ЗВЕЗДА ШОУ "ИМПРОВИЗАЦИЯ" НА ТНТ РАЗБИЛСЯ В ДТП
АКТЕР ПОПУЛЯРНОГО ШОУ ТЕЛЕКАНАЛА ТНТ ПОПАЛ В АВАРИЮ НА ТРАССЕ В ПИТЕРЕ
ЗВЕЗДА РАЗВЛЕКАТЕЛЬНОГО ТЕЛЕКАНАЛА ПОСТРАДАЛ В АВТОАВАРИИ В РЕЗУЛЬТАТЕ ЛОБОВОГО СТОЛКНОВЕНИЯ
Антон с остервенением отбросил телефон в сторону и шумно выпустил носом воздух, закрыв лицо ладонями. Подобного рода заголовки попадались ему на глаза почти через каждую новость, и Шастун в который удивился оперативности желтушников. С момента аварии даже полноценный день не прошел, а новостную ленту уже невозможно читать, не натыкаясь на разрывающее душу происшествие. Антон так и не нашел в себе силы покинуть пределы больницы, хотя эти идеально белые кафельные стены тяжким грузом давили на плечи, заставляя подгибать колени до самого пола. Как бы Дима не уговаривал друга поехать с ним домой и попробовать поспать хотя бы пару часов, чтобы дать вымотанному до предела организму отдохнуть, Антон принципиально мотал головой из стороны в сторону, напрочь отказываясь расставаться с насиженным им жестким креслом посреди коридора. Ему казалось, что едва он только осмелится выйти из теплого, пахнущего лекарствами здания, то обязательно случится что-то, что окончательно разорвет его ноющее сердце на мелкие лоскуты и затопчет их в грязь. Сережа на удивление позицию Антона остаться в больнице разделил, а Дима попросту не мог оставить друзей переживать общую беду вдвоем и остался сидеть вместе с ними. Ближе к семи часам утра в больницу вбежали Стас и Оксана. - Какого черта я узнаю обо всем из ебучей прессы? - злился Шеминов, принявшись махать перед лицами ребят телефоном. - Меня такая паника накрыла, я за это утро раз десять от жизни охуел. Арс абонент не абонент, до вас тоже хрен дозвонишься. Благо, Оксана нашла нужную больницу. - Стас, без обид, но вот ваще не до звонков было, - устало выдохнул Дима, массируя виски указательным и средним пальцами. - Мы тоже, знаешь, не на курорте время проводили. Я сединой покрылся лет на двадцать раньше, - процедил Матвиенко, бросая в Стаса свирепый взгляд. - Угомонитесь ради бога, нашли место отношения выяснять, - сурово произнесла Оксана и осторожно подсела к Антону, который во время их словесной потасовки не проронил и слова, а по цвету лица сливался со стенами больницы. Она молчаливо сжала его ладонь, понимая, что с расспросами о его состоянии лучше не лезть, так как девушка была на миллиарды процентов уверена, что внутри Шастун чувствовал себя точно также, как выглядел снаружи - разбитым и усталым. - Кто-нибудь скажет, что конкретно произошло? Матвиенко зябко передернул плечами, всем своим видом показывая, что повторять историю с аварией просто не в состоянии, потому что больше не хочет теребить свежую рану, и на помощь ему пришел понимающий Димка, поддерживающе сжимающий плечо друга. Сережа окинул его полным благодарности взглядом и опустил голову вниз, устремляя все свое внимание на блики от света ламп на глянцевой поверхности кафельных плит. Дима кратко пересказал им то, что поведал Сережа несколькими часами ранее, а потом и слова врача. Антон предпочел на это время отключить сознание, не желая больше слышать о том в каком состоянии сейчас пребывал Арс. Еще одного раза изрезанное полотно его души больше не выдержит и хрупкая ткань разорвется окончательно. Оксана слушала с распахнутыми от ужаса глазами, приложив ладошку ко рту. На ее щеках появились дорожки от слез. - Известно, что со вторым водилой? - нахмурился Стас. Ребята переглянулись, понимая, что о жизни виновника ДТП даже не задумывались. Им было откровенно начхать на то, что стало с водителем злосчастного седана, потому что все их мысли занимал лучший друг, что сейчас отчаянно боролся за каждое биение сердца. Антон сделал слабую попытку задуматься о том, насколько это правильно с их стороны, но тут же откинул эти мысли в мусорную корзину, потому что ему действительно было насрать на второго водителя. И пусть за это черти уже прокладывают ему дорогу в ад. Глубоко фиолетово как-то. Все, что сейчас имело значение - это Арсений. Оксана дрожащими руками вытащила из сумочки телефон, сняла блокировку и вышла в сеть, открывая первую попавшуюся новостную ленту. Взгляд Антона наткнулся на статью с уже знакомым заголовком об аварии, на фото двух разбитых в хлам машин и мелкие строчки с содержанием статьи, которые Оксана принялась читать, шевеля лишь одними губами. - Пишут, что погиб на месте, - прошептала Оксана, но ребята ее услышали. Повисло напряженное молчание. Никто не решался нарушать его первым, лишь кидали красноречивые взгляды друг на друга, а воздухе витало ощущение неизвестности того, что будет дальше, которое при желании можно коснуться кончиками пальцев.***
- Как бы я хотел быть рядом, пацаны, - грустный голос Паши раздавался из динамика телефона Стаса, который поставил вызов на громкую связь, чтобы остальные ребята тоже могли его услышать. - Но у меня как назло съемки. - Мы все понимаем, Пашк, не волнуйся, - произнес Стас. - Все равно мы тут друг за другом паровозиком ходим, ибо нас не пускают в реанимацию. А домой уехать никто не может. Сразу как-то поганенько на душе становится. - Держите меня в курсе, ребят, ладно? А то со мной тоже скоро крыша попрощается. Нестройный хор из голосов, которые пытались попрощаться с Волей, и Стас сбрасывает вызов. Инстаграм-аккаунт их шоу обновляется новым постом, подтверждающим новость об Арсении, и комментарии взрываются тысячами сообщений от взволнованных, перепуганных фанатов. Следующим следует пост об отмене всех ближайших концертов и съемок, возврате билетов и прочей лабуде, которую Антон отказывается воспринимать за реальность. Ему до сих пор кажется, что все, что сейчас происходит - очень долгий, изнуряющий кошмарный сон. Он даже ущипнуть себя пытался несколько раз, но каждый раз только шипел от боли, оставаясь сидеть на прежнем месте в прежнем, уже до тошноты надоевшем больничном коридоре, в окружении таких же бледных, усталых и переживающих друзей. Желудок издал неприятный звук и Антон только сейчас понял, что с двух часов ночи до почти десяти часов утра не употреблял в пищу ничего, кроме до ужаса противного кофе из автомата на первом этаже госпиталя. Оксана внимательно на него посмотрела, а потом обратилась и ко всем остальным: - Вы хоть что-нибудь ели сегодня? - Не до еды как-то было, Окс, - вздохнул Сережа. - Да и кусок в горло не лезет до сих пор, - поддержал его Дима. - Антон? - Кофе считается? - Нифига подобного, - Оксана прекрасно понимала каждого из них, ибо утром не успела даже чаю выпить из-за звонка Стаса, а чуть позже мысли о еде вызывали в ней неприятные ощущения. Но без еды сил организма надолго не хватит, а девушка не хотела смотреть на увядающих с каждой секундой друзей. Особенно на Антона, который за последние три часа даже с места не сдвинулся, буравя тяжелым взглядом потухших зеленых глаз стенку напротив. - Вы как хотите, а я сейчас же спускаюсь в буфет и покупаю вам перекус, - строго произнесла Суркова, поднимаясь с места. Антон с большим нежеланием смотрел на всунутый ему в руки кусочек пирога. В горле встал ком и он отложил предмет кулинарии в сторону, игнорируя свирепый взгляд Оксаны, и отвернулся в сторону. - Антон... - начала Оксана, но парень ее опередил. - Я не хочу, отстань ради бога. - Арс не хотел бы... - Арса сейчас здесь нет, Оксана! - Антон резко подскочил с места, смотря, как пугливо сжалась девушка. - Благодаря ебучему седану, никто из нас не узнает, чего он хотел бы сейчас! Его гневный голос эхом отскакивал от стен больницы, врезаясь острыми кинжалами в тяжелую поверхность атмосферы. На него оглядывались люди, медсестра со стойки обеспокоенно следила за загнанно дышащим парнем, наверное, прокручивая в голове вариант вколоть юноше сильное успокоительное, но Антону было плевать. В помещении с каждой секундой становилось до невозможности тесно находиться, хотелось выбежать отсюда, расправить уставшие от давления плечи, набрать в легкие свежего воздуха и заорать во все горло, лишь бы только избавиться от этих ебаных чувств внутри себя. Потому что если вовремя не сбросить эту ношу, то она вцепится ядовитыми, острыми когтями еще глубже, разрывая всевозможные, уже нанесенные до этого раны. - Какого черта вас приспичило ехать к этому гребаному знакомому именно вчера? - Антон перестал контролировать поток мыслей и собственные эмоции, разворачиваясь к сидевшему позади него Матвиенко. Карие глаза шокировано расширились, но Антон уже не был способен остановиться, потому что устал сдерживать этот шторм внутри. - У вас была неделя впереди. Сраная неделя! Вы могли съездить к нему в любой другой из семи предоставленных дней, но вас хуй дернул ехать именно вчера! - Ты что сейчас пытаешься всю вину на меня перевалить? - Сережа медленно поднялся, не сводя сердитого взгляда с друга. - Шастун, а ты не охуел ли случаем? - Это ты заебал уже пытаться всем доказать, что вы с Арсом настолько охуенные друзья! - из его слов буквально сочился яд и едва скрываемая обида. - Не успели мы приехать в Питер, как тебе понадобилось куда-то его утаскивать и записывать об этом миллионы сторис. - А тебе, что завидно? - горько хмыкнул Матвиенко. - Завидно, что Арс со мной предпочел время провести в первый же вечер в родном городе? Антон захлебнулся воздухом. Его правая рука задрожала от желания со всей силы заехать по физиономии друга, но он пытался сдерживать этот порыв, понимая, что этим идиотским поступком ничего не изменит и только усугубит ситуацию, вдобавок его за это могут выгнать вон из больницы. В голове невольно всплыли слова Арсения о том, что споры лучше решать словами, чем мордобоем. Бархатный голос Попова потушил вспыхнувшее пламенем сознание Антона, и парень закрыл глаза, представляя океан голубых глаз. - Если бы не ты и твое желание кому-то что-то доказать, он бы вчера не сел за руль, - холодно произнес Антон, медленно открывая налившиеся свинцом усталости веки. Карие глаза друга часто заморгали. - Ни ты, ни он. Никто из вас. Шастун оставил Сережу с его мыслями наедине и поспешил выбежать на улицу. Приятный ветер ласкал лицо, охлаждая горящие щеки, забирался под толстую ткань толстовки, невесомо касаясь кожи под ней. Его оглушил шум жизни города, потому что слух успел отвыкнуть от таких громких и частых звуков, привыкнув к размеренной тишине больницы. Нос защипало от потока свежего воздуха, выветривая из обоняния въевшийся запах медикаментов. Как бы он сейчас хотел оказаться в кольце сильных рук Арсения. Сколько раз он представлял этот момент, когда смог бы уткнуться в теплую шею, вдохнуть запах парфюма и кожи, и на мгновение отключиться от всех проблем, слушая чужое сердцебиение. Именно поэтому на каждом мероприятии или съемках, когда Попов в порыве радости решался прижать парнишку к себе, Антон закрывал глаза, наслаждаясь долгожданным ощущением некоего уюта, не решаясь отпускать мужчину, но Арсений разрывал контакт первым, заставляя сердце Антона ухать куда-то в самый низ. - Ты только открой глаза, пожалуйста, - прошептал Антон, закрыв глаза. - Не вздумай оставлять меня здесь одного, Попов. Я загнусь без тебя к чертям. Он не знал сколько времени прошло, пока кто-то не тронул его за плечо. Парень вздрогнул и обернулся, натыкаясь на взгляд Димы. Он не был осуждающим или презрительным, и Антон почувствовал некоторого рода облегчение, за которым змейкой вползало чувство вины перед Сережей. - Серый ведь и правда не виноват, Дим, - нарушил молчание Антон, переводя взгляд обратно на огороженную территорию больницы, в которой гуляли пациенты с приехавшими навестить их родными или друзьями. - Но мне так паршиво сейчас и я так устал сдерживаться. Дима молчаливо гладил его по спине между лопатками, давая возможность выговориться, выпустить из себя все разъедающие изнутри мысли. То, о чем он думал уже на протяжении долгого времени, на глазах подтверждалось поведением и чувствами Антона, который отреагировал на новость об аварии острее всех них вместе взятых. И если Сережа не хотел уезжать из больницы из-за чувства вины перед другом и самим собой, то Антона здесь держало нечто иное. - Мне страшно, Дим, - прошептал Антон дрожащим голосом. - Мне пиздец как страшно за него. И я понимаю, что вы считаете меня королевой драмы, потому что я не единственный, кто за него волнуется, но тут все иначе. Просто он для меня...он... - Шастун неуверенно замялся, не решаясь продолжать дальше свою речь. - Ты его любишь, - подсказал ему Дима и Антон дернулся, резко разворачиваясь к мужчине лицом. Зеленые глаза расширились от ужаса и Дима не сдержал кривой усмешки. - Не удивляйся, я не первый, кто об этом догадался. - Д-давно? - Я почти с первого выпуска, другие по мере выхода эфиров. - И что ты...об этом думаешь? - Антон опустил голову вниз, принявшись разглядывать камешек, мирно лежащий на асфальтной дорожке. - Я думаю, что это прекрасно, - улыбнулся Дима, кладя ладонь на плечо друга. Антон вскинул голову. - И это явно взаимно. Антон почувствовал, как твердая земля начинает медленно уходить из-под его ног, а сердце отбивать бешеный ритм. - Но это невозможно, - замотал головой Антон, отказываясь верить в правдивость слов Димы. - Он столько раз показывал, что ему это неприятно. На съемках меня еле касается, в глаза не смотрит. - Щас бы верить профессиональному актеру, - вздохнул Дима. - Может, он тебя и старается, как можно меньше касаться, то только потому что думает, что это тебе неприятно. А в глаза не смотрит, потому что боится того, что ты в них можешь увидеть. А именно влюбленность, Тох. Да между вами такое напряжение, что уже даже Пашка на вас косо смотрит, потому что его это напряжение задело однажды. Хотя он вон где сидит со своей тумбой, спизженной втихаря у Маслякова. Антон почувствовал, как его онемевших губ касается улыбка. Искренняя, теплая улыбка. Впервые за эти чертовы часы, проведенные в больнице. В израненной душе едва-едва начинает распускаться цветок надежды, и Шастун закрывает лицо руками. - Он ведь придет в себя? - Антон смотрел на него с мольбой в больших зеленых глазах и у Димы сжалось сердце. Он обращался к нему, как к последней инстанции, и Позов просто не мог подвести своего лучшего друга. - Скажи, что придет, Дим. - Конечно, придет, Тош. Обязательно придет. Даже не смей сомневаться в нашем балбесе. Он будет бороться за жизнь и вернется из этого боя победителем.