«Двенадцать потоков Э́ливагар протекают через все миры… но в твоих глазах реки топят мой».
Тёмная прядь отросших волос неприятно спадает на глаза совсем не вовремя, из-за чего приходится приложить усилия, чтобы сдунуть в сторону, не имея возможности убрать её руками. Юнги засматривается на свою чёлку, думая о том, что уже пришло время состричь локоны волос, которые мадам в прошлом называла паклями, и случайно оступается, успев вовремя обрести опору и удержать в руках поднос с завтраком. Кажется, неуклюжесть в работе вновь возвращается к фрейлину из-за бессонной ночи славных бесед с Альвевой. Пребывание на Севере что-то изменило в сердце юноши, открыло таинство умений, что не были известны омеге, даровало интерес к делу, которое в народе нарекают колдовством. Юнги всё ещё выполняет обязанности фрейлина, находясь под надзором Яна, не противится приказам, несмотря на позволение Лорда обучать его работе целителя, преклоняет в покорности голову перед королём, но сердце всё ещё остаётся преданно принцу. В последнее время он отчаянно нуждается в друге, являя ему свои волнения и терзания, и Юнги рад был бы помочь, только не ведает верного ответа, какое снадобье способно исцелить душу. Коснувшись вертикальной поверхности плечом, юноша отворяет дверь почивальни и проходит внутрь, оставляя поднос с завтраком на комоде подле постели, где возлежит юный принц. Утренняя трапеза давно закончилась, а Тэхён так и не поднялся, не преодолев тяжесть собственных мыслей, что сковали его цепями. — Вы, должно быть, сильно голодны, — Юнги присаживается на край постели, замечая, как принц заинтересованно поднимается с подушки, взглядом касаясь принесённого завтрака. — Я передал Лорду, что вы захворали, оттого и не явились к столу, потому он велел принести всё сюда, и никому не тревожить ваш покой, — Юнги переводит взгляд на принца и затихает, когда видит в нём гаснущую надежду. Чон знает истинную причину отсутствия омеги, но не потребовал приказом привести его, а позволил скрыться от чужих взоров. В полном здравии пребывает светловолосый юноша, ложью оправдал своё отсутствие, ибо не может он показаться на глаза душам, нарекаемый распутником, что с каждым шагом утопает в безнравственности своего сердца. Дитя Луны согрешил, слившись с Дьяволом поцелуем в тени каменных стен. Тэхён поддался на зов Севера, испробовал его свободу на вкус, не в силах остановиться, подчинился чарам музыки и речам его короля, не заметив сокрытой истины чужих намерений. Молвил Ян не позволить мужчине полюбить себя, а птенец позволил, сам руки протянул, чтобы их обогрели, улыбку свою явил и намеренную заботу, заменив шнурок подвески. Сам к Дьяволу пришёл. — Я правда не голоден, — тихо молвит юный принц, хватаясь за покрывало и притягивая его к своей груди, словно пытается скрыть свой грех, душу запятнанную от друга близкого. — Тогда я просто оставлю всё здесь. Юнги поднимается с постели, не смея ставить принца в неловкое положение своим любопытством истинной причины ложной хвори, и покидает покои, оставляя светловолосого в желаемом одиночестве. Это поведение свойственно младшему сыну короля, фрейлин не единожды видовал, как юноша оставался один и только после доверял волнения другу, оттого уходит, чтобы позже вернуться вновь. Что-то неспокойное происходит на Севере, слуги его чувствуют на себе изменения, а некоторые наблюдают собственными глазами. Приближённые эти таинства скрыть пытаются, не в силах помешать происходящему, не дозволяют молве разгуливаться по длинным коридорам замка, не позволят и выйти за пределы. Ведь всяк коварный, скрывающийся в буре, только и ждёт вести о слабости короля Севера. Юнги отворяет дверь зала, вернувшись к посланнику с донесением, но заметив подле Лорда Вигмара, останавливается, перемещая взгляд в глаза Дьявола, дабы получить разрешение произнести сокрытое вслух. О чувствах короля ведают немногие, но с каждым часом молва туманом ластится, проникает в щели, просачивается к слугам. И её уже не остановить. — Говори, — даёт своё согласие смольноволосый, оставляя беседу с дядюшкой. — Я сделал всё, как вы велели, — покорно отвечает фрейлин, ногтём царапая ладонь от волнения, — но принц отказался от еды, как только услышал, что это был ваш приказ. Юнги видел, как заинтересованно Тэхён взглянул на поднос с завтраком, чуть приподнялся с постели, точно намеревался принять его, но стоило фрейлину озвучить, чьё он выполняет поручение, как принц остановился, отказавшись от преподнесённого. — Ступай, — молвит Чон, отпуская юношу без поручений, из-за чего Юнги искренне удивляется, но всё же покидает короля. Юноша ожидал, что ему прикажут доносить обо всём, что откроет ему принц, но того не прозвучало, ибо король всё ещё пытается заполучить доверие. Эта ночь позволила Чону разобраться в собственных мыслях, осознать происходящее, зависимость, узреть, насколько он способен пасть перед другим. И это падение вовсе выражает не столько поражение, сколько потерянную за многие годы любовь, которую мужчина и не надеялся вновь почувствовать. — Вигмар, — смольноволосый касается своей подвески, что вновь покоится на его груди, и взгляд поднимает на мужчину, — я хочу, чтобы ты сделал кое-что для меня. — Всё, что пожелаешь. Вигмар ни на мгновение не колеблется в своих словах, искренне готовый исполнить любой приказ, ибо Чон – всё, что у него осталось. И смольноволосый знает это, ведь он собрал в себе все черты своей матери, что так напоминают Вигмару любимую душу. — Займись обучением Тэхёна, — молвит свою просьбу Чон, — ни лук, ни меч не по силам ему, поэтому научи держать в руках кинжалы. Иным я не доверю это. Не доверит птенца иным душам. — Ты возлагаешь на принца слишком много надежд, — выдыхает Вигмар, складывая руки на груди. — Чем собираешься его удерживать здесь, если он сам сбежал от венчания с тем, кому не принадлежало его сердце? Чон помнит то громкое явление, что прозвучало в его покоях, когда птенец признался в истине своей вины, ведь он ослушался приказа своего короля, не желая, чтобы его последний день заканчивался. Ночь была отдана свободе, юноша заменил сожаления и слёзы танцами и смехом среди народа короля, направляясь обратно в замок лишь потому, что у него не было иного выбора. Это его долг. Долг его рода. Но столько раз Чон заставлял себя отойти, отвернуться, каждый раз предоставляя Тэхёну выбор и свободу, открывал ему Север, его красоту и его коварство, своё прошлое, где Дьявол возвышал трон родного царства на пролитой крови и сожранной плоти, явил душу свою очернелую, дал шанс себя оттолкнуть, а юноша этого не сделал. Птенец каждый раз возвращался, а в его взгляде не проскальзывало и доли отвращения. Всё могло быть иначе, не будь в тот день в глазах юного принца любопытства к Дьяволу. — Он борется не со мной, — уверенно говорит Чон, отвергая предположение Вигмара, — а со своим собственным сердцем. И в эту битву Чон не может вмешаться, ибо он и развязал эту войну. Север вновь укутывает земли снегом, склоняет ветки деревьев, укрывает за ними животных, а мороз сковывает лёд, который своим коварством не смог птенца себе забрать. Тэхён в сновидениях снова руку Дьяволу протягивает, вверяет всего себя клятве, что отныне никогда не падёт, а после на отогретых чужим дыханием пальцах чувствует поцелуй. Юноша поднимается с постели, чувствуя жар на своих щеках и трепещущее сердце в груди – он проспал до самого полудня, никто его покой не тревожил по приказу Лорда. Омега проводит ладонями по светлым волосам, приводя их в видимый порядок, облачается в одежды и замирает, когда видит на тумбе, где стоял завтрак, белый цветок, подаренный юнцом народа Севера и потерян его обладателем в тени зала. Тэхён едва касается лепестков, ощущая мимолётное счастье, что обманом окутало его сознание хмельным напитком, но не может сказать того же о ночи. Юный принц прекрасно осознавал, что он делал. Но не ведает, что делать сейчас. Тэхён слышит чужой приход, что сопровождает короткий скрип двери, наверняка своего верного друга, который должен быть послан Лордом, но оборачивается и вновь терпит поражение в собственной битве. — Дурно выглядишь, — Чон не проходит далее порога, оставляя юноше мнимую свободу в выделенных ему покоях. — Одиночество пагубно влияет на тебя… — Предлагаете пойти с вами? — Моё личное присутствие здесь не настолько очевидно? Беспокойные мысли вновь закрадываются в душу, Тэхён не глупый, прекрасно понимает, что мужчина приходил и до этого и без него не уйдёт. Это не приглашение выпить хмельного, показать земли и народ Севера, не просьба составить компанию на трапезе обеда. Он не может более скрываться от неизбежного. — Я вынужден дать отказ, — ровным голосом без колебаний молвит юноша, смачивая от волнения губы и всё ещё чувствуя на них теплоту чужих. — Это не приглашение, — смольноволосый делает шаг вперёд, на что Тэхён делает подобный назад, заставляя Чона остановиться. Чон ошибся, когда позволил в ночи птенцу сбежать. Между ними снова воцарилась пропасть, стена отчуждённости не позволяет более той дистанции, когда Тэхён мог приблизиться без опасений, не даёт возможности протянуть руку и коснуться чужой души. — Вы сказали, что у меня есть возможность отказать. Голос надламывается, стойкость, что маской закрывает от чужих очей страх, трескается, но Тэхён не смеет показывать этого. Лишь раз он позволил обнажить свою душу, ничего не оставить, явить собственную слабость, когда пал перед Дьяволом на колени, взмолившись о спасении брата. — Я сказал тебе попробовать, — молвит Чон, напоминая о тех словах, что прозвучали клятвой прошлой ночью, — вот ты и узнал. У тебя была возможность отказать мне, но ты этого не сделал. Не жалей о сделанном выборе, если таковой была воля сердца. — Моё сознание было хмельно, — отрицает юноша, отвергая мысль мужчины о желанном поцелуе и всяком ответе на него. — Тогда мне не воспринимать всерьёз твоё желание занять место короля? Отказываешься от мольбы получить свободу? Загнанный в угол своей клетки птенец, что вновь отступает с поля битвы, не имея силы выстоять, опускает в поражении взгляд, отводит в сторону и слышит приказ следовать за Лордом. В голосе мужчины не присутствует грубость, не гневают его и слова принца об отказе отвечать за свои действия, но не может он долго терпеть упрямство и гордость, что только усиливают его поражение. Чон знает, что́ может смущать юношу, но не в силах понять причину подобного отторжения, когда Тэхён сам его подпустил, не оттолкнул, когда ему предоставилась такая возможность, желал, чтобы его успокоили. Птенец мечется, ему впервые позволено выбирать собственным сердцем, но душу сковывают старые цепи слов королей и католиков, что облачают невинного в одеяния грешника. Прошлое не позволяет отпустить былые терзания души. Смольноволосый оборачивается, замечая за собой юношу, что на расстоянии держится от Лорда, не велит ему подойти ближе, но останавливается, открывая дверь и позволяя войти в зал первым. Тэхён хочет принять этот жест как подобает, как обыденные правила приличия, что свойственны каждой душе, только не может избавиться от этого чувства особенного внимания к нему, заботы и нежности в каждом движении и взгляде. Чон не просто совершает свои действа под властью титула короля или мужчины, он учтиво проявляет внимание к омеге, без пошлостей обхватывая его ногу под коленом и за лодыжку, ставя ногу в стремя, без посторонних мыслей приближаясь к нему и обхватывая его руки, чтобы юноша держал лук правильно, без вожделения касаясь ладонью щеки, всякий раз утирая слёзы. Тэхён понимает – сам король Севера снисходителен и уважителен к нему, когда мог забрать душу, мысли, плоть и сердце без его согласия. Мог и не забрал. Стол пустует в раннее время обеда, оттого юноша останавливается, осознавая, что вновь остаётся в опасном уединении с мужчиной, только он подневолен уйти в этот раз. Чон проходит мимо, не задевая и края одежд светловолосого, лишь подходит к стулу, что ближе всех находится к месту короля и выдвигает его, приглашая принца воссесть рядом. Не замечает Лорд ответа и взглядом проводит по уходящей в сторону фигуре омеги, что садится отрешённо в конце стола. — Ныне дерзость в почёте воспитания принцев? — усмехается мужчина, оставляя попытку приблизить к себе птенца непокорного. — А королям подобает своевольность или заведомо моему роду надлежит быть подневольным? Тэхён не страшится обвинить Дьявола в принуждении случившегося, но не посмел никому об этом рассказать, не взмолился о защите к иным душам, потому как страх сковывает любое решение юноши, не позволяя ему былой гордости. — Скажи, Тэхён, — Чон понижает голос, сдерживая внутренний порыв заканчивающегося терпения, — будучи всю жизнь запертым в замке от взоров чужих, когда ты покинул его, не довелось ли тебе заметить людской порок? — Во всём его великолепии, если говорить о вас, — Тэхён янтарь устремляет в контрастные глаза Дьявола, осмеливаясь все людские пороки собрать воедино. — Подумай ещё раз, — мужчина облокачивается на спинку стула, постукивая указательным пальцем по горизонтальной поверхности дерева. — Сколько раз ты замечал вожделение к себе? Чаша с водой в руках юноши заметно вздрагивает от озвученного, ведь нечто подобное спросил Ян, дабы доказать, что у Лорда имеются неподдельные чувства, которые отличают его от других, что возжелали принца в своём сердце и не слышали его отказов, когда как Чон всякий раз оставался глух к собственным желаниям. — Позволь помочь в столь затруднительном подсчёте, — не дождавшись ответа, молвит мужчина, в нетерпении открыть глаза принцу на истину, которую он упорно отвергает в своём сердце. — Двое моих приближённых, пришедших в торговое королевство, заприметили красивых юношей в моё ложе – скорее всего, это первый случай, ведь прежде, как горячо любимый младший сын, которому до́лжно оставаться чистым до замужества, тебя скрывали от подобного сброда за стенами. Чон не щадит юношу своими речами, напоминает о днях, сожаления которых мучают душу невинную по сей день, поднимается и медленным шагом направляется ближе. — На протяжении всего пути в строю войска ты, конечно, не замечал взглядов изголодавших воинов, ведь твои мысли были об ином, а если и заметил, то они не страшили тебя, покуда на вас был наложен мой приказ, не позволяющий другим никаких вольностей, — мужчина делает мучительно медленный шаг ближе, касаясь ладонью спинки стула, на котором восседает принц. — А после я захотел узреть силу сказанных тобою слов, тех, что касаются фрейлина, поставив тебя перед выбором: твоё тело или жизнь твоего друга. — Желаете сказать, что это была лишь проверка? — Я причисляю себя ко всем остальным, птенец, — Чон отвергает предположение, являя истину – его остановила лишь хворь принца. — Как мне стало известно позже, — продолжает смольноволосый, останавливаясь позади юноши, — один воин позволил себе непристойные прикосновения, приглашая уйти с ним. Тэхён не может вспомнить, чтобы вообще кому-то рассказывал об этом, ведь Ян его не стал и слушать, а жаловаться на собственную судьбу принц не имел привычки. От Дьявола ничего не остаётся сокрытым. — Смею предположить, из-за встречи с братом ты не заметил и взглядов варваров, коих не страшил твой титул моего супруга, — Чон чуть наклоняется, касаясь чаши в руках юноши и опуская её на стол. — А теперь вспомни, сколько раз ты уходил от меня, оставаясь непорочным. Я позволял себе прикосновения, но были ли они тебе неприятны? Мною осыпались комплименты, но замечал ли ты в них фальшь? — Стало быть, в этом моя вина? Тэхён не оборачивается, лишь слегка поворачивает голову в сторону, не ощущая никакого касания к себе. В воле Лорда проявить грубость, как когда раньше он заставлял принца непокорного смотреть в свои глаза, или же явить суть прямым словом, но Чон этого не делает, заставляя юноше самому добраться до истины. — Ты нарочно не внимаешь моим словам? — мужчина отходит в сторону, выдвигая стул рядом, скрежетом ножек нарушая тишину, и садится, не находя на себе взгляда принца. — Тогда явлю тебе разницу иным способом. Вспомни Дэхёна. Шрам, что высечен на сердце клятвой Дьявола, снова обнажается, кровоточит, заставляя Тэхёна вновь сокрушаться виной за гибель брата, напоминает о прошлом, которое никакой силой и заклятием не вернуть. — Почему… — Потому что его любовь к тебе была грешной, — Чон сокрытое являет, о коем узнал при одном только взгляде на среднего принца, и, смотря на Тэхёна, осознаёт, что в душе он догадывался об этом. — Эти искренние чувства не позволяли ему касаться тебя, как бы сильно ни было желание, каждое слово отдавалось дрожью в сердце, но трепетало на его устах лишь комплиментами. Тэхёну прежде не доводилось уделять внимание той заботе, что проявлял средний принц короля, всякий раз улыбаясь, когда называл младшего невероятным и самым красивым на всём белом свете. Его взгляд отличался от того, что падал от Тэкгёна, ибо в нём была иная любовь. — Дэхёна останавливало не родство, — как Чона останавливают не правила приличия, — а чувства, и он отдал свою жизнь за тебя не как за брата, а как за возлюбленного. Юноша не перемещает взгляд, не опускает веки, иначе слёзы, скапливающиеся на уголках ярких глаз, вновь могут обжечь щёки, впитаться в душу и добраться до сердца, солью оседая на шраме. «Я погиб с честью, во имя самого бесценного омеги на белом свете. Существует ли достойнее любая другая смерть?» – Дэхён, воплотившись в бредовом сознании самого Тэхёна, явил скрытую истину своего сердца, не позволяя брать вину за его погибель. Ибо если за тебя умирают, значит ты ценнее для них собственной жизни. — Так скажи, — смольноволосый прикасается к подбородку юноши, легко заставляя посмотреть на себя, — ты всё ещё считаешь себя в моих глазах подневольным, обречённым родом своим? Тэхён не в силах более сомневаться в отношении Лорда к себе, в искренности его чувств, явленное невозможно опровергнуть, ибо Чон на льду реки предложил Смерти свою душу за жизнь юного принца. Напряжённое уединение нарушает скрип двери, что отворяется приходом одного из приближённых, который не поддаётся смущению открывшейся картине беседы короля с омегой. Вигмар успевает заметить на ясных глазах влагу, что блестит кристалами льда расколотой души, переводит взгляд на смольноволосого и нарочно нарушает желание Лорда получить ответ. — Чон, вестники вернулись с дальних земель, — молвит мужчина, заставляя альфу вспомнить свой титул, что трещиной раскалывается на короне, ибо всё внимание короля перешло к маленькому омеге. — Изволишь принять их прямо сейчас? — Зови их сюда, — приказывает Чон, не спуская взгляда с юноши, что порывается уйти, но его тут же останавливают, вернув за плечо на место. — А ты останешься, дабы лишние молвы не смущали истину. Чтобы птенец сам слышал о намерениях королей. Тэхён не позволяет себе слабости слёз, закусывает до боли губу, оставаясь на месте, и провожает Вигмара взглядом, игнорируя беспокойство собственного сердца. Развеялись все сомнения, ныне чувства мужчины открыты перед юношей, явлена истина, подтвердилось и то, что тревожило раздумья младшего принца – он понял, почему Дьявол смог забрать душу Дэхёна, но не его сердце, ибо оно всё время находилось в руках Тэхёна. Вопрос растворяется в тишине зала, ибо ответ уже более, чем очевиден – Чон должен был прийти к нему прошлой ночью, но допустил побег юноши, из-за чего всю тяжесть разговора перенёс на этот день. Птенца нельзя оставлять в одиночестве, он сокрушается виной и сомнениями, не понимает мира, в который сбежал, оттого падает, не умея летать. Поэтому Чон не допустит более своей ошибки. В зале появляются приближённые, души сходятся на трапезу к королю, замечая мужчину не на своём привычном месте, но не смеют задавать вопросов. Смольноволосый проводит в задумчивом жесте под губой, не обращая внимание на слуг, которые накрывают стол посудой, и поднимает взор на зашедших вестников, что проделали долгий путь, побывав за завоёванными землями. Двое воинов встают перед Лордом на колено, опускают головы в почтении и только после поднимаются, немедля являя желанные вести, что способны поменять ход времени, отведённого для посланника Смерти. — Принц дальних берегов Чон Хосок собирает войско объединённых королевств, — молвит один из вестников, замечая, как позади закрывает двери главный фрейлин после ухода слуг, оставляя всё сказанное лишь среди приближённых. — Совет королей был созван дважды: в первый ему было отказано, ибо правители успокоили души вашим уходом на Север, а выдвинутый предлог вернуть сына короля Кима не получил своего внимания. Вигмар замечает эту усмешку на лице племянника от озвученных слов, ибо Лорд пожелал, чтобы юный принц внимал собственным присутствием ту ценность, что он представляет для других. Никто за ним не пошёл к Дьяволу, лишь брат родной поставил свою душу, как плату за спасение омеги. Тэхён взгляда не поднимает, лишь подхватывает чашу с водой, прекрасно осознавая, что королевствам без надобности ввязываться в войну из-за какого-то принца, которого, по молвам, обрекли на титул супруга самого Дьявола. — Во второй раз к королям прибыла душа, что сбежала с Севера, — продолжает вестник, заметив на себе янтарный взгляд светловолосого, — тот был один из воинов, которые сопровождали старшего принца короля Кима, и было явлено, что принц Тэкгён пал от руки про́клятого короля Севера. Глухой звук неровно упавшей чаши на стол привлекает внимание к юноше, чьё сердце не желает признавать происходящего, ведь словом Лорда было сказано о дарованной свободе Тэкгёну. Но Чон волю слезам не позволяет обрести, незамедлительно отдавая приказ, прозвучавший лишь для одного из присутствующих: — Не смей оплакивать душу, что всё ещё жива, — смольноволосый касается уроненной чаши, поднимая её в ровное положение, и жестом просит продолжать. — После в одной из таверн было молвлено по вашему повелению о нахождении принца Тэхёна в безопасности Севера и намерении взять его в свои супруги, дабы даровать защиту и титул. Королевский гонец почтил своим присутствием эту молву, переданную лично наследником короля Кима, и после наши пути разминулись – принц Тэкгён отправился в замок своего короля. Чон переводит взгляд на Тэхёна, чьи ладони, спрятанные от взоров чужих, дрожат ныне не от хлада Хёда. Не страх это, а волнение, что вновь тревожит сердце, сознание твердит неподдельной истиной, переданной воинами – жив брат родной и направляется к своему королю с клеветой о собственной гибели. — Хосок не позволит нарушить свои планы, — молвит Эверард, не проявляя никакой жалости к светловолосому, являя ему то, что сокрыли остальные находящиеся здесь души, — принца будут поджидать, дабы превратить его гибель в истину. — Раз он ведает о коварстве, то не будет настолько легкомыслен, — тут же заверяет Вигмар, не позволяя мыслям о поджидающей Смерти завладеть юношей. — Но он уже отправился в родные земли… — Разрешите мне уйти, — внезапно прерывает наложника Тэхён, обращаясь к Лорду смиренным голосом, за которым сокрыта дрожь и неистовое желание убежать. Чон чувствует, что таится за мнимой мольбой уйти, не скрыть от Дьявола истинных намерений, ведь птенец просит отпустить его, позволить уйти с земель Севера. Старший брат живым от Смерти ушёл, но в замок своего короля живым может не вернуться. — Можете быть свободны, — молвит Лорд своим вестникам, заслушав всё, что ему необходимо знать, и оставляет просьбу юного принца без ответа. Тэхён поднимает взгляд на мужчину, что беседует о грядущей войне с Вигмаром, не желает терять время, что ручьём утекает от него, оттого, не дожидаясь слова Лорда, поднимается из-за стола. Но, только заметив движение, мужчина хватает стул за его спинку и двигает ближе к столу, не позволяя юноше встать и уйти. Атмосфера в зале накаляется заканчивающимся терпением, что заметно настораживает находящихся душ, коим известно слишком многое, что уже невозможно удержать внутри стен. Слишком явны те чувства, что горят огнём в каждом, накаляются, словно железо в кузнице Велунда, вспыхивая искрами от ударов молота слов. — И что ты намерен делать? — Чон без усмешки смотрит на омегу, пытаясь понять его легкомыслие и желание спасти брата. — Сбежать? — Я вернусь, — клятву молвит Тэхён, не отрицая предположение о побеге. — Дай тебе сейчас лучшего ретивого коня, ты не приблизишься к Тэкгёну и на видимый горизонт. Ты не способен держать меч, стрелы не слушают твоих приказов, как вообще собираешься вернуться в земли, чьи короли хоронят живые души? — Зачем мне обременять себя оправданиями? — нарочно произносит Тэхён слова мужчины, упрямо смотря в дьявольские глаза. — Ведь я должен не повиноваться законам, писанным лживыми королями, а следовать зову сердца. А оно гонит меня прочь. Маленький омега Дьявола приравнивает ко всем тем, с кем он войну ведёт, являет Лорду собственное неповиновение, ударяет раскалённое железо, искривив его ровную поверхность. — Мой Лорд… — вмешивается Ян, дабы предотвратить неизбежное, но только делает шаг ближе, как раздаётся громкий звук разбившейся посуды, что была скинута со стола на каменные полы, крошкой рассыпаясь и оставляя после себя дребезжание. Эверард не вздрагивает на подобную вспышку гнева Лорда, не вмешивается, складывая руки и наблюдая со стороны на сие явление, ведь не слепая ярость овладевает мужчиной, а неравнодушие, вновь подтверждающее чувства к этому юноше. Ни вздоха тяжелого от Тэхёна не слышно, будто он вовсе перестал дышать, лишь сердце призывает услышать истинный зов, к которому юный принц остаётся глух. Чон мог стерпеть всё, любой каприз, истерику и непокорность, но не потерпит обращение собственных слов против самого себя – не этого альфа добивался от птенца. — Я настолько тебе отвратителен? Тэхён не страшится дать ответ, заключив в нём все сокрытое и явленное, не оставляя никаких сомнений. — Мне отвратительно каждое ваше действие. Дитя Луны приравнивает короля Севера к сброду, от которого скрывали принца в стенах замка, нарекает собственными устами Дьяволом, отвергая всякую милость, уважение и чувства. — И это упоительно, — усмехается Чон, хватая юношу за скулы, не позволяя ему отвернуться, — потому что тебе придётся перерезать клинком себе горло. Тэхён слышит свои собственные слова в речи мужчины, ибо молвил он их перед встречей варваров, заключая, что покончил бы с собой, не будь ложью его титул супруга короля Севера. Юноша более не успевает дать ответа, несправедливость к участи его незаслуженной предательством собирает слёзы, не желает мириться с явленными словами и поднимается, покуда внимание Чона привлёк Вигмар, останавливающий пыл смольноволосого. Тэхён ступает по разбитой посуде, осколки под ногами хрустят, но принц проходит по ним, как по собственным костям, ломая их изнутри, и покидает зал, оставляя после себя бурю, несравнимую с деяниями Хёда. Никто его не останавливает, король приказа своего не молвит, поднимается и уходит следом в противоположную сторону, являя приближённым думы, что тревожат душу. Не мысли о войне завладели Дьяволом – неистовое отмщение сковало льдом сердце, чтобы эту реку перешёл маленький омега. Только отказался избранник от предложенного пути, в обратную сторону от него уходит, не намереваясь больше медлить. Он пришёл сюда пленником с клятвой о свободе, но в какой-то момент всё слишком сильно изменилось, юноша обрёл величие, но утратил возможность покинуть эти земли. Светловолосый останавливается в коридоре, оборачивается, не замечая за собой слежки, и понимает, что у него нет времени на раздумья – он может уйти сейчас же, пока Лорд не поставил стражу на его душу, дабы искоренить побеги, а может остаться, внимать словам мужчины, ибо не успеет юноша найти брата прежде, чем найдут его другие короли. Но успеет ли он? Сможет ли в одиночку пересечь чужие земли, оставшись незамеченным, управится ли собственными силами с длительным путём? — Сомневаешься? — голос эхом раздаётся в коридоре, привлекая внимание принца и заставляя его обернуться, завидев королевского наложника. — Позволишь убить и второго брата? Речи змея нещадно душат, ибо впервые Эверард молвит истину, беспристрастно глядя на измученного юношу. И в душу Тэхёна врывается единственная мысль, заставляющая сердце трепетать от волнения, ибо перед ним тот, кто желает удаления принца из королевства Севера. — А ты поможешь мне сбежать? Рыжеволосый вскидывает бровями, удивляясь наглости принца просить пойти против Лорда, но заинтересованно складывает руки и делает шаг ближе. — Это совпадает с моими интересами, — улыбается Эверард, не скрывая своей враждебности к светловолосому принцу, что испортил все его планы, — но в одиночку тебе не выйти даже из замка: главные ворота под надзором стражников, другие ведут лишь в леса, где души блуждают, пока не сгинут… — Ты должен знать ход в замке без надзора, — нетерпеливо прерывает Тэхён, ведь через такой же он сбежал с фрейлином в ночи. — Есть такой, — наигранно вспоминает наложник, истязая душу принца, — ведёт он прямиком в конюшню. Тебя же обучили верховой езде, не так ли? Злой рок судьбы вершится в этот час, ибо враг помогает своему врагу. Эверарду тошно от собственных льстивых речей, он нарочно последовал за принцем, зная о его наивности, и вынуждает следовать душу невинную по воле своей. — Но я тебя не поведу, — рыжеволосый убирает руки за спину, — ступай к своему фрейлину, он ведает об этом пути. И сделай милость – не возвращайся. Тэхён более не терпит пустого времени, покидает наложника, отправляясь к своему другу и совершенно не догадываясь о подлости змея коварного: он подтолкнул принца на мысль, что можно использовать наложника, который желает избавиться от него, вынудил речами своими потребовать знание о тайном выходе, он же и явил сокрытое фрейлину заранее, чтобы юноша в своё время сыграл отведённую ему роль. Юнги возложит на себя предательство короля. Эверард медленным шагом направляется обратно, растягивая время для побега, исход которого предрешён заранее, ведь за предательство короля надлежит смертная казнь, а принц ни за что не допустит её. Ибо тёмноволосый юноша – слабое место наивного птенца. Наложник не спеша обдумывал действа, кои он может свершить против принца, потому как собственные руки оставляют следы яда. Ему не позволено касаться юноши, словом Лорда велено было не вредить ему, оттого придумал змей план коварный, а ссора с мужчиной привела его в действо. Ликует змей свершённым грехом, отворяя двери зала, где главный фрейлин осколки разбитых душ собирает, и скрывает насмешку, ибо не смог Ян уберечь души от бестии Севера. Никто их спасти не сможет. Удивительное совпадение приходится на желание сбежать принца именно тогда, когда Юнги только узрел путь к конюшне для слуг, куда прошлым днём его послал наложник за надобностью передать конюху послание. Тёмноволосый юноша, колеблясь, ведёт Тэхёна путями теневыми, заверяя принца в личном присутствии на том моменте, когда Лорд даровал Тэкгёну свободу – молва о падении старшего принца пришла на земли господние не с Севера. — Мой принц, — Юнги останавливается, оборачиваясь к светловолосому прежде, чем выйти в свет конюшни, — уверено ли ваше сердце, что это правильный путь? Тэхён взгляд переводит в терракотовые глаза, зная о сомнениях друга, потому как он сам перестал понимать, что происходит, почему Дьявол облачается в белые одежды невинности, а короли хоронят живые души. — Это всё из-за меня, — сокрушается светловолосый, нарекая себя грешником, из-за которого раньше положенного срока покидают белый свет невинные души. — Если бы я не сбежал в ту ночь, эта война не обрела бы свою силу. Тэхён кладёт ладонь на плечо друга верного, хочет заверить, что на самом деле не знает, будет ли его совершённый выбор правильным, но лишь молча разворачивается и уверенно ступает, пока не слышит: — Но вы сами говорили, что ваши желания находят отклик в душе Лорда. Явите ему желание остановить это. Юнги ничего не может сделать с этим страхом к Дьяволу, не желает принимать его сторону, но понимает, что лишь его сила способна решить ход Судьбы. Весь Север и его пределы находятся под властью короля, когда как сам король внимает лишь слову маленького омеги. — Ты ещё не понял? — Тэхён оборачивается, отчаянно улыбаясь от осознания собственного места. — Я и есть причина этой войны. Чон забрал принца на свои земли для того, чтобы короли пришли за ним, молвил он об этом гонцу короля Кима – Тэхён лишь повод, чтобы собрать объединённые королевства, повод, чтобы за ним пришли именно на Север. Дьявол не намерен останавливать войну – взятием в плен принца, он разжёг её пламя сильнее. И Тэхён не может остановить войска, что собираются на дальних землях, но способен помешать восстать тем, кто не должен пасть в этом бою. Юноша не смел бы сбегать, оставшись верным своей клятве, но не получив внимания к своей мольбе, ему и правда не остаётся ничего другого. Омега оборачивается, не зовя за собой друга, ибо в землях родных ему суждено ответить за бегство юного принца, ведь там он считается грешником, предавшим королевскую семью, когда как здесь Юнги – ученик целителя, представляющий немалую ценность для Лорда. Но только Тэхён ступает к лошадям, как впереди раздаётся громкий голос, отчего-то кажущийся знакомым, и светловолосый спешно оседает за деревянный загон, не позволяя себя увидеть. — Кто здесь? Ответа не следует, шаги по мере приближения становятся всё громче, Тэхён слышит, как настеленные доски прогибаются под тяжестью тела воина, скрипят старостью своего времени, и смачивает от волнения губы, собираясь встать, как замечает проходящего мимо Юнги. — Полюбились мне лошади, — молвит фрейлин, невинно убирая руки за спину, — вот и прихожу сюда поглядеть на них. Юнги за спиной нервно сминает пальцы, надеясь, что мужчина перед ним остановится раньше, чем дойдёт до края загона и увидит принца, но не рискует и направляется навстречу воину. — Ты же один из тех фрейлинов королевы, — узнаёт юношу альфа, — неужто до сей поры пребываете здесь? Тэхён удивляется подобному вопросу, который подразумевает под собой, что этот мужчина не является одним из приближённых, находящихся в замке Лорда, оттого и не ведает, что происходит внутри этих стен. А значит, он вполне может помочь принцу сбежать. Светловолосый касается ладонью деревянной поверхности, поднимается, показываясь на глаза мужчине в намерении просить о помощи в побеге, но замирает, когда видит лицо, вспоминая, кому принадлежит этот знакомый голос. Осквернивший данное природой имя Тэхёна воин, что посмел предложить принцу работу, насмехаясь над статусом фрейлина и безнравственно касаясь его бедра. Он останавливается перед юношами, оглядываясь по сторонам и не замечая живых душ в округе. На его лице оскал от приятной для униженного отказом мужчины встречи, ведь он не позабыл ту выходку светловолосого, после которой на душу невинную выпала доля наказания. — Тоже изволите за животными наблюдать? — притворно интересуется альфа, догадавшись, что двое фрейлинов здесь неспроста разгуливают во время обеденное. — Аль задумали кражу для побега устроить? Тэхён не может поверить, когда догадка о плане коварном посещает его мысли – не случайно в конюшне появилась душа, что не числится в замке приближённым, когда принцу было явлено о тайном ходе, через который можно сбежать. Молвили предостережение душами наивным, не внемлили они напутствию, ибо эта бестия хитра, как змей, и коварна, под стать Северу. Нельзя было искать доверия в лице Эверарда, верить его речам и следовать совету. Тэхён потерпел заведомо предписанное Судьбой поражение. — В мыслях не было и доли подобного… — Вас поймали на месте, принц, — прерывает мужчина, делая шаг ближе к юношам, — к чему эти уклоны от истины – вы собирались бежать. — Принцу дозволено шествовать по владениям Лорда, — уверенно заверяет Юнги, не собираясь сдаваться обвинениям воина. — Или лошади хуже людей, отчего приходить к ним грешно? Тэхён понимает, что оправдания напрасны, даже если бы помыслы их были чисты, этот мужчина всё равно обвинил бы в краже королевских лошадей и попытке побега. Молвил Дьявол – коварен Север, и всяк скрывающийся в его буре, и птенец узрел сполна истинность сказанных слов. — Предавшему короля надлежит смертная казнь, — непреклонно твердит мужчина, — помогаешь ли ты бежать или намеревался следовать со своим принцем, не имеет никакого значения, когда вы оба здесь. Мне следует немедленно доложить об этой измене. Мужчина использует явленную наложником слабость светловолосого, безжалостно ставя Тэхёна перед выбором, итог которого заведомо известен сговорившимся душам. И юноша, осознавая полноту горечи этой несправедливости, берёт Юнги за ладонь, сжимая её в своей, не позволяет очеренелой душе клеветать на друга своего, ведь он знает, кому поверит сам Дьявол. — Это я отдал приказ, — дитя Луны на себя всю вину берёт, не позволяет Юнги воспрепятствовать откровению, сильнее сжимая его ладонь, — если за бегство и следует наказание, то я приму его с достоинством, как и полагается принцу. — Возьмёшь на себя даже удары плетью? — усмехается мужчина, не чувствуя жалости к невинным. — Если этого будет достаточно для сохранения жизни. — Тогда позволь сопроводить тебя к Лорду для оглашения приказа. Тэхён без сомнений смотрит в глаза воина, ведь не грозит ему ни единой царапины, ибо Лорд не позволит навредить своему птенцу. Преисполненный уверенностью юноша переводит взгляд на Юнги, безмолвно заверяя, что ему не о чем волноваться, и отпускает его руку, следуя за воином. Только сердце фрейлина в беспокойстве трепещет, точно предчувствие нехорошее его сковывает, ибо неверие мужчины и уверенность в их побеге слишком подозрительна для их встречи здесь. И Юнги делает шаг назад, оборачивается и спешит доложить о случившимся, покуда не успели их оклеветать чужие уста. Тэхён проходит мимо животных, следуя за мужчиной по пути через главный выход, и начинает понимать причину помощи от Эверарда. Его план и вправду безупречен, когда вся вина за бегство падает тенью предательства короля на фрейлина, а Тэхён ни за что не допустит клеветы на друга своего, оттого Эверард был преисполнен уверенностью, что всё случится именно так. Их поймали на бегстве, что внушил наложник, ведь изначально юноша начал колебаться, теряя уверенность в собственных силах после слов Лорда – он может не увидеть брата и на видимом горизонте. — Не глупо ли принцу возлагать всю ответственность на себя за простого слугу? — интересуется воин, украдкой поглядывая на омегу, что смиренно следует позади. Простого слугу? На лице юноши проскальзывает едва заметная ухмылка, ибо он никогда не считал Юнги своим слугой, хотя держал его жизнь в своих руках. Верный юноша пошёл за принцем на край света, разделил с ним плен и невзгоды, ночами, свободными от обязанностей, винит себя не меньше за то, что позволил сыну короля сбежать, но всё же с каждым рассветом улыбается Тэхёну, будто его душа легка и не имеет сожалений. Юный принц вырос с Юнги, внимал каждому его сказу о жизни за стенами замка и не считает его ниже собственного титула. — Это был мой приказ, — повторяет светловолосый, не смея обвинять в своём выборе другого, — мне и нести ответственность. Тэхён поднимает белёсые ресницы, когда замечает, что мужчина перед ним останавливается, и сам замедляет шаг, не позволяя расстоянию между ними сократиться. Его брови сходятся в хмурости, юноша не понимает, отчего донос о бегстве терпит отлагательства на бессмысленные речи. — Весьма прискорбно, — воин делает шаг ближе, вытягивая руку и едва касаясь тыльной стороной ладони щеки омеги, — портить такую красоту плетью. Тэхён незамедлительно отстраняется и не позволяет касанию найти отклик, не чувствуя ни тепла, ни спокойствия от мужчины, вновь уклоняясь пренебрежением к господину. — Быть может, мне стоит остаться глухим на ваши шаги и слепым на ясные очи, что искали коня для побега? — воин ступает ближе, замечая в янтарных глазах непонимание и потерянность от явленных слов. — Зачем же брать грех на душу, покуда вы всё ещё во владениях Лорда? — Изволите даровать мне свободу? — Пожалуй, — соглашается альфа, но не останавливаясь в своей близости к принцу, — я бы мог это сделать, будь ты более покладистым. Но куда величественному принцу до простого воина? Тэхён в миг осознаёт происходящее, понимает, что не по милости душевной его намериваются отпустить, не даровано прощения и понимания к его терзаниям. Его вообще не намереваются отпускать. Юноша в порыве решительности пускается в бегство, не имея никакой силы выстоять против воина, но не успевает пересечь и половины пройденного пути, как его хватают за талию и с лёгкостью поднимают над землёй, закрывая рот ладонью и утаскивая его в сторону с видимого прохода конюшни. Каждое касание горит на теле ожогами, они неприятные и липкие, Тэхён пытается высвободиться из чужих рук, но все попытки оказываются несравнимо ничтожными, когда альфа выпускает его, позволяя упасть в сложенное для лошадей сено. Хруст соломинок под маленьким телом заглушает скрип деревянной дверцы загона, в лёгкие врывается запах осени и сухих листьев, прогретых солнечными лучами, но эта светлая картина ассоциаций перекрывается грубым толчком в плечо, не позволяющим подняться со спины. — Отчего столько суеты, принц? — воин усмехается, наблюдая слабые сопротивления, что кажутся лишь для вида, дабы защитить собственное достоинство. — Аль солома жестковата? Уж изволь простить, что это не ложе Лорда. — Прошу, остановитесь… — голос теряет свойственную стойкость, поддаваясь страху, охватившему сознание, когда мужчина хватает светловолосого за запястья, не жалея его незажившие шрамы от наказаний, — мне больно… Слёзы на глазах, вызванные не собственными терзаниями, жгут виски, скатываясь к земле расплавленным воском свечи, Тэхён отворачивается, поцеловать себя не позволяет, упираясь коленом в грудь воина, но его хватают за щиколотку, раздвигая ноги и устраиваясь вплотную между ними, не давая возможностей более препятствовать грешному намерению. Нежеланным поцелуям нет конца, они иглами остаются на щеках и шее, не увернуться от них, а все мольбы пресечь деяния остаются неуслышанными. — Прекращай это притворство, — альфа хватает юношу за скулы, сжимая щёки до бледных пятен, — передо мной можешь не играть в невинную душу, все знают, что ты уже побывал в ложе Лорда не единожды. Клевета уже распространилась за пределы замка, по Северу молва безнаказанно шествует, облачая дитя Луны в одеяния грешника, не жалеет невиновного. Но Тэхён не может сдаться, не сейчас, когда столько претерпел. Не может позволить Судьбе взять своё, отобрать у него последнюю свободу, оттого кусает межпальцевую складку ладони мужчины, заставляя этой болью освободить его. На мгновение юноша избавляется от тяжести чужого тела и плена грешного желания, поднимается на руках, но вновь падает, когда альфа с силой сжимает его бёдра, притягивает к себе и тыльной стороной ударяет по лицу, возвращая светловолосого на место. Луна-блудница наградила омегу слишком яркой красотой, за которую он расплачивается. — Не дёргайся, — шипением раздаётся змеиный голос, — иначе будет больнее. Молвил Дьявол, любой союзник может обратиться врагом, покажи ему только то, чего нет у него, и он возжелает это забрать себе. Тэхён не понимал, считая, что с него нечего взять, и тогда после сказанных слов, взгляд смольноволосого изменился, не решив наивной душе являть истину. Истина, что таится в пороке его рода. Тэхён ощущает солоновато-горький привкус на своих губах, слёзы с кровью смешиваются, в потёмках загона плач заглушается ржанием беспокойных лошадей, точно чувствующих несправедливость Судьбы. И среди отчаяния слёз слышится тихое: — Чонгук… Маленький омега про́клятого призывает, заклиная Дьявола найти его во мраке страха. Пуговицы верхних одежд разлетаются в стороны, неслышным клацаньем врезаясь в деревянные доски загона и растворяясь меж сухой травы, что намокает кристальными слезами. Руки бессильно подрагивают, не могут противостоять чужой силе, Тэхён дрожью изводится, ощущая скользкое до тошноты движение языка на своей оголённой груди. Ни вдоха не сделать, ни выбраться из-под мужчины, чьи ладони безнравственно опускаются к талии, очерчивая изгиб спины и подбираясь к ремню на штанах светловолосого. Юноша чужое желание телом собственным чувствует, громко всхлипывает, когда мольбы его никто не слышит, все отвернулись. Луна бросила своё дитя на растерзание, лучи во мрак этот не льёт, заставляя Тэхёна тонуть. Отпечатки чужих рук по всему телу оставляют незримые, но болезненно ощутимые следы вожделения, юноша отползти назад пытается, скользя подошвой сапог о полы, и зажмуривает глаза, когда воин вновь в нетерпении замахивается. Тело куда-то громко падает, Тэхён проваливается в пустоту вслед за ним, в ушах свистит, из-за слёз видимость заплыла нечётким очертанием, и приходится приложить слишком много усилий, чтобы подняться в сидячее положение. Он пытается, опирается на руки, но они, словно хрупкие тростинки, подгибаются, а страх забирает всякие чувства, занимая главенствующее место, и юноша чувствует лишь одно прикосновение, замирая в недвижимом положении. Дьявол касается пальцем под нижней губой птенца, стирая кровь от чужого удара, и каждую слезу впитывает, что реками Э́ливагар растекаются, топя в них душу про́клятого. Тэхён не видит, сколько ярости сейчас в глазах Чона горит адовым пламенем, но не отстраняется от этого касания, лишь склоняет голову в осознании, что его не бросили, не позволили мраку поглотить эту душу. Юноша слабо сопротивляется, когда его вновь насильно притягивают и поднимают на руки, это отторжение ведомое страхом, Чон его игнорирует, ибо не может он оставить Тэхёна приходить в чувства здесь. — Ступай за Альвевой, — приказывает смольноволосый, ладонью касаясь серебряных волос, не позволяя омеге видеть души вокруг себя, — и приходи с ней в мои покои. Неконтролируемо грубый голос, точно рык озлобленного животного, приводит в трепет слышащих его и лишь единственного успокаивает. Дрожь из тела не уходит, Чон своим теплом обогреть душу юноши не может, не в силах забрать боль и страдания. Отмщение не предаст успокоения, смерть виновного не для глаз Тэхёна, он не сможет отныне свободно ступать по коридорам замка, в глазах не будет былой наивности. Уже ничего не будет, как прежде. Принц ещё совсем юн, но его всего переломали. Запястья затянутся шрамами, а сердце не сможет. Чон отворяет дверь своих покоев, не закрывая её после, чтобы комната не давила на сознание юноши клеткой, и опускается перед постелью, сажая светловолосого на её край и тут же накидывая на его плечи покрывало. Царапины на щеке и заметно покрасневший отёк от удара заставляют сердце обливаться кровью, смольноволосый не требует на себе ответного взгляда, спрятанного в желании исчезнуть со света белого, лишь касается соломинок в волосах омеги, бережно убирая их прочь. — Я оставлю тебя здесь и уйду, — молвит Чон, не пытаясь узнать о произошедшем и заставлять вновь переживать этот страх, — но сегодня не сбегай отсюда. Можешь уйти завтра, но сейчас оставайся здесь, чтобы не звать меня, когда я этого не слышу. Тэхён цепляется пальцами за края покрывала, что представляется для него мнимой защитой, головы не поднимает и в грешной душе топит слезами лишь один ответ – но ведь Дьявол услышал и пришёл к нему. Смольноволосый поднимается, более не прикасаясь к юноше, что уже натерпелся силы чужих рук, и покидает покои, у двери расходясь с целительницей и маленьким фрейлином, что по приказу незамедлительно привёл её. Взгляд Лорда падает на Юнги, в глазах которого немалый испуг и сожаления, и кивает ему, благодаря за предательство своего принца – он прибежал и молвил о намерении сбежать, после чего взмолился остановить незаслуженное наказание. Но он не ведал, что могло произойти совершенно иное, из-за чего теперь чувствует груз вины на своей душе. У Лорда ещё будет с ним беседа, с каждым, кто замешан в случившемся, а пока в коридоре звучит громкий свист, эхом разлетающийся по всему замку. Дьявол своего карателя призывает, чтобы вершить суд над грешниками. Пока один из них скрывает свою корону, наблюдая за происходящим со стороны. Бестия Севера коварство в буре прячет, мыслями планов думу отягощает, не принимая данный исход, как поражение – это только начало. — Доволен? — Этот чай мог бы быть и лучше, — Эверард оборачивается к главному фрейлину, не спеша облокачиваясь бёдрами о стол позади в своих покоях. — Ты знаешь истинный смысл моего вопроса, — Ян в нетерпении подходит ближе. — Ты нарочно поведал о Хосоке и его планах, когда все остальные знали об этом и промолчали из-за присутствия Тэхёна. Но тебе необходимо было внушить ему мысль о неизбежной гибели брата, из-за чего единственным способом спасти его станет побег. Эверард усмехается, не сомневаясь, что фрейлин падшего короля и советник нынешнего не упустит ни единого слова его, заметив сокрытые намерения. — Поражён твоим беснованием ко мне, — молвит рыжеволосый, нарекая фрейлина одержимым в попытках обличить его. Не успевает наложник поднять взгляда, когда из его руки выбивают чашу, что с дребезгом разбивается о полы, являя ярость Яна, что более не намерен терпеть своевольных выходок омеги. Слишком далеко зашёл змей, не остановил его приказ Лорда не прикасаться к юному принцу, обошёл Эверард слова эти, чужими руками воплощая свои намерения. — Полагаешь, после этого ты сможешь удержаться на своём месте? — Ян усмехается уверенности наложника, что уже потерял в глазах короля ценность и пользу. — Твою роль советника прекрасно заменят Вигмар и Годвин, в ложе ты перестал быть желанным, и под моим надзором как фрейлин ты мне не нужен. Так что с тебя вообще взять? — Мы оба желаем, чтобы принца здесь не было, ибо понимаем, как неравнодушие Лорда скажется на Севере, — взывает к благоразумию Эверард, не желая слышать подобных речей о своей замене. — Вспомни годы, когда в сердце его не было места иным чувствам, сколько Лорд сделал для народа, скольким пожертвовал ради процветания Севера! Он сровнял с землёй Гильяма и Рандольфа, но почему медлит сейчас? Где тот страх, что охватывал каждого, кто завидит Дьявола? — Все эти годы король был одиноким, оттого пытался заполнить душу походами, надеясь вернуть тех, кого забрала у него Смерть, — молвит Ян, не находя отклика в душе наложника, не спасти его речами, пока он сам не обожжётся о свои деяния. — Видно ты так и не смог узреть, какой на самом деле является душа Чона. Ян не желает слышать ответа, хоть фрейлин и молвил принцу не позволять полюбить себя, но цели между ним и наложником различны. Оттого юноша разворачивается, покидая чужие покои, но замедляется при выходе, оборачиваясь к заплутавшей в буре душе. — Хочешь вновь узреть страх? Иди и посмотри, что Лорд делает с тем воином, что посмел коснуться принца. Всё обернулось не совсем так, как планировал Эверард, ведь в конюшне в это время никого нет, но кто-то всё же призвал Дьявола для спасения принца. Но и подобный исход не показывает поражение змея, ибо он полностью разбил хрупкую душу маленького омеги, явив ему правдивую истину его рода. Но король вернёт справедливость на свои земли, явит каждой душе свой гнев, позабытый памятью, чтобы все запомнили, что будет с каждым, кто заставит беловолосого юношу терять кристаллы своей души. Вигмар отворяет двери хлева, пуская внутрь хладный воздух бури и освежая застойный запах животных, грязи и крови. Всё внутри пропитано Смертью, сама Она стоит подле своего посланника, восседающего на расколотом пнями для дров стволе дерева, улыбается, оглаживает смольные волосы, гордится своим Дьяволом, пока тот забирает чужую душу. Подле восседает Валькирия, сытая чужой плотью, чёрным взглядом на воинов, что стоят позади, смотрит, точно молвит не отворачивать свои взоры, запоминать, ибо так будет с каждым. Мужчина взгляд опускает на грешника, что собственной кровью и плотью расплату несёт, дух медленно испускает, в страданиях неразборчиво что-то мыча. Его почти не слышно, хрюканье свиней, подле которых устроился Лорд, заглушает предсмертные стоны, пока голодные животные ждут трапезы, обещанной хозяином. — Довольно, Чон, — молвит Вигмар, пытаясь призвать смольноволосого из Хельхейма, куда он поволок душу грешника, лично передав её в руки Хель. — Твоего возвращения ожидают иные души. Мужчина точно обезумел, не внемля призыву, мечом своим отрезанные пальцы воина перекатывает с земли к свиньям, скармливая их по одному, упивается, как животные с голоду сжирают человеческую плоть, толкаются меж собой, дурея от вкуса крови. Чон сюда не в одиночку пришёл, заставил других смотреть на смерть воина, являя сполна всю свою жестокость, чтобы повсюду молва расползалась. Дьявол никого в живых не оставит, всякий ответит за свои деяния. — Или в таком виде собираешься предстать перед юным принцем? Чон взгляд с растерзанного грешника на Вигмара переводит, стоит только услышать о том, кто волнует душу про́клятую. Возвращается король из Хельхейма, со смертником туда не войдёт – его время ещё не пришло – поднимается, заставляя беркута взлететь к своему плечу, и смотрит на дядюшку, которого послали для возвращения Лорда. — Этими глазами, — мужчина поднимает ладонь с глазным яблоком, что принесла для него Валькирия, — он возжелал чужое, видел слёзы и не проявил никакой жалости. Своим языком, который я отрезал первым, он клеветал о своей невиновности. Дьявол на растерзанное тело перед собой без доли жалости смотрит, наказывая за несовершённую попытку греха, но уже содеянную в своём сердце. — Этими руками, — смольноволосый небрежно пинает оставшиеся пальцы в сторону свиней, ныне не измываясь над их терпением, — он посмел касаться моего супруга. И подобная участь постигнет каждого. Мычание смертника мурашками по телу присутствующих закрадывается, видывали стоящие воины расплату, понесут они вести, навек клятву дав не приближаться к тому, кто в сердце Дьявола проник. И Чон убирает свой меч, свершив суд, открывает путь свиньям, что бросаются с животным голодом на истекающего кровью воина и с громкими воплями тушу полуживую раздирают, пачкая всё вокруг в крови и смраде. Вигмар отпускает стоящих позади воинов, позволяет не видеть кончины грешника, а сам на смольноволосого смотрит, не узнавая того юнца, что войны страшился, не желая вредить душам живым. Не молва людская сделала из него Дьявола – таковым воспитала его Судьба. Дорога Севера обратная к замку встречает короля отрезвляющей прохладой, ведёт на зов маленького омеги, из мыслей не в силах забрать – Чон никому забрать его не позволит, ни смертникам, ни праведникам, ни королям, ни Смерти. Слуги в тени коридоров затаились, страшась приближаться к Лорду, чьё сердце необузданным диким зверем жаждет крови виновных, мужчина шагом ровным направляется в свои покои, чтобы собственными глазами увидеть принца. Валькирия с плеча возвращается надсмотрщиком в коридоры, оставляет хозяина, который жаждет узреть душу, но только отворяет дверь, как видит полное одиночество. Вода остывает слишком быстро, тело совсем скоро начнёт замерзать, и вот-вот за пропавшим принцем должны прийти. Тэхён вымолил главного фрейлина отпустить его, ибо не может оставаться в таком виде, натирает кожу рук до красноты, трёт шею и особенно сильно грудь, пытаясь избавиться от этого грязного ощущения. На глазах застывшей рекой стоят слёзы, чувство стыда водой не смыть, надругательство не скрыть, оно слухами расползается по замку, Тэхёну просто негде спрятаться от взоров чужих, некуда пойти. Его раны не так болят, как сердце, что в страхе успокоения найти не может, силы держатся на исходе, юноша готов пасть, но клятва не позволяет ему сокрушиться. Его рук касаются большие тёплые ладони, со спины ощущается чужое присутствие, из-за чего светловолосый вздрагивает, вновь поддаваясь страху, но это прикосновение не несёт в себе сокрытого – омегу заставляют перестать растирать собственное тело. — Прекрати, — тихо молвит Чон, не позволяя терзаниям завладеть душой, — тебе уже больно. — Я не могу… — отрицает Тэхён, сжимаясь в желании просто исчезнуть, обхватывает свои колени, глаза за мокрыми прядями светлых волос прячет, снова слезами топит душу. — Мне противно от себя, ничего не могу с этим сделать! Истерика страха вновь берёт главенство над сознанием, рыданиями наполняя стены замка, юноша ладонями глаза трёт, успокаивающие заваренные травы целительницы не приносят должного действия, иного душа требует. Смольноволосый более не тратит времени на слова, которые омега слушать не будет, накидывает ткани на нагое тело и вытаскивает принца из воды. — Прошу, пусти… — молит птенец, не зная к кому воззвать. Ибо сердце в руках этих защиту обрело, но душа всё ещё не может принять этого, положиться на мужчину, вверить всего себя. Потому как Тэхён понимает, что он потерпел поражение, исход битвы которой Чон знал заранее. — Мне страшно… — Ты боишься не меня, — грубо прерывает Чон, заставляя внимать его словам, после чего смягчается, не чувствуя былого отторжения. Тэхён сдаётся, ослабевая в этих руках, и больше не препятствует зову Севера. Зову своего сердца. — Ты боишься своих чувств ко мне. Ибо если бы никаких чувств не было, не сокрушался бы птенец такими терзаниями. Изначально юноша боролся не с Дьяволом, а со своим собственным сердцем, не были ему отвратительны его прикосновения, внимание, которым одаривал его мужчина, не смущали комплименты и взгляды, где не было и доли вожделения. Совесть не позволяла дать ответа на эти чувства, следовать зову Севера, покуда руки его короля запачканы в крови убитых им, превратила страх перед собственными чувствами в распутство, наделив их виной, и заставила птенца сокрушаться в собственном бичевании. Маленький омега забрался слишком глубоко в чужое сердце, не заметив, как остался в нём под защитой его стен. Тэхён Севера не покинет – не заклятье это, обещанное в порыве гнева, не проклятие Судьбы, не приказ короля. Птенец научится здесь летать, обретя свободу, по пути которой ведёт его Дьявол.⚜⚜⚜
Луна восходит над белыми покрывалами снегов, дитя своё в ложе короля находит, окутан юноша сном долгожданным, оставляя тревоги в уходящем дне. Блудница по коридорам замка блуждает, подглядывает за бодрствующими душами и останавливается подле одной. Маленький фрейлин несёт господам вина, взгляда своего не поднимает, всё ещё чувствуя вину за своё отсутствие, за произошедшее, но отпущено было ему предательство короля и дано слово о правильном выборе, что принял юноша. Юнги ставит кувшин с напитком перед Лордом и Вигмаром, случайно заслышав их беседу о войске, что поведёт принц дальних берегов, о собственном количестве и неравной силе в бою. Планы короля изменились, ведь изначально Чон желал вернуть юного принца его избраннику, ослабить доверие иных королей за ненадобностью битвы, но ныне всё обернулось иначе. Юнги останавливается, не покидая уединения господ, что восседают недалеко от покоев Лорда, дабы не пропустить ни одной души, проходящей мимо, и оборачивается, привлекая к себе внимание. — Позвольте предложить вам иной план. Чон смотрит на фрейлина и видит в его глазах решимость, ведь он поклялся отдать свою жизнь за принца. Луна план маленького фрейлина скрывает, оставляет его между тремя душами и улыбается. Юнги предлагает свою душу Дьяволу, заключая с ним свою последнюю сделку.