«Любой союзник может обратиться в твоего врага, покажи ему только то, чего нет у него, и он возжелает это забрать себе».
— Почему я должен идти с ними?! Смольноволосый юноша не может совладать с собственной вспыльчивостью, ему не понятно слово своего короля, оттого наследный принц Севера поднимается с места за столом в намерении покинуть зал, но останавливается, почувствовав прикосновение к сжатой в кулак ладони. Тёмный взгляд принца опускается к нежной тёплой руке своей матери, юношеский гнев в миг утихает, пылкое сердце внемлет безмолвной просьбе, и смольноволосый смиренно возвращается на место. — По нраву это тебе или нет, ты должен иметь связи с иными принцами, — молвит король, продолжая свой приказ. — Когда ты займёшь моё место, ты сможешь окружить себя союзниками и сделками, дабы твой народ не сгинул в нищете и порабощении. — Каждый из них мне неприятен, отец! И должен я любезничать перед ними, чтобы окружить себя бестолковыми союзниками?! — Чонгук. Голос королевы, что ласкает слух мягкостью и покорностью перед мужчинами, которых избрало её сердце, вновь заставляет внимать ему, и смольноволосый более не намерен вести спор. Король ведает, что почтение своего наследника не обходит его стороной, юный принц ещё мал, чтобы понять напутствия, но придёт то время, когда он поймёт слова своего короля. А пока мужчина позволяет слово любимой королеве, что всегда усмиряет пыл благословлённого самими небесами наследного принца. — Кто, как не ты, знает каждую тропу древнего леса? — Виида касается ладонями щёк юноши и улыбается, не оставляя и доли гнева в сердце сына, заставляя того нахмуриться, ибо он уже вырос с тех пор, как требовал подобного успокоения родных рук. — Проводи с принцами охоты да возвращай их в замок – большего ты делать не должен. Не испорчен юный принц походами битв, руки его не омыты в человеческой крови, не забирал наследник Севера души чужие, оттого не внемлет своему королю, не понимает вес сделок и союзов. Правитель нынешний не гневается на сие неповиновение и юношеский пыл, ибо осознаёт, что понимание прибудет в своё время. Да и не способен мужчина гневаться на плод любви к деве, которой он даровал своё сердце и душу. У Чонгука взгляд королевы, в его чёрных, как уголь после сожженной древесины, глазах не скрываются истинные побуждения, но читается каждое намерение, отчего, порой, юноше не нужны слова, чтобы отдать приказ. Его дух силён, воспитанный суровостью Севера, наследный принц не терпит лжи и лицемерия, не знакомо ему угодничество перед иными королями, не отводит взгляда от несправедливости и судит людей по их поступкам, не отворачиваясь от заложенного матерью милосердия в своём сердце. Он преисполнен уважением к своему королю, но предан всей душой лишь королеве, за что собирает вокруг себя молвы. Но не один наследник становится обсуждаемым в кругах иных королей. Чонгук не смел перечить словам королевы, что уже давно хворает, живой румянец с каждым днём исчезает с её впадающих щёк, взгляд, некогда озаряющий Север, тускнеет, уступая место слабости и печали, что окутывает стены замка, в котором появилась ещё одна душа. Рядом с королевой с недавних пор вокруг вьётся юноша, что оставил свою корону в родных землях, будучи проданным своим королём, но спасённым правящим Севера и дарованным королеве, как фрейлин. Чон этого юношу не принимает, не верит его преданности чужому королю, когда как ещё совсем недавно был облачён в величие принца, а сейчас его титул опущен до простого фрейлина. — Молвят, королева принесла с собой этих богов, — заслышав чужие слова, смольноволосый останавливается, не выходя на свет свечей, что льётся из гостевого зала. — Главенствующий из них – Óдин, которому Чон постоянно отдаёт отобранные души животных. Чонгук по коридорам замка двигается совсем бесшумно, лес воспитал в наследнике охотника, научил передвигаться в тенях, дабы его присутствие осталось незамеченным, а повинующаяся стрела скрывалась в шуме ветра, оттого юношу не слышат принцы, что возвратились с недавней охоты. — Будет ли он воздавать честь людям, когда король пошлёт его на войну? Сгинет он в битве, воспитанный крылом материнским, ибо слишком много великодушия в его крови – не быть ему воином. — Нам это на руку, в будущем не будет врага сурового – пусть остаётся на своём Севере… Чон делает шаг, его сапоги почти достигают света, когда впереди он замечает фрейлина, ставшего таким же случайным свидетелем беседы чужих принцев, насмехающихся над наследником. Не позволяет фрейлин смольноволосому выйти в свет, ибо эта ссора разорвёт все связи, которые так желает король для своего сына, и касается груди наследного принца, слегка отклоняя его во тьму коридора. А после сам заходит к принцам, заставляя тех замолкнуть из-за чужого присутствия. — Напрасны думы ваши, славные принцы, — молвит Ян, с улыбкою безмолвно заверяя, что не посмеет передать иным душам то, что услышал здесь. — Не стоит недооценивать тех, кто скрывается в буре Севера, но покуда вы здесь, как гости, вас оберегает его король – ибо Север короля своего боится. Фрейлин самим коварством нарекает наследного принца, предупреждает остерегаться его, покуда над наследником главенствует лишь слово короля, и без него Чон не стал бы иметь никаких связей с принцами иных королевств. На эту дерзость юноши усмехаются, смеются заливисто, не внимая словам обычного слуги, лишь один из них взгляд в сторону отводит, не желая верить в это. Чувствует принц дальних берегов, что кроется здесь что-то нечеловеческое, безбожное, дьявольское, заключённое в самом наследнике Севера. — Разве ты не был дарован королю наложником? — Гильям поднимается с кресла, подходя к юноше, и обхватывает его плечи жестом слишком близким, не позволяя уйти. — Может, обогреешь нас в эту хладную ночь своим почтением и расскажешь, что ещё сокрыто на Севере? Рука принца непозволительно опускается ниже, оглаживает талию, заставляя юношу воспрепятствовать открытому намерению, но не получить свободы, ибо Осберт хватает фрейлина за руку и тянет к себе, непристойно усаживая на колени. — Ян, — внезапно раздавшийся голос в зале заставляет присутствующих замолкнуть от неожиданности появления наследного принца, всё внимание устремить на смольноволосого, что не ступает ближе, безразличным взором окидывая бестолковых союзников. — Почему ты всё ещё здесь, когда должен быть с королевой? Фрейлин с замершим сердцем чувствует, как его отпускают, поднимается и поправляет свои одежды, осознавая, что наследник вступился за него, когда как мог просто уйти и не воспрепятствовать намерениям принцев, ибо не позволено хозяевам отказывать своим гостям. — Прошу прощения, я… — Сейчас же убирайся с моих глаз, — перебивает смольноволосый, позволяя юноше скрыться за собственной спиной, а после оборачивается к принцам в намерении не препятствовать их беседе. — Прошу, продолжайте, я пришлю к вам иных слуг, дабы обогреть ваши души. Чон опускает голову и в последний раз поднимает взгляд, пробирающий до самой души, коли она имеется, после чего уходит, всё ещё не понимая слов своего короля. Покуда видно лишь одно – Северу не нужны союзники. Немного прошло времени с последнего визита королей и принцев иных земель, когда Север вновь встречает гостей, но, увы, встреча эта не располагает на беседы и охоту, ибо возвращается из похода бравый воин короля, чтобы проводить усопшую душу королевы – брат её родной слишком долго отсутствовал. Вигмар никогда прежде не видел Север таким одиноким, здесь холод душами людскими завладел, и скорбь сокрушила короля. Смерть оставила свою первую печать на сердце наследника. Под ногами шуршат листья сухой осени, всё ещё чувствуется тепло уходящего лета, и Вигмар находит наследного принца, названного благословлённым самими небесами, в любимом саду королевы, сидящего у кустов с пергаментом и углём. Взгляд, что собрал в себе суровость Северных долин, не удостаивает никакого внимания кровного дядюшку, он направлен на знакомые очертания, что остаются чёрными линиями, нарисованные душой – принц пытается удержать образ любимой королевы рядом. — Не слишком великодушно ты встречаешь родного дядюшку, — молвит Вигмар, добродушно улыбаясь смольноволосому, вовсе не ожидая от него ответа, ибо эти глаза желают истекать слезами, а не внимать призывающим к ответу душам. — Молвят, ты возглавишь воинов, это будет твой первый поход. Неужто сам вызвался, а, гончая? Чонгук остаётся предан королю настолько, что не отличается покорностью от королевских охотничьих псов, отчего Вигмар беззлобно подшучивает над ним, называя принца гончей. После гибели королевы наследный принц не оспаривает ни единого приказа короля, не перечит и пропадает в лесах, ибо никто ныне не может сдержать пыла его юношеского сердца. Король приказал Яну приглядывать за сыном, но Чон единственный раз воспротивился, назначив фрейлина главенствующим над слугами, дабы он не мешался под ногами своим присутствием. Не желает принц нарушения своего одиночества, оттого бросает наземь пергаменты, поднимает свой лук и уходит в древний лес, оставляя Вигмара без всякого внимания. Видит Господь, сам Дьявол его там поджидает. Смутное время наступает для Севера, ибо его одиночество стремительно губит сердца властителей. Молил Вигмар не посылать принца на битву, ибо у короля есть он, воин, что обязан Северу жизнью с того времени, как его король пустил заблудших путников на обогрев, позволив им остаться и даровав все блага, но мужчина остался непреклонен перед мольбами. Он даровал сыну в руки скованный для него меч, заставив выбросить лук для поимки животных, выделил ему войско и послал на войну. Ни вести, ни молвы о принце Севера не было целый год, Вигмар потерял счёт дням, ибо там, на чужих землях, куда был послан Чон, его ожидала лишь Смерть. Но проявила Судьба свою милость к одинокой душе, что не могла заполнить пустоту внутри себя ни смертями, ни завоеваниями, ни богатствами. Оттого вернула Она принца в родной замок, куда возвратился смольноволосый по локоть в крови убитых собою людей, приведя за собой лишь половину тех воинов, что ему были даны, и уничтожив всё живое на тех землях, через которые он прошёл. Тогда было устроено празднество, принца провозгласили воином, победителем, достойным своего короля, но не нашло то величие принца, покуда пропал он со своего торжества. Вигмар обходит замок в поисках наследника, вновь желает увидеть юношу, что вернулся с битвы мужчиной, ибо в этот раз не сбежал смольноволосый в леса, а затаился где-то в каменных стенах. Мужчина проходит мимо былых покоев принца, куда часто приходила королева провести вечера с любимым сыном, и замечает щель двери, что осталась открыта после нарушенного покоя внутри. Вигмар входит следом, заставая смольноволосого в свете Луны, и тот не спешит прогонять вторгшегося в его одиночество дядюшку. Но не являет и взгляда, скрывая его в ночи. — Отчего ты томишься здесь, когда в твою честь устроено торжество? — Вигмар подходит ближе, узнавая в узорных тканях, коими увешаны стены, руку Вииды. Здесь всё ещё ощущается её незримое присутствие. — Разве я достоин этого? Мужчина останавливается, заслышав голос, что прежде не давал ответа, и внемлет ему, подходя ближе и садясь напротив смольноволосого, замечая взгляд, что наполнен виной и сожалениями. — Я их всех погубил, забрал мужей, отцов и сыновей, — молвит Чонгук, не находя иной опоры, ибо душа его воет от тоски по матери, срывает глотку, но всё равно остаётся неуслышанной. — Они выполняли мои приказы, отдавали свои жизни за меня, а я выживших через болото повёл и там их утопил, — сокрушается юноша, являя истину, о которой молчит Север. — Я до сих пор слышу их мольбы о спасении… так почему меня продолжают провозглашать благословленным небесами?! Тяжела ноша юного принца, его руки запачканы в крови своего первого похода, он забирал души врагов и своего народа, по вине злого рока Судьбы утопил невинных в трясине, проклиная себя навечно видеть во снах эти смерти. И видывал Вигмар в ту ночь слёзы принца по случайности, ибо юноша пришёл их явить королеве, но она слишком рано покинула своего сына. И это стало последней встречей Вигмара с наследником Севера, ибо он был послан по приказу короля в иные земли. Но время продолжает идти своим начертанным путём, снежные метели сменяют тёплые ливни, а после золотые колосья. Север вновь обретает силу, возвращает себе былое величие, расцветает вместе с его наследником, прячет таинства, что молвой растекаются по землям. Молвят, король в одной из своих прогулок, провалившись под ледяные земли, нашёл место, что сверкает величием сокровищ – сам О́дин заблудшую душу к своему тайнику привёл. Никто не ведает, где именно оно расположено, покуда пропали бесследно те воины, что сопровождали короля. Чонгук не питал к этим молвам интереса, чужды ему беседы слуг, да шёпот в народе, в особенности отвратительны ему любые встречи с принцами, кои не прекратились по сей день. Король настаивал, чтобы наследный принц не обрывал связи объединения, не нарушал мирное слово между союзниками, ибо даже отказ, брошенный в пылу отвращения, может послужить началом распрей и вражды. Оттого по сей день принц Севера не препятствует встречам, оставаясь всё той же гончей. Мороз сковывает реку, Хёд переправляет животных на другую сторону, заметая лёгким снегом их следы, по которым следуют охотники, прибывшие с других земель. О́сберт по своей дурной привычке напивается перед выходом, становится слишком громок для тихой слежки, в которую собираются пойти. Хосок озирается назад, в надежде завидеть опаздывающего Гильяма, но вновь взгляд возвращает к наследнику Севера, рядом с которым Рандольф пытается вывести отрешённого принца на беседу. Взгляд смольноволосого не изменился за время долгого отсутствия принцев на Севере. В нём всё так же заточены суровость этих земель, бесстрашие перед чужими королями, покорность перед своим, но ныне там обитает несвойственное наследнику одиночество. И поймав ответный взор, Хосок отворачивается, не в силах смотреть в глаза того, чью Судьбу принц дальних берегов держит в собственных руках. — Утоли моё любопытство, Чон, — Осберт становится по другую сторону от смольноволосого, завидев приближающегося к ним Гильяма. — Странные молвы мы слышали от твоих слуг, будто бы ваши боги даровали этим землям своё благословение. Правдивы ли они, как свет белый, аль это очередные сказания Севера? — Вовсе не о богах шла речь, дорогой Гуго, — поправляет Рандольф, переводя взгляд на остальных принцев, что знают единую истину молвы, — о короле, что спрятал своё наследие в рукописных книгах… — Это не ведомо знать душам с далёких земель, — прерывает Гильям, не позволяя более раскрывать собственные помыслы. — Прошу простить наше любопытство, принц Чон, падки сердца людские на сказания, что им неведомы. — Любопытство – не порок, коли не касается оно про́клятых, — молвит смольноволосый, отходя от принцев и беря в ладонь свой лук верный. — Всякого, кто свой взор направит на сокрытое, постигнет проклятие О́дина. Ибо на то оно и было сокрыто, чтобы его не нашли. Хосок слышит те же слова, что и все остальные, но их истинный смысл, кажется, достигает лишь одного. Хмельной Осберт следует за наследником Севера, уточняя, значит ли это, что сам сын короля не ведает о случившемся, пока Гильям переглядывается с Рандольфом и усмехается, забирая свои стрелы – это будет их последняя охота. Чонгук на это любопытство внимания не обращает, его думы отягощает присутствие короля в своём зале, которое уже долгое время не покидает, оставляя всё королевское бремя на сына. Мужчина сильно изменился после того времени, как молва окутала Север, затаился его король вдали от народа, своих воинов, верных слуг, собственного сына, чей взгляд стал ненавистен правителю. На утро следующего дня, когда наследник должен проводить принцев объединённых королевств обратно в свои земли, Чону доносят о нарушении его приказа, из-за чего былой пыл смольноволосого вновь обретает власть над сердцем, не утихает, никто его усмирить не в силах, и берёт юноша меч, направляясь к своему королю. Чонгук входит в зал без всяких позволений, заставая старого отца с его книгами, которые принцу осточертели до глубины души, ибо он не получает и слова, когда эти рукописи впитывают каждое, что молвит мужчина через письмо. — Поговори со мной, — требует смольноволосый, взглядом наблюдая за тем, как безмятежно король собирает различные книги с полок и укладывает их на край своего стола. Не получив ответа, Чон в порыве гнева скидывает поставленную стопку на полы, не позволяя отцу снова сесть за стол, как слышит звонкий удар – одна из книг в твёрдой корочке падает на серебряный поднос, который не должен находиться в подобном месте. И донесение о нарушенном приказе подтверждается, когда смольноволосый понимает, кто здесь был до него, кого король оставил подле себя, на кого он променял своего сына. — Ян был здесь?! — принц пинает в сторону оставленную вещь фрейлина, который слишком много времени находится подле короля. — Я лишу его головы за нарушение моего приказа, ибо я запретил приходить к тебе… — Не вини его в подчинении своему королю, — молвит в ответ мужчина и начинает собирать упавшие книги, являя принцу его место. — Где этот король, когда он всем так нужен?! — злобное рычание, за которым скрывается отчаяние, окутывает зал, заставляя слышащих его внимать. — Распивает вина с гостями, а после запирается и прячет таинства в книгах, дабы никто не смог забрать его богатства! Жадность губит тебя, забирает твой разум, твою душу, оглянись – на что ты тратишь отведённые О́дином годы?! Ты посылаешь меня на войны – я следую твоему слову, забираю невинные души, их земли и богатства, моими руками ты вершишь завоевания, но это не приносит тебе ничего, кроме ещё большего голода! Кем стал тот мудрый король, о котором слагают легенды Севера?! — Тебе следует сдерживать свой пыл перед королём, — молвит мужчина, не внимая ни единому слову. — У Севера нет больше короля, — Чонгук разжимает свой кулак, не собираясь более оставлять Север в его упадке. — Когда-то у меня был отец, которого любила моя королева, но в один день я лишился обоих. — Пошёл прочь, — твёрдый голос гонит не из зала с рукописными книгами, гонит из замка, нарекая Север потерять наследника, раз он не имеет и своего короля. — Я сделаю всё, чтобы ты не нашёл того места! Чон не верит словам мужчины, его глаза, что отвратительны королю до боли в сердце напоминанием об усопшей королеве, скрываются от взора жадного властителя, потерявшего в своём лице отца, имеющего не сына, а лишь гончую, которая отказывается служить ему. Смольноволосый разворачивается, уходя прочь от этих ненавистных книг, каждую из которых лично сожжёт в огне, когда вернётся к королю Севера с мечом и стрелами. Ибо корону ледяных земель носит незаслуживающий её. Грохот закрытой двери эхом раздаётся в коридоре замка, мрак окутывает полы, не оставляет и проблеска надежды, когда принц покидает каменные стены, седлая своего коня. Он уходит прочь, скрывается в лесах, дабы духом королевы, что бродит меж могучих деревьев, усмирить свой пыл, образумиться, опустить меч против своего короля. Но щёки не греют тёплые ладони, взгляд не счастливит любимая улыбка, что с каждой забранной душой стирается из памяти, ибо Чонгук видит вокруг себя лишь слёзы, мольбы и преклонённые колени, полные тайн взгляды, насмешки иных властителей и упадок собственного королевства. Рождённый в королевской семье принц отвергает престол, становясь наследником лишь Смерти. Ныне снег не заметает следы бродящего без направления вороного коня, не чувствует верный друг приказов, оттого ступает по тропам, прислушиваясь к безмолвию леса – что-то суровое надвигается на земли Севера. Чонгук оглаживает шею коня, сомнения терзают душу, ибо приказ короля препятствует намерению взять всё в свои руки, но и поддаваться мысли о свержении принц не намерен, покуда его ладони омыты кровью множества людей, только не родной. Королева была бы опечалена, если бы её любимый сын восстал против отца, мужчины, которого она любила больше собственной жизни, вручив ему своё свободное сердце.Dzivia — Uźniasieńnie
Громкий свист позади заставляет затаившихся птиц взмыть в небеса, смольноволосый оборачивается, едва успев отклониться, когда мимо пролетает смертоносная стрела, рассекая наконечником скулу юноши. — Он здесь! Чон наматывает поводья на свою ладонь, приказывая коню сорваться с места, только заслышав погоню, посланную за собой – Смерть выбрала себе наследника. Перед глазами мелькает тёмный лес, ветки царапают лицо, сбитые удары копыт угольного коня не перекрывают свист пролетающих мимо стрел и вонзающихся в стволы деревьев. Наследный принц неразумно покинул замок без оружия, в его сапоге один лишь клинок, а позади десяток воинов, жаждущих крови. Одна из служителей Смерти попадает в неприкрытое латами плечо юноши, ныне ничего не защищает наследника, ибо он не ведал, что придётся поднимать меч на собственных родных землях. Эта боль уже знакома Чону, его тело награждалось и не такими ранениями, но останавливают его воины, что окружают спереди, появившись совсем внезапно, из-за чего вороной конь поднимается на дыбы, сбрасывая своего наездника. Смольноволосый падает в снег, но не позволяет и иным стоять перед собой, выхватывая из сапога кинжал и вновь омывая ладони в чужой крови. Позади этой неравной битвы выходят двое наездников, что спускаются со своих лошадей, следуя по кровавым следам, словно хищники за своей добычей на запах крови. Они обходят падших воинов, заколотых всего лишь кинжалом, с перерезанными глотками и ранами, достающими до сердца, и следуют в сторону, где борьба имеет свой конец. Кровь каплями окрашивает белый снег, следы уводят из лесу, по ним ступают принцы объединённых королевств, останавливаясь на берегу реки, чей лёд трескается от тяжести ноши наследника Севера. Тетива трещит от натянутой стрелы, спускает её, попадая в плоть юноши, что падает одним коленом в трещины, не в силах более бежать от преследующих его, ибо воины остановились на берегу и далее не следуют. Ещё шаг – и принц сам падёт в пучину хладных, смертоносных вод реки. — Эй, Чон, — Осберт заводит руку за спину, вытаскивая из колчана последнюю стрелу, что должна пронзить сердце, — каково это быть по ту сторону охотников? Смольноволосый взгляд поднимает на принцев, что должны были стать Северу союзниками, но Судьба решила иначе, ибо Чонгук понимает – не королём была послана эта погоня, но он был отослан им во избежание собственной гибели. — Ты уж не серчай, — Гуго ставит стрелу на тетиву, — но тебе неизвестно место, где сокрыто богатство, оттого ты не вызываешь нашего интереса… — Я отрублю тупым мечом ваши запястья, — озлобленный рык подстреленного животного окутывает предателей, смешиваясь с треском льда под истекающим бедром кровью, откуда торчит сломанный наконечник, — по локоть буду рубить, затем по плечи, изуродую ранами всех, выдавлю глаза, заставлю проглотить собственные гнилые языки, рукой вырву сердце каждого, если вступите в замок моего короля! Наследный принц прогоняет с Севера недругов, дарует им шанс уйти живыми. Но не внемлют речам смольноволосого, усмешками лица озаряются, являя алчность принцев, чей дружественный союз пал, как только молва о сокрытом окутала земли. Падкие на богатства принцы смеются Смерти в лицо. Осберт направляет последнюю стрелу в незащищённую грудь Чонгука в намерении оставить лишь одну легенду Севера о его последнем короле, но сомнения одной души, что не была опорочена грехами низменными, воспрепятствовала намерению. Хосок хватает Гуго за руку, останавливает стрелу, не позволяя ей слететь, и смотрит другу в глаза, не веря, что они и правда собираются лишить Севера его наследника. — Мы не планировали убивать его! — молвит принц дальних берегов. — Планы изменились, Хосок! — Осберт протягивает Чону свой лук и вершащую суд стрелу, заставляя взять их, после чего отдаёт приказ воинам возвращаться, покуда впереди их ждёт встреча с королём. — Убей или лишишься своих рук, глаз и сердца. Хосок не успевает ничего более молвить, как остаётся один на один, охотник со своей жертвой, которой уже не выбраться самостоятельно из этого леса, покуда подле него уже ждёт Смерть, чтобы заключить свою сделку. Река нетерпелива, треском воет под Чонгуком, норовится поглотить, на своё дно утащить, разделить трапезу с Хёдом, ибо стрела натягивает тетиву, наконечником смотря в сердце юноши. Ладони принца трясутся от поглощающих его сомнений, он не желает омывать свои руки кровью, но если этого не сделает, то лишится своей собственной жизни. И Хосок смотрит в чёрные глаза Чонгука, что заливаются кровью в желании свершить обещанное отмщение, и молвит последнее слово: — О́дин будет ждать в Вальхалле. Хосок заверяет в безгрешности наследника Севера, отдаёт честь чужому богу и спускает стрелу, что нарочно попадает в трещину, раскалывая лёд и утаскивая смольноволосого в смертельные воды. Взгляд принца не находит более жизни в реке, её воды успокаиваются, прячут внутри наследника Севера, оставляя на поверхности лишь стрелу, что промахнулась, не найдя сердце отданного в плату сделки Смерти. Хосок опускает лук и под зов Осберта возвращается к лошадям – они должны закончить то, что начали. Хладная река тянет к своему дну, не выпускает из объятий, лишая последнего воздуха, будто мгновенно затягивая льдом всю свою поверхность. Течению не противостоять, оно вымывает кровь из одежд, норовится пробраться в лёгкие, но смольноволосый не позволяет страху овладеть собой, даже когда видит перед собой саму Смерть, что покоится на самом дне. И взмаливается Чон богам своей матери, прося у них лишь ещё немного времени, дабы свершить обещанное отмщение, не пустить недругов в замок короля Севера, остановить кровопролитие и искоренить алчные сердца. Услышал молитвы О́дин и заключил сделку со Смертью, отсрочив гибель смольноволосого и открыв для него ширь реки, что ещё остаётся не скованна льдом. Чонгук делает глоток воздуха, цепляется за тонкий лёд, что в его ладонях крошится, отламывается кусочками некрепкими, пока юноша не достаёт до склоненной ветки дерева, выбираясь из пожирающего потока реки на берег, встречающий принца снегами. Дыхание Хёда трескает, подобно льду, кожу, цепляет раны, оставленные стрелами, и Чон последнюю ломает, оставляя наконечник в своей плоти, чтобы не питать землю кровью. Его тело изводится в дрожи и боли, мышцы заледеневают, снег под ладонями не имеет своей температуры, но Чон заставляет себя подняться, дабы сдержать слово и передать души предателей Смерти, ненадолго насытив её бездонное чрево, и, опираясь на ствол дерева, начинает свой путь. Путь, как посланник самой Смерти. Но длительно оказывается то возвращение, когда раны склоняют колени к земле, а нарастающая буря не позволяет идти вперёд. Смольноволосый не чувствует и толики тепла собственного тела, падает в мягкий снег, что так манит, обманом прося укрыть его, согреть в своих пуховых тканях, стирая слёзы, что застывают на израненной обледенелой коже. Чонгук прислоняется спиной к стволу дерева, которое заслоняет его от ветра, прикрывает глаза от боли в плече, раненного стрелою, и лопнувшими, кровавыми губами шепчет имя матери, желая увидеть её сильнее, чем вернуться в замок, коли пришёл час его кончины. Хёд смольные волосы укрывает белым одеянием, припорошает снегом ноги, силы которых оставили наследника, гладит щёки и уходит, оставляя юношу хищникам. Один из них уже давно наблюдает с высоты плоть, внутри которой ещё бьётся сердце, когтями впивается в ветку дерева, выжидает часа своего, когда очи человеческие не в силах будут открыться, но не дожидается, срывается и камнем падает вниз. Заплутавшим сознанием Чон слышит хлопот крыльев, успевая поднять руку и заслонить лицо от острых когтей, что впиваются через одежды в его плоть, оставляя порванные раны, вторую поднять не в силах, отбиться от хищной птицы невозможно, она оглушает своим клекотом, точно призывая сдаться. Она достаёт до лица, царапает прежние раны, оставляет новые, и смольноволосый хватается за её ногу и швыряет в дерево, заставляя ту пасть в снег и в бессилии от удара лечь замертво. Боль вновь отрезвляет сознание, Чонгук пытается открыть глаза, но один проливает слёзы с кровью, что капают на истерзанную руку, в которой торчит не наконечник стрелы, а коготь беркута. Смольноволосый поднимает один открытый глаз к небу, замечая, что Солнце уже оставило этот день – он слишком долго возвращается и почти поддался смертному сну, от которого пробудила его птица. Чон с усилием отталкивается от дерева, кровь в его ранах от стрел уже не просачивается, а впереди показывается знакомое очертание, кажущееся бредом угасающего сознания. Перед наследником Севера предстаёт сама Виида, что когда-то так же бродила по лесу в поисках укрытия бегства. Дева вновь сияет живым румянцем, улыбается и присаживается перед любимым сыном, протягивая в его ладонь узды вороного коня, что не оставил своего хозяина, продолжая всё это время искать его в лесу. И Чонгук протягивает руку, чтобы коснуться тёплой ладони, но хватает лишь падающий снег, оказывающимся образом воспоминаний. — Мне не хватит жизни, чтобы отплатить тебе… Смольноволосый наматывает на ладонь поводья коня, сглатывая горечь, оседающую болью на сердце, и случайно замечает, что грудина птицы всё ещё вздымается, являя её бьющееся сердце. Хищник напал, когда Чон протягивал свою душу Смерти, его предательство не гневает юношу, чья рука изуродована когтями, оттого наследник протягивает ладонь к спасшему его беркуту и прислоняет птицу к своей груди, поднимаясь на спину осевшему коню. — Рано ты пришла за мной, Валькирия, — молвит смольноволосый, отдавая коню приказ на возвращение. В эту ночь Луна освещает путь обратный для юноши, лучами касается поникшей головы, следит за дорогой, выводя принца обратно к землям своего народа. И приводит Луна наследника Смерти к первым жилищам, где замечают обессилевшего юношу, тотчас обогревают и промывают раны, пока младший в семье этой бежит в ночи в замок, дабы доложить о возвращении принца, которого конь верный привёл без чувств обратно на Север. С рассветом возвращается и сознание, Чонгук открывает глаза, заслышав знакомый голос, а после видит нечёткое очертание дымки перед собой, что заслоняет одну сторону увиденного. Смольноволосый делает попытку подняться, но тело тут же пронзает болью отогретых ран, каждая теперь остро ощущается, ноет, перевязанная лоскутками простых одеяний, а к губам подносят горячую воду в намерении напоить. Чон этому действу не противится, его всё ещё зовёт к себе земля, но она не сможет души забрать, покуда Смерть даровала своему посланнику отведённое время. — Как долго я здесь? — Двое лун, — доносится знакомый голос, что был так ненавистен наследнику, — мой король. Чонгук на подобное обращение внимание не обращает, покуда слабость его тела всё ещё затуманивает разум, но только увидев перед собой фрейлина, смольноволосый хватает юношу за ворот одежды, притягивает к себе, чтобы лицезреть его покрасневшие от слёз глаза, которые до сей поры заливает вина и страх перед наследником Севера. Чон не узнаёт стен почивальни, в которой возлежит, вспоминает о предательстве, долгом пути и слышит клекот запертого беркута, что из клетки выбраться пытается, хватаясь за прутья железа лапой без одного когтя. — Что произошло? — в болезненном придыхании молвит Чонгук, не разжимая одежд фрейлина. — Почему ты здесь, когда должен быть с королём?! — Я сейчас подле своего короля, — под слабым контролем слёз повторяет Ян, не желая быть тем, кто должен поведать истину, но делает это, ибо он единственный, кто видывал всё своими глазами. И звучит вся истина сокрушаемого, разбиваются о тёплые руки слёзы фрейлина, когда он являет то, что произошло за те дни, когда наследника провозгласили падшим. Не послушав напутствий, Чонгук поднимается, обнажая свои раны, выходит к верному коню и возвращается в замок, не терпя уговоров. Молвил Ян, в этот же вечер вернулся Вигмар из своего странствия, да поздно оказалось то время, ибо король Севера пал в зале с книгами, передав лишь одну из них на сохранение – и в ней не открывалось знание о месте с богатствами земель ледяных, ибо в ней было сокровище его сердца. Легенда о возлюбленной короля Севера. Чон отгоняет всяких встретивших его слуг, не внимает словам Вигмара, который не позволил пасть Северу, но упустил алчных принцев, врывается в ненавистный зал, что находится под клятвой сжечь каждую из находящихся там книг, и не видит своего короля. Всё это не мрачный сон, ибо родной отец прогнал сына из замка, дабы его не постигла участь падшего, со здравым умыслом заклинал не позволить наследнику найти то место, чтобы знания не отягощали его душу. И принц сокрушённо падает на колени, когда вспоминает последние собственные слова, нарекая Север без короля, а отца погибшим вместе с матерью. Вигмар не в силах помочь израненному сердцу, не позволяет приблизиться и Яну, который никак не мог остановить принцев, что убивали на его глазах короля, выбросившего ключ, дабы к фрейлину не смогли попасть. Юноша не в силах был скрыться от происходящего, от жестокости и алчности принцев его отделяла лишь дверь, через замочную скважину которой Ян видел короля Севера, испустившего свой дух под пытками кровавыми с целью выведать сокрытые богатства. — Я их убью! — смольноволосый срывает голос, хватается за грудь свою, не в силах претерпеть ещё одну потерю. — Каждого своими руками, сожру всех до единого! Сломленный судьбой в своём одиночестве укрытие находит, разбивая душу, чтобы с новыми силами вершить отмщение. И в тот же день замок окрашивается в цвет крови. Коронованный Смертью наследник Севера находит каждого, кто сокрыл помыслы пребывавших здесь принцев, каждого, кто восстал против падшего короля, поддавшись на искушения монет, уничтожает всех крыс в своём замке, никому жить не позволяет. Выгоняет всех дворцовых слуг, одного лишь подле себя оставляет и заключает сделку с тем, кого больше всех желал поглотить. — Ты будешь жить, Ян, — рычит свирепым зверем некогда принц, ставший в одночасье королём, — никто к тебе не притронется, будешь умолять о смерти – никто от оков жизни не освободит, ибо ты будешь жить, чтобы хранить истину гибели последнего короля Севера. Не молва людская сделала из него Дьявола – таковым воспитала его Судьба. И остаётся подле Лорда верный воин Вигмар, что собирает новое войско для клятвы про́клятого Судьбой, восставшего после смерти преемника Дьявола, единственную кровную душу, ибо на смольноволосом прерываются род и всякие сказания. Ветер новые на земли понесёт, молва затронет каждую деревушку, ни одна душа не останется неосведомлённой о том, что про́клятого принца не убить, но он тот, кто смерть на земли принесёт. Когда-то он был благословлённый самими небесами, а стал коронованным Дьяволом принцем. Чон не желал брать на свою душу титул наследника самой Смерти, это не его выбор, не его путь, но он похоронил собственное имя в могиле падшего короля, закопал глубоко в земле, дабы никто не смел напоминать о его слабости. Смольноволосый повесил на свою грудь подвеску с когтём хищника, который возвратил его к жизни, усадил беркута на своё плечо, воспитав выполнять свои приказы, и взял меч своего отца, возглавив войско. Впереди восходит Солнце, освещает земли королевств, которых постигнет гибель, ибо к ним направляется дитя самой Смерти, сделка с которой дарует ему свободу, расстелив перед ним путь костями усопших. Он – про́клятый Судьбой, вечный пленник своей клятвы. Вскормленный кровью своего короля Дьявол.⚜⚜⚜
— Почему мы не можем сейчас выступить против него?! — Хосок скидывает со стола карты, по которым Гуго смотрит пути возвращения, свеча с ними падает наземь, затухает, погружая шатёр в полумрак, куда проникает дневной свет лишь из-за открытых подолов. — Наша численность превосходит Чона даже без объединённых королевств, Осберт, мы можем нагнать его прямо сейчас! — Что могут наши войны против самого воскресшего Дьявола? Гуго поднимает взор, являя неприсущее королю сомнение, ибо он воочию видел перед собой все сказания, что уже долгие годы окутывают земли господние. Они впервые встретились лицом к лицу, при последней встрече на Севере наследник был ранен, он истекал кровью от выпущенных в его плоть стрел, при нём не было ни единого оружия, конь оставил властителя, его же боги отвернулись от смольноволосого. Ныне Осберт видовал перед собой не наследного принца, что воздавал животным честь за их дары, отстранённо держался от иных принцев, служа лишь своей королеве, а самого Дьявола, которого не возьмёт ни одна стрела, ибо сама Смерть заключила с ним сделку. — У него такая же плоть и кровь, — настаивает Хосок, потому как у них не будет иного времени напасть на про́клятого принца, пока он сам пришёл не для намерения забрать их души, — значит его можно убить! — Тогда почему не убил его ты? Хосок был уверен, что они не дойдут до убийства наследника, ибо не ведал он о сокрытом месте, оттого оставался в стороне от плана Осберта, Гильяма и Рандольфа, пока ему не было дано оружие и чужая судьба в его руки. Хосок жалеет, что стрела промахнулась собственным намерением, оставив принца Севера в живых, но больше он жалеет, что не рассказал Чонгуку о заговоре, ибо принцу дальних берегов не нужны были богатства Севера. Хосок не желал той смерти, но он тот, кто позволил всему свершиться. — Что на самом деле произошло у реки, когда я отдал тебе в руки лук и стрелу? — Осберт делает шаг ближе, облачая друга в сокрытии истины. — Ты вернулся без стрелы, но пронзила ли она сердце Чона?! — Я промахнулся, — признаётся мужчина, являя то, что было сокрыто все эти годы, ибо истину эту знали лишь двое. — Стрела попала в лёд, он раскололся и забрал Чонгука в пучины вод, но ни один человек не смог бы выбраться из-подо льда живым с такими ранами! — А Чон и не человек. Гуго отводит взгляд в сторону, завидев чужое присутствие, и замолкает, не позволяя более страху овладевать сознанием, ибо помнит он обещание, данное наследником Севера – рукой вырвет сердце каждого, всех сожрёт, кто вступил в замок его короля. Хосок оборачивается, видит своего воина, а после опускает взгляд ниже, лицезрея яркий взгляд юного принца, что был возвращён самим Дьяволом. Хосоку больше не выгоден союз с младшим сыном короля Кима, потому как старший возвращается живым к своему трону, а это значит, что Чон больше не может осуществить намеренных планов забрать торговое королевство под свою власть. Хосок потерял всякое доверие со стороны не только объединённых королевств, но и союзников. — Оставлю вас, — молвит Гуго, направляясь к выходу из шатра и задерживаясь у его выхода. — Мой тебе совет, Хосок – возвращайся в свои земли, ибо дальше для тебя нет пути. Рыжеволосый альфа провожает взглядом своего последнего друга, понимая, что их оковы не расколоть ни одним молотом, не разрубить ни одним клинком, ибо связаны они одной кровью на своих ладонях. Мужчина одаривает вниманием принца, не смеющего поднимать свой взгляд, оттого смотрит в землю и не выглядит счастливым от освобождения плена. Хосок замечает дрожь в этом маленьком теле, но не ведает, что вызвана она не прохладой раннего утра, а страхом быть разоблачённым в своей лжи, ибо если они отправятся в торговое королевство, истина будет незамедлительно раскрыта. — Быть может, ты ведаешь, есть ли слабое место у короля Севера? Хосок и не надеется услышать ответа, но всё же не оставляет мысль, что принц может знать достаточно много после заточения на ледяных землях. Только по напуганному взгляду светловолосого мужчина видит свою ошибку, ибо не должен он давить на душу невинную, когда она только покинула свой плен. — Есть таковое, — молвит в ответ юноша, вспоминая, кому внемлет очернелая душа про́клятого, чьи желания находят отклик в его пропитанном чужой кровью сердце, кому подчиняется сам король Севера, — но оно же делает его сильнее. Маленький омега, чью жизнь Дьявол вознёс выше собственной, стал слабым местом, перед которым сложно устоять, невозможно противостоять, но он же заполняет пустоту одиночества, вновь даровав королю причину, ради которой он не позволит себе покинуть свет белый. — Тогда следует называть это не слабостью, — Хосок снимает с себя свой плащ, не находя иного пути, кроме как вернуться, и укрывает им омегу, надеясь хоть кого-то укрыть от собственного проклятия, — ибо это теперь его источник жизни. Юнги хватается ладонями за нагретую мужчиной ткань, его румяные от прохлады щёки вспыхивают смущением, ибо прежде к нему не относились с подобной заботой и почтением, из-за чего юноша закусывает губу, сражаясь с самим собой. Ему отведена особая роль в этой битве, и должен он сохранять стойкость и таинство, надеть на себя чужое величие принца и забыть о собственном происхождении, ведь Лорд дал слово – он вернётся за маленьким фрейлином до того, как его волосы явят свой истинный цвет. Изначально Юнги не верил, что он ступит и шагу за пределы королевства, будучи в плену про́клятого воина, потому как с него нечего было брать – в его крови родство крестьянское. Так оно и было, фрейлин Чону без надобности, но в тот день первой встречи мужчина увидел в маленьком юноше себя, такого же до смерти послушного и верного, словно обычная гончая, а после узрел, как дорог фрейлин своему принцу, решив оставить его, как возможность управлять младшим из сыновей короля Кима. Но ночи сменялись днями, Север всё ближе принимал двух чужаков, дозволял большее, внимал просьбам. Юнги обрёл своё место, дело, которое было ему интересно, заимел связи с людьми вокруг себя, кои не относились к нему, как к простому слуге, потому как их король, что имеет титул выше, относится к своим слугам с уважением, оттого и те поступают по примеру своего властителя. Но пришло то время, маленький фрейлин наконец может отплатить своему принцу за доброту к нему, и не сожалеет юноша о содеянном, когда явил свой план Лорду. Лишь душа тяжела побегом от принца и слов, что молвил Юнги через письмо. Юноша покидает шатёр, замечая сборы воинов, которые словом принца возвращаются в королевство дальних берегов. Один из мужчин подводит к Чону двух лошадей, передавая одни поводья в руки своего принца, а другие протягивает светловолосому, из-за чего Юнги замирает на месте, не зная, как сообщить о своём неумении ездить верхом. — Прими мои искренние извинения, Тэхён, но я не могу сейчас вернуть тебя королю и жаждущей встречи матушке, мне надобно вернуться в своё королевство, — Хосок учтиво подходит ближе, понимая, что принц может иметь затруднения с посадкой на высокое животное, но вновь замечает испуг в терракотовых очах. — Что тебя так пугает? — Мне стыдно признаваться в своём неумении, — в своей лжи, когда к нему относятся подобным образом, — я не обучен верховой езде, ибо не покидал замок… прежде, чем попал в плен. Длинный тёмный плащ достаёт до самой земли, юноша его поднять пытается, не позволить запятнать столь дорогую ткань, что тепла и мягка его рукам, виновато глаза под тёмными ресницами прячет. И Хосок на некоторое время засматривается на принца, не понимая, что так приковывает взгляд в этом виде. Но Чон всё понимает, не смеет более смущать омегу, оттого приказывает увести обратно лошадь, а после подаёт руку принцу, предлагая помощь в седлании своего коня. Юнги протягивает в ответ, вкладывая свою ладонь в чужую и позволяя усадить себя в седло, поднимает взор на войско, над которым восходит солнце, и прощается с Севером. Быть может, он туда более не вернётся, и ему предначертано нечто иное, чем оставаться фрейлином, а пока Юнги будет следовать плану Лорда и являть истину, скрывая лишь одно таинство. Таинство королевской крови. А пока короли уводят своих воинов обратно матерям, возвращая их непоглощённые Дьяволом души, Осберт приходит к своему лагерю, приказывая строить войско и уводить его обратно, а сам заходит в свой шатёр, не замечая фигуру, стоящую в тени, подле входа. Мужчина хватает кувшин с вином, вынимает с негромким глухим хлопком деревянную затычку и оборачивается, не успевая почувствовать вкус ягодного напитка, как сосуд из его рук падает наземь, разливая всё содержимое. — Какое расточительство, — усмехается Дьявол, неживым взглядом смотря на короля, чьи перстни видывали ложь, предательство и смерти. — Эй, Гуго… Смольноволосый делает шаг, завидев, как король засуетился, потянувшись за своим мечом, и вытаскивает стрелу из колчана, стоящего неподалёку, после чего хватает руку мужчины и с громким ударом придавливает её к горизонтальному дереву стола, пригвоздив ладонь стрелой. — Каково это быть по ту сторону охотника? Дьявол всё возвращает: боль, страдания, страх, слова. Ничего не простит, не проявит милость своей души на мольбы, не внемлет ни единой сделке. Кровь из проткнутой ладони растекается тёмной гущей, Чон вытащить стрелу не позволяет, безжалостно смотрит на короля перед собой, что от боли корчится, пытается безуспешно вытащить наконечник, всё ещё не опускаясь до уговоров перед Дьяволом, когда как двое других поглощённых про́клятым принцев сразу взмолились к посланнику Смерти. — Ноешь, как свинья на убое, хотя в тебе только один наконечник, — смольноволосый прокручивает стрелу в чужой плоти, нарочно медленно, возвращая обещанную кровь земле. — Помнишь? В меня вы выпустили четыре. Завидев, как грудная клетка Осберта вздымается, дабы воззвать к своим воинам, Чон резким ударом бьёт чуть ниже горла, вызывая у мужчины удушье и заставляя опуститься того на колени. — Не вздумай поднимать шум – мои лучники не желают сегодня убивать. Молвит смольноволосый шёпотом Смерти, отпуская стрелу и обнажая клинок меча падшего короля, предупредив, что ни одна душа не сможет войти в шатёр, покуда за ним следят воины наследника Севера. — Молю, забери всё, что желает твоя душа! — бестолковые мольбы не заставляют себя ждать под опущение короля в ноги перед Дьяволом. — Забирай все богатства, моих воинов, но отпусти душу мою, не лишай дитя новорождённое своего отца… — Тогда почему вы лишили меня моего отца?! Чон отпинывает в сторону покрытый трещинами после падения сосуд, ставит сапог на бедро мужчины, заведомо не позволяя ему подняться, и касается лезвием меча глотки Гуго, не спеша лишать его жизни. Слишком просто будет то избавление для того, кто последним нанёс смертельный удар падшему королю – Чон каждому воздаст за свои грехи, ибо есть тот, кто хранит истину гибели последнего короля Севера. — Возрадуйся, — смольноволосый опускает меч, позволяя прогнившей душе на мгновение обрести надежду и мнимое спокойствие, — ибо этот час – не твоя расплата, потому как есть тот, кто ждёт моего возвращения. Но когда я вернусь, заберу всё, до последнего твоего владения, не оставлю от престола твоих предков и камня на камне, и род твой не обретёт своего продолжения. Чон убирает сапог с бедра мужчины, находя в его взгляде облегчение от данного ему времени, и под ослабленную бдительность замахивается мечом падшего короля, отрубая королю кисть его пригвозжённой стрелой руки. И пусть все боги отвернутся от грешника, что заключил сделку со Смертью, даруя ей души людские, пускай молва на весь свет белый провозгласит короля Севера про́клятым, при виде его люд будет испытывать лишь страх и трепет, покуда в одних янтарных очах будет гореть к нему любовь. Пусть весь мир отвернётся от Дьявола, но он будет жить, пока маленький омега правит его сердцем. — Я вернусь за второй, — даёт клятву смольноволосый, покидая шатёр с обратного входа, где покорно ждёт вороной конь. Чон поднимает взгляд к горизонту – его Луна совсем скоро обретёт своё величие. Но не един этот взгляд, устремлённый на небесное светило, потому как есть ещё душа, что неистово ожидает торжество полнолуния. Невесомые снежинки, медленно оседающие блеском на белом покрывале, приветствуют в столь раннее утро возлюбленного короля Севера, целуют его ладони, растворяясь перед ним крошечными каплями, играются со светлыми прядями, желают слиться с бледными веснушками на красивом лице принца. Тэхён смотрит на необъятные просторы перед собой, стоя на одном из балконов замка, холод проникает под одежды, но юноша остаётся ему не подвластен, потому как его сердце горит пламенем в ожидании увидеть на горизонте возвращающееся войско. — Управы на тебя нет, — вновь ворчит главный фрейлин, обнаруживая светловолосого на хладной улице, и заставляет его вернуться в покои, вручая чашу с нагретым молоком. — Ожидание будет медленным, если ты так и продолжишь смотреть на горизонт. — Но следующей ночью полная Луна. Тэхён в замке тенью ходит, наделённый властью не пользуется ею в своё удовольствие и желание. Ошибочно было то мнение, что принц задумает воспользоваться чувствами Лорда к нему и свершить дела свои на Севере, ибо чужды юноше власть и богатства. — Потому ты должен заняться делами, дабы время прошло быстрее, — молвит Ян, принимаясь менять постельные ткани на ложе Лорда, где в его отсутствие поселился птенец. — Я не желаю скорого приближения ночи, — юноша отрицает мысли фрейлина, обхватывая тёплую чашу двумя ладонями, — ибо я всё ещё не нашёл ответов. Каждую ночь Тэхён возвращается в покои мужчины, ложится в его постель и прислушивается к собственному сердцу, которое не отзывается на вопросы, но начинает трепетать всякий раз, как омега вспоминает поцелуи. Желания его тела совпадают с зовом сердца, юноше не противно то тепло прикосновений, сердце не чувствует опасности рядом с Дьяволом. Оно тянется к нему, изводится в тоске, но голос разума всё ещё препятствует им. — Чтобы найти путь, надобно вначале потеряться. Тэхён поднимает яркий взгляд на фрейлина, что за всё это время, как Лорд покинул Север, приглядывает за принцем, отпустив всякие подозрения, и вспоминает сказание о возлюбленной падшего короля, кое поведал ему наследник. Разум девы твердил о её долге и покорности, но она доверилась сердцу, отбросив всё и сбежав со своим братом – они потерялись, чтобы найти свой путь. Тэхёну необходимо перестать искать эти ответы и продолжать следовать зову сердца, ибо он находится на Севере, а здесь нет слов католиков и приказов короля. Птенец почти свободен. Днём, когда снег в танце вальса закружился в лучах Солнца, светловолосый покидает стены замка, выходя в сад некогда любимый королевой, и, взяв с собой лук и стрелы, вновь направляет наконечник на свою цель – его стрела должна пронзить фрукт, взятый с кухни, подобно собственному сердцу, что вырвется из оков разума. До этого Тэхён и не пытался бороться за собственные желания, он просто не знал иной жизни, оставаясь в стенах замка, а пребывая в плену короля Севера, он следовал клятве ради обретения свободы, которой у него никогда не было. Но теперь у него есть путь, который ему предлагает сам король Севера, и Тэхён не сможет пройти по нему, пока все его кости целы – ему необходимо убить себя прежнего. Но стрела стремительно пролетает в сторону, не коснувшись и очертания плода, ибо ничего не даётся по одному лишь желанию. — Не попадёшь, — звучит голос позади, из-за чего натянутая тетива ускользает из руки, а стрела падает на затоптанный юношей снег. Тэхён оборачивается, завидев наложника, который с последнего разговора не подходил к возлюбленному короля, но нарочно появляясь на глазах, ибо имеет он ответы вопросов, что одолевают принца ночами. И юноша наклоняется за стрелой, не желая начинать беседу, вновь наставляет её на упругую тетиву и встаёт в положение, которому обучал его Чон. Но сосредоточению вновь мешают, Эверард проходит перед принцем и забирает в ладонь его цель, заставляя обратить на себя желанное внимание. — Твои стрелы следуют приказам, но не имеют цели, — рыжеволосый юноша подносит плод к груди, за которым бьётся собственное сердце, и улыбается, не колеблясь в своих действиях. — Всякое оружие желает крови, так прикажи насытиться ею. — За мной следят, ты знаешь об этом, — молвит Тэхён, не поднимая стрел на наложника, — это твой план – опорочить меня в попытке посягнуть на твою душу? — Коли нам придётся сосуществовать, ты обязан соответствовать силе Севера, оттого не должен терпеть промахов. Я желаю лишь достойного соперника, — Эверард выставляет руку в сторону, не собираясь уступать своё место принцу. — Не оставайся уязвимым местом Лорда. Тэхён чувствует в присутствии наложника сокрытое таинство, этому омеге не нужно, чтобы принц становился сильным, но не видно истины поступка, оттого поднимает он лук и направляет наконечник на сладкий плод, медленно делая вдох. Бестия Севера коварна, в его словах не может быть истины, но юноша выполняет волю Эверарда и отпускает стрелу, что касается наконечником пряди рыжих волос, едва пролетев мимо. Всякое оружие жаждет крови, и Тэхён это только что узрел, ибо наложник обнажает свою улыбку, выведав то, за чем он пришёл – в сердце юного принца и правда есть к нему ненависть, которая способна спустить стрелу. — Знаешь, в чём твоя проблема? — Эверард опускает руку, откусывая плод, сок которого обволакивает ладонь омеги, оставляя еле заметные капли на белом снегу, и подходит ближе, не замечая явного раздражения принца. — Ты сомневаешься в самом себе, в своих силах, своей власти, оттого колеблешься и делаешь шаги назад. Что с тобой будет, когда Лорд возжелает тебя в своё ложе? Заметив взгляд, что льдом застывает на фрукте в руках наложника, Эверард понимает, что дарует принцу новые сомнения, о коих он не задумывался прежде, и выхватывает лук, вкладывая в эту же ладонь сладкий плод. — Как возлюбленный самого короля Севера, ты должен будешь понести ему наследников, — молвит Эверард, обходя светловолосого со спины, — знаешь ли ты, как угодить мужчине? Сколько хлопот принесёт твоя неуверенность? Возможно, ты любим сердцем Лорда, но будешь ли ты желанен его телу? «Полагаешь, что будешь единственным супругом Лорда, чьих богов и их моралей ты даже не ведаешь?». Тэхён прежде не вспоминал о том, сколько раз Вигмар приводил омег Лорду в походах, и не обращал внимания на статус наложника. Чужды ему были вольности сердца мужчины, пока сам туда не проник. Ложась в одну постель, Чон заверил, что близость не грешна, уверял, что не несут греха поцелуи, покуда их желает сердце. Для Лорда голод тела сравним по обычаю с голодом в пищи, когда как для принца понести наследника всё ещё является пленом его рода. — Не пытайся воззвать к моему страху перед мужчиной, — пресекает всякое внушение Тэхён, не заметив в своей руке плод, когда как в чужой находится лук и стрела. — А ты боишься Лорда? Эверард натягивает тетиву, целясь в плод в руке светловолосого, но поднимает наконечник стрелы выше, когда ответ уже очевиден – наложник добился своего, когда подстроил встречу юного принца с воином в конюшне. Тетива трещит под напряжением, стрела в нетерпении подрагивает, а Тэхён в сторону не отходит, плод в ладони от груди своей не убирает, смотрит в глаза Эверарду, жажду власти в них видит и ненависть к себе. Только в душе наложника нет места крови, ибо бестией Севера изначально был не он. — Не попадёшь. Светловолосый возвращает слова, уверенный в том, что Эверард слишком привязан к Лорду, чтобы предать, убив его возлюбленного, потому как не этими руками были отравлены души невинные. В тени Дьявола стоит иная фигура, от которой не ждёшь того предательства. Но юноша ошибается, когда стрела срывается от своего охотника и задевает плечо, разрывая ткани одежды. Стрела нарочно пущена в сторону. Тэхён роняет плод из своей ладони, который падает в снег, прокатываясь в сторону рыжеволосого, и тот опускает оружие и подходит ближе, протягивая его обратно принцу. — В следующий раз не останавливайся, когда вся власть в твоих руках, — предупреждает Эверард, взор уводя на замок, где за ними наблюдают, — иначе она попадёт тому, кто не будет сомневаться. Наложник оставляет юного птенца, убирая руки за спину и уходя в сторону ворот, его не забавляет эта игра, в которой заведомо останется лишь один, но доставляет особое удовольствие продумывать каждый свой ход, оставаясь на шаг впереди. Тэхён касается пальцами разорванных одежд, достигая теплоты своего плеча и смотрит на кровь, что остаётся от прикосновения. Птенец ещё совсем юный, он видывал Смерть, чувствовал тяжесть вины за отобранные души, за него убивали, но не забирал жизни сам. Сердце не позволяет юноше омыть руки в чужой крови, не позволит и в будущем, покуда заслоняет омегу своей спиной сам Дьявол, и он будет вершить отмщение за своего птенца. Скверное настроение возлюбленного короля не остаётся незамеченным слугами, тут же молва передаётся главному фрейлину, а Эверард не страшится быть разоблачённым, не скрывает своих деяний, ибо ведает, что не понесёт за это наказания. Рыжеволосый ступает в собственные покои, отворяет дверь и заходит, снимая по пути верхние одеяния, намереваясь ныне заняться своей работой, ибо совсем скоро ожидается возвращение Лорда и его войска. Но только наложник касается взглядом пустого стола, на котором он оставил письмо, предназначенное юному принцу, как слышит глухой звук закрытой двери и поднимает уголки губ в осознании, кто вновь к нему пришёл. — Не с тем игру ты свою вести начал, — молвит Ян, не позволяя этой беседе покинуть пределы стен покоев, — ибо за Тэхёном всегда будет стоять Чон. — А за мной будешь стоять ты, — улыбается Эверард, наблюдая потерянное письмо в руках главного фрейлина. Ян и Вигмар – самые близкие Лорду души, коих связывает родство и сокрытая истина. Чон безоговорочно доверяет обоим и не сможет нарушить клятву, данную фрейлином, оттого тёмноволосый юноша имеет силу своего слова. — У тебя нет здесь власти, — напоминает Ян, заставляя вспомнить всё, что он сделал для того, чтобы наложник остался единственным среди остальных. — Ты вновь ошибаешься, — Эверард подходит к фрейлину, поднимая взгляд с письма в глаза юноши напротив, — ибо с самого начала ты выбрал меня не за мои заслуги, — омега невесомо касается тёмных прядей волос, кончиками пальцев очерчивая висок и скулы Яна, — не за мою красоту и покорность, — делает шаг ближе, заставляя упереться спиной в дверь, — не за мою преданность Лорду. Взор Яна касается рыжих прядей, небольшими волнами спадающих на красивые тёмные глаза, на щеках наложника всё ещё остаётся румянец Хёда, а выразительные губы трогает улыбка, что близка к усмешке. Его ладонь норовится забраться к затылку, но фрейлин не позволяет, хватает за запястье, но не отстраняет омегу, будто просто не в силах сделать этого. — Не забывайся, Ян, — рыжеволосый шепчет почти в самые губы, едва задевая их своими, и поднимает взгляд, что пронизывает сердце насквозь, — я имею власть и над тобой. Эверард получает ответ, когда тёмноволосый юноша перед ним не удерживается от истинных чувств, заключает в свои ладони лицо наложника и притягивает к себе, захватывая его губы в поцелуй и ощущая не скрытую улыбку. Эверард не сопротивляется, слегка морщится, когда Ян больно прикусывает его губу, нарочно, до крови, потому что их чувства никогда не обретут покоя, они всегда будут противостоять друг другу, ибо выбран был наложник не глазами, а сердцем. Эверард был ещё юн, когда попал в замок короля, его участь предначертана грязной работой, а стремление обрести более чистый титул застилал его ясный ум, отчего в отчаянии юноша пронёс в замок короля Севера яд, с намерением влить его в чашки своих соперников. И был замечен он за коварством своим, слезами вымолил главного фрейлина позволить ему оставить деяние в таинстве и этими же слезами проложил себе путь к сердцу Яна. Главный фрейлин омыл свои ладони ядом, дабы Эверард остался в замке. Омега уже давно знает о слабости, которой он является для приближённого короля, но не смел пользоваться ею, ибо не мог осквернять эти чистые чувства, что не были отвечены взаимностью. Ян знает, сердце наложника принадлежит не ему, истинные чувства всецело пали перед Лордом, а эти ответы, взгляды, случайные касания и ночи, ничто иное, как подчинение, вольное дозволение, мнимая взаимность. Тот, кто внушал Лорду о трезвости ума, ослепляемого чувствами, и называл их заблуждением, сам находится в плену собственной любви. Эверард тянет тёмноволосого на себя, дальше в покои, заводит руки за шею, окольцовывает, позволяет властвовать над собой, будто наложник всецело подчиняется ему. На мгновение Ян отстраняется, пытается вернуть трезвость ума, но рыжеволосый не позволяет, вновь целует, вторгается языком в рот, жадно толкаясь глубже и заставляя фрейлина раскрыть губы шире, поддаться на сладкое искушение, подхватив наложника за талию. Языки сплетаются в отчаянном танце, лихорадочно вылизывают друг друга, омеги слишком долго держались на расстоянии. С появлением юного принца в замке отношения между ними накалились: Ян должен идти наперекор собственным чувствам, встать на сторону против наложника, не позволять ему вольностей, а каждая их встреча заканчивалась пылом ярости и ревностью. Но даже если наложник отныне не будет желанным в ложе Лорда, он навеки остаётся единственным гостем в сердце фрейлина, который не сможет его прогнать. Тела распаляются жаром желания, судорожные выдохи становятся чаще, поцелуи громче, слова ныне не нужны, они не имеют своего веса, когда как из оков выбрались души. Эверард путается длинными пальцами в тёмных прядях волос, оттягивает их, несдержанно стонет, когда на грубость отвечают тем же, сжимают талию, затылком прибивая к стене позади. Они без боли не могут, ибо только так чувствуют себя живыми и по-настоящему свободными. — Ты спустил в него стрелу, — шепчет Ян в раскрытые губы, на которых больше не осталось сладкого привкуса фрукта, он растворился в их поцелуях, но Эверарду не удалось уйти от предначертанного разговора. — Я промахнулся. — Точно в правое плечо глубиной, чтобы остался шрам, — взгляд фрейлина опускается к вздымающейся груди, под которой бьётся беспокойное сердце, но не для него. — Как и долгие годы назад – моя рана осталась неизгладимым следом. — Его приятно целовать. Руки рыжеволосого очерчивают изгибы юноши напротив, точно ведут к греху, желают коснуться тела без одежд, но ему не позволяют, останавливают ладони, что развязывают шнурки, и сжимают в собственных. — Ты заходишь слишком далеко, — голос вновь обретает свою твёрдость, фрейлин пытается воззвать к разуму и остановить наложника сейчас. — Коварство с воином сошло тебе с рук только потому, что Лорд не ведает, чей это был замысел. Следующий может стоить тебе жизни, и я ничем не смогу защитить тебя. — Всё ещё может быть как раньше, — заверяет Эверард, оглаживая щёки фрейлина, — помоги мне, ты же знаешь, избавиться от принца сейчас не так сложно, он может уйти сам… — Ты знаешь, кому я подчиняюсь, — прерывает Ян, надеясь увидеть в любимых глазах хотя бы толику понимания. — Не ставь меня перед выбором. Между Лордом, кому фрейлин посвятил свою жизнь и душу, и Эверардом, которому принадлежит его сердце, Ян выберет своего властителя, ибо он дал клятву падшему королю и королеве. Не внемлет рыжеволосый юноша просьбе, отводит взгляд, будто это предательство, не приняли его сторону, как это было прежде, и чувствует, как холодеют ладони, когда их выпускают из рук. Ян более не остаётся на искушение своего сердца, отходит и поднимает письмо, принадлежащее юному принцу, не говоря ни слова. Тёмноволосый ступает в покои Лорда, где, должно быть, сейчас пребывает Тэхён, вспоминает, как с затаённым сердцем он пришёл, дабы узнать, правда ли, что главный фрейлин позволил Юнги уйти, и понимает, что явлена была ему не истина – письмо маленького фрейлина так и не достигло невинную душу. Эверард совсем скоро станет неуправляем, и тогда Ян должен будет положить этому конец. В лучшем из вариантов отослать наложника за пределы замка, откуда он не сможет достать до принца. Фрейлин заходит в покои без дозволительного слова, но не видит светловолосого и слуг, которых послал ранее, дабы залечить полученную рану, оттого хмурится в думах и уходит в иное место, подумав над особенной чертой характера принца. И находит – птенец непокорный сам свою рану залечить пытается, скрывшись от чужих взоров у целительницы, и смывает лоскутком ткани кровь с руки. — Твоё побуждение справиться с болью своими силами не показывает твою зрелость, — Ян подходит ближе, забирая из ладони принца ткань и безмолвно заверяя, что продолжит сам. — Мне неприятны твои слуги, — отвечает Тэхён, являя фрейлину давно забытый образ наследника Севера, что препятствовал встречам с иными принцами. — Им не любы мои капризы, вот и отослал их, ведь я избалован королевским титулом. — Слугам положено распускать молву, — смиренно заверяет Ян, затягивая на плече светловолосого перевязку, — но они остаются слепы к тому, что происходит вдали от их глаз и ушей. Никто не ведает, какой путь ты прошёл, чтобы оказаться там, где стоишь. Тэхён отчего-то думает не о собственном плене. В его мыслях короли, что собрали войска на битву с врагом, про́клятым королём Севера, но не ведают они той истины, что сокрыта ледяными землями. Никто не ведает, какой путь прошёл наследник Севера, чтобы стать Дьяволом. Ян напутствия даёт по доброте своей души, ему страдания юного принца покоя не приносят, он желает направить заплутавшую в этом замке душу, если суждено ей остаться подле Лорда. И отдаёт фрейлин рукописное письмо в ладони светловолосого, оставляя его в одиночестве, ибо эта беседа будет лишь между двумя душами. Тэхён открывает старательно сложенный пергамент, находя слова, что таились в неведении все эти дни, и слышит голос, что молвил в ночи перед походом свои чувства, прося целительницу предать их чернилами, ибо слуг не обучают письму и чтению. И видит юный принц слёзы своего фрейлина, что сокрушается виной перед ним и благодарностью за жизнь, которой он не заслуживал. В словах его местами сияет улыбка, а где-то чернила меняют свой облик из-за долгой паузы перед признанием собственных намерений. Юнги изменит свой облик, выпрямит сгорбленную работой слуги спину, взгляд возвысит и провозгласит себя младшим сыном короля Кима, дабы спасти от плена рода своего истинного принца. Фрейлин дарует ту малую волю, которой обладал, дабы дитя Луны стал свободным. На пергаменте к затемнённым следам чужих слёз добавляются новые, в них нет тяжести вины за выбор, который принадлежит не Тэхёну, но заключается в них воспоминание клятвы. Юнги пошёл за своим принцем на край света, и сейчас отдаёт ему свою жизнь… Ныне в ночи, когда душам не позволено выходить в коридоры замка, горит свет факелов, слуги не ложатся в свои постели, приближённые короля смиренно ожидают его прибытие, ибо в небесном куполе обретает своё величие Луна. Лик бледной девы своё дитя встречает, что так же не закрывает своих очей, взгляд тёплого янтаря борется с хладом Севера, смотрит на его горизонт, не замечая, как Блудница опускается всё ниже, оставляя своё торжество в проходящей ночи. Расцветающая синева гасит россыпь звёзд, их мерцание затухает, как гасят факела слуги, ибо свет дневной уже озаряет замок. Король Севера не вернулся в обещанную ночь на земли своих предков. Тэхён мыслям беспокойным не позволяет обрести власть над своим сердцем, гонит прочь коварство, что норовится пробраться в душу, пустить свои корни, отравить, и уходит прочь из покоев Лорда, не остаётся в одиночестве, что поглощает его. Король клятв своих не нарушает, все до одной ждут своего часа, но ныне одна из них не находит своего времени. Молва вновь окутывает замок, слуги обличают принца в притворстве явленного на глаза беспокойства, светловолосый их просто не слышит, ибо удары собственного сердца громче иных слов. Тэхён ладонь на свою грудь кладёт, под ней жар пылает, истинные чувства являет вместе с ответами, что так жаждал получить юноша. Дитя Луны не страшится Дьявола – он изводится в муках от разлуки с ним. Накрытый ужин голода не вызывает, Тэхён уходит в тёмные коридоры замка в намерении зажечь факела, пока на Север вновь опускается тьма. Линия горизонта стёрлась снегами, из окна не видно очертаний земель, оттого светловолосый предпочитает не видеть владений ледяных земель вовсе. И останавливается перед темнотой коридора, освещает его пламенем, замирая, когда за глухими стенами доносится вой рога. Войско возвратилось в земли своего короля. Сердце рвётся наружу, Тэхён не медлит и мгновения, оборачивается и срывается из дальнего коридора, направляясь к главным воротам. Суета вновь окутывает замок, слуги спешат выполнить приказы, когда над головами пролетает повелитель небес, тенью проскальзывая по каменным полам и приветствуя дитя Луны кличем. Тэхён огибает коридоры, проходит мимо душ и останавливается, когда видит Вигмара, что входит с Альвевой, но взгляд не находит очертаний, которых так жаждет лицезреть сердце, тело не чувствует тепла желанных касаний, а янтарь устремляется на плащ. Тэхён его ярко в памяти хранит, им он был укрыт, когда Север встречал пленников своим хладом, за этим плащом юноша был прижат к груди мужчины, под которой билось сердце, принадлежащее омеге. И плащ тот окрашен кровью, омрачнён порезами оружия, и был снят до пришествия в замок. Янтарь сверкает в свете огня слезами, они наполняют глаза юноши, когда в ворота входит сам Чон и, завидев душу невинную, останавливается – между ними наконец лишь шаги. Но только мужчина желает подойти, как Тэхён, не видя ни одной души вокруг, снимает с себя все оковы и становится свободным, когда срывается на бег и прижимается к груди Дьявола, чтобы вновь услышать биение его сердца. Одиночество Севера терпит своё поражение, когда два сердца сливаются в единых чувствах. И лицезреют души истинность чувств юного принца, когда сердце его утопает в слезах от осознания, что Дьявол вернулся к нему живым. — Не оставляй меня! — в мольбах сокрушается маленький омега, сжимая в ладонях кровавые одежды. — Мне не нужна та свобода, в которой не будет тебя! Чтобы найти что-то, нужно сначала потеряться, и Тэхён наконец узрел этот путь, проложенный собственными костями – он каждую сломал, ничего сокрытым не оставил, отрёкся от своего короля, своих богов и рода предначертанного. Этот путь он проложил сам и продолжит его с королём Севера. — Не плачь, — шепчет Чон и проводит по светлым волосам, вновь ощущая то желанное тепло. Тэхён на мгновение теряется, когда мужчина ускользает из его рук, опускаясь перед ним на колено, и чувствует былое прикосновение губ к своей ладони, где совсем скоро будет сиять знак любви короля Севера. — Даю слово – всякий мой путь будет заканчиваться на тебе. Король разбивает своё величие и титул, обнажает душу, являя свою последнюю клятву. Чон маленького омегу из рук своих не отпускает и больше никогда не отпустит, пока не растопит О́дин все льды Севера, пока не погаснет последняя звезда, пока Луна не потеряет своего величия. Дьявол поставит на колени весь белый свет, но никогда не позволит пасть своему птенцу.