***
Шерил и понятия не имела, как мулатка, сидящая за рулём автомобиля, смогла убедить её на посещение нового лечащего врача. Девушка за прошедшие недели успела утратить надежду на возвращение полного или хотя бы частичного зрения. В ноябре этого года её собственный мир рассыпался окончательно, потерял краски и перестал существовать. Жизнь превратилась в бесконечный крик о помощи, а после в смиренность и полную потерянность. Места не осталось ничему, кроме липкого ужаса и ненависти к непредвиденным обстоятельствам. Она ловит себя порой на неприятной мысли, что, кажется, медленно теряет способность чувствовать что-либо, кроме гнева и страха. Она потеряла себя. Однако один человек, носящий имя Антуанетта Топаз, к большому удивлению рыжеволосой, всё ещё верит в неё и в чудо. Следит ответственно за её лечением, будто действительно верит в его эффективность и основательность. Для Шерил эта способность розоволосой — удивительна. Её вера уже кажется не такой пустой, когда девушка выкладывается ради здоровья Блоссом максимально, без тени сомнений. Не позволяет Шерил утонуть в самобичевании и унынии, оставляет на плаву даже в самом глубоком океане, полном её апатией. Рядом с ней девушка учится заново радоваться жизни. Как учится заново быть Шерил Блоссом, потерявшей себя уже неприлично давно. — Приехали. — Вырывает её из пучины собственных мыслей низкий бархатный голос, заставляя невольно вздрогнуть. — Не спеши выходить, я помогу. Через мгновения Шерил слышит, как открывается автомобильная дверь с её стороны, и чувствует уже такие привычные осторожные прикосновения. Мулатка подает ей раскрытую ладонь, нежно сжимает бледную руку и вновь дарит поддержку. Бескорыстно и безвозмездно. Розоволосая не может не заменить лёгкой дрожи в теле девушки, сдерживая грустную улыбку. — Боишься? — Тихо и заговорчески шепчет Тони на ухо, желая хоть на короткий миг расслабить напряженную Блоссом. — Нет. — Долго не заставляет себя ждать ответ, звучащий совершенно не убедительно. Признаться, что она боится с недавних пор больницы, как ребёнок, просто не может. — Маленькая лгунишка. — Ладно, пойдём уже. — Тони усмехается показной решительности Шерил, приобнимая девушку.***
Отвратительный, уже позабытый запах стерильных средств жжёт нос. Шерил невыносимо хочется сбежать отсюда куда подальше, да вот крепкая хватка сильных рук на её плечах не даёт ей и призрачной надежды сдвинуться с места в сторону выхода. Она глухим фоном слышит формальную беседу Топаз и незнакомого мужчины, представившемся её новым доктором, пока те же бронзовые руки не усаживают её в кресло. Уже заученными движениями она находит чужую ладонь, переплетая длинные пальцы со своими. Тони поднимает их сцепленные вместе руки к своим губам, задерживая мягкий поцелуй на тыльной стороне нежной ладони рыжеволосой. Она рядом. Всегда. — С обсуждения каких вопросов вы бы хотели начать? — Помогает Шерил открыться мужчина, снисходительно улыбаясь девушкам. Однако одна из них аж съёживается под его взглядом, опуская голову. — Каковы риски? — Неоднозначно и весьма недоверчиво спрашивает рыжеволосая, тут же чувствуя, как её ладонь сжали сильнее. — Мисс Блоссом имела в виду шансы на удачный исход лечения. — Внезапное раздражение овладевает Шерил, когда мулатка так беспринципно влезает и поправляет её. Тони же пытается вывести разговор на более позитивный лад, прекрасно понимая все страхи и сомнения девушки, но упорно не желая их разделять. — Я успел изучить ваше медицинское дело. Вы наверняка в курсе проведенной трансплантации амниотической мембраны, как раннее хирургическое вмешательство. Это позволило снизить риск осложнений ожоговой травмы глаз и улучшит результаты лечения. Из вариантов дальнейших действий предлагаю кератопластику, закроем дефект тканей роговицы и лимба. На заключительном этапе выполним кровавую блефарорафию. И поспешу успокоить, Мисс Блоссом, хуже мы не сделаем. Операция проводится под местной инфильтрационной анестезией. Если говорить о сохранении хотя бы остаточного зрения — не могу давать никаких прогнозов. Мы сделаем всё от нас зависящее, я бы на вашем месте попытал удачу. Шерил всё это время лишь головой в отрицании мотает, желая спрятаться от колючего холода этого кабинета. Она не верит ни единому слову. Чувствует опустошённость и закипающую злобу, еле себя в руках держит и готова накинуться на всех в любую секунду, как загнанный в клетку зверь. Напасть первой, хоть так защитившись. Легкая и странная дымка в её поведении была замечена Тони в этот момент, которая сразу же откликнулась на эту внезапность со стороны девушки. — Мы обязательно подумаем. — Кивает мулатка мужчине благодарно. Она начинает осознавать, что потрясений с Блоссом на эти часы явно достаточно, поэтому пытается безмолвно указать ему на близкое окончание сегодняшнего приёма, на что получает понимающий взгляд, от которого сердце скачет в горло. Сумбурно прощаясь, девушка осторожно помогает Шерил подняться и выйти, чувствуя одновременно и вину за недостаточное внимание к реакциям той, и негодование. Рыжеволосая, казалось, намеренно игнорирует всё, о чём ей говорят окружающие, убеждая себя в своей беспомощности и удрученности собственной жизни, не желая менять сложившиеся обстоятельства. Закапывает себя своими же руками. — Шерил, я так больше не могу. — Не выдерживает вновь накатившую волну возмущения розоволосая, когда обе оказываются в более комфортной для обеих обстановке, салоне автомобиля. — Почему ты так упорно противишься всему, что мы с Джейсоном для тебя предпринимаем? Дорогостоящие лекарства, лучшие клиники и специалисты, в конце концов — наша забота. Это пустой звук для тебя? Ты не хочешь выздороветь? — Тони активно жестикулирует, испытывая досаду, что Блоссом этого не видит. Говорит чётко, но без особого давления, не желая усугубить состояние девушки. — Я с работы уезжаю и рискую всем не для того, чтобы твоё положение оставалось таким же. — Тебя об этом никто не просит! — Впервые за всё время со знакомства Шерил повышает голос на следователя, буквально выплёвывая из себя слова. — Я сразу тебе сказала, что эта идея мне не нравится, а ты потащила меня в город из своих благородных побуждений, чёртов Робин Гуд в юбке! — Она занимает привычную позу наступления, слыша в словах Топаз неприкрытый упрёк. Понятная ей модель поведения ещё в прошлых отношениях, плоды которых она сейчас пожимает. — Что тебя не устраивает? Скажи, чем мы тебе вновь не угодили? — Усталость и эмоции берут вверх над рационализацией и разумом, и Тони выпускает пар, хлопая ладонью по рулю. Рыжеволосая вздрагивает, ещё больше ощетинивается, но мулатка намеренно игнорирует её. — Бесконечная гонка за зрением, которого уже не вернуть! Ты пичкаешь меня напрасными надеждами, которым не суждено сбыться. Думаешь, я этого не понимаю! Нашлась героиня, спасающая всё и всех вокруг. — Слова режут лучше любого ножа, нанося точные глубокие удары прямо в грудь. Тони шокировано распахивает глаза, не веря в услышанное. — Вот только кто-нибудь спросил меня, нужно ли мне всё это? — Нет более слепого, чем тот, кто не хочет видеть, Блоссом. Сегодня мы в этом убедились. Дальнейшая дорога проходит в удручающем давящем молчании. Шерил отвернулась к окну, игнорируя существование розоволосой, прикрыв глаза. Её трясло изнутри. Она пыталась успокоиться, но ей становилось только хуже: руки не слушались и дрожали, ноги и вовсе обмякли, онемели. Услышав тяжёлое дыхание и тщентые попытки взять контроль над обрушевшейся истерикой рыжеволосой, Топаз отрывает взгляд от дороги, прожигая им девушку. Она принимает быстрое решение свернуть на обочину, опасаясь за Блоссом, не имея возможности подавить желание успокоить и прижать к себе, позабыв о своей пресловутой гордости. Крепко зажмурившись и скривившись от головной боли, Шерил сорвалась и заплакала. Тихо, отчаянно. — Не трогай меня. — Оборвала она мулатку, как только та остановила автомобиль. Тони молча наблюдала, сжав губы в тонкую линию. Тревожное чувство начало подниматься внутри неё, пока Блоссом пыталась безуспешно успокоиться самостоятельно. Сдерживая всхлипы, Шерил подавилась своими же слезами и зашлась в кашле. Ей не становилось легче. Ей хотелось перестать. Она не хотела плакать. Но слёзы текли, а тело трясло — ни то от жара, ни то от холода — и так больно было в груди, будто сердце сжала чья-то тяжёлая, холодная рука. Так плохо ей не было ещё никогда. Ком скопившихся в ней эмоций вырвался неожиданным и неконтролируемым потоком в самый неподходящий момент. А розоволосая чувствовала себя так, будто вошла в дом с включенной газовой плитой, будто на пороховой бочке. Не выдержав этой пытки, Топаз вышла из машины, и на секунду Шерил показалось, что она так здесь и останется, одна. Вдруг её подняли с пассажирского сиденья, сгребая в плотное кольцо крепких рук. Как только девичье тело тесно к Тони прижалось, обвивая руками плечи, а мокрым носом утыкаясь в шею, она тяжело вздохнула, поднимая рыжеволосую за бёдра. Сама мулатка ещё ничего не успела проанализировать. Сверкающие медовые глаза, которые впивались сразу в душу, минуя все остальное, сбивали с ног. — Прости. — Шепчут они беззвучно одновременно, вжимаясь друг в друга.***
Вернувшись вечером в отдел, не имея права оставлять работу так надолго, Тони падает на офисное кресло, чувствуя на себе прожигающие взгляды. Она в ответ на них лишь просит ввести её в краткий экскурс, не желая объясняться перед парнями. Всё-таки она чертовски устала. — У нас состоялась весьма занимательная беседа с Вероникой Лодж. — Начал вводить её в курс дела Свит, но был бессовестно перебит Топаз. — Почему ты мне не сообщил об этом? — Брови нахмурены и сведены к переносице. — Как нам казалось, ты была крайне занята: каталась с мисс-сама-беспомощность по делам. — Саркастично, в своей манере ответил за друга Фенгс, не скрывая кривой усмешки. Свит и Тони в этот момент — в своем безмолвном общении взглядами. Первый — поднеся пальцы ко лбу, чтобы этот свой говорящий взгляд чуть прикрыть, завуалировать, желает парню менее мучительной смерти от рук мулатки, явно обескураженный такой непозволительно глупой несдержанностью. Розоволосая лишь снисходительно бровь поднимает, будто спрашивая: «Мне послышалось?» Брат медленно качает головой в отрицании, прекрасно зная, какая реакция может последовать, и почти поднимает руки в знак капитуляции, как их игру без слов вновь прерывает безапелляционный возглас. — Что? Это же правда! Приятель, подтверди! — Свит уже открыто бьет себя ладонью по лбу, не сдерживая измученного стона. Их точно если не убьют, так подвергнут пыткам. — И что же вы ещё обсуждаете в моё отсутствие? — Нарочито заинтересовано произносит Топаз, продолжая держать взгляд на брате. Однако ответить не даёт ни одному, ни другому. — Хочется надеяться, что впредь, работа будет занимать чуть больше вашего времени. И, может быть, тогда мы наконец закроем глухари. — Тайни… — Пытается объясниться Свит, вставая с кресла, но вновь терпит неудачу. — Флешку с допросом Лодж мне на стол и на выход. Парни, пристыженные обвинениями мулатки, покидают кабинет, и даже Фенгс поджимает губы, понимая свою оплошность. Тони дожидается, когда помещение опустеет, а после укладывает тяжёлую голову на ладони, сжимая розовые пряди у корней.***
Флешка в уже включённом ноутбуке, запись — на открытой вкладке. Так близко к новым деталям они ещё не были после допроса всех попавшихся членов мафии в их клетку. Тони пропускает мимо ушей все стандартные любезности и объяснения Свита, желая наконец дойти до сути. Она навостряет слух, когда Вероника Лодж впервые за всё время открывает рот. — Для чего или кого я здесь? — Голос девушки хоть и не выдаёт её раздражения и несогласия с данным своим положением, но полностью сквозит пренебрежением. Даже почти примиримым отчаянием. — Мисс Лодж, мы встретил… — Миссис Эндрюс. — Тут же поправляет Свита брюнетка, звуча уже более открыто в своей ярости. — Хоть мой муж и умер, это не отменяет факта, что мы с ним остаемся в браке. — Конечно, Миссис Эдрюс. — Как можно вежливее отвечает ей. — Так вот, что вы можете сказать про Шерил Блоссом? Мы обладаем информацией о том, что вы весьма близки. — Были когда-то. — Кратко и абсолютно без информационно. Тони закатывает глаза, представляя перед собой одну из донельзя высокомерных представительниц бомонда Нью-Йорка, саму из себя ничего не представляющую. Она бы строила с ней диалог иначе. Наверно, даже к лучшему, что эту встречу она променяла на важную для рыжеволосой поездку в клинику. Сохранила себе и нервы, и репутацию. Ну почти. — Когда в последний раз вы видели Мисс Блоссом? — Свит само тошнотворное очарование и терпимость, желающие получить наибольшую выгоду из этого разговора. — Чуть меньше года назад, на похоронах моего мужа — Арчи Эндрюса. После этого я переехала в родной город, оборвав большинство связей из своего прошлого. С Шер мы держали связь ещё следующие полгода. После — кромешная тишина. Краткая форма имени Блоссом — единственное, что звучит мягко и нежнейше из уст Лодж-Эндрюс. Топаз на мгновение ставит запись на паузу, удивляясь яркой переменчивости в настроении девушки, задумываясь, всё-таки в каких же они были отношениях и что произошло после. — Что стало причиной окончания вашего общения? — Шер пропала со всех радаров, перестала звонить и отвечать на сообщения. Честно признаюсь, я не акцентировала повышенного внимания, если бы не запланированная ею поездка в Ривердейл, ко мне. Джейсон внезапно перекочевал в Японию, поэтому все точки соприкосновения с ней были потеряны. Мне подумалось, что Шер нужна передышка, и перестала пытаться. Что же она натворила, что меня выдернули из города на такого рода беседу? Неприязнь к собеседнику явна и не прикрыта. — На Мисс Блоссом месяц назад было совершено покушение. Некто распылил кислотный газ в лицо и нанес удар по затылку. Преступника ещё не отыскали. Последовала долгая и тяжело ощущаемая даже на физическом уровне пауза. Топаз сделала вывод, что Свит дал брюнетке время переварить полученную информацию, на что в ответ получит судорожный вздох. — Почему я узнаю об этом только сейчас? — Голос безжизненный, полностью демонстрирующий шок и подавленность обладательницы. — Сейчас она в порядке? Мулатка не может уложить в голове полученные сухие факты и реакцию Вероники. На её памяти, рыжеволосая не один раз пыталась связаться с девушкой, оставляла сообщения на голосовую почту и была весьма подавлена и озадачена отсутствием ответа. Однако сейчас брюнетка уверенно заявляла о своей неосведомленности в деталях произошедшего с Блоссом и нехватки коммуникации между девушками в последние месяцы. Чем, выяснилось, обе были обеспокоены. — Не мне отвечать вам на первый вопрос. Сейчас состояние Мисс Блоссом стабильное, однако, к сожалению, сопровождается полной потерей зрения, как мне известно. — Свит вновь прервался. — Как вы думаете, кому было выгодно такое положение дел? — Сент-Клер. Единственная фамилия, что я могу назвать сейчас. Он портил жизнь с самого появления в нашей компании. И, говоря откровенно, если Шер смогла чуть расслабиться после его ареста, то я могу уверенно заявить, что он вполне может потакать своим желаниям из любой точки мира. Колония в том числе. И вы это никак не исправите. — Вероника решительна как никогда, ставя точку в этом вопросе. — Но мы это сделаем. Любая преступная организация, секта или банда сильна до тех пор, пока имеет сильного лидера. Люди Сент-Клера — правило, а не исключение. — Вот только любая преступная организация подобна мифической Гидре: на месте одной отрезанной головы неминуемо вырастает новая. Арчи тоже наивно думал, что сможет препятствовать ему и выйти сухим из воды. Вот только мафия бессмертна, потому что смертны все мы. — Мистер Эндрюс так же имел деловые отношения с Ником? — Свит в абсолютном недоумении. Он лично изучил всю найденную на брюнета документацию, но фамилия Эндрюс ему на глаза не попадалась ни разу. Лишь в качестве одного из приближенных к близнецам Блоссом. — Знаете, в чём ваша общая беда? Он наивно вбил себе в голову, что мир строится на доброте и порядочности, как и вы. А на деле, эта непосредственная доброта только выкопала ему могилу, в которой теперь мы вдвоём. — Брюнетка на мгновение замолкла, обдумывая свои дальнейшие слова. Она горько усмехнулась собственным мыслям, прежде чем продолжить. — Самое смешное то, что раз за разом его топила надежда. Надежда на то, что мир вдруг сам исправится, буквально по щелчку его пальцев, что справедливые люди будут вознаграждены, а злодеи — наказаны. Вот только так лишь в детских сказках да его былых мечтах. Если купился на всю эту ересь, пиши пропало. Выжить в этом отвратительном мире можно лишь взяв всё в свои руки и самому став «злодеем». Тони делает пометку досконально изучить все детали гибели Арчи Эндрюса, как можно точнее отследить все его точки соприкосновения с Сент-Клером и узнать о причине его столь внезапной, но абсолютно удобной для кого-то смерти. — И как? Сложно — быть плохим человеком? — Нет, если практиковаться. Тони тяжело вздохнула, прокручивая последние слова, сказанные устами Лодж, стараясь не упустить главную мысль, которую та пыталась донести до собеседника. Девушка проговаривала события прошлого и растворялась в этом гнилом сгустке воспоминаний и боли, который сжирал её изнутри. Будто выпитая кислота, разъедающая весь внутренний мир. С каждым прожитым днём она стремилась убежать от того самого ощущения, переехала в город, в котором, казалось, спокойнее и тише, бросила всё, чем обладала, что имела. Становилась сильнее, строже, холоднее. А сейчас она вернулась. Точнее быть, её принудительно вернули в привычную за столькие годы кислотную среду, из которой она так рьяно порывалась сбежать, окуная с головой в пучину новой информации, страхов и вины. Вся картина, выстроенная Тони об этой персоне, рухнула бесповоротно и вмиг. Она, недостаточно углубившись и изучив все связи и причины, по щелчку пальцев вновь перевернула жизнь брюнетки с ног на голову. Верх дном. А ведь та ничего не забыла, всё помнит. Главное, помнит Шерил. Ясно и выразительно. Топаз уже тысячу и один раз представляла их разговор, в котором бы выяснила все мотивы такого поведения со стороны Вероники. Как она могла взять и исчезнуть из жизни рыжеволосой после всего, что с ней случилось, после всего, что та пережила? Мулатка так сконцентрировалась на муках и терзаниях Блоссом, совершенно позабыв об остальных. Так явственно считала её единственной жертвой, даже не предпринимая попыток найти или понять других пострадавших от рук Сент-Клера. Не желала и догадываться. Однако сейчас она глубоко осознала собственную ошибку, жаждая докопаться до каждой детали неприятной правды.