Пожалуйста, небо, не надо больнее Я жить без него - не могу, не умею
Шастун коротко выпустил носом воздух. Он ведь действительно не сможет без этого ясного взгляда голубых глаз, что так проникновенно и порой изучающе смотрят в зелень его собственных. Он не умеет существовать в мире, где больше нет такого человека, как Арсений. Уютного, доброго, мягкого и такого...любимого.Хочу в это сердце ворваться с разбега
Он увяз в Арсении по самую макушку, да так, что выпутаться из этих крепких сетей уже не был способен. Да и пытался ли он вообще выбраться оттуда? Даже наоборот, он падал в эту пропасть все ниже и ниже, но так и не долетал до дна, продолжая чувствовать под собой лишь невесомость и поток обжигающего воздуха. Антон заставил себя свыкнуться с мыслью, что его падение оказалось одиночным. С болью, разочарованием, но заставил. Буквально тыкнул себя в реальность лицом, словно хозяин нашкодившего котенка, и все, что ему оставалось делать - это довольствоваться общением, дружбой и совместной работой с человеком, которому Антон выбрал отдать сердце. Пусть даже этот человек не принял врученный ему трофей. Но после недавних слов Димы, в душе Антона вспыхнул слабый огонек надежды на взаимность. И все, чего сейчас хотел Антон, это чтобы его любимый человек открыл свои чистые глаза, пошел на поправку, и тогда Антон унес бы его из здания этой гребаной больницы на собственных руках.Пожалуйста, небо... Пожалуйста, небо...
Едва он позволил своим глазам закрыться, не в силах больше бороться с накатывающей дремотой, как Оксана ощутимо ткнула его в бок с негромким: "Приехали, Антош." Оксана приветственно впустила Антона внутрь уютной квартирки, в которой жила во времена их тура по Питеру или обычного времяпровождения в свободные от Импровизации дни. Антона окутало приятное тепло и парень повел линией плеч, согревая одеревеневшие мышцы. Внимание Антона привлекла рамка с фотографией, стоявшая на тумбочке в прихожей и парень взял ее в руки, улыбаясь изображенным на ним ребятам. Они сделали это фото во время самого первого сольного концерта Импровизации для зрительского зала Петербурга, после того как их шоу прочно освоилось в вещательной сетке ТНТ. Взгляд зацепился за широко улыбающегося Арсения, привалившегося к плечу Антона, и парень почувствовал как болезненно сжалось сердце. Он поспешил убрать фото подальше от глаз и со стуком поставил деревянную рамку на поверхность тумбы. Заметившая это Оксана предпочла оставить все без внимания. - Дай я тебя покормлю хоть, - произнесла Оксана, подходя к другу со спины. - Я не хочу, - попытался возразить Шастун, но маленькая ручка Оксаны уже тащила его в сторону светлой и просторной кухни, и Антон не стал сопротивляться. Девушка усадила его за барную стойку и распахнула холодильник, выуживая оттуда пластиковый контейнер, накрытый синей крышечкой. Открыв его с характерным хлопком, Суркова вывалила в тарелку нечто, похожее на овощное рагу, и засунула его в микроволновку. Щелкнула кнопка электрочайника, забренчали стаканы. Квартира наполнилась звуками жизни. Антон закрыл глаза, опуская голову на сложенные ладони. Его начинало откровенно рубить. Организм постепенно сдавался во власть Морфея, хотя маленькая часть мозга все еще пыталась упираться из-за липучего страха за Арсения. - Отставить спать! - Оксана хлопнула по столешнице ладонью и Антон подскочил на месте. - Сначала ты должен поесть, ибо на тебя смотреть больно становится. Не изматывай себя до такой степени, Арс это не оценит. Антон предпочел промолчать. Оксана поставила перед ним тарелку с разогретой едой и кружку с ромашковым чаем, запах которых резко ударил по раздраженному обонянию Антона. Рагу было вкусным, но Антон не мог заставить себя полноценно поесть. Желудок принципиально отказывался от нормальной еды, а горло сдавливало спазмом. Чтобы не получить от Оксаны лишний раз порцию нотаций, Шастун затолкал в себя несколько ложек, с деловым видом отставил тарелку в сторону и пододвинул к себе кружку с чаем. Ароматная горячая жидкость без проблем спустилась по пищеводу, даря организму расслабление. Оксана проводила его в гостиную, уложила на мягкий диван, выдала подушку и заботливо накрыла пледом. - Он придет в себя, вот увидишь, - прошептала Оксана, целуя парня в висок. Антон ее шепота не услышал, так как отрубился сразу же, едва коснувшись щекой подушки.***
Антон проснулся спустя почти пять часов, замечая, что некогда светлая гостиная теперь погрузилась в белесый полумрак. Парень потянулся, выпутался из-под пледа, опутавшего длинные ноги, и встал с дивана, размяв чуть затекшую шею. Он подошел к окну и отдернул тонкую занавеску в сторону, натыкаясь взглядом на проливной дождь. Небо окутали грязно-молочные облака, тяжело нависая над расстелившимся под ними городом. Крупные капли шумно барабанили по окнам и медленно стекали вниз по стеклянной поверхности, оставляя за собой тоненький, длинный след. Поток машин заметно поредел, люди же предпочли спрятаться в своих уютных домах. Антон широко зевнул и отошел от окна, прекращая гипнотизировать глазами сырость Петербурга. Он похлопал по карманам, вспомнив про телефон, но когда его там не нашлось, принялся обшаривать глазами комнату. Устройство нашлось на комоде возле дивана где он спал. Упав обратно на диван, он снял блокировку. Огромный циферблат на дисплее показывал 23:35. Шастун невольно присвистнул. Питер накрыла белая ночь. От того-то улицы накрывало такое несвойственное разгару дня молочного оттенка освещение, а кое-где даже виднелись точечки включенных дорожных фонарей. Пропущенных на его счастье не оказалось. Сплошные уведомления из соцсетей и сообщения от друзей в Ватсапе. - Проснулся? Антон поднял голову. На пороге комнаты стояла сонная Оксана. Темные волосы собраны в небрежный пучок, который разлохматился во время сна и теперь прядки волос смешно торчали во все стороны. Она потирала руками глаза, время от времени зевая. - Как видишь, - пожал плечами Шастун. - Погода огонь, конечно, - пробурчала она, падая на диван рядом с Антоном. Девушка вновь зевнула и опустила голову на плечо парня. - Еще эти чертовы белые ночи, чтоб их. Светло, как днем, хрен поспишь. - Под мое настроение погодка подстроилась наконец-то, - горько усмехнулся Антон. - А то все солнце, да солнце. Аж бесит. - То-о-ош, - протянула Оксана, обхватывая предплечье парня ладошками. - Ладно, проехали, - махнул свободной рукой Антон. Оксана погладила Антона по руке, давая ему знать, что она рядом и все обязательно образуется. Не сейчас, не сразу, но образуется.***
- Как он? Что с ним? - Антон с разбегу буквально влетел в стойку медсестры. Полчаса назад на его телефон раздался звонок от все той же медсестры с сообщением, что показатели жизнеспособности Арсения заметно понизились. Давление, удары сердца, сбой в дыхании, хотя дышал Арсений с помощью аппарата ИВЛ. Едва Антон сумел сообразить, о чем ему только что сказали, он пулей выбежал в коридор и принялся шумно собираться, уронив при этом какую-то глупую статуэтку кошки, что стояла в коридоре квартиры Оксаны. Девушка не на шутку перепугалась, попыталась выяснить, что происходит, но Шастун девушку не слышал. В голове набатом звучали слова медсестры, а сердце разрывалось на части. Руки дрожали, он едва смог нацепить на себя толстовку и застегнуть молнию на ней. Рыкнув на шнуровку кед, он небрежно засунул веревочки за язычок обуви и выпрямился. Оксана преградила ему путь из квартиры. - Выпусти меня, - прохрипел Антон, сжимая и разжимая ладони. - Ты никуда отсюда не выйдешь, пока не скажешь, что случилось, - строго произнесла она. - Оксана, на это нет времени... Но подруга продолжала смотреть на него суровым взглядом, стойко вцепившись в ручку двери позади обеими руками. Антон сдался. - Арс…Арсу стало хуже...Мне только что позвонили из больницы... - Антон запнулся, не в силах продолжать дальше, но Оксана уже даже не слушала. Она схватила с вешалки куртку, наскоро обулась, и зазвенела ключами, распахивая входную дверь. - Антон! - крикнула она, когда заметила, что парень, как замороженный стоит посреди прихожей. Шастун вздрогнул и выбежал вслед за подругой. - Пока вы ехали, врачам удалось восстановить состояние вашего друга, - произнесла медсестра, которую судя по бейджику на груди звали Леной. - Не волнуйтесь, сейчас его состояние стабильное, хоть и по-прежнему тяжелое. - Я же сказал, что нельзя было никуда уезжать, - зло выдохнул Антон, хлопнув по столешнице ладонью. - Это здесь совершенно не причем, - ответила ему Оксана, сжав пальцами ткань толстовки друга. Антон кинул на девушку короткий взгляд из-под опущенных ресниц, но предпочел промолчать, не желая ссориться еще и с Сурковой. Острое желание увидеть Арсения вонзилось в Антона клыками, никак не желая отпускать. Ему хотелось ощутить под ладонью биение сердца Арсения, чтобы он лично мог убедиться в том, что любимый все еще жив. Особенно сейчас, когда сердце Антона чуть не остановилось от страха за его жизнь. Мышцы сводило судорогой, ему хотелось прикоснуться к Арсению даже невесомо, кончиками пальцев, лишь бы почувствовать исходящее от его кожи тепло. Шастун поднял голову и умоляющим взглядом посмотрел в глаза медсестры Лены, с содроганием понимая, что они были...голубыми. - Можно его увидеть? Пожалуйста, - тонкие пальцы Антона вцепились в столешницу несчастной стойки, - я не вывожу больше здесь сидеть и ждать хрен пойми чего. - Я все понимаю, правда, - сочувственно выдохнула Лена, опуская взгляд. - Но если я нарушу правила, попадет и мне, и вам. Вас попросту могут больше не подпустить к нему. - Пусть так, - кивнул головой Шастун. Он был согласен на любые последствия, только бы его пустили к Арсению именно сейчас, а не днями позже. - Я возьму всю вину на себя, можете меня выгнать потом отсюда ко всем чертям. Я просто хочу его увидеть...Пожалуйста...Прошу вас... Оксана шмыгнула носом, продолжая держать Антона за ткань толстовки на спине, и внимательно следила за Леной, которая в свою очередь смотрела на Антона своими большими голубыми глазами. До чего же они напоминали глаза Арсения...Оксана и представить не могла, что должно быть ощущает сейчас Шастун, глядя в эти океаны, спрятанные за тонкими стеклами очков. Но парень упрямо не отводил от девушки взгляд, ожидая, что же та решит. Уловит ли она это отчаяние на его исхудалом, уставшем лице. Наконец, она обреченно вздохнула. - Ладно, пойдемте. Антон подорвался с места и поспешил вслед за Леной, на полпути разворачиваясь к оставшейся стоять возле стойки Оксане. Девушка ободряюще улыбнулась ему, смахнула с щеки слезинку и замахала рукой, призывая догонять Лену. Антон благодарно кивнул и пошел вперед. Лена выдала ему халат, шапочку, бахилы и повела к лестнице. Вскоре они поднялись на третий этаж, где над высоким арочным проходом с тяжелыми дверьми, висела огромная белая таблица с крупными черными буквами РЕАНИМАЦИОННОЕ ОТДЕЛЕНИЕ, и сердце Антона с грохотом рухнуло куда-то в область пяток. Его взору предстал длинный коридор с однотипными двустворчатыми дверьми по нескольку штук с каждой стороны. От переизбытка белых оттенков у Антона зарезало в глазах: белые стены; белые двери; белый кафельный пол, в котором отражался свет ламп на потолке. Теперь Антон был на сто процентов уверен, что самым ненавистным цветом для него будет белый. Они прошли половину коридора, когда Лена остановилась. Антон поднял голову и увидел перед собой белоснежную дверь с выбитыми на ней цифрами 123. - Подождите здесь, - она приоткрыла дверь, просунула голову в образовавшуюся щель между косяком и дверью, и выглянула обратно. - Никого. Проходите. Антон несмело сделал шаг вперед, чувствуя, как его окутывает мелкая дрожь, а ладони покрылись испариной. Он сжал и разжал кулаки, глубоко вздохнул и вошел в распахнутую перед ним дверь. В палате было на порядок светлее, обильно пахло антисептиками, спиртом и еще кучей чего-то непонятного. - Пять минут, не больше, пожалуйста, - прошептала Лена, осторожно закрывая за собой дверь. Неуютную тишину палаты нарушал размеренный писк огромного количества оборудования для поддержания жизни пациента и шуршание аппарата ИВЛ. Парень обвел глазами многочисленные провода и шнуры, которые исходили от неподвижно лежащего на высокой кровати Арсения. Задержал взгляд на небольшом экранчике, где зигзагом отражался пульс, на поднимающемся вверх-вниз мехе* со смесью газов, подающего спасительный кислород в легкие. И, наконец, взгляд встретился с Арсением. Он не узнавал в этом бледном, худом и переломанном теле, и намека на Попова. Перед ним лежал незнакомец, больше напоминавший высохшую мумию. Антон громко сглотнул, первые секунды побоявшись подходить к Арсу близко, но тут же вспомнил об утекающих драгоценных пяти минутах и сделал пару шагов вперед, сокращая расстояние между ними. Дышать стало невыносимо тяжело. В палате было тепло, но по телу Шастуна пробежал неприятный холодок, забравшийся в подкорки души. Лицо Арсения было скрыто силиконовой дыхательной маской, глаза плотно сомкнуты, от чего длинные ресницы бросали на кожу едва заметные тени. Мерно вздымающаяся грудь перебинтована в несколько слоев бинтов, все остальное было скрыто тонким, белоснежным одеялом, и Антон даже представить боялся, что скрывается за этой материей. Провода. Повсюду и отовсюду ведут дорожки из проводов от аппаратов и приборов, фиксирующих каждое сердцебиение и искусственно сделанный вздох. Мужчина был настолько ослаблен, что у организма не хватало сил на такую, казалось бы, простую вещь, как вздох и выдох. Мы делаем это каждую секунду совершенно не задумываясь, а сейчас перед ним лежал человек, который боролся за возможность делать это без внешней помощи. И от этой мысли Антону хотелось сжаться в комок. - Привет... - едва слышно прошептал Антон. Ответом ему послужила шелестящая тишина. - Не знаю слышишь ли ты меня сейчас. Я много раз видел подобное в сопливых драматических сериалах, но ведь на самом деле никто не знает работает ли вся эта фигня с разговорами, - горькая усмешка вылетает с его губ и Шастун замолкает. Антон вернул взгляд на лицо Арсения и вновь сделал шаг вперед, поднимая дрожащую руку. Он знал, что Арсений жив, что его сердце бьется и он дышит, пусть и не сам. Но только характерные удары под ладонью могли окончательно убедить Антона, что половина его души еще находится рядом со второй половиной. Широкая ладонь Шастуна с максимальной осторожностью легла на грудь Арсения. Он до ужаса боялся задеть или сбить один из этих миллиардов проводов, поэтому стоял не шелохнувшись и даже, кажется, задержав дыхание. Тук-тук-тук. Из-за толстого слоя бинтов ощущение чуть смазалось, но Антон все-равно почувствовал спасительные для него удары. - Возвращайся к нам скорее, пожалуйста, - зашептал Антон, мягко отнимая руку и, кладя ее поверх прохладных пальцев Арсения. - Возвращайся ко мне, Арс. Я так скучаю по тебе. И снова угнетающая тишина, давящая на слух. - Антон? - раздался внезапно тоненький голос и Шастун чуть не подпрыгнул на месте. Он развернулся, встречаясь взглядом с заглядывающей в палату Леной. - Пять минут прошли. Вам нужно срочно покинуть палату.