May be May

      Ответить «да» — значит соврать, а жабры раздуваются до неестественного размера, стоит хоть немного приукрасить реальность. Ответить «нет» — нагнать на себя подозрения. Глупости.       Работник, похожий на морского ската из-за широких плеч и почти отсутствующей шеи, вздыхает и задаёт вопрос снова:       — Был ли у вас сексуальный опыт с русалками прежде?       Невнятно хмыкаю и дёргаю плечами. Должно сработать.       — Согласно правилам, нужно вас предупредить о том, что это отличается от контакта с людьми.       Едва сдерживаюсь, чтобы не фыркнуть. Будто это не очевидно.       Обитатели подводных глубин выдаются едким, несправедливым нравом: стоит совершить один незначительный промах, считай, что ты всегда был изгоем. Каждый удумает залезть к тебе в душу, жестоко насолить, например, наслать физалий, чтоб ни одна настойка на водорослях не смогла спасти от ожогов. Место укуса жжётся, печёт и опухает, оставляя на теле некрасивый рубец, но такие раны хотя бы проходят. Душевные же не дают спать ночами, приходя ядовитыми насмешками при полном мраке морской пучины.       Не проявляешь инициативу — ведомый планктон, высказал неправильное мнение — «А что это актинии распустились да лезут за пределы своего рифа?». Головастики-переростки, не готовые принять реальность, отличную от их молотообразной башки. Отстать от них — значит потеряться в тени, стать безмолвым крабом-отшельником, доживающим свой век за воротами Белого Дворца Тритона. Едва ли завидная участь.       — Вам нужно подписать здесь, — русал-скат вручает кипу красно-зелёных порфир. — Внизу каждой страницы, а в конце — каплей крови. Игла крылатки прилагается. Договор с морем, но не такой, как обычно, сами понимаете всю интимность момента, — от его игры бровями меня сейчас вырвет. — Подписывая, вы соглашаетесь, что заключаете договор добровольно, без принуждения, что проинформированы обо всём, что может случиться в процессе соития. Вся ответственность за любые заболевания, мутации и травмы, полученные во время посещения заведения «Морской дракон», лежит только на вас.       Ручка с чернилами осьминога плавно движется, оставляя на листах кривую лестницу на ходу придуманного имени. Мерил. Красиво и звучно. То, что требуется для таких заведений.       Глаза не могут фокусироваться на пространных формулировках, а ладони неприятно стягиваются слизью волнения. Скоро всё это кончится, скоро.       — Первостепенный осмотр не выявил никаких препятствующих обстоятельств, после процедуры придётся пройти ещё один, чтобы полностью удостовериться в том, что соитие прошло без последствий, — удовлетворительно кивает, разглядывая скромное кровавое пятнышко-подпись. — Всё необходимое будет на месте, в жёлтых контейнерах.       Благодарю, не став уточнять детали. Зайти и выйти, ничего сложного, Маркус.       В Акватике не принято долго ходить без пары, не принято не выбегать на берег при любой возможности, не принято сохранять невинность морского конька, когда тебе уже за 300 лунных циклов. Жаберные щели горят, перебулькивания за спиной становятся вечным атрибутом, вот Сивард и предложил найти решение проблемы.       Переговоры шли недолго — на следующий день он уже нацарапал адрес на тоненькой ламинарии. До последнего сомневался, шутка ли. Такие организации находятся в серой зоне, подплыть сложно, стена подводного хлама людей скрывает дом терпимости от их же кораблей. Удобно.       Работник-скат провожает до коралловой арки, что тут же раскрывается.       — Располагайтесь, Мерил, — чужое имя режет слух, но несовершеннолетним вход строго запрещён. Пришлось извращаться. — Личные вещи оставьте здесь, через пару минут, таймер на левой стенке, вода начнёт постепенно сливаться. Обратитесь, когда дойдёт до пояса. Как только не останется ни капли, пройдёте в ту дальнюю игровую.       «Спасибо» ударяется о закрывшуюся дверь, а мне не остаётся ничего, кроме как снять пожитки и ждать. Слава Тритону, научился делать это превосходно.       Не то, чтобы мы с Сивардом ладили до. Мотивов для помощи не найти, но он не измывался, не натравлял муренового угря, не вытаскивал последние жемчужины из ожерелья. Да, русалы из его группы не отличались правильностью, но не нагнетали. Поэтому пришлось поверить и прийти в назначенное место.       Вода начинает сливаться, сантиметр за сантиметром обнажая рельеф стены. Обращение даётся легче обычного, хотя ноги не слишком слушаются, всё норовя подогнуться. Всё будет хорошо, просто дыши.       Дальняя дверь легко открывается, стоит чуть тронуть её подушечками. Игровая напоминает раковину наутилуса — величественная, просторная, с яркими жёлтыми контейнерами со средствами контрацепции, смазками и всеми атрибутами, что могут понадобиться в процессе. Выдохни, ты уже тут.       Посередине, на небольшой возвышенности, — коралловое ложе, вымощенное каулерпой, приятно отзывающейся мурашками на коже. Медленно подхожу, проводя рукой по зачарованной подстилке, сохраняющей тепло и структуру, скользящей и затормаживающей сильное движение, и замираю, слыша голос сзади. Его голос.       — Мерил, — зовёт по выдуманному имени, хотя явно признал. Нет-нет-нет, не может быть. Он же не… — Здравствуй.       Выдыхает прямо в губы последнее слово, зарождая пока неясное чувство. Страшно? Больно? Хочется продолжения?       Руки давят на плечи, верёвочной куклой сажусь на самый край. Он приседает так, чтоб наши лица были вровень. Смотрит, испепеляет тёмно-синими радужками, а рот искривляется, бормоча заклинание повиновения.       «Хоть бы в конце прочёл о забвении», — молит внутренний голос перед самым началом игры. Той, где нет победителя. Той, где обе стороны единогласно капитулируют.