***
— О, Вы, вероятно, и есть профессор Снейп? — Летевший по коридору зельевар резко затормозил. Ещё несколько метров назад он почувствовал невыносимо удушливый запах духов и надеялся избежать разговора, ретировавшись. Не успел. — Да, это я. — Его голос звучал абсолютно ровно. — На счёт Вас есть особые распоряжения. — Амбридж обошла его со спины и оглядела так, словно он был предметом на витрине. Снейп внутренне поёжился. — Однако Ваша фигура вызывает у меня очень много вопросов. Например, Ваши взаимоотношения с некой мисс Софи Милославской, русской. — Что же Вас настораживает? — Как мы понимаем, она является протеже Дамблдора, а также потенциальной угрозой безопасности Хогвартса. — Елейный тон Амбридж вызывал у Снейпа непреодолимое желание прикончить её прямо на месте. — Профессор Милославская не является ни чьим, как Вы выразились, протеже. И уж точно не угрожает безопасности школы. Однако Ваши опасения на её счёт могут очень не понравится тем, кто дал Вам особые распоряжения насчёт меня. — Снейп одёрнул мантию и немедленно удалился, прерывая этот бессмысленный диалог. В своей комнате он устало опустился на кресло. Внутри него кипело бешенство. Снейп так до конца и не отошёл от недавнего разговора с Милославской. Почему он вообще позволяет ей вести с ним подобные беседы? Почему поддаётся на провокации? А самое главное, зачем он сам делает её своей наперсницей? Ответ очевиден — ему это нравится. Когда ты годами ни с кем не разговариваешь — полноценно, а не общими фазами, — такая беседа у камина становится настоящей отдушиной. Милославская слушает его, интересуется его мнением, пытается посоветовать. Не то чтобы Снейп нуждался в её наставлениях, нет. Просто приятно знать, что есть человек, который готов дать тебе дельный совет — в отличие от пространных намёков Дамблдора — действительно из искреннего желания помочь. Для Северуса до сих пор слово «друг» было необычным, звучало инородно. Милославская, как назло, вворачивала это определение в свои речи с навязчивой регулярностью. Но регулярность повторений не умаляла странности звучания. Он был другом для Лили, но они это никогда не озвучивали, они были друзьями с Люциусом, но это была не дружба в адекватном понимании этого слова, его хозяева иногда называли его «друг мой», но это была снисходительная ирония. Северус уже не в первый раз пытался обдумать их странную коммуникацию. И каждый раз уговаривал себя, что ему всё равно на Милославскую и её проблемы, он не подпустит её близко. И каждый раз он понимал, что обманывает себя. Последний диалог это подтвердил. Он собирался бросить ей вызов, проверить её смелость, но в итоге загнал в угол сам себя. Её здравые и холодные рассуждения про броню поразили Снейпа. Если бы он был чуть чувствительнее — непременно ранили бы. Тогда его сердце пропустило несколько ударов и пустилось в галоп. Словно только этих слов он осознал, по какому тонкому льду он ступал. Столько лет он мечтал, чтобы рядом был понимающий человек. И вот она — сидит в кресле и рассуждает о его детстве. Но как же идиотски не вовремя она появилась! И он, парализованный чем-то похожим на ужас, удаляется, с гордо поднятой головой и самоощущением побитой собаки. Трус. Какая-то обычная ведьма крутит им, как хочет! Но Северус тут же поправил себя. Необычная. Она необычная ведьма. Снейп направился в лабораторию, надеясь, что запах ингредиентов выветрит из рецепторов мерзкий запах парфюма Амбридж, а формулы вытравят из головы образ другой прилипчивой ведьмы. Хотя вкус на ароматы у второй особы явно был лучше, а он ещё жаловался.***
— Мисс Милославская? — Гадкий приторный голос настиг Милославскую прямо у дверей кабинета Зельеварения. — Да, профессор Амбридж? — В слово «профессор» была вложена рекордная порция яда. — Чем Вы занимаетесь в школе? — Долорес стояла с папкой и мило улыбалась. У Милославской задёргался глаз, но она решила включить дурочку и идти до конца. — В каком смысле? — Невинно хлопанье глазами. — В самом прямом. — Будьте любезны, поясните мне. — Вы плохо понимаете английский язык? — Что Вы, я прекрасно знаю английский, просто не понимаю я именно Вас. В моём личном деле вполне ясно написано, чем я тут занимаюсь. — Пришло время Амбридж брать себя в руки. — Вы преподавали Защиту от Тёмных искусств? Верно. — Да. — Но Вас убрали с этой должности. Почему же? — Наверное потому, что на эту должность поставили Вас. — И почему же Вы до сих пор находитесь в стенах школы? — Потому, наверное, что имею на это право? — Милая улыбка Милославской походила скорее на звериный оскал. — А кто же Вам его дал? — Действующий закон, действующий директор и некоторые небезызвестные волшебники, чьи имена мы, разумеется, не будем называть. — Ещё одна улыбочка. — Разумеется. Однако, Ваши ответы весьма уклончивы. Отвечайте чётко, чем Вы здесь занимаетесь? — Терпение розового чудовища лопалось на глазах. — А разве у Вас есть полномочия меня об этом допытывать. На сколько я помню, мисс Амбридж, Вы профессор, а не надзорный орган. — В момент, когда розовый комок собирался разразиться гневной тирадой, дверь в кабинет со скрипом отворилась. — Профессор Амбридж? По какому праву Вы задерживаете мою практикантку и отнимаете время от моего занятия? — В дверном проёме появился Снейп, явно настроенный весьма решительно. — Мисс Милославская, почему Вы трётесь в проходе? Проходите живее, я уже подготовил лабораторию. — До свидания, мисс Амбридж! У меня к Вам будет маленькая просьба, скорее, совет. Не могли бы Вы убавить интенсивность своих чудесных духов? Если даже у меня через очки глаза слезятся, кому-то из детей и вовсе может стать плохо, а Вам потом разбираться. До скорого! — Тяжёлая дверь захлопнулась прямо перед побагровевшим лицом Долорес. Милославская присела за парту и расхохоталась. Она постаралась скрыть от Снейпа новую волну головокружения. — Северус, Ваше появление было эффектным! Скажите честно, Вы подслушивали? — Ещё чего. — Стоящей к ней спиной Снейп сам едва сдерживался от смеха. — Ну, не лукавьте! — Да. — Вот, другое дело! Признание истинного джентльмена! — Признаюсь, первый раз Ваша ужасная привычка отвечать вопросом на вопрос не возмутила меня. — С нашим Ларисончиком только так и общаться. Мерлин, Вы бы видели выражение её лица! Как хорошо, что на такой случай у меня был заготовлен план. Теперь он точно не пропадёт даром. — Не хотите просветить? — Не-а, — легкомысленно заявила Милославская. — Вы же его однозначно забракуете. — Не делайте выводы за меня. Видели бы Вы себя в зеркало! Для полноты образа Вам не хватает только неприлично большого пузыря из жвачки производства одинаковых Уизли. — Милославская и правда сейчас больше походила на шкодливого подростка: торчащие волосы, глаза заговорщически блестят, щёки раскраснелись, голова перестала кружиться, поэтому она вальяжно переместилась со стула на парту и теперь болтала ногами, как пятилетка. — Северус, не будьте букой. — Букой? Всё, на лицо однозначная деградация. Вас отвести и сдать на первый курс под опеку Минервы и её золотого Гриффиндора? — Ну уж нет! Я — истинная Слизринка! Так что, так или иначе, но я всё равно останусь под Вашей опекой, достопочтимый профессор Снейп! — Милославская уже встала и подошла к стеллажам, в которых возился Снейп, поэтому сейчас она по-дружески сжала его плечо, умело игнорируя остекленевший взгляд и напрягшиеся под её ладонью мышцы. — Как несказанно мне повезло. — Холодно процедил Снейп, как бы невзначай аккуратно избавляясь от её руки. — Хватит трепаться, профессор, пойдёмте уже работать. У меня есть несколько идей, касательно нашего дела.***
Вечером Милославская сидела с очередным трактатом по древнерусской магии. Вычленять информацию получалось плохо, потому что мысли её всё ещё были в лаборатории. У неё появилась мысль, которой она поделилась со Снейпом. Ей вспомнилось, что толчёная крапива может стать прекрасным дополнительным ингредиентом для противоядия. Они со Снейпом долго спорили, но череда выкладок и расчётов показала, что эта идея действительно имеет место быть. Они пробыли в лаборатории больше восьми часов и разошлись уже глубокой ночью. Во время рабочего процесса стирались все границы, они переставали играть свои роли и становились самими собой. Милославская снимала шаль, Снейп сюртук и начиналась работа. Казалось бы, они должны конфликтовать и уставать, но изначальные навыки и способность к обучению делали из Софи хорошую напарницу, а Северус, видящий отклик на свои старания, становился терпеливым наставником. Милославская валилась с ног от усталости, но никак не могла уснуть. Она сдалась и попыталась почитать скучнейшую из научных работ, чтобы заснуть поскорее. Но сон, как назло, не шёл. Зато перед глазами услужливо всплывали картинки их со Снейпом совместной деятельности. Вот Северус закатывает рукава рубашки, обнажая бледные руки. На левой виднеется метка. Добавляя ингредиенты в котёл, Милославская задевает его запястье, но Северус больше на это не реагирует. А вот её организм услужливо выдал ей табун мурашек. То, что Снейп вызывает у неё нездоровую реакцию, Милославская поняла ещё во время первого «свидания» с Долоховым. С тех пор во время «свиданий» на месте Долохова она всегда представляла Снейпа. Но в последнее время выдержка начала подводить её в обычном общении. Не было смысла отрицать и обманывать себя — ей нравился Снейп. Но в том, что это чувство не взаимно, сомневаться не приходилось. Из задумчивости Милославскую вывел стук в дверь. Однако за открытой дверью никого не оказалось. Волшебная палочка материализовалась у неё в руке в ту же секунду. — Профессор, спокойно! — А то наша доблестная мамочка не простит, если Вы убьёте нас ненароком! — После этого мантия невидимости соскользнула с двух одинаковых рыжих голов.