***
Компания гриффиндорцев сидела в Большом зале и каждый набивал себе живот. Завтрак любили все. Сегодня даже Гермиона наконец-то позволила себе поесть. Точнее сказать, раньше она не запрещала, но и не ела — не хотела. Ее организм не просил подпитки, сама она чувствовала бодрость, но продолжала ощущать себя полной. Бредовые мысли о весе выбивались из общей колеи проблем. Например, они казались несусветной ересью на фоне того факта, что родителей нигде нет. Или кошмары, проблемы с близостью. Все это на много масштабнее веса, так что Грейнджер редко об этом думала, но все же думала. И чаще всего это случалось как раз на завтраке, обеде или ужине. — Миона, знаешь, о чем я подумал. Гермиона пару секунд смотрит на него, ждет ответа, но он будто правда ждет момента, пока она достанет шар и нагадает его мысли. Эта минута затягивается. — Рон, я не занимаюсь прорицанием, плохо читаю мысли. Обещаю научиться, — съязвила она, чем заставила рыжего стушеваться, а на лицах друзей вызвала веселые усмешки. — Я думал, что мы могли бы сегодня подежурить вместе, — романтика на романтике. Какая прелесть! — Не в том смысле, что я прошу подежурить за меня. Именно вместе. Правда с нами будет еще Ромильда. Но мы все равно могли бы прогуляться после отбоя. Гермиона натянуто улыбнулась. Как и зачем ему пришла эта идея? Неловкий взгляд Джинни и Гарри, говорил о том, что Рон сам это придумал. Наверное, поэтому задумка далека от идеала. Но его глаза так горели, что Грейнджер решила все же согласиться. — Да, хорошо. Неплохая задумка. Заодно прослежу за тем, как вы дежурите, — Уизли победно улыбнулся, будто его идея была более чем просто идеальной. — Гарри, кстати, я хотела извиниться, наш турнир по шахматам придется перенести, — уныло произнесла Уизли. — Но почему? Ты снова боишься проиграть? Милая, я могу тебе поддаться, — усмехнулся Поттер и оставил на виске девушки легкий, почти невесомый поцелуй. — Нет, я ничего не боюсь! Еще раз подумаешь о том, чтобы мне поддаться, я тебя ударю! — зло проговорила Уизли и нахмурила рыжие брови. — У нас с Гермионой появились планы после ужина, — слишком быстро сказал девушка. От этого Грейнджер подавилась ромашковым чаем, который попросила заварить эльфов. — Да? — в унисон спросили все участники золотой троицы. Джинни смерила подругу серьезным взглядом и расширила глаза, мимолетно кидая взгляд на слизеринский стол. «Точно. Ее НЕ свидание с Блейзом…». «Мерлин, она что хочет, чтобы я врала Гарри и Рону?». «НЕТ. НЕТ. НЕТ. Только не это. Слишком много вранья в последнее время!». — Да. Мы пойдем гулять по окрестностям. МакГонагалл нужны какие-то травы в Запретном лесу. Она дала нам добро и разрешила побродить там, — ложь слетала с ее губ, как что-то само собой разумеющееся. — Это так странно, почему она не попросила Хагрида? Или кого-то из профессоров? — Гарри не унимался, а Рон наплевательски поедал булку. — Все заняты, а Гермиона главная староста… — Но МакГонагалл могла попросить Забини, он тоже главный староста. Я думаю, что мне стоит с ней поговорить, — Поттер уже приноровился подскочить со скамьи, как цепкие руки рыжей его остановили. Гермиона наблюдала за ней. Ни одна мышца, ни один нерв не дрогнул. Будто у нее была заготовлена ложь на любую ситуацию. Но это была чистейшей воды импровизация. — Нет. Она не доверяет слизеринцам, вот и попросила Гермиону. В тот момент я была рядом, тогда нас обеих и запрягли. Взамен на это, профессор пообещала выслушать меня насчет моего проекта. — Проекта? — Гарри! Я же рассказывала! Я хочу получить добро на создание женской межфакультетской команды по квиддичу! — по слогам проговорила Джинни. — Точно-точно. Прости, я совсем забыл. Я готов помогать, ты же знаешь, — Поттер снова потянулся чтобы поцеловать свою любимую девушку. — Можно с вами? — вдруг очнулся Рон и вклинился в разговор. — Нет! — быстро возразила Джинни. — Тогда мы с Роном сходим полетать. — НЕТ! — тут уже обе девушки встрепенулись от такого заявления. — Что значит нет? — нахмурился Рон. — Сегодня очередь Слизерина, — Гермиона быстро училась. Хотя она и думала, что совершенно отвратительно лжет, но сейчас сделала это легко и просто. А главное очень натурально. — Да? Оу, — Рон сразу отвлекся на сидящего рядом Симуса. Тот снова что-то бурно рассказывал о крайнем походе в Хогсмид. — Тогда мы поиграем с Роном и парнями в мяч. — Гарри, ты же помнишь, как при прошлой игре вы разнесли половину гостиной? — в такие момента Джинни становилась точной копией своей матери. Это ее конечно же несказанно злило, но она просто не могла переступить через себя и свою натуру. — Помню, — шатен уткнулся глазами в еду. — Ладно, мы с Гермионой пройдемся. Пока милый, увидимся вечером! Грейнджер пришлось встать под умоляющим взглядом Уизли. Девушки поцеловали своих парней на прощание и вышли из Большого зала. Напоследок обе, как по велению кинули один единственный взгляд в сторону слизеринцев. Блейз следил за ними, а Драко… А Драко смотрел на нее. И только. Даже не пытался скрыть этого странного взгляда. «Что за непонятный день…». — Гермиона, пожалуйста. ПОЖАЛУЙСТА, — стонала Джинни. Гермиона была зла по двум поводам. Подруга втягивает ее в новый круг лжи, хотя у шатенки их и без того безумное множество. И еще вдобавок первый раз за два месяца у Грейнджер появился хоть какой-то аппетит, а ее выдернули со стола, не давая возможности даже булочку ухватить. — Я не понимаю… Ты идешь на сви… — Это не свидание! Почему ты все время это повторяешь? — Потому что я знаю Блейза. — под смеющимся взглядом Джинни, Гермиона стушевалась. — Ладно, я знаю его не на столько хорошо, но я предполагаю, что просто так девушек не зовут летать на метлах. Я не говорю, что это плохо, не осуждаю. Но у тебя есть парень… «Кто бы говорил Гермиона… Кто бы говорил». «Лучше бы молчала и не поучала девочку жизни». «Ох, Мерлин…». — Ладно, я тебе помогу, но ты мне расскажешь все, до мельчайших подробностей. — Джинни резко закачала головой. Рыжая налетела на подругу и крепко обняла, перекрывая все пути кислорода. — Спасибо. Спасибо. Спасибо. Я правда тебе обязана. Спасибо. Я не знаю почему хочу с ним увидеться. Я не знаю, но чувствую, что должна. Забини поддержал меня и мою идею с женской командой. Я бы хотела еще с ним поговорить об этом. И я сто лет не летала без причины. Спасибо, Гермиона! — и еще тысяча благодарностей, и объятий. «Как же все просто». «Просто полетать без причины… И не ломать голову».***
Джинни весь день была на нервах. Старалась не пересекаться с Гарри, потому что врать ему было невыносимо. Хоть у рыжей это получалось хорошо, но каждый раз, как ножом по сердцу. Еще Уизли испытывала дикий стыд перед Гермионой, которую уговорила врать своим друзьям. Это правда не входило в ее планы. Джинни просто хотела увидеться с Блейзом. В понедельник она не могла, потому что помогала Рону устроить свидание на годовщину отношений. И совсем забыла, что обещала Гарри устроить турнир по шахматам. Как получилось, что из посиделок со своим парнем и полетов на метле с Забини она выбрала второе? Сама не знала. Время шло быстро. Прошел завтрак, два урока, обед, еще один урок и вот, рыжая уже шла к башне своего факультета, чтобы переодеться в свободную одежду. Она волновалась, что сейчас зайдет и снова увидит Гарри, опять придется врать. «Возможно Гермиона права — Слизерин плачет по мне». — Джинни! Джинни! — несколько раз ее кто-то окликнул, и рыжая узнала в этом голосе Асторию Гринграсс. — Астория! — улыбнулась Уизли. Водить дружбу со слизеринцами все еще было для нее странно. Юная Гринграсс казалась ей такой приятной, доброй, отзывчивой, но с легкой дьяволинкой в глазах. Быть может, в тот год действительно все напутали и Джинни с Асторией попросту перепутали. Распределительная шляпа так стара… — Я помню, какой сегодня день! — загадочно пропела шатенка и прокрутилась на месте, раскидывая руки в стороны. — И какой же? — смеясь спросила рыжая. — Ваше свидание с Блейзом! — пропищала Гринграсс после чего сразу получила от подруги. Гриффиндорка быстрым движением закрыла рот шатенке и прибила ее лопатками к стене, испуганно озираясь по сторонам. — Мерлин, Астория! Что ты творишь?! — Что такое? — нахмурив брови спросила девушка. — Это тайна? В таком случае я не знала. — Во-первых, у нас не свидание! Во-вторых, у меня есть парень! В-третьих, я ему не сказала об этой деловой встрече, так что да — это тайна, — рыжая снова посмотрела по сторонам и только тогда убрала руки с плеч Астории. — Стори, прости за грубость, я испугалась. — Все хорошо. Я право думала, что вы с Поттером уже давно расстались, — Гринграсс потерла подбородок и хихикнула. — Я была уверена, что у вас с Блейзом свидание. И так радовалась! — уже на тон тише лепетала шатенка, прижимая руки к сердцу. Она была такой тонкой натурой. — Это не может быть свиданием. Ставлю пять галлеонов, что ему нравится Гермиона, но и у нее есть молодой человек, — со смешинкой в голосе говорила девушка. Она часто замечала, как мулат смотрел на ее подругу. В этом могло быть больше, чем просто дружба. Рон точно на нее так не смотрел. Наверное, поэтому рыжая была бы не против их разрыва. Такое ощущение, что они встречаются только потому, что это нормально. Будто так и должно было быть: дружить столько лет, потом начать отношения, потом свадьба, дети, пару десятилетий работы и смерть рука в руку, без страсти. «Ты влюблена в Гарри?». «А ты сама влюблена в Рона, Герм?». «Почему я тогда не спросила ее об этом? Моргана!». «Это же было понятно, как я смогла пропустить это мимо!». «Она бы просто так не спросила. Гермиона Грейнджер ничего не делает просто так!». «А вдруг ей нравится Блейз, а я сейчас иду с ним на свидание». «Мерлин… Это не свидание! Годрика нет на мои мысли». — Ставлю десять галлеонов, что ему нравишься ТЫ! — выделив последнее слово, она победно улыбнулась и легонько коснулась носика Джинни. — Ладно, иди, не буду тебя отвлекать. Но я запомню наш спор. И Джинни ушла, потому что время поджимало. Главное, не наткнуться на Поттера.***
Блейз стоял за поворотом башни Гриффиндора, размышлял о жизни. Точнее сказать, он думал, как лучше начать разговор. Впервые в жизни Забини не имел малейшего понятия, о чем говорить с девушкой. Для начала надо заметить, что эта девушка несвободна, и, конечно же, главным аспектом всего этого является тот факт, что она любит своего парня. Мулата это никогда не останавливало, но в голову забрался неприятный докси и вершил там хаос. Этот паразит внушил ему мысль, что раз рыжая согласилась на встречу, значит он ей не так уж и отвратителен. Под эти мысли он услышал, как с грохотом открылся портрет, и Полная Дама пропела что-то уходящей девушке. Это точно была Джинни. «Я не могу отказать себе в удовольствии…». Забини незаметно выглянул из-за угла и, возможно, это стало его ошибкой. Он увидел ее. Рыжая девочка, в короткой магловской куртке и светлых джинсах. Идет, что-то бормочет себе под нос и выворачивает руки. Никто из его окружения так не одевался и эта простота подкупала. — Уизли! — прикрикнул Блейз, выпрыгивая из-за угла. Получилось не так грациозно, как было запланировано, но тоже не плохо. Так или иначе, желанного эффекта не произошло. Джинни просто остановилась и с усмешкой взглянула на парня. — На Слизерине так приветствуют друг друга? Интересная особенность, — хохотнула девушка. — Забини, у меня шесть старших братьев, два из которых близнецы проказники, — она стушевалась, вспоминая о том, что теперь из двух тех самых озорников, остался один. Да и отныне не такой весельчак, как раньше, хоть и пытается создавать видимость для родителей и остальной части семьи. — Как я мог забыть? Гриффиндорская храбрость плюс куча старших братьев равно одна смелая, ничего не боящаяся девушка! — мулат похлопал в ладоши, и они двинулись вперед. Было непривычно идти вместе. Рыжая то и дело оборачивалась по сторонам, будто за ними кто-то наблюдал, а она пыталась найти этого следопыта. Блейз знал в чем дело, точнее предполагал. — Нам надо на стадион, а там заберем из инвентарной наши метлы, — проговорил он спокойным тоном, пытаясь передать это чувство и девушке. — Наши? — Ну, я буду летать на твоей, а ты на моей. Я хотел предложить слетать к Черному озеру. — Почему? — Ну я подумал, что если мы будем летать на поле, то привлечем ненужное внимание. Не думаю, что ты хочешь подавать нашей встрече огласку. Поттер ведь не знает, верно? — Блейз «я-все-на-свете-знаю» Забини. Как у него это получалось? Щелкал всех как орешки, без труда. Правда за Джинни ему было приятно наблюдать и интересно. Она не была, как все. «Лавгуд тоже не как все, но в ином смысле». «Джиневра какая-то особенная что ли». — Забини, прости, я… — она снова начала выкручивать руки, а Блейз записал это в свой блокнотик особенностей. «Драко закатывает глаза; Гермиона — скрещивает руки и задирает нос; Джиневра — выворачивает руки до боли в суставах». — Джиневра, я все понимаю, прекрасно понимаю, поэтому предлагаю слетать на Черное озеро. За деревьями нас не будет видно. И могу поспорить, что ты еще никогда не летала над водой. Это такие неописуемое ощущение… Да еще и на такой метле! — Моя метла не хуже! — девушка благодарно улыбнулась и заправила прядку выбившихся волос за ухо. Так пара шла какое-то время по коридорам замка, а потом и вовсе вышли на тропинку к полю. Они бурно обсуждали все на свете. Блейз шутил о ее веснушках, а Джинни хмурилась и дула щеки. Она и без того их просто терпеть не могла. Только к тринадцати годам смогла принять свои рыжие волосы. У Джиневры Уизли никогда не было проблем с любовью к себе, но почему-то пятнышки на лице и рыжие волосы, выбивающиеся из общей колеи, ее несказанно злили. — Я шучу, мне нравятся твои веснушки. Они выглядят… Мило, — на этом слове Блейз достал ключ, открывая инвентарную. Первым делом пропустил вперед свою спутницу и только потом прошел следом. — Откуда у тебя ключи? — удивленно спросила рыжая. Она впервые в жизни находилась в этом месте без Гарри и еще кучи ребят из гриффиндорской команды. Девушка вообще не очень любила темные, сырые места, но сейчас чувствовала себя спокойно. — Я главный староста, принцесса, — ухмыльнулся он и подбросил в руках связку, быстро поймав их сразу в карман штанов. — Пользуешься своим положением, Забини? — поиграв бровями, спросила рыжая и потянулась за своей метлой, которая почему-то висела на самом дальнем держателе. — Я думаю, что смогу тебе помочь, — мулат оказался так близко, как только можно было. Его широкая грудная клетка прижалась к ее лопаткам, и девушка почувствовала, как мышцы играют под кожей. Она невольно выдохнула. Блейз протянул руки через ее голову и легко подхватил старенькую, потрепанную метлу. Джинни все еще не могла выбросить из головы то, как Забини несильно оперся о нее, чтобы быстрее достать нужную вещь. Его запах дошел до ее рецепторов не сразу. Только когда по спине прошел холодок из-за того, что мулат слишком скоро отстранился. Тогда она учуяла аромат крепкого черного чая, который подавался у них на ужин сегодня и еще… Кажется, это был бергамот. Или все же шалфей?.. Джинни всегда их путала. — Рыцарь Забини к моим услугам? Спасибо вам за помощь, — девушка показательно присела в легкий реверанс и захихикала, забирая из рук главного старосты свою метлу. Мулат в свою очередь стоял в ступоре и не мог понять сон это или реальность. » — Вы победили лучшего рыцаря моего королевства, сэр Забини». » — Сочту это за комплимент принцесса. Могу ли я теперь взглянуть на свой приз?». » — Вы еще не готовы… И не заслужили вовсе». » — Но я победил, а значит…». » — Значит, все еще впереди, сэр Забини. Спасибо вам за зрелище, это было… интересно». «Она резко развернулась. Пару прядей выбились из ее крепкого пучка, открывая мулату свой цвет — ядрено-рыжие». — Ты… — прошептал он. Только сейчас он смог разглядеть цвет волос Уизли и вспомнил свой странный сон месячной давности. Неужели у Блейз Забини открылся третий глаз и теперь он может не хуже Трелони преподавать прорицание? Как это могло ему присниться и сейчас такое совпадение. — Я? — спросила Джинни замечая на лице слизеринца какую-то странную гримасу. — Что-то случилось? — Мне вспомнился один мой сон, про рыцарей как раз. Там была принцесса, — как в бреду говорил мулат, рассматривая лицо девушки. Они стояли недостаточно близко, но и этого хватило, чтобы учуять что-то похожее на виноград. — Интересно, — хмыкнула рыжая. — И как же она выглядела? Красивая небось. — Не видел ее лица, но уверен, что она была самой красивой девушкой из всех. Во сне я разглядел только волосы такого яркого оттенка, — Джинни дрогнула, и она ненароком накрутила прядку на указательный палец правой руки. — То ли красные, то ли рыжие. Она была слишком другого уровня для меня, сказала, что я еще не готов и не заслужил, — зачем он все это говорил сам не понимал. Но ему нравилось видеть, как тонкая кожа Уизли покрывается багровым цветом, в тон своего факультета. «Закрой рот, Блейз!». «Ты ее смущаешь!». — Ну что принцесса, полетели? — он быстро пришел в себя, отгоняя мысли о загадочной девушке из сна. Подхватил свою метлу и вышел из каморки, а потом закрыл ее на ключ. — Какой у нас план? — голос Джинни еще был слегка тихим после тайного разговора. Почему-то оба восприняли беседу о странном сне за нечто откровенное. Забини никогда не обсуждал свои сны ни с кем, а Уизли никогда не слушала чужие россказни о вещих видениях — ссылалась на несусветный бред. Она, как и Гермиона, не верила в гадания, так что ходила на руны, вместо излюбленного всеми прорицания. — Садимся на метлы и взлетаем. Быстро преодолеваем территорию поля и движемся в сторону озера. Постарайся не упасть. Мне будет сложно сохранить нашу вылазку на природу в тайне, если тебя придется нести к Помфри, — хохотнул Блейз и перекинул одну ногу через метлу рыжей. Она показательно хмыкнула и сделала тоже самое. — Знаешь, Забини, иногда ты так невыносим. Может, правильно, что принцесса решила тебе не показываться? — девушка специально использовала эту тактику. И пока мулат буравил ее удивленным взглядом она резко взмыла в воздух. — Догоняй, старичок. Ты сегодня на подержанном венике! — и снова звонкий смех, удаляющийся на много метров. — Конечно, принцесса, как вам будет угодно. — прошептал он и проследовал за девушкой.***
— Итак, теперь твоя очередь! — слизеринец пытался перестать смеяться, но не мог. Рыжая с ним в унисон заливалась хохотом и краской. Блейз только что поведал историю о том, как разыграл Драко Малфоя на четвертом курсе. После того, как его обратили в хорька, Забини сменил его шампунь для светлых волос на специальный против блох. Но по какой-то причине на тонкие аристократические волосы Малфоя этот шампунь подействовал странным образом, окрасив все в болотный цвет. «Так вот почему его пару дней не было видно в школе!». «Так тихо и спокойно было». — Моя очередь рассказывать? — мулат живо покачал головой. — Хорошо. Однажды, на третьем курсе, я наслушалась историй братьев, Фреда и Джорджа. Они часто меня учили плохому, знаешь ли. И я подменила любимые конфеты Филча на блевотные. Беднягу рвало две недели, но этого, конечно же, никто не заметил, потому что все были поглощены турниром. Так что братья только посмеялись и похвалили за находчивость, — они снова рассмеялись в унисон. — Ты что? Я не могу поверить. Джиневра, ты хоть знаешь, как помогла нам! Я-то думал, что старина Филч в отпуск на недельку сгонял. Мы все время убегали в Хогсмид. Могу гордо поблагодарить вас, Джиневра, за такой подарок оболтусам с четвертого курса слизеринского факультета! — мулат протянул рыжей руку и она, хохоча, вложила свою ладушку. Блейз не церемонясь оставил легкий поцелуй на ее пальцах и заразительный смех быстро сошел на нет. «Блейз Забини поцеловал мне руку!». «Такими темпами я правда начну себя считать принцессой». «Принцессой с рыжими волосами из его сна…». «Мерлин, это же бред? Не могла же я ему присниться? Правда?». «Да и вообще, он мог соврать. Все слизеринцы врут». «Я не слизеринка, но тоже весь день это делаю». — Ну так что, Джинни, тебе понравилось летать на качественной метле? — вдруг перевел тему Блейз, продолжая держать ее пальцы в своей большой руке. Взгляд рыжей метнулся к карим глазам Забини. Они были такие теплые, как какао, которое часто варила Гермиона. На самом деле какао Грейнджер ей нравилось намного больше, чем то, что варила мать. Не в обиду миссис Уизли, но магловский метод гриффиндорки добавлял что-то особенное. Гермиона часто называла «любовь» тайным ингредиентом. Так отчего же шоколадные глаза мулата напоминали ей какао от Грейнджер? Странно. Потом взгляд упал на прикосновение рук. Темная кожа парня так красиво смотрелась на ее белоснежной. У Джинни была тонкая, быстро обгорающая и сразу покрывающаяся пятнами. Забини, наверное, совершенно не знал, что значит боль от сгоревшей плоти. Почему-то смуглая Гермиона и такой же белесый Рональд не смотрелись красиво и органично, как сейчас выглядели Блейз и Джинни. «Мерлин, нет! Моя кожа смотрится красиво только с кожей Гарри». — Понравилось, — почему-то прошептала рыжая и легонько выпутала свои пальцы из руки Забини. — Но я не буду признавать, что она лучше моей. — А я не буду выпытывать это признание, потому что она не так уж и плоха! — пожал плечами мулат и уперся на локти. Пара студентов практически лежали на траве возле озера. Оба наложили на себя согревающие чары и теперь не ощущали никакого дискомфорта. — ЧТО? — Почему ты так удивляешься? Моя фамилия не Малфой, чтобы не суметь признать свою ошибку, — возмущенно проговорил Блейз, но потом улыбнулся. Он вообще постоянно улыбался рядом с ней. Возможно, это не заслуга самой Джинни — просто натура Забини такова. Он всегда в приподнятом настроении. — Я рада, что ты не будешь плеваться ядом в сторону моей старушки! — они друг другу улыбнулись. Повисло молчание, впервые за все время, что они здесь провели. — Что ты сказала Поттеру? Он думает, что ты с Гермионой? — Уизли виновато покачала головой и прижала колени к груди. Тонкими ручками обхватила свои ноги и взглянула на приятную гладь озера. — Да. Это было отвратительно, но я наплела, что мы пойдем собирать травы в Запретный лес, по просьбе МакГонагалл. — Почему старуха не попросила профессоров? — Они все заняты. — Почему не меня? — Ты же слизеринец… — Очень красивая ложь, мисс Уизли, — хохотнул Блейз, а Джинни уронила лобик на колени. «Красивая, но отвратительная!». «Я обманула своего парня, чтобы погулять с Блейзом Забини!». «И сейчас я уже не так уверена, что это НЕ свидание». «Мы сидим тут уже порядка часа, может больше. Сидим и просто разговариваем». «Вот о чем говорила Гермиона, когда защищала честь слизеринского старосты». — Забини, я плохо поступила? — У нас разное понимание плохих и хороших поступков. Но, думаю, что ты поступила так, как хотела. А если того желала твоя душа и сердце, значит, это правильно, — слишком легко рассуждал Блейз. — Звучит просто. — Жизнь вообще простая штука. Многие все умалчивают. Вот, например, Малфой, — начал мулат, чем вызвал у рыжей молниеносную реакцию. Ей было интересно, что он может сказать про своего друга. — Думаю, что он уже давно поменял свое мнение относительно маглорожденных волшебников и волшебниц, более чем в этом уверен. Но он зачем-то придумывает сложные пути — сам отрицает, но уже не может себя вести, как раньше, хотя пытается. — Малфоя так воспитали, — Джинни Уизли оправдывает поведение Драко Малфоя… Все, заканчиваем, более странного за этот вечер точно не будет. — Да, именно так. Он иначе «просто» не может. Я вижу, что он пытается, но это так глубоко. — Ты не такой… — Я? — Да. Ты другой. — Возможно, — мулат пожал плечами и поерзал на месте. — Мне повезло с матерью, — подытожил он и поднялся на ноги. Чары начинали спадать, а из леса тянуло прохладой, это значило, что им пора сворачивать их посиделки. — Нам пора. — Да, — каким-то печальным тоном сказала рыжая и хотела было подскочить, но увидела перед своим лицом руку. Снова к ней тянулась ладонь Блейза, снова он пришел к ней на помощь. Она не отказалась, а когда поднялась, поняла, что слишком близко к мужской груди, от которой несло черным чаем и бергамотом. Теперь она точно была уверена в этом. А от нее пахло виноградом. Именно спелым виноградом, из которого выжимают вино. Забини любил вино. Пара неспешно отстранились друг от друга и каждый взобрался на свою метлу и снова взмыли в воздух. Джинни летела на нимбусе Блейза и не могла выбросить из головы все эти пару часов. Каждая минута впечатывалась в сознание, расплываясь жидким металлом и сразу застывала, оставаясь в памяти на долгое время. Уизли прокручивала те секундные прикосновения, слова, комплименты, которых Забини для нее не жалел. Это, конечно, была его манера общения с девушками, но ей он все это говорил как-то иначе. Совершенно по-другому. Скорее всего, Джинни все себе надумала. «Это все Астория со своим «ты ему нравишься» и так далее!». «Да быть того не может!». «Он мне не нравится!». «Да, красивый. Да, высокий. Да, до одури веселый и интересный. Да. Да. ДА!». С такими мыслями они спустили к той самой каморке с инвентарем и за спиной Уизли послышался звон ключей. Блейз снова открыл дверь, закинул их метлы внутрь и улыбнулся. — Знаешь, я тут подумал. Давай так, — он медлит, обдумывая, как лучше сказать. — Когда МакГонагалл наконец-то согласится на создание команды женской межфакультетской сборной, то на первое соревнование ты возьмешь мою метлу. — Зачем? — на лице девушки возникло непонимание. Она пыталась просчитать цель мулата, но на его лице лишь повседневная улыбка. — Тебе идет черный цвет моего нимбуса — будешь эффектной. У капитана и ловца все должно быть самым лучшим. — Забини… — Нет, не отказывай сразу, просто подумай об этом! — она покачала головой, и они двинулись к школе, чтобы скорее разойтись по своим башням, в теплые комнаты. И прокручивать их общие воспоминания снова и снова. — Забини, мне было хорошо сегодня. Спасибо, что предложил полетать. Я так давно не делала этого без какой-то причины. — Я рад, что тебе было комфортно в моей компании, — они неловко покачали головой и прошли внутрь замка. — Я надеюсь, это не последняя наша встреча. «Это было не свидание!». «Это было не свидание!». «Это было не свидание!!!». — Я тоже… «Джиневра Уизли, ты пропала! Кажется, это было свидание…».***
Гермиона шла в сторону гриффиндорской башни, чтобы исполнить свое обещание. Зачем она вообще только согласилась дежурить с Роном и этой неприятной Вейн? Она была такой… Такой невыносимой. Казалось бы, Грейнджер водит дружбу со слизеринцами и просто не может терпеть гриффиндорку. Ну кому скажешь, не поверит. Так или иначе, сейчас Гермиона шла с полным осознанием того, что будет вынуждена на протяжении часа терпеть Ромильду и при этом всем врать Рону насчет «прогулки» с Джинни. Полчаса назад от подруги прискакал патронус. Она коротко рассказала, что все прошло хорошо, но теперь их ждет «серьезный разговор». От этого все нутро Гермионы сжалось. Мысли были сбиты в одну кучу и вертелись вокруг грядущей беседы. «А что, если Малфой рассказал Блейзу? Забини в свою очередь рассказал Джинни. И теперь она хочет обсудить это со мной…». «Мерлин…». «Ну нет же. Он не мог этого сделать. Да и Блейз поговорил бы об этом со мной сначала и только потом трезвонил Джинни». В какой момент паранойя Гермионы перешла на тот уровень, где вся планета вертится вокруг нее? Она обвила руками свое тело, крепко обнимая, пытаясь успокоиться. Сегодня был не плохой день — легкий и быстрый. В последнее время Грейнджер любила быстрые дни и не любила одновременно. Чем быстрее проходили уроки, завтраки, обеды, ужины, тем скорее наступало время сна, а это сравнимо с пыткой. Снова и снова находиться в этом ужасе. — Гермиона! — воскликнула Ромильда самым показушным доброжелательным голосом. Глаза выдавали ее с потрохами. Вейн не была довольна появлению Грейнджер в их веселой компании старост гриффиндора. Годрик в гробу перевернулся — его любимые дети не дружны?! Да быть такого не может! — Ромильда! — так же наигранно пропела Гермиона, легонько помахивая рукой. — Миона, мы с Роми поспорили… «Роми. Как?.. Ох, меня вырвет». — Как же я люблю, когда ты меня так называешь, — тонкая ручка девушки ложится на его плечо. Контакт. Телесный контакт. От одного вида Гермиону начинает тошнить, но она продолжает делать вид, что ей приятна эта компания и мило улыбается. «Как прелестно». «Ты можешь его поцеловать прямо сейчас. На моих глазах. Я не против. Давай!». «Тогда у нас будет счет один-один, и моя душа будет спокойна». — На что поспорили? — через не хочу озвучивает она. Ей вообще плевать, о чем они общаются. Хотя бы потому что Грейнджер не имеет ни малейшего понятия, как с Ромильдой можно говорить дольше пяти минут. Этого уже слишком много для нее. — Я сказала, что Гермиона Грейнджер не может опоздать и придет вовремя. — А я сказал, что ты придешь раньше! — Рон тянется к ее щеке чтобы оставить легкий, практически невесомый поцелуй. Вейн следит за этим действием, будто бы проглатывает чмок и незаметно хмурится. — Прекрасно, я пришла вовремя, значит, Ромильда победила, — брюнетка хохочет, бьет в ладоши, прыгает на месте, как ребенок. — Славненько, — тянет Грейнджер и разворачивается на пятках. Она хочет скорее начать и скорее закончить. Избавить себя от надобности лицезреть Вейн лишний раз. Шатенка не помнит в какой момент жизни начала испытывать эту нелюбовь к своей сокурснице, но четко знала, что ее устраивают их взаимоотношения. Они обе делают вид, что могут терпеть друг друга. Идиллия! — Как вы провели с Джинни время? Все собрали? — вдруг спрашивает Рон, оказываясь слева. Снова слева. — Да, — рвано отвечает Грейнджер. Если начнет говорить слишком много, то утонет во лжи, а сейчас она этого хотела меньше всего на свете. — Она пришла такая странная. Сразу направилась в свою комнату, толком ничего не сказала, — Уизли пожал плечами и засунул руки в карманы джинс. — Была грустной? — Нет, наоборот. По-старинному счастливой что ли. «Значит***
Прошла неделя. Целая неделя после этого глупого дежурства с Роном и «милой Роми». Неделя после «Гермиона, это было не свидание. Да, он поцеловал мою руку и осыпал комплиментами, но это не свидание!». И, кажется, Грейнджер уже сбилась со счета… Хотя нет. Прошло десять дней с того поцелуя. Зачем она снова и снова вспоминает это? Лучше спросить какого черта ей это снится теперь вместо кошмаров. Сегодня она опять уснула слишком поздно, с первыми солнечными лучиками. И вместо привычной Беллатрисы и чертового Сивого, в ее сознании был один лишь белобрысый волшебник. Он не поливал ее грязью. На протяжении всех двух часов сладостного сна, Драко пытался выпытать из нее признание. Малфой не направлял на нее «круцио» — он заставлял испытывать боль словами. Слизеринец твердил, что расскажет Уизли об их «связи». Говорил, что все ее возненавидят и отрекутся, если она не признает, что влюбилась в выродка рода Малфоев. А ведь шатенка — гордая особа, она плакала, билась в конвульсиях, просила заткнуться, но не признавала. ВЕДЬ ЭТО НЕ ТАК! Первый сон за долгое время, в котором гриффиндорка не испытывала телесной боли. Она страдала, но на утро не проснулась с синяками на запястьях или царапинами на предплечье. И вот, открыла глаза семь минут назад, сходила в душ. Холодная вода, практически ледяная, доводит ее до обморожения и потом сразу кипяток. Такой контраст возвращает ее к жизни, смывает остатки странного сна и позволяет простонать. Слава Мерлину, есть заглушающие чары. Укутанная в полотенце, она оказывается в своей комнате. Снова зеркало, снова нагое тело. «Я не хочу смотреть на себя как на врага». Что-то происходит в ней. С того дня, когда она смотрела на себя как на самое отвратительное создание и по сей день. Она будто начинает принимать себя. «Ох, Грейнджер, не прошло и полгода». «Голос Малфоя в моей голове лишний!». «Славненько». Она все еще такая же худая. Полотенце падает на пол и шоколадные глаза пробегают по изгибам. Талия, небольшая девичья грудь, бедра. Бедра, конечно, чуть шире, чем хотелось, но терпимо. Острые плечи, тонкие руки, просвет между ровных ног. Худая, немного по нездоровому худая. Лениво тянется за одеждой и прячет от своего же взора смуглую кожу. На тот чертов шрам старается не смотреть. Она придумает, как от него избавиться. Нужно время. Девушка плюхается на кровать и укладывает дневник Фламеля себе на коленки. Пришло время почитать. Вернуться к той ниточке, за которую она то и дело пытается ухватить. Та загадочная КЗ может стать примером спасения.«КЗ сегодня рассказала мне новую информацию. Она пыталась заглушить свои болезненные ощущения. По словам КЗ, у нее это получилось. Полная цитата представлена ниже:
«Я начинала с заклинаний десятого порядка — самых слабых. На первое время мне всего хватало. Но потом этого становилось мало, и я переходила дальше, главное суметь остановиться. Я поняла, что пора заканчивать, когда мой сын нашел меня задыхающейся на кухне. Он уже все понимал, видел, что я чахну. Моему мальчику было всего десять, но ему пришлось столкнуться с этим. Первое время мне помогало простейшая «аура тьмы» — надо навести палочку на отражение и сделать пару спиралевидных взмахов, а потом произнести на латыни то место, которое по вашему предположению проклято. Затем перевести направление заклинание на нужную вам часть. У меня проблемы с ногами, на них клеймо никому неизвестного волшебника…»
Ну а впрочем, я, итак, много написал. Будет невежливо с моей стороны выкладывать всю личную переписку».
— Мерлин всемогущий! Нет. Нет. Нет, — шатенка вскочила с места, чуть было не упала с кровати. Ноги жутко тряслись, как, впрочем, и руки. Но сейчас она знала только одно. Наконец-то появилась зацепка. Гермиона была рада, даже тот факт, что в этом задействована темная магия. Самое главное, что болезненные ощущения пройдут. Закончится боль, кошмары, ненависть. «А может и нет. Ты внимательно читала?». Глаза снова пробегают по строчкам, написанным почерком не Николаса Фламеля.»…сын нашел меня задыхающейся на кухне.»
«Да, прекрасно. Я задыхаюсь каждый день. От паники, от кошмаров, от прикосновений. Каждый гребанный день». «Но я могу умереть… С черной магией не шутят!».»…главное суметь остановиться»
«А я смогу! Я героиня чертовой войны. Я Гермиона Грейнджер. Я все могу!». Этот доселе неизведанный прилив сил и уверенности в себе подбодрил шатенку, и она сразу схватила палочку, даже не дочитав главу дневника до конца. Снова зеркало. Гриффиндорская смелость творит с ней жуткие вещи. Она задирает рукав, чтобы было легче. Почему-то шрам кажется свежим, слово секунду назад вырезанным. «Я смогу». Тонкая смуглая ручка поднимает волшебное древко и наводит на свое отражение. Кончик палочки вырисовывает спирали в воздухе и практически сразу Грейнджер ощущает странный заряд энергии, который сочится из самых пальцев. — Manus, — шепчет Гермиона, будто если скажет в полный голос ничего не сработает. Потом быстро переводит палочку на шрам и замирает на месте. Она впервые за всю свою жизнь пробует темное заклинание. Раньше она только читала об эффектах, о том, что остается после темной магии, но именно колдовать… Все тело обдает практически невесомым током. Шрам перестает зудеть и слегка сияет насыщенным синим цветом. Но это всего на миг. Все исчезает, впитывается в ее кожу. — Это все? — глаза девушки быстро начинают шарить по своему отражению, выискивая скорые изменения. Нетерпеливая гриффиндорская натура. Так или иначе, на часах уже почти без пятнадцати девять, завтрак скоро закончится, потому ей стоит поторопиться.***
— Рон, можешь мне передать кусочек яблочного пирога? — Гермиона протянула парню свою тарелку и обольстительно взглянула в голубые глаза. Рыжий был напуган таким поведением своей возлюбленной. Она по своей воле просит наложить себе поесть, да еще и с такой улыбочкой? Впервые за столько времени! — Герм, как тебе яичница? — спросил Поттер, косясь на обоих Уизли. Все заметили, что Гермиона Грейнджер этим утром не очень похожа на саму себя. Ее обычный завтрак состоит из кружки черного чая и, если повезет, одного печенья с сахарной посыпкой. На этом все. А теперь… Она запивает яичницу какао и просит добавку в виде пирога, который, к слову, с прошлого года не ела. — Чудесная, мне нравится. Я давно не завтракала так вкусно, — шоколадные глаза загораются радостью. Рональд протягивает ей наполненную тарелку. — Спасибо, милый! — Грейнджер тянется к Уизли и оставляет сладкий поцелуй на его губах. Кто-то подменил гриффиндорку. — Не за что, Миона, — даже сейчас, в ответ на ее ненавистное сокращение она молчит, задорно поедая пирог. «Что-то странное внутри». «По всей видимости организм пытается восполнить баланс». «Темная магия сжигает энергию, а значит организм просит подпитки». «Хорошо, здоровому аппетиту нашлось объяснение, но как же этот поцелуй и вообще все состояние?..». «КЗ была права, с этим надо быть аккуратнее». Так прошел первый урок, второй, длинный перерыв и обед. Во время рун и астрономии она была как всегда бодрой и отзывалась на каждый вопрос учителя. Профессор Синистра чуть из платья не выпрыгнула, когда Гермиона по памяти назвала все спутники Юпитера, Марса и Плутона. Не зря же Грейнджер пару недель назад зачитывалась учебником по астрономии. Сегодня все было на ее стороне. На рунах она даже позволила себе похихикать над профессором Бабблинг. Рон часто в шутку называл ее «миссис Блинчик» и гриффиндорку всегда злило такое отношение к профессору, а сегодня сама посмеивалась над ней и этим глупым прозвищем. Что-то было не так. «Это очень странно». На перерыве она читала учебник по трансфигурации, а на обеде съела пюре и куриную отбивную. Уму непостижимо — за сегодняшний день она уже съела больше, чем за три предыдущих. Рон улыбался на поведение девушки, потому что чаще стал получать теплые поцелуи и внимание, а Гарри с Джинни насторожились. — У тебя все хорошо, Гермиона? — спросила Джинни за обедом. — Конечно, все отлично. Почему ты спрашиваешь? — Потому, — рыжие брови сошлись на переносице, — ты никогда ТАК не отвечаешь на вопросы. Ты говоришь «все хорошо» или «нормально». — Я просто выспалась, — успокаивала шатенка свою подругу. — Миона, мы с Гарри задержимся, предупредишь если что Слизнорта? Она одобрительно качает головой. Улыбается и даже не спрашивает почему.***
Никто ничего не мог понять. Потому что никто не знал, как сперва действует темная магия. Разве что преподавательский состав, но заряд той энергии, которую поглотила Грейнджер был слишком мал, чтобы пожилая часть школы хоть что-то заметила. Был лишь один человек. И этот человек следил за Гремионой Грейнджер весь день. Он смотрел на нее за завтраком. Присматривался на длинном перерыве, когда она пристроилась на подоконнике около женского туалета. Сидела там и читала трансфигурацию или что заучка сейчас пытается наверстать. Он за ней не поспевал. И даже за обедом он наблюдал, как она пережёвывает курицу, даже не морщится, как делала это еще вчера. Этим самым загадочным персонажем был Драко Малфой. Ну а кто же еще. Слизеринец начал присматривать за ней уже давно. А если быть точным, то ровно 10 дней. Все началось после того злополучного поцелуя. «Грейнджер пользуется бальзамом с амортенцией. Как иначе объяснить это…». «Скорее бы ее вкус выветрился с моих губ, и я смогу продолжать нормально жить». «То что происходит сейчас нельзя назвать нормальным». «Когда Грейнджер только вошла в Большой зал, позже чем обычно, я почувствовал странное. На расстоянии сложно сказать, но точно что-то есть». «А сейчас она и вовсе ест… Вчера потрошила жаркое, делая из него пюре и оставляя все блюда несъеденным. Лишь стакан сока выпила, а сейчас вон как ест». — Драко, я начну ревновать. Не пялься так, — почти прошептал Блейз. — Не волнуйся, мое сердце у тебя в кармане, — съязвил блондин, нехотя отрывая взгляд от шатенки. Даже ее волосы сегодня лежали совершенно странно. Будто их прошибло током — пушились пуще прежнего, но смотрелись более ухоженными. — Да я не о себе, придурок! Она моя соседка, не смей воровать, — Забини легонько ударил Малфоя по руке. — Я и не думал, меня блевать тянет от твоей… подружки, — мулату остается лишь делать вид, что он купился. Сам Блейз прекрасно знает, что Грейнджер уже не вызывает у Драко блевотные позывы — скорее, наоборот: она ему интересна, из этого может получиться адекватное общение. Хотя, когда слова «адекватное общение» и «Драко Малфой» стояли в одном ряду? — Я сыт. — Я тоже, — пропел Теодор и сразу встал с места. Блондин даже удивился этому. Пэнси все еще сидит, продолжает поедать свой багет, а Нотт уже засобирался уходить. За последнее время, с тех пор, как Паркинсон перестала липнуть к Малфою, Тео разглядел в этом знак и шанс. Стал петлять за брюнеткой по пятам. — Я с вами, — Дафна вслед за друзьями поднялась, и такая «веселая» компания закончили свой обед досрочно. По плану стояли зелья с Гриффиндором. На мгновение Драко поймал себя на мысли, что ликует. — Тео, вы с Пэнси? — неловко начала разговор Гринграсс. — Мы поссорились, — усталый голос Тео насторожил Малфоя и он быстро обернулся на друга — Нотт правда выглядел печальным. — У нас все было хорошо, ровно до того момента, пока она снова не начала днями и ночами говорить о нашем принце, — нотки злобы, обиды и принятия. Шатен всегда принимал тот факт, что Паркинсон влюблена в Драко до самых пяток. И это его обижало, ведь он ходил за ней хвостиком. Конечно, не всегда, только когда она ему это позволяла и когда его уважение к самому себе смывали в унитаз. — Прости, дружище, — белая рука Малфоя аккуратно ложится на плечо друга и Нотт весело улыбается. Они вместе прошли через слишком многое, чтобы какая-то Пэнси Паркинсон все взяла и разрушила. Хоть Тео и безумно в нее влюблен. — Ты не виноват, что у Пэнси нет вкуса, все хорошо, — друзья хихикают над этой безобидной шуткой. Дафна втиснулась между двух друзей и этот момент легких объятий Драко точно запишет в свой блокнот счастья. Он был наполовину пуст… Ладно, в нем была исписана всего одна страница. Ладно, всего пару ментальных строк. Но это были самые настоящие моменты радости. Простые, но греющие душу, как вот эта ситуация. Так весело перекидываясь колкостями, друзья дошли до класса зелий и ввалились внутрь. Первые. — Первый раз в жизни пришла на урок раньше всех, — удивленный голос Дафны раздался эхом в пустом кабинете. — Признай, ты хотела сказать «раньше грязнокровки Грейнджер», — с этой хохмы смеется только один Тео. — Ой, я и забыл, что ты с ней теперь дружбу водишь, — взгляд зеленых глаз скользнул от Гринграсс к Малфою, но тот тоже не издал никакого признака, что шутка удалась. — Ладно, раз вы такие скучные, попробую развеселить! Нотт прошелся по кабинету рассматривая все за что можно было ухватиться. Зелья. Котлы. Травы. Нет. Нет. И еще раз нет. Он устал ходить на отработки и решил не делать подобных глупостей хоть пару дней. Так, чисто для разнообразия. В дали коридора послышался цокот маленьких девичьих каблуков. Точно не Пэнси Паркинсон. Малфой заметно напрягся, ведь он знал кому принадлежит звук этой походки. — Хорошо, сейчас повеселимся! — Тео тихонько прячется за дверь. Дафна и Драко заметно напрягаются от этой идеи. Они еще не знают, что придумал Нотт, но уже прекрасно понимают, что весело будет только ему. Малфой слегка отстранился от столешницы, о которую упирался и подошел чуть ближе ко входу. Если бы он не знал, что Грейнджер может одолеть паника, то сейчас бы ему было плевать с высокой колокольни. Да ему и сейчас нет никакого дела. Хочет посмотреть из первых рядов. «Да, так и есть. Хочу оказаться ближе и увидеть, что придумал Тео». «Так оно и есть». «Мне же плевать». «Да и зачем она так рано сюда идет. Так прекрасно поедала свой обед». «ФУ, я фу блять…». «Просто не хочу быть очевидцем очередной панической атаки. Да. Все так». «Поэтому встану поближе, чтобы сразу это предотвратить». «Дафна ведь не знает об этой особенности Грейнджер, а я знаю». «Ох блять, лучше бы не знал». «Я не волнуюсь!». Звук каблучков приближался, а улыбка на лице Нотта становилась все шире. Он придумал что-то злое. Не нужно быть великим прорицателем, чтобы понять. «Салазар, Грейнджер, где твои защитники? Какого черта ты идешь одна? СНОВА!». «Они слишком часто не оказываются рядом». «Блейз, где он на худой конец? Обещал пойти следом. Сукин сын!». «Сейчас над его ненаглядной соседкой будут насмехаться». «Ох, Салазар, это же всего лишь шутка Тео! Он не станет жестить, хотя бы потому что рядом нет Паркинсон». Тем временем шатенка уже показалась в проходе и стоило ей сделать шаг вперед внутрь кабинета, как из-за дверей выпрыгивает Нотт и издает странные стонущие звуки. Он кричит ее имя и тянет к девичьему телу свои ручонки. «Сука!». Драко не успевает сообразить сразу. Теодор уже хватает Грейнджер за бедра и тянет к себе. Оборачивает задом и жмется пахом к пояснице. Такого даже Малфой не ожидал. Блондин думал, что все ограничится легким испугом и теми же оскорблениями, которые сильная Гермиона сможет стерпеть. Драко видит, как карие глаза наливаются кровью и, кажется, слезами. Она вмиг меняется в лице и бледнеет. Нотт в свою очередь не видит, как ее окутывает пелена страха, он снова и снова показательно стонет, шевелит пахом и трется о гриффиндорку. «Да как такое может показаться чем-то веселым? Придурок». Драко огибает пространство, которое образовалось между ними и со всей силой отдирает Гермиону от этого идиота. Лицо Тео искажается непонимание. — Нотт! — Дафна кричит на шатена, но все звуки будто исчезают. Драко видит лишь ее испуганное лицо и то, как она пытается спрятать все тело. От Грейнджер снова исходил какой-то странный холодок, совершенно ей не свойственный. Даже во время того поцелуя не было такого. Малфою это что-то напоминает, но только стоит ему начать перебирать все возможные варианты, как Гермиона выпрямляется и бежит прочь из кабинета. — Ты конченный придурок, Нотт! — бросает Драко и… бежит за ней. Как самый настоящий гриффиндорец, бежит чтобы спасти то единственное… «Что блять единственное?!». «Бред несусветный». «Я просто знаю, чем это может закончиться». «Во время моих приступов меньше всего хочется огласки». И Малфой следует за ней по пятам. Бежит, пытается ухватиться за подол кофточки, чтобы остановить. — Грейнджер, — шипит он. Но шатенка как в бреду совершенно не видит ничего, никого. Она инстинктивно перебирает ногами, бежит куда-то, где видит спасение или безопасное укрытие. Но везде есть уши и глаза. Нигде не безопасно для паники. — Стой же! — Не трогай меня. Прошу, не надо, — как они добежали до теплиц, Драко не понял. Он смотрел лишь ей в затылок, все что он видел это ее силуэт. Боялся отвести взгляд, потому что мог потерять в любую минуту. Но теперь шатенка остановилась и прижалась спиной к ледяному углу. — Пожалуйста, я не хочу этого. Мне больно. Ублюдок, — гриффиндорка уже во всю плачет. Слезы льются градом, а она сжимает голову в своих руках, прячет макушку, уши, жмурит глаза. — Грейнджер, — шепот срывается с его губ и звучит так ласково, совершенно иначе, чем обычный голос Драко. Он делает еще один неуверенный шаг. «Она боится прикосновений. Теперь я это точно понял». Еще один пазл от этого гриффиндорского набора. Кто-то разбросал все частички и теперь Драко должен ходить и искать все. — Нет! Не подходи, — взгляд все еще был мутным. Она смотрела мимо Малфоя, куда-то сквозь. Руки нащупывают палочку и она вскидывает древко вверх, в сторону блондина. — Грейнджер, это я, Малфой. Тот таракан, помнишь? — он делает еще парочку совершенно маленьких шагов, все ближе и ближе, пока палочка уже не упирается ему в грудь. Слишком часто за последний месяц она пытается направить на него заклинание. — Я убью тебя! Как ты не понимаешь? Не смей меня трогать! Убирайся вон! — волшебное древко трясется, как лист в осенние ветра. Она сама вся дрожит, от страха, холода и всего спектра эмоций, которые нахлынули и топили ее. — Хорошо. Делай все что хочешь, только успокойся, — он позволяет себе сделать еще один шаг, отчего палочка впивается в грудь, оставляя болезненный след. Ему нужно, чтобы она поняла кто это. Чтобы глаза снова начали видеть, а не надумывать силуэты. — Это я, Драко. Гермиона делает глубокий вдох, и в этот самый момент будто приходит в себя. Давление палочки ослабевает и после нескольких мгновений она вовсе опускает руку. — Мерлин, — с губ срывается шепот. Глаза красные от слез, которые все никак не перестанут идти, льются уже без причины, просто так. — Мерлин, — более четко, но все еще шепотом. Осознание окутывает ее полностью, а присутствие Драко никак не помогает.***
— Грейнджер… — Нет, закрой рот, — способность говорить вернулась, и она наконец-то может излагать мысли более четко. Гермиона понимает, что только что вернулась снова в тот день, когда ее жизнь надломилась. Нет, это не момент с непростительными пытками Беллатрисы Лестрейндж. Это тот самый случай, который произошел за пару дней до ситуации в Малфой Мэноре. Это… «Я не могу». «Я так испугалась. Снова почувствовала себя в том дне. Снова оказалась без возможности спасти себя…». «И снова этот Драко Малфой. Стоит такой. Спаситель». «Это его дружок сделал!» «Это все он». — Это ты подговорил Нотта? — серьезно говорит она, почти кричит. — Что? — Это была твоя идея?! Ты один из немногих кто видел меня в… В сложном состоянии. — Что за бред, Грейнджер. Я бы не стал просить Теодора о чем-то подобном. Зачем мне это? — в его голосе нет ни капели сомнения, но Гермиона отказывается верить, хоть на подсознательном уровне хочет. Хочет поверить слизеринцу. Возможно, это самая большая ошибка в ее жизни… — Тогда какого черта? Зачем он это сделал? — они точно одни в этой части замка, но от своего же крика она испытывает дискомфорт. — Я не знаю! Понимаешь?! Не знаю. Он иногда ведет себя так… — Как животное? — Да. Именно! Видимо, в его голове это выглядело смешно. — Но это ни черта не смешно! Гермиона рвано дышит. Пытается прийти в себя после быстрого бега и эмоциональной встряски. Так давно не случалось похожих ситуаций и так хорошо жилось. Она уже и забыла, что днем может случиться что-то подобное. Ждала подвоха только от ночных кошмаров. По замку ходит много придурков, у которых гормоны зашкаливают. — Я знаю, Грейнджер. Поэтому я бежал за тобой! Салазар… Я знаю, что это невесело, — последние слова срываются шепотом. Он сам до одури перепугался. Не знал что делать, а главное зачем. — Зачем ты здесь? — шатенка обнимает свое тело руками и слегка отшатывается от Малфоя. Он снова слишком близко. Видимо, в порыве ссоры они зачем-то опять подошли друг к другу. К чему все это? — Что за идиотский вопрос? Или когда ты много ешь, еда вытесняет мозги? — Что? — хмурится. Она раньше не замечала за блондином это. Неужели парень наблюдает за ней во время приема пищи? «Неужели следит?». «Глупости». «Наверное просто снова глупо пошутил, а я начинаю надумывать». — То что слышала. С тобой сегодня что-то не так. Я почувствовал, стоило тебе войти в Большой зал. Не могу понять, что это… — он делает небольшой шаг в ее сторону. Надвигается как чья-то тень. А Гермиона стоит, не отходит, и без того прижатая к стене. Однако, если бы у нее была возможность сбежать, не позволила бы себе снова прятаться от проблем. Это блеф, она уверенна, что он блефует. — Что тебе нужно, Малфой? Все? Удостоверился, что я не сдохла из-за паники? Спасибо, можешь быть свободен. «Что я такое говорю? Мерлин. Я же никогда… Никогда так не говорила». Драко снова и снова семенит в ее сторону. Подходит маленькими шажками. Он словно впечатывает ее в стену одним лишь заинтересованным взглядом. Никто из этих двоих не знает, чем все закончится, но интересно до безумия. Гермиона делает один еле заметные вдох, чтобы окунуться в аромат мяты и хвои. Этот запах напоминает ей чувство свободы, для нее она так и пахнет — еловый лес и мята. Запах Драко Малфоя почему-то успокаивает. «Чертенок точно купается в мятном отваре, чтобы не вызывать у всех желание убежать прочь». Он оказывается рядом с лицом и длинные белые пальцы поднимаются чтобы коснуться разгоряченной от страха смуглой кожи. Вот оно, первое, легкое прикосновение, которое не несет за собой адские муки страха. Гермиона следит за каждым его действием, контролирует весь процесс. Хотя дурманящее рассудок желание снова почувствовать губы слизеринца на вкус охватывает с ног до головы. Малфой проводит указательным пальцем по щеке девушки и стирает мокрый след. Она продолжала плакать, все это время. — Я не понимаю тебя, Грейнджер. Что с тобой происходит? — он шепчет, практически ей в губы, боится спугнуть момент. Через минуту он будет себя ненавидеть и проклинать пленительный яблочный запах, вперемешку с полевыми цветами. Ведь в них вся проблема? Да? — Я не думаю, что ты хочешь знать правду, Малфой. Хватает того, что ты уже видел больше, чем все в этом замке, — Грейнджер тоже выдавливает слова очень тихо. Будто если скажет немного громче, то он испарится, а вместе с ним и запах свободы. Драко Малфой не может быть ее свободой. Это противоречит всем законам. — А если я хочу? — он наклоняется чуть ниже, склоняется к ее губам. Он дышит своей мятой прямо ей в губы, а она слегка приоткрыла рот, чтобы чувствовать этот пленительный вздох. Никогда раньше она не хотела жить в моменте, а сейчас… Сейчас сходит с ума. «Мерлин, Драко, отстранись. Я не могу». «Я хочу. Я ХОЧУ!». «Хочу потом снова жалеть или не жалеть, но чувствовать стыд». «Понимать, что изменила парню». «Прошу, избавь меня от этих страданий, отстранись!». «Сделай это ты, потому что я не могу». — Мы вернемся к этому разговору, Грейнджер. Иди на урок, — на последнем слове он ненароком наклоняется вперед и еле касается краешка ее губ. Этого хватает чтобы сойти с ума. Она уже бежит в сторону кабинета зелий. Перебирает ногами и пытается запомнить его прикосновение на ее мокрой от слез коже. Почему-то они не вызывают страх, не кажутся такими грязными, как то, что делал Теодор Нотт, но ощущаются более интимно. «Спасибо, что смог отстраниться. А я схожу с ума».***
До урока оставалось добрых двадцать минут, а Драко все еще стоял, упираясь лбом о холодную каменную стену. Он болен и ощущает это каждой клеточкой тела. Блондин осознает, как абсурдно выглядит ситуация, случившаяся мгновение назад. Сама мысль о том, чтобы целовать грязнокровку Грейнджер должна вызывать у него отвращение, но почему-то не вызывает. Он сам тянется к ней, сам вдыхает ее аромат, проклинает то, как сладко она улыбается за завтраком, конечно же НЕ ЕМУ. Она может улыбаться своему Уизелдуру, малышу Потти, милашке фанатке квиддича. Да даже Блейзу и Дафне она может улыбаться, но не ему, не для него. И от этого загорается красный свет в глазах, хочется рвать и метать. Как маленький ребенок, когда хочет игрушку — упасть на пол и биться в конвульсиях, умоляя родителей купить все, что он просит. Загвоздка в том, что Грейнджер не игрушка и ее точно не получится купить. Но ведь Малфой видел это в ее глазах. Желание. Она сама неровен час поцеловала бы его. Точно поцеловала бы, если бы он не решил прогнать ее на урок. Но будем честны, не так уж Драко ее и гнал. Просто сказал, почти попросил уйти. Что за пуффендуская доброта? «С этим надо что-то делать». «Пора признать, что чертовски тупые чистокровные убеждения летят в огонь и сгорают без возможности вернуться». «Грязнокровка Грейнджер, не грязнокровка, а маглорожденная девушка. И, черт возьми, совершенно не страшная». — Драко? «Салазар, спасибо, что послал кого-то меня отвлечь!». — Привет, Астория, что ты тут делаешь? — усталым голосом спросил он. — У меня травология, — тонкая белая ручка указывает в сторону теплиц. Как же им повезло, что никого здесь не было, что мало кто приходит на урок заведомо раньше. — А ты зачем тут? — Хотел побыть один, — вымученная улыбка. — Прости, я помешала. Как же сильно в такие моменты была заметна разница между Дафной и малышкой Стори. Она была всего на год младше, но ее именно так и называли. «Малышка Стори». Потому что она так невинна, так добра, так не по-слизерински мила. Бывает, что она дерзит, огрызается, злится, но в основном она вот такая… «Нормальная». — Нет, все хорошо, мне уже пора на урок, — они готовы были разойтись. — Астория, — Малфой окликнул ее и она тотчас обернулась. Так быстро, что каштановые волосы хлестко ударили ее по лицу. Такие же каштановые, как у Грейнджер, но совершенно другие. Совершенно не те. — Да? — Я все хотел поговорить насчет… — Помолвки? Свадьбы? Нашего будущего? — с доброй улыбкой на лице перечисляет она, но в глазах все та же печаль от безысходности. — Да… Я хотел извиниться. Мне жаль, что ты вынуждена быть замешанной в этом. Ты заслуживаешь влюбиться и быть любимой. — Ты говоришь словами Дафны, — Малфой засовывает руки в карманы и хмыкает. Быть может так. Он слишком часто слушал пламенные речи старшей сестры Гринграсс, о том, чего на самом деле заслуживает ее любимая сестра. — Ты тоже заслуживаешь этого. Ты хороший, хотя таковым себя не считаешь. Я думаю, что есть девушка, которая любит тебя по-настоящему, а если нет… — она пожимает плечами. — Я очень постараюсь ею стать. Знаю, что это сложно, но я постараюсь стать достойной. — Ты глупая, — хмыкает он. — Скорее мне надо приложить все усилия, чтобы стать достойным тебя, — и она отворачивается, снова собирается уйти. — Я что-нибудь придумаю. Я спасу тебя от жизни в замке… «Не для себя. Я сделаю это для Астории. Дафна права, она не заслуживает этого, не должна стать Малфой…».