***
Нейтан Борхез. Первый план пошел под откос, так и не начавшись. Как оказалось, для удочерения ребенка нужно проходить некий ценз и иметь хорошую репутацию. Как ни крутился Нейтан, не подсовывал взяток, не поднимал старые связи — результат один: шанс, что ему и его жене разрешат удочерение, близок к нулю. Но он не отступил. Для реализации других вариантов нужно иметь более серьезные доказательства, что девчушка из автобуса умеет лечить наложением рук. Ему повезло при проверке всех пострадавших в аварии. Единственный взрослый, к чьей медицинской карте он смог подобраться, водитель автобуса, как оказалось, имел опухоль мозга. Но это до аварии, после — ее как не бывало. И этих доказательств для него хватило. Он начал постепенно готовиться к, наверное, самой авантюрной своей афере. Наиболее проблемным звеном в ней была его жена. Если на удочерение он легко мог ее уговорить, то вот незаконное изъятие ребенка из детского дома — это совсем другой вопрос. Любовь давно прошла, осталось глухое раздражение на ее обрюзгшее лицо и отвратительно звонкий голос. Плюс еще их сын… С одной стороны, он конечно с отклонением в развитии, на редкость тупой и имеющий странные желания. С другой, сильный и выносливый как бык, и выполняющий все его распоряжения, пока, конечно, он приносит ему игрушки для развлечения. Как результат долгих раздумий, его благоверная на высокой скорости не справилась с управлением и слетела с обрыва. Он отвлекся от мыслей и в очередной раз проверил фургон. В нем сделан потайной отсек, в котором можно спрятать не то что ребенка, взрослого человека. Автомобиль был в прекрасном состоянии. Так же проверил аэрозольное снотворное, которым пользуются некоторые службы в спецоперациях. Достать такую диковинку получилось на черном рынке за просто огромные деньги, но это того стоило. Препарат вырубал человека буквально за пару секунд, а емкость позволяла специальным регулятором дозировать количество действующего вещества. Это было важно, потому как ребенку доза для взрослого могла нанести вред. Он мысленно прошелся по пунктам плана и загнал фургон на подземную стоянку педагогического института, где сегодня проводились общегородские школьные соревнования по учебным дисциплинам. На котором сегодня и будет блистать его золотой билет, Асия Ардженто. Он посмотрелся в зеркало и усмехнулся на редкость нелепому виду. Усы и бакенбарды на нем смотрелись отвратительно. Плюс накладка на живот делала внешне на тридцать килограмм тяжелее. Седой парик и пиджак с накладками на локтях завершали образ эдакого неряшливого профессора. В нем он находился последние пару месяцев, проработав на одной из незначительных должностей в отделе организации при Министерстве образования. Там он узнал как расписание соревнований, так и список участников. Оказаться среди организаторов мероприятия вообще проще простого. Денег оно приносило мало, головной боли — много, и для зачисления в штат ему хватило лишь вызваться добровольцем. Дальше все прошло как по маслу. Не без накладок, но и без критичных ошибок. Самодельный дымовой взрывпакет возле датчика дыма, дождаться когда в комнате девочка окажется одна, и подорвать пакет звонком по телефону. Сработала сигнализация, началась суета эвакуации. Он заскочил в помещение, где ожидала своего выхода Асия Ардженто, и громко скомандовал: “Пожарная тревога, за мной на выход!”. И, дождавшись когда она подойдет, прыснул ей в лицо аэрозолем. Девочка секунду простояла с непонимающим взглядом, после чего осела на пол. Тут не вовремя открылась дверь и внутрь забежала девушка-сопровождающая. Проигнорировав Нейтана, она бросилась к телу на полу и тоже получила порцию снотворного. Завернуть тело ребенка в свой пиджак и вынести его окольными путями в гараж — заняло менее десяти минут. Поставить укол с более долгодействующим составом и спрятать тело в секретном отсеке — еще пять. Он вырулил из подземного гаража и, окольными путями, избегая больших автострад, направился прочь из города. Осталось самое простое, убедить девчушку работать на него. Тут либо обманом, что просто, наврать с три короба Нейта умел как никто другой, либо через побои и испуг. Первый вариант проще, но он не дает полноценного контроля над человеком. Второй вариант сложнее, но после того, как сломаешь человека, он просто не осмелится делать что-либо наперекор. Благо, это ребенок, у детей на уровне инстинкта подчиняться взрослому. К тому же, его сынок Джино отлично поработает пугалом, если что. Как его использовать при варианте “по-хорошему” вообще непонятно, он, напротив, только испортит всю игру. Утвердив для себя план действий, Нейтан, подпевая песне из радио, двигался по заброшенной грунтовой дороге на свой богом забытый участок. Все прошло просто замечательно… *** Разбудило меня что-то… Что-то непонятное. Нечто внутри, словно зуммер воздушной тревоги, не переставало поднимать панику. Дико болела голова и сильно сушило горло, будто прошлую ночь я провела в алкогольном угаре. А также запах, странный сырой и затхлый запах, который напоминал… Я открыла глаза и не вставая осмотрелась. Как обычно бывает в неожиданных ситуациях, у меня проснулись старые рефлексы. За мной наблюдают чехи, а мои ребята должны быть где-то рядом. Да блядь! Какие чехи? Какие ребята? Я, шипя, потрясла головой, сбивая сонную одурь. Через несколько секунд, придя в себя достаточно, чтобы воспринимать окружающее, я осмотрелась. Это было подвальное помещение. Где-то высоко над полом виднелось зарешеченное оконце, через которое наблюдалась трава. Через него поступало достаточно света, дабы осветить комнату. Одна стена покрыта пустыми полками, на которых выделялись места без пыли. Видимо, на них долго что-то стояло, но недавно было убрано. К стене напротив были прибит деревянный лежак-шконка с матрасом, на котором я и очнулась. Вместо подушки — поролоновый валик. Пол залит бетоном и покрыт линолеумом, края крепко зафиксированы плинтусами. Стены деревянные, из оструганных досок. Потолок так же из дерева, никаких следов ламп и прочей проводки. Видимо, свет по ночам не предусматривался. Дверь, что неудивительно, тоже была деревянная. Видно, что самодельная, как и все вокруг. Крепление петель показывало, что открывалась она внутрь. Сами петли крепились так, что изнутри никак к ним не подлезть и не открутить. Рядом с выходом стояло несколько больших картонных коробок, к которым я и подошла. Немного порывшись в них, с раздражением закрыла. Там была старая женская одежда. И что, собственно, ожидать от подвала с хламом? Кстати, про хлам, что у меня есть с собой? Я решила провести ревизию предметов. Ботинки, одна пара. Носки, одна пара. Четыре резинки для волос. Две заколки-невидимки. Платье синее, в белый горошек, чуть ниже колен, с карманами. Половинка безопасной бритвы, одна штука. По старой привычке хранила ее под стелькой. Прямо скажем, не густо. Я забралась с ногами на шконку и задумалась. Как я здесь оказалась? Что последнее помню? День начинался немного суетно, собирали ребят на соревнования по математике. Мне ради того случая девочки заплели косы, а руководство выдало красивое парадное платье. Отвезли к какому-то зданию, если я правильно поняла, это был университет, после чего развели по комнатам, где мы должны были подготовиться к конкурсам. А затем пожарная тревога и мужик, который мне что-то прыснул в лицо. Кто он? Частное лицо или представитель организации? У обоих вариантов есть как хорошие стороны, так и плохие. Тихо выругавшись, я начала лечить свою голову, похоже, в крови хватало препарата, от которого мозг тормозил. — Именем Микки-Мауса, благословляю себя. — Стать немного лучше во всех своих навыках не помешает. — Ты не умрешь. — Этот трюк Дидье я так и не проверила, но если он работает так же, как и все остальное, что я видела, то от смертельных повреждений я вряд ли сразу окочурюсь. Не уверена, что мне это понадобится, но пусть будет. Итак, что мы имеем? Похитили ребенка, причем из очень людного и опасного в плане свидетелей места. Педофилы и прочие маньяки так не работают, они ищут цели на улицах, стараясь привлекать как можно меньше внимания. А тут явно кто-то специально охотился на меня. Почему? Первым делом на ум приходит дар целителя, но это далеко не факт. Может, тут причастны мои гипотетические родители, или черный рабский рынок, где срочно потребовался кто-то моего типажа. Да мало ли еще причин? Нужно добыть как можно больше информации. И тут тишину нарушил приближающийся скрип ступеней за дверью. Спокойно, Асия, бывали у тебя ситуации и похуже, и что делать, ты уже знаешь. — Покажи мне зло.***
Дня через три после знакомства с Итуриилом-Себастьяном, я вновь не выдержала и пошла к нему с распросами. На этот раз мне хотелось разузнать, что я вижу. — Доброго вечера, синьор Себастьян! — Здравствуй, синьорина Ардженто. — У меня тут еще вопросов накопилось… Не поделитесь информацией? — Давай попробуем, дитя. — Отложил газету и посмотрел на меня. Его пронзительно-голубые глаза словно светились изнутри. — При нашей первой встрече вы упомянули, что я увидела ваш истинный лик. Но я не понимаю, что вижу. — Хм… Расскажи, каким ты видишь меня? — Вы будто светитесь изнутри, и ваш свет пропитал собой сад. — А людей как видишь? — Они тоже светятся изнутри, кто-то ярче, кто-то тусклее. Старик задумался, почесывая подбородок. Спустя пару минут тишины, он продолжил. — Некоторые священники и жрецы имели дар видеть добро или зло. Понаблюдай за людьми. — Но добро и зло — это все сильно относительно! Вот взять вас, вы светитесь как добрейшее из существ, но являетесь ли вы добром? — Я существо иного порядка, нежели человек, дитя. Не стоит судить ангелов своими мерками. А что же про человека… Как говорилось, по делам их узнаете. Добрый человек, или злой, решает он сам и его совесть. — А как же клинические психопаты? Есть люди с отключенной моралью и эмпатией, они не осознают что причиняют боль или зло? — Это сложный вопрос, Асия. Когда ты встретишь человека, поступки которого несут блага лишь ему самому, а всем остальным боль и страдания — твой взор поймет это. Встретив одержимого демонами, или продавшего им душу — тоже поймешь. А что про добро и зло… В нашем мире это не просто философские концепции. Добро и свет не тождественны правильной стороне, как тьма и зло не являются чем-то плохим. Ты можешь встретить как священника, одержимого убийствами, пылающего внутренним светом добра, так и наичернейшей души демона, который пожалеет ребенка. — Это как-то… Не соответствует Христианству. — Не забывай дитя, Христианство придумали люди. А ангелы, демоны, добро, зло — они все существуют гораздо дольше. Я тогда проверяла, кто как выглядит под взором обнаружения добра и зла. Бескорыстные люди, которые несли пользу другим людям, сияли как-то чище… А вот те, кто осознанно старался ради себя и услады своей похоти — светились как-то грязно что ли. Я много наблюдала и сравнивала. Этим самым “покажи мне зло” я вижу как бы спектр от черного к белому, который символизирует, насколько человек подсознательно считает, что поступает плохо. Доволен он этим или нет, другой вопрос. Любопытно при этом смотрятся совсем маленькие дети, они максимально чисты и ярки. По словам Итуриила, это все потому, что им неведомо, что такое хорошо и плохо. Как только эта концепция появляется в их мозгах, сияние меняется.***
Металлический скрежет засова вырвал меня из воспоминаний, дверь открылась. Вошел достаточно молодой мужик, лет может сорока или чуть больше. Ростом на глаз около ста шестидесяти, в руке он держал небольшую кожаную плеть-стек, которую обычно используют жокеи. Его внутренний свет не оставлял каких-либо двойных трактовок. На редкость грязное сияние, грязнее я еще не встречала. От одного вида такого света хотелось принять душ, и я отключила взор, обратив внимание на своего визави. Его скуластое лицо украшала на редкость паскудная улыбка. Думаю, если бы я раньше не бывала в подобной ситуации и не переживала события и похуже, я бы, скорее всего, растерялась. Спасибо за это чеченам я, конечно, не скажу, но опыт пригодился. Если нужно, чтобы пленник что-то для тебя сделал, его нужно сломать. Ломать можно как психически, так и физически, но чаще всего эти методы комбинируют. И если я права, то за неправильные действия на меня будут орать и бить, а за правильные — давать всякие пряники. Только вот… Кто он, мать его, такой, и что от меня нужно? Я внимательно рассмотрела его лицо, проверяя рамки дозволенного мне. Он немного походил на человека, который меня усыпил. Похоже, в тот день на нем был грим. — Не сметь смотреть на меня! — Мою руку ожгло хлестким ударом. Довольно болезненным, но не более того. Я послушно опустила глаза и зашмыгала носом. — Дяденька, кто вы? — Молчать! Говоришь только когда я разрешу! — По левой щеке прилетела несильная оплеуха, свалив на пол. Я забилась в угол, закрылась левой рукой и завыла на одной протяжной ноте. Плакать не хотелось, а изобразить рыдание было необходимо. — Заткнись! Не заставляй меня тебя бить! — На меня посыпалась несильные, но болючие удары стеком. Я замолчала, подрагивая нижней челюстью, изображая рыдание. — Вот и молодец! Вот и умница! Больно? Так ты сама виновата, не слушалась меня! Слушайся доброго дядю Нейтана, и все у тебя будет хорошо! Поняла? Я усилено закивала. — Ты знаешь зачем ты здесь? Я отрицательно повертела головой. — Я знаю, что ты умеешь лечить. Я видел это. И ты абсолютно не умеешь пользоваться своим даром. — Вы ошибаетесь, я не умею ничего… — Мои слова вновь прервались ударом стека. — Я не разрешал тебе открывать рот! — Он практически прошипел это мне в лицо. — Не смей мне лгать! Я видел это собственными глазами, в перевернутом автобусе! Он вновь влепил мне затрещину, от которой зазвенело в голове. Думаю, всего сказанного им достаточно, чтобы предположить, что он частное лицо. — Ты либо делаешь, что я говорю по-хорошему, либо все равно делаешь, и тебе не понравится, что будет по-плохому! — Не злитесь, синьор! Я знаю что нужно делать! — Я потянулась к его ремню, и начала его расстегивать. Поверить не могу, что буду делать это. — О… И откуда маленькая шлюшка это знает? — Я же из приюта, там свои порядки… — Я стянула с него штаны, оставив их на ногах, дальше были трусы. Фу блядь… Он положил мне руку на голову… И пора. Быстрое движение правой рукой между его ног, и я резко отскакиваю, стараясь не попасть под фонтанчик крови. Но все равно несколько капель попало на мое платье. Разрез бедренной артерии в текущих условиях, это гарантированная смерть в течении пяти минут. — Ах ты дрянь! — Он бросился на меня, пытаясь схватить, но запутался в одежде и упал на пол, изрыгая не очень изобретательные ругательства. Я вскочила ему на спину, и подпрыгнув, схватила себя за ступни, падая острыми коленками прямо на его спину. Что-то в районе его позвоночника слегка хрустнуло. — Ах-тыж ебтваю мать! — Я, матерясь, отползала от пытающегося откусить от воздуха кусок побольше “доброго дяди Нейтана”. Колени после таких акробатических приемов болели просто неимоверно. Я быстро исцелила свои ноги и голову, которая все еще продолжала побаливать от полученных затрещин. За это время под мужиком натекала лужа крови, на которой он поскальзывался руками, пытаясь подняться. Прикинув, как я могу помешать ему встать на ноги, я подхватила матрас со своего лежака и кинула его на спину моего пленителя. После чего сама плашмя упала на него, блокируя его попытки подняться. Тридцать пять кило — это не так уж и много, но для стремительно теряющего кровь и силы организма этого хватало. — Успокойся, ты потерял больше двух литров крови. На самом деле, ты уже мертв. — Что? Чего ты несешь, сука? — Я вскрыла тебе бедренную артерию. Даже бригада опытных парамедиков, окажись они здесь, тебя не спасет. Лучше помолись перед смертью. — А-а-а-а бля-а-а-а! — Завыл он, перестав дергаться. После чего неожиданно громко заорал: — Джи-ино-о!!! Убе-ей её!!! И сверху раздался топот ног. Да вашу мать! Да какого хера мне так не везет! Я судорожно осмотрелась вокруг, быстро прикидывая, что могу сделать. Сейчас у меня козырей не было, поймать врасплох второй раз у меня не выйдет, а значит что? Нужно отступить. Вскочив со своего притихшего ложа, я подвинула матрас так, чтобы он загораживал ему обзор, после чего вытряхнула из коробки тряпки и накрылась ей, сев слева от двери. И вовремя, по ступеням протопало нечто очень грузное, доски под его весом нещадно трещали. Кто-то невидимый мне вбежал в подвал, проскользнув мимо коробки, оставляя за собой резкий аромат тухлятины. Даже сквозь коробку до меня дошел душок мертвечины. Не тратя время зря, я аккуратно отбросила укрытие и, насколько возможно быстро, выскочила наружу, закрывая за собой дверь, не забыв про стальной засов. После чего осторожно начала подниматься наверх. Спустя несколько секунд дверь тряхнуло, да так, будто изнутри ее ударили тараном. Еще раз, и доски начали трещать. Да что за геркулеса я там заперла?!! — Убе-ей эту тварь! Я приказываю! — Провыл за дверью Нейтан. — Ты же любишь это!.. — Чуть тише повторил он. — Сделай это… Ублюдок… — Последнюю фразу я еле расслышала. На самой высокой возможной скорости я взбежала по лестнице и оказалась в небольшом коридорчике, в котором, не считая спуска в подвал, было три двери. Я быстро метнулась в ближайшую, там оказалась кухня. Пробежавшись по ящичкам, нашла кучу макарон и прочих спагетти, консервы и, что более полезно — сахар-рафинад, горсть которого тут же закинула в карман. На кухне был смеситель, откуда текла мерзковатого вкуса вода, откуда я попила, больше полоща рот и горло. За мойкой располагалось подъемное окно, как раз достаточных размеров, чтобы я в него могла пролезть. Запасной путь отхода никогда не помешает, потому потрачу на него немного бесценного времени. Откинув щеколду, подняла ставню и кинулась во вторую комнату. Там оказался чулан со всяким хламом. Среди прочего, там стоял ящик с плотницкими инструментами, которыми, похоже, и создавали мое временное узилище. Внутри, рядом с рубанками и пилами, находилось чуток потрепанное долото. Я схватила его, после чего прислушалась к звукам, доносящимся из подвала. Дверь доживала свои последние мгновения, треск стоял такой, будто кто-то ломал березу через колено. За третьей дверью была лестница на второй этаж и, что более интересно — прихожая с выходом наружу. Я выскочила на улицу и огляделась. Яркое солнце светило на горизонте, судя по его положению — было далеко за полдень. Насколько хватало глаз, стояли целые стены из старых автомобилей, уложенных друг на друга. Похоже, что этими стенами выложен целый лабиринт. Справа и слева от дома стояли одноэтажные сарайки и, судя по опилкам возле одной из них, там занимались обработкой древесины. Тут сзади раздался оглушающий треск и мерный топот с пронзительным скрипом ступеней. Да что же за бегемот такой, этот второй? Сразу после двери наружу находилось небольшое крыльцо с козырьком, который держался на столбах. Я довольно быстро забралась на самый верх, благо конструкция позволяла свободно цепляться ногами, и прислушалась к приближающимся шагам. Шершавая рукоять долота добавляла мне уверенности.