***
- Вы что поцапались? - внимательные карие глаза Кати смотрели прямо в глубину зеленых глаз Антона. - С чего ты так решила? - приподнял бровь в притворном удивлении Шастун. - Он на тебя сегодня за весь день ни разу не посмотрел, - ответила Катя, кивнув на дверь кабинета, за которой полчаса назад скрылся Арсений. - Держался на расстоянии. А у тебя глаза какие-то... Потухшие. Антону очень хотелось возразить, но глядя в эти коньячного оттенка, прожигающие насквозь, глаза подруги, его пыл осаждался всё ниже и ниже, пока не сдался совсем. Катя была недалека от истины. А если быть точным, так вообще попала в самый центр, в красную точку круглой доски, своими словами-дротиками. Откинувшись на стенку, юноша тихо выдохнул и вперил взгляд в белоснежный потолок, по которому бегали отброшенные солнцем лучики, отражаясь мелкими бисеринками света в металлических ободках встроенных светильников. Он пролежал без сна всю прошедшую ночь, вслушиваясь в каждый звук квартиры, но вокруг ощущалась лишь сонная тишина, сквозь которую проникали навязчивые нити мыслей. Хотелось зарыться головой в подушку и сильно зажмуриться, лишь бы не позволять этим нитям спутываться в прочный клубок. Но выходило из ряда вон плохо. В голове назойливо возникал образ Арсения, его вдруг ставший хрупким голос, обиженный взгляд голубых глаз, и резкое отстранение. Всё это так резко констактировало с той нежностью в синих глазах и мягкими касаниями, что они дарили друг другу за несколько минут до треклятого звонка. Антон спрятал лицо в ладонях, сдерживая порыв обреченно застонать. Хотелось сожрать самого себя за то, что он собственными действиями, разрушил всё то доверие, что они оба по крупицам смогли воссоздать между собой. Когда первые солнечные лучи коснулись щеки Антона своими теплыми пальчиками, вместе с чувством вины на его душу обрушился страх. Страх, что Арс скажет, что он больше не хочет лечиться и выставит Шастуна за дверь. Поэтому спустя пару часов он вошёл в комнату Арса с огромным булыжником в душе в любой момент ожидая смертного приговора. Если не физического, то морального точно. Но мужчина молчал. Молчаливо принял помощь, когда того пересаживали в кресло, молчаливо сьел предложенный завтрак, и молчаливо ехал с Антоном до больницы. - О чем я только думал в тот момент, Кать, - сокрушенно произнес Антон, когда спустя несколько минут закончил краткий перессказ ситуации. - Ты думал о нём, Тош, - Катя мягко сжала напряженные пальцы Антона. - Ты молчал не ради собственного комфорта, а ради того, чтобы он встал на ноги. - Но я его предал, - обреченно взглянул на девушку Антон. - Я мог сразу ему всё рассказать, а я как трус испугался, что он опустит руки. Я не прямым текстом, но показал ему, что не верю в его силу воли. Я так боялся, что он откажется от лечения из-за всего этого, но он здесь. Всё также борется за самого себя, даже после того, что узнал. Катя несколько секунд помолчала, переводя взгляд на окно. Форточка была приоткрыта, от чего полупрозрачный тюль слегка колыхался от редких порывов небольшого ветерка. - Ты его любишь, Антош, от того и боишься за него, - произнесла наконец Катя, всё так же смотря в окно. - Это не неверие в его моральный дух, это элементарный страх сделать больно, ранить душу, которая важна и дорога для тебя также сильно, как своя собственная. Если ты хочешь доказать Арсению, что по-прежнему веришь в него, просто будь рядом. Покажи ему, что ты все ещё его опора и поддержка. Вместо ответа Антон легко обнял девушку, благодарно погладив её по спине. - Вы нужны друг другу, - прошептала Катя в образовавшейся тишине.***
Под конец ноября вдруг зарядил проливной дождь, ударяясь тяжелыми каплями в стекловины окон и крыш. После парочки ярких солнечных дней, Северная столица вновь погрузилась в свое привычное промозглое состояние, заставляя своих многомиллионых жителей прятаться в уютных домах. Антон с хмурым видом чуть отбросил шторку в сторону, покрепче сжимая в ладонях кружку с зеленым чаем и сделал крупный глоток, чтобы насытить тело небольшим искусственным теплом. Шум дождя был приятно приглушен, в лужах отражались многочисленные точечки огней фонарных столбов, изредка теряющиеся в свете фар от проезжающих мимо машин. Они только что закончили с Арсом небольшую гимнастику, всё также не произнося ни слова для друг друга. Арс уже не был похож на злобного, нахохлившегося воробья, не держал холодную дистанцию, позволяя прикасаться к себе в меру необходимости и иногда одаривал Антона взглядами. Которые последний ловил в себя с нескрываемой нежностью и даже небольшой жадностью. Потому что соскучился. По легкому сопению где-то рядом со своим ухом, по теплым рукам, по вкусу губ. Антон попробовал их всего однажды, но уже искусал себе собственные, неосознанно пытаясь уловить это приятное, обветренное касание. Но все эти душевные терзания и рядом не стояли с тем, что Антон сегодня услышал от врачей. Арс идёт на поправку. - Двигательные функции начинают реагировать, - с улыбкой произнесла Светлана, смотря на готового по идиотски разреветься Шастуна. На губах возникла улыбка, когда стоявший возле окна с кружкой горячего чая Антон, ещё раз с наслаждением прокрутил в голове слова доктора. - Шаст! - послышался из глубины квартиры голос Арсения. Поперхнувшись только что отпитой жидкостью, Антон поспешно развернулся и быстрыми шагами пошел на звук голоса, чей обладатель нашелся в гостиной. Он сидел в своем кресле прямо посреди комнаты, положив руки на колени. Услышав вошедшего Антона, мужчина поднял взгляд. - Арс? Что случилось? - Шаст так и остался стоять в проходе, не решаясь подходить к Попову ближе. - Антон, я тут подумал... - он оборвал фразу и вздохнул, от чего у Антона вдруг пробежали мурашки по позвоночнику. - Что ты подумал? - видимо в голосе Антона отразился страх, от чего Арсений положил руки на колеса и прокрутил их один раз, подьезжая ближе. - Я хочу попробовать встать, - ответил он. Антон замер, неверящим взглядом смотря в голубые глаза, а потом отчаянно замотал головой. - Нет, Арс! Даже не проси меня об этом! - Антон, пожалуйста! - Нет! Арс, ты понимаешь, что это может быть опасно? Без должного присмотра это... - Да я загнусь скоро сидеть вот так! - крикнул Арсений, от чего финал фразы Шаста утонул в чужом голосе. - Шаст, я подыхаю без движения, понимаешь? Без хоть какого-либо движения. Я ещё никогда не чувствовал себя настолько беспомощно, как за эти ебаные месяцы. И я хочу хотя бы на долю секунды ощутить, что это тело всё еще мое. Он смотрел на Антона с блеском в глазах, в которых помимо решимости, юноша уловил и мольбу. Но страх за здоровье Арса решительно перевешивал. Они столького достигли за эти месяцы и перечеркнуть все одной упрямой попыткой Арса, Антон не хотел. - Я боюсь, Арс... - на выдохе произнес Антон, потерев глаза пальцами. - Вдруг это тебе навредит, вдруг это неправильно... - Тош, пожалуйста... - прошептал Арсений и Антон поднял взгляд, встречаясь с осознанной уверенностью в любимых глазах. Сильнее сжав кружку с чаем, которую он всё еще держал в руках, Антон поднял голову и шумно выдохнул. Он ощущал на себе этот пытливый взгляд и чувствовал, что сдается. Пройдя в глубь комнаты, Шастун поставил кружку на столик и подошел к внимательно наблюдавшему за ним Арсу. Он положил чуть подрагивающие руки на ручку кресла и присел на корточки. - Если тебе станет хоть чуточку больно, ты мне об этом говоришь, понятно? - произнес Антон, сглатывая комок в горле, когда Арсений закивал. На слегка ватных ногах, он выпрямился и незаметно вытер об штанину начинающие всё сильнее дрожать ладони. Встав напротив Арсения, Антон с нескрываемой тревогой в глазах смотрел, как мужчина впивается пальцами в подлокотники кресла и на секунду жмурится, делая медленную, очень медленную попытку приподняться. Получается из ряда вон неуклюже, коляска дрожит, и если бы не блокирующий ее тормоз, она бы уже давно отьехала назад. Антон завороженно следит за тем как Арс чуть выпрямляется, но опора все еще находится в руках, от чего итак выпуклые вены становятся ещё более заметней. Антон опускает взгляд на ноги. Те остаются по-прежнему недвижимыми и что-то очень-очень хрупкое в душе Антона с треском разрушается. Он не надеялся на то, что Арсений сможет совершить ими хоть какое-то движение, но тень веры все еще оставалась рядом. Милисекунда и Арс, покачвнувшись, видимо теряет равновесие, когда пытается двинуться вперед. Сердце Антона сжимается от едкого страха и он ловит мужчину в свои обьятия, неосознанно крепко сжимая его. Они оба дышат загнанно, словно только что пробежали марафон. Антон сильно жмурится, утыкаясь Арсу в плечо. В то время как мужчина поднимает руки и оборачивает их вокруг талии Антона. - Шаст... - выдыхает он. Антон чувствует как колотиться сердце Арса, а его собственное уже отбивает сумасшедшие ритмы пульса где-то в районе висков. - Тс-с, я здесь, родной... Я рядом... Арсений больше ничего не говорит, только льнет ближе, тыкаясь носом куда-то в шею, пока не начинает дрожать всем телом. Опомнившись, Антон осторожно садит его обратно в коляску и нехотя отстраняется. Он садится на корточки и кладет руки на колени Арса, легко поглаживая их. А сам смотрит в голубые глаза мужчины, ловя каждую мелькающую в них эмоцию. - Прости меня, Арс... - шепчет Антон, когда они просидели в тишине несколько минут, просто глядя друг на друга. - Я осознал свой проступок в отношении тебя и уже давно. Мне не стоило умалчивать о том, что случилось с нашим шоу. Но черт возьми, Арс, я так испугался... Я так испугался за тебя, что ты снова сломаешься, что эта новость сделает тебе больно, а на тебя итак слишком много дерьма свалилось, да еще и несправедливо. Он на секунду замолчал и опустил голову, пряча лицо в коленях Арса. Тут на его макушку мягко опустилась теплая рука и Шаст закрыл глаза, наслаждаясь прикосновением. - Прозвучит эгоистично. Но я не хочу без тебя, Арс... Ни играть в шоу, ни жить. Не вынесу просто. Я когда тебя тогда в реанимации увидел, в этих трубках, проводах, я думал сдохну. Воцарилось молчание. Рука Арса продолжала гладить Антона по макушке, перебирая светлые пряди сквозь пальцы. - Я не сдался только потому что ты все еще рядом, - нарушил тишину хрипловатый голос Арса. - Если бы не ты, я даже представить не могу, что бы со мной было. И мотивы твоего молчания я осознал. Не сразу, но осознал. Я вел себя как скотина в первые дни своего состояния и твой страх, что я снова сдамся, он вполне обоснован. - Я в тебя верю, Арс, - оборвал его мысли Антон, поднимая голову. - Я всегда в тебя верил. Ты замечательный. И ты выберешься. Снова встанешь на ноги. - Без тебя у меня ничего не получится, Антон, - прошептал Арс, опуская взгляд на губы Антона. Спусковой крючок был моментально сорван. Не дав себе возможности подумать, Антон поддается вперед и накрывает желанные губы своими. Сначала робким, но когда губы напротив чуть приоткрываются навстречу, более смелым поцелуем.