— Как ты?
Ублюдский вопрос, на который Дима устал отвечать, да и уже не знал, что именно говорить. Но сегодня вопрос был задан иначе. Отец спросил тихо, с какой-то непонятной для него самого тревогой в глазах. Раньше Позову казалось, что родитель приходил к нему и спрашивал все это, потому что был должен. Все-таки до восемнадцати лет отец нес ответственность за него. Но сегодня Дима в первый раз подумал, что он действительно мог переживать и беспокоиться о своем единственном ребенке. Если это являлось правдой, а не его самообманом, то, наверное, стоило бы честно ответить на вопрос, как он.
— Плохо, — ответил Дима, перед этим набрав воздуха в грудь.
В карих глазах отца мелькнуло непонимание. Будто он сам понимал.
Врачи, видимо, тоже не понимали, потому что складывалось стойкое ощущение, что они не знали, от чего его лечат. Заканчивалась вторая неделя пребывания в больнице, и за это время лучше Позову не становилось, зато сменилось два соседа по палате, и соседняя койка опять была свободна. Он смотрел на этот скатанный полосатый матрас и позволял себе думать, что его матрас скатают только после смерти. Причем очень медленной и тяжелой смерти. Дима давно потерял надежду выйти из этих стен, и, кажется, Арсений тоже начал ее терять, ведь каждый раз его жизнерадостный запал был все меньше и меньше. Про Иру и говорить нечего. Лучшая подруга болезненно переживала его нахождение в больнице и явно сама на нервах скинула пару килограммов. Он старался улыбаться девушке, но выходило слишком жалко.
То, что он собирался сейчас сказать отцу, тоже было жалко. Но уже было плевать.
— Плохо, очень плохо, — через минуту напряженной тишины повторил Дима. — Мне очень плохо, пап. Мне совсем не лучше, а только хуже, — пауза, на которой он успел сглотнуть вязкую слюну. — Забери меня, пожалуйста, домой.
Прозвучало еще хуже, чем ему представлялось в голове. Еще более жалко.
— Домой?.. — эхом повторил родитель, а потом явно о чем-то задумался. — Я сегодня хотел поговорить с твоим лечащим врачом, а то у меня сложилось впечатление, что он понятия не имеет, от чего тебя лечит. Посмотрим, как этот разговор сложится.
— Спасибо, пап, — прошептал Позов, медленно прикрывая глаза.
Да, он не дал никаких обещаний, но Дима тешил себя маленькой надеждой, что отец действительно заберет его из этого болота. Но если родитель дальше разговора не зайдет и отдаст его в руки врачей, то подросток точно здесь погибнет окончательно. Возможно, тело его будет гибнуть значительно дольше, нежели душа. Внутри Дима умрет значительно раньше, и даже Арсений, с его заботливым взглядом и теплыми руками, не сможет никак помочь. Это был худший расклад, который, к сожалению, наиболее вероятен. Но надежда все еще согревала сердце и душу.
— Когда придет наш лечащий врач? — немного строгий голос отца заставил его так же медленно открыть глаза.
— С минуты на минуту, — ответила медсестра, которая пришла снять капельницу.
Позов уже и забыл, что в очередной раз лежал с протянутой рукой. Хотя, наверное, он только благодаря этим самым капельницам и держался до сих пор, ведь почти ничего не ел. Потому что на больничную еду невозможно даже смотреть, не то что есть, а от еды, которую приносили Арсений или Ира, ему сразу же становилось плохо. Адски плохо, и все по старому сценарию.
Врач действительно пришел скоро, но не успел он и в палату войти, как Позов-старший выпроводил в коридор для разговора. Дима остался один на один со своими мыслями в этих чертовых стенах и закрытой дверью.
«Это мое здоровье! И я вообще тоже хотел бы знать, что со мной!» — неожиданно подумал Позов и откинул одеяло в сторону. Отец точно ничего ему не расскажет, а это значило, информацию нужно было добыть самому. Сил, конечно, немного, но в обморок падать явно не собирался. В коридоре, в котором Дима бывал достаточно редко, было пустынно, даже медсестра не сидела за своим постом. Голос родителя слышался за углом, там подросток и спрятался. Напрягать слух не приходилось, все было слышно отлично.
— Что значит это не ваш профиль?! — судя по всему, отец злился, когда-то таким тоном он разговаривал с врачами мамы. — Мой сын пролежал у вас две недели, и вы только сейчас сообщаете, что он не ваш профиль?
— Мы провели обследование, пытались лечить его, но пришли к выводу, что нужно другое лечение, которое мы дать не можем, потому что такого специалиста у нас нет.
— И что теперь? Вы выгоните нас на улицу?!
— Конечно, нет, — как-то нервно хмыкнул врач. — Мы уже готовим документы, чтобы перевести вашего сына в специальное учреждение для таких больных, как он.
Врач юлил, как только мог, и даже Дима это отлично понимал.
— Для таких больных? Каких таких?! — отец раздражался еще больше.
— Для психически больных…
— Вы переводите его в психушку?!
— Не в психушку, а в психлечебницу…
Дальше подросток слушать не стал, а рванул обратно в палату к своему телефону. Кажется, его дни сочтены. Из этой психлечебницы он точно никогда не выйдет, а смерть будет еще более страшной и долгой, чем Дима мог себе представить. И почему-то вариантов, почему он туда не поедет, в голове Позова даже не промелькнуло. Он быстро схватил телефон, который спокойно лежал под подушкой, и принялся строчить сообщение в общий чат.
Вы. 13:24 МЕНЯ ОТПРАВЛЯЮТ В ПСИХУШКУ!!!
Ира Кузнецова. 13:25
Чего?
Ира Кузнецова. 13:25
Какую еще психушку?
Появилась надпись, что Арсений Попов набирал сообщение, но его Дима так и не увидел, потому что в палату вернулся отец. Пришлось заблокировать телефон и уставиться на родителя в ожидании приговора. Позов-старший был все еще раздражен, но, когда их взгляды встретились, он как-то устало выдохнул.
— Собирайся, Дим, — наконец-то произнес отец, а через несколько секунд добавил. — Собирайся домой.
— Домой? — тихо переспросил Позов.
— Ты же хотел домой? Ну вот я тебе забираю, — абсолютно спокойно сказал родитель. — Собирайся, уже скоро выписку принесут.
***
Уйти из больницы оказалось проще, чем туда попасть. Всего через час, слишком долго ждали выписку, Дима вернулся домой. Вошел в квартиру почти сам, сразу же оказался в своей комнате, в которой ничего не изменилось. Будто только сегодня утром подросток ушел в школу, а вернулся чуть-чуть раньше. Позов сел на заправленную кровать, тут же обнял руками худые колени. Кажется, в больнице он потерял еще парочку килограммов, а может быть, и больше. В такой странной позе его застал отец.
— В школу ты еще пару недель ходить не будешь, я только что разговаривал с твоим классным руководителем, — начал говорить родитель, медленно двигаясь к окну. — Тебе там скинут какие-то задания, чтобы были оценки.
Кажется, он ждал какой-то реакции, поэтому Дима закивал головой, а про себя думал, что, скорее всего, этим займется лучшая подруга. Отец чуть помолчал, зачем-то разглядывал двор через занавеску, а потом вернул свой взгляд на подростка, который так и не сменил позы.
— Я договорился с медсестрой, она будет приходить и ставить эти капельницы, — тяжелый вздох. — И постараюсь быстро найти тебе хорошего психолога.
— Получается, я псих? — неожиданно для себя хмыкнул Дима.
— Нет, ты не псих, — как-то напряженно ответил отец. — Просто у тебя есть некоторые проблемы, которые без помощи психолога не решить.
«Тебе бы тоже не помешало к психологу сходить» — подумал подросток, но в слух этого не озвучил. Ограничился лишь парой кивков головы. Родителя это устроило.
— Я пойду схожу в магазин. Чего-нибудь хочешь? — подойдя к двери, спросил отец.
— Только принять душ, — выдохнул Дима, не смотря на него.
Дождавшись характерного хлопка входной двери, он достал свой телефон, на экране которого была куча сообщений от его друзей и парня. Недолго думая, Позов набрал Арсения. Уроки как раз должны были кончиться. Не прошло и двух гудков, как абонент ответил на звонок.
— Меня не положили в психушку, — произнес сразу же Дима, не думая о каких-то приветствиях.
— Зачем так пугать?! — закричала в трубку Ира, кажется, Попов включил громкую связь.
— Где ты сейчас? — тут же спросил Арсений.
— Уже дома, — выдохнул Позов. — Отец забрал меня, но в школу еще не скоро.
— Знаем, — сказала Кузнецова.
— Ты один? Может, мы придем? — опять спросил Арсений.
Идея была хорошая, но не сегодня.
— Отец сейчас вернется, — разочарованно сказал Дима. — Я сейчас пойду принимать ванную, ужасно соскучился по нормальному душу, а потом, наверное, лягу. Давайте завтра?
— Завтра после школы точно придем! Все вместе! — опять кричала Ира.
— Напиши мне вечером, — сказал Арсений, а потом тихо добавил, — Целую.
— Целую, — выдохнул в пустоту Дима, потому что абонент отключился.
***
В теплой ванне он пролежал больше двух часов и, видимо, там оставил последние силы. По крайней мере Позов долго не мог подняться на ноги. Опять эта ужасная усталость, опять ломило все тело и опять единственное, чего хотелось, — это лежать и умирать. До комнаты своей тоже шел медленно, поэтому был замечен сожителем, который чем-то занимался на кухне. Судя по запаху еды, занимался он не чем-то, а именно готовкой.
— Есть хочешь?
Еще один ублюдский вопрос, который теперь будет звучать чаще. Один раз он уже захотел есть, это закончилось больницей. Очевидно, что если в ближайшее время он не захочет есть, то в этот раз все закончится моргом.
— Нет, пока не хочу, — выдохнул Дима, перед тем как закрыть дверь перед носом отца.
Почти сразу же он лег в кровать, натянул теплое одеяло до самого носа и, конечно, не забыл про телефон. Безусловно, стоило уехать из больницы, чтобы теперь лежать дома. Но зато тут не было этой гнетущей атмосферы, не было больничного запаха, который въедается в кожу, и не было этих серьёзных лиц врачей. В его родной комнате казалось, что все нормально. Просто Дима чуть-чуть приболел, но уже скоро все станет на свои места.
Весь вечер он посвятил общению со своим парнем, уж слишком давно они так долго не переписывались. Арсений рассказывал, как один выступил с их совместным проектом, а Позов более подробно просветил его, как оказался дома. Естественно, не стал умалчивать про будущего психолога, а под конец рассказа Попов опять заверил, что потом все обязательно будет хорошо. В этот раз верилось уже куда сильнее. А потом Дима сам не заметил, как уснул спокойным сном.
