***
Вчерашний вечер пролетел как-то мимо Гермионы. Она помнит, как бежала в башню главных старост из библиотеки. Помнит, как назвала Ариане пароль. Помнит, как бежала по ступенькам, чуть не упала несколько раз, пытаясь одолеть сразу три. Потом привычная встреча с чертовым хорьком и… Вот кто украл ее драгоценные часы! — Малфой, тебе не кажется, что ты слишком часто здесь ошиваешься? — Гермиона правда, честное слово просто хотела пройти мимо. Старалась не обращать на него внимание, просто забежать в свою часть башни, чтобы усесться за чтение запрещенной литературы. Но чертовски заразный огонек в глазах Драко подействовал на нее. — Грейнджер! Какая встреча! Я думал, что ты уже съехала. — Малфой окинул взглядом свою руку, на которой аккуратно висели дорогие часы. — Половина десятого ночи, у меня есть два варианта! — блондин поерзал на месте создавая удобную вмятину в диване. Снова его длинные ноги на ее алой подушке! Снова! — Первый — обменивалась слюнями с Уизли или Поттером, — он поднял два пальца вверх. — Читала очередную скучную хрень в библиотеке, — парень с грохотом уронил руку на спинку дивана. — Да будет тебе известно, Малфой! То, что я читаю, сложно назвать «скучной хренью»! — девушка решила не акцентировать лишнее внимание на Гарри и Роне. Сегодняшний вечер они решили провести порознь. Мальчики в компании Джинни бурно обсуждали тактику надвигающейся игры, и все посчитали правильным не обременять этими знаниями Гермиону. Она не любила квиддич. Она не любила смотреть как летают ребята, но всегда чувствовала нужду следить за всеми их действиями на поле, чтобы быть уверенной в победе и их состоянии после игры. — Убери свои ноги с моей подушки! Я уже устала это повторять из раза в раз! — на лице Драко загорелась неприятная улыбка, которая не могла сулить ничего хорошего. Он протер подошву идеальных туфель о красную наволочку и победно ухмыльнулся. Кажется, это было последней каплей. Малфоя и без того было слишком много в жизни Гермионы за последние пару дней. Все сегодняшние уроки были смежные со Слизерином. И на всех Драко и его шайке змеев удавалось вызвать у гриффиндорки желание заткнуть их заклинанием. — Левикорпус! — Гермиона аккуратно скинула сумку с плеча, и та громко упала на пол. Девушка произнесла волшебное слово, наводя палочку на Малфоя. Гарри рассказал об этом заклинании, которое вычитал из дневника Принца Полукровки еще на шестом курсе. Грейнджер часто использовала его как во время войны, так и после. Например, когда Рон засиживался слишком долго на первом этаже в Норе, а девушке приходилось левитировать его в комнату. Сейчас же она просто хотела позлить Драко и наконец-то спасти свою подушку от этого подлого парня. — Грейнджер! Какого хера ты делаешь? — парень за озирался по сторонам. Его злил тот факт, что эта поганая волшебница в первом поколении играет с ним. И как на зло, палочка выпала из кармана от внезапной левитации. Драко мог бы ее призвать, но этот факт на мгновение вылетел из его головы. — Закрой рот, Малфой! Просто заткнись! Тебе не кажется, что тебя слишком много? Если тебя бесит моя компания, то по какой причине ты каждый вечер ошиваешься здесь?! Или во всем слизерине, Забини твой единственный друг?! — Гермиона быстро подошла к дивану и взяла мягкую подушку в руки и кинула ее на свое кресло. Она вперила злой взгляд в Малфоя и скрестила руки на груди. От этой картины он закатил глаза. Парень терпеть не мог, когда эта мерзавка так себя вела. Скрещивала руки, задирала подбородок или свой вездесущий гриффиндорский нос. — Это так бредово. Ты такая тупая, Грейнджер! Отпусти меня, сейчас же. Иначе… — но он не договорил. Девушка фыркнула и перекатилась на правый бок. Гермиона чувствовала, что преимущество на ее стороне. — Я отпущу тебя только когда окажусь в своей комнате, за парой-тройкой запирающих заклинаний! — девушка обошла диван, подошла к сумке. Шатенка ловким движением подхватила ее с пола и направилась в сторону своей части башни. — Грейнджер, твою мать, мы не договорили! — Драко, как маленький мальчик бил руками по воздуху, отвлекая внимание Гермионы. «Акцио палочка». Блондин невербально призвал свою палочку и направил ее в сторону шатенки. Девушка все еще была повернута к нему спиной и совершенно не собиралась продолжать этот бессмысленный спор. Она ощущала некоторую усталость от сегодняшнего дня и хотела лишь пойти и уснуть, даже на чтение не осталось никаких сил и эмоций. — Либеракорпус, — сказала она, медленно поворачиваясь на каблуках. От падения такой туши, как Драко раздался характерный громыхающий звук. И Гермиона подумала, как будет чинить ножки дивана, ведь после такого они точно подкосились. Шатенка потухшим взглядом смотрела, как Малфой вскочил на ноги, стряхнул с себя невидимую пыль и направился к ней. — Не подходи! — ее голос звучал совершенно безучастно. На мгновение она забыла, что это не какой-то там безобидный мальчишка с пуффендуя. Это Драко Малфой, а его сложно назвать безобидным. — Тупая сука! — он убил практически все расстояние между ними. Первым порывом было заколдовать ее и как-то поиздеваться, но оказавшись рядом он совершил небольшую ошибку. От злости Драко сделал глубокий вдох и почувствовал нотки ее аромата. Снова был недостаточно близко, чтобы понять, чем же от нее пахло. Обычный запах, но что-то там было такое… Он сделал еще один шаг, старался не дышать совсем, чтобы не одурманивать свежий разум чем-то неизвестным. «Грейнджер наверное пользуется какими-то наркотическими духами! Это объясняет многое…». — Ты сейчас ответишь за свою шалость! — он взял ее лицо в правую руку, сжимая длинными пальцами щеки гриффиндорки. У нее были щечки… Кажется, на Слизерине ни у кого их не было. Как-будто очередное негласное правило, брать только тех, у кого чистая кровь, аристократические наклонности и острые скулы! Даже еще у такой юной Астории уже не было щек. Он сжал руку чуть сильнее наблюдая за взглядом Грейнджер. Она все еще не испытывала страха. Наверное, от усталости это чувство притупилось. — Малфой, отпусти меня! Правда. Клянусь Годриком, я так устала! — и ее тело обдал табор мурашек. Парень сжимал ее щеки и хоть он думал, что доставляет ей какую-то адскую боль на самом деле этого не было. Было даже смешно. Если бы их кто-то увидел точно завалил целым рядом глупых шуточек. Так или иначе, он опустил руку, а Гермиона провела кончиками пальцев по местам, где раньше были его. И это было странно! Драко впервые в жизнь дотронулся до гриффиндорской принцессы. До этого от одной мысли он испытывал какое-то неприятное отвращение. Сейчас он только показательно кривился и это было чертовски заметно. — Прости, я… — серые глаза Драко стали совсем бесцветными. Гермиона заметила какой-то отблеск, будто он правда сожалел, что сделал это. Но она по-прежнему ничего не понимала. Прошел только первый день учебы. Прошло два дня новой осени. Прошло девять дней, как она вернулась в Хогвартс. — Я не хотел делать больно! — он в миг стал более серьезным и каменным. — Но это не значит, что ты, блять, прощена за свою тупую выходку! — Малфой быстро поднял палочку и ткнул ее кончик в солнечное сплетение Гермионы. — Во-первых, никто из твоих ущербных дружков не должен знать, что я… — парень замялся, — просил у тебя прощения. — «тебя» он выделил гримасой, наполненной отвращения. — Во-вторых, чаще смотри по сторонам, Грейнджер, кто знает, что будет ждать за углом, — и Драко снова подался вперед. На лице поселилась ядовитая улыбочка, которая в большинстве случаев устрашала, чем вызвала радость. Его нос чуть было не коснулся ее. — Если я помешал вашим извращенным играм, прошу прощения, — раздался громкий, показательный кашель, а затем и голос Блейза Забини. И только в эту секунду Гермиона снова задышала. Она быстро попятилась назад, качнула головой в сторону соседа и быстро побежала к себе. Прочь от Драко Малфоя и его пленительных серых глаз. На чтение сил больше не было. Она упала лицом на подушку и почти сразу уснула. — Чувак, что это было? — лучший друг звучит слишком громко, от чего у Малфоя молниеносно начинает болеть голова. Только вот в чем настоящая причина ему самому не ясно. Он не насытился эмоциями, он не вывел Грейнджер до его излюбленной кондиции, когда у девушки трясется нижняя губа от злости. И все из-за Блейза. — Отвали, хорошо? Она меня… Ох, Забини, иди нахер, — и Драко уходит, громко захлопнув дверь. «Чертова Гермиона Грейнджер. Виновница всех земных бед!».***
— Грейнджер! Грейнджер! — громкий стук в дверь разбудил Гермиону, и она подскочила с кровати как ошпаренная. Сейчас девушка была готова убить любого, ведь этот пятиминутный сон был одним из самых спокойных за последний год. Спокойный и не наполненный красочными снами. Она просто спала, сладко посапывая, а в голове была пустота. Такая желанная и недостижимая. Гермиона сделала пару ленивых шагов и открыла дверь, надевая самую недовольную гримасу из всех. — Забини, если то, что ты хотел сказать могло подождать до завтра!.. — девушка слегка щурится, когда в темноту комнаты проникает легкий свет. Блейз смотрит на нее с каким-то странным удивлением. — Почему ты выглядишь так будто забыла что-то важное? — мулат ухмыляется и опирается правой рукой о косяк. Гермионе требуется всего несколько мгновений чтобы понять, о чем он говорит. Взгляд перебегает на зачарованный календарь. «Среда!». — Блейз! Мерлин всемогущий, прости меня. Этот день такой… Еще и твой друг… Я не заметила, как уснула и совсем забыла про дежурство, — гриффиндорка протянула руку к стулу, на котором аккуратно висела бордовая кофточка, натянула ее на плечи и поторопилась покинуть комнату. Забини наблюдал за ней. Улыбка на его лице не была какой-то ядовитой или токсичной, его физиономия не говорила, что сейчас на нее выльется ряд несмешных шуток. Он смотрел на нее с интересом, будто видел в первый раз. — Да все нормально. Я смог бы сам справиться сегодня, но подумал, что первый раз стоит сделать это вместе, — он снова хмыкнул, и они вышли из башни старост. То ли, еще не отойдя от сна, то ли разум Гермионы совсем поехал от вечного напора проблем, но ей было комфортно с Блейзом. Она даже не замечала, когда случайной называла его по имени. Среди факультетов было негласное правило, из-за которого многие называли друг друга исключительно по фамилиям. Поначалу это казалось неимоверно странным, но со временем все привыкли. И только сейчас, на седьмом курсе, отучившись со Слизеринцем столько лет, она неумышленно назвала его по имени. Очередной барьер рухнул. — Я была бы очень зла на себя и на тебя, если бы ты сделал это в одиночку, — и они смеются в унисон. Блейз Забини и Гермиона Грейнджер смеются вместе. Не друг над другом, а вместе… Но этот момент быстро прошел, и они продолжили идти в тишине. Это безмолвье немного давило на нее, так что в голове гудела работа. Она пыталась придумать тему для обсуждений. Тем временем главные старосты свернули еще за один поворот. По подсчетам Гермионы, дежурство должно было занять у них порядка получаса, быть может чуть больше. — Блейз… — она замялась. — Я хотела спросить, — и снова неуверенность. Гермиона знала, что именно хотела спросить. Она точно была уверенна, о чем хотела услышать, но волновалась. — Гр… Гермиона, если ты не перестанешь мяться, я буду вынужден отпустить какую-то колкую шутку, — ее имя сорвалось с его губ так быстро и с улыбкой, что придало девушке немного уверенности. Он осознавал, что они соседи. Понимал, что вечные споры, ссоры и крики делу не помогут, так что старался поддерживать адекватные отношения с ней. — Я помню, что ты вчера сказал тому мальчику, который попал к вам на Слизерин. Это были важные слова, но мне интересно правда ли ты так думаешь? Или просто сказал, чтобы избавиться от надвигающейся ссоры? — шатенка выпалила все на одном дыхании. Она просто боялась упустить хоть слово, так что быстро выдала все мысли, чтобы скорее услышать ответ. — Салазар! — простонал Блейз на такую быструю речь. Он знал, что скоро у нее возникнут вопросы. — Грейнджер, ты мне всегда казалась умной девушкой, что-то пошло не так? Или твой мозг поддался клишированному влиянию? — от этих слов Гермиона опустила глаза в пол, но не переставала идти с парнем нога в ногу. Они снова так шли. И это СНОВА было странно. — Если я учусь на Слизерине, если я чистокровный волшебник и ко всему прочему, ЕСЛИ я дружу с Драко Малфоем не делает из меня злого и страшного маглоненавистника. — Ты все шесть лет ненавидел и насмехался надо мной и другими, — от чего-то Гермиона надула щеки и скрестила руки. Кажется, у нее образуются мозоли от этого действия… — Замечу, что я не ненавидел тебя, а действительно насмехался. И опять же, ты упускаешь парочку фактов. Начиная с того, что ты гриффиндорка и заканчивая дружбой с малышом Потти, — от такого упоминания лучшего друга, Гермиона нервно сжала кулачки. Но она запоминала все слова Блейза, чтобы потом прокрутить в голове снова. Она думала или хотела думать, что в его правде, есть хоть капелька лжи. Ведь тогда все ее убеждения рухнут. Мир не черно-белый. — Гарри хороший человек. А отношение к Гриффиндору так же можно назвать клишированным. — Ты права. — Но… — Ты права. Еще до школы, Малфои научили своего сыночка, что на Гриффиндоре учатся лопухи, на Пуффендуе дураки, а с когтевранцами лучше просто не водиться. Я часто бывал у Драко, и это мнение ненароком передалось и мне. Это же ясно как день, Грейнджер. Я никогда не называл тебя грязнокровкой, никогда не отшучивался о чистоте крови кого-либо. Я не участвовал в войне как пожиратель смерти. Я был сторонним наблюдателем, который пытался выжить и сохранить свои убеждения. Я защищал родных, а не сражался за Сама-Знаешь-Кого. — Волан-Де-Морта — поправила его Гермиона и он покачал головой. Страх имени уже не был таким, как в начале войны, но оставил свои отпечатки на сознании людей. — Моя мама не была пожирательницей. Но ее принуждали к некоторым обязательствам. — К каким? — Ох, мы не такие подружки, Грейнджер, как-нибудь в следующий раз, — Гермиона запустила руки в волосы и протянула тонкие пальцы между прядями, расчесывая их. Она чувствовала спокойствие. Наконец-то спокойствие. «Год только начался Гермиона. Дальше будет лучше… С каждым днем только лучше». Они прошли еще пятнадцать минут в полнейшей, слегка напряженной тишине. Но Гермиона не хотела быть навязчивой и задавать еще кучу вопросов, которые разрывали ее голову. Она понимала, что не имеет права требовать от него какой-то информации про мать или про его жизнь во время войны. Для нее уже многое значил, тот факт, что Блейз рассказал ей хоть каплю из своей настоящей жизни. Именно настоящей, а не той, которую все видят и как он ее называет «клише». По всей видимости, Забини не такой уж и плохой, как думала гриффиндорка. Он ведь такой же человек как и она. — Ты читала зарубежную классику? — внезапно спросил Блейз. От внезапного звука Грейнджер вздрогнула. Это вызвало у мулата легкую усмешку. — Прости, не хотел пугать. «Да все вы со Слизерина не хотите, но почему-то делаете…». Мысли сами собой все время возвращались к непутевому хорьку. Гермиона сегодня была так вымотана и не настроена на ссоры, но он все равно смог вывести ее из себя. Казалось, что еще совсем немного и она позволит себе связать его каким-нибудь «инкарцеро» и оставить бубнить всякие ругательства. Да, это в стиле Малфоя… Все идет именно к этому, он хочет довести ее до белого каления. Но в этом году он точно совершенно другой, и Грейнджер это чувствует. Старый Малфой, тот кого она знала все шесть лет, никогда бы не извинился перед ней, даже если бы правда считал себя виноватым. Этот момент поселил в ее душе что-то неизвестное, и с этим надо было срочно разобраться. — Зарубежную литературу? — брови шатенки съехались к переносице, и она стала перебирать волшебную литературу зарубежных магов. — Да, Виктор Крам дарил мне одну из своих книг, я очень долго пыталась разобраться в его языке, но смогла перевести на английский. С чего ты вдруг спрашиваешь? — Я говорил не про магическую литературу, — Забини хмыкнул и пару метров они прошли в очередном молчании. Гермиона пыталась переработать это высказывание. Если он говорил не про волшебные книги, то, о чем Блейз Забини мог ее спрашивать? — Я про магловскую зарубежную литературу. Про художественную, если быть точнее… — Грейнджер заметила, как он поправил футболку и засунул руки в карманы. Они уже почти закончили свой обход и приближались к башне. — Да, конечно, читала, но теперь у меня еще больше вопросов. — Мой… Друг… Один мой хороший знакомый, недавно прочитал роман какого-то Пушкина «Евгений Онегин» и советует мне. Хотел спросить стоит ли доверять его вкусу? — глаза гриффиндорки расширились, и она даже остановилась на месте в десяти метрах от портрета Арианы. — Ты читаешь магловскую литературу?! — она взвизгнула, когда все слова долетели до барабанных перепонок. Она еле заставила Рона прочитать одно из любимых произведений Шекспира, а тут Блейз Забини читает и по собственной воле. — Да… — мулат тянется и неловко чешет затылок. — После войны я и… мой хороший знакомый стали часто читать… — и Гермиона совсем упустила из этого предложения упоминание о каком-то мифическом друге. Грейнджер была уверена, что Блейз придумал «хорошего знакомого», чтобы не было так неловко спрашивать об этом у нее. На лице повисла счастливая улыбка. О литературе она могла говорить часами. — Я люблю русскую классику, но все же советую обратить внимание и на английских или европейских авторов. Я просто обожаю пьесу «Макбет» Шекспира, «Божественная комедия» Данте, «Тристан и Изольда» Бедье, Шиллер, Диккенс, Бронте, да тот же Теккерей. Ну и русская классика — Достоевский, Толстой, Гоголь… — и Гермиона замолчала, потому что ее перебило шипение Забини, а потом тонкий скрип открывающегося портрета юной Дамблдор. — Грейнджер, я надеюсь, что не лицезрел сейчас твой первый в жизни оргазм, — Блейз раскатисто засмеялся и оно эхом раздалось по небольшому коридорному проходу в башню. Гермиона бы могла свободно обидеться или высказать пару едких замечаний в его сторону, но рассмеялась в ответ. — Ты идиот, Забини! Я просто не думала, что ты читаешь такое. Не в обиду литераторам магического мира, но художественные произведения они пишут из рук вон плохо. Магловскую литературу я обсуждала только с Гарри и Луной, но Гарри читал только детские книжки, а Луна… Ну это Луна, — и Забини снова рассмеялся, будто Гермиона давала концерт своих шуток лично для него. — Когда я задал тебе вопрос, не обещал, что долгими осенними вечерами мы будем сидеть у камина и обсуждать новые прочитанные книжечки. — Я это прекрасно понимаю, но… — Гермиона прошла в гостиную и остановилась возле дивана. В комнате было что-то непривычное, но она не могла понять что. До носа дошел запах свежести и это ее успокоило. Все так, как должно быть, просто чего-то не хватало. — «Евгений Онегин» хорошее произведение. Это роман в стихах. Не знаю понравится тебе или нет, но, если твоему «ХОРОШЕМУ ЗНАКОМОМУ» это пришлось по душе, значит может и тебе понравится. — Хорошо, спасибо, Грейнджер. До завтра. — Забини обошел Гермиону и направился в сторону своей комнаты. — Блейз! — она вскрикнула немного громче, чем планировала, но он не вздрогнул лишь быстро обернулся на звук. — Обещай, что, если решишь прочитать, хоть коротко расскажешь, как тебе, — мулат кивнул. Она видела какое-то противостояние в его глазах. Они все еще не были друзьями. Да и вряд ли когда-то смогут ими быть. Но это был уже достаточно большой шаг, ведь разговор о книгах для Гермионы, как обмен кровью. Она быстро вбежала по ступенькам к своей комнате. И этот странный день закончился.***
Следующий день прошел очень быстро. Драко блуждал по коридорам без единого намека на настроение. После вечернего приема пищи он прятался в заброшенном кабинете около астрономической башни. Это крыло хоть и восстановили, но класс решили пока не заполнять учащимися, так что пространство пустовало. Малфой много времени проводил на судьбоносной башне, так что вечером второго сентября, после стычки с Гермионой, наткнулся на этот запечатанный кабинет. — Я уже люблю это место, — и с той секунды эта каморка стала его личным местом одиночества, как кабинет в семейном поместье. В тот вечер Драко много думал. Думал о себе и о том, почему же все-таки он извинился перед Гермионой. Это было так на него не похоже, как и то, что он сжал ее щеки. Ему показалось, что он надавил слишком сильно, потому что заметил, как шатенка свела брови к переносице. Его злость никогда не переходила границы. Однако, после войны после того, как Темный Лорд оставил на его теле чертово напоминание о том, кто он на самом деле… Что-то изменилось. Он стал отвергать все мысли об этом. Драко отказывался быть тем, кем его хотят видеть. «Этот юношеский максимализм не к лицу тебе, мальчишка!». Драко всегда ненавидел, когда отец так его называл. Это звучал настолько пренебрежительно, что даже в глазах рябило. Мама же ничего не отвечала на это. Но блондин видел в ее взгляде тупую жалость, которую он терпеть не мог. Эта женщина была единственным напоминанием, почему он не сбежал из дома в тот же вечер, когда Волан-Де-Морт пал. Раньше Драко видел внешнее сходство только с отцом. Он хотел замечать за собой какие-то повадки родителя и гордился, когда это случалось. Пренебрежение во взгляде, слегка замедленные движения, четкая походка, как по линейке с ровной спиной. Малфой-младший хотел быть копией отца, и с каждым годом все больше и больше становился им. Только сейчас он понимал, что его волосы имеют более теплый оттенок, как у матери, а не отца. Хотя все вокруг и говорили, что его блонд платиновый, Драко любил замечать солнечные прядки. В его серых глазах, всегда таких холодных, проскальзывала улыбка. Нарцисса всегда улыбалась глазами, даже когда лицо оставалось серьезным. Как тогда, на втором курсе, когда Драко не смог обыграть Поттера и чуть не сломал обе ноги. Люциус на него ругался, а мать улыбалась этими самыми глазами. Точкой в желании походить на отца стало собрание пожирателей. В тот вечер Драко даже не хотел называть родителя «папой». Тем решающим часом, когда Темный Лорд приказал Малфою-младшему убить старика Дамблдора, Люциус не сказал ни слова. А подсознание парня кричало о помощи. «Отец! Неужели ты позволишь мне совершить убийство?! Отец! Одумайся же!». Но Люциус молчал. В тот вечер он перестал быть похожим на человека. Это была какая-то пустая оболочка, которую Драко был вынужден любить и принимать за родителя. Тогда-то в подсознание блондина и прокралась мысль, что возможно отец был в чем-то не прав и взрастил в нем ложные убеждения? Может быть. — А может и не быть! — Драко опрокинул один стул и тот издал характерный хруст. — Какова вероятность, что вся волшебная ебаная кровь одинаковая? — эта мысль уже не первый раз просачивалась в его голову. Малфоя это несказанно бесило и сразу хотелось залить в мозг какое-то очищающее зелье, ведь мысли были грязные. Такие же грязные как кровь маглорожденых волшебников, которых он привык ненавидеть, но которые были такими же людьми, как и он… Малфой взглянул на наручные часы и покинул свое убежище, ведь время близилось к отбою. Он меньше всего на свете хотел сейчас видеть тупое лицо Монтегю или слушать плоские шутки Тео, который точно начнет задавать вопросы. Драко умел скрывать свои чувства, но Блейзу и Теодору катастрофически хорошо удавалось чувствовать тонкости его лжи. За это он их ненавидел и любил… Драко быстро перебирал ногами, желал скорее покинуть все людные места, скорее переодеться и скорее уснуть. Закрыть глаза и проспать всю ночь, без единого сна и кошмара. — Малфой! — откуда-то раздался женский голос, но Драко отказывался оборачиваться на зов. Нет. Нет. НЕТ! — Драко, твою мать! — голос стал громче и сопровождался быстром цоканьем каблуков. Побег не удался, и блондину пришлось обернуться к источнику раздражительного звука. «Хоть бы не Пэнси — я точно не СМОГУ себя сдержать. Хоть бы не Грейнджер. Я точно не ЗАХОЧУ себя сдерживать». — Дафна? — слизеринец нахмурился и снова почувствовал подступающую злость. — Я не в настроении на беседу, я хочу спать, — и парень развернулся на носках и быстро продолжил свой путь. Он старался не бежать, но сохранять быстрый темп шага. Дафна Гринграсс следовала за ним. — Малфой! Да остановись же ты! Сегодня четверг! Ты совсем не обращаешь внимание на графики дежурств? Мы дежурим по четвергам, — злость. Ненависть. Желание выстрелить парочкой заклинаний в каменную стену, которая не сможет дать отпор. «Блять. Блять. Блять!». — Сука! Когда нам надо этим заняться? Сейчас? Уже отбой? — Драко снова окидывает взглядом свои часы и осознает, что стрелка не сдвинулась с места ни на минуту с 20:12. Чертовы магловские технологии. Драко, и так, прятал эту дорогую безделушку от отца, а сейчас еще и пожинает плоды. Надо будет разобраться с этой проблемой позже. Завтра. — Да. Уже двадцать минут двенадцатого. Я ищу тебя уже час! Спасибо, что изволил выйти из своего тайника, — Гринграсс обошла его и направилась куда-то вперед. Малфой не знал какого маршрута они будут придерживаться, чтобы скорее обойти школу, так что старался следовать за девушкой по пятам. — Ты ужасный! Я думала, что смогу умолчать, но меня бесит, что я должна была так долго тебя искать! — Малфой дошел до блондинки и окинул ее серьезным взглядом. Он прекрасно понимал, что отнесся к своему посту старосты не с должным энтузиазмом и ответственностью, но извиняться за это не было никакого желания. Так что Драко просто покачал головой и продолжил молчать. — Драко! — Чего ты ждешь от меня? Я не буду извиняться. У меня не было настроения и я изолировался от всех, чтобы не наломать дров. Думаю, что поступил правильно! — черты лица старшей сестры Григнрасс смягчились и она замедлила шаг. Он оставался ее другом, как и она для него была той же подругой, с которой им удалось разыграть Филча на третьем курсе. Той самой подругой, которая часто уводила от него Пэнси, когда замечала, что Драко вот-вот взорвется. — Что случилось? — она оставалась подругой, но не такой близкой как тот же Забини или Нотт. Так что Малфой просто тяжело выдохнул и начал обдумывать всю ситуацию. Перебирал в голове все что было у него на душе и вырывал отдельные слова, которые мог бы ей рассказать, и чтобы она не сдала его мадам Помфри. — Просто надо меньше думать, — хмыкнул парень, и Дафна тоже улыбнулась. Холодная слизеринка так редко улыбалась, но настолько лучезарно, что это того стоило. Увидеть ее ухмылку раз, но запомнить навсегда. Может быть Дафна действительно была бы для него лучшим вариантом, вместо Астории и уж тем более Пэнси. Они были на одной волне, часто шутили одинаково и думали в одном направлении. Может быть малышка Стори была такой же, но Драко не давал ни себе, ни ей шанса узнать друг друга получше. — Наверное. — Дафна, я насчет Астории… — Драко припомнил крайний случай, когда Пэнси повела себя не самым приятным образом и, возможно, обидела младшую Гринграсс. Дафна, услышав имя сестры, сразу выпрямилась и показательно прокашлялась. — Я уже говорила. Если появится возможность, я постараюсь сберечь Стори от вашего брака. Надеюсь, что ты не будешь препятствовать этому, — блондинка косилась на друга, выжидая его первую реакцию, будто не знала о его потайном шкафе с масками. Он мог свободно достать любую и натянуть на лицо, скрывая то, что не хотел показывать. — Я прекрасно это пониманию. И имел в виду, что готов помочь с этим. Если я смирился со своей участью разменной монеты — родители к этому меня готовили — то Астория не заслужила этого. Она совсем… юная, — они прошли еще один этаж и свернули за очередной поворот. Малфой был готов благодарить Салазара, да и непутевого Годрика, что сегодня не было никаких студентов, которые решили прогуляться после отбоя. Он бы не хотел сегодня волочиться с оболтусами, снимать с них очки и провожать до самых портретов. — Это неожиданно… И я благодарна тебе. В самом деле, спасибо. Думаю, что она заслуживает влюбиться. По всей видимости, мне уже не суждено испытать этого, — краем глаза Малфой заметил, как острые плечи Дафны, обтянутые зеленой тканью водолазки, упали ниц. Она никогда не была такой уж эмоциональной, как та же Пэнси Паркинсон, которая всегда извергала чувства всем напоказ. — Я думал, что у вас с Блейзом… — Драко невольно подтолкнул Гринграсс плечом и она улыбнулась. Между Забини и этой блондинкой явно было какое-то влечение. Они всегда сидели рядом, часто во время вечеринок пропадали с общих радаров. Да и Блейз какое-то время назад питал к ней чувства. — У нас с Блейзом ничего нет, ну или это точно не любовь или влюбленность. Мы это обсуждали и не раз. Платонический интерес, не более. Ты сам варишься в этом с Пэнси, — они завернули еще за один угол и спустились на этаж вниз. Пришло время возвращаться в подземелья. Если каждое дежурство будет проходить так же незаметно и легко, Драко будет просить накинуть ему еще парочку. Сейчас он чувствовал себя спокойнее удава и этот разговор с Дафной только добавлял легкости. — У меня к Пэнси даже сексуального интереса нет. Я хочу дружить с ней, как это было раньше. Когда мы все могли прогуливать уроки и болтать на заднем дворе, а потом убегать от Хагрида, — от одного лишь воспоминания оба улыбнулись и захихикали. Тогда все было просто. Их не интересовала половая жизнь, у них не было чертовых меток… И от них не требовали ломать свои жизни! — Да, наверное, у нас с Блейзом все действительно проще. Паркинсон придает вашим «отношениям» куда больше значения, но я могу попробовать поговорить с ней. Снова… — Драко благодарно улыбнулся и покачал головой. Парочка друзей прошли в подземелья, сказали пароль куда-то в темную стену, и она разошлась перед ними, открывая проход. Блондин хотел только было попрощаться, но Дафна его одернула и быстро обняла. — Драко, я знаю, что тебе сложно. Тебе пришлось сложнее нас всех, но, пожалуйста, не замыкайся и не сходи с ума. Попроси о помощи, если она будет нужна. Мы твои друзья, — Малфой неуверенно обнял Дафну в ответ, прижимая ладони к ее спине. Через миг они неловко отстранились друг от друга и каждый зашагал в сторону своей комнаты. Блондин точно запомнит этот день. «Все меняется, и я это чувствую».***
Весь вечер пятницы Гермиона провела в каком-то странном состоянии, даже полутуманном. Она совершенно забыла о книге из запретной секции. Все утро искала магловский сборник в своей коллекции. Она обыскала всю сумку, которая служила ей библиотекой. Та самая зачарованная невидимым расширением. Грейнджер находилась в шоке от того сколько у нее было книг и еще в большем недоумении, что те успели запылиться — так давно она их не доставала. Гермиона не искала чего-то конкретного, просто хотела отыскать нечто стоящее, что-то что она любила и могла дать Блейзу. Зачем? Одному лишь Мерлину известно, ведь они все еще не стали «подружками», как выразился сам мулат. Так или иначе, ей очень хотелось, чтобы тот прочитал, например «Гордость и предубеждение». Автор, женщина, которая обращается с иронией так же хорошо, как Гермиона с палочкой. — Да! Это она! — Гермиона нащупала твердый потрепанный переплет и выудила его из бездонной сумочки. Шатенка чуть было на радостях не осыпала корешок дорожкой поцелуев, но заметив слой пыли, сразу отстранилась. Гриффиндорка оставила книжку на кровати, решив, что отдаст ее Забини сегодня на вечернем дежурстве. Она быстро взяла свою школьную сумку, накинула ее на плечо и остановилась напротив зеркала. Отражение улыбнулось Гермионе, и, пребывая в хорошем настроении, она покинула свою комнату. День обещает быть чудесным. — Блейз! Я жду тебя уже семь минут! Я голоден и мне наскучило здесь стоять! День обещает быть чудесным… Ага! Сама Моргана под ручку с судьбой глумятся над ней. Голос Малфоя разбивает все надежды на доброе начало дня. — Малфой, тебе не надоело здесь быть? Может вам с Забини стоит объявить о начале отношений и съехаться наконец-то?! — как бы Гермиона не относилась к своему соседу, она не могла упустить возможности поиздеваться над Драко. Глаза парня в момент вспыхнули цветом и залились оттенком темно-серого, а не прозрачного, как обычно. — Грейнджер, ты не то, чем я хотел бы начать этот день! Будь столь добра, сгинь, — Гермиона точно заметила, как он закатил глаза и это раззадорило ее еще больше. Испортить настроение слизеринскому принцу? Да, конечно, то что надо! Шатенка издевательски улыбнулась и сделала пару шагов от своей лестницы. — Как ты постоянно попадаешь сюда? Я, наверное, должна сказать Ариане, чтобы она перестала впускать тебя. Первая стадия — Драко Малфой пытается сохранить безмятежное спокойствие и будет отвечать с сарказмом, но без агрессии. — Кажется твой хваленый мозг потек, Грейнджер. Ты видела это лицо? Разве какая-то девушка сможет не пропустить меня? Очень сомневаюсь. Готово! Вторая стадия — раззадорить, слегка надавить на то, за что можно зацепиться. Внешность? Прекрасно! — Малфой, не хочу тебя расстраивать, но, глядя на тебя, возникает желание спрятать твое хваленое аристократичное личико. Не принимай на свой счет, но ты явно себя переоцениваешь, — шатенка скрестила руки на груди и издевательски приподняла подбородок. Драко нахмурился. Гермиона точно смогла заметить, как на скулах заиграли желваки. Это случалось каждый раз, когда наступала вторая или третья стадия его злости. — Ну да, мне до «мистера Хогвартс 1998» Рональда Уизли еще срать и срать! Пример красоты и изящности, — парень сделал пару шагов вперед. Это та самая стадия, где надо быть аккуратнее, ведь Драко не играет по правилам и сейчас все может обернуться против Гермионы. — Да, Малфой, как приятно, что ты это понял и сам признал. Славненько. Я пойду. Передавай привет Блейзу. Когда Грейнджер наспех произнесла имя соседа, блондин нахмурился. Ему было не привычно слышать это. Глупо наверное, но даже не представлял, как называет хоть кого-то из золотой троицы или другого факультета по имени. Это так глубоко в нем, что ничего поделать нельзя. — Ты такая невыносимая! — блондин сделал пару больших шагов и преградил ей путь. — Но теперь… — они были близко. Снова слишком близко, но оба старались сохранять дистанцию, чтобы не почувствовать тепло чужого тела. Хотя бы потому что Гермиона была уверена, что от него исходит исключительно холод. — Отойди! — но этого не случилось. Парень сделал вздох и медленно выдохнул. Грейнджер невольно последовала его примеру и до нее донесся аромат сладкой мяты, который точно ей не принадлежал. Это был его запах. Он исходил от Драко. — Не то что? Снова левитируешь меня? Или на что еще способна твоя гриффиндорская оригинальность? — Малфой, не будь ребенком! Пошутили и хватит. Я направляюсь на завтрак, если хочешь, можешь составить компанию, — вот она настоящая Гермиона Грейнджер. Она чувствует от Драко агрессию, переходящую на точку невозврата, но не останавливается. Ждет пока он начнет плеваться в нее ядом, оставляя небольшие шрамы на теле. — Ох, спасибо, принцесса! Вынужден отказаться. — он еще пару секунд буравил ее взглядом, пока не понял, что откровенно пялится, как и она на него. Неловко откашлялся и сделал шаг в сторону. — Славненько! Не подавись на завтраке, будет печально потерять умнейшую волшебницу своего поколения, — Гермиона вздернула своей острый носик и приподняла уголки губ. — Осторожнее, Малфой, я могу подумать, что ты волнуешься… — и она сделала пару шагов в сторону выхода. — Тебе тоже приятного аппетита, заранее, — и девушка вышла за пределы своей же башни. Она точно знала, что у портрета Арианы ее будет ждать Рон, возможно с Гарри и Джинни. Как бы странно это не было, но Малфою не удалось испортить ей настроение. «Не обольщайся, Грейнджер. Еще не вечер». — Иногда мне кажется, что я стал вас видеть слишком часто. И слишком близко! — раздался голос Блейза и Малфой не смог не закатить глаза. Забини прошел к другу и похлопал его по плечу, заливаясь смехом. — Блейзи, твоя подружка передала тебе привет, — Драко показательно улыбнулся, хлопнув в ладоши. — Милый, не ревнуй, — и они вышли из башни. Шли нога в ногу, следом за компанией золотого трио и малышки Уизли. Драко уже ненавидел этот день. Заранее.***
Первым уроком по плану шла астрономия. Гермиона любила наблюдать за звездами, но пока было запрещено находиться на астрономической башне, потому уроки проходили при дневном свете. Профессор Синистра первое время будет давать лекционный материал. Из-за произошедшего в прошлом году Гермиона чувствовала нужду восполнить свои знания и перечитать парочку своих старых конспектов. И какое счастье! Урок без детенышей Салазара Слизерина по левую руку! Гермиона уже прописывала в голове план литературы на ближайшее время, стараясь не откладывать в дальний ящик свою новую книгу. Грейнджер заранее злилась, что вынуждена пренебрегать учебой ради внешкольных знаний о своем моральном здоровье. Шатенка сидела в своих мыслях, высчитывая время на три главы по астрономии. Сегодня еще и плюсом ко всему очередное дежурство с Блейзом. — Миона, — голос Рона прервал ее мысли, и она почувствовала, как кто-то упал на сидение рядом с ней. Обычно Рон старался сидеть за Гермионой чтобы суметь спрятаться за ее женственной спиной и умудриться списать. — Да, Рональд? — очередное МИОНА в его исполнении, и она точно станет одной из жительниц Азкабана. Как же ее злило бессмысленное сокращение имен. Она никогда не называла его Рони или как-то еще помимо полного или привычного Рон. — Ты не будешь на меня в обиде, если я сяду с Ромильдой? Вчера вечером мы играли, и я пообещал сесть с ней на этом уроке и на последнем. Гарри тому свидетель — я не хотел соглашаться, — Гермиона скосила взгляд в сторону Вейн, которая хихикала, всячески высматривая Рона. Лаванда, стоявшая рядом качала головой и что-то нашептывала. — Это очень неожиданно. Я думала, что вчера вы весь вечер говорили о матче, а до этого тренировались до позднего времени. Странно, что вы… Играли без меня, — Грейнджер сощурила глаза и закусила губу. Она не испытывала ревность, но точно была уверена, что должна. Скорее обида накрыла ее с головой. — Да, так и было. Но возвращаясь с поля, Вейн и Браун предложили поиграть в «я никогда не…». Ну ты помнишь, как тогда на вечеринке, только на этот раз без алкоголя и тот, кто загнет все пальцы должен был выполнить желание. Я не знаю, как это вышло, но я проиграл. И вот… — Грейнджер снова стрельнула взглядом в Ромильду. Вейн преодолела грань и стояла на одной ступени с Пэнси Паркинсон. — Славненько! Ты свободен, — Грейнджер была уверена, что в ее интонации слышалось раздражение, но Рон просиял, оставил быстрый поцелуй на ее виске и вскочил с места. Шатенка сидела и нервно постукивала пером по листу, оставляя жирные пятна на чистейшем листе пергамента. Сейчас Гермиона не знала на кого злится больше. На друзей, которые даже не удостоили ее приглашения на их небольшую вечеринку. На Рона, который позволил себе согласиться на это желание. Учитывая то, что Гермиона его ДЕВУШКА, а теперь он сидит с какой-то полоумной фанаткой. Или она хотела разозлиться на чертову Ромильду, которая прекрасно знала, что Рон занят. Гарри сел на свободный стул и привлек ее внимание. — Гермиона… — Я жду подробных объяснений! — Гермиона буравила его взглядом и заметила, как на лице Поттера возник неподдельный страх. — Это все Ромильда и Лаванда. Мы шли с поля и планировали посидеть в гостиной, обсудить некоторые моменты. Эти настигли нас как тайфун, правда. Вейн сразу повисла на руке Рона и начала тянуть за собой, причитая, что-то про старостат и дежурства. Мы с Джинни пытались ей все объяснить, но получилось плохо. ОЧЕНЬ. В итоге Браун затянула нас в гостиную, наложила какое-то заклинание, верутус, вертус. — Veritas Amper, — поучая перебила его шатенка. Гарри покачал головой в знак согласия и продолжил свой рассказ. — Да, оно самое. И нам не удалось просто сбежать, да и Рон все еще находился в силках Ромильды. Так что мы просто сели в круг и начали эту тупую игру. Мы с Джинни из-за этого вчера чуть было не поссорились. А Браун снова и снова напоминала Рону о их романе. Это было ужасно долго, но в каком-то смысле даже весело, — в класс вошла профессор Синистра и пара друзей быстро умолкли. Внутри Гермионы горел огонь негодования, злости, ненависти и одновременно было все равно на поведение Рона. Возможно, Грейнджер чувствовала ревность… Но скорее это была чертовски глупая обида, что именно ДРУЗЬЯ ее бросили. Урок прошел так же быстро, как менялись мысли гриффиндорки. Она записывала некоторые предложения, конспектировала слова профессора, а в голове только Рон, Ромильда и почему-то Драко Малфой. Прекрасный день медленно сходил на нет. «Спасибо всем, кто принял в этом участье! Спасибо, друзья!». — Гермиона, у нас сейчас прорицание. Давай дождемся Рона, и мы проведем тебя на руны, — Гарри встал с места и тепло улыбнулся. Спокойствие Поттера слегка ослабило злость девушки, но так или иначе ей хотелось скорее остаться одной! Слишком много одиночества за последнее время. Чрезмерно, но ей это было нужно. — Не надо! Вы отлично справляетесь без меня! Я дойду сама, — и гриффиндорка вскочила с места. Она хотела обойти лучшего друга и выбежать из класса, но у Гермионы всегда были проблемы с драмой. Здравый рассудок, вот чем чаще всего она руководствовалась. — Гермиона! — Гарри, я не злюсь на тебя, не злюсь на Джинни. Меня бесит Ромильда и тот факт, что Рон… — рыжий материализовался рядом с любимой девушкой в тот же момент, когда его имя слетело с губ. — Что такое? — злобный взгляд Поттера буравил переносицу Уизли, и это вызывало у Гермионы только умиление. Гарри всегда пытался ее защитить, особенно от глупости рыжего, который часто не замечал, как делал шатенке больно. — Где Ромильда? — Не знаю, ушла куда-то. Я пришел за вами. У тебя же сейчас руны? — Да. У. Меня. Руны. Спасибо, что подметил. Я уже сказала Гарри, что смогу дойти сама, — Рон одобрительно улыбнулся, потянулся к девушке, чтобы оставить быстрый поцелуй на ее щеке и удалился из класса. — У меня сегодня дежурство, Гарри. До него я предпочту почитать в своей башне. Увидимся на обеде, — Гермиона обернулась на носках и, звонко цокая каблуками, вышла из класса. Рональд был одним из самых прекрасных людей в ее жизни. Он всегда мог поднять ей настроение, но эта его природная глупость… Кажется, что со всех детей Молли и Артура взяли по доброй крупице и вложили их в Рона, делая всех идеальными в разных вещах. Рон же стал идеальным в этой своей поверхностности. Он часто не замечал, когда Гермиона обижена, просто потому что привык, что для него она спасательная шлюпка. Но иногда помощь нужна была ей. Грейнджер любила своих мальчиков и была рада, что Рон стал для нее больше чем просто другом. Полгода они были в самых теплых отношениях. Они учились жить заново, после войны выстраивали себя и свои жизни. Теперь без него не существовало ее. Однако, чем дальше шла жизнь, затягивая их в свою пучину, тем больше становилось ясно, что между ними ничего не изменилось. Он все еще оставался ее другом, лучшим другом, а от парня были лишь новые привилегии, поцелуи, объятия. Но ведь отношения — это страсть, это эмоции, это дружба нового уровня. — Гермиона! — женский голос вырвал ее из мыслей. Она точно вернется к этому. Снова и снова будет разрывать голову мыслями. — Джин, — на нее шатенка не злилась. Хотела испытать укол обиды, но не смогла. Почему-то младшая Уизли всегда заставляла ее только улыбаться. Вот отношения, на которые хочется равняться. Джинни и Гарри были идеально счастливы друг с другом. Там было все в идеальном порядке, без эмоционального бардака. — Гермиона, мне очень жаль. Мой брат такой идиот. Клянусь, я хотела пойти за тобой вчера, чтобы ты с нами посидела. Но Ромильда сказала, что ты дежуришь с Блейзом и мы начали эту тупую игру, — Джиневра быстро объясняла всю ситуацию, практически в точности пересказывая слова Гарри. — Все хорошо. Я не держу обиды на тебя и Гарри. Меня слегка расстроило наплевательское отношение Рональда. И после того, что ты сказала, я хочу завести копилку. Буду складывать по сиклю, каждый раз, когда ненависть к Ромильде будет переходить на новый уровень. Казалось бы, это невозможно! — они обе захихикали. Рыжая подхватила подругу под ручку и вывела из замка.***
Руны закончились, и Гермиона засобиралась в библиотеку. Искать друзей перед обедом она не хотела. Ведь тогда снова придется наблюдать непонимающее лицо Рона или и того хуже, снова услышать «Миона». Ее передернуло. — Миона! — кошмар наяву. Грейнджер громко выдохнула и сжала корешок книги с рунами так сильно, как могла. На мягком переплете остались следы в форме полумесяца от коротких ногтей девушки. Еще немного, и она решится на убийство. — Гермиона, мы решили прогуляться перед обедом, — голос Джинни ее слегка успокоил. Прогулка может быть пойдет на пользу, главное, чтобы Рон снова что-то не испортил. Младшая Уизли тянула Гарри за собой и широко улыбалась. — Чудесно, — Грейнджер покачала головой и улыбнулась в ответ. Рональд оказался рядом с шатенкой и аккуратно положил руку ей на плечо притягивая губы к виску. Ей нравилось, когда он делал это нежно, а не наспех, будто потому что так надо. Гермиона поерзала на месте, пытаясь скинуть руку Уизли, давая понять, что она все еще испытывает обиду. — Гермиона? — Ты помнишь, как меня зовут? Удивительно. Да, перед чертовым Миона, есть Гер! — шатенка выдала это слегка громче, чем планировала. Она скрестила руки на груди и пошла следом за Гарри и Джинни, которые опередили их на пару шагов. Компания направлялась в сторону хижины Хагрида, просто чтобы пройтись, без цели наведаться на чай. — Гермиона… Ты обижаешься? — Нет! Я так счастлива, что мой парень ведет себя так, будто он не мой парень! — Гермиона… — Да что? Это мое имя, я бесконечно рада, что ты его помнишь. Рональд, ты прекрасно знал, что вчера я не была вечером с вами только из-за вашей тренировки и ваших планов обсудить игру! В остальном я была свободна! И ты, как мой парень, мог бы подумать, чтобы хоть отправить патронус с предложением присоединиться к вам! — Правда? Патронус? Представь… Ты, сидишь и читаешь свои книги и тут к тебе прибегает собака и отрывает от этого дела. Да ты бы разозлилась на меня! — Я бы не злилась. Я была бы рада, если бы мой парень предложил провести время с ним, а не с милой Ромильдой и тем более Лавандой, которая на минуточку, твоя бывшая девушка! — Ты… Ты ревнуешь? — на лице парня повисла глупая улыбочка и Гермиона словила себя на мысли, что не чувствует этого. Ревность… Грейнджер никого никогда не ревновала. Ее рационализм всегда напоминал, что это не логично и если человек говорит, что любит, то смысла ревновать нет никакого. И сейчас была такая же ситуация. Гермиона не видела никакого смысла в этом. — Я не ревную, Рон, мне просто обидно. Вот и все… — тонкие руки девушки обвили тело, и она уткнулась взглядом в носки своих туфель. Кажется их разговор давно перешел на повышенные тона и все вокруг свободно могли расслышать каждое слово. — Гермиона, прости, но я правда думал, что ты занята. Тем более у тебя дежурство было со змеенышем. Я тоже мог бы разозлиться на тебя, но… — Разозлиться на то, что я дежурила с Блейзом по графику дежурств, потому что это моя прямая обязанность? Я правильно тебя поняла? — Ты назвала его по имени! Это звучит так будто вы уже подружились! — Мерлин, Рональд, это так бредово! Я готова буду снова обсудить твое поведение, когда ты повзрослеешь. Сообщи, если это случится в ближайшие пару часов! Сегодня у меня снова дежурство с БЛЕЙЗОМ. А сейчас я иду на обед, — и шатенка развернулась на пятках, втаптывая каблуки во влажную землю и зашагала в сторону замка. «Славненько!».***
После обеда было еще два урока, но они прошли слишком быстро. Гарри виновато смотрел на Гермиону, а Рон злился, хоть и пытался начать разговор с любимой девушкой. Однако на последнем уроке, невзирая на ссоры, пошел и сел вместе с Ромильдой, потому что проиграл чертов спор. Грейнджер лишь зло выдохнула, но ни разу не обернулась в сторону Уизли и Вейн. До ужина их троица засиделась в библиотеке, а после трапезы Гермиона поплелась с мальчиками в гостиную родного факультета. Она так скучала по любимым стенам, которые излучали тепло из самих кирпичей. Джинни и Гарри ворковали, а Рон снова и снова заводил тему про новые метлы, ведь МакГонагалл пообещала ему закупить новый инвентарь. От этой мысли рыжий парень не утихал и совсем позабыл об обиде Гермионы. Кажется, он даже не заметил, когда она ушла. На часах было почти одиннадцать, а значит время дежурства было уже близко. Шатенка взбежала по ступенькам к своей комнате, скинула школьную сумку, захватила книгу и вернулась в гостиную. — Грейнджер, ты не спишь? Я думал, что снова придется тебя будить, — Блейз поиграл бровями и хихикнул, как маленькая девочка. Гриффиндорка лишь закатила глаза и спрятала книгу за спину. Ей стало неловко от своей же идеи, так что она решила отсрочить момент. — Пошли? — Забини покачал головой, и они вместе вышли из башни. Пара старост быстро перебирали ногами. Оба хотели скорее расправиться с этим дежурством, чтобы разойтись по своим делам. Гермиона пошла бы спать, а Блейз нацелен был провести ночь в компании алкоголя и друзей слизеринцев. Так они шли двадцать минут молча, без натуги, заворачивая за новый угол, спускаясь по лестницам, заглядывая за повороты. — Это уже второе дежурство, а мы никого не поймали. Студенты меня расстраивают… — Гермиона ответила на слова мулата только еле слышной усмешкой. Она все размышляла, что же скажет, когда будет вручать ему книгу. «Это так глупо… Просто дашь и все, зачем говорить речи?». — Грейнджер, мне кажется, я слышу, как шевелятся шестерёнки в твоей голове. Ты хотела мне что-то сказать? — насмешливая интонация в голосе парня совершенно отбила желание быть милой. Шатенка цокнула языком и сжала мягкий переплет сильнее. — Что у тебя там? — Ничего… — быстро соврала она, но потом сильно зажмурилась и выпалила всю правду. — Мысль, что ты читал магловскую литературу не давала мне покоя и я подумала, что могла бы дать тебе почитать одно из своих любимых произведений. — Я не говорил, что читал магловскую литературу. Я говорил только про своего друга, хорошего знакомого, — Гермиона снова подчеркнула этого метафоричного человека, который вряд ли существовал на самом деле. — Да, я читал несколько рассказов и даже осилил «Ромео и Джульетту», но не более. — Да, хорошо. Ладно… Забудь, это, наверное, так глупо. Я просто не знаю о чем думала, — Грейнджер слегка ударила себя по ноге книгой несколько раз в такт шагам, создавая мелодию. — Что там у тебя? — мулат протянул руку выхватывая рукопись у гриффиндорки, но она не сопротивлялась. Ей льстил его интерес. — «Гордость и предубеждение»? — Да, люблю эту книгу. Она достаточно легкая в прочтении, но смысл в ней есть. Главное не воспринимать, как очередной ЛЮБОВНЫЙ роман. — Знаешь, я мог бы предложить твою книгу моему другу. Думаю, ему было бы интересно, — глаза Гермионы засияли неподдельной радостью. «Конечно, друг, которого не существует». — На сколько я могу взять книгу? — На столько, сколько понадобится, — Гермиона самозабвенно улыбнулась и тут же подняла подбородочек кверху, переставая наблюдать за носками своих туфель. На протяжении получаса их дежурства Грейнджер шла именно так, исследуя школьную обувь. Так по-детски, как обиженная девчушка. — Прекрасно, — и он аккуратно обхватил небольшую книгу правой рукой. — Наверное, это прозвучит глупо… Скорее всего это бессмысленно, но, я должен сказать, что сегодня буду ночевать в гостиной Слизерина. Не то, чтобы «можешь меня не ждать», просто знай, что вся башня в твоем распоряжении, — улыбка Гермионы сошла с лица, так медленно сползла вниз. — Я буду ночью одна… Во всей башне… — сначала ее лицо озарилось страхом, но это всего на миг, потом она посерьезнела. — Хорошо. Прекрасно. Буду знать, спасибо, что предупредил. «Лучше бы я не знала этого… За последние полгода я не ночевала в одиночестве. Всегда кто-то был рядом. Да даже за стенкой. Черт. Годрик». Гермиона уже ощущала подступающее чувство паники. Но старалась проглотить его, напоминая ситуацию с книгой. Это было сложнее, чем казалось. Наличие Блейза за стенкой ей совершенно ничего не давало. Иногда он слушал радио ночью и это немного мешало сосредоточиться, но, с другой стороны, шум ее даже успокаивал. Одна мысль, что она будет одна в таком большом пространстве съедала изнутри. Они снова завернули за угол и уже подходили к портрету Арианы, когда Гермиона заметила высокую темную фигуру. — Черт, Малфой! Я думал, что мне мерещится! — произнес Забини, отчего шатенка лишь нервно выдохнула. «Ночь в полном одиночестве, да еще и физиономия Малфоя перед сном. Этот день может стать еще лучше? Мерлин, прошу!». — Я мог взорвать пару салютов в вашу честь, главные старосты, но подумал, что это будет слишком, — гриффиндорка ровно дышала и старалась сдержать первый, почти первобытный порыв ответить заносчивому слизеринцу. Она точно знала, что если поддастся глупому искушению, то не сможет успокоиться. И тогда эта ночь наверняка будет бессонной. — Хорошего вечера, — протараторила Гермиона, потом кинула пароль Ариане и взлетела по ступенькам так быстро, как только могла. Она бежала прочь от споров с Драко и еще более неловких переглядок с Блейзом. Они все еще не были друзьями, да никогда и не будут.***
— Твоя соседка очень странная личность! — Драко скорчил рожицу и добавил в голос нотки обиды и огорчения. Конечно же ему было плевать на Грейнджер, он лишь упустил возможность наполнить свой сосуд ее негативными эмоциями. А ведь так хотелось, кажется, Малфой пришел за Блейзом лишь по этой причине. Увидеть Гермиону и снова обменяться колкими любезностями. — Это точно, — парни шли молча еще каких-то пару шагов. — Знаешь, я подумал, что мог бы прочитать ту книгу, о которой ты говорил, но только если ты прочитаешь, то что я тебе предложу, — Драко нахмурился. — Я не буду читать бессмысленную магловскую фантастику про волшебников! Я уже говорил! Ты каждый раз пытаешься подшутить над этим… — Нет, я нашел кое-что стоящее, — Блейз игриво подмигнул другу. На самом деле, каждый раз, когда Забини и Малфой оказывались в книжном магазине маглов, мулат то и дело пытался уговорить блондина прочитать цикл о странной юной ведьме. Драко видел в этом нечто бессмысленное и глупое. Маглы умели писать, но он не хотел бы разочаровываться в них из-за этих книжечек. Тем более консультант в том магазине сказала, что эта серия рукописей очень бредовая. Уму не постижимо, Малфой говорил о книгах с маглой в ее магазине… Расскажите всему Хогвартсу, никто не поверит. — Ну и что там у тебя? — «Гордость и предубеждение», не спрашивай откуда, но я понял, что книга, стоящая твоего внимания… Белоснежные пальцы Драко выхватили книгу в мягком переплете. Он покрутил ее в руках и поднес к носу. Запах бумажных страниц очень нравился Малфою, поэтому в его кабинете огромный шкаф с магловскими книгами, прочитанными и не начатыми. В комнате Слизерина не было смысла хранить их, потому что Нотт начал бы задавать вопросы. Поэтому Драко упросил Блейза хранить некоторую часть его «библиотеки» в комнате главного старосты среди мальчиков. — Я согласен. Ты прочитаешь «Евгения Онегина», а я это… — и он снова поднес книгу к носу. Страницы пахли, как обычно, но плюсом ко всему был какой-то цветочный аромат. Что-то отдаленно знакомое, но неродное. — Договор, а сейчас мы напьемся и забудем о магловских бумажках.