Желающий свободы должен готов сломать каждую из своих костей, пройти по ним и убить свою слабость.
Жаждущий отмщения должен сломать каждую из костей своего врага, пройти по ним и убить себя. Сильный порыв ветра гонит опавшие листья по пыльному пути, спешит убрать их в сторону прежде, чем их хрупкая пластинка треснет и сломится под грузным шагом следующих с родных земель лошадей. На горизонте собираются вихри кучных облаков, густеют, пожирают небосвод, их подсвечивают на миг озаряющие мрак молнии, после разнося рокочущий гром на далёкие вёрсты, утихая и растворяясь пред ногами короля Севера. Буря погоды только растёт вдали, её гнев ещё не достиг войска, что собирается выдвинуться после недолгого пристанища, потому пред воинами являются тихие молнии, не имеющие ни единого звука. За этим завораживающим явлением затишья перед гневом О́дина наблюдает Лорд, прислонившийся к стволу одинокого, погибающего от старости своих столетий, дуба. Его кора облетает и оборачивается трухой, солнечный свет давно не видывал листьев, а ветки ломаются хрупкостью под порывами ветра – дуб не выстоит в эту грозу. И Чон, опираясь на пустой ствол дерева, прикрывает веки, в последнем мгновении спокойствия вспоминая любимый образ птенца. Мужчина отчётливо помнит первую встречу, стойкий взгляд, проникающий в самую душу и говорящий куда больше, чем слова. Тэхён был ещё совсем юн, не знал вкуса жизни за пределами стен замка, не ведал о людских пороках, не ощущал силу работы простого народа, не понимал, как долго могут болеть раны. Юноша словно заново учился жить, знакомился с миром, где коварства больше, чем истинности слов, познавал души людские, оступался, но не сломился, удерживаясь от всякого падения хваткой за руку мужчины, что показывал ему путь. Тэхён сам делал выбор, ему были открыты все двери замка, все дороги Севера, здесь не было для него плена. Маленькому омеге была дарована власть над самим Севером – Чон дал ему всё, а птенец желает лишь возвращения мужчины. И более ему ничего не надо на всём свете. — Мой Лорд, — подле звучит голос одного из воинов, призывающий вернуться короля на последний путь, — сбор завершён. Чон поднимает взор на бурю, откуда возвращается верный беркут – оберег, посланный Виидой – и поднимает руку, позволяя хищнику найти пристанище у хозяина. Её перья влажные, Валькирия пролетела до буйства грозы и вернулась с вестями – войско недругов уже подходит к границе Фьядрар-глюфýр. Но дальше и шагу им не позволят ступить. — Выдвигаемся, — отдаёт приказ Чон, отталкиваясь от дуба, и уходит к своему коню, покорно ожидающему Лорда. Животное беспокойно встряхивает головой, точно охваченное дурным предчувствием, и мужчина касается гривы, жестом ладони заверяя, что эти волнения преследуют и его. — Скверно всё складывается, — близится Вигмар, всматриваясь в багряные облака, на чьи высокие вихри бросает свои последние лучи Солнце. — Гроза станет сильной помехой. Видно, неугодно всё это О́дину. — Дождь сотрёт кровь, — покорно отвечает Чон, принимая вызов Судьбы, — да очистит он наши души. Не оставит ни единого следа, впитает кровь в свою почву, словно этой битвы никогда и не было. Король седлает своего коня и без промедления направляет его в сторону всепожирающей бури, ибо там воссоединения ожидает Смерть – Чон Ей задолжал последнюю встречу. Дорога сужается, меняясь на неровную каменную местность, души обходят здесь стороной, потому как сам Господь оставил её на власть природы, а та расколола землю-матушку, оставила в ней трещины глубокие, и сходятся они в едином каньоне Фьядрар-глюфýр. Где скалы крушились в бою, где два наследных короля скрестят свои мечи. Моросящий дождь окутывает войско Севера туманной дымкой, тушит факела, не позволяет ни единому свету пробиться сквозь чернеющие тучи, усиливается, бьёт свою песнь крупными каплями по щитам, точит каменную пустошь разлома. По смольным прядям стекают маленькие капли дождя, огибают ладони, покрытые шрамами, пробегают по поводьям и разбиваются о потоки в трещинах, ручьями стремясь к реке в каньоне, накапливающей свою силу. Буря накрывает воинов смертельными объятьями, мощью ветра сломить пытается, гонит лошадей страхом, но врезается в идущего впереди Лорда и разбивается о его непоколебимую решимость. Смерть пред Дьяволом более не расступается, ибо Её посланника вернули к жизни. Чон поднимает ладонь, приказом жеста повелевая остановиться, снимает капюшон и слезает с коня. Сапоги вязнут в грязи человеческих пороков, рукоять меча призывает поднять его против предателя, но мужчина не внимает этому призыву, идёт навстречу Смерти, что в сей час стоит не за его спиной и улыбается, дитя своё встречая коварством чужой души. Шум войск затихает, вспыхнувшая молния освещает двух королей, что в одиночку встречаются лицом к лицу в середине скалистого поля. И гром трубит час вершения судеб белого света – эти земли покинет лишь тот, чью душу не заберёт, как плату, Смерть. — Ещё не поздно отступить. Чон даёт Хосоку возможность развернуть войско от горизонта Севера, вернуться в своё королевство к народу, что нуждается в наследнике, к омеге, чьё чистое сердце полюбило предателя. Смольноволосый не желает этой битвы, в нём не осталось жажды отмщения, он смог простить это предательство, когда впервые не отнял, а создал жизнь. Он вновь слышит биение собственного сердца, оно не окутано мраком, не запятнано чужой кровью, и более мужчина не желает поднимать меч своего отца ради уничтожения и завоеваний. Чонгук вернулся к жизни после пройденных во мраке лет своего существования, где им двигала лишь цель нести отмщение вступавшим на земли Севера принцам. Он нашёл свою свободу. — Однажды я уже отступил, опустив свою стрелу, — напоминает Хосок о часе, когда позволил наследнику Севера выжить, — подобной ошибки я более не повторю. Молния с разрывным громом освещает стоящую позади наследника дальних берегов Смерть, Она скорбит по убитому Дьяволу, потому взрастила себе нового. Хосок не чувствует себя живым, он мёртв внутри, его душу разъедает от яда. Им движет всепоглощающий страх проклятья, он верит, что Чон лишил его всего: титула, уважения, союзников, доверия собственного народа, свободы. Он проклят, проклят Дьяволом. Хосок терпит неудачи в сделках и союзах, все, кто пытался протянуть ему руку, потерпели крах и отвернулись от него, вокруг собрались предатели, мужчина страшится собственной тени. Страх поглотил его сердце и разум. Хосок верит, что обретёт свободу, когда уничтожит Север и его короля. — И сперва я лишу тебя твоей души, — даёт слово взращенный дьявол, сохраняя непоколебимое спокойствие, — а после лишу тебя бесценного сокровища – твоего сердца. Ливень пожирает все звуки, Чон не слышит, как скрепит натянутая тетива лука, но в мерцании молнии видит блеск наконечника стрелы от воина, позади Хосока, и понимает, что приказом её цели служит вовсе не он, а его душа. Стрела срывается с ударом грома, Чонгук ладонью одной руки прогоняет беркута со своего плеча, другой пытается поймать посланницу Смерти, но не успевает, наконечник обжигает плоть руки, оставляет открытую рану, окропляя скалы первой пролитой кровью. Мужчина в спешке поднимает взор к спасённой птице в миг, когда стена срывающихся стрел не позволяет карателю скрыться в небесах, режет перья её могущественных крыльев, и одна пронзает грудь, подбивая верную воительницу Лорда. Чонгук делает шаг в сторону, поднимает ладони к небесам и ловит беркута, свою душу, что пронзила та самая стрела, прежде павшая во льды реки. Грудина птицы всё ещё вздымается, биение её раненного сердца замедляется, беркут изводится в агонии своей смерти, хрипло вбирая раскрытым клювом воздух. Их кровь смешивается воедино, ливень забирает её с собой в землю – они должны были погибнуть ещё долгие годы назад, но обоих вернула Смерть. И сейчас Она забирает этот долг. Позади доносится скрежет лезвия меча, что покидает последнюю надежду своих ножен, и Чон прислоняет Валькирию к своей груди, принося ей слово чести: — О́дин давно ждёт тебя в Вальхалле. И обхватывает её изуродованной шрамами от когтей рукой, резким движением ломая ей шею. Умертвляет собственную душу. Беркут опускает свои крылья, грудная клетка более не вздымается, и Чон оставляет её на камне, оборачивая свой взгляд к Хосоку. Он не позволит лишить Север его сердца. Хосок замахивается, вознося меч к раскалывающей небеса молнии, рассекает им капли дождя, где встречаются два лезвия под грохот объявления войны. Трубит рог Севера, воины срываются в бой за своих королей, за собственные земли и народ, за их свободу. На голых камнях сходятся мечи, рассекают молниями стрелы, две стороны вступают на тропу, где выход обретёт лишь одна. Фьядрар-глюфýр становится местом захоронения, местом падения, местом торжества.Великим торжеством Смерти.
⚜⚜
⚜
— Хосок. Наследный принц Севера взывает к юноше, находящемуся в уединении поодаль от иных гостей, близится к одинокой душе и восседает напротив, взглядом окидывая принца дальних берегов. Хосок укутан тёплой шкурой, сидит в кресле пред огнём камина – ему не по душе ледяные земли, изнеженный тёплыми ветрами вод юноша не возлюбил поездки на Север, но остаётся верен приказу своего короля, а потому не пропускает ни единого воссоединения объединённых правителей. — Не позволяй им делать это с собой. Чёрный взгляд принца Севера излучает такой же холод, как ледяные земли этого народа, Хосок в смятении оборачивается, завидев неподалёку остальных, занятых пиршеством и весельем принцев, и не понимает, почему наследник обращается именно к нему. После гибели королевы, Чонгук стал отчуждённым, ему ненавистны были встречи с наследниками властителей прежде, он держится поодаль и до сей поры, но что-то всё же привело его на откровенную беседу с Хосоком, изначально не питавшим интереса к союзу с Севером. — Не понимаю, что ты хочешь сказать, — отвечает юноша, отводя взор к согревающему огню. — Ты слаб духом, Хосок. И никогда не поднимешь свой меч на другого короля, ты слишком страшишься запачкать свои ладони в крови, а потому тобой легко управлять, — Чонгук подпирает ладонью голову, выражая свою незаинтересованность в происходящем в зале. — Ты не глуп, но и не умён, чтобы заметить, как тобой управляют, используя твои чувства. Ты ведь обо мне ничего не знаешь, так с чего так трясёшься, стоит мне бросить на тебя взор? — Ничего подобного… — Тебе так легко что-то внушить, — устало произносит смольноволосый, не находя в этой беседе того, что искал – он не обретёт союзника в лице наследника дальних берегов. — Потому я желаю лишь предупредить тебя, — Чонгук поднимает взгляд мрака своих очей, — не позволяй им использовать себя. Это не станет оправданием за совершённые тобой грехи. Хосок с неверием переводит взор к наследнику Севера, видит покой в его чёрном взгляде и осознаёт – Чонгук совершенно не видит в нём ни единой угрозы. Огонь в камине сжигает беседу двух принцев, навек оставляя осадком в душе младшего. Слаб, глуп, внушаем, ни на что не способен. Ничтожество? Хосок смотрит в спину Чона, уходящего из зала, и не понимает сути его прихода, не понимает сказанных слов. Но не простит ему этого никогда. ⚜⚜
⚜
Звон скрестившихся мечей тонет в поле битвы, смешивается с грязью сырой почвы под сапогами, пока дождь смывает с этих же мечей чужую кровь. Этот бой затянулся на целую ночь и будет продолжаться, покуда не будет убит один из королей, ибо ни один не опустит свой меч до полного бессилия, когда в ладони не останется сил сжимать рукоять, пока ноги не ослабнут до дрожи, пока вся кровь не покинет плоть из оставленных ран. Чон падает на голую скалу, поднимая меч и не позволяя лезвию взращенного Смертью дьявола пронзить его плоть, он ощущает режущую боль в икре правой ноги от ранения, его ладонь ослабевает от пущенной коварной стрелы, пропитывавшеей ткани одежд кровью и грязью. Хосок движим страхом перед проклятьем, он прибыл сюда убить, но не страшится и умереть, когда как Чонгук не может пасть. Не может позволить сердцу Севера погибнуть. Смольноволосый пинает Хосока в колено, поднимается на ноги, хромая на одну – они возвращают друг другу старые шрамы. — Ты слаб духом, Чонгук, — правитель дальних берегов сплёвывает кровь и поднимает свой меч, выроненный под истощением битвы. — Ты сказал, я слишком страшусь запачкать свои ладони в крови, а потому мной легко управлять. Но это я был тем, кто рассказал всем о камнях твоего короля, я предложил найти ту книгу, я внушил остальным, что это не просто молва! И ты узнал это, когда убивал Гильяма, не так ли? Остриё меча разбивает капли дождя, искрит, встречаясь в ударе с другим, изводится в стоне скрежета, соскальзывая ребром с лезвием падшего короля. Чон приседает, достаёт клинок из сапога и перерезает предателю ремни его лат, заставляя те пасть и обнажить незащищённую грудь короля. Хосок желал доказать обратное, сам придумал план, по которому они заберут сокровища короля Севера, но всё обернулось в иную сторону, когда Осберт приказал ему убить наследника на реке. Он не желал этой смерти, хотел доказать, что не страшится взора чёрного, в его душе нет страха, и воистину не намеревался омывать свои ладони кровью. Опустил стрелу, проявил слабость, сбежал, позволил вернуться по его душу, так и не поняв, что та беседа служила лишь предостережением для него. Чон желал уберечь чистое сердце от коварства, но сам же и посеял в нём плод сомнения. — И ты правда намеревался даровать мне прощение за это?! — усмехается Хосок. — Ты ещё более глуп, чем я! Не ты ли сказал, что то не будет оправданием за совершённые мной грехи?! Удар по кровоточащей ране заставляет смольноволосого потерять бдительность, позволить выбить из своей ладони кинжал, возвращая лишь преимущество меча, а после успеть едва увернуться. Чон отступает, пятясь на голые камни, не отражает нападения, позволяет загнать себя, а после с собранными силами замахивается и одним ударом выбивает меч из ладони Хосока. — Только отняв ту жизнь, за которую я почувствовал тяжесть вины, я понял тебя, — Чонгук пинает чужой меч в сторону, не позволяет приблизиться к нему, но и не возводит к небесам свой, — ибо получил незаслуженное прощение за кровь, которой я запачкал свои ладони, и эти ладони никогда не были отвергнуты им. Я отнял жизнь его родного брата, чем я лучше тебя, отнявшего жизнь моего короля? Хосок не желает этого прощения, ему не нужна жалость и понимание тяжести вины совершённого предательства. Он не хочет возвращаться в королевство, что потерпело упадок – от него вскоре не останется ничего. — С самого начала всё было твоим планом отмщения – оставить меня без власти, без веры моего народа, без союзов – всё поглотил! Да ты Дьявол! — Всё это время Дьяволом был ты, Хосок, — Чон наступает на лезвие меча, препятствуя его поднятию. — Отступать уже поздно. Кровоточащие раны не позволят им более поднимать мечи, кинжалы смешались с грязью потоков вод, у Чона пульсирует сломанное запястье ладони, что всё ещё сжимает рукоять через отвратительную боль, ибо она ничто, по сравнению с той, что чувствует мужчина, видя слёзы своего птенца. У Хосока выбито колено, у него нет шансов выстоять, отчаяние и безысходность рождают лишь единственную мысль – если не уйдёт отсюда живым он, то не уйдёт никто. Вспышка молнии озаряет безумие в глазах короля дальних берегов, его уже не остановить, отступать поздно, и Хосок более не пытается поднять свой меч, отпускает его, проводя ладонью по земле. Он сломал ещё не все кости, чтобы обрести свободу. Чон слишком рано позволил себе почувствовать падение противника, ибо в то же мгновение Хосок ослепляет смольноволосого грязью, пользуясь его слепотой на один глаз, поднимается и выбивает коленом сломанное запястье, заставляя выронить оружие. Шаг назад обращается падением на спину, сильной хваткой на волосах и ударом головы о камень. Чон слепо скидывает с себя Хосока, встряхивает головой, небрежно проводя мокрой, грязной тканью по глазам и пропуская удар в живот, откидывающий его наземь. Истинный дьявол, что не видел собственного облачения в зеркале, хватает смольноволосого за одежды и тащит к краям каньона, где острые скалы заканчиваются бушующей рекой в расщелине внизу. Хосок не смог утопить наследника Севера в той реке, но похоронит в этой. Но Чон хватает того за сапог, заставляя опереться на раненную ногу, потерять равновесие и пасть на край, с которого срываются ручьи ливня, перемешанного с кровью. Раскат грома звучит триумфом Смерти – камни скалы осыпаются, падают с грохотом, привлекающим внимание воинов, разбиваются, утопают в потоке реки, трещины расползаются и соединяются в раскол, захватывая обоих королей. Выступ рушится, властители земель падают во всепоглощающий каньон Фьядрар-глюфýр. Никто не переступит границу Севера. Никто не вернётся победителем в этой битве. Смерть хоронит своих сыновей. Спокойная капель с листьев увядающей травы колышет отражение вод, оставшихся после гнева непогоды, поблескивает на первых лучах возрождающегося Солнца, сливается в ручьи, стремящиеся к реке в каньоне. Та разлилась волнующим потоком, впитала в себя кровь и души с поля брани, забрала с собой королей и до сей поры скрывает их от глаз верных воинов, чья надежда найти властителей не угасает с пройденным временем. Никто не озвучивает беспокойство мыслей о возможной смерти, ибо скалы каньона слишком крутые, наточенные годами, а река ныне буйная, из такой не всплыть с ранами и бессилием после боя. Ни один воин не позволяет себе думать о гибели своего властителя. Вигмар идёт впереди, не останавливаясь ни на миг, всматривается в глубины потока, ищет хоть след от живых душ, не верит, что Чон способен испустить дух – ему есть, ради кого вернуться с того света. Внезапный свист и призыв заставляет воинов Севера поднять свои взоры вперёд, увидеть, как сбегаются воины дальних берегов у берега пред найденной душой – у единственного камня, за который можно было уцепиться в потоке, без чувств и сознания покоится король. Душам Севера не позволяют подойти ближе, воины обнажают мечи, защищают своего властителя, не замечая угрозы с иной стороны – Вигмар смотрит на Хосока, чудом спасённого Господом, его тело покрывают ужасные ранения от падения, кровь до сей поры окрашивает землю вокруг. Мужчину вытаскивают из потока реки, спешат перевязать раны, ибо его грудная клетка вздымается, там ещё бьётся сердце. Хосок в этом бою остался жив. Вигмар резким приказом велит не останавливаться, следовать дальше, искать Лорда, вызывая недоумение у воинов дальних берегов – их король настолько слаб, что врагам не составит ни единого труда покончить с ним, но те просто обходят их стороной. Северу изначально не нужна была жизнь Хосока, Чон отпустил то отмщение, и его воины не должны нести его. Взгляд внезапно цепляется за знакомую вещь, Вигмар заходит в реку, зачерпывает сапогами воду и наклоняется, поднимая с его мелководья зацепившуюся подвеску с когтём беркута. Её нить разорвана, она слетела с шеи Лорда, ибо утеряла свою связь и значение – верная воительница Валькирия, служившая душой наследного короля, оберегом и вечным спутником, была лишена своей жизни. Чон лишился той, что однажды спасла его. Вигмар крепко сжимает коготь в своей ладони, оглядываясь вокруг и не находя Лорда, боль собственного сердца несравнимо сильна со всеми теми ранами, что получал мужчина, и так же тяжела, как потеря родной сестры. — Прости меня, Виида, — сокрушается Вигмар, не позволяя отчаянию поглотить его душу, — я не уберёг его. Мужчина уходит из вод, возвращается к своему народу, сломленному в битве, но не убитому духом: в них ещё горит вера в своего короля, они не намерены отступать и возвращаться. И Вигмар, видя горящие пламенем взгляды, отбрасывает сомнения и не поверит в смерть Лорда, покуда собственными глазами не увидит его бездыханное тело. — Аудун, — позывает воина Вигмар, протягивая тому подвеску Лорда, — возвращайся на Север, заверь короля в окончании боя, дабы его душа не была скованна беспокойством, но не смей признаваться ему в падении Лорда! Надежда ещё жива. Вигмар не остановится, покуда его ноги не сотрутся в кровь, пока плоть не обессилит и не падёт. Он не прекратит поиски, даже если всю оставшуюся жизнь будет странствовать по каньону в поисках духа. Ибо гончей всегда был Вигмар. А она верна своему хозяину до самой смерти.⚜⚜⚜
— Ваш король пал. Порыв сильного ветра заставляет пламя свечей содрогнуться, надвигающаяся гроза несёт в себе прохладу, от которой Тэхён, сидящий в кресле, невольно хмурится, опускает взгляд на деревянную квадратную доску, раскрашенную ровными квадратами, и замечает, что его король полностью окружён. Непогода утихает, когда главный фрейлин, присутствующий подле юного короля, закрывает окно, успокаивая занавески и пламя свечей в гостином зале. Тэхён всматривается в поле игры, свои фигуры, что оказались весьма слабы, и покорно улыбается, поднимая свою чашу с горячим напитком. — Прискорбно, — не скрывает юноша досады своих ошибок, — король – самая уязвимая фигура, но в то же время его сила вовсе не в количестве своих приближённых, а в его способности предугадывать ход своего противника. — Весьма занимательная игра, не правда ли? — улыбается мужчина, прибывший на Север гостем и предложивший юному королю чудо шахмат. — Если бы все войны могли решиться на этой маленькой доске, сколько бы это предотвратило потерь. — Несравнимо много. Тэхён делает глоток, наслаждаясь компанией странствующего господина, оказавшего честь обучить юного короля такими важными знаниями, как управление своими фигурами, и поднимает взор на Яна. В его взгляде всё то же непоколебимое спокойствие. Минуло уже много тоскливых дней и длинных ночей с ухода Лорда с Севера, молва о последней битве достигла множество земель, и немало властителей ожидают исхода этого сражения. Падение одного из королей знаменует новое время. — Не думаю, что могу пригласить вас на ещё одну партию, — замечает мужчина, убирая с поля фигуры. — Прошу простить мне эту бестактность, но, мне кажется, вам обременительна моя компания в столь поздний час, но вы слишком учтивы, чтобы поведать об этом. — Напротив, — заверяет Тэхён, — наша компания может быть обременительна лишь моему другу, исполняющему мои капризы, — улыбается юноша фрейлину, едва держащему себя в руках от напоминания, как важен полноценный сон, которым омега пренебрегает. Раздавшийся вой рога по ту сторону стен замка заставляет услышавших его замереть, ибо это впервые за полный месяц осени, когда на Север пришло известие. Тэхён теряет маску стойкости, чаша в его руках содрогается, когда Ян незамедлительно близится к окну, оповещая: — Гонец, — спешит поведать фрейлин, — я незамедлительно приведу его сюда. Громкий удар двери от ухода Яна растворяется в сознании Тэхёна вместе с удалением гостя, который не смеет оставаться при известиях, внезапная тишина окутывает надеждой, ибо Чон и прежде посылал известия, позволяя возлюбленному знать, где он находится. Омега оставляет чашу на столе, опирается рукой на подлокотник и поднимается, привычно касаясь живота ладонью и заверяя дитя – час воссоединения уже близок. Юноша близится к окну, окидывает горизонт взглядом, понимая, что не найдёт там войско, но с надеждой смотрит в необъятные края. Будущее слишком пугает, чтобы гадать, чем обернётся встреча двух королей. Тэхён заставлял себя не думать об этом, но мысли во мраке ночи всё равно сковывают сердце печалью – любая смерть оставит слишком сильную рану и Северу, и дальним берегам. Шаги в коридоре отражаются трепетом в душе, Тэхён оборачивается от окна и наблюдает, как в гостиный зал входит старший брат, сопроводивший посланного с битвы воина, чья одежда впитала в себя грязь и кровь с поля брани. Этот вид вызывает у юноши бледноту и дрожь в ладонях, ибо он осознаёт – битвы избежать не удалось. — Мой король, — гонец падает на разбитое колено, переступая стенания своей плоти, ибо в сей час он должен солгать юному королю о боли, что терпит его сердце. — Битва была окончена, войско короля Хосока не вступит на эти земли, вам ничего не угрожает. Тэхён поднимает взор на брата, смотрит в открытую дверь, что ведёт в коридор, и не замечает присутствия Яна. Беспокойство закрадывается в юное сердце, когда омега более не слышит ни единого слова, на глазах его нет облегчения слёз, и Тэкгён не спешит заверить, что вскоре ночи юного короля не будут заполнены одиночеством. — Это всё? — в неверии спрашивает Тэхён. — Всё, что мне было велено передать. — Кем? — внезапный вопрос заставляет Тэкгёна сделать шаг в сторону брата, когда юноша близится к воину, скрывающему свой взор. — Кто тебя послал? — Тэхён, милый, — старший брат спешит пресечь дальнейший разговор, преграждает омеге путь, подхватывая его ладони, — битва окончена, не это ли важнее? — Что вы пытаетесь скрыть от меня?! — кричит Тэхён, не сдерживая слёз истерики, когда Ян, не умеющий скрывать свои эмоции, не приходит сюда, ибо гонец передал ему то, что скрыл от омеги. — Его послал не Чонгук! Где он?! Слуги замка обеспокоено спешат за целительницей, разыскивают главного фрейлина, страшатся вестей, в их душах нет радости от окончания битвы. Скрытая истина чувствуется сердцами, виднеется во взглядах ведающих – гонец передал Яну подвеску, которую Лорд никогда не снимает со своей груди. — Не смей лгать мне! — Тэхён желает дотянуться до воина, взять его за одежды и поднять тот взор, что скрывает в себе истину, но омеге препятствует родной брат, который хватает младшего за плечи, не позволяя подойти. — Вы мне лжёте! Его отправил не Чонгук! — горестные слёзы разбиваются о полы, омрачая разлуку скрытой истиной. — Чонгук всегда посылает мне цветок… То, о чём запамятовал Вигмар, то, что значило для двоих всегда больше – белый цветок, который когда-то мужчина заправил в светлые волосы возлюбленного. Пламя надежды дрогнуло от дуновения хладного порыва известий.⚜⚜⚜
Громкий свист граничит с едва уловимым шумом журчания воды где-то совсем близко, ощущение холода смешивается с нетерпимой болью каждого вдоха, заковывая тело в полное бессилие. Веки глаз отяжелели, на ресницах застыла речная грязь, щека ссадит многочисленными царапинами, а взгляд застилает мутная алая пелена – один глаз заплыл кровью, полностью потеряв возможность видеть. Но эта потеря не кажется весомой на фоне той, что Солнце вновь садится за горизонт, а значит дни бесследно проходят, удлиняя время странствия. Время разлуки. Первое движение отдаёт болью сломанного запястья, Чонгук сгребает ладонью мокрый песок с мелкими камнями, возвращает себе чувства, цепляется за жизнь. Он не может оставаться здесь, мужчина дал слово, что всякий его путь будет заканчиваться на птенце. Его маленький, храбрый, красивый птенец, хранящий под сердцем их новую жизнь. Чон должен встать, чтобы позволить этому дитя увидеть свет. Мужчина опирается на локоть другой руки, делает попытку поднять корпус, но всю грудную клетку пронизывает жгучая, острая боль, не позволяющая ему подняться с мелководья. Вода вымывает застывшую кровь и грязь с лица, вдохи даются сложнее, Чон ощущает, как изнутри в него впиваются собственные кости – его рёбра переломаны падением с каменистой скалы. Не дойдёт. Не шагнёт на родные земли Севера. Народ не встретит своего короля, не станет воспевать песнь, не прольёт горькие слёзы за тех, кто отдал свои жизни в бою. Не увидит янтарный взор, не сотрёт слёзы с щёк. Раны не кровоточат, не глубоки они, чтобы насытить землю кровью, а потому смольноволосый должен лишь претерпеть боль своей плоти, боль, что убила его короля, боль, которую он оставил своему птенцу. Чон вновь опирается на дно реки, его ладони вязнут в песке, кости ломают всё тело с новой силой, пока соль от слёз щиплет раны на лице. Глубокий вдох жжёт огнём грудную клетку, мир вокруг превращается в вихри, звон в голове становится сильнее, заглушая окружающие звуки. Смольноволосый коленями упирается в мелкие камни, ползком покидает воды реки, выбираясь на берег, встречающий короля без всякого радушия – холодом, грязью и одиночеством. Опорой служит заросший мхом камень, Чон садится подле, облокачиваясь на него плечом, стискивает челюсть, позволяя себе бездействие перед подъёмом. Не пошевелиться, не перевязать раны, не обездвижить переломы. Тяжело, невозможно. Чон запрокидывает голову на камень позади, ощущая новую боль от разбитого затылка, должно быть, подобную чувствовал Тэхён от падения на полы после потери сознания от удушья корсета. Это больно, а он плакал лишь когда взывал спасти его брата. Глупый любимый птенец. Мужчина вновь поднимает веки, отчётливо видя каньон и реку пред собой, сумерки ночи, зажигающей свои звёзды, и Луну, что восходит месяцем своего роста. Он должен вернуться, пока она не обретёт торжество своего полнолуния. Ибо в этот час за горизонтом, где Север зажигает огни дорог в надежде, что войско вернётся в родные земли, в бессилии пред сокрытой истиной возвращения короля ждёт его возлюбленный. Третий день ожидания даётся слугам замка особенно тяжело, ибо на земли не пребывает ни единого гонца, посланного Вигмаром с вестью о возвращении Лорда. Ведающие о падении королей в битве скрывают свои взгляды от юноши, хранят таинство до того момента, пока не будут уверены в судьбе Чона – лишние волнения навредят носящему наследника. Тэхён более не устраивал истерик, не оплакивал душу, что всё ещё жива, но не смирился с сокрытой истиной от него Яном и братом старшим, а потому отвергал всякую их помощь и скрывался в уединении своих покоев. Юноша не гневался на воина, приказал обогреть его, накормить и залечить все раны, не пытался вновь узнать, кем он был послан, уповая на клятву, которую Чон не посмеет нарушить. Этот путь должен закончиться на нём. Но сомнения навевают часы долгих дней, ибо к этому времени войско уже должно вернуться, даже если обратный путь занимает больше времени с учётом полученных в бою ран. Тэхён слышал о месте, где Чону предстояло встретиться с Хосоком, путь до него не столь продолжителен, как все предыдущие странствия Лорда, но вернулся лишь один гонец. И к вечеру, когда Солнце в очередной раз освещает пустующий горизонт, Тэхён теряет терпение, уходит из покоев и направляется к Яну. Как бы предан ни был фрейлин своему Лорду, он должен подчиниться приказу юного короля, ибо он является вторым властителем Севера. Тэхён прежде не позволял себе пользоваться этим титулом, приказы на его устах заменяли просьбы, а Ян стал другом верным. Но не вернее, чем Лорду. Юноша проходит в покои фрейлина, заставая пустоту одиночества стен, видит на столе распечатанные пергаменты, но не питает к ним интереса так же сильно, как к вещи, случайно замеченной беглым взглядом. Тэхён проходит внутрь, преодолевая небольшое расстояние до вещи, лежащей у окна, и поднимает её за разорванную нить, впитавшую в себя речной запах. Подвеска Лорда, коготь беркута – вещь, дорогая душе короля. Вещь, за которую Тэхён пошёл в смертоносное болото. Вещь, что видовала его слезы и первый поцелуй – юноша сам её на шею Чона надел. А мужчина её никогда не снимает. Подвеска в глазах омеги становится размытой, слёзы не удаётся сдерживать, и Тэхён сжимает чужую вещь в ладони, покидает покои, намереваясь услышать истину об отсутствии войска полностью, без всякого сокрытия. По пути гневный вид юноши замечают слуги, в то же мгновение спеша скрыться с глаз и найти короля Тэкгёна, Тэхён знает, брат снова остановит его, но не в этот раз. Выйдя в коридор, залитый золотистым свечением пламени, омега замечает фрейлина и следит за его взглядом, который опускается на ладонь, где зажат коготь беркута. Страх, бессилие, вина отражаются во взгляде Яна, и он стойко движется к королю, более не смея убегать. — Что это? — Тэхён требовательно поднимает разорванную верёвочку, которую сам приобрёл у портного в одну из прогулок с Лордом, а потому не может ошибиться. — Ян, — взывает омега, не слыша ответа, — как она оказалась у тебя? — Я не могу… — Это приказ! Приказ, возможно, единственного короля Севера, и Ян не может его ослушаться. Ему были переданы слова Вигмара через гонца не сметь говорить юноше о падении Лорда, но дни с каждым часом отравляют последнюю надежду. — В битве короли пали с обрыва каньона в реку, — Ян оборачивает взгляд от янтаря к неуспевшему подойти Тэкгёну и открывает всю истину пред своим властителем. — Вигмар послал гонца дабы сообщить, что ни один из королей не пал от меча, но… войско не вернётся без своего короля. Никто не вступит на Север, пока Вигмар не найдёт Лорда живым или… Тэхён делает шаг назад, роняет коготь беркута, что громким эхом отражается от стенок его сердца, отказывается верить в происходящее – подвеску нашли, а Чона так и не смогли. От юноши скрывали это, дабы он не предавался поспешным волнениям, утаили, чтобы омега не вздумал отправиться искать мужчину. Если ты пропадёшь, я и камня на камне не оставлю от пройденных мною королевств, я обернусь Дьяволом Севера и поглощу весь свет, пока не найду тебя… Тэхён делает глубокий вдох, не в силах справиться со своими мыслями в одиночку, ему больно, это он позволил Чону уйти в последний раз. И при расставании он не дал своего клятвенного слова вернуться к нему. Юноша ступает поодаль от слуг, рукой находит опору стены и ощущает головокружение наряду с лёгким волнением – прошло слишком много дней поисков. Внезапное странное ощущение заставляет Тэхёна опустить ладонь на живот, почувствовать изменение, незнакомое ему прежде, и пустить взгляд на намокающие ткани его одежд. — Ян… Омега обхватывает живот в неверии происходящего, ибо у него отходят воды, знаменующее роды, хватается за руку фрейлина, приказывающего немедленно найти целительницу, и плачет, ощущая хватку своего брата. — Нет, ещё слишком рано, — Тэхён хватает за живот, не может остановить происходящее, страх сковывает его от осознания, что до родов ему остаётся ещё два месяца, — я не хочу его терять… Никто не ожидал преждевременного рождения наследника, в замке образовывается суета, слуги спешат подготовиться к родам, которые Тэхён проведёт вдали от супруга. Ему страшно потерять своё сердце, долгожданное дитя, вернувшее Чона к жизни, он не понимает, что происходит, лишь шепчет в умоляющем шёпоте единственное имя: — Чонгук… Север призыв своего короля уносит порывами ветра, несущего имя, открытое свету, на дальние земли, обходит обширные поля, пересекает тропы, врезается в смольные волосы мужчины, заставляя внемлить сокрушённой мольбе. Чон слышит любимый голос птенца, ему кажется, что с каждым шагом к Северу он становится громче, зовёт его вернуться. Он не может остановиться, не сейчас. Чонгук не ведает, где находится, он с трудом покинул каньон, и сейчас пред ним лишь звёзды О́дина, направляющие его в родные земли. Ночь окутывает своим хладом, раны, скованные корочкой крови, неприятно тянут, кости стонут, отражая биение сердца, пока плоть теряет последние силы. Чон делает шаг, оступаясь и падая на одно колено, сотрясение от резкого сокрушения пронзает новой болью, и мужчина касается ладонью груди, к которой не упускал возможности прижать своего возлюбленного. Его тепло всегда проникало в душу, наполняло её, отгоняло одиночество. Птенец возродил Север и вернул к жизни его короля, освободив от всякого проклятья. Новый вдох даётся сложнее прежнего, Чон пытается подняться, его тянет к земле, он не слышит ни единого звука – сознание поглощает его во мрак. Слабое ощущение спадающих на щёки слёз граничит с опорой на второе колено, мужчина поднимает взгляд к звёздному небу, усыпанному так же, как россыпь бледных веснушек на лике птенца. И улыбается, не в силах поблагодарить О́дина за возможность вернуться к жизни, что свела его с Тэхёном. Ветер вновь врывается в чёрные пряди, взывает именем с уст юноши, молит не оставлять его. Чон не слышит, он падает, не пройдя и версты, не ощущает холода и боли, едва различая мерцание Луны, приближающейся к своему торжеству – король Севера не встретит его с ней. Но внезапная теплота согревает израненные щёки, в сознание пробивается родной голос, Чон ощущает, как его голову приподнимают, не позволяют ему потерять чувства. Свет факелов освещает воинов, не вернувшихся на Север без своего Лорда, Вигмар слёзно благодарит богов за сохранение души, которой перевязывают раны, находят чернеющие пятна на груди от удара и сломанных рёбер, и слышат хриплое взывание к жизни: — Тэхён… Здесь Судьба вершит своё пророчество, собирает голоса своих сыновей, разлучённых не Ею – они сами выбрали свой путь. Чон слышит песнь ветра, приносящего плач рождённого наследника Севера, и закрывает веки, позволяя пасть последней слезе. Ибо за жизнь должна быть дана жизнь.⚜⚜⚜
Первые заморозки сковывают поникшую траву, оседают инеем на ветвях с жёлтыми листьями, деревья не успели сбросить свои одеяния – в этот раз холод накрыл землю слишком быстро. Тяжёлый вдох выбивается из лёгких паром, терракотовые очи заполняются водами рек, что никогда не будут скованы льдом, взгляд, наполненный болью направлен на вернувшегося со своего последнего боя короля дальних берегов. Падшего короля. Порванный плащ убирают с бездыханной плоти мужчины, обнажают бледноту и множество глубоких ран, последняя из которых оставляет полосу поперёк шеи. Юнги опускает взгляд, по его тёмным ресницам скатываются и разбиваются крупные слёзы, пока внутри раскалывается сердце, подаренное Хосоком. Тем Хосоком, что забрал фрейлина и привёл в своё королевство, укрыв собственным плащом, тем, что даровал первый поцелуй, титул и свободу подле себя, позволяя юноше забыть о крестьянской крови. — Мы возвращались обратно, когда это случилось, — докладывает воин, вернувший наследного короля к престолу его предков. — Его Величество был в сознании, восстанавливал силы в шатре, а на утро, когда пришло время продолжить путь, его нашли умертвлённым, с перерезанным горлом. Взгляд воина падает за омегу к верному приближённому короля Роуланду, который позже в уединении узнает, что кинжал, которым была нанесена смертельная рана, найден в собственной ладони короля. Его взгляд не отражает скорби, ибо безумие короля, страшащегося потерять собственный престол, поглотило его, лишило всяких чувств и разума. Хосок оставил свой народ в упадке, забыл о своём возлюбленном, чувства к которому обернулись ненавистью. Король не должен был вернуться с этой битвы живым. — Мы не достойны жизни, — покорно опускает свою голову воин, — ибо позволили врагу проникнуть в ночи в лагерь и убить короля. — Довольно слов, — молвит Роуланд, — нельзя оставлять короля так, надобно приготовиться к погребению. Юнги разворачивается, скрываясь от глаз свидетелей его разбитой души, уходит в коридоры замка и прячется в тени, откуда позже Роуланд выведет его в свет. Власть над королевством возьмёт в свои руки верный приближённый падшего короля, грешно рождённый второй сын трона, пока годы не взрастят истинного наследника, рождённого омегой короля. Время залечит открытые раны, народ вновь восполнится силой, Роуланд заключит новые сделки, скроет трещины в камне замка, откроет пути торговцам. Сумрак, нависший проклятьем, развеется, оставаясь осадком в сердце юноши. Юнги никогда не простит Северу это падение.⚜ 1 𝔶𝔢𝔞𝔯 𝔩𝔞𝔱𝔢𝔯 ⚜
Песнь птиц раннего утра звучит голосом летнего Севера, пробуждая вековые деревья и духов, скрывающихся в их тени. На тропах виднеются ещё свежие следы животных, которых О́дин ведёт к водопою, чуть дальше, в глубине, где тропы расходятся по разные стороны, в листве скрываются воины народа варваров, ожидающие знака, клича филина, дабы пропустить гостей далее. Но всадник обходит ту тропу стороной, ибо его целью служит Западный Север. Вдали виднеются первые деревушки, чьих крыш только касаются лучи восходящего Солнца, теснящее убывающую Луну по ту сторону горизонта. Впереди, где дороги становятся шире, а народ уже бодрствует, заполняя город привычным будничным шумом, тонкий дымок игриво призывает на свежеиспечённый хлеб, на запах которого сбегаются все юнцы, весело ожидающие сладких булочек пекаря. Пыль дороги сменяется на камень, звон копыт лошади оповещает люд о прибытии гостя, встречая его радостными приветствиями и радушием. Мужчина обнажает улыбку, наблюдая утреннюю суету, достаёт из кармана монету и ловко подбрасывает её в руки пекаря, на счастье детинам провозглашая: — Накорми их, пока они не будут сыты вдоволь! Юнцы громко кричат, ликуя от доброты союзника их народа, бегут по городу, разнося радостную весть – король Тэкгён вернулся на Север. Север, что восстал несокрушимой силой. Земли, некогда окутанные молвой, открылись взору всему свету, до сей поры имеющие постоянное прибытие гостей или же союзников, спешащими обрести сделки. Север более не отражается трепетом в душе слышащих о нём, нет страха к его правлению, нет войн и всякого коварства – лишь Хёд, невзлюбивший гостей на своих укрытых снегом владениях, коварно окутывает души морозом, не жаждая их возвращения. Лишь одну душу облюбовал бог зимы, оставляя на его румяных щеках свои поцелуи. Тэкгён слезает со своей лошади, передавая узды подоспевшему конюху, встречает слуг, пробуждённых ранним временем, и велит им не тревожить сон короля, брата своего младшего. Ночи Тэхёна стали так редки присутствием покоя, ибо год назад Север впервые услышал плач рождённого наследника. Мужчина смелым шагом проходит средь стен замка, минуя уже известные коридоры, и спускается на кухни, ощущая предвкушающий трепет своего сердца. И, найдя взглядом виновника его беспокойств, Тэкгён пользуется занятостью слуг и отсутствием их внимания, хватая главного фрейлина и утягивая его за угол, где с глубокой тоской прижимается к его губам. Поцелуй выходит спешным из-за слуг за стеной, Ян не любит свидетелей их чувств, но то не мешает ему обхватить мужчину за плечи и ответить на его страсть. Эта душа позволила себе вновь полюбить. — Почему ты занимаешься работой в день своего венчания? — Тэкгён любовно касается губами ладони Яна, где не так давно начало сиять кольцо, подаренное королём торгового королевства. — Я не притронулся и пальцем – все приготовления совершил Тэхён, — заверяет отпущенный свободой фрейлин, возвративший себе былой титул. — Он ожидает вашего прибытия. В сей час вы можете найти его в саду. Каменный коридор заливает золотистым свечением летнего Солнца, гулящий ветер врывается в распахнутые окна, принося с собой различные запахи цветущих трав. Тэкгён следует к задним вратам, что выводят в сад, излюбленный его младшим братом, юным королём Севера, и взглядом находит серебряные волосы, ярко переливающиеся блеском в лучах. И в своих руках Тэхён держит сердце Севера – дитя, поцелованное Луной. Его смех льётся песней ветров, разносится по землям и растворяется в небесах, вызывая улыбку на лице юноши. Тэкгён делает шаг, каблук его сапог цокает на камне ступеней, он приближается, взглядом находя в присутствии омеги душу, когда Тэхён оборачивается и отдаёт своё дитя сидящему позади. Янтарный взгляд заполняется нежностью и трепетом, омега преисполнен чувствами к сидящему подле мужчине, потому на очах его нет слёз, а в душе страха – позади у дерева восседает Чонгук, истинный король земель Севера, поднимая руками, покрытыми шрамами, своё дитя, своё сердце к небесам. Тэкгён останавливается, не прерывая миг свободы, обретённой королями Севера, и понимает, что Дэхён оказался прав. — Эта улыбка истинно прекраснее жизни. Смех дитя, что стало жизнью для королей, подхватывает сорвавшаяся с ветки птица, взмывающая в небесную синь и неся свету на кончиках перьев легенду о Севере. Она пролетает широкие поля, ветвистые тропы, вековые леса, временами восседая на крыше домов встречающихся деревушек. Сказ несёт Луна-Блудница, являя путникам в молвах о своём Дитя, и птица, пролетающая мимо, слышит эти беседы в тавернах дальних королевств. Маленькое создание тонкими ножками восседает на камне у распахнутого окна покоев королевских, затихает, не несёт смех первенца Севера, когда слышит плач иного дитя. На этот зов следует юноша, до сей поры не обретающий покой своего сердца, трепетно поднимает дитя на руки и убаюкивает его колыбелью. Юнги видит в новорождённом падшего короля, они схожи меж собой, но, невзирая на сходство, Роуланд любит наследника, словно своего. Юнги должен взрастить из него истинного правителя, который закончит то, что не смог сделать Хосок. — Спи, мой свет и юный король, Собирая годами души моей боль. Ты явишься миру именем Смерти, Вступишь проклятьем на хладные тверди. Мечом короля ты развеешь забвения, Неся сердцу Севера расплату отмщения…