20 оттенков зеленого

Ева Эспозито.       День начался со звонка будильника. Мерзкий, отвратительно трещащий механический прибор, вот уже который год достающий девочек по утрам. Этот агрегат Еве достался от матери, ей от ее матери, и уходил своими корнями куда-то в начало прошлого столетия. Швейцарский хронометр периодически отставал, из-за чего его нужно было постоянно подводить. Проблема была в изрядно ослабевшей пружине завода, Ева подумывала найти ей замену, но на блошиных рынках подходящей ей не попадалось.       Приняв душ и почистив зубы, девочка спустилась на завтрак.       — Европа, что за вид!       Ева никогда не любила своего полного имени. Это как нужно ненавидеть свою дочь, чтобы назвать ее Европа?!       — Нормальный вид! — Пробурчала девочка, садясь за стол на свое место. Родители всегда стремились выглядеть как образцовая семья. Мама настаивала на совместных завтраках, обсуждении семейных вопросов.       — Ну что за растрепа! А ведь через неделю нас ждет прием у мэра! Как ты можешь относиться так безответственно к такому событию! Ты же его так ждала!       — Не я, а ты. — Привычно пробурчала девочка. — Мне даром этот прием не нужен. — Она давно отчаялась в чем-то переубедить мать.       — Глупости говоришь. Конечно нужен! Это же такой шанс! У синьоры Даниелы сын такой лапочка! Светленький, ухоженный! Вы будете такой замечательной парой!       Чего и требовалось доказать. Она никогда ее не слушала.       — Кстати, мне из школы звонили, — продолжила мама, — говорят, ты отказалась от роли? Зачем?! Вот я, когда в школе училась, играла во всех спектаклях… Меня даже приглашали на пробы в кино, но я выбрала семью!       Если бы Еве давали по евро за каждый раз, когда ее мама вспоминала, что чуть не стала актрисой, у нее было бы где-то семьсот тридцать евро. Несколько дней назад к ней обратилась учительница театрального факультета, предложив сыграть роль в каком-то спектакле. Один из театральных ВУЗов ставил спектакль, и одна важная роль, по типажу, словно под Еву писалось, требовалась блондинка весьма хрупкого телосложения. В их гимназию направили запрос на подходящих девочек, ну и не прошли стороной ее. Но… Ева отказалась. Ее совершенно не интересовал театр или перспективы стать телезвездой. Ей не то что играть на сцене, сидеть и наблюдать как играют другие было невыносимо скучно.       — Отказалась. — Подтвердила Ева. — Мне театр не интересен. Мам, ты про новую школу не узнавала? — Она решила сменить тему. Пару дней назад она попросила маму узнать про…       — Что касаемо музыкальной школы, что ты просила… — Легко перескочила мама на новую тему.       — Я говорила НЕ про музыкальную школу! Мам ты меня вообще хоть иногда слушаешь?!       — В каком тоне ты говоришь с матерью! — Начала переходить ультразвук женщина.       — Мам, у меня нет музыкального слуха, нет чувства ритма. Какая музыка?! — Ева попыталась достучаться. — Я с математикой хорошо справляюсь! Я спрашивала про школу робототехники, не музыкальную! — Возмущалась она скорее из чувства противоречия. Ева уже поняла, что ее никто не слушает.       — Дорогой, ну ведь правда, музыкальная школа гораздо лучше! — Обратилась мама к отцу уткнувшемуся в газету.       — Как скажешь, дорогая… — Он, похоже, даже не услышал ее вопроса.       — Вот! — Перед девочкой поставили тарелку с овсянкой. — Ты просто маленькая, и не понимаешь! И в кого ты такая нелюдимая уродилась? Я вот в твоем возрасте всем-всем с мамой делилась! Какие мальчики нравятся, что в школе произошло…       Как же это надоело. Порой Еве казалось, что вместо нее живет кукла, в которую играет мама. Прям как она сама в детстве. Водила куклу по магазинам, устраивала на работу, водила на танцы. Надо что-то менять. Если ничего не делать, ничего не изменится.       — Пойду я. — Сказала девочка, вяло поковырявшись в каше.       — А доесть? А салат? — Раздалось у нее за спиной. — Ты же любишь салат!       — Не хочу. — Ева даже не повернулась. Любит ли она салат? Нет. Не ненавидит, просто безразлично. Салат как салат, можно похрустеть. Почему мама решила что она любит салат?       Девочка поднялась к себе и начала собираться в гимназию. Двенадцать лет, время бунта? Она неоднократно слышала, что дети начинают бунтовать против родителей в этом возрасте. Ей всегда это казалось невероятной глупостью, но сейчас…       — А жить, это вообще как? — Девочка стояла на улице, и вдыхала морозный воздух. Ее дом находился в пятнадцати минутах пешком от гимназии. Вероятно, это единственная причина, по которой ее отправили в учебное заведение с углубленным изучением искусства. Смешно, где искусство — и где Ева. Более далекого от всевозможной живописи, истории искусств, музыки, рисования, человека найти сложно. Пожалуй, не будь там архитектуры и черчения, она бы совсем заскучала. Но эти два предмета делали ее жизнь немного интереснее.              — Скажи, ты веришь в призраков? — Вдруг спросила Рози. Рози - это ее закадычная подружка. Они часто проводили время после школы, говоря о всяких глупостях. Сейчас был перерыв между уроками и они ждали, когда придет преподаватель физики. Ева искоса посмотрела в угол класса, где, казалось, сгущалась тьма. На самом деле там ничего не было, просто угол класса. Но не для Евы.       Это началось лет семь назад. Однажды, смотря на радио, она увидела свечение, внутри корпуса. Ей тогда показалось, что внутри живут особые радио-феи, которые колдуют свою радио-магию, и люди слышат звуки из этой коробки. Она при помощи маминой туфли разобрала аппарат, и зачарованно смотрела как мигает и светится плата. Когда мама ее спросила, зачем она это делает, та ей честно рассказала. Но она не поверила, и сказала, что Ева все выдумывает. Но она не выдумывала. Чуть позже, будучи в более сознательном возрасте, она анализировала, что видит, глядя на работающие приборы, и пришла к выводу, что это электромагнитные волны диапазона, на котором функционирует электричество. Еще спустя какое-то время ее глаза начали воспринимать тепло. Она видела, где в стенах комнаты проложены электрические провода. Места, где в приборе идет перегрев.       Отец как-то принес домой набор инструментов и показал дочери, как им пользоваться. Ева на следующий день разобрала сломанный тостер и починила его. Ей казалось очевидными причины неисправности, там перестала работать одна деталька… Она нашла похожую среди электрохлама, что лежал в подвале, и вуаля - тостер заработал. Это было так интересно… Сначала она достала книгу по радиотехнике. Затем, поняв, что ничего не понятно, начала с самого начала. Математика, физика механики, физика электричества, физика оптики. У каждой девочки должно быть хобби, утверждала мама, намереваясь привить девочке любовь к вышиванию, шитью, вязанию, танцам. Но Еве это казалось глупым и неинтересным, и она нашла свое. Какое шитье, если у тебя перед глазами раскрываются тайны работы механизмов? Она, буквально раз взглянув, как работает какой-либо прибор, могла набросать карандашом на бумаге его принципиальную схему. Но ее увлечений никто не разделял, ни мама, ни папа.       — Нет, в призраков — не верю, — ответила Ева.       — Но ты же ни разу их не видела! Как ты можешь быть уверена, что их нет? — Спросила ее девочка.       — Вот потому и не верю, что не видела. — Отрезала Ева. — Предпочитаю доказывать существование чего-либо, а не его отсутствие.       Ева врала. В призраков она еще как верила. Даже не верила, а точно знала, что они существуют. Около года назад она начала видеть больше. Сначала это были тени, бродящие по городу. Уже понимая, как реагируют окружающие, когда она говорит, что видит, она промолчала. Затем тени получили объем… И совсем после — обрели плоть. Они состояли будто бы из полупрозрачного темного дыма, собравшегося в фигуру. В довольно жуткую фигуру. У многих из них на телах отпечатывалась причина смерти. Кого-то сбил автомобиль. Кто-то упал с высоты. Она даже встречала изрядно приплюснутого парашютиста, уныло бредшего куда-то. Со временем они изменялись, фигуры становились все более гротескными. Удлинялись руки или ноги. Бывало, раздувался живот до непомерных размеров. Тени людей превращались в карикатуру на самих себя же, с максимально гипертрофированными частями тела.       — Да брось, Ева, это же так весело!       — А? Ты про что? — Кажется, она пропустила какую-то фразу.       — Ты как обычно. — Рози закатила глаза. — Давай попробуем вызвать призрака! Я знаю, где достать доску Уиджи!       — Да ну ее, что за глупость? — Ответила девочка.       — Ну вечно ты… — Она надула губы. Но долго обижаться девочка не умела. Она в принципе была на редкость жизнерадостной и незлобивой.              Урок был скучный. Сначала она уловила движение краем глаза. Ева старалась не обращать на тени внимание, но порой они творили такое… Человек… вероятно, когда-то давно, это было человеком, стоял на четырех… конечностях. Тело, сильно деформировалось, особенно нижняя часть. В районе пояса таз развернулся на сто восемьдесят градусов, так что колени казались выгнутыми в другую сторону. Словно гигантский кузнечик из отвратительно раздувшаяся плоти лежалого мертвеца. Тварь стояла во дворе гимназии, водя чересчур длинным языком по телам девушек. Еву передернуло от внутреннего омерзения. Единственно что радовало, все что она видит - видит только она. И никаких воздействий на реальный мир эти существа не оказывали. Поправка, за год наблюдений — еще ни разу не было замечено подобного.       Зеленоглазая блондинка зажмурилась, прогоняя из головы отвратительный образ, и перевела взгляд на тротуар, где возле куска хлеба устроили бучу воробьи. Интересно, а они видят их? Птицы никогда не пролетают рядом. Один из первых признаков того, что кто-то из теней появился, это реакция животных. Особенно ярко на это реагируют кошки.       — Европа Эспозито!       Ева подскочила, вытянувшись в струнку. Опять увлеклась, и потеряла связь с реальным миром.       — Расскажи-ка нам, про что я сейчас говорил?       Их преподаватель, обладал редкой способностью объяснять интересные вещи чрезвычайно скучно и монотонно.       — Эм… — девочка в панике начала искать вокруг подсказки. На доске формула Ома, тема урока — сопротивление в электрической цепи…       — Так, ты как всегда… — Учитель лишь тяжко вздохнул. — Иди к доске, бери мел.       Ева покорно встала и под смешки из класса побрела к месту, куда ей сказали. Дело даже не в том, что она двоечница, или не знает тему…       — Итак, задача простая. Сила электрического тока известна, напряжение тоже. Тебе нужно высчитать сопротивление проводника.       Блондинка еще раз тяжело вздохнула и, пачкая край манжеты блузки, начала писать на доске. Дело не в том, что она не знает тему, дело в том, что ей просто невыносимо скучно изучать школьный уровень, когда она, самостоятельно, давно перешла на университетский.       — Ну, подставлять цифры в формулу ты умеешь, но этого недостаточно! — Сказал учитель. — Если ты не будешь внимательно слушать, что я говорю на уроках, то…       Тут Ева вновь отключилась от реальности, продолжая кивать в такт учителю.       Звонок раздался неожиданно, разрушая тянущуюся патоку времени, в которой, как мухи в смоле, тонули ученики. И это только второй урок…              — Ева, ну как? — Перед ее партой, остановился Андрэ. Толстый прыщавый мальчик, который даже не удосужился поздороваться. Она внутренне скривилась, но все же выдавила из себя какое-то подобие улыбки. Когда дело касалось видеоигр, он становился чересчур назойливым.       — Все хорошо, — она полезла в сумку за пакетом, — деньги не забыл?       — Да, да! — Он полез потной ладошкой в карман, достал две мятых пятерки. — У тебя точно все получилось?       — Смотри, — Ева пожала плечами и протянула вытащенную из бумажного пакета пластиковую коробочку. Это был футляр из-под японской видеоигровой консоли, которая вышла в общемировую продажу пару лет назад, — из-за скачка напряжения сгорел диодный мост в модуле питания. Ну и пара конденсаторов вздулось, эту проблему тоже решила. — Сообщила блондинка.       Андрэ вытащил приставку из коробки и зажал кнопку включения. Экран загорелся и раздался электронный музыкальный проигрыш.       — Ого! А я и не верил что у тебя получится! То есть, ну ты же девчонка? Что ты можешь понимать в таких вещах?       — Да-да, — рассеянно кивнула Ева, складывая в кошелек наличку.       — Прости, не хотел тебя обидеть. Но откуда ты разбираешься в таких вещах?       — В электронике? Да так, просто хобби.       В гимназии с уклоном в искусствоведение, математику и физику преподавали на ужасном уровне. Девочка, в голове которой некоторые схемы рассчитывались буквально автоматически, могла читать курс по физике электричества и архитектуре электронно-вычислительных машин первым курсам технического университета. Одной из причин, почему она просила маму поискать ей школу с уклоном в робототехнику или физику, было то, что ей невыносимо скучно… Но мама, как всегда, решила, что знает лучше. Музыкальная школа. Говорят, что музыка — это тоже своего рода физика. Колебания, такты. Но не цепляло, абсолютно.              Прошло еще пара уроков и Ева прислушалась к очередному разговору подруг на перемене.       — И что, он сказал тебе эти три заветных слова?       Девочки на перерывах между уроками, трепались о всяких глупостях.       — Что? Три заветных слова? — Ева вклинилась в разговор, начало которого она пропустила.       — Да, слова которые все меняют в жизни девушки!… — София томно вздохнула, и искоса посмотрела на Пабло, мальчика на два класса старше, в которого она давно и безуспешно втрескалась. — Ну ты знаешь какие. — Она многозначительно зашевелила бровями.       — Естественно! — Ответно закатила глаза Ева. — Я как впервые услышала их, это перевернуло в моей жизни все… — Она точно так же томно вздохнула.       — Расскажи! — Стайка девочек сгрудилась вокруг нее, стараясь не пропустить ни звука.       — Я тогда после школы ходила на дополнительные уроки, — доверительным тоном зашептала Ева, — и вел их у нас один аспирант.       — Какой он, опиши его!!! — Хором зашептали девочки, так же доверительно.       — Ему лет двадцать, жгучий брюнет, носил очки, бороду и свитер! — Описала своего препода по дополнительной информатике Ева. В младшей школе можно было самостоятельно записаться на дополнительные занятия. — Очень высокий, может, метр восемьдесят.       — О… — Хором выдохнули девочки. — А как это было?       — Я тогда осталась с ним одна, доделывала работу. Сдала ему практику, он ее внимательно изучил, и говорит. “Ева, ты хорошо справилась, учитывая твои знания. Но я скажу тебе три слова, которые для тебя навсегда изменят все. Инкапсуляция. Полиморфизм. Наследование.”       — Чего?… — София, как и остальные девочки, явно ожидали других слов.       — Ранее я считала процедурное программирование самым лучшим и единственно правильными. Но синьор Тотти открыл для меня объектно-ориентированный путь, и это действительно изменило все в моей жизни. А вы что подумали?       — Если ты пошутила, то не смешно! — Насупились девочки.       — Вы просто юмора не поняли, а шутка очень даже смешная — Улыбнулась Ева. — А других “трех самых важных слов” в моей жизни не было.       — Да ну тебя, — стайка девочек расстроенно собралась вокруг Софии, которая решила продолжить обсасывать детали каких-то событий.       Ева хмыкнула и полезла в карман за кошельком. Идея, которая родилась рано утром, сформировалась полностью на прошлом уроке. Нужно что-то изменить? Она сменит имидж! Готика, ей должно пойти. Черные волосы, темные помада и тени, можно картинку в виде тату нарисовать, временную. Серьги какие-нибудь, покруче, чтобы в стилистику вписывались. Вот мама озвереет, когда увидит! Ева довольно захихикала, перебирая наличку. За несколько недель, которые она откладывала суммы с обедов, а так же чинила что-то для одноклассников, накопилось немного денег. Она пересчитала невеликую сумму и решила что должно хватить.       Вторым ее увлечением, логично выросшим после изучения микросхем, стало программирование. Сначала это был бэйсик, который она худо-бедно освоила. Но он казался довольно примитивным. Затем пошел Паскаль, Си… Но вот когда она открыла для себя низкоуровневый Ассемблер, она смогла сама писать свои обработчики событий... После “трех самых важных слов” у нее будто шоры с глаз упали. Спустя пару месяцев она смогла собрать своего первого робота, с механизмом самообучения! Он ездил по комнате, манипулятором собирал предметы гардероба разбросанные по полу и складывал в бельевую корзинку на своем корпусе. Не бог весть что, но оно работало, и было собрано практически с нуля!              — Ева, ты сразу домой? — Спросила Рози, когда уроки закончились.       — Думала в торговый центр зайти, хочу по магазинам прошвырнуться. — Желание что-то поменять в жизни никуда не делось.       — О..! Я с тобой, не против?       — Нет конечно, сама думала предложить. — Пожала плечами Ева. Одной бродить по огромному центру не хотелось.       — Отлично! А я тебе так и не рассказала, кто со мной вчера познакомился!       Розабелла выглядела гораздо старше своих тринадцати, чем зачастую и пользовалась. Она вообще быстро взрослела и круглела телом. Даже лифчик она носила действительно “по делу”, а не чисто символически, как Ева. Чему та тихонько завидовала. Девушку без проблем пускали в ночные клубы, к ней клеились парни, от чего Рози тихо млела. Все ее рассказы походили один на другой       — Ну так делись! — Ткнула ее локтем блондинка, надеявшаяся в скором времени стать брюнеткой.       — О… Это было нечто… — Закатила она глаза. Они переоделись в раздевалке в теплое и побрели к торговому центру. В январе достаточно прохладно, с голыми коленками не походишь.       — Ты каждый раз так говоришь, а на деле — ничего такого. — Решила немного поддеть ее Ева.       — Ты не понимаешь! Я просто рассказывать не умею, в реальности все гораздо круче! Вот если бы ты пошла со мной…       Она частенько звала ее с собой, и ей очень хотелось сходить… Только вот мама ее точно не отпустит. Очень уж она строгая.       — Я не могу. — Ева тяжело вздохнула. — Так что случилось?       — Он появился вечером, почти ночью, — продолжила Рози. — Ты бы его видела, красавчик, брюнет, кожа бледная-бледная, а глаза цвета фиалки…       — Таких не бывает.       — Честно! Они такого глубокого фиолетового цвета! И пахло от него чем-то эдаким… — Девушка неопределенно покрутила ладонью. — Чем-то потрясающим! Я буквально влюбилась в этот парфюм…              Они зашли в торговый центр и уже почти подошли к очередному бутику, как вдруг Ева замерла, зачарованно уставившись на витрину.       — Эй! Ты чего застыла? — потрясла ее за плечо Рози.       — П-прости… — Заикаясь ответила блондинка, не в силах оторвать взгляд от Самой Лучшей в мире вещицы, которой ей так не хватало все это время.       — Это что за железяка? — Спросила подружка, с ходу определив, куда уставилась ее одноклассница.       — Это паяльная станция ERSA MGT-370, с набором сменных насадок и подключаемым феном.       — Что? Фен?       — Да не тот фен, специальный фен для микросхем.       — А… Сколько стоит? — Она поискала глазами ценник. — Ого! Почти две тысячи! Он что, из золота?       — Нет, просто инструмент очень качественный и потому дорогой. — Ева тяжело вздохнула. Копить на такой с обедов ей придется лет пять, не меньше. Ее паяльник, который она приобрела на распродаже, был не так уж и плох, но на фоне этого красавца проигрывал по всем статьям. С немалым трудом оторвавшись от витрины, она, грустно вздыхая, побрела за Рози. Та хоть и не разделяла ее увлечения, но все же понимала, каково это, не иметь денег на понравившиеся штуки, и бросала на нее сочувственные взгляды.       — Хочу сменить имидж. — Наконец произнесла Ева. — Надоело быть светлой!       — Да? А какой хочешь? — Они вышли из торгового центра и остановились возле лавочки.       — В черный, хочется немного готики. Но не чересчур.       — Хм… — Рози оценивающе оглядела подругу, задумчивая постукивая пальцем по щеке. — А знаешь, тебе может пойти… Немного угрюмая, загадочная… Мальчикам такое нравится! — Наконец расплылась она в улыбке.       — Не без этого, — ответно улыбнулась девочка.       — Тогда я знаю, куда нужно! “Темная волна”!       — “Темная волна”?       — Ага! Есть такое заведение, как салон красоты для готов! Там и атрибутика, все для мейкапа, и шмотки подходящие…       Им повезло. Во-первых, была распродажа прошлогодней коллекции, скидки — больше половины цены. Во-вторых, Белла, одна из работниц заведения, быстро поняла, что хочет девочка, и предложила свою помощь. Она открыла на компьютере фотографию Евы, которую сделала тут же, и быстро в фотошопе отредактировала ее, умело заменив цвет волос, оттенок губ. Добавила макияж, получилось нереально круто! Ева долго не думала, и села на парикмахерский стул сразу, как определилась с образом. И, спустя всего три часа, с ней закончили.       — Вот чума! — Завистливо протянула Рози, глядя на результат.       — Офигеть! — В ответ протянула Ева, глядя на себя в зеркало. Она сама на себя не походила. Фиолетовая помада, темные тени. На шее красивая переводная картинка. А сережки — вообще улет полный, египетский анкх! Для завершения образа требовалось еще больше пирсинга ушей, но Ева не рискнула и выбрала просто клипсы, крепящиеся к ушным раковинам. И самое главное, она теперь брюнетка! С темно-синими прядками.       — Отлично получилось! — Покивала головой Белла. — Осталось научиться эту красоту поддерживать.       — Да… Тут опыт нужен… — Поникла Ева. Искусство мейкапа не было ее сильной стороной. Мама, конечно, показывала, но как-то сумбурно, непонятно.       — Вот, держи. — Работница заведения порылась у себя в сумочке и достала визитку. — Это детская театральная школа, и при ней проводят курсы наложения сценического грима. У меня дочка туда ходит, — пояснила она, — там тебя научат всему, что надо, не расстраивайся.       Она поблагодарила работницу, которая, явно жалея девочку, дала ей огромную скидку на все. И то ее накоплений еле хватило. И в изрядно приподнятом настроении они двинулись обратно.       — Прошу прощения, красавицы. — Старичок благообразного вида, остановившийся рядом, приподнял шляпу. — Доброго дня.       — Здравствуйте, синьор! — Хором ответили засмущавшиеся красавицы.       — Не подскажите, где-то здесь находится заведение мадам Донеллы, все для заговоров, зелий, и прочее? — Он, подслеповато щурясь, осмотрел улицу.       — О, я знаю! — Ответила Рози. — Два квартала вниз, и там напротив аптеки!       — Вот спасибо! Мне-то как раз аптека и нужна! — Улыбнулся старичок. — Знаю, что она напротив этого магазина. Вижу, девочки красивые, правда, думал что именно эта мрачная красотка в курсе, где магазин магии. — Старик хихикнул. — Ох, будь я лет на семьдесят помоложе… Огромное спасибо, красавицы! — Он вновь приподнял шляпу, и двинулся вниз по улице.       — Прикольный дядька. — Улыбнулась Рози.       Ева смотрела вслед за дедом и пыталась сообразить, кого они встретили. У дедушки было две тени, одна обычная на земле. Вторая светлая, крылатая. Она словно обволакивала старика невесомой дымкой.       — Вечереет… — Невпопад ответила Ева.       — Кстати да, давай сходим к мадам Донелле!       — Кому?       — В магазин магических штук! Я хочу купить доску Уиджи!       — Зачем она тебе?       — Ну призраки же! Круто! Давай попробуем!       — Ну… Ладно. — Спорить не хотелось, совершенно.              Задуманное совершить удалось, мадам Донелла, оказавшаяся пожилой бабулькой, легко продала им спиритическую доску и даже пригласила погадать на руке, на будущее, любовь и все прочее. Но времени и так было мало, потому решили заглянуть в другой раз. И вот, остаток времени до вечера они решили скоротать дома у Рози. Они по дороге встретили гуляющих одноклассниц Мауру и Сусану, и позвали с собой, тестировать доску. В компании не так и страшно.       — Ну, чьего призрака будем звать? — Ева задала животрепещущей вопрос девочкам, собравшимся вокруг журнального столика. С него смахнули все лишнее, оставив только спиритическую доску и свечи.       — Можно попробовать мою бабушку, Агату. — Немного поерзав предложила Маура. Пухленькая розовощекая девочка, одна из отличниц в классе.       — У меня идей нет. — Пожала плечами Сусана, ее худая подружка.       — И у меня. — Вздохнула Рози.       Ева еще раз прочитала инструкцию. Занятно, “ритуал” вызова призрака записан в инструкции к пользованию доской. То есть, это же таинство не для всех. Как может быть таинством что-то, к чему пишут инструкцию и вкладывают в коробку?       — Нужна ее фамилия и имя отца. — Ева ткнула пальцем на инструкцию       — Рицци, как и у меня, — ответила Маура. — А ее отца звали Алонзо.       — Ну, попробуем тогда? — Замогильным голосом протянула Рози. После чего зажгла свечи по краям столика и потушила свет в комнате.       — Дух Агаты Рицци, дочери Алонзо, призываем тебя! — Торжественно произнесли они хором, водя указателем по доске. И ничего не произошло.       — Дух Агаты Рицци, дочери Алонзо, призываем тебя!, — раздался в комнате хор девичьих голосков. Затем еще немного подождали и повторили еще раз.       И снова, ничего. Для всех кроме Евы. Она ощутила, как холодная горошина прокатилась вдоль позвоночника. Тень в углу напротив нее сгустилась, и оттуда показалась голова. Она тянулась на несоразмерно огромной шее, и следом выдвинулись невероятной длины руки. Вместо глаз — темные провалы.       — Вну-вну-внученька… — Прошелестел голос. — Тёп-тёп-тёплая. Зов-зов-зовет меня. — Она, словно гигантская паучиха, нависла сверху. Пламя свечей беспокойно задергалось. Вдруг голова резко развернулась и уставилась на Еву. Девочка забыла как дышать, глядя пряма в глаза жуткого призрака.       Раздался каркающий смех.       — Видящая. Тёп-тёп-тёплая. Сожру. Сладко, до чего же сладко! — Призрак длинным, холодным пальцем провел по ее щеке и зашелся в каркающим смехе. Тут в голове девочки словно что-то щелкнуло. Ева резко успокоилась и внутри ее разума начали роиться мысли. Чужие, тяжелые, незнакомые, постепенно складывающиеся в слова.        “Услышь слова, что я реку, тень дщери человеческой. Я тот, кто за южной стеной, правитель обеих земель, дарующий душам венцы и бытие. Я есмь судия их последний, и путь их в руках Моих. Услышь творящее слово из уст Моих, прими рок свой достойно из дланей Моих. Что ты есть, душа человеческая? Ядро твое есть пища для стоногого Нехебкау. Сердце твое — подношение для Амат. Оставшееся же, принадлежит мне. Возьму сердце твое в руку левую. Возьму перо правды в руку правую.”       Свечи потускнели, почти потухли. Ева, сама не своя, коснулась призрака, и в ее левой ладони забилось… что-то. В правой руке у нее оказалось призрачное перо.       “Я погружу сердце твое в реку Дуат. Я положу сверху перо правды. Если сердце утонет, пожрет его Амат. Если же на поверхности останется, его заберет Нехебкау, а перо мне послужит.”       Ева двинула “сердце”, словно погружая его куда-то. Пространство слегка колыхнулось, и мерцающий светляк в ее руке стал плоским, словно потерявшим одну из мерностей пространства. Она положила сверху перо и зачаровано наблюдала, как пульсирующий светящийся круг становится все тусклее и тусклее, словно погружаясь на глубину омута.       Свечи резко вспыхнули, и в уши Евы врезался громкий визг.       — А-а-а-а-а!!! — Кричала — Сусана       — У-у-у-у-у!!! — Вторила ей Маура.       — Да что случилось то?! — Возмущенно закричала Рози.       — Я видела ее, видела! — Верещала пухлая девочка.       — Страшно, огонь мигал! — Девочки вскочили и бросились включать свет.       — Такая вся сморщенная, вот такая ростом! — Показала чуть ниже себя рукой Маура.       — Да нет же, толстая такая! — Сусана словно пыталась обнять бочку.       — Вот же дурочки. — Вздохнула Рози. — О, прикольные перчатки, — бросила она взгляд на Еву, — в “темной волне” взяла? Не заметила.       Ева с удивлением глядела на свои руки. На них находились серо-коричневые перчатки, каждая словно сшита из одной длинной непрерывной ленты.