24. Пикник
14 июня 2021 г. в 12:29
Чай разливается по чашкам, тихо журча. Луговая трава безжалостно царапает лёгкие изнутри, заставляя мысли взвиться вольными бабочками. Согнутые пледом травинки едва пробиваются сквозь ткань.
— Пикник — прекрасная идея, — оборачивается, ослепляя простотой и искренностью.
Расплываюсь в ответной улыбке, бережно опуская ложечку на блюдце с позолоченной каёмкой.
— Спасибо, что пригласил, — это что, смущение на бледной веснушчатой коже щёк? Или это у меня температура от жара цветочного чая? — Мне, правда, это важно.
Дотрагиваюсь до её руки губами, едва касаясь. Этот миг хочется запечатлеть на плёнку, увековечить, обессмертить, как и всю её. Если бы только можно было подобрать слова — волнующие, прямые, чёткие, — я бы обязательно их посвятил ей.
Чокаемся чаем — будто так принято в «высоком» обществе — смеёмся, нежимся на завистливом солнце, выжигающем чёрные дыры, начинающим все пожары земли, заставляющем души тонуть и тлеть-тлеть-тлеть без конца.
Собранный букет полевых бесценен, каждый щелчок затвора смазанней предыдущего, лёгкие касания рук сменяются губами. Фисташковые глаза сначала не понимают, на мгновение скрываются за ресницами, а после щурятся, щемяще улыбаясь.
Бледно-розовый мешается с кофейным, бедро нимфы оборачивается в плед, медь волос рассыпается по поляне. Безумно жарко и до невыносимого хорошо. Что-то внутри распирает от чувств: радость, счастье, опьянение человеком, кожей, размашистыми движениями, ломаными линиями, остающимися от ногтей.
Скулы, шея, ярёмная впадинка, грудь. Пересчитываю рёбра, вызывая мурашки на кончиках рук и подавленный всхлип. Вся дрожит, не зная, куда деться от откровенности тела, от себя самой — свободной и до чёртиков влекущей.
«Никуда, — шепчет голос в голове. — От себя не скрыться».
В пальцах — сущее электричество, запускающее волны удовольствия. Жажда полного обладания царапает виски, вызывая лёгкое головокружение. Вот она вся: от мелкого пушного волоса на лбу до большого пальца на левой ступне — во власти момента. В моих чарах, моей силе и слабости. В сладкой истоме, муке, не поддающейся объяснению. В каждом жесте и ответном движении бёдер.
Нестерпимо жарко, горячий пот спускается по позвонкам. Ластится и обнимает, крепче впиваясь в открытые плечи. Йодом прижигает предыдущие невзгоды, будоража и заставляя бутоны распуститься.
Пальцы, запястья, локти. Губы мажут подбородок, задеваю её ресницами. Рвано выдыхает, смеясь, и не спешит одеваться. Переплетает руки и встаёт. Тихий шаг переходит в бег, её улыбкой можно резать ночь, ослеплять врагов, поджигать города. Пепелить сердца и души влюблённых дам и юношей. Если она оружие, я уже готов сложить свою голову.
Шум воды становится ближе, тень прохлады ложится кружевом на кожу. Благодарно сжимаю кисть, вновь наклоняюсь в желании оставить след губ, но она проворней. Берёт лицо в ладони, с жаром прикасается, терзает, лишая рассудка, заставляя найти смысл, и шепчет. Вкрадчиво, но точно, чётко, поражая.
Вздыхает, клянётся, что не хотела; обещает найти выход; молится, чтоб не уходил, потерпел, переждал. Ком застревает где-то в адамовом яблоке, когда, едва коснувшись воды, она рассыпается. Когда выныривает, блестя переливами жидкого злата, когда краснеет, стоит тронуть чешуйки. Склизкие, твёрдые, жемчужные.
Киваю, ставя подпись под смертным приговором. «Одним немым больше, одним меньше», — язвит сознание, но её замешательство очевидно. Жаль, что блокнот остался на поляне. Следовало его взять.
— Пойдём. Покажу одно место.
Будто даёт выбор, благородная. Вода, кажется, родниковая, неприятно холодит. Водит руками, прогревая потоки вокруг, и улыбается в ответ. Сцепляет пальцы и подключает хвост.
Шум воды становится бесконечным. Резкие всплески, плавные бульканья, вечные перекаты волн из одной в другую. Всё размыто, пока она не останавливается, давая время собраться и осмотреть логово.
Тайный грот, скрытый от сторонних глаз водопадом. Сыро и влажно, до ужаса душно. Ловлю губами воздух, когда свет начинает мигать.
— Это он? — грубый женский голос отдаётся эхом пещеры.
— Да, моя королева, — учтиво кланяется, распинаясь.
— Точно? Ты уверена, дитя? Ни одной охотнице не удавалось пленить огневика.
Кого? Выходца из того мистического народа, описанного в старых легендах? Акватики, огневики… Сущий бред, не поддающийся научному смыслу.
— Он сам показывал. Я это чувствовала.
Вновь краснеет, прикусывая губу.
— Хорошо, можешь быть свободна. Твоя награда ждёт тебя в темнице, её никто не трогал.
Мгновение, и щупальца обвивают тело. Малоприятно. Попытка вывернуться провальна, а слой водорослей, сковывающих конечности, никак не помогает.
— Вернись, — водопад скрывает окончание немой фразы, камнем падая вниз. Слёзы катятся из глаз, будто хотят за пеленой скрыть реальность, когда свет вновь меркнет, теперь уже навсегда.