Аника, в конце концов, решилась узнать, готов ли Каз вернуться к делам в Клубе Воронов. Слухи начали просачиваться сквозь стены Клепки, и она ясно понимала, что ее босс не оценит беспокойства по поводу своего положения Короля Бочки. Это, к сожалению, должно было повлечь за собой серьезный разговор. Уложив Веру спать, Инеж увидела Каза, полусонного, сидящего за своим рабочим столом. На его лице застыла привычная маска, так, словно он замышлял что-то коварное.
— О чем ты думаешь? — спросила она.
Каз тяжело вздохнул. Менее чем за неделю он и Инеж стали родителями, ответственными за маленького ребенка, который не мог заботиться о себе самостоятельно. Они устали, и у них обоих была работа, но, самое главное, они решили, что осилят бремя родительства. Каз не чувствовал такого съедающего изнутри страха с того дня, как почти потерял Инеж. Он не знал, что будет делать, если в будущем привяжется к Вере и с ней что-то случится, в то время как его друзья и его жена могли позаботиться о себе, ребенок не мог. Каз был человеком с мишенью на спине.
— Вера делает нас уязвимыми, — фыркнул Каз: «Я пытаюсь понять, как сделать так, чтобы за ней никто не пришел».
— Не прячься, — сказала Инеж, хотя знала, что ему это не нужно. Каз никогда бы не стал бы таким образом прятать ребенка. Тем более, такого маленького и зависящего от них.
— Я подумываю взять ее с собой в Клуб Воронов, — признался он.
— Клуб Воронов? — недоверчиво спросила она. — Что заставляет тебя думать, что окружение азартных пьяниц — лучшее место для ребенка?
— Это совсем не так. Но мне нужно сделать заявление. Мы никого не боимся. Никто не доберется до нее, пока не пройдет через нас. Я возьму ее на несколько ночей с собой, когда мне нужно будет показаться там, — сказал Каз.
Инеж нахмурилась:
— Ты знаешь лучше, чем кто-либо, что детей могут использовать против тебя, Каз. Ты сделал этот выбор сам. Так открыто объявить об этом — лучшая идея?
— Пекка скрывал своего сына, поэтому ребенка было так легко использовать против Роллинса как слабость. Он боялся и прятался, — парировал Каз, — Клуб Воронов — это территория Отбросов, и большинство из них уже знает, что что-то не так. Они просто ничего не сказали, потому что Аника и Пим держали их в узде. Если отведу ее в Клуб Воронов, собираюсь объяснить в ярких деталях именно то, что произойдет, если кто-то осмелится тронуть нашего ребенка хоть пальцем».
— У них не останется пальцев, — прорычала Инеж. Она сделалась задумчивой только на мгновение, прежде чем коротко кивнула ему. План Каза был, вероятно, наиболее осуществимым вариантом для них, поскольку это было менее опасно для Веры, — Страх того, что с ней случится, убьет нас раньше, чем что-либо случится на самом деле, и мы не можем просто скрыть ее, —добавила она, вспомнив, что сказал ей Каз, когда использовал сына Пекки против него.
«Но, может быть, нужно найти более тонкий подход?»
На следующий день все Отбросы обнаружили, что их босс небрежно ходит по Клёпке с младенцем на руках. Простой вопрос привел к быстрому ответу. Она была его дочерью. Никто не задавал дополнительных вопросов, хотя неделя любопытства, наконец, была окончена и вопросов не осталось ни у кого. (хотя, конечно вопросов была целая куча, но вряд ли кто-то из членов банды решился бы на то, чтобы донимать Каза Бреккера своим любопытством).
Слухи быстро распространились, и о «тайне» говорили практически во всех игорных заведениях Кеттердама, а затем сплетни поползли дальше. Никто не осмеливался подойти к Грязным руками в Клубе Воронов или на улице, чтобы тот ответил на их распросы. Отбросы были лояльны по отношению к своему лидеру и не сообщали никаких подробностей.
Еще через неделю Каз Бреккер вовремя зашел в Клуб Воронов. Он не сдавал карты, просто внимательно следил за дилерами в ту ночь. В середине вечера завсегдатаи Клуба в замешательстве подняли глаза, услышав детский плач. Головы повернулись, когда Каз Бреккер быстро вошел в личную гостиную в задней части Клуба и появился через несколько минут с девочкой на руках.
Шок был понятным, и воцарилась полная тишина. Младенец на руках Грязных рук мирно лежал на его плече и что-то бормотал. Каз притворился, будто не видит, что все взгляды обращены на него. Он вернулся на свое место возле бара, просто попросил еще выпить и продолжил разговор с Джеспером, который пришел с Уайленом просто ради развлечения. Джес пошутил, что это был дебют Веры, поскольку она теперь новоиспеченная Принцесса Бочки, и Инеж ударила его за это, но и Каз, и она в душе улыбнулись.
В клубе разнесся тревожный ропот, когда посетители вернулись к своим играм, бросая взгляды на босса Бочки и ребенка на его руках.
Кому-то не потребовалось много времени, чтобы попытать счастья и задать вопрос на миллион долларов. Каз ждал этого, а пьяный игрок стоял слишком близко к ребенку и слишком старался взглянуть на Веру, это привело Каза к вспышке сильной ярости, и даже он не был уверен, откуда держит свои корни это чувство. Он не планировал на самом деле злиться, просто разыграл номер на публику. Но оказалось, что защитные инстинкты сработали быстрее, даже если он по-началу не опасался за ребенка.
Ему не потребовалось много времени, чтобы во всех подробностях объяснить, что произойдет, если с головы мирно лежащего в его руках ребенка упадет хотя бы волосок. Игроки Клуба Воронов ушли значительно богаче, но дрожали, когда пытались изгнать из головы образ грозного Босса Боски, который выбил всю дурь, сокрушил кости и позволил истекать кровью любопытным пьянчугам.
Никто не смотрел на Веру всю ночь после этого, боясь, что даже если взглянуть на нее в неправильном направлении, Грязные Руки сдержит свое обещание.
***
Инеж ухмыльнулась, когда вечером влезла в окно. Она проскользнула с Верой в частную гостиную, когда та заплакала. Инеж знала, что девочка плакала по вечерам, когда Каза не было рядом, поэтому появление ее в Клубе послужило им больше благом, чем как-либо помешало. Каз вошел в гостиную и сразу же, увидев его, Вера замолчала.
Каза это очень сбило с толку, но Инеж просто рассмеялась. Было ясно, что Вера уже выбрала своего любимого родителя менее чем за месяц, начиная с той ночи, когда девочка начала плакать, когда она проснулась, а его не было рядом с ней. Смешанное выражение шока и замешательства Каза всякий раз, когда он чувствовал, что она успокаивается в его объятиях во время истерики, было одним из любимых зрелищ Инеж. Как будто Каз никак не может поверить, что оказывает положительное влияние на кого-то, особенно на такого маленького и зависимого человека.
Вера мгновенно успокаивалась в тот момент, когда понимала, что Каз держит ее, а Инеж скрыто ревнует, но она знает, как важно для Каза осознать, что от него зависит кто-то настолько хрупкий. У Бреккера все еще были хорошие и плохие дни, когда вода начала подниматься, но Вера уже оказала хорошее влияние, ее крошечные руки были небольшим напоминанием о том, что парень уже пережил шторм, и он привык к ее прикосновениям намного быстрее, чем к чьим-то другим. Инеж по-прежнему была единственным человеком, которому он доверялся все время, и даже тогда ему нужны были перчатки наедине с ней в плохие дни. С Верой все стало немного лучше, чем раньше.
— Все прошло хорошо, — размышляла Инеж, расплетая косу. Каз уложил Веру спать после того, как раскачивал ее взад и вперед в крошечной кроватке, которую они взяли из ее дома и поставили рядом с их кроватью.
Каз выглядел довольным:
— Я не думаю, что нам придется беспокоиться о том, что кто-то попытается навредить нашему малышу в ближайшее время.
Инеж даже не удосужилась скрыть улыбку на его словах.
— Наша малышка.
Каз становился привязанным настолько, насколько он вообще мог быть, и она знала, что парень пытается сопротивляться такому чувству, но его попытки не могли скрыться от знающего взгляда девушки.
***
Вера, будучи папиной девочкой, все время сбивала с толку Каза, даже если это и забавляло Инеж. Он был Ублюдком из Бочки. Ужасал одним своим видом как взрослых, так и детей, но почему-то ничто в его поведении не испугало крошечную малышку, которую он и Инеж, в конечном итоге, удочерили.
Каз был абсолютно готов к тому, что Инеж станет любимым родителем девочки. Девушка была доброй и нежной, и дети, естественно, находили ее присутствие более комфортным, чем нахождение рядом с вечно угрюмым Казом.
Вера же была совершенно другой. После того, как она осознала свое новое положение, девочка крепко держалась за Каза, как будто знала, что брат доверил ее ему и только ему в свои последние минуты в этом мире. Ей всегда нравилось следить за присутствием Каза, а если его не было, Вера чаще начинала плакать, пока тот не возвращался.
Когда Бреккер работал, девочка отказывалась покидать его колени и предпочитала посидеть на столе и испортить лишнюю колоду игральных карт, которую парень там хранил. Это было восхитительное зрелище: Каз Бреккер сгорбился над числами прибыли, принесенной Клубом Воронов, за своим столом, в то время как малышка Вера сидела на столе или рядом с ним на полу, с разбросанными вокруг нее колодой и обычно одной картой в ее рту.
Вере потребовалось немного больше времени, чтобы сродниться со своей новой мамой, но она также любила Инеж. Ей нравилось играть с ожерельем Санкты Елизаветы, свисавшим с шеи девушки — семейной реликвии матери Инеж. Ей нравилось смотреть, как Инеж чистит свои ножи, хотя она держала их подальше от ребенка, и Вера смеялась, как никто другой, когда Инеж крутилась по комнате с ней на руках.
В первый раз, когда это случилось, Каз понял, что теперь есть два смеха, которые он хотел бы запечатлеть в памяти навечно и перематывать эту запись без остановки. Смех Инеж был его постоянным бальзамом, но смех Веры, смешанный со смехом его жены, заставлял сердце Каза биться немного по-другому.
Семья
Это слово, о котором он так долго не вспоминал. Семья… вот кем теперь были он, Инеж и Вера. Он всегда знал, что у него будет Инеж, и его друзья были самой близкой семьей, которую он когда-либо имел с тех пор, как умер Джорди, но Вера стала неожиданным дополнением. Его все еще шокировало, как мало он на это обращал внимания. Его потрясло, насколько сердце согрелось при мысли об этом.
Услышав, как Вера взвизгнула от смеха, когда Инеж снова повернула ее, Каз не смог сдержать мягкой улыбки, скользнувшей по его лицу.
Я бы хотел, чтобы ты был здесь, чтобы увидеть это, Джорди
