Вдохни меня

пять дней спустя       Вечером Лена проводила Антона до все того же реанимационного отделения, где Арсения держали до той поры, пока врачи окончательно не удостоверятся в том, что организм Попова исцелился. Парень замер перед палатой, держа чуть дрожащую руку на круглой ручке, и пялился в одну точку, боясь провернуть ее и открыть заветную дверь. Тело опутали прочные оковы из страха, лишая всякой возможности двигаться, а грудь сдавливал непонятный огненный спазм, от чего дыхание вырывалось с едва различимым хрипом. Антону не было настолько страшно заходить туда даже тогда, когда Арсений был в коме, а теперь он мялся перед дверью, подобно юной и неуверенной в себе школьнице перед кабинетом грозного директора. - Ты чего? - тронула его за плечо Лена, когда заметила, что Шастун напрягся, как натянутая струна. - Мне страшно, Лен, - вырвался из него отчаянный шепот. Он посмотрел на Лену, словно хотел найти в этих голубых глазах ответы на все свои вопросы. - Веди себя, как обычно, - зашептала она в ответ. - Убеди его, что проблема решаема. Что все еще можно исправить и вернуть в прежнее русло. Ты ведь веришь, что его еще можно поставить на ноги? Антон энергично закивал головой. - Ну вот и передай ему эту веру. Антон благодарно сжал ладонь девушки и, глубоко вздохнув, открыл дверь. Его встретила привычная тишина и взгляд голубых глаз, мерцающий в свете ламп. Антон сглотнул и прикрыл за собой дверь, нетвердой походкой добредя до стула. Колени подогнулись и Антон практически упал на него, скрипя пластиковыми ножками по кафелю. Арсений не издал и звука, просто следя за тем, как Антон тихонечко сидит возле него и теребит пальцами многочисленные кольца. Шастун продолжает хранить тяжелое молчание, попросту не зная с чего начать разговор. В голове полнейшая каша из мыслей и рассуждений, и Антон боится открыть рот, чтобы мозг не зачерпнул ложку непонятной смеси и не вывалил ее на поверхность в виде ненужных, сумбурных слов и звуков. - Как дела? - нарушил тишину низкий баритон и Антон чуть вздрогнул. - Охуенно, - пробубнил Шастун, вертя двумя пальцами кольцо на мизинце правой руки. - Как там ребята? Съемки не возобновили? Антон резко поднял взгляд, выстрелив в мужчину крайней степени возмущением. - Совсем что ли? Какие к херам съемки без тебя? Попов пожал плечами, но тут же сморщился от внезапно прострелившей тело боли. Антон дернулся вперед, но Арсений покачал головой, давая понять, что все в порядке. - Привыкайте, - выдохнул он. - К чему? - не понял Антон. - К съемкам без меня. А лучше вообще ищите нового четвертого участника. Шастун задохнулся. Он во все глаза смотрел на невозмутимого Арсения, который говорил об этом настолько обыденным тоном, словно разъяснялся за погоду за окном. Глаза мужчины теперь были обращены в потолок, по которому бегали искривленные тени веток деревьев. Они били по окну с хаотичными звуками, подгоняемые порывами холодного ветра и дождем, лившим сегодня с самого утра. - Ты... - у парня элементарно закончился словарный запас и он продолжил сверлить Попова взглядом, с силой сжимая ладони в кулаки. Он знает - Давно? - выдавил из себя Антон. - Что именно? - Попов повернул к нему голову, глядя прямо в зелень глаз напротив. - Знаешь обо всем, - ответил Шастун, сбегая от проницательного небесного взгляда к чуть бледным губам. - Несколько дней. Антон почувствовал, как его сердце с оглушительным треском крошится на мелкие осколки. Он смотрел на Арсения в упор, замечая как в голубых глазах меняют друг друга различные эмоции. В горле вдруг пересохло, мысли повыпрыгивали из головы, как бабочки из-под открытой ловушки. Просторная палата, словно сжалась в размерах, и теперь стены давили на Антона весом в несколько тонн, заставляя сгорбиться. Он знал, что этот момент обязательно наступит, но Антон и представить не мог, насколько больно он ударит под дых, вышибая из легких весь воздух. Тело свело судорогой, хотелось разбежаться и со всей силы врезаться прямо в бетонную стену, только чтобы заглушить ноющие в душе рубцы, которые вскрывали чужие гнилые когти. - Ты правда думал, что я не пойму, когда просил врачей врать мне? Антон съежился от его чуть обвинительного тона, опустив взгляд в пол. Это была максимально хуевая идея - умолять доктора молчать, но трусость перед правдой заметно перевешивала в поединке с рациональностью и Антон сделал все, чтобы столкнуть ход истории в самую бездну пропасти, хотя у него был шанс протянуть руку помощи. Арсений шумно выдохнул, так и не дождавшись ответа от Антона, и отвернулся, прикрыв глаза. Антону показалось, что они так и просидят в тишине все оставшиеся минуты, которые были отведены Леной, но тут рука Арсения переместилась на его собственное бедро. Сжатый кулак сначала несколько раз ударил по нему, а потом с силой сжал ткань одеяла. Да так, что и без того бледная рука, побелела еще больше. Грудь Арсения ускорила темп и теперь мужчина дышал отрывисто. - Арс? - парень испуганно привстал со стула, кладя руку на кровать мужчины. - Арс, тебе что больно? Но Попов его словно не слышал. Он продолжал сжимать несчастную тонкую ткань, шумно выпуская носом воздух. Шастун с уверенностью перебрался на краешек кровати и вцепился двумя руками в чужую ладонь, крепко обнимая ее. - Арсений, посмотри на меня, ради бога, - громко произнес Антон, пытаясь расцепить согнутые пальцы Арсения. Наконец, ему удалось поддеть их и не без труда выпрямить, чтобы тут же переплести со своими. - Пожалуйста, Арс. Взгляни на меня. Мужчина не сразу, но повернул голову в его сторону и открыл глаза. На них блестела пелена из непролитых слез и Антон непроизвольно сжался в комочек. Арсений всегда был для всех закрытой книгой. Не показывал лишних эмоций, не делился переживаниями, и прятал за высокой каменной стеной личную жизнь. Антона эти свойства непростого характера возлюбленного пугали и одновременно вызывали чувство восхищения. Но сейчас, когда перед лицом не мелькают глазницы множества камер, а из зрительского зала не доносятся восторженные крики, Арсений позволил себе немного приподнять плотную завесу и выпустить на сцену частичку души. И теперь Антон, как никто понимал, что любая каменная стена, даже самая крепкая, имеет свойство разрушаться или покрываться трещинами. Антон не заметил, как принялся оглаживать наружную сторону ладони Арсения подушечками пальцев второй руки. Он молчал, просто упиваясь небесным оттенком глаз, которые жадно бегали по его лицу, и дарил чувство поддержки, чувствуя как дрожит тело мужчины. - Я слышал тебя, - нарушил тишину шепот Арсения. - Перед тем, как очнуться, я слышал все, что ты говорил. Антон медленно опустил взгляд, принявшись рассматривать их сцепленные ладони. - Ты говорил это, чтобы я пришел в себя, я понимаю... - Да нихрена ты не понимаешь, - оборвал его фразу Антон, вставая с кровати и, подходя к окну. В палате вновь повисла тишина, нарушаемая лишь дыханием двух мужчин и шумом дождя за окном, постукивающим мокрыми касаниями по стеклу, словно просясь внутрь теплого помещения. Он стоял спиной к Арсению, бегая глазами по погружающемуся в сон Петербургу и тяжелым грозовым тучам, что закрыли собой полотно иссиня-черного небосвода, грозясь обрушить за собой раскаты грома. - Зачем я тебе теперь? - Антон обернулся к нему с широко открытыми глазами. - Особенно теперь. Жизнь свою гробить? Блять, Антон, тебе даже тридцати еще нет. У тебя жизнь только-только начинается: нарастающая с каждым днем популярность, друзья, тусовки, свобода, только успевай хвататься за протянутые возможности и получать от всего кайф. И тут на тебе - беспомощное, неходячее чудовище, которое даже в туалет самостоятельно сходить не сможет. Да нихрена оно больше не сможет! Разве, что растение пародировать. Антон слушал Арсения с открытым ртом. Ему до зуда в кулаке хотелось заехать Арсению по лицу, но он упрямо заставил себя стоять на прежнем месте, слушать весь этот словесный пиздец, и просто не зная куда себя деть от накатывающей с каждой секундой злости. - Заткнись пока не поздно, - закрыл глаза Антон. Он шумно выпустил носом воздух, сжал и разжал кулаки, пытаясь мысленно досчитать до десяти, и открыл глаза вновь. - Ради всего святого, Попов, завались, пока я не расхуярил эту палату к чертовой матери. Он вернулся обратно к кровати Арсения и сел на ее край, теперь без зазрения совести хватая ладонь Арсения в свою, и крепко сжал, переплетя чужие пальцы со своими. - Не тебе решать, как и на кого мне тратить собственную жизнь, - в его голосе сквозил холод. - Ты думаешь, что все, что мне сейчас нужно в мои неполные двадцать пять - это тусовки, слава и бабки горой? Тогда ты очень плохо меня знаешь, раз говоришь это с такой уверенностью. Да, я хочу получать от жизни кайф, но не в таком формате. Я хочу получать кайф от мысли, что человек, в которого я безбожно влюблен, любит меня в ответ. Я хочу получать кайф, зная, что этот же самый человек находится рядом со мной во время работы и после нее, а не уходит в закат, после того, как погаснут последние софиты. Я хочу получать кайф от понимания, что меня ждут дома. И я хочу ехать в этот дом с желанием и охотой, а не сравнивать это с восходом на эшафот. И я без зазрения совести готов променять любую из предложенных мне жизней на ту, в которой рядом будешь ты - беспомощное, неходячее чудовище. И где я буду твердо уверен, что это теперь мое чудовище. Арсений продолжал пристально смотреть на него даже тогда, когда Антон уже закончил говорить и теперь сидел абсолютно неподвижной куклой. Попов закрыл глаза и из его груди вырвался рваный выдох, растворившийся в пропитанном лекарствами воздухе. Антон наклонился вперед. - Я поставлю тебя на ноги, слышишь? Костьми лягу, в лепешку если надо расшибусь, но поставлю. И все, о чем я тебя прошу в ответ - это не сдаваться. Он поднял их сцепленные в замок ладони и прижал ко лбу, закрывая глаза. - Не сдавайся, Арс. Умоляю... - голос медленно опустился до шепота, и последнее слово Антон буквально выдохнул, чувствуя, как пальцы Арсения усиливают хватку.

***

      Едва Арсения перевели в обыкновенную палату, как галдящая толпа состоящая из Димы, Сережи, Оксаны, Стаса и Паши по видеосвязи, тут же атаковала покой ее пациентов. Антон с улыбкой наблюдал, как ребята поочередно приветствуют Арсения пожатием руки и звонким поцелуем в щеку от Оксаны, без умолку повторяя, что они охринеть как соскучились. - Я выставил для фанатов адрес, на который они по желанию могут выслать тебе подарки, поэтому, когда тебя отсюда выпустят, ты охуеешь от жизни, - размахивал руками Стас. - В студии протиснуться негде, - поддержал его Паша, направляя камеру в сторону непонятной кучи чего-то разноцветного, лежащего в углу. - А я предлагал снять отдельную хату, - захохотал Дима, но Стас смерил его скептическим взглядом. - Ну а че? Наняли бы пару-тройку грузовиков и быстренько перевезли все эти коробки, пакеты и мягкие игрушки туда. Арсений улыбнулся и Антон с облегчением заметил, что на его щеках возник легкий румянец. Арсений всегда был внимателен и аккуратен со своим зрителем, и ответная реакция вызывала в нем некую искорку, от которой зажигались и остальные ребята, ловя в себя весь этот драйф и позитив, исходившие от Попова при взаимодействии с поклонниками. Ребята балаболили еще как минимум полчаса, старательно обходя щепетильную тему, пока вошедшая медсестра не выгнала их в коридор, потому что Арсению требовалось провести какие-то процедуры. - Как он? - спросил его Сережа, едва последний из них закрыл дверь палаты. Четыре пары глаз впились в Антона внимательным взглядом и парень поспешил отвести свой, прислоняясь спиной к стене. Он провел ладонями по лицу, помассировал уставшие глаза и взглянул на Матвиенко, все это время терпеливо ожидавшего ответа. - А ты как думаешь? - горько усмехнулся Антон, пряча руки в карманы джинсов. Он откинул голову назад, не сильно ударяясь о твердую поверхность стены затылком и устремил взгляд в потолок. - Хуево ему, Серег. Он этого, конечно, никогда не покажет, но ему хуево. - Никогда себе не прощу, что разрешил ему сесть в свою тачку, - процедил Матвиенко, падая на подлокотник дивана, что стоял рядом. - Хуй меня дернул уступить ему в споре. - Не вини себя, Сереж, - мягко произнесла Оксана, кладя ладонь ему на плечо, а другой рукой касаясь предплечья Антона, чувствуя, что поддержка сейчас нужна и ему. - Ты ведь не знал, что какому-то уроду понадобится устраивать ралли по ночному городу. - Да какой смысл сейчас ворошить это гнездо! - рыкнул Антон, всплеснув руками. - Все, что могло случиться, уже случилось и с этим ничего нельзя поделать. Выныривай уже из этого самобичевания, Серый, и помоги мне дать Арсу понять, что жизнь продолжается. И вы все тоже, - он обвел умоляющим взглядом друзей. - Ибо в одиночку я эту хуйню попросту не вывезу. Оксана подошла ближе и уткнулась лбом в его плечо. - Мы с тобой, Антох, - заверил его Стас. Остальные согласно закивали и Антон закрыл глаза, расплываясь в благодарной улыбке.

***

      Инвалидная коляска, подгоняемая идущей позади медсестрой, с грохотом въехала в палату общей терапии и остановилась возле кровати. Антон стоял чуть поодаль, наблюдая как врач делает последние замечания, что-то записывая на листы бумаги, закрепленные в планшет, и отходит назад, щелкая ручкой. Он убирает ее в передний карман белого халата и кивает стоявшей рядом медсестре, отдавая той планшет с бумажками. - Ну что, Арсений Сергеевич, ваше состояние более, чем удовлетворительное, - произнес он, обращаясь уже теперь к Попову. - Внутренние органы, давление, пульс - все нормализовалось с удивительной быстротой. Скажите "спасибо" вашему молодому организму. - Я рад, - без радости в голосе ответил Арсений и Антон внутренне сжался. - Черепно-мозговая травма какое-то время еще может давать о себе знать, - обернулся к Антону доктор. Арсением занимался все тот же самый врач, который делал ему операцию и позволил Антону остаться в реанимации, поэтому мужчина нисколько не удивился, когда увидел Шастуна в общей палате. - Головокружение, легкая тошнота. Так что будьте начеку и не пугайтесь лишний раз. Антон на это лишь кивнул, побоявшись, что вместо полноценного ответа из его губ вылетит несуразное мычание. Взгляд внезапно врезался в пока еще пустующую инвалидную коляску, что смиренно стояла возле кровати Арсения. Холодок змеей прополз вдоль позвоночника Шастуна, когда перед глазами предстала такая четкая картинка с сидящим на ней Поповым, что грудь тут же сдавил знакомый огненный спазм, грозящийся спалить все тело дотла. Подошедшие санитары с разрешения врача принялись переносить Арсения на коляску и Антон на секунду опустил взгляд, а когда поднял, то встретился с родным голубым оттенком и желудок сделал сальто. Громко сглотнув, Антон подошел поближе к Арсу, робко кладя одну ладонь на заднюю ручку коляски, чувствуя, как от соприкасания с холодным пластиком по всей руке пробегает разряд тока, выстреливая в самое сердце. Арсений на него больше не смотрел, смотря, как доктор протягивает ему выписку и делает последние наставления. - Вам помочь? - несмело интересуется у Антона молоденькая медсестра, кивая на Арсения. - Не надо, мы сами, - отвечает ей Попов. Арсений кладет руки на огромные колеса и толкает их вперед, делая попытку выкатиться, и у него получается сдвинуться с места. Антон не решается отпустить ладонь к ручки, поэтому делает шаг вслед за покатившейся коляской. - Тох, я сам, отпусти уже, - все так же избегая встречи взглядом, произносит Арсений. Голос почти равнодушный, наполненный частичками стали и Антон решается убрать руку, но не отходит далеко. Внутри Антона ебаный вулкан, готовый извергнуться в любой момент. Его разрывает на части от обуявших различного рода эмоций, но он старательно прячет их как можно глубже, запирая на огромный замок, и уверенно выбрасывает ключ в темноту, и тот со звоном плюхается куда-то в холодную неизвестность. Арсений пересекает здание больницы в угнетающем молчании и Антон, чтобы хоть как-то отвлечься, выуживает из кармана куртки телефон и набирает Стаса. - Стас? Мы скоро выйдем, ты уже у входа? Да, хорошо, сейчас будем. Нет! Нет, не нужно, просто дождись нас возле машины. Антон сбросил вызов и бросил короткий взгляд на Арсения, понадеявшись, что тот не понял, о чем спрашивал Стас. А Стас предлагал помощь. Но она сейчас способна только усугубить и без того хлипкую ситуацию, разрушая самообладание Арсения до основания. Вскоре они добрались до выхода, где какие-то люди, едва заприметив колясочника, распахнули две прозрачные двери, предоставляя возможность проехать без препятствий. Антон шел позади Арсения молчаливой тенью, не решаясь даже заикнуться о помощи, когда впереди показался пандус. Машина Стаса стояла почти у самого крыльца. Антон замер, только сейчас понимая, что Арсения в машину придется пересаживать. - Позволишь? - робко спросил он у Попова, когда Стас распахнул заднюю дверцу машины. Арс на это лишь кивнул. Переглянувшись с Шеминовым, Антон нагнулся, призывая Арсения обернуть свою руку вокруг его шеи, а сам с максимальной осторожностью подхватил ноги мужчины под коленками и поднял вверх с удивительной легкостью. Исхудавший от недельной комы и травм Попов оказался легче, чем предполагал Шастун. Затаив дыхание, Антон усадил Арсения на заднее сидение, обращаясь с ним, как с фарфоровой куклой, и когда дверца захлопнулась, парень вспомнил, что нужно дышать. Он сделал глубокий вдох носом, втягивая в себя пропитанный сыростью воздух. - Ты как? - поинтересовался Стас, легонько хлопая парня по плечу. - Хрен его знает, - пожал плечами Шастун. - Поехали уже домой, пока я не ебнулся окончательно. Стас согласно кивнул. Выезжая за ворота больницы, Антон бросил взгляд в боковое зеркало заднего вида, смотря, как огромное здание постепенно отдаляется, теряясь в легком утреннем тумане и вскоре исчезает совсем. Выдохнув с некоторым облегчением, Антон откинулся на подголовник сидения и закрыл глаза. С заднего сидения не раздавалось и звука, и Шастун невольно напряг слух, приготовившись ловить каждый мимолетный вздох или шевеление, но вскоре усталость взяла свое и парень отрубился.

***

- Он хотя бы час спал за всю эту неделю? - бархатный голос врывается в сознание сквозь отступающую дремоту. - Спал, - отвечает низкий голос, - свернувшись в три погибели на малюсеньком диванчике в коридоре больницы. Обреченный выдох. - Дурачина, - в голосе сквозит улыбка и Антон удерживает желание улыбнуться в ответ, чтобы не спалить, что он проснулся. Где-то впереди раздалось несколько клаксонов машин и Стас ругнулся, обвиняя в чем-то долго горевший светофор, и Антон понял, что они попали в типичную утреннюю пробку. - Он волновался за тебя, - нарушил образовавшуюся тишину Стас. - Из больницы уходить не хотел, дежурил там сутками. На все наши угрозы отвечал пуленепробиваемым отказом. - Надо было в плен брать, - легкая усмешка в бархатном голосе и Антон улыбается кончиками губ. - Снотворным напоить на крайняк... Стас фырчет от смеха. Машина проезжает чуть вперед и снова останавливается. - Стас? - Что? - Он так упорно верит, что меня еще можно спасти... - Потому что тебя еще можно спасти, придурок, - Антон подавляет желание расцеловать Стаса в обе щеки. - Если даже врачи говорят, что шанс минимален... - А ты слушай больше, - фырчет Шеминов. - Каждый организм уникален и никто точных прогнозов никогда не дает. Стас на секунду замолчал, видимо, отвлекаясь на пробку, а потом вновь заговорил: - Арс, Антон цепляется в тебя. Цепляется даже в этот крохотный шанс на твое выздоровление. Просто ответь ему тем же. И не просто делай вид, что все хорошо. Этим ты убьешь не только себя, но и его. Заставь себя поверить и раздели эту веру между вами двумя. Выиграть схватку всегда легче вдвоем, потому что если борьба лежит только на одних плечах, то эти плечи вскоре не выдержат. Арсений больше не отвечал и машина заново погрузилась в тишину. Я бы все отдал, чтобы узнать о чем ты сейчас думаешь, Попов

***

      Антон устал притворяться, что спит, когда у него затекла спина. Шумно втянув носом воздух, он открыл глаза и выпрямился, ойкнув от легкой боли в мышцах. Что ж, ему не привыкать. Наигранно зевнув, он глянул в окно, понимая, что они наконец-то вытекли из застопорившегося потока машин и теперь спокойно ехали вдоль города. По стеклам застучали первые капли дождя и Шастун сморщился. Дождь беспробудно лил уже третий день, грозясь смыть северную столицу необьятной Родины прямо в недра Невы. - Спящая красавица проснулась, - хихикнул Стас и Антон цокнул языком. - Старомодная шутка, прям как ты сам, - не остался в долгу Антон. - Какой город, такие и шутки, - фыркнул Стас. Вскоре они вырулили во двор дома Арсения. Стас остановился возле подъезда и поставил машину на ручник, выныривая прямо под уже разошедшийся дождь, чтобы вытащить из багажника инвалидную коляску. Антон натянул капюшон куртки и, чертыхаясь, вылез вслед за ним. Ноги угодили прямо в лужу и Антон почувствовал, как кроссовки насквозь пропитываются водой. - Ебучий Питер, чтоб тебя, - пробубнил он. Хлюпая ногами, он распахнул заднюю дверцу и встал так, чтобы хлеставшие капли косого дождя не попали в салон машины. Арсений странно на него взглянул, видимо принимая защитный жест на себя, но злой, мокрый и уставший Шастун в этот раз решил проигнорировать взгляд, нетерпеливл следя за тем, как Стас раскладывает чертово инвалидное кресло. Когда Стас справился и подкатил кресло к авто, Антон нагнулся. Арсений тут же перекинул руку через его плечи, цепляясь пальцами за влажную и скользкую ткань куртки. Шастун подхватил его под коленями и сделал шаг назад. Арсений заметно сжался, когда холодные капли врезались в него, и Антон машинально прижал его ближе к себе, защищая от потока воды. Наконец, он усадил его в кресло и Арс быстрым движением развернулся в сторону парадной, благо над ней висел спасительный козырек. Парни рванули туда. Арсений продиктовал код от домофона. Антон поспешно ввел его и распахнул тяжелую дверь, впуская Арса вперед. Они воспользовались грузовым лифтом и вышли на восьмом этаже. Арс похлопал по карманам и выудил из внутреннего связку ключей. Подкатив к двери вплотную, он нашел нужный ключ и провернул его в замке два раза. Раздался щелчок. Мужчина откатил назад. Антон нажал на ручку и открыл дверь. В квартире царил полумрак из-за плотно задернутых штор и серости улицы. Антон щелкнул выключателем, заливая прихожую и остальные комнаты теплым светом. В ноздри ударил запах дождя, который они внесли в слегка спертый воздух квартиры, тяжелым осадком оседавшим в легкие. Хотелось открыть окна и впустить немного свежего воздуха. - Так, дальше без меня разберетесь, я надеюсь, - произнес Стас, доставая из кармана вибрирующий телефон. - Меня ждут в Москве, поэтому я вернусь в конце недели. Ребята обещали подтянуться к вам, как только, так сразу. Все, не скучайте Он помахал рукой и торопливо скрылся за дверью. Антон еще несколько секунд гипнотизировал закрытую дверь взглядом, а потом перевел его на Попова. - Пиздец он быстрый, - фыркнул Антон, пытаясь разрядить вдруг ставшую ощутимой атмосферу. - Ага, - криво усмехнулся Арсений. Тело пробрала дрожь и Антон передернул плечами, вспоминая, что он все еще одет в мокрую одежду и кроссовки. Ругнувшись, Антон поспешил избавиться от ставшей тяжелой обуви, стянул с себя куртку и кинул все на пол. Где-то сбоку раздался звук растегивающейся молнии и Шастун замер. Он не решался предложить Арсению помощь, побоявшись лишний раз колотить кувалдой по стене их шатких отношений, поэтому сделал вид, что занят брошенной на пол курткой, пока шуршашую тишину не нарушил робкий голос: - Шаст, помоги, пожалуйста. Антон постарался не слишком быстро подбежать к Арсению. Осторожно наклонив корпус Арса вперед, он смог снять с него куртку, ежесекундно спрашивая у Попова не больно ли ему. Парень знал, что такие вопросы наверняка раздражают Арсения, но Антон до сжимающегося в комочек сердца боялся сделать Арсу больно своей неуклюжестью и неумением, поэтому был не в состоянии контролировать этот словесный поток. - Можно я окна открою? Душно пиздец. Арсений кивнул и развернул коляску в сторону кухни. Антон быстренько пробежался по всем комнатам, которых здесь оказалось две, не считая зала, и распахнул раму каждого окна, позволяя влажному, но свежему осеннему воздуху, проникнуть в каждый угол квартиры. Дышать стало в миллиарды раз легче. Дождь заметно поутих, но все еще шуршал по крышам зданий. Постояв у окна еще несколько секунд, Шастун вернулся в прихожую и зарулил на кухню. Арсений сидел возле еще не открытого окна, спиной к Антону, и смотрел на расстелившийся внизу город. - Хотел чайник поставить, - произнес Арсений. В его голосе вновь сквозили частички стали и Антон сглотнул ком в горле. - Но теперь я даже на это не годен. - Чушь, - отмахнулся Шастун, подходя к кухонной тумбе. Чайник нашелся в углу возле стены. Антон снял его с базы и открыл крышку, набирая в него холодной воды. Затем вернул обратно на базу и щелкнул кнопкой. Приятная синяя подсветка, ободком загорелась вокруг подставки. - Не передумал еще? Антон дернулся, не заметив как засмотрелся на начинающий вскипать чайник и обернулся. Арсений все еще смотрел в окно, то ли не желая, то ли не осмеливаясь пересекаться взглядом с Антоном. - На счет чего? - вздернул бровь Антон, делая вид, что не понимает о чем идет речь. - На счет всего этого, - Арсений всплеснул руками, указывая на себя. Антону стоило огромных усилий не зарычать от досады. Он преодолел разделявшие их пару метров и обошел Арсения, вставая к нему сбоку. Сев на корточки, парень уберся руками в подлокотники коляски Арсения и посмотрел прямо ему в лицо. - Мне казалось, что мы все обсудили еще в больнице. Я тебя не брошу и сделаю все, чтобы ты вновь пошел. Арсений опустил взгляд и принялся теребить пальцами краешек своей рубашки. Антон не выдержал и накрыл его пальцы своей ладонью, наконец, ловя на себе взгляд голубых глаз. - Ты будешь ходить, слышишь? - прошептал Антон, подаваясь вперед, чтобы прижать свой лоб ко лбу Арсения. - И я буду рядом с тобой до последнего, хочешь ты того или нет. Арсений слегка усмехнулся и Антон почувствовал, как его влюбленное сердце откликается трепыханием.