***
Гермиона быстро передвигалась по комнате, выбирая из всего своего хлама самые нужные и необходимые для поездки вещи. Она была ярым противником спонтанности — продуманные планы были ее стезей, ее любимым видом искусства. А сейчас же все шло как-то скомкано и быстро, и у гриффиндорки даже не хватало времени чтобы сесть все проанализировать. Она то и дело зависала на одной из книжных полок, задумываясь, что именно стоит взять с собой. Дневник старика Фламеля она закинула в сумку самым первым, не желая допускать своих прежних ошибок. Тогда, во Франции она очень пожалела, что не взяла его с собой. Пара кофточек, несколько юбок, брюк и даже одно старомодное платье со стоечкой и рюшами — это была идея Джинни. — Ты точно не обижаешься? — лепетала Гермиона, снова и снова огибая комнату в девятый раз за десять минут. Уизли говорила под руку, советовала, что лучше взять и останавливала все попытки подруги утащить с собой всю свою «домашнюю» библиотеку. Грейнджер была за это ей благодарна, потому что сама сейчас не могла мыслить здраво. — Самую малость, — процедила рыжая, и пока Гермиона выбирала перо и чернильницу из всего своего скудного арсенала, подсунула ей в сумку еще одну юбку. — Прости меня, Джин, но ты сама должна понять… — Я понимаю, поэтому не устроила скандал, — хохотнула девушка и хотела была отпустить еще парочку шуток и взять с подруги обещание, что та будет писать ей каждый день, как в комнату ворвался тайфун. Ураган под кодовым названием «Драко Малфой» влетел в комнату, сильно толкая дверь так, что та сокрушительно ударилась о стену. Резкий стук чуть было не снес одну из хлипких полочек, что хозяйка башни вбила собственноручно. — Ты едешь с Забини? — то ли прокричал, то ли прошипел парень. Сейчас все эмоции слились воедино и Гермиона понимала только одно — он зол. Очень. — Вот о чем я хотела с тобой поговорить! — подала голос Джинни, вспоминая то, чем была занята ее голова все утро. Она сжала в руке палочку, готовая в любой момент отразить атаку слизеринца. Будто бы он мог напасть на Гермиону… С недавних пор это звучит, как глупая шутка. — Малфой, можешь быть не таким нервным и агрессивным? — голос Грейнджер звучал громче положенного, но, когда в комнату врывается разъяренный Драко, о приличиях можно забыть. Противостояние не на жизнь, а на смерть. Услышав грубый голос Гермионы, он заметно смягчается, тяжело сглатывая. — Ты танцевала с Малфоем! — пищит Джинни, опуская палочку вниз, и с укором разглядывая лицо подруги. Весь мир катится под хвост Живоглоту и единственный, кто сейчас мог бы усугубить положение — Блейз, что залетит в маленькую комнату и начнет торопить соседку. Гермиона украдкой заглянула за спину Драко, будто пытаясь увидеть там Забини, но, слава Мерлину, его там не было. Хотя шатенка и уверена, что он услышал звуки ссоры и попросту решил не влезать, за что девушка мысленно осыпала его сотней благодарностей. — Ты едешь к Блейзу на все каникулы! — чуть ли не в унисон с Уизли говорит Малфой. У Джинни была своя волна, по которой она плыла и сейчас гриффиндорке меньше всего хотелось все объяснять своей подруге. Гриффиндорка устало потерла глаза. — Мерлин, с каждым по очереди, — она убрала руки от лица и взглянула на Джиневру. — Да, я танцевала с Драко, — пока Уизли пребывала в шоке от сразу нескольких вещей, шатенка вернула взгляд к Малфою. — Да, я еду к Блейзу. Ни в чем из этого я не вижу проблемы, — она плюхнулась на кровать, нарушая порядок идеально сложенных стопок одежды. Теперь юбка, что подкинула рыжая, смешалась в общей массе и поедет вместе с Гермионой в поместье Забини. — Да, но это же Малфой… — А ты танцевала с Блейзом, — умело парирует Гермиона, потирая глаза, лишь бы не видеть то, что происходит вокруг. — Это не одно и то же! Гермиона не видит лица подруги, но уже по интонации, с которой она произносит эти слова, понятно, что думает Джинни о сравнении Малфоя и Забини — небо и земля. — Ты права, рыжая, я, как минимум, лучше, — вклинивается Драко. Гриффиндорки на секунду даже забыли о его присутствии. — Ты как минимум противнее, — как маленькая девочка, говорит Джинни и показывает блондину язык, будто его это хоть как-то заденет. И, видимо, задевает, ведь он делает то же самое и закатывает глаза. — Джинни, давай я соберу вещи и поднимусь к тебе попрощаться. — Хорошо, давай, — ее не приходится долго уговаривать, потому что в этом и заключается дружба. Доверие. Уизли хочет знать все, но понимает, что нужно время, нужно подождать. Когда за рыжей закрывается дверь, Драко снова подает голос, продолжая гнуть свою линию. — Ты едешь к Блейзу, — он нервно постукивает носком школьных туфель по половицам. Ждет ответа, а Гермиона медлит. — Ты повторил это уже четыре раза, — падая назад, ударяясь головой о какую-то книгу, говорит Грейнджер, продолжая тереть глаза. Она уже устала. Уже. Будто бы если она не будет видеть мир, то все проблемы решаться сами собой. Но вместо этого перед глазами плывут узоры и они почему-то не расслабляют, а делают только хуже. — Но это все еще так… — Лучше остаться здесь одной? — внезапно громко говорит она и убирает руки от лица. Девушка поднимается на локти и смотрит на Драко. — Или лучше, чтобы я поехала в Нору и провела все каникулы с Роном и всей его семьей, которые будут говорить, как жаль, что мы расстались и пытаться снова нас свести? — Гермиона любила всей душой семейство Уизли, они являются частью ее жизни, большой частью, но сейчас она не была готова к каникулам в этой атмосфере. В поместье Блейза она будет более свободна. Там она будет новой собой со своими проблемами. Там не придется играть в игру «со мной все в порядке». Сможет днями напролет читать то, что нужно и не будет вынуждена отвечать на все неудобные вопросы. — Думаю, с Блейзом мне будет не так уж и плохо, — наконец-то говорит она и видит, как лицо Драко медленно успокаивается. Он проходит к девушке и садится рядом. — Хорошо, тебе так будет лучше, — Малфой аккуратно укладывает ладонь на коленку Гермионы и слегка сжимает ее. Снова как с дорогой куклой, словно боится ее сломать. Грейнджер замечает изменения, которые происходят в блондине, но боится окончательно в это уверовать, словно где-то за поворотом есть подвох. Не может быть, чтобы не было. У нее не бывает вот так просто. Что-то случится, это «просто» — вопрос времени, но шатенка лишь сглатывает желчь и улыбается слизеринцу, даже тянется чтобы сорвать поцелуй с холодных губ. Он все время мерзнет. Девушка готова к тому, что когда-нибудь это закончится и будет больно, но пока он рядом, будет брать все. Брать все и греть его сердце, покрывшееся коркой льда.***
До поместья Забини они доехали за пару часов. Фестралы поразительно быстро передвигаются по воздуху. Гермиона все никак не привыкнет к тому, что теперь перед каретой действительно едет что-то костлявое, а не пустота. После войны все точно убедились, что Луна Лавгуд и Гарри говорили правду. Блейз подхватил сумку подруги и свою собственную, нацепив на лицо самоуверенную гримасу, будто сделал что-то геройское. Это рассмешило гриффиндорку, но она решила не напоминать другу о левитирующем заклинании, раз он решил проявить свои врожденные качества джентльмена. — Почему мы не трансгрессировали? — все же спросила Гермиона, когда до калитки оставались считанные шаги. — Мама не любит этот вид перемещения в пространстве. Так что домой я прибываю таким образом, — Забини пожал плечами, говоря какое-то странное слово «пароль», чтобы небольшие ворота открылись перед парой друзей. Грейнджер покачала головой запоминая этот интересный факт и делая пометку, чтобы потом обязательно спросить у хозяйки поместья, с чем связана такая антипатия к аппарации. Единственное, что гриффиндорка знала о миссис Забини было лишь то немногое, что успел рассказать Блейз и о чем знал весь Хогвартс: ее зовут Корделия Забини, она была замужем семь раз, каждый из мужей женщины скоропостижно умирал, за это ее прозвали «черной вдовой», но за последние три года она ни разу не выходила замуж. В школе поговаривали, что она проклята, а кто-то распускал слухи, что она травила своих мужей. Гермиона не знала, во что верить, а спрашивать у Блейза не решалась, боясь разозлить его своим интересом. Да и такие вещи не говорятся вот так просто в карете, потому что молчать скучно. Сам мулат рассказывал, что его мать болеет, но чем конкретно не говорил, счел неуместным вдаваться в подробности, а Гермионе было достаточно того, что это заболевание не заразно. Она сама находится в каком-то своеобразном состоянии, из которого все никак не выберется. — У вас красивый дом, — последнее, что сказала Гермиона перед тем, как они ступили на территорию владений четы Забини. Дом действительно был красивым, даже чем-то напоминал дом Нарциссы Малфой во Франции. Он не был мрачным, но готический стиль добавлял нотки загадочности и напоминал, какой именно род проживает в стенах этого «замка». — Спасибо, мама очень любит его. Не так ухаживает за садом, как миссис Малфой, но ее любимое место — кухня, — практически прошептал Блейз, словно готовка была чем-то постыдным. Гермионе потребовалось целых несколько секунд, чтобы вспомнить, о чем речь. Ведь миссис Забини не какая-нибудь Молли Уизли, для которой такие вещи сравнимы с дыханием. У аристократов все совершенно иначе, у таких чистокровных семей. Друзья прошли в дом и к ним сразу подлетел домовик. Он молчал и лишь качал головой, часто здороваясь и извиняясь перед гостьей. Гермиона улыбнулась эльфу, но стоило ему испариться в воздухе с ее сумкой, нахмурилась. — Это Родриго, он немой, мы с мамой пытались его вылечить, но безуспешно, — стоило Блейзу это проговорить, как зазвучал цокот каблучков. Гермиона быстро начала отряхивать одежду, словно боясь пристать перед миссис Забини в непригодном виде. Хотя вряд ли то, как она сейчас выглядела хоть как-то можно было назвать пригодным. Кофта на размер или два больше и потертые джинсы, а о ботинках и речи идти не могло, они были чистыми и аккуратными, но время их потрепало. — Блейз, добрый день, вы с леди, — доброжелательно проговорила девушка и Грейнджер поняла, что это не мама мулата. Она была светленькой и говорила с ним на вы. — Здравствуй, Лукреция, да. Это Гермиона Грейнджер, она проведет у нас каникулы, — девушка, по всей видимости Лукреция, быстро качнула головой в знак уважения и доброжелательно улыбнулась. — Корделия ждет вас в зале, — после этой реплики, девушка поспешила удалиться, словно куда-то опаздывая. — Лукреция — сиделка мамы, — пояснил Блейз и скинул с плеч пальто. Затем повернулся к Гермионе и забрал у нее из рук куртку, левитируя их в прохожую. Все вокруг казалось нереальным. Грейнджер знала, что Блейз не такой сноб, как большая часть слизеринцев, но так или иначе не была готова к чему-то похожему. Она снова ждала подвоха. Ждала чего-то плохого и ставила уже несколько галлеонов на то, что салют устроит миссис Забини. Пара друзей шли в сторону большой залы, параллельно Гермиона успевала разглядывать стены, картины, размашистые люстры. Все вокруг говорило, даже кричало, что здесь не место для такой, как она, но Грейнджер лишь сильнее стиснула зубы, сжала кулачки и злобно выгнала все мысли из головы. Это место не подходило ей. Грейнджер была другой, простой, обычной. — Блейзи, — послышался протяжный девичий голос и гриффиндорка стала перебирать в голове все идеи кто это мог быть. Сестра? У него нет сестры. Подруга? Девушка? Зачем он тогда Гермиону с собой взял? Бессмыслица. Но стоило им пройти в залу, как все встало на свои места. Молодой голос принадлежал матери мулата, а заливистый смех женщины был тому подтверждением. — Маман, я так рад вас видеть, — напускным тоном проговорил Забини, прибавляя скорости шагам, чтобы скорее прижать женщину к своей широкой груди. Гермиона наблюдала за этой картиной с некоторым удивлением, словно это выглядело крайне неестественно. Не может же мама Блейза быть такой?.. В голове гриффиндорки происходит некоторая перестройка, но на это слишком мало времени, потому что на нее наконец-то обращают внимание. — А эта юная леди? — женщина поправляет плед на своих плечах и встает, чтобы сделать пару шагов в сторону гостьи. — Это Гермиона Грейнджер, моя подруга. Из-за некоторых обстоятельств она не могла поехать домой на каникулы и я не позволил остаться ей в Хогвартсе одной, — Блейз говорил на одном дыхании, словно если не произнесет все сразу, то его мать не поймет общего смысла. Женщина широко улыбнулась гостье и подошла еще ближе. — Добрый день, миссис Забини, я очень рада знакомству, — Гермиона доброжелательно улыбнулась, хотя сама внутри билась в конвульсиях от волнения. Женщина смерила ее изучающим взглядом, а потом резко хлопнула в ладоши. — Mamma Mia, я счастлива вашему приезду. Блейзи так мало рассказывает о своих школьных друзьях, только о тех, с кем он общался еще на первых курсах, — Корделия быстро подошла к Гермионе и взяла ее руки в свои. — Милая, называйте меня Корделия, у нас с вами не такая большая разница, мне всего несколько лет, как восемнадцать, — хохотнула женщина, озаряя всю залу своей улыбкой и тогда Грейнджер поняла, что решение поехать с Блейзом, было чудесным и правильным. — Родриго, срочно чай, надо согреть наших прибывших студентов. Обед еще не готов, но мы пока с вами за чашечкой чая поболтаем, — женщина отпустила руки Гермионы и прошла обратно в свое кресло-качалку, из которого выпрыгнула парой минут ранее. Гриффиндорка прошла к кофейному столику и села в пустующее кресло. — Везде ты забираешь самые уютные местечки, — пошутил Блейз, но когда Гермиона уже приноровилась вскочить, уступая Забини, он усмехнулся, вскидывая голову от смеха. — Я шучу, сиди. — Мисс Грейнджер, я могу поспорить, что где-то слышала вашу фамилию, — щелкая пальцами, проговорила женщина, словно правда не могла вспомнить. Гермиона была на первых полосах всех газет и журналов. Ее имя фигурировало всегда и везде рядом с именем Гарри Поттера. Невозможно воспринимать всерьез человека, что говорит о незнании ее фамилии, но девушка лишь снисходительно улыбнулась и хотела было ответить, но Блейз ее перебил: — Маман, как же вы могли забыть? Я вам читал летом газеты. Гермиона подруга Поттера, — женщина тотчас словно прозрела, хлопнула в ладоши и прикрыла рот пальцами. — Мерлин, точно. Лукреция, а ты говорила, что модель какая-то прибыла. У нас гостит героиня войны. Грейнджер готова была раскраснеться от стыда, но этот диалог не походил на что-то пренебрежительное или постыдное. Она не чувствовала себя униженной или оскорбленной, в тоне матери Блейза не было и намека на что-то неприятное. Она будто и правда не узнала Гермиону, словно видела впервые в жизни. — Простите меня, мисс Грейнджер, мне нельзя читать, так что я мало знаю о вас, но наслышана о подвигах Гарри Поттера и его бравой команды. — Зовите меня Гермиона, прошу, — неловко проговорила девушка и возле нее появился немой эльф. Он указал на поднос и Грейнджер быстро взяла кружечку в руки. — Гермиона, — медленно, словно пробуя имя на вкус проговорила женщина. — Вы с моим сыном?.. — Мы живем в одной башне, — девушка аккуратно держала в пальчиках горячую чашечку, вдыхая аромат душистого напитка. — Ох, так со мной сидят два главных старосты Хогвартса! С какого вы факультета? — поинтересовалась Корделия и тогда Гермиона точно убедилась, что женщина мало знает о личности шатенки и, по всей видимости, о ее происхождении, что все еще никак не укладывалось в голове. — Гриффиндор, — гордо ответила она. — Вот это да, мой сын дружит с гриффиндоркой, как интересно. По правде говоря, я думала, что меня уже ничем не удивить, — хихикая, говорила миссис Забини, отпивая маленькие глоточки горячего чая. — Я рада, что вы поладили. Вы производите впечатление очень умной девушки. — Гермиона лучшая на курсе, — горделиво проговорил Блейз, словно в этом была его заслуга. — Я не удивлена. Героиня войны. Правда есть загвоздка, я не слышала о вашей семье ранее… — Я маглорожденная. И вот оно… Сейчас разверзнется земля, тогда Гермиону взашей выгонят прочь из этого дома, хотя ей здесь так понравилось. Она прочувствовала атмосферу, которой живет семейство Забини и хотела узнать Корделию поближе. Но все к этому шло… — Мерлин, я воспитала своего сына так, что он привел в мой дом маглорожденную волшебницу. Блейзи, это лучший подарок на Рождество, — Грейнджер приложила все усилия мира, чтобы раскрыть зажмуренные глаза. Она была готова ко всему, но точно не к этому. — Как чудно, потому что я ничего не приготовил, — рассмеялся парень, проглатывая пирожное целиком. — Дурачок!.. Простите мне мою бестактность, Гермиона, я боялась, что мой сын вырастет таким же снобом, как тот мальчишка Малфой. Он все еще поклоняется своей чистой крови? — Нет, — в унисон сказали Блейз и Гермиона, но никого не смутила такая реакция. — Прекрасно. Нарцисса чудесная женщина, мы с ней хорошие подруги, а вот Люциус… — миссис Забини закатывает глаза своим не озвученным мыслям и отпивает чай. Гермиона уже заранее выдыхает и осознает, что эти праздники будут куда лучше, чем она могла себе представить.***
Пока Гермиона Грейнджер проводила время в компании четы Забини и сиделки Лукреции, Драко уже успешно прибыл в свое поместье и готовился к встрече с матерью. Нацисса все утро ждала приезд сына. У нее были большие планы на эти выходные дни. Она уже расписала поход к Гринграссам, чуть ли не по минутам и Драко знал это. Прекрасно знал. Женщина бы не упустила этой возможности. В последних письмах она упомянула встречу с будущими родственниками раз семь, и это за три письма. Это не могло не раздражать. А тот факт, что он пообещал Грейнджер разобраться с этой проблемой, никак не помогал и не облегчал жизнь. Все было сложно. — Хозяин Драко, Попси рад вас видеть, — у входа его встретил эльф с радостной улыбкой и распростертыми объятиями. Этому домовику позволялось гораздо больше, потому что малец с самого детства младшего Малфоя был с ним, ухаживал, иногда заменяя мать и отца. Так что слизеринец позволял Попси приступы нежности и даже объятия. — Привет, Попси, где мама? Драко выбрал новую тактику, ранее не испробованную. Он решил сразу расставить все точки над «i»: поговорить с мамой, обсудить неприятную тему скорой женитьбы. Маленький эльф повел молодого хозяина в сад, где все свое свободное время и проводила Нарцисса. Цветы стали ее спасением, она находила в них свое спокойствие и отраду. Пока сын был далеко, она сутками напролет возилась в земле, отказываясь от любой помощи домовиков. Если и это они заберут у нее, то женщина попросту сойдет с ума. — Мама! — прикрикнул Драко привлекая внимание матери. Женщина комично подпрыгнула на месте, когда услышала голос сына. Она ждала его к вечеру и теперь находилось в некотором недоумении от раннего приезда. — Драко, я ждала тебя к ночи, ты так рано, — воскликнула Нарцисса, перепрыгивая через клумбу, чтобы скорее оказаться рядом с родным ребенком. Она скучала. В нем видела свое спасение, свое будущее. Готова была пойти на любые ужасы — на все, лишь бы у него был шанс на жизнь, шанс на счастье. Правда тот шанс, что ему был дарован отцом и безносым уродом, совсем не был похож на счастливое будущее, скорее проклятье. — Да, я подумал, что хочу скорее приехать. Да и Блейз с Грейнджер уехали рано, — правда срывается с губ быстрее, чем он осознает, насколько странно это звучит. Глаза матери расширяются и из рук даже падает какой-то инструмент для сада, что Драко дарил ей на день матери. Точнее, он просто попросил Попси купить что-нибудь такое, пока он в Хогвартсе и не может выбрать самостоятельно. Малфой вообще ненавидел покупать подарки. Гермиона была одна из немногих, кому он собственноручно и по своему желанию сделал такой приятный презент. «Грейнджер…» — Гермиона и Блейз? — удивленно спросила Нарцисса. Драко нахмурился от такого интереса матери, будто она уже знала куда больше. «Грейнджер не могла ей рассказать?». «Когда они виделись, между нами ничего не было». «Между нами и сейчас… Вроде ничего нет. Салазар, как же это сложно!». — Блейз предложил Грейнджер провести каникулы у него, потому что она не захотела ехать к Уизли, — пересказывая всю историю сегодняшнего утра, проговорил Драко и даже улыбнулся. Сначала он не был доволен новости, что Гермиона проведет все это время с Блейзом наедине, но подумав и обсудив все это с гриффиндоркой, понял, что это не худший выход из ситуации. Он не хотел бы чтобы она оставалась одна или все выходные проводила наедине с чертовым дневником сумасшедшего алхимика Фламеля и ставила на самой себе опыты. За последнее время ее состояние вроде улучшилось, Драко не видел в этом своей заслуги, но это было так. Гермиона стала есть, меньше колдовать над своим изнеможенным телом и спала. В его компании она спала куда лучше и крепче. «Грейнджер, целые каникулы с Блейзом. Справишься без меня?». «Конечно справится, всегда справляется. Я ей не нужен для этого». «А я? Справлюсь?». Немой вопрос завис в его голове, отчего парень впал в некоторый транс. Мысли о ней, о ее губах, глазах, голосе сводили с ума и давали такой же немой ответ. Скорее всего, нет. Не справится. — Мерлин, мисс Грейнджер мне говорила, что они ладят с Блейзом, но я не думала, что все так… серьезно, — Нарцисса невольно прикрывает рот пальцами, забывая, что они в перчатках, а те полностью измазаны в черноземе. — Драко, скажи мне, они… Вместе? — неловкий вопрос срывается с губ матери и это вызывает у Малфоя целую лавину возмущения. — Блейз и Грейнджер?! — не в силах совладать со своим голосом, прикрикивает парень. И если бы Нарцисса была более проницательна, то заметила бы в этом знак или подсказку, но нет. Она лишь качает головой и стягивает грязные перчатки с рук. — Нет! — грубо отвечает парень и миссис Малфой понимает, что он не нацелен развивать эту тему. Драко вскипает. Внутри он горит от одной мысли, что Гермиона может быть ВМЕСТЕ с Блейзом. Это же глупости, этого не может быть, но зерно паники уже прорастает в его сознании, вынуждая все тело зудеть и подрагивать. «Они не могут быть вместе. Грейнджер моя!». «Они не вместе!». «А вы, Малфой? Вы вместе? Разве да? Тогда почему она не может быть с Забини?». «Он мой лучший друг». «Если дело только в этом, то это ничего не значит. Ты в дерьме, Малфой». Глухой голос подсознания впрыскивает яд, отравляя все нутро Драко. Он просто уничтожает его, заставляет думать об этом снова и снова. Пока Нарцисса на фоне задает миллион вопросов, парень витает где-то далеко. — Мама, а ты не хочешь увидеться с Корделией? Мы могли бы прибыть к ним на ужин, скажем, завтра. Я как раз увижусь с Блейзом, — протараторил Драко на одном дыхании и оставалось только надеяться, что женщина не заподозрит ничего в этом внезапном предложении сына. — Идея замечательная, Драко. А раз там еще и мисс Грейнджер, то, как ты говоришь, двоих зайцев, одним ударом, — щелкнула пальцами миссис Малфой и прибавила скорости своим шагам. — Я так не говорю! — Ну в той книге, что ты мне советовал, была эта реплика. Я сейчас же напишу письмо Корделии, ты пока готовься к обеду. Попси подготовил твою комнату, — скрываясь за поворотом поместья, проговорила женщина и оставила сына. Минус целая одна головная боль. «Хорошо, я увижу ее завтра». «Но ты не поговорил с матерью насчет Астории». «Плевать, еще есть время. Грейнджер все поймет. Мне нужно ее увидеть!».***
Следующий день наступает очень медленно. Часы тянутся просто бесконечно, вынуждая Драко снова терять спокойствие и взрываться на любые элементы декора. То он психует на вазу, то ударяется о стол и ругается на него. Крыша готова вот-вот слететь, но душу греет мысль, что скоро он увидит ее. Скоро он сможет поговорить с Гермионой. Какое-то время Малфой даже просто смотрит в стену, рисуя в голове ее образ, словно может забыть карие глаза и розовые щечки. Будто такое вообще можно забыть. В какой момент времени он стал настолько зависим от нее? «Николас Спаркс в своих смазливых романчиках все время описывает отношения именно так. Когда ты не может прожить без нее и дня». «Но это же все еще ничего не значит, правда? Черт бы тебя, Грейнджер!». К часу дня они переступили порог поместья Забини, и тогда Драко заволновался еще сильнее. Осознание, как глупо это выглядит со стороны. Не справился и дня без нее. Но сейчас было плевать, абсолютно без разницы на то, что она может подумать. Просто увидеть ее, просто увидеть. В прихожей их встретил немой Родриго, стараясь скорчить наиболее приветливую физиономию, принимая верхнюю одежду гостей. И Драко не замечает за собой, как благодарит эльфа. Тот смотрит на него с удивлением, как впервые в жизни, на лице Нарциссы точно такое же недоумение, но все сохраняют молчание. Малфои плетутся в сторону большой залы, скорее уже по привычке, так часто здесь бывали. — Корделия! — прикрикнула Нарцисса, когда заметила хозяйку дома. Та быстро прокрутилась на месте, прерывая беседу с Гермионой и звонко хлопая в ладоши. — Цисса, — миссис Забини не может идти быстро, но она прилагает все усилия, чтобы скорее обнять свою добрую подругу. Женщины заливаются смехом, когда расстояние между ними уменьшается. — Наконец-то вы прибыли, я ждала вас с самого утра. — Это все я, так долго собиралась, — улыбается миссис Малфой и переводит взгляд за спину Корделии. — Мисс Грейнджер, рада вас видеть, — Нарцисса кивает в знак приветствия и тепло, от самого сердца улыбается, словно Гермиона ее старая подруга, с которой они не виделись уже несколько лет. — Добрый день, миссис Малфой, я тоже рада, не знала, что вы сегодня приедете, — Грейнджер неловко косится на Корделию, которая всячески пытается скрыться от этого взгляда, как маленькая девчонка, совершившая невинную шалость. — Я хотела сделать детям сюрприз. Драко, милый, проходи, чего ты застыл? Блондин делает шаг вперед, выходя из тени. Он не может смотреть ни на один предмет, кроме ее удивленного лица. На нем написаны сразу все эмоции, на что только может быть способна Грейнджер. Но самыми яркими были недоумение, испуг и счастье. В конечном итоге ее губы расплываются в широкой улыбке, и она уже предпринимает первую попытку сделать шаг вперед, чтобы скорее оказаться в его объятиях, но быстро останавливает себя, крепко сжимая кулачки. Нельзя. Это веселит Драко, и он тоже улыбается. — Добрый день, Корделия. Привет, Грейнджер, — парень незаметно подмигивает шатенке и теперь она даже не пытается скрывать свои эмоции. Даже глаза выдают ее настроение. Она словно кричит от радости, но рот при этом закрыт. Малфой старается скрыть, но внутри его тоже распирает от счастья и предвкушения, прижать ее к себе, вдохнуть запах привычных полевых цветов и яблок. — Привет, Драко, — нарочито, выделяя каждую букву произносит она и принимает победную позицию. Делает из этого какое-то соревнование и побеждает, осмеливаясь назвать парня по имени. — Блейз ждет нас в столовой, пойдемте, — гости, ведомые хозяйкой, плетутся в нужную сторону. Женщины выбиваются вперед, будто специально оставляя детей наедине. — Смею предположить, что ты рада меня видеть, — самоуверенно говорит парень и ухмыляется. — Смею предположить, что ты соскучился по мне, поэтому уговорил свою маму приехать сюда, — так же уверенно ответила она и вздернула носик, заведомо побеждая. Снова. Она всегда побеждает его, даже когда он старается. Драко был готов на это. Проигрывать из раза в раз. Ей. — По правде говоря, стоило ей услышать, что юная и замечательная мисс всезнайка приехала гостить к Корделии, так она сразу побежала собираться сюда, — утрированно, но правда. Это греет душу Гермионе, отчего она неловко улыбается. — Значит, я нравлюсь твоей маме. Славненько. — Может быть, — блондин пожимает плечами и как бы промежду прочем касается своими пальцами руки Грейнджер. Их костяшки на секунду зависают в таком положении. Все тело обдает зарядом тока, этого не хватает, Драко хочется больше. Он хочет обнять ее, поцеловать, снять всю эту чертову магловскую одежду и быть с ней все время мира, но пока удается только это кроткое прикосновение. — Драко? — пищит Блейз, вскакивая со стула и подбегая к другу. — Засранец, я думал, что приедет только миссис Малфой, — Забини оставляет несильный удар на плече друга, а потом заживляет нанесенное ранение крепкими объятиями. Видимо не только Драко и Гермиона скучали друг по другу… — Рассаживаетесь! — приказывает Корделия и все по щелчку пальцев оказываются на своих законных местах, будто всю жизнь именно в таком составе и обедали. Большую часть времени говорили только женщины. Они то и дело обсуждали какие-то свои светские моменты. Драко переговаривался с Блейзом, а мулат старался уделять время обоим друзьям сразу. Малфой продолжал играть в своей театральной постановке, где он никак не реагирует на присутствие Гермионы, хотя с каждым мгновением становится все сложнее игнорировать ее, когда она решает ответить на вопрос или какую-то фразу Забини. Голос шатенки творит с ним страшные вещи и все внутри становится невесомым, порхает по всему тело. Так желудок оказывается на месте легких, а сердце где-то в почках. Все верх дном. — Драко сказал мне, что мисс Грейнджер проведет каникулы у вас и я не смогла отказать себе в удовольствии наведаться в гости, — наконец-то признается миссис Малфой и улыбаясь смотрит на Грейнджер. Нарцисса ведет себя так свободно, и Драко сразу расплывается в странной улыбке вызванной гордостью. Он все еще сам не до конца принял тот факт, что маглорожденные волшебники и волшебницы стоят на одной ступени с чистокровными, что уж говорить о матери. Так что Малфой горд собой и ею за такую трансформацию. Война убила что-то в каждом, что-то хорошее и определенно что-то ужасное. — Я рада вас видеть, миссис Малфой, — снова повторяет Гермиона, отпивая сок из кубка. — Вы получили мои цветы? — аккуратно нарезая небольшой кусочек курицы, произносит женщина и с интересом смотрит на гриффиндорку. Повисает неловкое молчание, будто каждый не понимает, что здесь происходит. А по сути, так оно и есть. Блейз странно поглядывает на подругу, а его мать — на Циссу. Один только Драко глумливо поедает салат, прикрывая ухмылку салфеткой. — Конечно, спасибо вам. Забини по-прежнему сидел в недоумении, продолжая кормиться догадками о происходящем. Он на протяжении всего этого учебного года собирал информацию, выстраивал свои домыслы, чтобы наконец-то что-то понять и теперь все становилось еще более запутанным. — Корделия, я тебе еще не говорила, — Нарцисса быстро отпила вино из своего кубка и от желания скорее рассказать новости подруге, опрокинула пару капель красного себе на юбку. — Недавно Астория приняла помолвочное украшение, — пропела женщина, хлопая в ладоши, как настоящий ребенок. Драко редко замечал за мамой такое яркое проявление эмоций. В то время, пока Волдеморт жил в их поместье, она была серее тучи, совсем без каких-либо эмоций — сухая и пустая. А тут, смеется, улыбается, от радости покрывается румянцем и просто грешно разрушить этот момент. Разбить как ту чертову вазу в детстве. — И когда уже свадьба? — отвечает Корделия, так же весело и позитивно. Но вот счастье матери с одной стороны, а с другой сидит Грейнджер, ее яркие красные щеки иссыхают, словно увядают и все надежды, что Драко разобрался со всем этим, утекают. Сложно делать выбор, снова разрываться на несколько частей… — Как только Драко закончит Хогвартс, — Гермиона в шоке смотрит на Малфоя, задавая немой вопрос. Что здесь происходит? Блондин отводит взгляд, дескать ПОТОМ. Потом или лучше уж никогда. Можно остановить время, в тот момент, когда они на секунду переплели пальцы, тогда все было правильно и просто. — Так вот почему вы спрашивали, общается Драко с Асторией или нет, — говорит Гермиона, точно зная ответ на этот вопрос. Умнейшая ведьма своего поколения просчитывает все до последних шагов, делает это, чтобы парень обратил на нее внимание. — Да, у нас с Гринграссами договоренность, — гордо произносит Нарцисса, проводя палочкой по юбке и убирая пятна от вина. — Звучит прекрасно, — запинаясь, говорит она на вдохе и быстро торопится протереть рот, чтобы покинуть стол. — Прошу меня извинить, я, кажется, забыла выпить отвар. Мне нужно отойти. Она бежит прочь. Хочет скрыться от всех и даже не думает о том, как это глупо выглядит со стороны. Драко отсчитывает ровно шестьдесят счетов, чтобы выбежать из-за стола за ней. Снова бежать за ней, как тогда, когда она упала в обморок от переизбытка темной магии. Как тогда, когда узнала, что Астория должна стать будущей миссис Малфой. Как часто в своих снах. Всегда. Эта минута длится вечность. Смех матери и продолжение темы женитьбы никак не ускоряют процесс. Он просто вскакивает, кидает что-то вроде «скоро буду» и идет куда-то за приделы столовой. Не имеет ни малейшего понятия, где она может находиться, куда вообще могла пойти. В Хогвартсе все было бы проще, в десятки раз. Она бы направилась к себе в комнату в башне старост или в библиотеку. Хоть все и считали школу своим вторым домом, было не так много мест, что можно было считать комфортными, где можно было просто побыть наедине, когда хочется кричать во все горло плакать изо всех сил. — Ты еще не говорил с ней? — за спиной послышался тихий, но уверенный голос. Драко резко обернулся и увидел печальное лицо. От былой легкости ничегошеньки не осталось, все было плохо. Гермиона уже знала ответ, но не готова была его принять. — Нет, когда? Я договаривался насчет приезда сюда, чтобы увидеться! — громче положенного говорит он, вскидывает руки в разные стороны, будто бы пытается докричаться до нее, чтобы она поняла всю суть его безвыходного положения. Он взаперти своих обещаний и долгов, что не желает выполнять. — Ты должен был поговорить сразу! Ты обещал мне, — обнимая саму себя руками, цедит Гермиона. Чувствует вину за лишнее наседание на блондина, но знает, что устала от непонимания и подвешенного состояния. От того, что происходит вокруг. — Я обещал, и я выполню свое обещание! — Драко предпринимает попытку подойти ближе и дотронуться до нее. Наконец-то они остались наедине и можно обнять, но она пятится назад, смотрит на него с обидой и даже злостью. — Я уже не верю тебе Малфой. Ты… Не уверена, что ты сможешь дать отпор своей матери и отцу. Понимаю, что это сложно и не хочу стоять на этом пути. Я думаю, что нам стоит закончить, — последние слова она говорит практически шепотом. Знает, что торопится, но готова обрубить все на своем пути, лишь бы облегчить боль. Оборвать последнюю связь и намек на будущее. — Что ты несешь?! — Закончить что? — сторонний третий голос взрывает все вокруг, и парочка оборачивается на него очень резко, чуть было не сворачивая шеи. Горькая слезинка медленно скатывается по щеке девушки, и она борется с собой, чтобы не всхлипнуть. — Блейз, уйди, — шипит Малфой и указывает рукой на дверь. — Нет, Блейз, можешь не уходить, потому что уйду я. К себе в комнату. На этом снова ставим точку и на этот раз последнюю, Малфой. — Грейнджер, остановись же. Остановись, твою мать. Грейнджер! — кричит, позволяет себе эту вольность и плевать, насколько глупо выглядит в глазах друга. Блейз уже давно все понял, это было не сложно. Забини всегда щелкал задачки такого характера. Мулат тихо подошел к другу и положил руку на плечо. Сейчас блондин казался хрупким и его могло разбить окончательно даже такое легкое действие, так что Блейз делает это медленно и аккуратно. Он чувствует, что глубоко внутри Драко разрывается на части и хочет хоть на толику унять эту боль. — Между мной и Грейнджер кое-что есть, — шепчет блондин и медленно поворачивается к другу лицом, чтобы тот увидел в серых глазах решимость. Он наконец-то готов рассказать. Вместе они уходят в сторону веранды, чтобы покурить. Сейчас это нужно. Хочется. Драко достает упаковку, пока они тихо идут, а Блейз выуживает из своего кармана палочку, чтобы прикурить. За последние два года они делают это только в такие мгновения, когда кажется, что хуже уже быть не может. — Что такое, друг? — проходя на улицу, спрашивает Забини и смотрит на то, как Малфой долго и натужно затягивается. Смотреть на это как-то грустно и тяжело. Раньше, когда они курили вместе, это всегда было весело. Они сбегали с уроков и бурно что-то обсуждали, передавая одну по кругу. Все было иначе, словно в прошлой жизни. — Я не знаю, что это, но мы сблизились, — каждое слово дается с трудом, и Драко практически давится последними буквами, но все же озвучивает их, радуется, что наконец-то смог признаться в этом перед другом. Лучшим другом. — Ты… — неловко начал Блейз, принимая из рук блондина сигарету. — Она мне… — Нравится? — Я… — Влюблен? — Блейз, ты все знаешь лучше? Может тогда поможешь решить проблему? — остаются считанные секунды до взрыва, но Малфой выдыхает и принимает тот факт, что похоже все упомянутое правда. Нравится? Влюблен? Пропал! — Поговори с Нарциссой. Для Блейза ситуация кажется простой, решаемой, легкой, но Драко знает больше, это так глубоко в нем. — Ты видел, как она светится, когда говорит о нашей свадьбе с Асторией? Я не могу просто так все перечеркнуть. — Если ты дорожишь Гермионой, то сможешь, — блондин качает головой и выкидывает окурок, делая последнюю затяжку перед тем, как осознать страшное. — Она меня не простит просто так. — Дай ей время.