Жемчужинка

Рональд все это время пребывал в госпитале. Ранения зажили, и он ожидал, что со дня на день его отправят на трибунал, из-за дезертирства. Хуже того, он узнал о смерти подруги, и теперь на душе парня было еще тоскливее. Цуссман в плену, Жемчужинка погибла, страшно представить, что стало с Пирсоном. Скорее всего, парней он загонял в хвост и гриву, если не поубивал. Рональд вздохнул, доставая медальон со Святым Михаилом, вспоминая друга. Стало совсем паршиво. Но Рэд поставил себе задачу – если вдруг так выйдет, что его реабилитируют, он вернется и сделает все, чтобы найти друга и почтить память подруги. Он обязан это сделать. К нему подошел полковник, и парень приподнялся на локтях: – Сэр, прошу, скажите, что Цуссмана нашли… – Хотел бы я вам так сказать, рядовой, – тяжело вздохнул Дэвис, стоя над его койкой. Рональд буркнул, хмурясь: – Пирсону плевать на Цуссмана. Как и на своих людей тогда, на перевале Кассерин. – Вы ничего не знаете о его операции на перевале Кассерин, рядовой, – строго произнес полковник, притягивая к себе стул, и садясь у кровати Дэниелса. – У Пирсона был приказ отступить, но он неповиновался, так как там, в ловушке оказались его соратники и друзья. Часть его парней застряла там, и он пошел против приказа. Он не смог отступить и оставить их там, просто не мог себе позволить уйти. Он уперся, но из-за упрямства потерял гораздо больше людей. Он невероятно изменился, после того дня. Жаль, что вы не застали его в моменты прежней славы, рядовой. Лейтенант Пирсон был отважным человеком, преданным своему делу и людям. Но после его понижения и смерти друзей, к сожалению, сержант уже не был прежним. И люди вашего взвода увидели лишь его слабый призрак. – Нет, мы видели его рассвет. Он был мимолетным, пока Жемчужинка была жива, – с тоской произнес Дэниелс, нервно теребя цепочку от кулона. – Увы, но это война рядовой. Дэвис не хотел лишний раз обнадеживать Рональда известием, что его подруга жива. Потому как сам полковник очень слабо верил, что она переживет стычки с Люфтваффе, ведь ее удача не может быть вечной. Поэтому он и соврал. Нечего бередить раны. Он решил мягко свернуть от темы Эстель и произнес: – Но, вам не зачем волноваться о Пирсоне, сынок, вы отправляетесь домой. – Теперь меня ждет трибунал, сэр? – поднял на полковника взгляд Рэд. – Трибунал? Наказать солдата, который нашел ценнейшие сведения и тем самым приблизил конец этой чертовой войны? Это выставило бы армию в дурном свете. Все верно. Благодаря сведениям, что вы обнаружили у того пленного, помогли обнаружить последний мост через Рейн. Рональд недоуменно посмотрел на полковника, но тот встал, и обойдя стул, с опорной балкой, произнося на последок: – Это тянет на Бронзовую Звезду. Вы – настоящий герой. И ушел, а Дэниелс, вздохнув, произнес: – Это не только моя заслуга, Тий, это и твоя тоже… Подняв медальон, и глядя на него, воображение Рэда нарисовало ему прекрасную картину – Он приехал домой вместе с братом. Его беременная супруга вешает плакат о возвращении героя. Он, наконец, ее обнимает, вдыхая запах от каштановых кудрей, и целует. Рождается ребенок, и кажется, будто бы все тревоги позади. Наступает зима, и они с братом идут на охоту. Лежит небольшой снег, и Рональд понимает, что так же, когда-то, зимой, умерла и его подруга. Пол пытается ему донести, что он настоящий герой, но картина меркнет, и Дэниелс возвращается в реальность. Нет. Он не отступит. Он обязан найти Цусса.

«– До конца?» «– До конца!»

Наступила весна. 6 марта, скоро силы США атакуют мост через Рейн. Многие уже предвкушали эту последнюю, но славную битву. Все, кроме одного человека. В то время, пока Эстель выздоравливала в госпитале и реабилитировалась, когда вернулась в строй и уехала чтобы вновь покорить небо, сержант Пирсон думал, что она мертва. Осталась там, в одинокой палатке, словно Белоснежка, отравленная яблоком. Разница была в том, что как бы он не хотел, но волшебного поцелуя, что разрушил бы чары, не существовало. От смерти – лекарства нет. Его любимая погибла. Уильям учился жить заново с того дня. Учился дышать, есть, пить, смотреть на мир. Учился жить без нее. Однако, его душа, словно бы застыла, будто часть ее, самая большая и светлая умерла вместе с Эстель, и он стал еще холоднее и злее. У него не было стимула жить дальше, лишь последняя цель – пересечь мост в Ремагене. После, он вернется, скорее всего, домой, на родину, как герой. Но вернется совершенно один, в пустой и холодный дом. Его больше никто не ждет и не удерживает на этом свете. Мужчина сидел с очередной флягой с виски. Организм уже не реагировал даже на алкоголь. Их взвод ожидал прибытия колонны недалеко от Вальдорфа. Все эти дни, Уильям ждал лишь последней атаки. После, пусть хоть ад разверзнется. Снаружи послышались голоса и возня. Наверняка Стайлз и Айелло опять цапаются. Но сержант и бровью не повел. Пусть себе грызутся на здоровье, щенки. Пирсону было плевать даже на шум снаружи, а зря. Скоро его ждал неприятный сюрприз. Дэниелс уверенным шагом направлялся к палатке сержанта. Парень был полон решимости вернуться во взвод, встать плечом к плечу с ними, и преодолеть Рейн. Где-то там, за этой рекой Цуссман. И если он жив, Рональд не сдастся. Путь парню преградили Фрэнк и Дрю: – Воу-воу, ты куда это собрался? – удивленно спросил Айелло, придерживая Рэда. – А ты как думаешь? – посмотрел в глаза другу второй. – Иду к сержанту, чтобы вернуться в строй. – Рехнулся? Это самоубийство! – Я бы этого не делал, Пирсон в запое, – с опаской произнес Стайлз, разводя руками. Но Дэниелс уже решился. Плюс, есть одно давнее обещание, которое намеревался выполнить. Ради памяти подруги. Он вздохнул с легкой улыбкой и, похлопав по плечу, обошел Фрэнка: – Спасибо за предупреждение. Он одернул полог палатки, замечая сержанта в дальнем углу на стуле, около ящика. Даже у Рональда сжалось сердце от вида Пирсона – мужчина сильно поблек, словно постарел. Внешне он был все тем же, но понурость и скорбь выдавала сгорбленная спина, опущенные плечи и голова, и темные круги под глазами, которые не скрывала даже тень от каски. Сержант поднял взгляд, и Рэд сглотнул – если раньше, глаза Пирсона излучали злость, равнодушие или еще какие либо эмоции, то сейчас они не выражали ничего. Они были пустые и тусклые. Он прорычал осипшим голосом, оглядывая капрала: – Хах… Да ты, твою мать, шутишь что ли? Рональд произнес с нажимом: – Я не брошу Цуссмана. Пирсон фыркнул, откидываясь на стул: – Скажи это капеллану, ибо мне, дезертир, что не выполняет приказы, будучи заместителем, к черту не нужен. Уильям открыл флягу, добротно отпивая виски. Дэниелс чувствовал этот жгущий нос запах спиртного. Вспомнив слова Дэвиса, он произнес, глядя на сержанта без страха: – Но ведь вы тоже не подчинились приказу, когда отказались бросать своих людей на перевале Кассерин. Резанул по больному. Уильям резко поднял глаза на Рэда. Дэниелс старался увидеть в них хоть что-то, хотя бы гнев, но нет. Похоже, уже ничто не оживит этот взгляд. Отставив флягу, Пирсон прорычал, вставая и немного шатаясь: – Что ты сейчас сказал? – То, что вы слышали, – упрямо глядел в глаза сержанту Рональд. – Пошел вон, пока еще можешь ходить, – рыкнул Уильям, отворачиваясь. – Дэвис мне рассказал. Вы… Вы просто не смогли уйти и бросить ваших людей там, делали все что смогли… Пирсон резко размахнувшись хорошенько врезал в лицо Дэниелса, опрокидывая того на пол. Он рявкнул, нависая над капралом: – Убирайся! УБИРАЙСЯ!!! – Я никуда не пойду! – выпрямился Дэниелс и едва успел отойти в сторону, когда сержант вновь кинулся на него: – Вон я сказал! Ааа! – Уильям вместо удара по ненавистному капралу, попал кулаком по опоре, а удар был со всей силы. – Черт!.... Постанывая от боли, Уильям тряс ушибленной рукой, и, отступив, рухнул, садясь, на стул между столом и ящиками с приусами. Шипя от боли, он немного прозрел – он чувствовал физическую боль, значит, был еще жив. Зажмурившись, он прорычал, решив больше не прятаться от своего прошлого: – Мне поступил приказ отступать. Но мои товарищи остались там, и я не смог их бросить. Собравшись, я сказал парням, что мы удержим этот чертов перевал до подхода подкрепления, но… Они не пришли… Не пришли, – Пирсон опустив голову, собрался и снова встал на ноги. – Так что ты прав. Я убийца и обрек своих на смерть. Подобрав рюкзак, он указал Рональду на выход: – Теперь выметайся. – Я никуда не уйду без своего взвода, – Все так же, упрямо, настаивал Дэниелс, не двигаясь с места. Пирсон раздраженно повернулся к нему: – Храбрец да? Думаешь, у тебя есть стержень? Попробуй быть храбрым, когда из-за дня в день, вокруг тебя гибнут твои люди. Мотнув головой, сержант отвернулся. Он сам себе выписал подзатыльник этим напоминанием о смерти. Но Рэд подлил масла в огонь: – Тернер и Эстель не сдались б… – ОНИ МЕРТВЫ!!! – гаркнул сержант вновь налетая на Дэниелса и хватая того за грудки, рыча не хуже зверя. – Так сделайте так, чтобы их смерти не были напрасными! Нет слишком больших жертв! – уже в отчаянии прокричал Рональд. – ТЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ О ЖЕРТВАХ!!! – рявкнул Уильям, встряхнув Рэда за грудки, от чего парень даже ощутил, как у него позвонки меж лопаток хрустнули. – А как вам такое, а?! – Рональд вытащил грамоту, протягивая ее сержанту. – Почетная увольнительная за подписью Дэвиса. Мой билет домой! Пирсон пробежался взглядом по бумаге и взглянул на Дэниелса, не веря, что он может отказаться от нее. Он протянул бумагу обратно и Рэд выхватил ее, сотрясая этим документом: – Я мог бы получить все. Славу героя, любовь своей девушки, черт возьми, да даже бронзовую звезду! – Рональд разорвал эту бумаге и прорычал. – Но у меня есть последнее задание. – Да ты сумасшедший, – выдохнул Пирсон, глядя на капрала как на умалишенного. – Сумасшедший – еще мягко сказано. Дэниелс смотрел в глаза сержанта, ожидая его вердикта. Он уже морально подготовился, что в любом случае, после его слов, он выполнит то, что пообещал Жемчужинке. Пирсон фыркнул, выдыхая и качая головой: – Черт с тобой. – Сержант? – Я сказал, черт с тобой. Ты принят обратно. Уильям поднял свой походный рюкзак, когда в палатку вошли Дрю и Фрэнк. Но Дэниелс остановил сержанта и произнес: – Это еще не все. – И что ты еще хочешь? – прорычал Уильям, глядя на парня. – У меня есть обещание, которое я должен выполнить. Рональд достал из кармана куртки письмо, и протянул его Пирсону. Сержант повертел конверт и заметив, от кого оно, чуть вздрогнул. Решив не показывать истинных эмоций вошедшим парням, он грубо отпихнул обоих, выходя из палатки быстрым, твердым шагом: – Прочь с дороги. Уильям сел на бревно, на небольшом отдалении от лагеря с письмом в руках, пока собирались люди. Он дрожащими руками вскрыл его и достал листы, сложенные внутри. Сглотнув, он прикрыл ненадолго глаза, и судорожно выдохнув, решил прочесть: «Здравствуй Уильям, это я, твоя коварная и хитрая лиса, пишу тебе опять. Как ты там? Без тебя очень тоскливо здесь, хоть волком вой. Я ужасно по тебе скучаю. Погода отличная, ну, может у тебя и не очень. Хотя, ты всегда ворчишь, какая бы погода не была…» Пирсон улыбнулся сквозь комок в горле и промокнул рукавом выступившие слезы на глазах, продолжая читать: «У меня все хорошо, ничего не болит. Честно-честно! А еще у меня новые товарищи появились, хотя да, странно звучит. В целом, пока на этом все, из новостей. Ты знаешь, я ужасно тоскую без тебя, без твоих прикосновений и поцелуев. Вот вернусь, и точно не отлепишь меня от себя! Я обещаю тебе, что зацелую, как только вернусь, ты главное только дождись меня, хорошо? Я очень скоро вернусь, вот увидишь. Где бы ты ни был, я тебя найду. Ты мне должен еще танец, помнишь? А я настырная, я помню твои обещания…» Сержант чуть усмехнулся, чувствуя, как сердце вновь ноет. Она не вернется… И он не сможет выполнить данные ей обещания. Но он будет ждать момента их встречи по ту сторону. «И не совершай глупостей, я тебя умоляю. Поверь, даже если так выйдет, что я задержусь, это не повод глупить. Будь осторожен! Не то три шкуры с тебя спущу, как ты обещал Джозефу! Знаешь, я иногда думаю, о том, что будет, когда война кончится. Ты вроде говорил, что увезешь меня с собой. Так вот, я тоже этого жду, сержант. Ведь мы хотели этого, еще тогда, в Париже. О, а еще, я тут недавно думала о том, как выпрошу у тебя собаку, ты ведь не откажешь мне, сержант Уильям Пирсон? Ох черт, пора бежать, люблю тебя! Целую! Эстель» Пирсон, вынув следующее письмо, прочел постепенно и остальные. Это был целый диалог, который можно было бы читать каждый день. Она позаботилась об этом… Хотя наверняка, тогда она думала, что просто их разделит расстояние, а не смерть. Сержант, сглотнув, приложил письма к губам, чувствуя предательские слезы. Эти письма, написанные ее милым почерком с завитушками, все еще пахли акацией, как ее волосы. Однако конверт был не пуст. Подцепив пальцами то что было внутри, Уильям вздрогнул – это был небольшой медальон с прозрачной крышкой, внутри которого лежала прядка жемчужных волос. И естественно позади одного письма была коротенькая запись: «Да, я знаю, что ты не любишь такие вещи, но мне бы хотелось, чтобы даже в разлуке, у тебя с собой была часть меня, помимо той, что уже и так тебе принадлежит. Не бойся, они быстро отрастут. Но не раньше, чем я снова тебя поцелую!» Пирсон приложил медальон, к сердцу тихо всхлипнув без слез: – Верю, лисёнок. Обещаю не глупить