэхён должен выглядеть совершенно, подстать королю, раз молвы наделили пленника подобным статусом супруга, без изъянов точно, как диктуют нынешние правила знати. И хоть Эверард не пребывает в восторге мнимого статуса омеги, он всё равно его готовит так, как положено тому, кто находится подле Лорда. Вскоре Тэхён выходит в коридор, где стены замка ожили, пребывая в крайне суетливом состоянии от приготовлений к торжественной встрече гостей восточного Севера. Для Чона эта встреча важна, на ней предстоит обсудить законы, заключённые отцом с варварами, ибо не желает он развязывать войну, которую хранят в себе земли Севера. Только удивительным совпадением кажется официальный приход для обсуждения законов и сделок именно тогда, когда Чон отпустил живым неместного юношу, что пробрался в замок и оставался в его тени до той поры, пока Валькирия не заметила бегающую средь стен крысу. Ибо никто другой не мог знать о прибытии поцелованного Луной в замок Дьявола. Смольноволосый взгляд в начищенные полы церемониального зала опускает, проводя под клювом беркута, восседающего подле альфы на подлокотнике трона его отца, и вспоминает беседу в ночи с юным принцем, не находя в ней и намёка на предположение, что он является в замке супругом короля. Возможно, их слова не были слышны, но юноша с чужих земель видовал то, как касался Лорд светловолосого, взяв его необычайно аккуратно за израненные запястья, что могло показаться довольно интимным жестом. Стало быть, варвары заранее подослали шпиона, дабы выведать дела, происходящие в сердце Севера. — Мой Лорд, — голос Яна заставляет мужчину покинуть таинства своих мыслей и поднять взгляд разных глаз на фрейлина, — принц готов. Юноша отходит в сторону, дабы показать выполненную работу в виде омеги, что входит в зал, приковывая к себе все взгляды находящихся здесь душ, после чего осмеливается посмотреть на Лорда и замечает в его очах живой блеск. Чон жадно осматривает контраст света лунного на волосах Тэхёна с чёрными одеяниями, цвета траура, Смерти, цвета короля Севера, подобранные белые украшения, сплетённые косы и яркие губы, цвета крови. В этих приталенных дорогих одеждах можно рассмотреть истинную фигуру омеги, что скрывалась в простых тканях фрейлина, его изящество и осанку, высоко поднятая голова открывает вид на ворот рубахи, что облегает шею, на которой покоится блестящее украшение. Подобно ему на пальцах сверкает пара перстней, и лишь взгляд не удалось изменить, ибо ни одно украшение не затмит ту боль и непокорность, что таится в душе юноши. И среди всего этого блеска и роскоши Чон замечает незримое для других глаз несовершенство. — На тебе корсет? — мужчина обращается к Тэхёну, не смущаясь присутствия других душ в зале, и по неестественному дыханию омеги понимает, что это так. — Сними. — Принцам не положено появляться в свет без него, — нарочно молвит юноша, не принимая милосердия от Дьявола. — Это осложнит предстоящую супружескую ночь, — Чон в янтарные глаза заглядывает, ищет собственный румянец на щеках омеги под искусственным, — затруднительно будет его снимать. Дьявол истязает душу невинную, не жалеет, изводит, играется, словно хищник со своей жертвой. — Оставьте эти похотливые речи для своего наложника, — отвечает Тэхён, поправляя спадающий перстень с пальца. — Как пожелаешь. Чон поднимается с трона, спускаясь по ступеням к юноше, взглядом в серебристых волосах подбирая косы и вплетенные ленты, а после под взор бросается потрёпанный шнурок на запястье, который не принадлежит выбору украшений Эверарда. Мужчина видел его и прежде, но не обращал внимания. Это должно быть что-то очень дорогое сердцу, раз юный принц не посмел снять его сейчас, когда каждая мелочь в образе может бросить на короля тень. — Пройдёмся, — приглашает альфа, указывая ладонью вперёд, дабы юный принц прошёл первым. Тэхён не отказывает, лишь делает ещё один глубокий вдох, только упругие стенки корсета не позволяют вобрать воздуха, удерживая грудную клетку неподвижно. Однако юноша старается не показывать свою слабость, следуя с Лордом из зала в коридор замка. Сейчас, увидев Чона, Тэхён понимает, почему Эверард принёс одежды чёрного оттенка, ибо сам король носит этот цвет. Единственное, что выбивается из образа, это белый, заплывший туманом дьявольских костров глаз. Совсем как белые волосы принца. — Слушай внимательно, что ты должен делать, — молвит Чон, убирая руки за спину и размеренным шагом направляясь вперёд, к большим дверям замка, за которым ветер снежной бури заманивает выйти к нему. — Всегда находись подле меня, ибо варвары непростой народ, не терпящий вольных речей и некоторых отказов, оттого ты держишь свой рот закрытым, как покорный мне супруг. Смольноволосый переводит взгляд на юношу, не замечая от него явных протестов, но улавливая некую обиду от данного ему титула супруга, отчего продолжает свой приказ. — Вижу, тебя интересует, отчего я не воспротивился слухам о нашем венчании. — Утолите моё любопытство, — безэмоционально молвит Тэхён, приучая себя отвечать более сдержано. Но не в силах принца преклонить свои колени перед Дьяволом даже под видом лжи, ибо сделав это, он предаст своего короля, свою свободу и слово, данное брату. — Мои гонцы ещё не вернулись, оттого я не ведаю, какая молва сейчас ходит по твоим родным землям, и соответственно, какие сказания дошли до варваров, — твёрдо говорит Чон, выводя светловолосого к выходу и чувствуя идущий от него ненавязчивый аромат, перебивающий тот запах, что остался в собственном ложе. — Раз они считают тебя моим супругом, то не посмеют осквернить моё имя на моей земле – не прикоснутся к тебе, не осмелятся и взгляда лукавого в твою сторону поднять. — Стало быть, этой оскорбительной ложью вы меня спасаете? — уточняет Тэхён, поднимая янтарный взгляд на мужчину. — Оскорбительно ли быть супругом короля, коего боится весь свет белый? — Весьма, — без всякой лести отвечает принц, отводя взор к белым полотнам снега, — когда его владения выстроены на крови убитых им невинных душ. Тэхён не знает всей истины, чьи души запачканы в крови убитых ими людей, но одно он знает точно – на ладонях Лорда вечно будет покоиться кровь Дэхёна. И как бы не пытались его уверовать в безгрешности поступков мужчины, по чьей бы воле он не поступал, отдавая те души О́дину, ничто и никогда не смоет ту кровь приказа с его ладоней. Даже если то было волей Дэхёна. Светловолосый резко останавливается, ощущая мороз, забирающийся в душу, поднимает взгляд на проходящего далее альфу, который в двух шагах от юноши замедляется и оборачивается – их разделяет полоса открытых ворот замка, за ней – клятвенная свобода. Чон на серебристые пряди волос смотрит, на них снежинки оседают настоящим венцом, ярко выделяются осенние глаза, потому как краску с губ Тэхён уже съел, не имея привычки ходить в подобном обличии, а носочки его сапог на невысоком каблуке точно остановились у границы дозволенного. Клятвенной кровью было написано: покинут они стены этого замка раньше положенного времени – останутся на Севере вечными пленниками. Тэхён этой клятве остаётся верен. Останется ли верен Дьявол своему имени, служащему печатью этой сделки? — Тогда это оскорбление не должно тебя смущать, — молвит Чон, возвращаясь к юноше на шаг, но не пересекая ту черту дозволенного, — ибо нас не связывают венцы. — И это упоительно, — Тэхён взмахивает белёсыми ресницами, поднимая уголки губ в улыбке, подобно той, что скрывает за собой всю боль, сожаления и предстоящую горечь, что уже предначертана Судьбою, — иначе тем клинком я перерезал бы себе горло. Дитя Луны жалеет, что клинок пронзил не сердце. Юноша не успевает сделать и шагу назад, когда Чон хватает его за челюсть, давит пальцами, дьявольским взглядом страх в чужих глазах пытается найти, но не видно там ни отблеска трепета, ни толики испуга, лишь непреклонность горит пламенем непогасшим. Это пламя Дьявола обжигает, не даёт приблизиться, навредить не позволяет, ибо пока душа не сломлена, она продолжит противостоять проклятию. Правящий огнём чужих душ не имеет над ним власти – способен забрать, но не в силах прикоснуться к нему. — Слишком много я тебе позволяю, видно, не умеешь ты этого ценить, — смольноволосый отталкивает от себя душу невинную, всю ярость дьявольскую в узде держит, ибо юный принц имеет особенную ценность своей жизни. Тэхён ступает назад, не отводя янтарного взгляда, что в холоде греет незримым теплом, ибо нет в нём отвращения к очернелой душе, и уходит, оставляя позади слабый запах мирры, что подхватывает и уносит северный ветер, в буре своей его растерзав и поглотив. — Прячься, птенец неразумный. Ведь от Дьявола всё равно не сбежать. Тэхён останавливается перед дверью, ведущей в зал, куда не смеет входить ни одна душа в королевстве, лишь ему было дано слово Лорда, позволение, коего он не просил, и с силой сжимает ручку, не смея её опустить. Если он зайдёт туда, то воспользуется милосердием Чона, вновь подтвердит его слова, сделает ещё один шаг в сердце Севера и закуёт себя в его цепи. Тэхён бы мог воспользоваться дарами, у которых нет своей цены, Чон не требует ничего взамен, никоим образом они не нарушают клятву, но юный принц отказывается верить, что всё это делается бескорыстно. Не способен рождённый в королевской семье про́клятый принц, отвергший престол и ставший наследником самой Смерти, проявлять всякое сострадание, не имея с этого выгоды. Омега не успевает скрыться среди каменных хладных стен замка, как его хватают за руку и тянут в сторону зала, куда стекаются все приближённые короля, дабы встретить гостей. Ян предупреждает о поведении, удостоверяясь, что юный принц хорошо запомнил, что должен делать при встрече с народом восточного Севера, и просит не вступать в диалог с Эверардом – наложник, в отличие от главного фрейлина, будет присутствовать в зале, оттого Ян не сможет уберечь душу невинную от змея. Тэхён словам фрейлина не внемлет, в мысли юноши врывается буря беспощадная, вновь забирает всё живое, пытаясь опустить принца на колени перед королём. А сейчас ему велено вести себя, будто сам Господь связал их супружескими узами, позволить взять власть над своей душой и телом, ничего себе не оставить, провести день так, как предписано его роду предназначением – быть во власти королей. Юноша входит в зал после напутствий Яна, что душой чувствует неладное в этом торжестве, провожает светловолосого взглядом и уходит, приступая к своим обязанностям. Ни одного слугу рядом не видать, все скрываются в каменных стенах от взглядов высшей знати, Тэхён пытается найти своего верного друга, но и тому не позволили находиться здесь. Юный принц проходит мимо Вигмара, сообщающего о прибытии варваров, останавливается подле Лорда с левой стороны и, не поднимая взгляда, убирает руки за спину, дабы случайно его израненные запястья не показались на глаза гостям. Тэхён без особой заинтересованности слушает объявление о приходе властителя восточного Севера Хьёрдиса и его верных приближённых, занимающих незнакомые юноше на слух чины, хладным взглядом обводит каждого из вошедших, пока очи не останавливаются на одном из них. — Приветствую, король Чон, — грубый голос вождя варваров разносится в зале громким эхом, привлекая к себе внимание всех, кроме дитя Луны, ибо его взор направлен на стоящего позади. — Прими эти дары в благодарность за оказанную нам честь, узреть твою власть и великие деяния, о которых ходят молвы. Мужчина взмахивает рукой, приказывая своим людям нести подарки в знак почёта перед королём Севера, после чего подходит ближе, останавливаясь перед супругом Лорда, в почтительном жесте прося его ладонь. Заметив смятение омеги, его запоздалую реакцию на вождя варваров, когда всё же юноша выставляет свою дрожащую ладонь, опуская взгляд с одного из гостей на мужчину, облечённого в звериные шкуры, Чон взором своим окидывает пришедших, чтобы найти того, из-за кого душа юного принца затрепетала. И находит. — Ваше очарование действительно таково, как его описывают заблудшие души, — молвит Хьёрдис, обращаясь к Лунному дитя, что сердце своё усмирить не может, снова уводя взгляд в зал на подходящего следом к Дьяволу, не страшась попасть под взор наблюдающей Смерти. — Ты не с этих земель, — молвит Чон, рассматривая перед собой юношу, облачённого в одежды путника, той самой заблудшей души, что принесла с собой весть о супруге короля Севера. Вождь Хьёрдис представляет молодого альфу, позволяя ему подойти ближе и с почтением склонить голову перед Дьяволом. — Услышав, что вождь направляется в само сердце Севера, я не смог сдержать свою настойчивость и любопытство, — молвит юноша, поднимая земляной взгляд распаханных полей на Лорда, и выпрямляется, убирая руки назад и открывая свою незащищённую грудь в знак полного доверия своей души. — Прошу простить мой визит, но не в моих силах было оставаться в родных краях в неведении от того, что я смог узреть здесь. Тэхён с неизмеримым усилием поднимает ладонь навстречу заблудшему путнику, позволяя подхватить её и с неприсущим трепетом оставить на тыльной стороне чувственный поцелуй, безмолвно заверяющий о радости встречи, и поднимает взгляд, наполненный кристальными водами, не в силах сделать новый вдох, ибо душат его собственные чувства. — Моё почтение, — молвит вполголоса Тэкгён, наконец встретившись со своим младшим братом, — достойный титула своего короля. Не склонивший свои колени перед проклятиями и чужими королями, не сломивший волю свою и не познавший вкус страха и земли – принц всё ещё верен своему королю, находясь в оковах плена Дьявола. Ибо удерживая ладонь брата, Тэкгён заводит указательный палец под одежды, чувствуя неровность ран на запястьях, прикрытых дорогими тканями и мнимым титулом супруга, коим наделил его сам Тэкгён. Тэхён резко отдёргивает свою руку, заставляя отпустить его, и взгляд уводит в полы, не в силах дать ответа, потому как голос его дрожит слезами и надрывными мольбами бежать с этих земель, покуда Дьявол не прознал ложь встречи. Ведь его слову подчиняется весь Север, любой вступивший на земли эти попадает в ледяные заточения, и не всяк уходит отсюда живым. Тэхён не может раскрыть личность старшего принца короля Кима и слова ему сказать, пасть в родные объятья, ибо у омеги не осталось иного брата. Светловолосый по приказу Чона следует за ним, ни на шаг не отходит, как бы не желало его сердце обернуться в другом направлении – опасно. Валькирия свой взгляд с него не сводит. Зал опускается в волну бесед, скрывающую тишину таинств, что таят в себе эти стены замка, предводители своих владений обсуждают устоявшиеся законы прошлого короля, вкушают хмельные напитки, взгляды бросают то на птицу зловещую, что восседает за спиной Лорда, то на супруга названного с серебристыми волосами, точно лунным светом облечённым. Лишь взгляда его найти не могут, разглядеть отголоски мольбы о спасении в нём, и не для себя оно сорванным голосом звучит, ибо за другую душу сердце юного принца в страхе замирает всякий раз, как слышит голос Чона. Лишь с его уст может слететь заклятие, забирающее души. Янтарь вновь вспыхивает огнём никому не подвластным, когда названный гость варваров отходит в сторону, покидает зал, оборачиваясь назад, чтобы душу невинную за собой позвать. И Тэхён внемлет голосу родному, неслышному для других, опускает бокал в своей ладони на гладь стола и в тревоге обводит губы. Встреча не терпит задержек. Юноша поднимается из-за стола, не чувствуя на себе взгляда Лорда, не прерывает беседы на разрешение и отходит, пытаясь унять дрожь в своём теле перед запретной встречей. Но только светловолосый оборачивается, как путь ему преграждает наложник, что был представлен советником короля, и змеиной крадущей походкой подобрался к принцу. — Куда душа короля так торопится? — с фальшью интересуется Эверард, которому не нужен ответ на данный вопрос, ибо он преследует иную цель. — Невежественно бросать своих гостей в самый разгар торжества. На его лице сияет улыбка – такая должна быть у супруга Лорда – статная фигура вытянута под собственным осознанием власти, взгляд с надменностью на потерянную душу смотрит, жаждущую побега из душного зала, где слишком много имён, законов, обязанностей и приказов. Тэхён делает шаг в сторону, намереваясь обойти рыжеволосого, но тот повторяет за принцем, вновь не давая ему уйти. — Пусти меня, — требует Тэхён, страшась времени, что беспощадно утекает, без возможности его замедлить. — Иначе… что? — Эверард делает шаг, заставляя Тэхёна отпрянуть назад. — Что мне сделает пленник, облачённый в фальшивый титул принца? — омега чуть наклоняется со стороны, чтобы его слова не были услышаны никем, кроме одной души. — И что могу сделать я, сказав Лорду о том, как неистово желает сбежать его супруг к одному из гостей. Не только Валькирия не сводит свой взгляд с юного принца. Тэхён незамедлительно оборачивается – в их сторону никто не смотрит, не у кого спасения искать, – возвращает свой взор Эверарду и видит протянутую чашу в его ладони. В ней налито не вино и не чистая вода северных гор, но что-то настоянное на травах, подобно тому, что готовит Альвева, заклинающая не пытаться стать соперником бестии. И никогда не брать чаши из его рук. — Отведай, — приказывает Эверард, — и я закрою глаза на твоё трепещущее сердце к этому страннику. Тэхёну отсюда не сбежать, никакими силами Лорда не остановить, но Тэкгён ещё может покинуть земли Севера, покуда его настоящее имя не стало известно, вернуться в стены своего короля и не стать закованным в цепи здесь. Не сможет отдать свою душу Дьяволу взамен свободы брата. Юноша подхватывает чашу из рук наложника, смотря на тёмную отражающую гладь, чувствует незнакомый запах, но не страшится участи своей судьбы, оттого приближает напиток к губам своим. Тэхён не простит себе потерю ещё одного брата, его душу к земле тянет вина за первого, он не в силах будет дышать, если из-за него погибнет и Тэкгён. Только не суждено в этот час змею одержать власть. — Остановись, — требует смольноволосый, заставляя ровную гладь в руках омеги дрогнуть, и Тэхён оборачивается, замечая подходящего к ним Чона, — ты уже много выпил, душа моя, с тебя хватит. Подай эту чашу мне. В зале, полном гостей, не многие понимают и толики происходящего, лишь некоторым даровано знать истину, таящуюся за подобными чашами, что приносит слуга Смерти. И всем видано, как юный принц роняет чашу на полы, расплескивая его содержимое. Эверард встречается взглядом с мужчиной и не пытается оправдать свои деяния, известные своим коварством и безжалостью. Не попытался и остановить передачу чаши в руки Лорда. — Я дурно себя чувствую, — молвит омега короля, оправдывая свою вольность нарочно уроненной чаши, — прошу простить мою слабость. — Позволь сопроводить – тебе необходим глоток свежего воздуха, — Чон касается плеч юноши, подталкивая вперёд, и жестом приказывает находящимся в зале слугам убрать беспорядок, оставляя разговор со своим наложником на позднее время. Только Тэхён понимает, что это не просьба сопроводить его, а намерение вывести за пределы досягаемости взглядов гостей, оттого следует за альфой, пока они не остаются в тиши коридора, где тень факелов позволяет открыть истинные чувства названных супругов. Тэхён ощущает за спиной прохладу стены, когда его берут за плечи, останавливают и лопатками вжимают в вертикальную поверхность, воздух разом выбивается из лёгких, новый вдох даётся с трудом, из-за чего приходится ухватиться за чужие руки, чтобы не упасть, и стойко поднимает взгляд на смольноволосого. В тени лишь слабо блестят глаза омеги, Чон уверен, на них сейчас скапливаются слёзы, оттого ослабляет хватку на чужих плечах, не в силах совладать с собой после увиденного. Не останови он птенца, чаша была опустошена. — Разве я не велел выполнять мои приказы?! — Чон подхватывает согнутым пальцем принца за подбородок, заставляя поднять к нему голову, и не надеется уже найти в отражении покорности – её там никогда не будет. — Ты знал, что может быть в той чаше, и всё равно собирался выпить?! — А вы всё равно не даёте мне умереть, — с отчаянием произносит светловолосый, в чужих руках расслабляясь, не пытается противостоять и отпускает запястья мужчины. Юный принц молил о смерти, на что было даровано ему слово: он будет жить, а все вокруг него – умирать. И сейчас заклинающий не позволил яду в чаше коснуться истерзанных губ, покинуть свет белый только ради того, чтобы птенец неразумный видел гибель, но сам ею предан не будет. Не было там яда, известны Чону поступки наложника, ибо первая чаша оказывается пустой ради получения доверия, чтобы вторую про́клятый змеем коварным принял без колебаний. Но ярость Лорда вызвана не нарушением его приказа, не обесцениванием своей жизни, за которую была дарована высокая цена другой, а лишь из-за знания, что в чаше мог быть яд, и омега нарочно не дал об этом знать. — Ты позволил Эверарду остаться безнаказанным, — молвит альфа, проводя тыльной стороной ладони по щеке, ощущая мокрый след упавшей слезы. Снова плачет, напрасно проливает горестные слёзы, ничего с этим сделать не может. Тэхён чувствует, как истерика отчаяния завладевает им, где-то здесь его родной старший брат, во владениях самого Дьявола за ним пришёл в одиночку, а юный принц эту жизнь не ценит. — Я уйду, — Тэхён находит в себе смелость озвучить причину, по которой он так поступил, когда мог бы избавиться от наложника, и улыбается, находясь на последней грани своих сил, — а Эверард останется. Сложно будет найти второго такого наложника, которому вы доверяете королевство в своё отсутствие. Чон не может поверить в услышанное, не ведает он ни одной души, которая бы спасала другую от участи только потому, что ценность её пользы может быть важна. Мужчина не мог допустить и мысли, что этот маленький омега перед ним, не умеющий ничего делать в силу избалованности своего титула, изнеженный теплом и любовью, может так глубоко мыслить и вопреки своим истинным желаниям поступать так, как велит ему благоразумие сердца. Смольноволосый отпускает дитя Луны, сам разрывает тёплое прикосновение к щеке – юноша ни разу не отвернулся, всякий раз позволяет стирать его слёзы, и Чону это не нравится. Может войти в привычку. — Убирай слёзы со своего лица и возвращайся, — тихо молвит Дьявол, оставляя своего пленника в тени замка, где не увидят его занятые слуги и гости. Тёмный силуэт альфы вспыхивает чёрными одеждами с длинным плащом при свете факела и исчезает за открытыми дверьми зала в конце коридора, откуда доносятся молвы знати народов могущественного Севера. Тэхён утирает под глазами ладонями, особенно долго трёт щёку, не желая чувствовать то прикосновение, которое не несёт в себе жестокости, не хочет допускать мысли, что Чон и правда не позволил ему умереть от рук наложника не по причине своей клятвы. Дьявол дал слово сохранить жизнь брата младшего среднему принцу короля. Когда Дэхён пал на колени перед Лордом, моля забрать его жизнь и даровать её Луной поцелованному, смел он заключить сделку, кровью своею её заклеймив – не коснётся Смерть Тэхёна, не заберёт в свои хладные объятья, каков бы путь ему не был начертан. И слово это держать становится затруднительно. Тэхён в чувства себя привести не может, отталкивается от стены и неспешным шагом начинает возвращаться, ибо у него приказ: он не может больше рисковать и ослушиваться слов короля. Однако юноша не успевает выйти в свет, как нежные прикосновения к его ладоням заставляют сердце встрепенуться, болью сжаться в осознании, кто его касается. Янтарный взгляд замирает на родном лике, дыхание перехватывает, Тэхён ощущает забытое тепло любви и льнёт навстрёчу, в чьих руках обитает покой. — Мой милый, — Тэкгён делает пару шагов, скрывая их в тени, и подхватывает младшего за впалые щёки, не веря, что наконец может держать его в своих руках, — мой славный братец, что он с тобой сделал… Светловолосый сжимает одежды старшего брата в своих ладонях, боится отпустить его, когда они наконец воссоединились, но Тэхёну необходимо сделать это, ибо нет места душе старшего принца в землях Дьявола. Юноша вновь душу обнажает, позволяет нарушить учения королевские и плакать вне своего одиночества, потому как он не в силах изменить происходящего. Но из-за него может случиться вновь необратимое. — Ты не должен был приходить сюда… — Не хочу ничего слышать! — прерывает Тэкгён, не позволяя брату жалеть о решении, принятом не им. — Я пришёл забрать тебя в родные земли и изничтожить Дьявола, ты знаешь, ему нельзя позволять ступать по свету белому, забирая души невинные! — Молю, не делай этого! — юноша касается ладоней брата на своих щеках с испугом поднимая взгляд в родные глаза цвета распаханных полей. — Не ведаешь ты его силу и жестокость его птицы, что лишила глаз не один десяток душ, на верную смерть себя обречёшь! — Я прибыл сюда с поддержкой и планом, — заверяет старший, опуская голос до шёпота, — есть у меня таинство, что хранит Дьявол в неведении от народа своего, оттого я смогу вывести его на личную беседу, где не будет у него ни поддержки, ни птицы. А коли он заподозрит неладное или суждено мне будет пасть в этом бою – тебя к этому времени здесь уже не будет. Варвары заберут тебя на свои земли, откуда по моему договору ты вернёшься в замок своего короля. Тэхён всхлипывает, всё ещё пытаясь удержать свои рвущиеся наружу чувства, мотает головой, не соглашаясь с этим планом – ни за что не бросит брата в стенах владений Дьявола, пускай его связывают по рукам и ногам, никуда без него не уйдёт. Ибо по клятве заключённой не может дитя Луны покинуть замок раньше положенного срока. — Ну же, Тэхён, — альфа сцеловывает бегущую слезу по щеке, нарушая всякие приличия, приближаясь слишком близко к супругу Лорда, ни на мгновение не считая его таковым, — посмотри на меня, всё будет хорошо. — А что делать мне?! — взмаливается Тэхён, оседая на пол, не в силах унять дрожь в теле и громкий всхлип собственных слёз. — По моей вине погиб Дэхён, его жизнь была мне передана, но я не просил её! Как я могу вернуться к королю, когда из-за меня погиб его сын? Мне не нужны ваши души, ибо как жить мне в мучениях за вашу погибель! Позади холодная стена, за ней свет и роскошь, королевские чины и хмельные напитки. И варвары, что прибыли на земли Дьявола с обманом выкрасть поцелованного Луной омегу, ведь Тэкгён пустил ту молву о супружестве, дабы ослабить бдительность на пленнике. Ибо ведая, что гости считают Тэхёна супругом, Лорд будет преисполнен уверенностью, что они не посмеют тронуть его. — Что здесь происходит? Тэхён замирает в неверии от услышанного голоса, боится обернуться, ощущая ускользающее прикосновение брата, который ладонь от омеги убирает, с усилием отстраняется, восстанавливая необходимую дистанцию между странствующим гостем и супругом Лорда, и оборачивается к Эверарду. Наложнику наскучило ждать виновника его спокойствия в замке, оттого рыжеволосый покинул зал в поисках пропажи и не напрасно, ибо знал, к кому сердце неравнодушно жаждало вырваться. — Принцу стало дурно, — отзывается альфа, пытаясь повернуть сложившуюся неприличную картину в другое видение, — его надобно отвести в покои. Где варвары выкрадут невинную душу, как только Тэхён останется без присмотра фрейлинов и господ. — Вы хоть понимаете, к кому прикасаетесь? — не внемлет наложник лжи, не желает знать истинную личность, голос повышает, привлекая к себе внимание. — Он – супруг Лорда, повязанный венцом, а вы смеете разжигаться к нему страстью в стенах замка короля? — Эверард, — молвит Тэхён, поднимаясь вслед за братом, — прошу… Рыжеволосый делает шаг назад, не даёт им приблизиться, достигая открытых дверей зала – ему стоит лишь позвать стражников, Лорда, чтобы все планы Тэкгёна разрушились, а младший из принцев потерял последнюю крупицу своего сердца, что уже разбилось от потери Дэхёна. — Вас горячо приняли, как странствующего гостя, напоили лучшим вином, обогрели душу, даровав всякие вольности, а вы пренебрегли благосклонностью Лорда, — на лице Эверарда проскользнула еле уловимая улыбка от осознания, что он способен забрать самое дорогое у невинной души. — Как верный слуга короля, я обязан сообщить об этом прегрешении. Наложник отходит из коридора, скрываясь в свету зала, отчего медлить больше не имеется возможности. Тэкгён просит подождать младшего брата здесь, касается его ладони и отпускает её, спеша вслед за рыжеволосым. Только он не ведает, как коварен Север и всяк скрывающийся в его буре, ибо Эверард не потерпит никаких уговоров. Напрасно душу погубит в гнусном обвинении, если Тэхён не скажет своего слова – он не может потерять ещё одного брата. Юноша не дожидается, когда с его бледного лица пропадут горестные следы, спешно достигает зала, слыша начинающиеся распри, и надеется, что ему снова поверят. Как тогда, когда он не крал подвеску Лорда, был обвинён напрасно, но лишь единственный взгляд знал истину без доказательств. Тэхён останавливается на пороге, касаясь рукой стены и пытается вобрать воздуха, чтобы снять своим словом с невинной души проклятие. — Я видовал собственными глазами оскорбление гостеприимства, — настаивает Эверард, уже достаточно господ привлекая к себе, в число которых входит и Лорд, мрачно переводящий взгляд на юношу. — Ваши поцелуи в сторону супруга короля! — Ваши очи обманули вас, — в несоизмеримом спокойствии молвит Тэкгён, прекрасно сдерживая свои чувства, — я подошёл оттого, что принцу стало дурно, он осел на полы, я не мог пройти мимо. Неужели в полумраке мои искренние побуждения помочь могли показаться столь безнравственными деяниями? Чон поднимает руку, призывая к себе беркута, о котором слагают целые сказания, позволяет осесть на предплечье, ухватиться когтями за одежды и всё внимание уделить словам хозяина. Север покажет истину, что кроется за молвами. Ибо как бы не был коварен змей, Чон с самого начала заметил в юноше разожжённый огонь страсти к юному принцу. Но посторонний звук не позволяет Дьяволу своё заклятье молвить, Валькирия крылья необъятные расправляет и хлопает ими, заливаясь в кличе. Дитя Луны пал от удушья, без сил сделать вдоха. Тэкгён не успевает вступить и шагу, когда Чон спешно преодолевает пространство зала, опускается к омеге, не позволяя иным рукам коснуться тела невинного, и снимает с него верхний пиджак, срывая пуговицы. Приближённые короля впервые наблюдают столь торопящиеся, резкие от спешки движения смольноволосого, чужие души для которого не имеют никакой ценности, с неверием глядят, как альфа поднимает юношу в сидячее положение и выправляет его рубашку, под которую запускает руки и с громким треском рвёт шнуровку корсета, заставляя потерявшего чувства вновь сделать вдох. Тэхён цепляется за плечи мужчины, освобождённый от плена законов рода, обессиленно падает ему на плечо и не сопротивляется, когда его поднимают на руки, заслоняя небрежный неподобающий вид чёрным плащом. — Прошу простить наше вынужденное отсутствие, — твёрдо молвит Чон, взгляд перемещая на юношу, в котором ошибся, ведь его слова не лгали – юному принцу действительно стало дурно. — Твоим словам я верю, очи моего слуги оклеветали тебя. Прими мои извинения. Лорд покидает зал, оставляя позади заботы и уделяя всё своё внимание лишь одной душе, направляется в свои покои, куда никто не сможет зайти, и касается серебристых волос ладонью, чувствуя всё ещё прерывистое дыхание Тэхёна. Чон не спешит упрекать птенца непокорного в том, что не внемлел он приказу избавиться от корсета, не обвиняет его в глупости и слабости, но страшится себя, своих касаний, своего сердца, что сорвалось с места в зале, почувствовав неприсущий ему страх. Он давно лишился подобных чувств, искоренил любое их зарождение, ибо всякое волнение сердца является слабостью. Юный принц в сердце Дьявола проник. Чон останавливается, когда юноша ладонями упираться начинает, пытается слезть с рук, спустившего приказом стрелы в брата, чтобы не позволить подобному повториться, но как только вступает на пол, то хватается за свою голову, не в силах держаться ровно – вокруг всё кружится в неприятном танце вальса. Смольноволосый взгляд опускает на свою ладонь, которой касался белоснежных волос, замечая на ней кровь, а после подхватывает омегу, не даёт пасть, выжидает, когда гордость птенца усмирит свой пылающий огонь, ведь сейчас ему грозит опасность собственной слабости тела. — Отпусти его. В одиноком коридоре, куда посмели пробраться крысы, раздаётся слабый треск натянутой тетивы лука, что направлен в сторону короля Севера острым металлическим наконечником, душа, что посмела выступить против про́клятого, не оказывает никакого удивления, ибо смертником этим является странствующий путник. — Видно, не внемлел ты предостерегающим речам принца, — молвит Чон, прекрасно зная, что Тэхён не смог бы умолчать о всех тех падших, что видовал своими глазами, — раз посмел поднять клинок своей стрелы в мою сторону. — Довольно, — прерывает Тэкгён, позади которого выходит десяток варваров, окружая короля Севера. — Сегодня ты заберёшь окутавший земли мрак и смерть с собой в бездну. Чон не двигается с места своего, когда один из варваров подходит и уводит светловолосого в сторону, не давая ему и шанса взмолиться к брату родному в призыве не ввязываться в битву неравную. Целые королевства пали под натиском про́клятого воина, никто, поднявший против него меч, не выжил. Зазря души свои похоронят, наивно полагая, что десятеро выстоят против одного, позабыв, кто стоит позади про́клятого. Сама Смерть стоит за спиной короля Севера, положив свою ладонь ему на плечо. Смольноволосый рукой откидывает плащ в сторону, являя взору варваров своё безоружное, но тем не менее непоколебимо спокойное состояние, и дьявольский взор устремляет лишь на одну душу. — Не ведал я, что у принца остались ещё братья, — Чон словами пронзает юношеское сердце, не жалеет, ибо не он развязал эту войну. Без всяких сомнений связывают их узы кровного родства и подтверждение тому явилось не сразу, но сейчас, когда гость без колебаний спускает стрелу, что взлетает Смертью вне взгляда поцелованного Луной. Чон понимает – перед ним первенец короля Кима. Ибо не дал бы невинный душой омега, стойко претерпевающий любые низменные вольности и предложения, сцеловывать слёзы со своих щёк. Смольноволосый ловит стрелу, что замирает в его ладони, не достигая зрячего глаза, и ломает её, не желая в этот день пачкать свои руки в крови. — Благородно прийти за братом своим прямо к Дьяволу, — молвит Лорд, доставая из сапога своего кинжал, — но неимоверно глупо верить в свои силы. О́дин освятит твой путь к Хель. — Всяк имеющий плоть и кровь способен пасть, — Тэкгён натягивает вторую стрелу, — как однажды ты уже пал за свою жадность от руки человека. В стенах замка звучит сокрытое таинство, а вместе с ним лязг обнаженных мечей. А пока внутри стен разгорается раздор народов северных, за их территорией буря снежная укрывает следы коня, чей всадник смел выкрасть юношу беловолосого. Не внемлел он сопротивлениям юного принца, мольбам пустить его, вернуть к брату, связал варвар запястья израненные, дабы в пути помех лишних не было, да посадил юнца на лошадь, не дав ни единого шанса спасти души. Тэхён не позволяет слезам закрыть видимость на белые тучи, что роняют острые снега, царапающие щёки и маленькими иглами добирающиеся до сердца, не желает оплакивать брата, ибо неизвестна остаётся его участь. Птенец по наивности своей хочет верить, что Тэкгён образумится и сбежит, коли дело уже сделано – светловолосого выкрали, уводят с земель Дьявола – но сердце болью изводится от понимания, что всяк ступающий против Лорда навек нарекается про́клятым. А подобным нет пути на земли Господа. И слышит Тэхён средь воя Хёда клич беркута, вещающего о приходе Смерти, наклоняется в сторону и падает в перину сугроба, успевая уклониться от жаждущей плоти дьявольской птицы, что когтями в лицо варвара впивается. Буря уносит истошные крики, разрывая их в свисте, скрывает, пока рвёт когтями Валькирия свою добычу, а снега окрашиваются в яркий цвет крови, и одного в своём одеянии прячет. Юноша делает глубокий вдох, выбираясь из перины мороза, руками связанными с лица снег убирает с застывающими слезами и оглядывается, не находя ни лошади, ни птицы, ни варвара, испустившего свой дух. Его тело бросает в дрожь, единственная надетая на нём рубаха не спасает принца от жестокости Севера, что забирается под кожу, норовится сердце в своих ледяных объятьях сжать. Тэхён с трудом поднимается на ноги, пытаясь в сугробах следы коня найти, которые спешно заметает Хёд, не проходит и пары шагов, как ранее выпитая вода с желчью выходит наружу и заставляет пасть на колени. Вязкость нитью тянется с губ, юный принц её сплёвывает, рукавами слёзы стирает, не может позволить себе останавливаться сейчас, но его тело не позволяет идти дальше, заледенелые мышцы сковывают движения, а порывы бури валят в снег. Тэхён уже не ведает, где обратный путь, следов совсем не видно, клича беркута не слышно, лишь вдалеке виднеется тёмный силуэт, напоминающий всадника. За ним может прийти лишь один, ибо из битвы не суждено выйти двоим. И Тэхён замирает в неверии, его сердце на мгновение перестаёт биться, когда силуэт всадника приобретает знакомые, яркие очертания, и перестаёт сопротивляться, ибо нет больше смысла продолжать битву за свободу – он живой. Альфа спускается с коня, обнажая свой меч, снег под его сапогами ломается, как хрустят натянутые нити мнимого спокойствия, проминается, и остриём клинка освобождает пленника от пут, разрезая на его запястьях верёвки, что падают к земле, которая утоляет свою жажду слезами невинного. — Мой брат, — дрожащим голосом проговаривает омега, наблюдая на теле кровоточащие раны, но не смертельные, ибо Смерть своего слугу не забирает, покуда время не пришло, — он жив? И клинок брата не пронзил сердце Дьявола. Чон убирает меч в ножны, делает шаг к юноше, собираясь укрыть его от бури, но тот руки к груди поджимает, неровно ступает назад, грозясь упасть в снега, ответа требует, не желает принимать молчание за неизбежный приговор Смерти. Но во взгляде мужчины нет и надежды, там лишь холод и отражение крови, что омыла полы замка. — Я позволил варварам уйти, дабы избежать войны, развязанной твоим братом, — молвит смольноволосый, не пытаясь забрать в свои кровавые руки чистую душу, — и его отпустил вместе с ними – он должен ответить за предательство Хьёрдиса, который не ведал о его планах. Альфа снова наносит раны, не желая того, проходится по незажившим шрамам и лишает невинного последней надежды: — Его предадут мучительной смерти, а череп повесят на деревянный кол, что будет вбит на границе Севера. Навек останется во льдах. Живым ушёл от Дьявола, но с Севера живым не вернётся. Крупные слёзы заслоняют гаснущий янтарь, надежда вдребезги разбивается, ни одного цельного кусочка не остаётся, в крошеве белых снегов по метели растворяется, щиплет кровоточащие на сердце раны. Тэхён громко плачет, кажется, громче воя бури, отчаянием душу омывает и падает на колени, громко Смерти взмаливаясь: — Прошу, спаси его! Ладони холода снега не чувствуют, но отчётливо ощущается, как рвётся душа, падает ниц гордость, а титул короной разбивается вслед за сердцем. — Молю, забери мою душу, мои мысли, мою плоть, моё сердце вырви руками! Всё забери, но не дай моему единственному брату погибнуть! Лишь этому омеге Чон не позволял перед собой пасть, всякий раз подхватывая его, а сейчас не смог, ибо огонь его души, над которым проклятие не имеет власти, всё ещё пылает мольбами, обжигает, не позволяет следовать повиновению собственного сердца. Мужчина не имеет власти над преклонившим перед ним колени истинным принцем, как бы не желала его единственная страсть. Мольбы на долю мгновения затихают, воздух из лёгких выбивается горестным срывающимся в рыдании голосом, но не слышит Тэхён ответа, никакими силами не может вымолить желаемого. — Умоляю, Чон Чонгук, заключи со мной ещё одну сделку! — голос стихает, тело теряет свои силы и полный наводнения взгляд скрывается за белёсыми в кристаллах льда ресницами. — Мне не нужна свобода, даруй её Тэкгёну… Отрекается от всего, что имеет – от титула, имени, жизни, лишь бы сохранить единственное, что осталось дорого сердцу. Единственное, что заставляло его подниматься каждый раз, и то Тэхён отдаёт. Свою свободу. Пар уже не исходит от дыхания омеги, его руки обледеневают, покрываются видимым холодом, не шевелятся, отчего Чон снимает с себя плащ и верхнюю одежду, укутывая юношу с головой, и поднимает на руки из толщи снега, прижимая к своей груди. Альфа чувствует крупную дрожь маленького тела и сажает того на коня, седлая вороного следом. Забирает последнее дитя Луны обратно в свои владения. У Тэхёна более не остаётся сил, он не чувствует собственного тела и чужих прикосновений, кожа его сливается с цветом волос. Укрытая от бури юная душа не чувствует, как конь возвращает их в замок, где сегодня была нарушена клятва. Покинул птенец стены каменные, оттого останется на землях Севера вечным пленником без возможности вернуться в замок своего короля. Ибо преклонил он колени перед Дьяволом и молил о собственной смерти. Юноша не слышит суматоху в замке, отдалённо внимает грозному голосу, приказывающему найти ведьму, не чувствует собственных слёз, лишь слабую волну тепла, исходящую уже не от груди мужчины. Омегу сажают у печи кухни, снимают хладную одежду и укутывают в одеяла, пытаясь напоить его горячим, но тот отворачивается, из последних сил молит спасти его брата. Голова кружится, тошнота давит колючим комом в горле, а руки чувствуют горячую воду, в которую их опускают – не позволяют Хёду забрать принца в свои владения. С ресниц растаяли кристаллы льда, по щекам каплями скатились и исчезли или это были слёзы – Тэхён не понимает, как и то, почему он оказывается в незнакомых ему покоях. Юноша тепло укутан одеялами, вокруг горят свечи, а за дверью слишком тихо, когда как за окном до сей поры продолжает властвовать вьюга. Светловолосый пытается подняться, всё ещё поддаваясь слабому головокружению и болям, касается волос и чувствует перевязку. Но не собственное состояние тревожит сердце невинное, оттого юноша спешно спускается с постели и босыми ногами ступает по полам, достигая двери, и выйдя в коридор, замечает стражников, что стоят по обе стороны от него. — Просим вернуться вас обратно, — требует один из стражей, а взгляды не опускают оба, смотря точно перед собой. Не велено глядеть на юного принца, если не желают они даровать очи свои Валькирии. — Я должен… — Тэхён собственный голос не узнаёт, что звучит хуже скрипа старой телеги и петель ржавых ворот, простуженный снегами и сорванный горестными слезами, — видеть Лорда. — Просим вернуться вас обратно, — непреклонно повторяет второй. — Тэхён! Родной голос заставляет принца обернуться и попасть в горячие объятья своего друга, что с облегчением выдыхает, ведь не мог найти Юнги спокойствия всё это время, что Тэхён пребывал в болезненном состоянии своей души и тела. В страшном виде Лорд возвратил похищенного дитя Луны, в гневе дьявольском приказы молвил, нетерпеливо желал выполнения, и Юнги думал, не закончится день на тех смертях, души которых восстали против короля Севера. — Вам не надобно подниматься, вы не оправились до конца, — фрейлин подталкивает принца обратно в покои, ужасаясь, в каком виде он покинул постель, ибо одет он в длинную рубаху, что скрывает ноги даже не до колен. — Вы претерпели сильный удар головой, тошнота и головокружение вскоре пройдут, но сейчас вам необходимо оставаться в покое… — Я желаю видеть Лорда, — взмаливается Тэхён, не находя в себе сил больше изливать слёзы от губящих мыслей, — прошу, найди его. Юнги подозрительно утихает, в своей привычке закусывая губу, когда не желает словами делать больно, но и ослушаться не может, оттого просит принца не покидать покои и уходит, закрывая дверь. Коридор вновь опускается в тишину, Тэхён садится на край постели, подгибая замерзающие носочки ступней – сейчас он сполна ощущает теплоту и прохладу каменных полов, что устелены здесь шкурами, его ладони отогреты, а леденящий холод с них отошёл. Не позволили Хёду забрать рождённого под Луной в свои смертоносные владения вечных снегов. Несмотря на кровь собственных ран, Чон пустился в погоню за вором, птицу свою вперёд послал, в буре нашёл потерянного юношу и из снегов на руки поднял, собственными одеждами укрыв. Тэхён не понимает почему, не находит ни единой причины такого милосердия к себе, ведь его непокорность разжигает лишь гнев, да и пребывает он здесь лишь как пленник, за которым должен прийти принц дальних берегов – нет в нём ни единой ценности. Светловолосый отвлекается от своих мыслей, когда за стеной раздаётся ровный шаг стражников, что принимают стойку перед своим королём, после чего они исчезают, освобождённые от приказа. Деревянная дверь пускает внутрь покоев своего Лорда, Тэхён медленно поднимает взгляд с сапогов выше, касаясь лёгких одежд и перевязок на руках, наложенных целительницей, осмеливается в глаза посмотреть, находя в них яркое отражение пламени свечей. Взгляд Чона же скользит по открытым от незатянутых завязок ключицам белой рубахи, её плавным изгибам, что заканчиваются в районе бёдер, открывая вид на оголённые ноги, сведенные ступнями вместе, и возвращается к повязке на голове, что скрывает за собой рану на затылке. Ладони Дьявола омыты кровью невинного. — К чему та стража? — молвит юноша не своим голосом, что ранее был подобен песне молодого соловья, восседающим над журчащим весенним ручьём. — Чтобы я не вышел? Чон делает шаг ближе, хромая на одну ногу, но явно этого не показывая, и останавливается рядом, чуть в стороне, подхватывая край постельных тканей. — Чтобы никто не зашёл. Смольноволосый встряхивает одеялом, укрывает им омегу, пряча его оголённое тело не столь от чужих глаз, сколько от собственного взора, и возвращается к двери, облокачиваясь на неё спиной и складывая руки на груди. Эта тишина обоим даётся тяжело, ибо причина встречи прекрасно известна каждому, как и неутолимый вопрос, звучащий громче остальных. Тэкгён не сможет вернуться в земли своего короля с поражением в битве, ибо будет это служить позором королевской крови. Двое никогда не могут остаться в живых, одному судьбою предписано пасть бравым воином, а перед Тэхёном сейчас не брат. — Ты молил забрать твою душу, — в тишине глухих стен молвит Чон, — мысли, плоть, сердце… свободу. Какой судьбой после этого ты собрался жить? — Мои слова ничего не стоят, раз не были они приняты в цену сделки, — с усилием проговаривает Тэхён, сжимая в ладони ткани от таящегося ответа. — Твои слова ничего не стоят оттого, что мне не нужна твоя душа, мысли, плоть и сердце, ибо я мог забрать всё это без твоего согласия. У принца нет ничего, что он мог предложить Дьяволу, ибо всё было сломлено болью, терзаниями и желанием отдать свою душу Смерти взамен чужой. Тэхён больше не имеет ничего, ни силу собственного слова, ни титула, лишь доверие в глазах короля, ибо нарушена клятва была не по воле заключившего её. — Но твоя свобода, — продолжает Чон, — вполне подходит. Хотя птенца, заточенного всю жизнь в клетке, это не должно пугать. Поднимайся и облачайся в одежды. Тэхён сбрасывает одеяло, как только мужчина покидает покои, позволяя уединению пасть на плечи юноши тяжёлым грузом безответных молитв, облачается по приказу в одежды, что перенесли сюда заблаговременно, и выходит в коридор, следуя за Лордом. Видно, сейчас поздняя ночь, ибо она окутана властью Дьявола – ни одна душа в это время не смеет появляться на пути зловещей птицы, что скрывается под высокими потолками, выслеживая крыс в стенах замка. Тэхён замечает по тени, когда Валькирия камнем падает на руку своего хозяина, а тот пересаживает её на плечо, продолжая вести за собой светловолосого. Юноша вначале думал, что его ведут в покои Лорда или же в запретный для иных душ зал, но ни одно предположение не оказывается верным, когда путь проложен лестницей в подвалы. Птенца не должны пугать клетки, и в одну из них ведёт его Лорд. Спускаясь по высеченным камням, Чон оглядывается назад, контролирует спуск омеги, что слабостью тела может оступиться, а после уходит в сторону решёток, останавливаясь рядом с одной и открывая железный засов. Открывает путь птенцу. Тэхён непоколебимым шагом подходит ближе, готовый принять и эту участь пленника, но только оборачивается к клетке, как чувствует боль в своём сердце, несравнимую с потерями. — Тэкгён! Омега с былыми силами бросается к брату, возлежащему на месте пленного, хочет пасть в его объятья, но замечает перевязанные раны, что остались у него после боя с Дьяволом. Ни одна смертельной не оказалась. — Мой милый, — альфа проводит по светлым волосам младшего, благодаря судьбу за то, что им позволили увидеться в последний раз, — прости, я не смог даровать тебе свободу. Грохот железной клетки прерывает воссоединение кровных душ, привлекает внимание и звучит последнее слово Дьявола, что заключил новую сделку, приняв чужую свободу и даровав её другому. — У вас время до рассвета, — молвит Чон, — на заре старший принц покинет Север. В одиночку, ибо младший принц сам запер дверцу своей клетки. Король Севера покидает одиночество подвалов, возвращаясь с беркутом в свои покои, где его встречает собственное одиночество, написанное полотнами нецельных портретов. На одном из них изображён светловолосый юноша, что безмятежный покой обрёл в ложе Дьявола, проник в мысли, пробрался в сердце, заставил спасти душу, что должна была перейти в Хельхейм. Но не ведает король Севера, что сам пустил Тэхёна в своё сердце, когда впервые укрыл его от снежной бури, прижав к своей незащищённой груди.⚜⚜⚜
Отведённый срок всегда исчезает крупицами времени несколько быстрее, чем когда дарована свобода без ограничений, ибо ночь для старшего принца короля Кима сократилась до одного мгновения, стоило ему лишь опустить веки своих глаз. Ото сна его выводит скрип железного засова, оповещающий о скорой разлуке, только Тэкгён поднимается с кушетки с особой осторожностью, перекладывая безмятежного брата со своего плеча на подушку, не желая тревожить его сон. Старший принц в последний раз на Тэхёна глядит. Разбитый варварами, побеждённый Дьяволом Севера, Тэкгён возвращается в родные края. — Уйдёшь, не дав брату попрощаться? — молвит Чон, оставляя дверь клетки незапертой, ибо не является омега пленником в этом замке. — Довольно проливать ему слёзы, — отвечает юноша, всецело принимая свой позор перед Лордом. — Видеть всякую гибель и уход своими глазами куда мучительней, чем узнать об этом позже. Чон знает, ибо на собственных глазах каждый господний день умирала королева, оттого касается взглядом души невинной и не смеет нарушать его безмятежность, оставляя рядом своего воина, дабы он присмотрел за юношей, пока сам отправляет заблудшего путника обратно в родные края. Тэкгёну подают лошадь и двоих воинов короля Севера, что укажут путь с ледяных земель, его израненное тело после битвы прикрыли мехами, снарядили новыми стрелами не по воле Господа, что взор от сына своего отворотил, а по слову Дьявола, которому была вознесена достойная цена за сделку. — Не смей возвращаться сюда с иными королями, — предупреждает смольноволосый, выходя во власть утренней зари, что разливается на востоке пролитой кровью, — у Тэхёна ничего не осталось, чем можно защитить твою душу. — Ты укрываешь его от бурь и бросаешься в погоню, — юноша с последней надеждой глядит на мужчину, не смея просить его снисхождения, но требуя ответа, — внемлешь лишь его молитвам, даруя спасение душам, которым суждено погибнуть, ввязываешься в войну, развязанную не твоими руками. Так почему не позволишь мне возвратить наивное дитя его скорбящей матери, коли не имеешь ты над ним власти? Не имеет, ибо в битве тени коридора, когда целый десяток варваров напал на Чона, его клинок не пронзил лишь одну плоть до смертельных ран, что унесли жизни остальных девятерых. Смольноволосый сам был ранен не только предательством, что замыслил старший принц, но обуздал свой гнев, не тронул его душу, схватил последнего брата дитя Луны за одежды и поволочил в зал через трупы убитых, кинув юнца под ноги Хьёрдису. Ибо лишь Тэкгёну суждено отвечать за усопшие души воинов вождя. Чон желает верить, что отдал под суд варварам юношу лишь для справедливости и сделки не развязывать войну между народами западного и восточного Севера, но ничего не может сделать с теми слезами в своей памяти, что заполняют янтарные глаза маленького, но сильного омеги. Чон уже забрал у Тэхёна одного брата, но не смог лишить его второго. И когда светловолосый пал в снега на колени, сломленный судьбой несправедливой, моля вернуть брата с земель варваров, мужчина внемлел мольбам, послав из замка в погоню воинов вернуть заблудшую душу. — Желает ли он того возвращения? Нет для птенца свободы за пределами Севера, суждено ему встать под венец с принцем дальних берегов, что войной пойдёт на Дьявола, а коли он душу его заберёт, кем останется младший принц короля? Вдовцом с разбитой душой, которому некуда идти, ибо пока он живёт, все вокруг него умирают. — Почём он тебе? — с несдержанным отчаянием спрашивает Тэкгён, ибо средь слёз, пролитых, сжимая старшего в своих объятьях, младший винил себя в смерти Дэхёна, не желая возвращаться к королю с этим грехом. — Он ещё совсем юн, но ты всего его переломал! Его запястья затянутся шрамами, а сердце не сможет! Чон каждую рану излечит, соберёт раскрошенную душу по осколкам, вернёт блеск любопытства в янтарные глаза, вдохнёт желание жить и покажет ему ту свободу, которой у принца никогда не было. Но которую он может обрести сам, пройдя путь по собственным костям. Ибо одиночество короля Севера нашло свою страсть, черты, что имеют совершенство на пергаментах, взгляд, что видит душу. Того, кто впервые за столько лет волнует сердце. — Поведаешь королю, что варвары изничтожили людей, что сопровождали тебя, оттого ты не смог добраться до моих владений. Солги, чтобы ты смог вернуться за своим братом, когда Смерть заберёт мою плоть, — смольноволосый показывает жест своим воинам, значащий отправляться. — А покуда я жив, никто не посмеет навредить моему супругу. Пусть эту молву разнесёт ветер по землям, чтобы ни одна гнилая душа не возжелала принадлежащую Дьяволу невинную душу, находящуюся под защитой клятвенного слова. Луна вновь детищ своих разъединяет – одного в стены предков возвращает, другого в снегах Севера укрывает. И Тэхён, отходя ото сна, касается одиноких тканей рядом с собой, открывая глаза и не находя своего старшего брата, будто его вовсе и не было. Будто это был мираж его больного сознания, где Тэкгён вернулся в замок короля вместе с Дэхёном. Да будет так.