***
Весь сентябрь сражения шли за сражением. Сначала были битвы в северной части Франции. Фрицы отступали, и вскоре, американцы и союзники уперлись в Линию Зигфрида. По сути, и линией то это было не назвать. Но все, же не стоило недооценивать врага. Американцам противостояли хорошо вооруженные отряды, которые, впрочем, будто и не пытались удержать захваченные территории. Все усугубилось при подходе к границам Германии. Была освобождена Бельгия, Пирсон надолго запомнил стычку под Брюсселем. Но их взвод быстро, буквально ударными темпами продирался к Германской границе. И чем ближе становилась для Эстель бывшая родина, тем больше она становилась нервной и замкнутой. От этого начинал нервничать и Пирсон. С момента прорыва, их отношения с Тёрнером начали стремительно ухудшаться. Сержант и лейтенант постоянно грызлись друг с другом, и щитом между ними зачастую становилась Эстель. Девушка уже привыкла просто вставать между мужиками, во время особенно жарких споров, и при ней, они все же не решались сильно кричать. Наступил октябрь. Американцы вошли в Ахен, город на западной границе. Немцы здесь, будто с цепи сорвались, и каждый квартал давался солдатам огромной ценой. Взвод Тёрнера сейчас квартировался в районе Готфридштрассе. Эстель сегодня была в лагере, а Цуссман с Рэдом только подъезжали. Но между Тёрнером и Пирсоном вновь вспыхнул конфликт: – …Мы на немецкой земле, и она жесткая, если ты не заметил. – Слушай, будешь на меня давить, увидишь, что станет. – Я лишь сказал только то, что у нас есть задание… Эстель вздрогнула от крика лейтенанта: – То, что я приказываю, и есть твое задание!!! Застывшие солдаты были одернуты уже криком сержанта: – Эй, прибавьте темп! Мы должны успеть до ночи! Немка втянула голову в плечи. Ей было здесь неуютно. Каждый день натягивал ее нервы в струны, которые чуть не лопались от напряжения, а масла в огонь подливали сержант и лейтенант. Девушка встала, выбрасывая потушенный окурок и пошла к ребятам, помочь. В последнее время она стала очень много курить. Пока она помогала Дэниелсу с коробками, подошел Фрэнк и бросил на ящик в руках Рональда письмо в конверте: – Эй, смотри, что нашел. От твоей девушки. Дэниелс нахмурился, смотря исподлобья на товарища: – Я вроде говорил, не трогать мои вещи. Эстель обернулась, успев загрузить свой ящик, а Айелло спросил, с легкими нотками удивления: – И что, даже не вскроешь его? К парням подошел Дрю и пробежался глазами по адресной строчке письма: – Боишься что это «прости–прощай»? Вон, стоит адресат Дэниелс, а не Рэд. Обидно, но думаю, она тебя отшила. Жемчужинка фыркнула, хватая следующий ящик: – Не думаю, что все было бы так. Возможно, какие–то важные новости. Рэд чуть улыбнулся – все-таки его подруга умела находить нужные слова. Но Стайлз не унимался, даже от раздраженного вдоха Дэниелса: – А может это письмо Шрёдингера? Ну, типа пока не откроешь его, она твоя? Айелло, возмущенный такой бестактной шуткой, выписал заслуженный подзатыльник Дрю: – Ай! – «Письмо Шрёдингера»? Сдурел уже что ли? Проходящие мимо Тёрнер и Пирсон еще порыкивали друг на дружку, до Эстель долетел даже обрывок фразы Джозефа: – …Твоего мнения никто не спрашивал! От перепалки солдат, не остывший Тёрнер рявкнул, да так, что бедная девушка от неожиданности выронила ящик: – ОТСТАВИТЬ ТРЁП!!! В семь тридцать атакуем национальный театр! Строго взглянув на остальных, он ушел, все еще кипя от ярости. Жемчужинка, шипя от боли, потирала ушибленное колено: – И чего так кричать? Как будто бы нам не хватает врагов, а они еще друг с другом умудряются цапаться. Цусс, помогая, поднял ее ящик: – У каждого есть предел, подруга. У каждого. Эстель заметила, как Дэниелс немного завис, глядя на письмо. Она вздохнула, и произнесла, встав рядом и положив свою руку на широкую кисть рядового: – Не слушай их. Не думаю, что она бы так поступила. Скорее всего, новость важная. Но думаю, что стоит открыть письмо, как будешь готов. Рэд немного улыбнулся: – Я это понимаю умом, Тий. Но душа говорит совершенно не так. Но если я хочу вернуться домой, я должен верить в ее любовь ко мне. Жемчужинка улыбнулась и, похлопав по предплечью друга, произнесла: – И правильно. Это всяко лучше, чем ворчун под боком. Парни рассмеялись, догружая последние ящики.***
В семь был сбор. Жемчужинка иногда поглядывала на Пирсона, но сержант сегодня, будто бы, намеренно ее игнорировал. Иногда девушке казалось, что он на нее очень сердит. Развеивало это предположение лишь то, что каждый вечер он приходил и обнимал ее до хруста костей, а потом сидел так по 10–15 минут, не выпуская. Она понимала, что он напряжен как никогда, и жалела, что не может ему помочь. Но это война. Нужно думать о заданиях и о том, чтобы самому остаться в живых. Тёрнер коротко проинструктировал взвод, и они выдвинулись. Первые пару улиц было тихо, но потом словно кто–то включил звук. Со всех сторон на американцев обрушился град огня, солдаты только и успевали отстреливаться. Слышался вой ракетных залпов от базук и панцершреков, грохот от снарядов, свист и визжание пуль, треск стекла. Немка бежала в замыкающих, постоянно отстреливая недобитков в окнах и витринах. Ее FG-42 служил ей верой и правдой. Она нарочно метилась в головы, не растягивая, чтобы забрать как можно больше душ. Они бежали напролом, вытесняя силы врага, но и немцы не были кроткого десятка. Едва показалась площадь у театра, между отрядом пролетел снаряд, разрываясь. Эстель только и успела крикнуть: – Пак! Как прогремел второй выстрел. На площади их явно ждали. Немцы приволокли сюда два противотанковых орудия и поставили их на конце Петерштрасе. Помимо паков, на американских солдат обрушилась огневая мощь пехоты. Отряд успел спрятаться у машин перед площадью, Жемчужинка же юркнула за колонну в витрину здания. Тут из–за дыма и обломков ее практически не было видно. Пирсон подгонял ребят и кричал Рэду: – Давай Дэниелс! Парень упал недалеко от мешков с песком, и ему помог уже Цуссман. Уильям огляделся, выискивая остальных, не нашел взглядом лишь свою подругу. Но та сама себя выдала – автоматная очередь выпотрошила особо настойчивого пулеметчика на втором этаже, в здании напротив. Ошметки его кожи, плоти и мозгов красочно расписали стену и обломки за спиной рухнувшего тела немца. Стайлз крикнул: – Черт побери, мы их валим, а они все прут! – Долго мы так площадь не удержим! – это был уже Рэд, постоянно пригибающийся от летящих осколков. Сержант рыкнул: – Артиллерия уже в пути, максимум 10 минут! – Или 10 часов! Лейтенант, нам срочно нужны танки! – снова встрял Стайлз, трусливо пряча голову вниз. Пирсон рявкнул: – Нет! Танки прикрывают фланг! – А ну заткнитесь и дайте подумать! – крикнул Тёрнер, махнув рукой. – Сэр, нет времени думать! – Цуссман пригнулся, и по его каске по касательной просвистела пуля, вызвав металлический вой. Решившись, Джозеф отдал приказ: – Дэниелс, Пирсон, Айелло, дуйте за рацией! Вызывайте танки! Вперед! Сержант, в последний раз взглянув на испуганную девушку, которая стояла за колонной, кивнул ей и сорвался с места вместе с Рэдом. Эстель же, начала потихоньку снимать ребят из здания напротив, расчищая путь Пирсону и Дэниелсу. Сержант что–то кричал в рацию, но, ни слова было не разобрать из–за шума. Паки работали бесперебойно. Эстель пыталась отстреливать их наводчиков, однако как в случае с гидрой – на месте отрубленной головы вырастало две. Так и тут, едва она убивала одного солдата, на его место прибегали двое фрицев. Джозеф и ребята так же работали по выбегающим фрицам. Услышав треск и стук от камушков, немка едва успела пристрелить выбежавшего на нее краута и ринулась из здания. Тёрнер, увидев, что и в доме рядом с ними полно краутов, передислоцировался с бойцами. Жемчужинка, которая на всех парах неслась к центральному входу театра, ощутила горячую боль в плече, но временно не обратила на это внимания. Пирсон заметил свою подругу, и причину ее бегства с насиженной позиции - немцы в здании. Уильям одной меткой очередью снял троих. Жемчужинка подбежала к ним, ее левый рукав был залит кровью. Сержант обеспокоенно спросил, когда Эстель села рядом с ними: – Ты как? – Царапина, – отмахнулась немка, еще одним выстрелом размазывая мозги и кровь солдата рейха по стене. – Сейчас важнее то, что они слишком близко! – Танки уже в пути! Врагов становилось все больше. Пирсон, Дэниелс и Эстель еле успевали отстреливаться, в итоге пришлось действовать полу валетом – стреляли двое, один кучно, второй меньше, третий лишь изредка, чтобы перезарядка у всех была поочередно. Паки лишь усиливали напор, к ним присоединились еще и панцершреки. Жемчужинка слышала стрельбу вдалеке, а сержант вновь схватился за рацию, понимая, что долго они так не продержатся: – Дэгвуд Уайт 2\7 Злодею, где вы?! Ответа немка не слышала, она была сосредоточена на планомерном отстреле прибывающих краутов со стороны Алексианерграбен. Они выскакивали из–за орудий как черты из табакерки. Тёрнер тоже не отставал, другие ребята из их взвода, словно зенитки, крутили оружием, стреляя в любое движение за второй веткой улицы Театрплац. Пирсон, услышав ответ от танкистов, крикнул: – Быстрее Перес! Отбой! Ситуация накалялась до предела – фрицев стало слишком много. Будто бы где–то открылся портал, и они прибывали, как волны в шторм. Эстель чуть рыкнула, пригибаясь от осколков, и вытаскивая из сумки на поясе пару гранат М–24. Она их собирала с трупов фрицев, вязала по три и так использовала. Однако сейчас у нее с собой было всего 5 гранат этого типа. Повернувшись, она крикнула: – Я тоже люблю взрывы мальчики! И широко замахнувшись, отправила сразу две, наспех перетянутых ниткой. Взрыв унес жизни троих краутов, еще один упал, но был жив. Уильям продолжал обстрел, постоянно пригибаясь. Но на этом беды не закончились – на площадь выскочил Пз 4, а со стороны Петерштрасе приехали два SdKfz 251. Нет, это уже становилось невозможным. Пирсон поднял трубку рации, уже крича на последних силах: – Дэгвуд Уайт 2\7 Злодею, мы долго не продержимся!!! Ответ был дан, и Уильям отложил трубку, продолжая стрелять. Эстель услышал типичный лязгающий звук гусениц и рев двигателя Шермана. В следующий момент в паки прилетел его снаряд. Перес разъяренной фурией вырвался на площадь. Бедный Пз даже башню повернуть не успел, как Шерман буквально разорвал танк, попав в боеукладку. Из–под башни немецкого танка вырвались всполохи ревущего пламени и в следующий миг, башню просто оторвало, и, упав, многотонная деталь боевой машины придавила пару человек, убив этим мгновенно. Фрицы в отчаянье пытались отстреливаться из пулеметов, а ракетчики судорожно заряжали панцершреки. Но Перес и его команда оказались проворнее – поливая огнем пулемета здание и выкашивая фрицев, они добили и два БТРа. Вскоре наступила тишина – немногочисленные враги отступили, оставив трупы товарищей. Перес сообщил о том, что площадь зачищена, а Дэниелс, поблагодарив за помощь, отрапортовал отбой. Пирсон помогал подруге, перетягивая ее рану. Она оказалась не серьезной – пуля прошла по касательной прямо по боку плеча, неглубоко, но рана сильно кровоточила. Когда он затянул покрепче бинт, прибежал Джозеф и остальной взвод. Осмотревшись, он отдал приказ: – Перес будет удерживать площадь, прикрывая наш фланг. К отелю «Аллендорф» пробиваемся без танковой поддержки. Марш! Голос у лейтенанта дребезжал после долгого крика. Уильям еще раз убедился в самочувствии его Жемчужинки, и слегка подтолкнув в спину, пошел за Тёрнером, который по пути объяснялся с Цуссманом: – Нацисты давно используют отель в качестве штаба. Нам нужно выдворить их оттуда. – Было бы проще, если бы танки пошли за нами… – Перес остается тут. Он должен удерживать эту позицию. Мы на острие атаки рядовой. Лейтенант шел вперед до упора улицы, за ним и остальные. Пирсон скомандовал, за ним Тёрнер: – Внимание! – Проверьте окна. Враги могут быть в витринах. Цуссман оглядывался, направляясь к перекрестку крадучись: – Что–то не так, слишком тихо. Сержант шел чуть впереди, а немка вдруг остановилась, не доходя до улицы, и за ней замерли и все остальные. Джозеф повернулся с недовольным выражением лица, но Эстель только шикнула на него, вслушиваясь. Тёрнер напрягся: слух у немки был на зависть всем – она слышала даже писк летучих мышей. И если она вдруг остановилась и вслушивается, то он поверит ее слуху. – Что? В чем дело? Эстель мотнула головой и жестом указала всем отойти от развилки. Сержант, Лейтенант и прочие парни только напряженно кивнули, отступая на пару шагов. Жемчужинка же наоборот, крадучись пошла вперед. Выглянув за угол, и бегло осмотрев улицу, девушка жестом показала отряду не двигаться, а потом резко вернулась, спрятавшись за угол: – В конце улицы на третьем этаже. В окне пулеметное гнездо. Уильям выругался сквозь зубы, а Тёрнер выглянул, оценивая укрытия. Фортуна им улыбнулась в этот раз – на улице было полно брошенных автомобилей. Он отдал команду: – Вы все слышали. Пулеметчик, третий этаж в конце улицы. Идем тихо и прячемся за укрытиями. Все пошли, пошли, пошли! Весь взвод короткими перебежками пробегал улицу от машине к машине. Пулеметчик начал стрельбу, но пули только барабанили по корпусам машин и грузовиков. Немка шла в середине, постоянно выглядывая в щели и оценивая обстановку. Но дальше небольшого Фольксвагена им было не пройти – начинался подъем в горку из обломков и там они бы стали легкой мишенью. Был только один путь – в небольшое здание справа. Дэниелс рванул туда, но их там поджидали крауты, в том числе и еще один пулеметчик с MG–42. Эстель рыкнув, вытащила свой FG-42. У нее оставалось не так много патронов, всего два магазина. Пока Рэд возился с пулеметчиком, она отстреливала бригаду «поддержки». Впрочем, и остальной отряд не отставал. Однако здание явно было не сквозным, а потому, перед парнями и их подружкой предстал во всей своей красе его величество тупик. Цуссман оглядел состояние ходов в доме, и ребята пришли к неутешительному выводу: – Лестница заблокирована намертво. – На улицу нам тоже возвращаться нельзя! – крикнул Стайлз, поправляя каску. Тёрнер бегло оценив обстановку отступил назад, крикнув Дэниелсу: – Стена напротив, с виду хрупкая, доставай гранатомет. Пирсон подошел к подруге и, обняв за плечи, отошел с ней назад. Девушка чуть сжала руку сержанта, пытаясь его немного хоть приободрить. Уильям шепнул ей: – Закрой ушки. Эстель послушалась, и поняла в следующий момент зачем – от грохота взрыва даже у нее зазвенело в ушах. Жемчужинка помотала головой, а Пирсон, спешно, в пыли, чмокнул ее в макушку и ринулся вперед, давая ей прийти в себя. На улице были ошалевшие от американцев солдаты, которые конечно попытались дать отпор, но вышло откровенно слабо, да и было их всего семеро. Пока что все было относительно хорошо, даже раненых было не так много. Пирсон подошел к Жемчужинке и мягко приобнял. Девушка вздохнула: – Нас явно тут не с цветами ждут. Людей нет, их явно эвакуировали… – Тем лучше, – произнес сержант, осматриваясь. Эстель вздохнула и чуть повела плечом – рана начинала неприятно и больно отдавать в руку. От Уильяма это не ускользнуло: – Может морфий? – Нет, нет, не хочу. Вернее, не нужно… Пирсон остановил ее и, положив руки на плечи девушки, взглянул ей в глаза: – Не смей терпеть. Если больно, прими морфий. Слышишь меня, Жемчужинка? Та слабо улыбнулась и произнесла, опустив ладошку на руку Уильяма: – Все хорошо, Уильям, правда… Тот чуть сощурился, не доверяя словам девушки, но все же, решил ее не донимать. Тёрнер повернулся, услышав их и оценивая руку немки. Он давно заметил, что она закатывает рукава как Пирсон. Сейчас весь рукав ее формы и рука была залита кровью. Он подошел и просто вручил девушке тюбик морфия, произнеся: – Сержант прав. Лучше прими морфий. Эстель закатила глаза: – Да говорю же, все нормально! Немного саднит, но не так прям и больно. Парни из взвода покачали головами. Им не нравилась такая самоотверженность девушки – она уже пошла на миссию с не до конца вылеченной ногой, теперь вот игнорирует рану на плече. В конце улицы был глухой тупик. Девушка осматривала дома и всматривалась в окна. Фраза, которую она произнесла, передернула многих парней: – А ведь когда то тут кипела жизнь… Матери и жены ждали мужей, дети играли, бабушки и дедушки следили за внуками… А теперь взгляните – они вернутся в разруху… Тёрнер ответил, подбирая игрушечный паровозик, и поставив его на подоконник окна на первом этаже: – Зато когда они вернутся, не будет войны. Им не придется ждать снаряда в голову, или бомбы. Дом отстроить легко. А вот жизнь вернуть невозможно… Пирсона аж дернуло с этой фразы. Когда-то Джозеф крикнул ему ее в лицо, после Кассерина. Тогда же, он и подал на сержанта, теперь уже, рапорт. Эстель вздохнула, подобрав небольшую фотографию чьей-то семьи в рамке. Она была очень символичной – стоит папа с малышом на руках, рядом улыбается его жена. По стеклу фото прошла трещина, отделяя отца от семьи. Девушка сдула с нее пыль и тоже поставила на тот подоконник, к игрушечному паровозику. Взглянув в последний раз на экспозицию, она, понурив голову и поджав губы пошла дальше. Это война… Вскоре их отряд вышел к пролому между зданий, справа был полуразрушенный жилой дом, а спереди, в проломе стены можно было увидеть отель. Пирсон рыкнул, перезаряжаясь: – Вот он ребята. Последний оплот краутов. Тёрнер, который шел за ним приказал: – Дэниелс. Доставай бинокль, оцени обстановку. Солдат присел на выступе, пока остальные сидели за его спиной. Он сначала бросил взгляд на жилой дом. Естественно, враги прятались: – Тихо. Очень тихо. Это плохой знак. – Что видишь, Дэниелс? – это был Тёрнер. – Бомбардировщики закончили работу, небо чистое. Рэд замолчал, всматриваясь в небо. Уильям, который сидел чуть позади Джозефа нетерпеливо спросил: – Что ты там высматриваешь рядовой? – Смотрю на отель. Нигде ни души. Крауты прячутся, и, похоже, занялись укреплением обороны. Это место их последняя ставка. – Значит, подберемся без особых проблем, – сказал сержант, вставая, как и остальной взвод. – Не уверен. Когда ударим по отелю, нужно быть готовыми ко всему, – ответил Дэниелс, переводя взгляд на улицу. Тёрнер чуть похлопал его по плечу и указал на полуразрушенный дом: – Сначала жилое здание. Он может кишеть фрицами. Зачистим его, обезопасив этим тылы, и только потом отель. Стройся! Парни поочередно спрыгивали вперед, а Уильям помог спуститься подруге. Эстель произнесла оглядываясь: – Не бегите в здание. Мои бывшие соотечественники любили в городских условиях устраивать засады. Тёрнера немного передернуло – эта девчонка уже почти что командовала. Но это была придирка. Эстель всего лишь пытается предупредить их. И не слушать ее, ту, которая была с немцами всю жизнь, и тем более служила, глупо. Пирсон подгонял ребят, но и не прислушаться к совету не мог. Ребята осматривались, но, было похоже, что здание чистое – не было никого. Эстель не бежала, в отличие от других, а шла осматриваясь. Сержант тоже шел не торопясь, высматривая противника. На втором этаже вновь обнаружилась хлипкая стена, а потому, Рэд достал из-за спины базуку, как раз одновременно с приказом Тёрнера: – Дэниелс, нужен гранатомет. Немка немного зазевалась, и Уильям едва успел закрыть ей уши. Удар гранатометного снаряда в щепки разнес стену, подняв огромное облако пыли, а Пирсон по-командирски рыкнул на подругу: – Хватит ворон считать! Эстель фыркнула на него, клацнув зубами: – Еще раз поднимешь на меня голос, схлопочешь по носу! И для убедительности уперла кулачок в нос сержанта, вызывая у него, да и не только, невольную улыбку – как будто шпиц угрожает льву. Цуссман, отмахиваясь от пыли, крикнул: – Ничего не вижу! Облако пыли медленно оседало, но неожиданно раздалась стрельба. Крауты были в более выгодной позиции – в проломе они занимали весь параллельный и более высокий этаж, стреляя по американцам. Пирсон едва успел пробежать, автоматная очередь буквально «облизывала» его следы. Он крикнул остальным, пригибаясь: – Немцы! Огонь! Цуссман, который было подбежал к двери, с ужасом обнаружил, что она заблокирована. Он крикнул, стараясь перекричать шум выстрелов: – Проход заблокирован! Надо убить этих краутов! Эстель сидела на удалении, ее FG-42 от бесперебойной стрельбы уже начал перегреваться. Она стреляла кучно, потроша врагов. Отряд тоже вел кучный огонь, а немцы все прибывали. Наконец, последний был убит, а отряд приходил в себя. Уильям ринулся к подруге, которая неловко плюхнулась на пятую точку и тяжело дышала: – Цела? Та кивнула, и лишь попросила дать ей отдышаться. Сержант присел на корточки рядом и протянул флягу с водой. Жемчужинка поднесла флягу к губам, но ее руки ходили ходуном. Вообще, ее буквально колотило, так что Пирсону пришлось придерживать фляжку, чтобы половина не пролилась. Джозеф, увидев состояние девушки, вздохнул – она впервые так себя чувствовала. После освобождения она была куда спокойнее. Но Эстель была не напугана, нет, колотун ее взял после долгой стрельбы. Ей было непривычно чувствовать такую вибрацию, поэтому в голове она сделала себе пометку – найти оружие поменьше. Тёрнер тем временем отдал приказ другому солдату: – Роджерс, к двери! Зачистить следующую комнату! – Есть сэр! Эстель робко спросила, увидев насколько маленький проход: – Может лучше я, лейтенант? Я тут пройду быстрее. – Нет! – Да! Пирсон и Тёрнер сказали свои «нет» и «да» одновременно. Причем это был Уильям, кто сказал «нет». Джозеф понимал, что ощущает сержант, но их рядовая была права – она быстрее и мельче. Он взглянул на Уильяма и произнес: – Пусть идет первой. Она далеко не так беззащитна, как ты думаешь. Пирсону пришлось закусить язык, чтобы не обматерить Джозефа. Но он ведь лейтенант, и ему как сержанту придется подчиняться. Да и они оба правы – его подруга была в половину каждого из солдат, она легко просочится в этот проход. Он лишь судорожно кивнул, сжав добела приклад Томпсона, и Эстель юркнула в открывшийся ход, напоследок ободряюще улыбнувшись сержанту. А за ней стали продираться и остальные. Дэниелс, кряхтя, пролезал вслед: – Какой тесный проход! – Жемчужинке то хорошо, а я вот не уверен, что пролезу, – произнес Айелло, вставая в очередь за Рэдом. – Не стоило тебе так налегать на тушенку, – усмехнулся Рональд, пробираясь мимо шкафа. – Ох, как смешно! – огрызнулся Айелло. Взвод услышал короткий вскрик девушки и стрельбу. Следовавший за девушкой Дэниелс рванул перед. Оббежав угол, он увидел, как Эстель пыхтит, пытаясь убрать с себя убитого фрица. Голова парня была так разбита, что от черепа осталась только «чаша», а девушка была вся в его крови. Рэд, было, хотел подойти и помочь, но она рявкнула, что было сил: - ФРИЦЫ!!! Взвод успел от этого крика рассредоточиться, и правда, на них пошли немцы. Они были везде, во всех трех комнатах, за проломом, на верхних этажах. Началась перестрелка. Немцы пытались тщетно, но довольно уперто противостоять отряду американцев. Одного рядового ранило дробью, остальные же рассредоточились по углам. Американцы превосходили немцев числом и оружием, и вскорости последний испустил дух. Все это время, Жемчужинка лежала под трупом, вынужденная не шевелиться. Она не могла физически сдвинуть с себя эту тушу, а потому, старалась не двигаться лишний раз и экономить кислород. Дышать ей было очень тяжело – вес рослого краута в полной экипировке был просто колоссальным для хрупкой девушки. Подоспевшие Стайлз и Айелло, матерясь, стащили с нее труп и помогли встать. Эстель от омерзения высунула язычок – она вся была в крови и ошметках мозга этого немца. Пирсон, увидевший это, тоже скорчил мину отвращения. Жемчужинка чуть плаксиво произнесла, вытащив из складки формы глаз, который видимо «стек» из размозженной головы фрица: – Господи Боже, какая гадость! И отшвырнула его от себя, судорожно тряся руками от отвращения. Парни лишь сочувственно переглянулись – неприятная ситуация. А вот Фрэнк нашел в себе силы даже пошутить, немного разряжая обстановку: – Ну что ты сразу «гадость», парень на тебя глаз вон положил! И мысли все тоже о тебе... Ну, и немножко НА тебе. Стайлз хихикнул, а девушка, которая стояла с раскрытыми руками, согнутыми в локтях, в позе полного омерзения, хмуро посмотрела на него, и хорошенько отряхнулась на кошачий манер, от чего остатки мозга краута и его кровь разлетелись в разные стороны, попав на шутников. Эстель сейчас благодарила Бога и Пирсона, что ее волосы были собраны в тугую косу вокруг головы, иначе эта гадость была бы и в волосах. Ее сержант научился ради нее плести косички, и теперь, когда выпадала возможность, помогал ей заплести не самые короткие волосы. Причем вся команда, включая Тёрнера, на предложение отрезать ей волосы, чуть ли в драку тогда полезла. Ребята вбежали по склону из обломков на второй этаж, осматриваясь. Лейтенант хмыкнул и, оглядев своих людей, крикнул: – Все целы? – Плюс минус, – ответил Уильям, помогая его подруге хоть немного счистить это дерьмо с одежды. Сержант быстрыми движениями смахивал какой-то тряпкой кровь и остатки извилин, придерживая девушку за плечи, словно очищал не живого человека, а куклу. Эстель иногда попискивала от особенно сильных тычков Уильяма, на что тот хмыкнул: – Терпи рядовая. Сама вляпалась, я говорил «нет», теперь вот, стой и терпи. В отместку, Жемчужинка натянула ему на нос его же каску. Ребята крадучись подошли к окнам, оценивая обстановку. Джозеф подбежал к центральному окну комнаты, выглянул, тяжело дыша, и произнес: – Вот и отель. Всем соблюдать тишину пока не нанесем удар! Все, пошли! Он сорвался с места и красивым пинком выбил дверь. Дальше был спуск по лестнице. Эстель и Уильям, из-за своей задержки опять замыкали строй. Когда они вышли, Тёрнер уже отдавал команду сдвинуть грузовик. Цуссман и Дэниелс кряхтели и матерились, Айелло оценивал состояние машины, а Стайлз как обычно ныл. Когда преграду убрали, Джозеф крикнул: – Ладно, двинули! Будьте готовы. Дэниелс, еще стена, доставай гранатомет! Уильям и Жемчужинка, стояли в сторонке. Сержант саркастично подметил: – Снесем все стены, да? Эстель уже по привычке заткнула уши, а Пирсон положил руки на ее, чтобы ей было не так громко как в прошлые разы, когда бедняжку от звона в ушах аж вело. Прогрохотал взрыв, и стена была уничтожена. Уильям, отпустив девушку, крикнул: – Вперед парни! Тёрнер и Дэниелс вбежали первыми, потом остальные. Крауты, которые, как и ожидалось, поджидавшие их, тут же открыли огонь. Лейтенант крикнул, прячась в укрытии за стеллажом: – Надо зачистить холл! Цуссман, Бриггс, Роджерс – направо! Айелло, Дэниелс, Стивенс – налево, со мной! Эстель, Стайлз, Пирсон, второй этаж! – Так точно! – крикнул Дрю, убегая к лестнице, за ним Жемчужинка и замыкал их Пирсон. Правда вот все трое в последний момент едва успели пригнуться – наверху народу была тьма и укрытий для них тоже. Пирсон лег, а Эстель спряталась за креслом, поверх которого валялись коробки и чемоданы. Уильям крикнул: – Они заняли оборону у главной лестницы! Девушка выглянула и заметила, что рядом с ней валяется винтовка СВТ-40. Девушка закинула за спину свой FG-42 и схватила самозарядную винтовку. Один, правильным выстрелом ей удалось убрать пулеметчика на их этаже. Уильям потихоньку убивал тех фрицев, которые все пытались попасть в его подругу. Он рычал и рвался вперед, буквально зверея. Перестрелка длилась долго, солдаты вермахта явно были не намерены отступать, и дрались до самого конца, пока не упал последний. Холл был в жутком состоянии – все стены были испещрены пулевыми отверстиями, лежали груды отстрелянных гильз, а пол был устлан телами и кровью погибших немцев. Оценив обстановку, Пирсон рявкнул, чтобы его услышали: – Холл чист! Солдаты собрались у черного хода, кучкуясь по обе стороны от двери, ведущей в неизвестность. Тёрнер был напряжен, а Уильям только сейчас заметил, что его подруга заработала ссадину на щеке и большую царапину на лбу. Джозеф произнес, приказывая: – Второй взвод, работаете наверху, прикрываете. Мы проверим подвал, за мной! Выбив дверь, он произнес, спускаясь по лестнице: – Держитесь за мной. Жемчужинка шла рядом с Уильямом, всматриваясь в потемки. А Фрэнк, в своей манере подколол бегущего рядом с ним фотографа: – Эй, Стайлз, гляди, идеальное для тебя укрытие! – Отвали, - обиженно буркнул Дрю. Сержант, придерживающий свою девушку за локоть, пока они спускались, одернул обоих резким: – Довольно! Тёрнер остановился у единственной не заваленной двери и приказал рядовому: – Дэниелс, дверь! Рэд осторожно открыл ее, и перед взводом открылась темная большая комната. Видимо, винный погреб. Пирсон рыкнул на взвод в полголоса: – Свет. Парни тут же достали фонари, включая. Из темноты послышался детский голосок: – Я слышу шаги… Может они принесли нам еду? Лейтенант чуть притормозил, тоже услышав голос. Немного повернув голову, он произнес так же в полголоса: – Похоже, ребенок, у кого нибудь есть шоколад? – Да, сэр! – Пусть Жемчужинка идет, она их понимает, – это был Айелло. Эстель вышла вперед – ее чуть подтолкнул сержант, а Дэниелс дал ей шоколадку. Взвод буквально на автомате решил дать ей «слово», как немке. Она прошла вперед Тёрнера, и присев на корточки, вытянула в руке плитку, произнеся как можно мягче: – Иди сюда, солнышко! Смотри, что у меня для тебя есть, на, возьми! Из-за бочек выбежала белокурая малышка и схватила плитку из рук девушки, а за ней выбежала девушка повзрослее, крича и хватая малышку за плечико: – Анна! Эстель выпрямилась, немного отступая – в руках у этой немки была винтовка маузер. Пирсон рывком дернулся, сжимая свой автомат и крича, а лейтенант вышел вперед, осторожно произнося, и заодно останавливая сержанта: – Спокойно! Все нормально, мы вас не обидим, не обидим! И осторожно опустил за ствол винтовку в руках у девушки, придерживая. Она повернулась к Эстель и надрывно заговорила на английском. Так же плохо, как и сама Жемчужинка когда-то: - Нет еда… Моя сестра… Пожалуйста, помогите! Уильям отрицательно покачал головой, обращаясь скорее к Джозефу, чем к немке: – Нет-нет, подкрепление фрицев уже близко, будет тут буквально с минуты на минуту. У нас нет времени возиться с гражданскими. – Но их всего двое. Попытался было оправдать их Тёрнер, но Цуссман сделал неприятное открытие, открыв шторку у стеллажей с вином: – Сэр? Вам лучше взглянуть сюда… Гражданских оказалось куда больше, чем двое. Тут было человек десять, старики, немного других гражданских. Все это время, маленькая Анна стояла около Эстель и своей сестры, постепенно уминая шоколадку. Малышка всматривалась в лицо Жемчужинки, и та ей мягко улыбнулась. Пирсон подошел к ящикам и зажег масляную лампу, поднимая ее, чтобы освятить укрытие людей. Он бегло оглядел испуганные лица немцев, и опустился на ящики, с раздосадованным рыком: – Ох, ну просто великолепно! Тёрнер тоже выругался, увидев число гражданских: – Дерьмо… Выдохнув и немного поразмыслив, Тёрнер выпрямился: – Берем тот грузовик, что отгоняли перед выходом к отелю и пригоним сюда. Погрузим в него гражданских и вывезем их. – При всем уважении, нам было приказано захватить отель! – произнес с нажимом Уильям, словно это он командир, а не Джозеф. В это время, Анна повернулась к старшей сестре: – Скажи ты! – Мы голодаем, лишены сна, я умоляю вас! Эрика потянулась умоляюще к Пирсону, но он одернул девчонку: – Я не говорю по немецки! Эстель вздохнула и произнесла: – Не бойся, я смогу его уговорить. Уж поверь, мне он не откажет. Собирайте вещи, самое необходимое, парни пригонят грузовик, вы на нем уедете. – Спасибо…Спасибо! Эрика обняла девушку, а Тёрнер, приказав Эстель и сержанту приглядывать за гражданскими, унесся наверх, за грузовиком. Уильям взглянул на Жемчужинку и усмехнулся: – И что же ты им сказала? Эстель хитро улыбнулась и промурлыкала: – Что все будет хорошо, и мы их вывезем. Пирсон навис над девушкой, немцы даже немного испугались, но лукавый тон сержанта и улыбка девушки успокоили людей: – Ах ты, хитрая лисица. Ну ничего, я потом узнаю, что же такое ты сказала этой немке. – Не сомневаюсь, сержант, – промурлыкала, улыбаясь, Жемчужинка и ловко выскользнула из-под его натиска. Через пару минут прибежал Джозеф и люди стали потихоньку выходить из подвала. Пирсон выбежал вперед, а Эстель помогала гражданским. Он услышал только обрывок фразы ее Уильяма: – …и остановись на улице! – Есть сержант, - откликнулся Айелло, проезжая мимо на грузовике. Тёрнер кричал, чтобы выводили гражданских, Пирсон стоял у входа, парни рассредоточились по периметру. Айелло крикнул: – Сэр, нам пора, подкрепление вот-вот прибудет! Шедшая рядом с Джозефом Эрика вдруг остановилась и осмотрелась. Эстель быстро поняла, в чем дело, еще до крика девушки – ее сестренки нигде не было. Эрика, было, попыталась кинуться обратно в отель, но ее остановил Пирсон: – Куда ты? – Моя сестра вернулась обратно! – Что она говорит? Цуссман ответил: – Думает, что ее сестра вернулась в подвал. Уильям жестко произнес: – Значит, там она и останется, пора вывозить людей! Идем! Тут уже попытался вклиниться Дэниелс: – Лейтенант, я схожу? – Нет! – одернул его Пирсон. Эстель произнесла, останавливая Рэда: – Нет, пойду я. Я менее заметная. Уильям рыкнул на подругу: – Не разрешаю. Лейтенант же напротив, напряженно и строго сказал рядовой: – У тебя две минуты! Бегом! Одна нога здесь другая там! Девушка кивнула и скрылась в здании, а сержант прорычал в лицо Тёрнеру: – Если с ней что-то случится, я с тебя три шкуры спущу Джозеф! Лейтенант же ответил более спокойно, но в тоже время с нажимом: – Она уже не та раненая девочка Пирсон, прекрати ее опекать! Она держит в руках оружие и дерется не хуже любого из нас! С ней все будет нормально, идем! Сержант оскалился в совсем нехорошей гримасе, и, скрипя зубами, пошел помогать взводу. Эстель забежала в холл и побежала напрямик к двери в подвал. Она вслушивалась в каждый шорох и услышала за дверью сопение. Это было явно не дыхание малышки. В щель она увидела форму краута, и, отворив рывком дверь, выстрелила в лоб немцу. Труп упал назад и покатился с лестницы, а позади, выскочили еще двое краутов. Жемчужинка еле успела захлопнуть дверь и закрыть ее на щеколду. Долго такая преграда не выдержит, а потому девушка в три прыжка преодолела лестницу и забежала в подвал. Она слышала крики позади себя и торопилась. В подвале было много теоретических мест, где могла прятаться испуганная девочка. Девушка смогла найти ее только с третьей попытки в самом дальнем закутке. Малышка поначалу испугалась, но увидев Эстель, сама пошла навстречу, выбираясь из своего укрытия. Она показала своего медвежонка девушке: – Я нашла Каспара. – Умничка, идем, пора к твоей сестре. Но, увы, она не успела далеко уйти. Едва она взяла кроху на руки, услышала за спиной крик краута: - Эта дрянь где-то здесь! Обыскать помещение! Жемчужинка с малышкой на руках показала ей жестом – «играем в молчанку». Анна кивнула и притаилась, прижавшись к Эстель, положив белокурую голову на плечо девушки. Эстель кралась пригибаясь. Она могла прятаться за бочками, благодаря росту оставаясь незамеченной. Немцы в это время орали: – Где она?! – Явно где-то здесь! Ищи! – Обыскать все углы! Анна на руках у Жемчужинки была молодцом – ни звука не издала, даже когда солдат вермахта прошел в метре от них. Девушка услышала почти над ухом слова немца, когда она уже была у тех бочек, где впервые увидела эту кроху: – Она что, испарилась? – Не мели чуши, ищи лучше! Эстель проскользнула мимо еще одного и оставалась дверь. Но показался свет фонаря, и ей пришлось спрятаться за бочками у самой двери. Прошедший краут даже не взглянул по углам. Иногда Жемчужинка думала, что видимо ей одной достались нормальные мозги и всего этого сброда в вермахте. Но ей была тупость этих идиотов на руку. Тихо выскользнув, она, было, уже хотела ринуться к лестнице, как услышала крики других немцев: – Вы идиоты что, одну потаскуху американскую найти не можете?! Эстель стремительным рывком успела добежать и спрятаться с Анной на руках в небольшой кладовой, закрыв дверь. Благодаря скромному росту и размерам, они вдвоем идеально просочились, не издав ни единого лишнего звука. Немцы стояли невероятно близко, посвети они в окошко двери, тут же обнаружили бы ее и девочку. Но у немцев была другая забота. У двери, где притаилась немка с малышкой, остановились трое фрицев, и тот, что был подальше, прорычал: – Хёсманн, Мюллер, бегом наверх, американцы начали атаку. Вы идете на право, я пойду вперед. – Мы искали и никого не нашли, она будто испарилась! – Неважно, нам наверху нужны силы. Бегом, я приведу остальных! Быстрее! – Есть! Последний огляделся, и, постояв немного было потянулся к двери, Анна тихо, почти неслышно всхлипнула, но крик другого краута перебил ее всхлип: – Какого черта ты прохлаждаешься, бегом наверх!!! – Так точно!!! Девушка выбралась, оглядываясь и подбадривая девочку у себя на руках: – Солнышко, ты умница, побудь храброй еще немножко! Мы почти выбрались! – Я буду храброй, честно, – пролепетала Анна, крепко обнимая своего медвежонка и прижимаясь к Эстель. – Я хочу к Эрике… Девушка преодолела два пролета быстрыми рывками, но возле двери пришлось затормозить. Наверху творился кромешный ад, как будто они и не убивали краутов тут пару минут назад. Немцы выскакивали из задних дверей, и Жемчужинке пришлось бежать налево, в проход, где были Тёрнер и Айелло во время первой зачистки. Девушка бежала, пытаясь укрыть малышку у себя на руках, но неожиданно, перед ней взорвалась граната, и Жемчужинка рухнула, благо, что девочка была сверху и не пострадала, упав на саму немку. В ушах ужасно звенело, в глазах плыло, а Анна истерично трясла ее, но вела себя тихо. Помотав головой, Эстель кое-как села, потирая голову. Висок был разбит от удара о кафельный пол, но из-за адреналина Эстель этого не почувствовала. Подхватив Анну, она ринулась дальше, прячась за укрытиями и в небольших закутках. Малышка пискнула от страха всего лишь один раз, когда рядом с ними взорвалась другая граната, но вот уже и выход. Эстель бежала к своим, слыша возгласы одобрения. Она уже даже не замечала, что на воротник капает кровь, а Анна испуганно смотрит на нее со слезами в больших голубых глазах. Жемчужинка ободряющей улыбнулась ей и сказала: – Умница, Анна, мы уже почти пришли к Эрике! Девушка пробежала мимо солдат, которые добивали остатки краутов. Они подбадривал девушку с малышкой на руках. Вот и он, грузовик, и Пирсон, который сдерживал нервничающую и мечущуюся Эрику. Остановившись, Эстель мягко поставила кроху на землю, произнеся: – Вот и все, мы пришли! Вон твоя сестра. Пирсон отпустил Эрику, и пока она обнималась с сестренкой и благодарила Эстель с солдатами, бросился к подруге. Рассеченный висок выглядел ужасно, по скуле и щеке, до подбородка, струилась кровь, на лбу и виске багровел синяк. Он повернулся к Тёрнеру с выражением ярости на лице, а Жемчужинка даже не чувствовала, что у нее на ворот капает кровь. Уильям прорычал, резким шагом подойдя к Джозефу: – Ну, постояла она за себя?! – Живая, руки ноги на месте, значит, смогла! – рявкнул в ответ Тёрнер, с вызовом глядя на сержанта. Тут уже одернула их сама Эстель, переходя на крик: – Уильям, Джозеф, прекратите это сейчас же! Мы на войне, нам достаточно врагов, не хватало, чтобы еще вы гавкались! Два командира, а ведете себя как дети, выясняя кто тут больший самец! Угомонитесь уже оба!!! Мужчины пристыжено опустили взгляд – девушка была абсолютно права. Эстель смерила обоих злобным взглядом, фыркнула, и поправляя оружие и пошла с малышкой к грузовику, помогая сначала Эрике, а потом и Анне. Уильям выдохнул и собравшись скомандовал: – Отсюда они сами доберутся в тыл! Тёрнер покачал головой: – Нет, мы их сопровождаем. Точка. – Сержант прав, если мы будем их сопровождать, на грузовик могут напасть, это слишком опасно! – произнес Цуссман, выходя из-за грузовика. – Рядовой Цуссман, зачищаем улицу, потом вывозим их, понятно? – нарочито подчеркнуто произнес Джозеф. – Я это понимаю сэр, но все-таки, им будет безопаснее без нас, я думаю, – оправдывался Роберт. Пирсон прорычал, перехватывая автомат: – И если мы позволим краутам вновь завладеть отелем, то все кто здесь пойдут, будут уже в опасности. Лейтенанту надоели взбрыки сержанта, потому, он решил использовать удар по больному: – Это тебе не Кассерин! Превосходство у нас. Сажайте в грузовик. Жемчужинка видела, как переменился в лице Уильям. Он внимательно и одновременно с презрением посмотрел в лицо Джозефа и произнес: – Это твоя затея. Раздался свист – прибыли еще крауты. Пирсон отпихнул девушку назад и велел спрятаться за грузовик, и на все возражения осадил Эстель лишь взглядом. Но девушка, пока мужчины сражались, подбежала и крикнула людям в грузовике: – Все на пол! Гражданские на удивление послушались, юркнув на пол грузовика. Анна попискивала от страха, а ее сестра ее обнимала, старики испуганно вскрикивали от взрывов и стрельбы. Жемчужинка увидела немецкую овчарку - псина с рычанием и лаем неслась прямо на нее. Не оставалось иного выхода, кроме как убить собаку. От выстрела, овчарка коротко взвизгнула и рухнула на брусчатку мертвой. Девушке было безумно жаль животное, но иного выхода у нее просто не было. Потом раздался знакомый рев – огнемечтик. Но с ними у девушки был короткий разговор. Приметившись, она выстрелила прямиком в клапан, подгадав момент. Сначала взорвались баллоны у первого, а потом по цепной реакции и у второго. Взрыв двух огромных баллона с топливом и азотом зацепил еще пару краутов и они, визжа, охваченные пламенем, кинулись кататься по земле, завывая от боли. Вскоре все было кончено. Джозеф приказал найти водителя, и потому Роберт и Рэд подбежали к грузовику. Жемчужинка велела на немецком не поднимать головы, а Цуссман спросил, может ли кто-нибудь вести? Отозвался один из старичков, люди подвинулись, чтобы дать ему пройти. Но едва мужчина спрыгнул с грузовика, не без помощи Дэниелса и Роберта, раздался крик Стайлза: – Берегись!!! По боку грузовика прошлась очередь, а Цусс и Рональд пристрелили оставшихся в живых двух краутов. Айелло оглядевшись, прокричал: – Грузовик подбили! А потом, словно гром среди ясного неба раздался крик Анны. Эрика тяжело дышала, держась за окровавленный бок – пуля прошла прямо через правую сторону тела, едва ли не через печень девушки, но она была жива. Повезло – сиди она, как положено, получила бы сквозное через легкое и это была бы мгновенная смерть. Побежавшие солдаты оценили ущерб, Цуссман оглядел девушку, а Пирсон забарабанил по грузовику прикладом, крича: - Трогай, Трогай!!! Водитель быстро откликнулся, и грузовик поехал, скрываясь за жилым массивом. Стайлз произнес, смотря в след им: – Чем быстрее они доберутся в тылы, тем быстрее ей помогут. Подбежавший Тёрнер закричал на сержанта: – Что ты творишь?! – Выполняю приказ! Все в отель, марш, марш, марш! Джозеф, скорее поддавшись аффекту, было, пошел за грузовиком, но его остановила Эстель: – Они будут в порядке. Лейтенант, вы должны сохранять трезвый рассудок. Тёрнер поджал губы, и глубоко вздохнул – в который раз педантичность и холодный разум девушки, играют против него. Она снова права. Он не имеет права поддаваться эмоциям. Не сейчас. Развернувшись, он молча пошел в отель. Уильям взглянул на девушку, мягко приобнял ее шепнув: – Ты все сделала правильно. Пошли. И весь взвод скрылся за стенами «Аллендорф».