Спиной вперёд

после которого читателям останется только писать свои собственные фанфики

      «Осака-сан. Как только вы точно определите, которые из воспоминаний правдивы, вы должны взять нефрит и поехать в такое место, где вы никогда не бывали. На расстояние больше десяти километров от привычных вам районов. Оставьте его в траве, под камешком или в песке. Только не бросайте в воду. Выберите место так, чтобы никто не наткнулся на камень даже случайно. Но не тяните с этим. У вас будет две недели. Не позже чем через две недели вы должны от камня избавиться. Чем раньше — тем лучше».       Эти слова демона Джедайта Нару запомнила хорошо. С воспоминаниями она разобралась уже к среде, но поехать куда-то в рабочий день не представлялось возможным. Она избавилась от камня в субботу.       Через две недели Нару получила посылку с очень красивым вафуку ручной работы. Песочного цвета с алым цветочным рисунком. В сопроводительной открытке Айно Минако в шутливой форме предлагала через одежду знакомить иорданских мусульман с традиционной японской культурой. Ведь японская культура намного симпатичнее мусульманской! А в Аммане, наверное, уже стоит жара — пейте воду, не забывайте веер! Берегите себя!       Даже если она специально утащила абайю, она очень изящно выкрутилась.       ***       Толкователь снов из Джедайта был так себе. Инструкции он понимал, а загадки — нет. Если долго думал о них, то мог как-то истолковать, но в своих толкованиях никогда не бывал уверен.       Джедайт спрашивал про холод в груди, а видел во сне своё сердце; видел Металлию; видел себя на верном пути. Джедайт спрашивал: что это? как излечиться? А сила ему отвечала: это я. Это ты. Нечего лечить. Ты ничем не болен. Кажется, так.       Новая сторона его силы проявилась как холод всё-таки, кажется, из-за Вечного Сна. А при встрече с чужой силой замирала, застывала, затаивалась, как улитка при встрече с пальцем.       ***       Металлия одобрила проект по автономизации ТК, и Джедайт искал людей.       У него была уже на примете пара семей. Но в эту субботу всё-таки Гастрит пришлось применить свою собственную «хорошую отговорку». И в следующую тоже придётся что-то придумать. Впрочем, в эту субботу Кунсайт на совет не пришёл. Вероятно, он не будет ходить на советы.       Джедайту нужно было время, чтобы подготовить сопутствующие многочисленные тонкости. Нужно было выбрать в королевстве участок земли. Довести до ума его экранирование. А современные люди не любят ни на что соглашаться без официальной документации, и эту документацию нужно было изобретать с нуля; изобретать очень тщательно. Джедайт разрабатывал такие документы, которые в самом деле будут иметь юридическую силу. Во всяком случае, в его собственных глазах. Чтобы обезопасить королевство от нежелательных последствий. А нежелательные последствия могли воспоследовать, и какие.       Джедайт не всё рассказал Берилл, не всё, что он ждал от этого проекта.       Самой заманчивой из всех заманчивых тайн ему казалась человеческая сила. Он собирался подобрать людей с хорошей выраженной силой — по человеческим меркам. И если его гипотеза верна, то от жизни в королевстве, от взаимодействия с магией сила «мигрантов» станет поступательно возрастать. В перспективе в королевстве окажется поселение очень разных по силе ведунов и ведуний. Если применение ими силы с самого начала не будет регулироваться законами, то вся затея может закончиться плохо. Потому что сила сильнее магии. Для магии сила невидима. О силе можно только догадываться. И иногда ещё силу может увидеть другая сила.       Металлия разве что знает, что сделает Берилл, когда это откроется. Пока что Джедайту было скорее забавно представлять себе будущее. Может быть, за несколько лет он научится не бояться Берилл. Он собирался над этим работать. И собирался продумывать аргументацию. Проект же в любом случае очень нужный.       В Нью-Йорке стояла ночь. Джедайт готовился осматривать первого из предполагаемых переселенцев. Человек спал. Джедайт тоже спал, он нашёл человека во сне, нащупал своей силой и скользнул в его сон. И оказался в ярко-зелёном лекарственно-горьком слое чужой силы. Чтобы попасть человеку в сон, сноходец вынужден миновать этот слой. Иногда это целый лес, лабиринт без дорог и направлений. Иногда — как сверхтонкая плёнка, особым образом преломляющая световые лучи. Но никогда не встречал Джедайт такого, чтобы слоя силы не было вовсе. Поэтому Джедайт и считал, что сила есть у каждого. У всех без исключения людей. У «переселенца» оказался приличный для человека слой силы, связанной с растениями. Это вполне подойдёт.       Было в японский период такое время, когда Джедайт тоже думал, что Осака Нару может быть кем-то из лунных. Он думал ещё, что сможет узнать лунных по силе, и проверял иногда подозрительных девушек. Он зашёл однажды и в сон Осака-сан. Он хорошо помнил ощущение от её силы — сила была незнакомая, но большая, толстый слой тонких и лёгких, как мыльные пузыри, вероятностей. Наверное, в детстве ей хотелось чудес, она неосознанно настроила свою силу на чудеса, а потом её так и заклинило.       С Осака-сан удобно взаимодействовать. Очень чёткая женщина.       Хуже всего взаимодействовать с Зойсайтом. Смерть Зойсайта тоже следовало фальсифицировать, и для этого нужна была его энергия. Джедайт пришёл к Зойсайту и объяснил, что от него требуется, и что же сказал Зойсайт? Он выглядел совершенно здоровым, летал в вышине и красиво смеялся.       «Несправедливо, что я в заключении, а Нефрит на воле!» — в этом, конечно же, был резон. — «Пусть она и его тоже посадит под замок!»       «Сейчас речь не об этом».       «Или пусть меня выпустит. Тогда речь будет об этом!»       «Берилл откажется. Ты неуправляем».       «Моей энергии вы не получите».       «Это приказ Металлии».       «Так пусть Металлия мне его и отдаст! Ей я, конечно же, подчинюсь».       Что-то Джедайту напомнила эта беседа.       «Зойсайт, прекрати действовать как ребёнок. Речь не о тебе, а обо всём королевстве. Вы оба с Нефритом совершили ошибку. Нефрит участвует в её исправлении...»       Джедайт и ещё что-то беспомощно говорил. И Зойсайт насмехался в ответ. И Джедайт опять беспомощно говорил, но сквозь речи в сознании своём он уже представлял, как всё будет дальше: как он пойдёт к Берилл, сообщит, что Зойсайт отказался, и напомнит ей про кристаллы с лучистой структурой. Берилл обездвижит Зойсайта, а применять кристалл по назначению заставит его самого. Может быть, заставит даже подогревать. Джедайт не слыхал дальнейших зойсайтовых насмешливых слов, не заметил даже, как слова перестали быть насмешливы. Он снова и снова представлял себе, как втыкает в Зойсайта лучистый кристалл, и в кристалл льётся чистая боль, раз пять или семь представил, и сам не был рад оттого, что его это радовало.       Когда про это узнает Кунсайт, то сочтёт, что такое применение великолепного его изобретения — это джедайтова месть. Направленная лично против него, сильнейшего, до которого просто так не добраться. И будет новый виток вражды. Но это неважно. Важно сейчас закончить дело.       Джедайт семь земных секунд или восемь ненавидел Зойсайта, а потом осознал реальность. Оказалось, что он тупо стоит и бубнит: «Зойсайт, перестань... прекрати... перестань... перестань... Зойсайт... прекрати...» — и разные сочетания этих трёх слов. Зойсайт смотрел на него и молчал изумлённо. Взирал немо. Что он подумал? Что родилось у него в голове? Зойсайт создал круглый кристалл и заполнил энергией. Посмотрел на Джедайта и ещё один создал и тоже заполнил. И ещё. И ещё. Вставил кристаллы Джедайту в руки и выставил его за барьер. Джедайт без единой мысли телепортировался в свою комнату во дворце. Опустил руки, кристаллы раскатились по полу.       «Чтоб я сдох», — сказал он вслух. — «Чтоб я сдох».       Пожалуй, он искажённо цитировал королеву.       Он простоял там по меньшей мере четыре земные минуты. Это просто финал всего этого нагромождения событий. Это слишком много.       Потом ещё Джедайт рассмотрел кристаллы Зойсайта и расхохотался. Это ещё не финал... Во всех четырёх была тёплая оранжеватая жалость. Что с нею делать? Нелепее было бы только, если бы Зойсайт выдал какую-нибудь любовь или вожделение. Демон Зойсайт умирает от похоти... к кому, главное? К Нару? К Нефриту? О боги... Хотя, что... пусть это будет сожаление об уходящей жизни. Джедайт вспомнил: тот умирающий в русской больнице тоже жалел себя. Пусть и фантомный Зойсайт жалеет. А боли хватит и от тореро, Зойсайт же не будет сгорать заживо. Всё не так плохо. Он взял кристаллы и переместился в Амман.       Нефрит и Берилл несомненно видели в его манипуляциях с памятью, с напитанными энергией фантомами что-то вроде «танцев с бубном». Работа с силой почти всегда так и выглядит со стороны. Тот, кто владеет силой, делает дело; окружающие видят умалишённого. И очень легко хитрить, если нужно: делать одно, представлять как другое. Джедайт хотел знать всё. Хотел сам быть в Аммане, когда до Нару доберутся лунные. Он хотел слышать то, что будет сказано. Он уже сразу, заранее знал, что сведений от нефритовых звёзд ему будет мало.       За предыдущие эксперименты Джедайт немного привык к раздвоённости сознания. Нару оставила плоский обломок нефрита в траве в Национальном парке имени короля Хусейна. Джедайт сразу, как только закончил транспорт, забрал этот камешек и вернул себе в средостение. Окружение Нару в течение недели обременяло его не слишком сильно.       Он был уверен, что сейлор-воины не заподозрили ничего. Звёзды Нефрита это подтверждали.       ***       В одну из земных суббот Джедайт зашёл «в гости» к Нефриту в королевстве, когда закончил транспорт.       Покои Нефрита казались теперь почти жилыми — ковры, кресла, шкафы, свет; а сам Нефрит казался теперь почти взрослым — какая-то вальяжность появилась в облике, этакое снисходительное высокомерие, самолюбование. Джедайт почти забыл, а сейчас вспомнил, что это и было в нём раньше всегда. Вот что приходит на смену его открытой ребяческой повадке. И Джедайту это неуловимо не нравилось.       Нужно было рассказать про льдину, и Джедайт начал:       — Это была моя сила, — и принялся уводить разговор в сторону: объяснять с длиннотами и повторами про Вечный Сон, про рост силы из-за магии, про то, что трудно без инструкций. Нефрит слушал со скучным лицом.       — Ну да, не станешь же ты мне про свою силу рассказывать, — легко, хоть и слегка насмешливо отметил он, когда Джедайт сделал паузу в увиливающих своих речах. — Ну и не надо, чего ты, право слово. Так бы и сказал. Будешь вот бражку охотничью пробовать? Она клёвая, — и он прилевитировал к себе из шкафа красивую кристаллическую бутыль.       — Нет, — отказался Джедайт. — Мне незачем сейчас себя одурманивать.       Он оценил нефритово великодушие. Возможно, стоило действительно сказать прямо, что он не хочет рассказывать. Джедайт привычно скрыл неловкость, вплетя в свой облик нить спокойной непринуждённости.       — Ну ладно, — Нефрит привстал и поместил бутыль на каминную полку.       — Я ещё хотел тебе рассказать про то, как погибли юмы в прошлый раз, — сказал Джедайт. — Я это узнал от Синего. Хочу попросить тебя узнать у звёзд, верно ли он рассказал.       — Так он же ни черта не помнит? — удивился Нефрит. — Берилл же говорила?       — Он помнит. Но, возможно, лжёт, хотя я склонен ему верить. Он рассказал, что лунные юм не убивали. Что их уничтожила Металлия. Когда Берилл сражалась с лунными, Металлия... вселилась в неё целиком, но лунные её победили...       — Ничего себе. Вот интересно, как это они смогли. Что-то я не очень себе представляю...       — Синий подробностей не рассказывал, сказал, что сам боя не видел. Может быть, ты мог бы и это тоже спросить у звёзд?       — Спрошу, конечно. Но на точный ответ можно только надеяться. Сам понимаешь...       — Со слов Синего получается, что Металлия тогда погибла вместе с Берилл. Но остались её сгустки в юмах, и она собрала себя заново из этих сгустков. Юмы, разумеется, от этого, мм... перестали существовать.       — А можно и прямо сейчас спросить. Может, ты и посмотреть захочешь? Заодно и опишешь всё звёздам подробно.       — Я бы хотел. Но сейчас не могу, к сожалению. Мне уже пора уходить. Лучше спроси сам и расскажи потом мне. В следующую субботу, наверное. У меня сейчас очень много работы.       — С телепортами запара? — уточнил Нефрит.       — Нет. Другой проект, — сказал Джедайт и встал. — Извини. Мне в самом деле пора идти.       — Ну иди, — Нефрит чуть качнулся в сторону Джедайта в своём кресле и приподнял с подлокотника правую руку словно для какого-то земного жеста вроде рукопожатия, но оборвал его, не закончил. — Желаю хорошо поработать.       Джедайт по-японски поклонился и телепортировался на Землю. Не очень-то хорошо получается. Может, следовало рассказать Нефриту о льдине? Об этой части своей силы? Нет. Нет. Это невозможно и нельзя.       Но и о людском поселении он рассказать не мог тоже. Джедайт без возражений и без комментариев принял распоряжение Берилл, что юмы об этом проекте знать не должны, а значит, не должен знать никто, кроме самой королевы и непосредственных исполнителей, то есть Джедайта и Гастрит. С Гастрит Берилл о секретности говорила лично. А Нефрита королева считает способным выболтать что угодно кому угодно. Джедайт сам так не считал, но нарушать королевское распоряжение не собирался.       Но нет, нет. Нефрит всё понимает. Наверное, он действует так, как принято у людских гадателей и у врачей, которые не вправе расспрашивать пациентов... клиентов... о постороннем. Не должны выпытывать лишних секретов, а случайно подсмотренное не выдают третьим лицам.       Так односторонне получается, Нефрит готов отдавать бескорыстно что угодно, пока ему это интересно, а Джедайт мало что может дать взамен. Почти ничего. И вряд ли это когда-либо изменится. Джедайту и хотелось бы чем-то отплатить ему, но не так, чтобы самому себе усложнять жизнь. «И юмой быть, и чтобы демоны расшаркивались...» — вспомнил он.       «Взрослый Нефрит, скорее всего, со мной "дружить" уже не захочет. Очень похоже, что это какая-то подростковая прихоть. Какой-то сбой. Может быть, оттого, что Нефрит жил в зале, где стоял кристалл, в который был заключён я. Привык за него отвечать...»       А если и захочет почему-то — Джедайту самому со взрослым Нефритом наверняка будет труднее взаимодействовать. Возможно, даже неприятно. Или вовсе невозможно. Теперь Джедайт осознал наконец-то, что почти боится нефритовского взросления.       Значит, нужно максимально использовать уходящие возможности. Сделать совместных дел столько, сколько получится. Научиться создавать «затемнение», о котором Нефрит тогда говорил, другая возможность научиться этому возникнет вообще неизвестно когда. Нужно с этим «затемнением» обратиться к Нефриту, пока он не вырос окончательно. Сначала найти время и потренироваться самостоятельно, а потом обратиться к Нефриту. Да, когда Берилл отправит Нефрита на Землю. А она его отправит: на Земле очень нужен дополнительный демон.       ***       Это было продолжение другого разговора, многих других разговоров, всю серию которых можно было бы предварить заголовком «Берилл, ты неправа».       — С Джедайтом ты про Вечный Сон говорила, — начал Дэвид, когда Берилл в очередной раз появилась на Земле. — А Зойсайт?       — Что Зойсайт? — опять он всё о том же. — Не начинай, а? Зойсайт нарушил мой прямой приказ.       — Но а Джедайт...       — Джедайт, — перебила Берилл ядовито, — не виноват хотя бы, что не мог сделать больше, чем... мог, блин. Он хотя бы старался. Даже и то, что Тетис тогда погибла из-за него... Тетис сама дура. А Зойсайт нарушил прямой приказ! И хватит уже об этом.       — Но был ли этот приказ разумен? — Дэвид и не думал прекращать, он иногда бывал неописуемо зануден.       — Тогда я думала, что... — начала Берилл запальчиво, но умолкла (и голос в голове: «Молчи, ничего не говори!»). Берилл тогда действительно думала, что принц ей нужен, но важнее другое (и голос: «Ты больше мне не нужен»). Намного важнее было то, что Берилл думала, что принц нужен Металлии (и голос: «Я тебя не хочу!»). Нет, Дэвид не знал про безумие Богини (и голос: «Воля не моя, но Твоя!»), про что-то вроде раздвоения Её личности в прошлый раз (и голоса: «Психи! Безумцы! Псы!»), которое должно было излечиться после переименования (и выкрик с акцентом: «Эй, красавица! Как зовут?»), но почему-то не излечилось (и голос: «Смерть была близка...»). Про это королева ни с кем ещё не говорила, ибо такова была, как ей теперь казалось, настоящая воля Богини (и голос, кажется, Богини: «Молчок! Заткнись! Я знаю сама!» — нет, вот как, наверное: «Я знаю Сама»). Это нужно обсудить с Четвёркой, только с ними, а юмам про это знать нельзя (и голос: «...такого человека мы назовём предателем»). Даже Дэвиду (и голос: «Дэвид дурак! Джонатан дурак!»). Берилл собиралась говорить об этом с Четвёркой, когда каждый из Четвёрки будет готов к такому разговору (и хор голосов: «Всегда готов!»). Если бы только ещё Берилл сама хорошенько понимала, что же такое именно случилось в прошлый раз... (и голос: «Много будешь знать, скоро состаришься!»). — Тогда я думала, что этот приказ разумен, — закончила она, привычно пропуская большую часть мысленных «голосов» мимо мысленных ушей.       — Но разве ты с самого начала не понимала, что из того человека не получится хорошего союзника? — спросил на это Дэвид. — Устранить врага было намного разумнее.       — Это ты говоришь вообще? Ты же всегда против убийств?       — Шла война, — Дэвид развёл руками. — На войне не обойтись без убийств. Зойсайт хотел убить врага во время боевых действий, и, значит, он руководствовался разумом. Ну а ты? Чем руководствовалась ты?       — Это не твоё дело, — ответила Берилл твёрдо, и лишь сквозила в её тоне исчезающе-слабая нотка кокетства.       — Чувствами? — Дэвид впервые решился задать этот вопрос.       — Не твоё дело, — Берилл помахала в воздухе указательным пальцем, подбавив в голос кокетливых ноток.       — Хорошо. Ты говоришь, что тогда считала свой приказ разумным. А сейчас?       Тут Берилл задумалась и ответить сразу не могла.       — Сейчас я не знаю, — сказала она, сдаваясь. На самом-то деле Берилл всё знала, конечно. Знала, что правильно было прямо тогда закончить эту длинную историю с не совсем лунным принцем одним точным ударом волшебного кристалла, особенно если Металлии принц нужен не был. И Дэвид видел, что она думает и не говорит, но невысказанных мыслей здесь сейчас недостаточно, нужно проговорить всё до последнего слова.       — То есть, приказ, возможно, всё-таки был ошибочен? — переспросил Дэвид. — И Зойсайт, возможно, был прав, что не подчинился? И действовал в интересах королевства... в отличие от...       — Как же ты меня задолбал своими нотациями! — королева наконец-то взорвалась, но не так, как в детстве. Почти не бурно. Не ударила Дэвида стулом и даже голос почти не повысила. — Хватит уже! Я тебе уже сто лет как не ребёнок. Всё я сама понимаю.       — Если понимаешь, то...       — Поговорю я с ним, короче. Да блин! Поговорю. Но только он же сам ведёт себя как сволочь и полный идиот!       — А почему?       — Да потому что он и есть идиот и полная сволочь, испорченный, избалованный ребёнок, всегда таким был!.. — это королева уже почти с обидой проговорила. — А не потому, что я его убила! Как с ним вообще разговаривать, блин, чёрт возьми? О чём? Да я никогда с ним... Пусть вот Джедайт с ним общается, раз ему нормально.       — Испорченный... избалованный... А ты? Ты же сама абсолютно такая же.       — Ах вот как! А тебе, выходит, нравится общаться, — и Берилл стала смеяться и наставлять на Дэвида палец по своему обыкновению, — с избалованными детьми? Ну и иди и устраивай с ним разговоры, с этим уродом, такие вот, как со мной! Хотя он тебя, скорее всего, прибьёт попросту сразу, и все разговоры. Машинально прибьёт, не задумываясь. Блин! Да поговорю я с ним, сказала же! Извинюсь и всё такое! Пусть он только сначала сам поумнеет хоть немного. Пусть пройдёт время. Кунсайт же сказал, что сейчас его трогать не надо...       ***       Нефрит поднимался по лестнице на девятнадцатый этаж и сам смеялся тому, что намеревался сделать.       Берилл сослала его в королевство, но он знал, что ссылка не продлится долго. На Земле демонских рук не хватает, а в королевстве достаточно. Он знал, что на Земле он первым делом отправится в Амман. Спросит сначала звёзды, а потом отправится. Но сейчас почти хорошо, что Берилл запретила ему ходить на Землю, и он решил не нарушать её запрета.       Нару — это очень сильное увлечение, но он и не спрашивая звёзды знал, что юмой она стать не захочет. Лет пять назад захотела бы, потому что от силы тогда ей были одни неприятности, ничего хорошего ей от неё не было. А сейчас уже не захочет, и он заранее с уважением принимал её выбор. Но юмы хотя бы живут лет по двести, и обращённые обычно перерождаются на Земле. А человеком она очень скоро умрёт и переродится как перерождаются люди — кусочек там, кусочек тут... Поэтому слишком сильно привязываться нельзя. Решить не привязываться, конечно, легко; а выйдет ли так на деле?       Много у него было разных любовей. Будут и ещё.       А пока можно заниматься какими-нибудь сравнительными пустяками: обустраивать свои покои, например. Или совсем уже пустяками: нянчить, например, дочку. Ну так, ради прикола.       А можно и не такими уж пустяками, и Нефрит шёл и смеялся. Ему нравилось идти вверх по лестнице и представлять себе то, что он собирался сделать.       Он дошёл до двери в свои покои и через двери же в них вошёл. Он редко так делал: обычно или летел с десятого этажа после аудиенции, или телепортировался. Дальняя тупиковая комната всё ещё полупустовала: там стояли лишь стол и больничная койка, на которой ещё Джедайт спал когда-то. Никто этой койки себе не хотел, а когда Нефрит решил, что устроит себе наконец-то покои, других кроватей не осталось — в то время все подряд обставляли себе покои, — а эта пылилась на складе под горой разной пыльной рухляди, вот Нефрит её и забрал.       Когда он выбирал покои, было ясно, что ему почти не придётся в них ночевать. Не в ближайшие годы. Он спал на этой кровати пару раз за всё время, а в остальные ночи кочевал по чужим спальням. И один раз трахался здесь с Джедайтом. Эта комната и эта кровать теперь всегда с ним будут ассоциироваться.       «Когда буду спать здесь, буду думать о Джедайте».       Можно ещё и шторы повесить здесь фиолетовые, свет тогда тоже будет фиолетовый.       Нефрит встал посередине комнаты. Подошёл ближе к окну. И лёг на паркет. Стопроцентная облачность, можно не раздёргивать штор, не искать звёздных отблесков. Здесь вообще неважно, как делать. Неважно, день или ночь. Нефрит без особой подготовки нырнул своей сущностью вверх и обратился к тем звёздам, которые любили серьёзные вопросы. И, спрашивая, хохотал. Не мог он иначе. Он спросил вслух на обычном королевском магадхи:       — Что с Зойсайтом?       ***       — На Землю пришёл проситься? — поинтересовалась Берилл с сердитой насмешкой.       — Не-а. Ты меня сама потом отправишь, потому что я там нужен, — ухмыльнулся Нефрит. — Я сейчас по другому вопросу.       — Ну?       — Что ты намерена делать с Зойсайтом?       — Ничего не намерена. Будет сидеть в загоне, пока не поумнеет.       — И когда же он поумнеет?       Берилл не сразу ответила:       — А ты-то что предлагаешь? Убить мне его, что ли?       — А ты разве не думала показать ему, как всё вот это вот сделалось? — Нефрит очертил пальцем небольшой круг, имея в виду королевство. — И как было в самом начале? И чем ты сейчас занята?       — Ты ко мне в голову не лезь.       — А я и не лезу. Мне звёзды сказали.       — Я и говорю: не лезь. Во-первых, Кунсайт считает, что с ним говорить бесполезно...       — Мало ли, что считает Кунсайт.       — Во-вторых, как, по-твоему, я должна это сделать? Привязать его к себе личным щитом?       — Это ты придумала.       — Так а ты что предлагаешь?       — Я — ничего. А ты делай так, как придумала. Ты вообще классно придумываешь. На кой фиг тебе слушать кого-то? Делай, как думаешь сама.       — А тебя мне слушать на кой фиг?       — А ты меня и не слушай. Я, может быть, как раз и хочу, чтобы ты Зойсайта прикончила. Особо мучительно как-нибудь. И в следующий раз тоже. И потом. А ты меня не слушай, а делай как сама придумала. Привяжи его к себе личным щитом, и пусть он смотрит. И прошлое смотрит, и настоящее...       — Ты в своём уме?       Нефрит широчайше улыбался.       — Ага, — сказал он.       — Валил бы ты лучше дальше страдать фигнёй. Пока я не решила, что Зойсайту в загоне одному слишком скучно, — недобрая была угроза в её голосе. — У меня до фига работы. Если ко мне ещё и Зойсайт будет привязан, я или свихнусь окончательно, или повешусь.       — А он помогать тебе будет. Это мне звёзды сказали. Я серьёзно. Почему ты не хочешь так сделать? Ты же Джедайту приказала кидать Зойсайта к тебе в любое время. Дня и ночи. Значит, скрывать тебе нечего. Во всяком случае, от Зойсайта. Ну так и...       — Пошёл вон, — выговорила Берилл сквозь зубы.       Нефрит и пошёл. Он точно знал, что Берилл так и сделает, как придумала. Развилка пройдена, дальше у неё прямой путь.