***
— Гермиона, я так рада, что сегодня ты будешь весь день с нами! Сначала мы полетаем сами, потом Слизнорт уговорил Минерву на тренировочные соревнования со змеенышами. Но по идее это просто будет перекидывание мяча от одного другому, — Джиневра говорила все на одном дыхании, не желая останавливаться. Будто если она замолчит, то Грейнджер испарится, а вместо нее останутся лишь куча книжечек и исписанных пергаментов. — Без счета, Джинни, это имеет в виду, — дополнил ее мысль Гарри и снисходительно улыбнулся своей девушке. — Да, — рыжая была так эмоционально переполнена, а Поттер стоял в полном спокойствии. Лишь иногда хмурился, замечая отблески зеленой формы на трибунах. «Игра со Слизерином. Моргана, молю, помилуй!». Гермиона хотела сбежать от серых глаз, но, видимо, сегодня ей не удастся спастись. Грейнджер боязливо оглянулась, надеясь не увидеть никого из ее новых «друзей» — это было бы чересчур. Сзади появилась фигура Рональда, и он ловко оказался по левую руку от своей возлюбленной. Шатенка не любила, когда парень стоял слева; почему-то такое положение давило на нее, но Гермиона все равно улыбнулась и приняла быстрый поцелуй парня, подставляя щеку. — Миона, я так рад, что ты сегодня… — Весь день с вами, да, Джинни сказала точно тоже самое! — компания друзей разразилась смехом. Они прошли внутри стадиона и разбрелись по своим законным местам: Гарри и Рон прошли на поле, к остальной части команды, а Уизли-младшая решилась провести Грейнджер до трибун. — Джинни, я бы дошла сама, — почему-то очень виновато звучала гриффиндорка, будто чувствуя вину, что отвлекает подругу. — Гермиона, что случилось? — рыжая выглядела чрезмерно серьезной. От былой радости и детского веселья на лице ничегошеньки не осталось, и она вмиг почудилась в разы старше и взрослее. Гермиона совсем забыла, что у них разница всего-навсего в один год, и малышка Уизли достаточно большая девочка. Настолько понимающая, что практически сразу уловила напряженное состояние Грейнджер. — Ничего особенного, просто утром… Я не знаю. Все нормально, — шатенка присела на скамью, укладывая сумку с книгами и пергаментами рядом с собой. Она планировала сделать большую часть заданий и лишь изредка поглядывать на поле, улыбаясь и поддерживая друзей. В квиддиче она все еще не разбиралась. — Когда ты говоришь это свое «нормально», значит что-то случилось. Рон тебя обидел? На душе появилось сразу два абсолютно разных чувства. Первое было радостью, второе испугом. Радость от того, что подруга знала ее достаточно хорошо и изучила все ее повадки в разговоре, хотя те же Гарри и Рон никогда бы такое не заметили. А испуг за то, что совершенно не думала о Роне — все утро, завтрак и до этого момента она не думала о Рональде. В голове была ссора с Драко и все предшествующие моменты, проведенные со слизеринским принцем. «Да почему же его вообще так называют… Даже я!». — Нет, что ты, Рональд тут совершенно не причем. Просто выдалось сложное утро. — Малфой? — в глазах блеснул испуганный огонек. Гермиона в миг смяла подол своей кофточки, пытаясь занять чем-то руки, лишь бы не обнимать себя им. По такой реакции сразу было ясно, что Джинни угадала. — Как вы умудрились поссориться с самого утра? Ты пришла к нам ни свет ни заря, и с того момента я была всегда рядом… — Он ночевал у нас в гостиной, — перебила ее Грейнджер и приложила руку к щекам, чтобы усмирить пыл приливающего румянца. — Драко Люциус Малфой ночевал в твоей гостиной?! — чуть было не пищала от восхищения и удивления Джинни. Гермиона потянулась, чтобы прикрыть рот подруге, но та сама прекрасно с этим справилась. — Я живу не одна, если ты не забыла. Он, наверное, остался с позволения Блейза… Правда утром… — Гермиона, не таи! — рыжая ерзала на скамье, нервно теребя руку шатенки. Где-то послышался голос Гарри, но Джинни даже не собиралась отвлекаться на это. — Я пришла из библиотеки за полночь, а он уже спал. Стало как-то неловко или… Я не знаю о чем вообще думала, но укрыла его пледом, — Грейнджер быстро оглянулась чтобы осмотреть пространство вокруг и удостовериться что никто не подслушивает. — У нас уже достаточно холодно… — А просто наложить согревающие чары тебе показалось глупой идеей? — играючи спросила подруга. — Я не подумала… Мерлин, я уже итак пожалела об этом миллион раз! Утром, он проснулся, и когда я выходила устроил мне концерт. Не знаю, как охарактеризовать эту ссору, но там было… Было что-то странное, — Гермиона решила не вдаваться в подробности ругани с Малфоем, потому что сама толком ничего не понимала. «Почему ты вчера так поздно пришла? Да какое тебе дело, как я прихожу?! Это моя жизнь и ты в ней никак не фигурируешь». «Это ревность, Грейнджер? Да о чем ты говоришь… Бред. Я ревную Малфоя? — Несусветная ересь. У меня есть молодой человек». «Я ждал тебя, чтобы обсудить тот случай, вчера я был настроен на разговор. Поговорить о том, что было вчера… Хотел обсудить мою паническую атаку или те странные разговоры? Что?!». — Драко Малфой… Он, слишком часто стал… — рыжая вырвала шатенку из потока мыслей. — Джиневра! — Не называй меня так, это злит. Ты сама знаешь, что я права. Слизеринцев стало много в твоей жизни. Забини, Гринграсс, Малфой… Почему ты отрицаешь факт, что можешь нравиться кому-то из них? — Уизли говорила шепотом, но шатенка отчетливо слышала каждое слово. — Например, Дафне Гринграсс? — играючи спросила Грейнджер, приподнимая бровь. — Мерлин! Это что сарказм? Ты умеешь так шутить? Никогда не думала… — Джинев… — Не смей! — смеясь сказала Джинни и приобняла подругу. — Я буду на твоей стороне в любой из сложившихся ситуаций. — У меня есть парень, Джин… — И этот парень мой брат, а я знаю каким он может быть. — Джинни! — голос Поттера послышался громче, чем раньше и рыжая поднялась на ноги. — Просто знай и помни, ты моя подруга, я буду поддерживать тебя всегда, даже если вы решите с Роном оборвать отношения, — сказала Уизли и убежала прочь. Гермиона следила за тем, как она сбегала по ступенькам и приближалась к Гарри. «Почему она вообще подумала, что мы с Роном решим…». Грейнджер нашла глазами своего молодого человека и натянуто улыбнулась ему, приподнимая руку, легонько махая. «У нас же с ним… все нормально». «НОРМАЛЬНО».***
— Драко, что с тобой сегодня? — Блейз смотрел на друга и ничего не понимал. Драко сбежал из башни старост еще до пробуждения мулата, но Забини не стал придавать этому какое-то значение. Сейчас же, он отчетливо видит, что Малфой излишне дерганый и нервный. — Отвали, Блейз… — огрызнулся Драко и продолжил молча идти вперед. — Ты так мил сегодня, — Забини закатил глаза и сразу обогнал его на пару шагов. Он примерно предполагал с чем это связано, а точнее с кем, но считал, что пока лучше промолчать. Нет, Блейз пока не умеет читать мысли — только учится. Да и не надо быть великим легилиментом, чтобы знать, что у Малфоя плохое настроение из-за утренней ссоры с Гермионой Грейнджер. Мулат просто слышал эти крики сквозь сон и был удивлен, что не нашел ни друга, ни соседку, после пробуждения — оба сбежали. — Тео, я удивлен видеть тебя здесь. Старина Минч решил все же отпустить тебя или перенес ваши воскресные встречи на вечер? — мулат поиграл бровям и получил легкий толчок в плечо от Нотта. — Да, милый Эрик позволил мне поиграть сегодня, я так польщен. Боюсь, что за это он потребует сладкий минет, — Блейза передернуло от картинок, которые стали появляться в голове: Тео Нотт стоит на коленях перед профессором Минчем и… — Салазар! — Блейзи, это тронуло твое хрупкое сознание? Мне очень жаль… Я думал, что ты знал, как на отработках решаются проблемы. Ты думаешь, что Снейп… — Закрой рот, Теодор! — Драко быстро перебил Нотта. Блондин не любил, чтобы кто-то поливал Северуса Снейпа отходами, и Забини это понял и принял к сведенью. Да и вообще, мулат никогда не имел с профессором плохих отношений, так что не оскорблял его и после смерти. — Ладно, пойдемте, львята с самого утра ждут нашей игры, — проговорил Блейз, застегивая пуговицу на своей зеленой форме. — Что это значит? Мы сегодня не одни? — Малфой вскинул брови и вопросительно взглянул на друга. Мулат старался дышать глубоко медленно, лишь бы не взорваться в самый неподходящий момент. «Дыши, Блейз, все хорошо, у него плохое настроение, потерпи». — Сегодня день детишек Годрика, но Слизнорт договорился о наших «приятельских» соревнованиях. Полетаем, покидаем квоффл, посмотрим, как бладжер врезается в Уизли, — на упоминании фамилии рыжего гриффиндорца, Драко как-то недобро ухмыльнулся и покачал головой. На глазах его серая кожа приобрела более здоровый, но все такой же белесый оттенок. «Ох, Малфой… Это выглядит, как начало конца». — Ну, чего зависли? Полетели! — протараторил Нотт и, подхватив метлу с пола, направился к выходу из шатра Слизерина. Драко и Блейз последовали за ним, а уже за ребятами повторили и остальные члены команды. Стоило ступить на поле, повсюду сразу начали слышаться голоса летающих гриффиндорцев. Мулат окинул взглядом всех, кто находился в воздухе: Поттер, Уизли и Уизлетта, Томас, Белл и еще какие-то пятна в красной форме. — Гермиона! — голос Джинни раздался очень внезапно, и Забини даже невольно вздрогнул. Парень лениво перевел взгляд на трибуны, нашел там свою соседку. Кажется, он видел ее здесь впервые. Ну, как минимум, раньше он ее замечал только на соревнованиях, а вот так вот, — просто на тренировку своего факультета, она никогда не приходила. И почему-то Блейз был в этом более чем уверен. Мулат краем глаза заметил, как резко метнулась голова Малфоя в сторону, где сидела Гермиона, но решил не акцентировать на этом внимание. — Зазнайка Грейнджер, пришла посмотреть, как летает ее парень. Салазар, я таю! — Тео, как всегда, пытался смешно пошутить, но сейчас он выбрал не лучшее время. — Нотт, я просил тебя помолчать… — блондин злобно вперил взгляд в друга. — Драко без настроения сегодня, просто оставь его, Тео, — Забини пожал плечами и вернул взгляд к Джинни Уизли, которая пыталась повиснуть на метле, вниз головой, как на трубе. — Джиневра! Перестань сейчас же! — голос Гермионы сорвался на писк и она даже подскочила с места. — Я просила меня так не называть! — девчонка Уизли села на метлу, как положено. Гарри смотрел на нее этим осуждающим взглядом, Рону казалось было и вовсе плевать. — Мерлин… — застонала девушка и опустила взгляд вниз. Кажется, что серо-голубые глаза практически сразу находят Блейза. Будто специально, но нет. Чистой воды случайность. — Гарри, они пришли! — она практически сразу давит на нос метлы, заставляя ее снизиться. — Рыжая, — выдал Блейз вместо приветствия, облокачиваясь на метлу. — Забини, — закатывая глаза сказала Джинни. — Мы вас ждали дольше, чем планировали. — У нас не осталось времени на полноценную игру, можем просто покидать квоффл, — Поттер подошел к Уизли со спины и встал справа. — Драко? — мулат обернулся на друга, ожидая его «одобрения», так как тот являлся каким-никаким капитаном. — Плевать. Хочу полетать, — презрительно сказал он, тем самым заканчивая разговор. Малфой сразу взобрался на метлу и взлетел на несколько метров. Оттуда он мог лучше видеть непутевую гриффиндорку, которая вывела его из себя еще утром. Поттер последовал сразу за ним и тогда остальная часть слизеринцев тоже взмыли вверх. — Уизлетта, что с Грейнджер? Она сбежала утром. Я даже не успел извиниться за их внеплановое дежурство с Драко, — своим голосом Блейз остановил рыжую. Она уже приноровилась, чтобы последовать за своим возлюбленным, но остановилась. — Она дежурила с Малфоем? — непонимающе спросила она, приподнимая одну бровь. — Если это была тайна, и я раскрыл ее… Мне не жить. — Она просто не говорила об этом, — как-то слегка обиженно произнесла Джинни, но быстро откинула эти мысли. — Не знаю, она сказала, что-то мельком про ссору с Малфоем и все. Держи своего дружка на привязи — я не люблю, когда Гермиона без настроения. — Хорошо, принцесса, я понял, — смеясь ответил Блейз, вскидывая руки вверх, в качестве поражения. Глаза девушки сузились, но мулат мог заметить в них улыбку. — Не называя меня так! — рыжая подняла палец и направила его в сторону Забини, тем самым приказывая ему замолчать. — Хорошо, лучше Джиневра? — теперь слизеринец во всю смеялся, громко и весело. Уизли хотела было на него накричать, но этот безобидный смех главного старосты мальчиков заразил ее. На лице показалась улыбка и девушка хихикнула. Из его уст «Джиневра» не звучало так отвратительно. — Я не люблю, когда меня зовут полным именем… — Джиневра не плохое имя, но, если тебе так угодно, — Забини перекинул ногу через метлу. — Взлетай, рыжая! — подытожил он их разговор и взмыл в воздух, подлетая к Драко. — Что это было? Ты решил всех гриффиндорских принцесс заграбастать? — Малфой смотрел куда-то на трибуны, не отводя взгляда, а Блейз весело улыбался на такую «ревность». — Не ревнуй, милый, я всегда буду верен только тебе, — мулат положил руку на плечо друга и мягко его погладил. — А вообще, могу научить общаться с дочками Годрика — это оказывается не так уж и сложно. «Джиневра…».***
— Мадам Пинс, клянусь Годриком — сегодня я не буду сидеть так долго как в прошлый раз. Обещаю, что в ровно в девять часов вечера уже буду собираться! — быстро проговорила Гермиона и качая головой поспешила к своему укромному местечку у окна. Вчера она так и не дошла до нужного ей момента, а сегодня весь день занималась исключительно заданиями по урокам. Совершенно не думала о книге и этих инициалах КЗ. Сегодняшний выходной вообще сложно назвать нормальным или хоть капельку приятным — Гермиона половину дня провела практически в полном одиночестве на трибунах, иногда к ней подлетал кто-то из друзей: Гарри просто спрашивал «как дела?», Джинни все время кривлялась и пыталась поднять настроение угрюмой Грейнджер, а Рональд… Он, как всегда, был собой. Подлетал, быстро, скорее условно целовал в щеку, подмигивал и после чего улетал обратно. Единственное, что могло ее отвлечь от мыслей или учебы это было появление слизеринской команды. Как бы странно и жутко это не звучало, но Гермиона была рада их появлению. Они привлекли гриффиндорцев, и теперь ее друзья перестали постоянно оказывать ей знаки внимания. На самом деле это облегчило ей жизнь, но и усложнило одновременно. Ведь в ту секунду, как белобрысая макушка Драко показалась на горизонте, спокойное состояние шатенки смыли в унитаз: Малфой, как будто специально сразу появлялся в том месте, куда был устремлен ее взгляд. Конечно же, она сваливала все на Драко, ведь признать, что сама на него смотрела… «Нет, я на него не смотрела!». «Да и зачем мне это?!». Но она смотрела, старалась делать это незаметно, чтобы не раздувать его самомнение. Глядела на него исподлобья, а когда появлялась возможность откровенно пялилась, прикрываясь тем, что наблюдала за игрой или за Роном на худой конец. «За Роном на худой конец… Годрик, я больна!». «А ведь этому слизеринцу идет форма, но я бы не стала смотреть на человека только ради этого…». «Конечно если этот человек не Драко Малфой!». «Нет, это бред!». «Он специально летал перед моими глазами. Всем своим существом напоминал о присутствии и об утренней ссоре. Да как он вообще…». Так она убила добрых двадцать минут на одни лишь споры с самой собой. Грейнджер любила размышлять у себя в голове, перебирая все точки зрения и возможные исходы, но признавать или хотя бы думать, что Драко Малфой ее интересует и волнует… «Да нет же! НЕТ!». Шатенка открыла дневник на нужной странице и принялась за чтение — Фламель должен был отвлечь ее от ненужных мыслей о слизеринце и от образа на метле. Ведь в голове Гермионы его полеты, как колдография, — прокручивались снова и снова.«К великому сожалению, единственный камень, который мог бы помочь в этой ситуации утрачен. Корю себя за излишнюю глупость и скудоумие, раз смог его потерять…»
Шестеренки в голове Гермионы завертелись, перерабатывая эту информацию. Наверное, поэтому она и читала слишком долго. Над каждым предложением размышляет по пять или даже десять минут, а потом перечитывает и снова думает. «Он пишет о философском камне?».«Ладно, я наговариваю на себя. Камень в хороших руках, и пока у меня нет к нему доступа и, скорее всего, уже никогда не будет. Мы с Пернеллой пожили свое, а это мое изобретение опасно… Очень».
— Это определённо он! — воскликнула Грейнджер чуть громче, чем планировала и сразу закрыла рот правой рукой. Пазл медленно, но, верно, начинал разворачиваться прямо на ее глазах. Только вот, что за картинку Гермиона пыталась собрать, сама не знала и не имела ни малейшего понятия. Девушка быстро пробежала пальчиками по страницам и впервые за все пользование этим дневником взглянула на даты. Раньше она не обращала на это внимание, но теперь, когда он начинал приобретать значение весомее всей той литературы, которая никак ей не помогла… Она была заинтересована разобраться в этом более подробно.«1990».
«А в 1992 камень был уничтожен».«Но я отошел от темы. Моя КЗ… Она живет со свей проблемой уже вот десять лет. Как жаль, что я только сейчас нашел ее. Возможно, мы бы смогли избежать ужасных последствий. Ее милейший сын… Но я уже снова отхожу от темы. Старая моя голова».
«Это начинает походить на кошмар наяву. Итак, в девяностом у КЗ уже был сын. Значит сейчас он уже может учиться в Хогвартсе. КЗ. КЗ. КЗ». Но чем больше Гермиона повторяла эти инициалы, тем меньше она понимала — две буквы ничего ей не давали, а старик Фламель никак не мог расколоться.«Девушка пыталась спастись темными заклинаниями, но даже тот факт, что она выпускница слизеринского факультета, ничего не дал. Если волшебник боится, то темная магия действует только во вред».
— Годрик… «Дочка Салазара, значит, чистокровная волшебница. Значит, сын ее тоже слизеринец. Мерлин…» Глаза Гермионы метнулись к своим маленьким наручным часикам. Без трех девять. Шатенка резво закрыла блокнот и тотчас подскочила с места. Она не хотела снова вызывать гнев библиотекарши. Наверное, та уже и не верит словам гриффиндорки, так что Грейнджер намерена это исправить. Девушка подхватывает свою сумку и направляется в сторону выхода. — Мадам Писнс, доброй ночи, как и обещала ровно в девять вечера, я на выход, — женщина тепло и слегка вымучено улыбается молодой школьнице. — Добрых снов, Гермиона. Грейнджер закрывает за собой дверь. В какой момент слова «добрых снов», она начала воспринимать как пустой звук? Наверное, тогда, когда кошмары переросли из детских в самые настоящие и при всем этом стали до чертиков болезненными. С этими странными мыслями шатенка дошла до своей башни, прошла через гостиную, кидая быстрый взгляд в сторону комнаты Блейза. «Нет, сегодня я не настроена на разговоры о книгах или еще о чем-то. Сон. Желательно добрый, как сказала мадам Пинс». Девушка медленно поднимается по ступенькам, лениво заходит в свою комнату, запирает и заглушает дверь на все известные заклинания. Кажется, эта привычка въелась в нее по самое нутро и теперь делает это на автомате. Гермиона стягивает с себя школьную одежду, снова окидывает свою наготу быстрым взглядом, а потом так же резво надевает пижамные штаны и рубашку. — Я так устала. Просто устала, — шепчет шатенка, параллельно складывая сегодняшние вещи. И это правда. Она устала. Кажется, что сегодня было минимум дел, но такое ощущение, что на ее плечах груз всего мира. В будние дни, когда она занимает все свое время уроками, заданиями, общением с друзьями, у нее остается катастрофически мало времени на размышления о собственной никчёмности. «Мерлин, Гермиона, что за дичайший бред? Ты и никчемная?». «С этими самыми болезнями сна я полностью ни на что не годна. А если я не смогу избавиться от своего… Как же наши отношения с Роном?». И на этой мысли ее глаза закрылись, она даже не успела начать считать Демимаска, как делала периодически. Ее разум канул в мир грез, и что ее там ожидало, одному Мерлину и было… — Гермиона! Ты меня слышишь? Скорее вставай! Малфой вызвал пожирателей смерти, он на астрономической башне, скорее вставай! — в дверь отчаянно кто-то стучал. Грейнджер ничего не понимала, но быстро открыла глаза, параллельно взмахивая палочкой, чтобы снять все заклинания с собственной комнаты. В этом суетном голосе она разобрала своего друга Гарри, так что без раздумий доверилась ему. На пороге правда стоял Поттер, весь измазанный сажей, а откуда-то из виска текла кровь. — Гарри, у тебя кровь… — Мы на войне, Гермиона, кровь — это пустяки. Скорее, за мной! Пожиратели уже в замке, скоро здесь будет сама знаешь кто, надо остановить Малфоя. Избранный мальчик схватил подругу за руку и потянул к выходу. Гермиона даже не понимала, как у нее получается так быстро передвигаться. Они вбежали в гостиную башни старост, но там их уже ждал какой-то пожиратель. Мужчина скрывал свое лицо под маской, но даже так девушка чувствовала неприязнь к нему. Он вскинул палочку в воздух, чтобы направить на них какое-то из заклинаний, но Грейнджер опередила его. — Петрификус Тоталус, — она нарисовала в воздухе руну заклинания и обездвижила злосчастного мужчину. — Гарри, скорее… — шатенка потянула парня за руку, но тот не поддался. — Гермиона, беги, я займусь теми. Ты должна его остановить! — гриффиндорка не понимал о чем говорил ее друг, но когда подняла голову в сторону спальни Блейза, сразу осознала. — Блейз… — Забини на их стороне, Гермиона! Он сейчас доберется до тебя, БЕГИ! В какой-то момент в голове девушки промелькнула мысль, что во всем этом наблюдается странная закономерность, ведь мулат не мог быть на стороне Темного Лорда. Но стоило Гарри снова приказать ей бежать, как она ринулась прочь, к астрономической башне. Вокруг все шло ходуном. Бой был в самом разгаре: повсюду были взрывы, окровавленные тела ее любимых друзей и знакомых. Кажется, что из самих стен шел этот будоражащий кровь смех Беллатрисы Лестрейндж. Этот звук вводил Гермиону в ступор, заставлял трястись от страха, но гриффиндорка продолжала бежать. Она не разбрасывалась заклинаниями по сторонам, но вокруг нее шел ожесточённый бой. Откуда-то послышался крик Рона, но девушка продолжала бежать прямо, не оглядываясь. Так она оказалась у ступенек, ведущих к башне, но перед тем как подняться, оглянулась. — Не подходите! — крикнула Грейнджер заметив виновников всех своих бед и несчастий. Беллатриса и Фенрир Сивый наступали ей на пятки. Они не атаковали гриффиндорку, лишь следовали за ней. Но палочка в руках девушки будто не слушалась. Гермиона пыталась кинуть в этих двух даже запрещенное, но магия не срывалась с кончика волшебного древка. — Милая, ты куда? Остановись же, — мелодичный голос Лестрейндж вывел Гермиону из равновесия, и та пошатнулась на первой же ступеньке. — Ну куда же ты, сладкая? Я с тобой тогда не закончил, — Сивый облизнулся и в ногу с Беллой зашагал к гриффиндорке.***
Драко сидел в своем кабинете. Да, он уже с гордо поднятой головой называл это место своим личным. Ему действительно не хватало собственного кабинета, как в Мэноре, но с этим ничего нельзя было поделать — приходится довольствоваться тем, что имеем. Малфой заперся здесь сразу после ужина. Предложил Блейзу не видеться до завтрашнего дня, сделать такую разрядку друг от друга, на что мулат охотно согласился. Весь вечер вместо того, чтобы заниматься своей частью по заданию Минча, он потратил на размышления о ссоре с… Грейнджер. — Салазар, за что ты меня проклял? — Драко запустил обе руки в волосы и недовольно опустил голову. Блондин все время задавался тремя вопросами. «Что себе позволяет эта непутевая гриффиндорка?». «Я ведь правильно сделал, что накричал на нее? Я ведь хотел, чтобы мы прекратили хоть как-то коммуницировать». «Какого Мерлина она все еще у меня в голове?». И коронный вопрос, который шел в разрез со всеми его убеждениями: «Почему она сегодня ни разу не посмотрела на меня на этом гнилом поле?». Эта мысль не давала ему покоя. Он ломал себе голову и не мог усесться за эссе по этому никчемному «экспеллиармусу». Как вообще у Поттера получилось уговорить его делать доклад по такому заклинанию? Видимо, в голове Драко слишком много лишних мыслей. «Например, мысли о Грейнджер. Вот на кой черт они мне? Хваленый Годрик Гриффиндор, забери их у меня!». Так он провел еще пару часов, страдая над свитками пергамента, пытаясь вытолкнуть из себя хоть пару слов для эссе. Он уже готов был опустить руки и начал даже собираться на выход, чтобы пойти к себе в подземелья, но крик из коридора остановил его. Это было сложно назвать криком, скорее истошный вой, идущий откуда-то из горла. — Могу поклясться, что мне показалось, что это голос… — Не подходите! — но тогда раздалась более отчетливая фраза. — Грейнджер! Нет, Драко не сорвался на бег, как только услышал ее голос. Нет, конечно же, нет. Он просто резко открыл дверь и заозирался по сторонам — гриффиндорки нигде не было и Малфой уже готов был скинуть все на галлюцинации. «Слишком много грязн… Грейнджер в моей голове». Со стороны ступенек, ведущих в астрономическую башню, послышался шорох. Кто-то очень быстро бежал наверх, будто убегая от стаи диких кентавров. Малфой несколько раз вздохнул и выдохнул. Эти размышления длились вечно, но после он тут же побежал на звуки рваных криков. — Отойдите, не надо! Нет! Теперь у Драко уже не было сомнений в том, что этот голос принадлежит Гермионе. И, судя по всему, ей угрожает опасность. В какой промежуток времени Малфой заделался спасителем жалких созданий? Даже он сам не смог бы ответить на этот вопрос, так что отчаянно откладывал его в ящик «обдумать позже». — Грейнджер! — прикрикнул Драко, оказавшись на входе в астрономическую башню. Гриффиндорка стояла у перил, с которых могла сорваться в любой момент. — Нет, Малфой, стой, где стоишь. Я знаю, что ты сделал, Гарри мне все сказал! — глаза Гермионы метались из стороны в сторону и блондин в миг понял, что что-то здесь не так. Стоило ему сделать шаг в ее сторону, как девушка сразу отходила назад, приближая себя к возможности упасть. — Грейнджер, я ничего не делал. — Нет, остановись, не подходите ко мне! Я обещала Гарри, что смогу справиться! Лестрейндж, ты больше их не тронешь! И после этого Драко будто осенило: он оглянулся, окинул взглядом то место, куда смотрела гриффиндорка и неустанно твердила имя его тетки. «Ей чудится. Это снова приступ? Или что-то другое?» — Грейнджер, я сдаюсь, вот, возьми мою палочку. Я сдаюсь! — Драко сделал небольшой шаг в ее сторону, стараясь не спугнуть, чтобы она не сиганула, как ее любимый директор. Малфой протянул ей свое древко и склонил голову вниз. — Что это значит? — ее сон смешался с реальностью. Она отчетливо видела Драко и так же четко проглядывался силуэт Беллатрисы и оборотня Сивого. — Я сдаюсь тебе, Гермиона Грейнджер, — он сделал еще один шаг вперед. Шатенка неуверенно мялась на месте, но еще через миг протянула руку, чтобы взять его палочку и овладеть оружием. Драко просчитал все до секунды, и, когда ее рука уже сжимала рукоять его древка, блондин дернул волшебницу за руку и притянул к себе. Зачем-то обнял, прижал как-можно сильнее, словно губка, впитывая негатив. — НЕТ! — только лишь крикнула она, стараясь выбиться из оков злодея. — Грейнджер, очнись, война закончилась! Все закончилось, — только сейчас он заметил, что она практически не моргала, глаза были мутными и будто бы совершенно незрячими. Какие-то пару мгновений она смотрела куда-то мимо него. — Грейнджер, Поттер победил, все хорошо, здесь только я. Откуда брались эти слова? Малфой сам не понимал. Они лились из… Из сердца что ли? Бред. Драко Малфой не способен на такое. Малфои не способны! «Отец, какого черта ты мне лгал? Зачем убеждал, что мое сердце осколок льда, а на деле я, мать его, чувствую! Непонятно что, но чувствую!». — Драко? — девушка резко заморгала и только тогда блондин слегка ослабил свои руки, которые смыкали ее в объятиях. — Да, все хорошо. Я не знаю, как ты здесь оказалась… И что было, но все хорошо. Они смотрели в глаза друг друга и искали ответы на все вопросы, которыми задавались последнее время. Что за чертовщина между ними была? И на какой круг ада их определит Данте? — Я… — Малфой почувствовал, что ей неудобно и тогда вовсе разомкнул кольцо из рук. Отпустил ее, удостоверившись, что девушка плотно стоит на ногах. — Я не помню, как здесь оказалась, — Грейнджер опустила глаза вниз и увидела в своих руках свою палочку и палочку Драко. — Я… Не может быть. — Давай, — он протянул ей руку, чтобы она вложила в нее его волшебное древко, но неокрепший от сна разум Гермионы решил иначе. Она положила свою руку в его и зачем-то крепко сжала. Ее ладошка по ощущениям была ледяной, даже холоднее, чем обычная температура тела самого Малфоя. — Иди за мной, — сказал парень, после чего потянул гриффиндорку за собой. Он не был до конца уверен в своем решении, но шел твердо. Ее тонкая, слегка трясущаяся ручка, аккуратно лежала в его и это выглядело так странно, а ощущалось до чертиков правильно. — Куда мы? — Драко прошел в свой кабинет, закрывая за гриффиндоркой дверь и только тогда смог отпустить ее руку. — Это кабинет астрономии? — Старый, им никто не пользуется. А теперь верни мне мою палочку, — щеки гриффиндорки от холода залились румянцем. Хотя Драко позволил себе мысль, что это вовсе не от октябрьской стужи — скорее от осознания, что они держались за руки. И самое страшное, что Малфою в какой-то степени это даже понравилось. «Больной ублюдок, даже не думай об этом!». — Грейнджер. — Малфой. — Спасибо, что… Просто спасибо. Больше она не могла смотреть ему в глаза и опустила голову вниз, разглядывая носки своих розовых тапочек, которые видимо наспех обула, выбегая из башни старост. — Что это было? — Кошмар. — И часто тебе снятся такие кошмары, которые побуждают лунатизм? — казалось, что его ледяной голос полностью пропитан усмешкой, но это было нечто иное. Что-то доселе неизведанное и даже пугающее. — Впервые… — Что тебе приснилось? — она тяжело выдохнула. Гермиона подняла голову, взглянула в его серые глаза, она точно могла заметить нотки беспокойства, но сразу отбросила эту идею. Не Малфой, не с ней. — Мне обязательно отвечать на этот вопрос? — даже сейчас умудрялась дерзить. — Да. — Гарри меня разбудил, сказал, что на замок напали и велел бежать к астрономической башне. Он сказал, что ты… — она замялась. — Что я… — Что ты вызвал Темного Лорда, — девушка неуверенно пошатнулась и прошла к ближайшему стулу, который был трансфигурирован в кресло. Практически такое же, как в башне старост. Она присела в него и сильнее запахнула свою спальную рубашку. — Я вызвал… Хорошо, — на удивление это его не разозлило. Возможно обидело, но не иначе. — За мной следовала… — Беллатриса. — Да, — недоумение во взгляде и потерянность в ситуации. — Ты твердила ее имя, когда была уже на пороге неминуемой кончины. — Да, — обреченный выдох. Драко прошел к столу, который стоял перед креслом и облокотился о край. — Кто там был еще? — Ты… — Еще, — глаза забегали из стороны в сторону. Драко пытался сложить всю картину воедино, но не мог. Одного пазла не хватало. А точнее сто одного. Грейнджер была неизведанным пространством. И не то, чтобы Малфой хотел в этом разобраться, но… — Сивый. Пару мгновений они оба молчат. Слизеринец просто даже не знает с чего можно и следует начать. Этот разговор, вся эта ситуация и без того безумно странные. Малфой не супергерой в трико, он злой. Злой змей, дракон, который держит принцесс в заложниках. Таким его растили, таким он и был. «Сивый? Почему Сивый? Какую роль он сыграл в твоей истории, Грейнджер?». «Я же ненавижу эту поганку. Зачем сейчас сижу тут и распинаюсь?». «Уйди, Драко». «Просто встань и уйди, оставь ее одну». «Или нет, — выгони ее из своего кабинета!». «Да, так и сделай, просто прогони ее как последнюю шавку». Малфой перевел взгляд на Гермиону и вся уверенность, которая казалась нерушимой секунду назад, испарилась. Девушка сидела, подобрав под себя ноги и тихонько покачивалась, то ли от страха, то ли от холода. Каким бы злодеем ни был бы Драко, он не сможет сейчас с ней так поступить. «Перестань называть себя злодеем, хватит же!». — Ты был здесь, когда услышал, меня? — Да, я пытался работать над заданием по ЗОТИ, но, по всей видимости, не сегодня, — его голос прозвучал слишком холодно, отчего Грейнджер поежилась пуще прежнего. Иногда она забывала с какой ледяной глыбой имела удовольствие общаться… — Прости… — Хватит этого, Грейнджер. С каких пор чувство вины, преобладает над разумом? — он оттолкнулся от стола и обошел кресло. Настроения больше не было, ни на что. Даже просто сидеть и думать. Так что блондин собрал все свои свитки и запихнул в небольшой портфель из драконьей кожи. Малфой разрывался внутри. Наорать на грязнокровку или подбодрить, предложить отвести к мадам Помфри? — Грейнджер… — неуверенно начал он. Парень не умел заботиться о ком-то кроме себя и некоторых членов семьи. Пожалуй, он и не хотел уметь, — это была зона его комфорта. Так было удобно: играть в ненавистного всеми пожирателя смерти, параллельно изнывая от боли, которая приносила метка, отвергая тело юного волшебника. Иронично, не правда ли? «Все считают меня прихвостнем Темного Лорда, а сама черная метка пытается убить, отказываясь признавать мою жалость и слабость. СЛАВНЕНЬКО». «Ебучее славненько». — Да? — Может, тебя отвести к Помфри? — Нет! — резко ответила она и даже подскочила с кресла. Гермиона быстро всунула ноги в тапочки и сделала шаг к двери. Драко быстро схватил ее за руку и остановил уже практически на пороге. Некоторые пазлы все еще продолжали складываться в его голове. «Страхи, боязни и болезни сна — вот зачем ей та книженция. У Грейнджер не только панические атаки, но и кошмары». «Что же с твоей головой, Гермиона?». «ЧТО?! Что я только что…». — Нет, Малфой, прошу, мне нельзя к Помфри, я не хочу! Мне уже лучше. — Я не поведу тебя к ней, успокойся, перестань дрожать! — Малфой, пожалуйста, никому не рассказывай. Это была случайность, я читала перед сном и, видимо, мне стало плохо. Я… Драко пошатнулся на месте. Вот и доказательство того, что он монстр. Грейнджер боится того, что он может сделать, боится, что он захочет ей отомстить и воспользуется слабостью. Его ледяные глаза налились тьмой и уже был готов наброситься на нее с обвинениями и криками. Но вот она, Гермиона Грейнджер: стоит перед ним в своей гриффиндорской пижамке, в розовых тапочках и трясется от страха. Такая невинная… Такая одинокая, хотя рядом всегда кто-то есть. Это была секундная слабость, всего на миг, одно мгновение. Малфой тянет ее за руку, которую все еще держал, чтобы шатенка не сбежала. И вот, спустя мгновение он снова прижимает ее к себе: Драко Малфой обнимает грязнокровку Грейнджер. Он не в бреду, делает это по собственной воле. «Я подумаю о последствиях позже, у меня еще есть куча времени себя ненавидеть». Ее тонкие ручки неуверенно обвивают его торс, а лобик прикасается к груди. — Я никому не расскажу, Грейнджер. Перестань быть такой идиоткой. — Хорошо, спасибо… Картина маслом, и, как сказал бы Блейз Забини: ЭТО НАЧАЛО КОНЦА.