***
Я часто бываю здесь во сне. Древний храм, статуи… Та, что расположена у дальней от входа стены, выглядит очень старой и выщербленной. Иногда я слышу ее голос даже в реальности. Это женщина, с орлиными крыльями за спиной, а также, заметила только сейчас, с птичьими лапами вместо ступней. Никогда ранее не обращала внимание на ее ноги, всегда смотрела только на лицо. Сейчас же — статуя изменилась. Лицо, ранее не выражавшее никаких эмоций, теперь тронула мягкая улыбка. А в руках у нее был сверток, похожий на спеленутого младенца. Я не видела толком, что она держала, слишком высоко. — Дщерь блудная, вернулась в дом родительский. — Это же хорошо? О ком ты говоришь? — Спросила я. — Нет доли горше для матери, чем детей своих пережить. Я с любопытством смотрела на статую женщины. Ее рот не открывался, голова не шевелилась. Лишь глаза будто бы смотрели на меня. — Твое тело есмь сосуд мой, и дом для меня. И сосуд сей, возродит тень ее. — Э… А можно ничего не возрождать в моем теле? Ответом послужила тишина. Статуя и без того говорила слишком долго. Лишь глаза ее стали будто живыми, зрачки начали чернеть, затягивая меня в пустоту…***
Очнулась я в незнакомом месте. Лежала я на закрепленной у стены койке, на матрасе и подушке. Простынь положить не забыли, как и одеяло. Но последнее я, видимо, сбросила, ворочаясь. Вокруг стоял полусумрак, но света вполне себе хватало. Я лежала в камере, наподобие тюремной. Три стены из бетона, четвертая перегорожена решеткой. В камере находился металлический унитаз, вмонтированный в пол, и такие же раковина с умывальником. В горле было сухо, словно я пару дней не пила. Руки шевелились еле-еле, они, словно окоченевшие, застыли в полусогнутом состоянии. А еще была дикая слабость… Даже чтобы просто встать, мне потребовалось совершить над собой значительное усилие. Для начала следует хорошенько попить. Собравшись с силами, поковыляла к умывальнику, и только сейчас заметила тянущуюся от меня пластиковую трубку капельницы. Она крепилась к пустому пакету, который крепился к стене над койкой. Вынула катетер и проверила воду из рукомойника. Вполне норм, разве что чуток отдает тиной, похоже забор воды делают из местных рек или ручьев. Минут двадцать мне понадобилось, прежде чем появилась хоть какая-то ясность в голове. Много пила, справляла естественные надобности, разгоняла кровь по телу… Прежде чем почувствовала, что сил хватает на легонькое благословение регенерации. Оно мне сейчас точно не помешает. На мне была больничная пижама и, похоже, на теле появилось несколько свежих ран. Несколько зашитых разрезов на животе, вдоль позвоночника, в районе поясницы… Они что, вырезали мне почку? Рана от ножа, что мне нанес Феникс, никуда не делась, но ее вполне профессионально заштопали. Я сняла пакет со стены и попыталась разобраться, что за гадость мне вливали. Бесполезно, никаких маркировок на нем не было. Это точно не кровь для переливаний, потому как она оставляет характерные следы. Пол был холодный — никакого линолеума или еще какого покрытия, голый бетон, но под койкой нашлись резиновые тапки, как раз мне по ноге. Я подошла к решетке и попробовала сдвинуть дверь. Как и следовало ожидать, заперто. Замок… магнитный, открывается карточками, или каким-то подобным методом. Проводим картой, электроника замыкает цепь, срабатывает механизм и отрывается замок. Такой без карты не открыть. А в режимных объектах обычно нужно замкнуть в двух местах — на клетке и в будке охраны. Я постучала по решеткам, должны же они наблюдать за мной? Вскоре по коридору раздались шаги, и к камере подошел человек. Он передвигался в местном полусумраке вполне уверенно, даже не подсвечивая себе фонарем. Что странно — это я уже привыкла к такому освещению, он-то наверняка в светлой комнате сидел. Неладное я заподозрила, когда он подошел вплотную. От него дико разило нечистотами, а также кислым душком рвоты. Вот он замер рядом с камерой и повернулся ко мне. К его подбородку прилипли куски непереваренной пищи, вся форменная рубашка была заляпана. Похоже, его вывернуло, и, видимо, этот факт ни капли его не беспокоил. Но тревожило не это, а трупные пятна на лице, а также блеклые безжизненные глаза. Самый натуральный оживший мертвец из фильмов Ромеро. Он заурчал и потянулся ко мне руками, прямо сквозь решетки. — Да ладно. Зомби? — Сил удивляться уже не было. Он продолжал стоять и тянуть ко мне руки. Хорошо, что решетка все же закрыта… И что мне делать? Я тщательно осмотрела подошедшего, и определила его как охранника. На его поясе висела кобура без пистолета, а с другой стороны ремня висел пластиковый футляр с ключами. Он был приоткрыт, и там виднелся белый уголок пластика. Если я чему и научилась, во время работы в анатомичке, так это не бояться мертвецов. А то, что они начали ходить… Это скорее любопытно, чем страшно. По идее, тут надо хорошенько придавить “изгнанием”, но это слишком непосильная задача сейчас. Оно и без того изматывает, во время зачистки гнезда мне приходилось постоянно лопать всевозможные энергетические батончики. А сейчас у меня сил хватало только-только чтобы стоять и не шататься. Ну, начать, думаю, стоит с анализа объекта. Как он ориентируется в пространстве, если глаза явно не работают? Я забилась в самый угол, и накинула сверху одеяло, полностью скрываясь из виду. Он продолжил пытаться протиснуться внутрь. Запомнил местоположение? Я встала на месте стыка решетки и стены, и зомби сделал шаг назад, освобождая руки, после чего резво потопал ко мне. Пришлось отскакивать. Интересно, а чего он вообще от меня хочет? Согласно фильмам, сожрать. Но стоит ли верить фильмам? Очень похоже, что ориентируется на слух и на нюх. Хотя, если это порождение магии, то возможны варианты. Это не то чтобы полезная информация, и выяснять принадлежность — не шибко и надо. Сил и без того мало. Думаю, стоит сделать немного веревок. Некоторое время я потратила на попытки порвать простынь, но она оказалась на диво плотной и прочной… Не для моих мелких и слабых ручек. Еще была гибкая полиэтиленовая трубка для инфузии. Но ее было всего где-то около метра, да и прочность не то что бы высокая. В принципе, может сработать, если ничего лучше не придумаю. Думая, где бы еще достать то, чем можно связать ему руки, я посмотрела на его пояс. Интересно, у него есть наручники? Обычно они где-то под рукой, на специальной застежке пояса. Я подошла к решетке, примерилась, и надела резиновые тапки на тянущиеся ко мне ладони. Размерчик, конечно, у них кукольный, но на три пальца, перекрывая ладонь, налезло, причем плотно. Я пригнулась и ощупала его пояс в невидимой мне области. Нащупала металл браслетов, кожаную клипсу… Быстро расстегнув ее, я стащила их с пытавшегося схватить меня резиновыми тапками трупа. Решетку преграждали вертикальные стальные рельсы, по которым двигалась дверь. Руки он вытянул как раз выше одной такой и, сев на корточки, я практически попадала в мертвую зону. Схватить он меня все равно мог, но лишь пальцами за волосы. Тапки на ладонях мешали ему это сделать, а мозгов скинуть их у него, похоже, не хватало. Немного повозившись с поясом, достала из пенала все ключи. Там было несколько обычных, металлических, а также связка пластиковых карт на веревочке. К каждой прилеплена бумажная бирка с номером. Похоже, это именно то, что мне нужно. Я забрала обратно тапочки и помыла их в раковине. Кто знает, какую заразу он разносит? Итак, у меня есть наручники и ключи, что дальше? Конечно, можно попробовать открыть дверь, но она сейчас защищает меня от цепких рук. Надо как-то заблокировать мертвяка. Я подошла к противоположному от него углу решетки и села, устроившись на прихваченной подушке и одеяле, стараясь стать как можно меньше. Он догадается встать на коленки? Зомби, немного поурчав, попытался дотянуться до меня со стороны своего текущего положения, после чего отошел и побрел ко мне. На колени становиться не стал, он просто шлепнулся на живот и попытался схватить меня сквозь решетку. Я застегнула на его запястьях браслеты и тут же сунула свернутое одеяло между решеток, выше левой руки, а подушкой заблокировала правую. Так… Теперь он лежит пластом, руки зафиксированы с моей стороны, между ними два прута решетки. Поднять руки выше нескольких сантиметров от пола он пока не может, одеяло с подушкой хорошо так мешают… Пора пробовать открыть дверь. Я начала перебирать ключи, проводя пластиком над замком. На номере “четыре” он пискнул и ярко мигнул зеленым. Я потянула решетку, и она отъехала в сторону. Видимо, все же замок с одним триггером, можно сказать, повезло. Мужик пытался подняться, но у него ничего не выходило. Ноги вроде как получалось подтянуть под себя, но они на чем-то скользили. В нос ударил резкий запах дерьма. Однако… Похоже, у него после смерти опорожнился кишечник, и сейчас натекло под ноги, пока он тут стоял. Я еще раз осмотрела пояс и увидела на кобуре два полных магазина. Раз есть магазины, то, может, где-то есть и оружие? Я прихватила их и тихонько пошла по коридору, шагая босиком. Тапки при каждом шаге били подошвами по пяткам, создавая лишний шум. А кто знает, сколько здесь подобных бродит? Из восьми камер, подготовлены для заключенных были две, четвертая и восьмая, прямо друг напротив друга. В восьмой находилось готовое спальное место, похожее на мое, но в самой камере никого не было. Все остальные оказались чуть ли не стерильно пустыми. Я тихонько добралась до кидающей яркий луч света приоткрытой двери и заглянула внутрь. Светило очень ярко — будто там прожектор включили, авиационный. Пришлось долго жмуриться, давая глазам привыкнуть к свету. Минуты через две я осмотрела наконец внутренности помещения. Это была обычная комната охраны — два стола, стулья, несколько шкафчиков и железных ящиков вдоль стен. Из источников света — только настольная лампа, и та повернута к столу. И почему меня тогда так слепило? Гиперчувствительность сетчатки? Бывают такие побочки после некоторых особо жестких транквилизаторов. Внутри было пусто, совсем никого. Мертвяк, когда был еще живым, сидел за столом и чистил оружие. Там же он и умер, на столе видны следы его рвоты. Он неплохо так залил разобранную пушку, что крайне не мило с его стороны… Я походила внутри, изучая местность на предмет еды. Должна же тут быть хотя бы заначка с газировкой или кофе "три в одном". В одном из шкафов нашла полупустой чайник и несколько пакетиков кофе. Засыпала парочку в рот и запила водой. Почему-то вспомнился мистер Бин, он в паре выпусков именно так готовил кофе. Там же лежал пакетик каких-то леденцов, его тоже прихватила. Железных ящиков на стене оказалось восемь. Металлических ключей тоже восемь, и пластиковых карточек… Вряд ли это совпадение, и я полезла в четвертый. Внутри оказалась моя одежда, запечатанная в герметичном пластиковом боксе. Недолго думая, сорвала пломбу и вытряхнула шмотки. Они пропахли антисептиком, так же внутри находился сертификат о прохождении дезинфекции. Ну, довольно неплохо, хоть трусы появились, а то носила пижаму на босу ногу, что очень некомфортно. Матерчатые дешевые кеды, брюки, футболка. На последней — дырка от ножа демона, но без крови. Похоже, одежду предварительно хорошо отстирали. Все то, что было на мне на момент потери сознания. В восьмом ящике оказался контейнер побольше, и в нем я опознала одежду Джино… И тут на меня навалились мысли, о которых я до этого старательно старалась не думать. Джино мертв? Я помню его остекленевший взгляд, помню ту ужасную рану от ключицы до паха… А также объяснение Мариуса, как работает этот бронзовый меч. Всегда — наименее живучий умирает. А Райзер Феникс хоть и пострадал, но убыл в относительном здравии… На глазах опять появились непрошеные слезы. Думаю, стоит отложить переживания на потом и верить в лучшее. Джино не раз оправлялся от, казалось бы, смертельных повреждений, может, и сейчас получится? А вот Адольфо определенно померла. Снесла яйцо, размерами похожее на утиное, и рассыпалась в пыль… А что яйцо? Я успела его взять, или нет? Дальше пришлось немного повозиться и почистить разобранный пистолет. Это оказался известный и понятный мне “Глок”, правда модель “21”. Что по сути тот же “17”, но под патрон 0,45 ACP. Он побольше, чем 9 мм, и в магазин, соответственно, влезает меньше, тринадцать вместо семнадцати. Итак, у меня три полных магазина, а именно — тридцать девять экспансивных пуль. В ящиках патронов не нашлось, зато лежала куча всякой канцелярской мелочи. Листы А4, ручки, карандаши, скрепки… В помещении была еще одна дверь с закрашенным белой краской стеклом. Я приоткрыла ее по всем правилам зачистки помещений от герра Ланды и увидела… Ярко освещенную операционную. Там был большой стол с несколькими мониторами, подключенных к различным диагностическим приборам. Неподалеку стояла каталка, на которой лежала немного заляпанная кровью клеенка. Готова поспорить, что на ней возили меня, очень уж расположение пятен крови напоминает мою тушку. За одной из дверей оказалось место медсестры, где обычно проводят до и послеоперационные работы. А так же там хранятся всевозможные лекарства… В том числе и витамины и минералы, которых мне сейчас явно не хватает. Заметив полку с нужными пакетиками, решила немного задержаться в этом чудном месте. Витаминки в вены, а глюкозку и так, с “горла” попить можно. Спустя минут тридцать стало намного полегче. Пока капалось, выдула три трехсотмилилитровых пакета сладкой водички и, наконец-то, провела полное исцеление. Почки у меня не вырезали, но, видимо, провели забор материала — отрезали кусочек. То же самое сделали с печенью, легкими, спинномозговой жидкостью. Но самое интересное оказалось в костях. С обратной стороны ребра вживлен какой-то микрочип, еще один находился у позвоночника, да так, что хирургически его достать, не повредив спинной мозг, практически нереально. И небольшой заряд взрывчатки, размером, может, со спичечную головку, находился у основания черепа. Вот же какие обстоятельные у меня похитители… В процессе исцеления все лишнее выдавило наружу. В кабинете еще было зеркало, в которое я внимательно осмотрелась, задумчиво почесывая макушку. А с каких это пор у меня вертикальные зрачки? Прямо как у кошки. Выходит, светочувствительность — это не побочка… Мне вживили новую радужку? Быть того не может. Я обследовала глаза, а затем вдумчиво изучила мозг и тело в целом. Что-то изменилось. Это была все еще я. Но... Немного другая? Вроде бы, тело всё то же, но оно стало каким-то… другим? Изменения были, но на каком-то нефизическом уровне. Мне не хватает знаний, чтобы интерпретировать те образы, что показывает мне “волшебное МРТ”. Но ладно, потом с собой разберусь. Первым делом надо благословить пули. Как это делать, Альберто показывал — и у меня даже получалось. Пришлось выщелкнуть боеприпасы, собрать в горсть и “облучить” их, как бы давая им силу против темных существ. В одном из ящиков нашла ампутационные ножи различных размеров и конфигураций. Выбрала тот, у которого был острый кончик. Надо бы проверить, кто вообще эти зомби, и как с ними бороться. Я вернулась к камерам и “посмотрела” на лежащего ничком мужика, тот светился грязно-черными оттенками. Абсолютно непохоже на живых людей или вампиров с гулями. Щелкнула возле его уха пальцами, тот зашевелился и попытался встать. Я включила “изгнание”, и труп застыл в нелепой позе. Отключила — и он обмяк. Немного попинала ногой, и тело опять зашевелилось. Раз работает церковная магия, значит это все же какая-то темная магическая тварь. То есть, вряд ли это последствия вируса, или еще какой заразы. Проткнула его ножом в спину, который он словно и не заметил, продолжая неловко елозить по полу. А вот удар им же, но освященным, по методе отца Альберто… Зомби тюком обвалился и перестал подавать признаки жизни. После изъятия железки он не ожил, а продолжил лежать, как полагается мертвецу. Вывод очевиден — освященное оружие очень и очень важно. Сняла с трупа ремень с кобурой и пристроила его себе вместо пояса. Пришлось, конечно, сделать новые дырочки для себя и обрезать большую часть ремня. Но теперь хоть оружие можно носить не в карманах, а привычно на поясе. Очень хотелось провести аутопсию, секция тканей нервной системы могла бы дать объяснение происходящему. Но тащить эту тушу на себе… Буду честной, я даже на каталку его не взвалю. И сюда лампу не притащишь, розеток поблизости нет. Потому прихвачу с собой небольшой самодельный наборчик из нескольких нужных инструментов и средств индивидуальной защиты. Вдруг появится оказия и наткнусь на подходящий образец. За операционной находился коридор, оканчивающийся распахнутыми настежь дверями, между которыми лежало нечто, когда-то, видимо, бывшее человеком. Тушку изрядно пообгрызли, оставив только развороченный костяк. А упырь с костями жрал… Не скажу, что меня это сильно обрадовало, но надеюсь, что здесь никого с похожими челюстями не встречу. Несмотря на открывшийся вид, с витающими характерными для бойни запахами и большим количеством жужжащих мух, дико хотелось жрать. Даже мысль возникла — обглодать пару косточек, с которых не все мясо сгрызли. Но я не настолько отчаялась. Должен же тут быть какой-то кафетерий? Я пошла изучать помещения дальше. Тот коридорчик, в котором я оказалась, был чем-то вроде больничного корпуса. В его стенах располагались двери для еще двух таких же операционных, но там было пусто. А вот в третьей комнате оказалось две женщины. У одной зажим Кохера вбит в глаз, у второй отсутствует часть щеки. Они одновременно повернулись ко мне и заурчали. Так, сначала легкая вспышка “изгнания”, затем удар ножом в область сердца, пока они приходят в себя после резкого паралича. Шуметь почему-то совершенно не хотелось. Это были две медсестры, которые, видимо, занимались заполнением журналов. Приход-расход препаратов, ничего интересного. А вот дальше… За дверями обретался огромный холл, в котором столпилось не менее полусотни людей. Они замерли и практически не шевелились… Оглядевшись, тихонько, не привлекая внимания, шагнула в одну из открытых рядом дверей, откуда вроде как пахнуло чем-то съедобным. По дороге встретила еще двух оживших и упокоила, даже не используя “изгнание”. После долгого стояния, у них, похоже, “затекают” мышцы, и для нормального функционирования нужно несколько секунд на “разгон”. И я действительно попала в столовую, это было довольно крупное помещение с пластиковыми столами и стульями. Вместо одной из стен было длинное окно на кухню, на котором располагались эдакие рельсы. На них обычно ведут подносы, выбирая, что необходимо положить в тарелку. В самом помещении было четверо мертвецов, которые столпились у обглоданного костяка. Это были люди в халатах, видимо врачи, или причастный медицинский персонал. Возможно, кто-то из них и имплантировал мне лишние девайсы в тело. Эти были довольно бодрыми, их придавила “изгнанием” и упокоила ножом. А вот на кухне было гораздо интереснее. Во-первых, на плите стояла огромная кастрюля жирного супа с фрикадельками, который был еще теплым. Включила электрическую плитку под ним, пускай немного подогреется. А во-вторых, целая многоуровневая тележка с подносами, на которых лежали эклеры в глазури. Налила тарелку супа и начала работать ложкой, которую нашла тут же. Судя по температуре, его сняли с плиты часов десять назад. То есть, примерно тогда, когда закончили мою операцию и отвезли в камеру — что-то произошло, и народ начал превращаться в зомби. Что бы это могло быть? Неладное заподозрила после четвертой выхлебанной миски. Голод только чуть-чуть спал, но жрать все еще хотелось. Я начала изучать свою пищеварительную систему, и… Желудок у меня теперь тоже со странностями. Там определенно что-то находилось, но содержимое буквально на глазах расщеплялось на компоненты. На всякий случай, накинула на себя максимально сильное благословение регенерации и продолжила есть. Сытость ощутила после третьего десятка эклеров, заполненных мягким сливочно-сырным кремом. К ним я приступила, когда кастрюля на десять литров показала дно. Что-то совсем неладное творится со мной. И еще так в сон хорошо потянуло, похоже мой организм еще не восстановился до конца. Еще из новых наблюдений — точек “фокуса” стража, что ощущала на периферии сознания, стало две. Энергии не то чтобы стало сильно больше, но той дикой слабости уже не ощущалось. А что, если выпустить стража на то столпотворение? Он, вроде как, может светом испепелять. Я вернулась в холл и оглядела собравшуюся толпу. “Взор” показывал, что они все ожившие мертвецы — и собрались тут, потому что именно здесь прошло их грандиозное пиршество. Кровякой было уляпано практически всё, даже на потолке сохранились брызги. Ну, пробую. Встав недалеко от прохода на кухню, в случае чего там держать оборону удобнее всего, я “нащупала” одну из “точек” стража, и мысленно приказала атаковать эту группу. Но “точки” повели себя странно. Та, которую я “просила”, не двинулась с места, но вот ее “соседка” рванула, как застоявшийся жеребец. Не было светящейся фигуры. Появилась лоснящаяся туша какого-то копытного зверя, похожего на быка. По высоте он легко доставал потолка, даже его холка приподняла навесные плиты. Крылья сложены на спине, места, чтобы ими размахнуться, не хватало. Зверь глубоко вздохнул и резко выдохнул, постукивая копытом. Я не видела его морды, но от него пошла волна пламени, будто кто решил залить костер бензином. Огненный вал прошелся по толпе, оставляя после себя только пепел. Тела моментально расщепились на прах и сажу, которые оседали небольшими облачками. Охренеть. Это что вообще было? Я аккуратно обошла животину и потрогала ее ноги. Тело определенно принадлежало быку, видны явные мужские половые признаки. А вот голова — тут уже сложнее. Больше всего это походило на заросшую бородой смесь человека и быка. Широкий сплющенный нос, в который вставлено кольцо, огромные, выглядящие очень устрашающе, острые рога на лбу. Налитые кровью глаза, словно существо находится в лютом гневе… Но нет, на деле это просто такой цвет глазного яблока. — Привет? — Я помахала ему рукой. Тот повернул голову и внимательно меня осмотрел. После чего вспыхнул искрами и исчез, вновь замаячив “точкой” на периферии сознания. Охренеть. У меня есть два “личных” стража, один из которых размером с двухэтажный автобус. Я осторожно прошлась по холлу и пощупала вазу, в которой продолжал стоять букет цветов. Растения хоть и были подвядшими, но никоим образом не выглядели пострадавшими от огня. Несколько журналов на столике лишь слегка припорошилось пеплом. Интересно… Этот огонь сжигает только людей? Я немного поворошила кучку сажи, перемешав ту со свернувшейся кровью, в результате получилась бурая грязь. Так, значит останки людей не задеты, и тот огненный вал сжег только оживших мертвецов. Удобно… Впервые выстрелить мне пришлось через пяток минут. Я тогда зашла в одну из комнат и там из-под стола выскочила на редкость быстрая фигура, которая кинулась мне под ноги. Я выстрелила в нее прежде, чем осознала, что произошло. Это была обезьяна, породы “капуцин обыкновенный”, как и люди, ожившая после смерти. Всего раз в жизни приходилось иметь с ними дело, и то не в качестве ветеринара. А здесь… Похоже, тут что-то вроде лаборатории, столы с препаратами и микроскопами намекают на это. А вот из-за приоткрытой двери послышался топоток лап, и оттуда протиснулось еще две фигуры. Включила “изгнание” и пристрелила их, не подходя ближе. Слишком уж они были… Резкими, что ли, боязно находиться в доступности их зубов. В комнатке, откуда они выбежали, находилось большое количество клеток с животными, а так же, видимо, смотритель всего этого зоопарка — то, что от него осталось, лежало под столом. Похоже, обезьяны напали на него и загрызли. Мелкие животные, в приступе ярости, могут наносить очень опасные повреждения. Известны случаи, когда обычный кот наносил тяжелые травмы человеку, после которых приходилось срочно госпитализировать потерпевшего. В противоположной стороне холла, если смотреть от медицинского крыла, находилась целая баррикада из столов, кресел, стульев, а за ней наблюдалась россыпь гильз. Похоже, здесь отстреливались от толпы, что собралась в холле. Интересно, почему они не полезли на баррикады? Немного поизучав пол, нашла цилиндр от свето-шумовой гранаты. Возможно, близкий разрыв контузил зомби, и они потеряли цель? Надо запомнить. Я пролезла через завал и пошла дальше, заглядывая в комнаты по бокам коридора. Там было пусто, осталась только малогабаритная мебель, вроде тумбочек и пластиковых стульев. Похоже, именно отсюда стаскивали материал для баррикад. Здесь уже встречались тела, со множеством пулевых ранений в торсе. Похоже, здесь яростно отстреливались… Но в большинстве, были трупы с ранениями головы. Причем такими, при которых мозг разрушался практически полностью. Я приспособила настольную лампу, рядом с одним из хорошо сохранившихся тел, и наконец взялась за вскрытие. Ну, начать стоит с области мозга, зовущейся “гиппокамп”. На нем наблюдалось нехарактерное образование, похожее на корневую систему, или грибной мицелий. Да и вообще, эта структура проросла в мозгу, а также продублировала некоторые самые важные нервные узлы. Например, в возвратном гортанном нерве они проросли наиболее активно, видимо, подвижность челюсти требовалось сохранить. Занятно… Еще заинтересовала пара слюнных желез, если смотреть на них визуально, они сильно разбухли, местами даже деформировав нёбо. Оказалось, что вместо них сформировалось плодовое тело, создающее споры паразита. Похоже, что укус может стать причиной заражения. Сами споры смешивались со слюной уже других желез, которые не подверглись изменениям, в результате чего получалась густая, вязкая, зеленовато-бурая жидкость. — К-кто здесь?! — Я сильно увлеклась и не расслышала тихий скрип двери. На меня, полными ужаса глазами, уставилась молодая девушка. С ней стоял парень, направивший в мою сторону стойку для капельницы. На них были белые лабораторные халаты с каким-то лейблом на груди. Какого-либо оружия, помимо железной палки, у них не было. — Я здесь. — Злясь на себя, я стянула и бросила на пол перчатки. — Ч-что ты т-тут делаешь? — Прошептала чуть тише девушка, оглядываясь вокруг. — Пытаюсь понять, почему они ходят. — Кивнула я на тело. — Как ты тут очутилась? — Спросил парень, пропуская девушку вперед себя и закрывая дверь. — Папа на работу привел, — соврала я не моргнув глазом, и включила “приязнь”. — И СБ тебя пропустило? — Он недоверчиво глянул на меня. — Мой папа — заместитель начальника СБ, — ответила я, — ему можно. — Вот уроды! — Возмутилась девушка. — Нас, главное, так стращали, судом грозили, а сами детей водят! — Вы знаете, что тут произошло? — Решила сменить тему на более мне интересную, одновременно “включая” “взор зла” — Самим интересно, малышка, — удрученно покачала головой девушка. Ложь. — А вас тут много? — Да собралось несколько человек. Нам показалось, что мы слышали выстрелы, вот и решили проверить, — ответил парень. — Не очень-то вы и торопились, — буркнула я, собирая инструмент обратно в сверток. — Они теряют интерес к источнику звука минут через пятнадцать, — ответил парень. — Это ты стреляла? — Я, наткнулась на обезьян. Они многозначительно переглянулись, словно я что-то подтвердила своими словами. — Может пойдешь с нами? — Спросила девушка. — Куда? — В лабораторию, фрау Крауз ищет лекарство от этого, — она кивнула на тело. Говорит правду. — Хорошо, я с вами. — Только отдай нам пистолет, детям такие штуки не игрушка! — Вы это сейчас серьезно? Да я лучше пристрелю того, кто попробует забрать у меня пушку. — Но… — Мари, она права. Сейчас опасно без оружия, а она, видимо, умеет им пользоваться. — Парень положил ей руку на плечо. — Я Лара, — представилась им. — Я Мария, а это Ганс — девушка кивнула на парня. — Пошли? — Пошли, — согласилась я. — Меня действительно учили пользоваться оружием, я даже в тир часто хожу. — Необычное хобби, — ответил парень, открывая дверь. — Нормальное, пулевая стрельба хороший спорт. Я уже на первый детский разряд вышла! — Лепила я на ходу легенду. Пока работает приязнь, они склонны мне верить, если я не ударюсь в совсем уж противоречивый бред. — Главное, сильно в тему, — улыбнулась девушка. — Я вот греблей увлекаюсь. Дайте мне весло и лодку, и ух я бы им показала! — Она погрозила куда-то в сторону кулаком. Мы шли по коридору, обходя нагромождение баррикад окольными путями. Зачастую помещения были связаны между собой смежными дверьми и завалы строились как раз в тех местах, где были окольные пути. — Мертвяки глупые, — пояснила девушка. — Неспособны к анализу и построению планов. Видят цель, идут к ней наиболее короткой дорогой. Если никого не видят, то засыпают. Мы дошли до запертой на замок двери и Ганс помахал рукой перед камерой, мигающей огоньками под потолком. Замок щелкнул и мы вошли. — Фрау Крауз? — Сказал парень, после того как закрыл дверь. — Мы нашли еще выжившую. — Отлично, герр Штольц! — Пожилая строгая женщина, отошла от монитора охраны и вернулась к микроскопу. — Попрошу подробностей. — Она старательно что-то высматривала на стеклышке препарата, через мощную оптику. Ганс подошел к ней и начал рассказывать обстоятельства нашей встречи, а я огляделась — и застыла, уставившись на одну из тюремных камер. Впрочем, ступор прошел быстро. Это было огромное помещение, размером, может, десять на двадцать метров, если не больше. Куча столов с приборами, некоторые из которых я видела впервые в жизни, шесть камер, в трех из них лежали зафиксированные на столе зомби. А вот в четвертой располагался Джино, без признаков жизни, привязанный ремнями к столу. Я свернула к умывальнику и начала тщательно мыть руки. Все же в мертвяке копалась, пусть и в перчатках. Заодно стоило немного охладиться, то, что я увидела, меня порядком взбесило. Я вымыла лицо и с удивлением обнаружила, что зрачки на глазах, вернулись к первоначальной форме. Занятно… Но подумаю об этом позже. — Девочка, подойди! — Довольно властно приказала дама. Я подошла к ней. — Ты не ранена? На тебя не попадала жидкость с тел зараженных? — Нет, а разве не только слюна заразна? — Заражения я не боялась, последний час я нахожусь под постоянным действием регенерации. — Так же агент находится в крови и секреции щитовидной железы, — ответила она. — Я бы хотела взять у тебя кровь, на анализ. Если ты, конечно, не возражаешь. — Возражаю. Я вас не знаю, и не доверяю людям с иголкой. — А еще я не верю людям с таким “грязным” светом, все еще в пределах нормы, но именно такие занимаются мошенничеством. — Как знаешь, — поджала она губы. — Но я настаиваю, чтобы тебе провели внешний осмотр. Ну, просьба весьма здравая, учитывая способы заражения. — Мари? — Спросила я девушку. — Не посмотришь меня? — Хорошо! — Ответила она, и повела меня в комнату-склад, где, видимо, хранятся запасы химикатов. — Все хорошо, фрау Крауз! Ни единой царапины. — Сообщила она после визуального осмотра. — Замечательно, — женщина вернулась микроскопу, — а теперь попрошу не мешать. Ганс крутился рядом с ней и подавал ей то, что она просила. Видимо, он был ее ассистентом. Я решила пройтись мимо клеток… — Сначала нас было шестеро, — хмуро сказала Мария. — Но когда мы пробивались к лаборатории, троих покусали. — Она кивнула на прикованные тела. — Они согласились стать подопытными и добровольно привязали себя к столам. А столы имеют встроенные приспособления для крепления тел. То есть, изначально планировались так, что пациент будет вырываться. Уже тревожный звоночек. Зомби были в форме охраны, с сильно подранными рукавами. Будто на них служебного пса спустили, и забыли выдать ватные нарукавники. — А это кто? — Спросила я, подойдя к Джино. — О… Это, возможно, наш ключ к лекарству! У него уникальный иммунитет, выяснилось, что к любой болезни у него формируются подходящие антитела. Представляешь, даже ВИЧ и болезнь Эбола! — И откуда он такой взялся? — Хмуро спросила я. Рядом стоял энцефалограф, показывающий наличие мозговой деятельности у Джино. — Это, вроде как, серийный убийца. — Пожала она плечами. — Здесь на добровольном исследовании. — Ложь. — Вместо срока выбрал медицинские исследования. — Снова ложь. Вижу по изменившейся фактуре ее “ауры”. В камере, помимо Джино, одетого только в набедренную повязку из простыни, был еще и стеклянный бокс, с мечом. Это оказался известный мне бронзовый “предатель”, выставленный словно какая-то японская катана, на специальной подставке. — Молодые люди, попрошу отойти. — Женщина вошла в камеру и вколола Джино какой-то препарат, после чего вышла, заперев дверь и встала рядом. — Получилось, Фрау Крауз? — С нетерпением спросила Мария. — Надо какое-то время, чтобы иммунитет сработал. — А как все началось? — спросила я ее. — Первый случай зарегистрирован шестнадцать часов назад, у лабораторных обезьян. Потом штамм попал в кафетерий, похоже — кто-то из лаборантов не помыл руки и контактировал с поварами. После ужина все, питавшиеся в столовой, умерли и восстали. — Ответила женщина. — Говоришь, ты дочка одного из сотрудников? И тут мне в шею что-то укололо и тело кто-то обхватил. Руку у кобуры заблокировали коленом — Держу ее, фрау Крауз! — Это голос Ганса. — Объект “Тишина”. — Хмыкнула женщина. — Я тебя сразу узнала. Ганс, веди ее в шестую комнату. — И она направилась к одной из двух свободных пластиковых камер. Я порядком взбесилась. Что-то поднималось изнутри, что-то дикое… Руки мужика меня словно и не держали. Я легко вывернулась из еле ощутимых объятий и наотмашь, пятерней, влепила ему леща. И его лицо словно лодочный мотор пропахал, четыре сквозных разреза, от виска до виска, пробили мозг, глаза… На кончиках моих пальцев блестели металлом длинные когти. Я вытащила пистолет и отскочила на пару шагов. Ганс не жилец, ему будто газонокосилкой по лицу прошлись. Проломлен череп, уничтожены глаза, лобные доли… Я бы, может, и могла его вылечить, но что-то не хочется. — Стоять! — Перевела ствол на дернувшуюся фрау Крауз. — Ты… Ты не сможешь! — Бледнея, сказала она. Я просто выстрелила ей в ногу, целя в мякоть голени. — Мария, помоги ей. — Я держала на мушке девушку. — Лара… Нет… — Она нервно укусила палец. — Не беси меня! — Я выстрелила в воздух, внутренняя злоба все нарастала и нарастала. Еще появилась легкая резь в глазах и зачесалась кожа. Несильно, но так отвлекающе и не вовремя! — Д-да! — Она кинулась к шипящей ругательства женщине, и начала прижимать к ране какое-то полотенце. — У меня куча вопросов. — Кажется, у меня появились шипящие обертона в голосе. — Лучше сдавайся, — тяжело дыша, сказала фрау Крауз. — Все равно отсюда не выйдешь. — Что с ней, фрау Крауз? — Мария смотрела на меня и бледнела прямо на глазах. — Это значит, что мы не ошиблись в своих прогнозах, — хмыкнула женщина. Их взгляды будто царапали меня, словно по местам, куда падает их взор, терли металлическими прутиками. Не больно, но раздражающе. — Она одно из истинных предзнаменований. — Зачем вы похитили нас? — Я держала их на мушке. — Потому что вы угроза, для всего мира, — серьезно сказала женщина. — Та сила, что сокрыта в тебе, станет началом конца света. — Вы психи что-ли? — Библия не врет, — уверенно сказала она. — Про тебя написано в Откровениях. Не ухудшай свое положение, наша лаборатория окружена и оцеплена. Ты не сможешь отсюда уйти, вшитый в голову заряд тебя уничтожит. — А он как связан с этим всем? — Я кивнула на Джино. — Это не мой эксперимент. Объект “Волк” изучают наши коллеги, какие-то исследования со святыми мечами. Нестерпимо чесалась кожа, и я краем взгляда заметила, как фактура кожи рук поменялась. Они словно покрылись мелкой чешуей. — Фрау Крауз, это же… — Мария с ужасом указывала на меня пальцем. Я хоть и не видела этого, но ощущала каждое ее движение. Вообще, в этой комнате не осталось секретов для меня, ни сзади, ни по бокам… Я чуяла температуру всего, фактуру, запах… Даже количество мух, кружащихся вокруг, перестало быть секретом. У моих ушей раздался какой-то шелест и тихое шипение. Их взгляды раздражали все больше и больше, будто мелкий песок что попал в ботинок. Я как-то инстинктивно “схватила” его, и отбросила от себя. Что дальше произошло, я не поняла. Две женщины, сидевшие на полу, просто застыли. — Эй! — Я помахала им рукой, после чего подошла. Передо мной лежали две статуи. Нехорошая догадка прострелила в моем разуме. Я бросилась к зеркалу — и застыла в ступоре. Ярко зеленые с вертикальным зрачком глаза. Лицо покрыто крупными чешуйками, создавая щитками “злую” гримасу. Длинные нижние и верхние клыки, напоминающие звериные, но изо рта они все же не выбивались. Но самое странное случилось с волосами. Их больше не было, на их месте шевелился клубок змей. — Охренеть… — Я спрятала пушку в кобуру и осторожно пошевелила “прическу”. “Волосы” послушно расползлись и я нащупала место, откуда они росли. Несколько десятков змей, сантиметров, может, тридцать длиной, торчали прямо из моей головы.