***
На третий день своего мотыляния по больничным койкам, Милославская окончательно измаялась, плюнула и поставила мадам Помфри перед фактом: или сегодня её отпускают в свои покои, или она уходит сама, но со скандалом. Поппи долго причитала, но мудро рассудила, что спорить с умалишённой бесполезно, тут проще уступить. И ещё через день Милославская, во всём своём блеске, на который она была способна, с учётом самоощущения себя, как половой тряпки, собралась на матч по квиддичу. Перед этим она решила всё же заглянуть к Снейпу, потому что по заверению Хуч в зрителях будут «все», а это значит, что и её будущие «коллеги» пожиратели тоже. — Профессор Снеп, к Вам можно? — Милославская вошла в кабинет Зельеварения и увидела Снейпа, сосредоточенно и зло пишущего что-то за своим рабочим столом. — Вам не хватаем умственных способностей, выдержки или чего-то ещё, чтобы понять, что Вам рано и опасно вставать из кровати? Чем в очередной раз мотивировано Ваше безрассудное поведение? — Моё безрассудное поведение мотивировано вполне себе логичным расчётом. Вы не забыли, что мы сегодня идём на квиддичный матч? — Мы? У Вас расстройство личности? — Невозможный! Как Вы с людьми контактируете? — Я с ними не контактирую. — Я заметила. — Милославская возвела очи горе и вздохнула, переходя на тон общения, как с маленьким неразумным ребёнком. — Итак. Мы с Вами идём на квиддич, потому что это первое представление меня дивному высокому чистокровному обществу. А Вы, смею напомнить, мой патрон. Поэтому, не сочтите за труд, проводите меня до трибун. К тому же, сегодня играет Ваш дражайший Слизерин, господин декан. — Я не говорил, что не собираюсь на матч. Я сказал, что собираюсь туда один. — Вот и чудненько! Я буду Вашим «плюс один». Как Вы понимаете, выбора у Вас нет. — Как и всегда. — Как и всегда!***
Перед матчем «собеседования» не состоялось, но Милославская всё время игры затылком чувствовала направленные на неё взгляды. — Как думаете, — вполголоса заговорщики спросила она, едва наклонившись к Снейпу, — если я немножечко поколдую и закружу голову Уизли, это поможет несчастным змеёнышам взять реванш? — Вы заделались филантропом? — И не подумаю. Но мне навевает тоску вся эта ситуация на поле. Да и полезно будет сбить спесь с рыжего, будет ходить гордый, а в сочетании со скудным интеллектом это точно закончится местечковыми конфликтами. — Гонору у друзей Поттера ровно столько же, сколько в нём самом и его отце. Я сделаю вид, что не слышал Вашего предложения, а Вы послушайте свою скучающую взбалмошность. — Будет исполнено, профессор. — Милославская торжествующе наслала на Уизли чары, которые не могли причинить серьёзного вреда, но определённо доставляли неудобства. Она была крайне довольна собой и заметила, что Снейп начал едва заметно улыбаться, когда его подопечные сравняли счёт. Сколько бы он не строил из себя главного врага детей, своему факультету был предан безоговорочно. Матч прошёл в ничью, обе стороны были недовольны исходом, но Милославская радовалась такому развитию событий, потому как ни у одного из факультетов не появилось права задирать нос. — Соберитесь, к нам идут. — Бросил Снейп, едва закончилась игра. И действительно, к ним приближалась чета Малфоев, а за их спинами нарисовалась пара-тройка прихлебаев, по всей видимости, чинами ниже. Милославская подобралась и приняла максимально высокомерный вид, на какой только была способна. Малфои со свитой надвигались, как аристократичное чёрное пятно. Надо признать, что и Люциус, и Нарцисса выглядели безукоризненно и приковывали к себе взгляды. Милославскую не слишком заботила её репутация в школьных кругах, но удивлённые и колкие взгляды коллег не сулили ничего хорошего. Люциус остановился прямо напротив Снейпа и Милославской. Оба словно проглотили струны, но Снейп держался куда более непринуждённо. — Добрый день, мисс Милославская, Снейп. — Люциус коротко поклонился им обоим, но от Милославской не ускользнула пренебрежительная интонация, с которой Малфой обратился к зельевару. Северус в ответ лишь коротко кивнул ему и Нарциссе. — Мистер Малфой, миссис Малфой, — Софи поочерёдно кивнула головой в сторону супругов. — приятно видеть Вас в стенах школы. Как Вы находите сегодняшнюю игру? — Дети играли бездарно, — ответил Люциус незамедлительно. — в наше время к игре допускались лишь чистокровные волшебники, которые не позорили имена своих семей, позволяя себе плохую игру. — Милославская в ответ лишь сдержанно улыбнулась, не решаясь комментировать данный тезис. Она повернулась к Нарциссе. — Драко сегодня прекрасно показал себя на поле. Должна сказать, в последнее время он великолепно проявляет себя на моих уроках Тёмных искусств, из него выйдет талантливый волшебник. — Миссис Малфой улыбнулась, её взгляд на долю секунды потеплел. Как мало нужно сердцу матери. Глядя на женщину Милославская поняла, что сделает всё возможное, чтобы защитить её сына. — Мы благодарим Вас, мисс Милославская, за похвалу нашего сына. Мы, в свою очередь, уверены, что безукоризненная репутация и богатая история Вашей семьи гарантирует качество преподавания Тёмных искусств. — Малфой подал руку, ладонью кверху, Милославская протянула свою кисть. Он невероятно изящно склонился над её рукой, платиновые волосы слегка коснулись запястья. Аристократ до мозга костей: поцелуя не последовало, он также грациозно отстранился, проводив руку Милославской до бедра. Был бы на его месте плебей, непременно бы обслюнявил и опошлил бы благородный жест почтения. В действиях же Малфоя не было ни капли интимности, лишь строгий протокол. — Благодарю Вас, мистер Малфой. История моей семьи и моё происхождение в самом деле задают высокие требования к моим действиям. Уверяю Вас, я их оправдаю. — Милославская оторвала взгляд от глаз Люциуса и на последней фразе посмотрела на Нарциссу, чтобы та поняла двойной смыл сказанного. Свита неотрывно следила за происходящим, словно стервятники, ожидающие прокола больного зверя, чтобы наконец заполучить его тушу. Но плечом и сердцем Милославская чувствовала поддержку Снейпа, не проронившего за это время ни слова, давшего ей показать себя, установить свои права в этом обществе. Но она знала, что он внимательно следит за каждым её словом и готов спасти ситуацию в любой щекотливый момент. — Мисс Милославская, мы приглашаем Вас в Малфой Менор на Пасхальных каникулах. Наша семья будет рада, если Вы почтите нас своим присутствием. — Проговорила Нарцисса и едва заметно кивнула головой, этот жест предназначался не только Милославской, но и Снейпу. Милославская это уловила. — Мисс Малфой, я с радостью приму Ваше приглашение. Не позволите ли Вы мне прийти вместе с профессором Снейпом? — Разумеется, профессор всегда желанный гость в нашем доме, мы будем рады видеть вас вдвоём. — Сочту за честь составить компанию профессору Милославской. — Холодно ответил Снейп, впервые за весь диалог подав голос. — Превосходно. О дате мы договоримся отдельно. Было очень приятно увидеться с вами, доброго дня, нам пора. — Попрощался Малфой. Всё в нём было рафинированно идеально. Идеальные манеры, идеальная одежда, идеальное лицо, идеальные волосы. Идеальный изумруд-глаз на змеиной трости. Милославскую замутило. — До свидания, господа. Мы надеемся на Ваш скорый визит. — Мягко улыбнулась Нарцисса. — До свидания, мистер Малфой, миссис Малфой! Благодарю вас за приглашение и сегодняшнее посещение матча. С нетерпением жду нашей следующей встречи. — Милославская старательно пыталась скорчить благодарную мину. Но скулы свело, лицо, казалось, не слушалось. — Вынужден откланяться. — Холодно бросил Снейп и мгновенно растворился в толпе. После этого невероятно приторного разговора Милославской необходимо было уединиться, но ей не дали. Только она собралась улизнуть в покои, из толпы её выудила чья-то цепкая рука. — Ты вообще соображаешь, с кем любезничаешь? — Зашипела мадам Хуч, сжимая и тряся Милославскую. И неважно, что Софи была почти на две головы выше. — А ты мне предлагаешь в них непростительными с порога кидать? — в тон ей зашептала Милославская. Когда они перешли на «ты» она не знала, но спорить не стала. — Нет, но не любезничать же с ними на глазах у всей школы! — Роланда, прекрати, пожалуйста! Это родители нашего ученика и старые знакомые моей семьи, они не прокажённые! А моя репутация, если ты не заметила, меня слабо волнует. — Она наконец смогла вырваться из захвата цепкой ведьмы. — Давай закроем эту тему и не будем её открывать. Я прекрасно отдаю себе отчёт в своих действиях. Милославская резко развернулась и фактически убежала по коридору, развивая своим неизменным платком.***
В комнате её ожидала сова. Птица отдала письмо и гордо удалилась, а Милославская оглядела конверт. Дорогая бумага и сургучная печать со змеёй не оставила сомнений в личности адресата. «Today you behaved with dignity and justified the trust placed in you. Thank you for taking care of Draco. Best wishes, Narcissa Malfoy. P.S. We will inform you about the date of the Easter lunch additionally» (1). Милославская улыбнулась и рассудила, что на письмо отвечать не стоит. Конечно, она будет беречь Драко, ведь он такой же заложник обстоятельств, как и она сама.***
Поздно вечером, когда Милославская уже переоделась в пижаму и собиралась уютно укутаться в плед у камина, чтобы изучить очередной талмуд по нумерологии, она снова чуть не поседела от неожиданности. Вывернув из спальни с чашкой чая, почёсывась и зевая, она обнаружила сидящего в кресле Снейпа. Разумеется, весь чай остался на ней, а в профессора чуть было не полетело невербальное. — Етитская богомышь! Вот Вы… удод унылый! Тьфу на Вас! Маракуша! — Распиналась Милославская на чистом русском, пытаясь минимизировать контакт горячей мокрой майки с телом. — Чтоб Вам икалось! — Мы закончили экскурс в русские ругательства или Вам требуется ещё время? — Снейп ехидно сложил ногу на ногу. Только у этого человека даже такой простой жест становился ехидным. — Вам не говорили, что культурные люди стучатся? — Милославская наконец-то разобралась, куда ей деть кружку и книгу, поэтому всё-таки взяла палочку и просушила одежду заклинанием. — Я пропускал уроки этикета. — Надо же! — Окрысилась Софи, ядовито глядя на профессора. — А на Святочном балу Вы мне утверждали обратное! Вон, поучитесь у Малфоя. Он же редкостная сволочь, но имеет превосходные манеры, способные расположить к себе любого, усыпляя бдительность. — И Вашу? — Что? — И Вашу бдительность он тоже усыпил? — Нисколько. Этот тип такой скользкий, что аж блестит. — Милославская поставила вторую чашку на стол и налила Снейпу чай. — Хотя, не скрою, его манеры и умение держаться в обществе просто безукоризненны. Чего точно не скажешь о Ваших. Вот нельзя было постучаться? А если бы я была в неглиже? — Я бы это пережил. — Хам! — Наконец-то Вы это осознали. Итак, обсудим итоги сегодняшней беседы. — Он поставил чашку на блюдце. — Вы держались вполне сносно. Излишне эмоционально, но результат получен. Люциус получил возможность полебезить перед представительницей знатного рода, Нарцисса убедилась, что её драгоценный сыночек в полном порядке, а все прихвостни зафиксировали их благосклонность к Вам. — Такую благосклонность, что мы с Вами идём к ним на Пасхальный обед. — Вы же понимаете, что это будут фактически смотрины? — Нет, я иду туда полакомиться барашком с овощами и закусить тортом! — Снейп закатил глаза и перевёл взгляд на огонь в камине. В кресле, без верхней мантии и с чашкой чая он выглядел иначе, чем обычно: черты лица будто бы смягчились, мышцы расслабились, а из глаз почти ушла угроза. Снейп уже около минуты смотрел в огонь, а Милославская беззастенчиво разглядывала его, подобрав под себя ноги. Он откинул голову на спинку кресла, волосы красиво отражали свет, отблески огня ложились на его словно высеченное из мрамора бледное лицо, переливались в чёрных глазах, так затягивающих Милославскую. Казалось, он чуть ослабил тиски, в которых держал себя невообразимо долго. Милославская могла бы созерцать эту умиротворённую картину вечно, но тут, внезапно обернувшись, Снейп перехватил её взгляд, направленный на его лицо. — Вы исследуете меня, мисс Милославская, — сказал он. — и чем же вызван Ваш интерес? — У Вас очень необычная внешность, Северус. — Ничуть не смутившись (вернее, сделав вид) выдала Милославская. — Ах, право слово! Есть в Вас что-то невыносимое! Сидите здесь со смиренным видом, а сами вынашиваете что-то в своей голове! Ходите, чуть не шуршите крыльями, но точно что-то планируете! Вот только я никак не пойму, что? — Профессор, я была слишком прямолинейна и прошу у Вас прощения. Будьте уверены, я не вынашиваю секретный план и не собираюсь выкидывать какой-либо номер. Не стану утверждать, что я не опасна, потому что это не так, но я постараюсь сделать всё, чтобы не причинить вреда ни Вам, ни кому-то ещё. — Ничего подобного Вам говорить не следовало бы. Подумать только! И вот так, под предлогом смягчить свой выпад и умиротворить меня, Вы всаживаете мне нож в спину. — Конечно, я и не сомневалась, что из-за моего выпада Вы снова возведёте вокруг себя непробиваемую стену и будете из-за неё кидаться проклятьями! Позвольте я заберу свой мимолётный комплимент. И это Вы ещё рассуждаете о моих умственных способностях? — О, продолжайте, сударыня, так как же? Я глуп? — Отнюдь, сударь! Вы один из самых умных магов, что я встречала, но иногда ведёте себя, как полный кретин! — Что ж, Вы хотя бы честны. — Я всегда честна с Вами. — Он встал, подошёл к камину и отвернулся в пол-оборота. — Знаете, а ведь раньше я обладал, как бы это сказали классики? Неопалимой нежностью сердца. В Вашем возрасте я был достаточно чувствительным молодым человеком, полным простодушной симпатии к сирым, простодушным и несчастливым. Однако с тех пор судьба меня неплохо проучила, и теперь я льщу себя мыслью, что я твёрд и неуязвим, как камень. Так оставляет ли это для меня какую-то надежду? — Надежду на что? — На то, что из камня я преображусь обратно в плоть и кровь? Милославская замерла и крепко задумалась, не дав ответа на его странный вопрос. Откуда ей знать, способен ли Снейп на возрождение? Она совсем его не знала, но была уверена, что он и не переходил в бездушный камень. Снейп облокотился на камин, пришла его очередь разглядывать Милославскую. В такой позе его самого можно было легко изучить. В его осанке была такая естественная гордость, такая непринуждённость и такое равнодушие к своей наружности, такая уверенность в превосходстве других достоинств над внешней красотой, которую он игнорировал, что нельзя было не проникнуться этим ощущением. — Вы онемели, мисс Милославская? У Вас озадаченный вид. Недоумение Вам к лицу, а ещё оно полезно, так как Ваши испытующие глаза впиваются теперь не в мою физиономию, а в чудовищный узор кресла. — Милославская промолчала. Снейп словно нырнул в её глаза торопливым взглядом. — Упрямитесь? И сердитесь? Что ж, в этом есть логика. Доброй ночи, благодарю Вас за компанию. С этими словами он поставил чашку на стол рядом с онемевшей Милославской и удалился, не оборачиваясь. Софи так и осталась сидеть, обдумывая всё сказанное.