Гордость, предубеждение и ЗОТИ

      Судя по пылающим гневом чёрным очам Снейпа, сейчас будут жертвы. Дети застыли, словно кролики перед удавом. Профессор Снейп в несколько шагов преодолел расстояние от двери до места Милославской и угрожающе навис над остолбеневшей преподавательницей. — Я спрашиваю, что здесь происходит? — Декан Слизерина не повышал голос, но легче от этого не становилось. По спине профессора Милославской пробежал холодок. — Собственно, ничего критического, профессор, — мисс Софи всё же взяла себя в руки и выдержала угрожающий взгляд Снейпа. — Просто сейчас я брошу непростительное в Гриффиндор, только и всего. Снейп вопросительно поднял бровь, а Милославская перевела взгляд на класс и состряпала отвратительную полуулыбочку, которая не сулила ровным счётом ничего хорошего. — Наш самый любимый факультет решил разыграть меня с огоньком и устроить тут настоящую пиротехническую феерию. Думаю, Вы догадываетесь, кто это сделал, поэтому имён мы называть не будем. Минус 50 очков с Гриффиндора. Скажите спасибо, что не 100, полтинник я скинула из-за уважения к мастерству пиротехников. Слизерину плюс 25 очков за то, что смогли сохранить остатки чести и не участвовать в балагане. Не добавлю ещё 25, потому что пропустили общее веселье и сидели с кислыми минами!— Мисс Софи снова повернулась к Снейпу. — Профессор, погодите, не шевелитесь, у Вас бумага в волосах. Аккуратным движением мисс Софи постаралась убрать клок бумаги из волос Снейпа. — А ну, уберите руку! — Неожиданно зельевар дёрнулся и отпрянул, будто бы от удара током. — Прошу прощения, профессор, я не хотела причинять неудобства. — Мисс Милославская стушевалась, устыдившись такого невинного, казалось бы, порыва. — Но Вам это фантастически удалось! На Вашем занятии ученики взорвали кабинет, а Вы смеете шутить шутки и устраивать цирк с баллами, нарушая при этом чужие личные границы. Смею напомнить, Вы сами крайне ревностно охраняете их. Я буду поднимать вопрос об исключении зачинщиков и отстранении Вас от служебных обязанностей у директора. Вы профнепригодны. — Профессор Снейп, прошу Вас, не горячитесь! Это был невинный детский розыгрыш, эти оболтусы уже раскаялись, — выразительный взгляд в сторону Уизли явно давал им понять, что они раскаялись, иначе их сотрут в порошок на месте преступления, — и понесут заслуженное наказание. Они пойдут ко мне на отработки, уж поверьте, кабинет ЗОТИ будет блестеть, как никогда, а в их дурные головы ни за что больше не проберётся мысль о пожароопасном розыгрыше. — Звучит крайне неубедительно, профессор Милославская. Мы не будем считать, что инцидент исчерпан. Сейчас я вынужден удалиться, но знайте, что я доведу до сведения Дамблдора, что здесь произошло. — Снейп исчез так же стремительно, как и появился, напоследок обдав мисс Софи сквозняком от мантии и крепким ароматом трав. Профессор Милославская выдохнула, сложила руки на груди и обвела класс самым ужасным учительским взглядом поверх очков. Часть Слизеринцев была откровенно довольна собой, часть потешалась над Гриффиндорцами, которые чувствовали себя полными идиотами. — Ну, что? Разыграли креативно и с огоньком? — Скептически поинтересовалась профессор, презрительно вскинув бровь. — Вы же понимаете, что при таких аферах нужно подключать не только фантазию, но и мозг? Обещаю вам, что с отработок вы будете у меня выползать, а не выходить своим ходом, чтоб неповадно было.

***

Вечером, сидя у камина в своих покоях, Милославская прокручивала в голове события сегодняшнего дня. Чтобы дать волю эмоциям, она привычным движением взяла в руки блокнот и карандаш. Рисовала она всегда, с самого детства. Карандаш стал продолжением руки и творцом настоящей магии гораздо раньше, чем волшебная палочка. Штриховка шероховатой бумаги, запах деревянного карандаша и плавность линий успокаивали, разгружали работающий в бешенном режиме мозг, позволяли высказать недосказанное, излить пережитое. Бумага всё стерпит. Мыслеформы из головы превращались в материальные предметы сами собой, можно было даже не следить за движением грифеля по бумаге. Каждый раз этот процесс завораживал, из ничего, благодаря простым действиям, рождался новый мир. Когда мы изображаем объект, мы знакомимся с ним, изучаем, проживаем каждую линию. Но самое главное — мы делимся с миром увиденной красотой, вернее, нашим собственным ощущением и восприятием этой красоты. Сегодняшние мысли мисс Софи неуклонно кружили вокруг мрачного профессора зельеварения. Что скрывает этот человек? Его поведение вызвано необходимостью или всё объясняется скверным характером? Почему Дамблдор заранее предупредил о нём? На листе бумаги тем временем появилась пара мудрых, уставших, бесконечно измученных, грустных, глубоких чёрных глаз.

***

Проворочавшись в постели, но так и не сумев уснуть, Милославская чертыхнулась и, наплевав на запреты, пошла бродить по коридорам Хогвартса, словно неприкаянное привидение. Разумеется, она наткнулась на Снейпа. Но вместо того, чтобы позорно драпать (всё равно засекли, не отвертишься, лучше нападать), она сама окликнула профессора. — Доброй ночи, профессор Снейп! Не спится? — Боже, пусть это будет ночной кошмар или галлюцинация! Неужели это снова Вы? Сколько можно? Я неясно выразился, когда объяснял про комендантский час? Или Вы неспособны усвоить даже такую простейшую информацию? — Какое красноречие, профессор! Сколько риторических вопросов на меня одну! Ума не приложу, как же мой скудный мозг обработает такое количество информации? — Снейп закатил глаза, явно переутомившись от общества нерадивой русской коллеги. — Отрадно, что Вы не строите иллюзий, относительно Ваших интеллектуальных способностей. — Профессор, позвольте сделать Вам комплимент. Ещё никто в жизни так красиво не обзывал меня дурой, аплодирую стоя! Боюсь Вас разочаровать, но я таковой не являюсь, к моему великому сожалению, иначе было бы куда проще жить. — Замолчите уже, невыносимая! И идите в свою комнату. — Э, нет. Так быстро Вы от меня не отделаетесь. Профессор, у меня к Вам деловое предложение. У нас обоих бессонница, Вы прекрасно понимаете, что спать я сейчас не пойду. А не кажется ли Вам, что патрулирование школы на пару с профессором ЗОТИ, хоть и профнепригодным, станет куда эффективнее? К тому же, Вы явно устали, а лишняя пара относительно бодрых глаз не повредит. Торжественно клянусь идти молча и не отсвечивать. Снейп посмотрел на Милославскую, как на умалишённую, даже с долей сочувствия: мол, не повезло, бедняжке, живёт с полным отсутствием мозгов и здравого смысла. — Я так понимаю, что если Вы прилипли, то всё равно уже не отстанете. Так хотя бы будете под моим присмотром и ничего не взорвёте. Хорошо, пусть будет так. Отправляйтесь со мной, но не отставайте. И помните, я взял Вас с собой при условии полного молчания. — Договорились, сэр! — Просияла Милославская и стартанула за Снейпом, как Пятачок за Винни Пухом. На пятнадцатой минуте патрулирования, больше похожего на спринтерский забег, душа поэта не выдержала, и дамба милославского молчания прорвалась. — Профессор Снейп? — Чуть замявшись позвала мисс Софи. — Я помню про наш уговор и понимаю, что сейчас покажусь нетактичной, потому что вмешиваюсь не в своё дело, но, по-моему, Вы чудовищно хромаете. Что случилось и чем я могу помочь? — Помогите себе! — Злобно цыкнул зельевар. — Потому как Вы только что совершенно беспечно отнеслись к своей клятве и нарушили не только наш уговор, но и Ваши пресловутые личные границы. Убирайтесь прочь в свои покои, пока моё терпение не вышло окончательно. — Да и пожалуйста! Корчите из себя неприступную крепость сколько угодно, я просто хотела помочь!       В ту ночь Милославская так и не заснула, но набросала в блокноте чёрную угрожающую фигуру в развивающейся мантии.