Следственный эксперимент

Тест она так и не купила. Не рискнула подтвердить свои опасения, загрузила себе голову и не смогла даже собраться духом и выйти в аптеку, что находилась на цокольном этаже Юриного дома. Слышала, как он пришёл, как крепко обнял её, закрученную до припухшего от соплей носа в одеяло, как коснулся губами уха и практически сразу захрапел. Пахло от него алкоголем совсем чуть-чуть, даже не мешало, скорее наоборот, словно дополняло его запах. Вжалась спиной ему в грудь и снова провалилась в сон. День пролетел, как в тумане. Юра не задержался в кабинете и на полчаса, всё бегал куда-то, а Аня не могла подобрать подходящий момент, чтобы закрыться в туалете и сделать этот дурацкий купленный утром в дежурной аптеке у метро тест. Ей повезло, что Юра никак не хотел просыпаться и после пятого будильника разрешил ей взять машину и поехать на работу самостоятельно. Дорогу она помнила хорошо, снега ночью не было, а значит расчищать и отогревать тачку не нужно было. В ей водительских способностях не сомневался. Она справится, а ему полтора часа сна только на руку сыграют, хоть мозги посвежее будут. После обеда, когда народу в отделе стало поменьше, половина разошлась по домам и поручениям, а в кабинетах осталось максимум по одному человеку, решилась. К шести она должна быть в частной клинике на другом конце города, до этого времени на руках должно быть формальное подтверждение или опровержение её беременности. Подтвердится — поедет с конкретным вопросом, а если тест будет отрицательным — станет разбираться в причинах задержки, либо сделает ещё один, купленный на всякий случай. — Ну, с богом, — покидает уборную, крепко сжимая спрятанную во внутреннем кармане жакета коробочку от теста, в которой помимо самого простого лежал ещё один понавороченнее, который и был контрольным. Руки дрожали, чёрт его знает, правильно ли она всё сделала, инструкцию прочитала несколько раз и сделала всё строго по ней. Теперь оставалось только ждать, и надеяться, что никому не захочется покопаться в мусорном ведре одной из кабинок и найти там пустую упаковку от унесённого с собой теста. На столе чашка зелёного чая, заправляться в третий раз за день кофе, подозревая, что у тебя внутри кто-то живет и для него такая порция кофеина может быть губительной, не рискнула. Рядом с горячей чашкой два теста на беременность, перевернутые уже без сомнения проявившимся результатом вниз. Протянуть руку и перевернуть Аня не решалась, словно ждала какого-то знала, думала, что результат ещё поменяется, а то гляди и вовсе пропадёт, если она очень сильно захочет. Даже думать о двух полосках было страшно, учитывая весь кошмар, в котором они крутились уже несколько месяцев. Незакрытое дело, угрозы, ругать их беспричинная, ставшая слишком частой в последнее время, а здесь ещё и… это. Насколько бы было проще, окажись она замужем и будь у неё нормальная женская работа, а не эта круглосуточная нервотрёпка! Решительно выпрямляется, чувствует, как отчего-то зудящие ладони становятся невыносимо влажными, приходится обтирать о джинсы снова и снова. Выдыхает, как будто собиралась залпом выпить стопку сорокаградусной, и, крепко-крепко, так, что цветные круги перед глазами пошли и белые пятна замигали, зажмурившись, переворачивает. Распахивает свои тёмно-карие и опускает взгляд. Выдох. Положительные, причем оба. — Блять, — шёпотом, закрывая рот обоими ладонями, которые сразу же скользят на виски и слегка сжимают. Быть такого не могло, она же не могла настолько невнимательной стать в отношении предохранения! Пальцы в волосы, сжать натянутые виски и бороться с желанием выдрать себе всё из головы сию же секунду. Нервно дышит носом, выдыхает через рот, медленно, пытаясь успокоиться, но, чёрт возьми, ничего не выходит! — Блятьблятьблятьблять, — голос начинает подрагивать, а в районе диафрагмы тело сводит так, что становится без преувеличения больно дышать. Вздрагивает, упёрлась локтями в столешницу и, закусив губу, вглядывалась в результат их с Юрой трудов, что зиял на первом тесте двумя красными полосками, а на другом голубым крестиком в окошке. У неё нет своего жилья, у неё убийственно, порой в прямой смысле этого слова, утомительная и опасная работа, здоровье ни к чёрту, зарплата маленькая и овдовевшая мама на другом конце страны. У неё мужчина, с которым она в отношениях чуть больше двух месяцев, который её, безусловно, любит и оберегает, который счастлив в отношениях, это по его глазам запросто прочесть можно. Но останется ли всё это? Одно дело их затянувшийся конфетно-букетный, плавно перешедший в совместную жизнь, а ведь ребёнок это совсем другое. Это ответственность. Её, по правде говоря, бросало из необъяснимой радости в тупой ноющее отчаяние. То улыбнётся, закусив губу, носом шмыгнёт, то снова закроет глаза и тяжело выдохнет. Давно хотела семью, но не хотела прочерк в свидетельстве о рождении в графе отец у своего ребёнка. Неправильно это, не должно так быть, поэтому и откладывала до лучших времён и частенько, когда на приём нужно было попасть срочно, а ставшая подругой врач никак не могла выбить для неё свободное окошко, выслушивала байки о том, как тяжело забеременеть после тридцати и как трудно и с осложнениями проходят роды. Даша переубеждала её долго и упорно, подкрепляла примерами из своего трудового опыта, делала всё, лишь бы Аня не гнала коней и в один прекрасный день не пришла к ней с новостью, что хочет родить ребёнка для себя. Издевательство какое! Люди годами пробуют, пытаются, и ничего не выходит, а им стоило всего пару-тройку раз позволить себе чрезмерную беспечность и вот! Пожалуйста, получите и распишитесь, две полоски, без особых усилий и моральных травм. Получилось то, что получилось. Тяжело вздыхает. Беспокойно. Потому что детей рожают в семьях, где оба родителя хотят ребёнка. Она, вероятнее всего, не хотела. Юра, скорее всего, тоже. По крайней мере не сейчас. Позже — безусловно, но не сейчас. Замирает, снова сверлит взглядом тесты на столе, сейчас гляди дырку прожжёт в деревянной столешнице и глазом не моргнёт. Тяжело. Трудно. Ощущения крайне странные и двоякие, как-то необъяснимо тепло внутри и одновременно паршиво от мысли, что ребёнку этому она совершенно не рада, по крайней мере пока. Хотя кто радуется двум полоскам в первые минуты? Собирается с мыслями и, быстро щёлкнув камерой, тут же блокирует телефон. Сама не понимала, как это работало, но чем дольше тесты находились в поле её зрения, тем хуже ей становилось морально и тем навязчивей в голову лезли мысли о всех существующих в медицине способах решения этой проблемы. Руки дрожали ещё сильнее, норовя уронить зажатый в них пластик, запихнула полоски обратно в коробку и спрятала в самый дальний угол шуфлядки. С глаз долой, из сердца вон. И правда стало совсем немного, но легче дышать. Сомнений в том, что она беременна, не осталось. Нужно было решать, что делать дальше. И зачем она сфотографировала тесты? На память? Думает, отправлять взбаламученной её вчерашней просьбой записаться на приём Даше фото её причины сейчас, или дождаться вечера. Женская сущность нуждалась в словах поддержки, её внутренний стержень не давал показать кому-то свою слабину, поэтому она и не проронила ни слезинки, чтобы кто-нибудь, случайно решивший зайти в кабинет в неподходящий момент, или, не дай бог, Юра, которого она ждала с минуты на минуту, не стал допытываться, что случилось и почему она посреди рабочего дня сопли на кулак наматывает. Решает зря не беспокоить, все равно до встречи оставалась всего пара часов и вряд ли это ее признание что-то изменит. Если беременность есть, то она просто не сможет ее ни увидеть, а тесты она для Юры прибережет, нужно же будет как-то ему эту всю информацию выкладывать. Юра. Рука дрогнула над их диалогом. А может отправить? Просто бросить в него эту новость посреди рабочего дня, и посмотреть, как отреагирует? Поддавшись порыву так и делает. Спустя секунду удаляет, а ещё спустя одну загорается его онлайн. Загорается и тухнет, за ним следует звонок, у Ани душа в пятки уходит. Только бы не успел разглядеть. — Да, — голос дрожит, пальцы нервно сминают край светлого свитера. Аж в жар бросило, чего могла ей эта глупость стоить. — Что за фотка была? — непринуждённо и с интересом, судя по эхо, ехал в машине, значит скоро будет в отделе. — Я за рулем, увидел, что фото, но не успел посмотреть. «И слава богу, что не успел», — думает про себя, радуясь, что Юра не уж и дружен с гаджетами, чтобы проверять сообщение, едва получив уведомление. — Случайно тебе отправила, там ничего важного, — закусывает губу, понимая, как вовремя она передумала. Разговора было бы не миновать, как и ее испорченных нервов и потраченных слез. Тут же прилетел бы, если бы она не удалила. Ей нужно было подобрать нужные слова, настроиться на долгий и вполне вероятно неприятный разговор. Не знала, что у него в голове, даже предположить не могла, какой окажется реакция и какое решение сложившейся ситуации он предложит. — Ладно, — облегченно выдыхает, а у Ани воздух в лёгких как раз кончается. — Доберёшься на метро домой? Я, судя по всему, сейчас доберусь до архива и просижу там до вечера. Буду поздно. И снова, как по заказу, даёт ей время всё обдумать. Переезжая, Аня думала, что теперь они будут вместе двадцать четыре на семь, а у Юры, оказалось, и помимо работы каждый день вырисовывалась куча планов и дел, которых она не замечала раньше. Сейчас это было ей на руку, даже вопросов, куда, с кем и зачем не возникало. — Позвонишь тогда, как будешь ехать? — спрашивает, осознавая, что вечером, когда она узнает главную новость ближайших девяти месяцев, ей совсем уж безразличны будут его звонки, будет думать только о том, как бы сквозь землю не провалиться. Конечно позвонит, всегда звонил, когда выезжал, чтобы ждала. Успокоившись, что он не приедет в ближайшее время, возвращает на стол причину беспокойства и продолжает всматриваться в результаты тестов. Полоски ещё краснее стали, кажется, или же у неё окончательно пошёл сдвиг на почве беременности. Юра раньше не приедет. Можно спрятать в сумку, отложить её подальше, чтобы не соблазняться лишний раз, и заняться наконец делом. А то ещё в придачу ко всему с работы попрут. *** Словами не передать, как Аня радовалась, что у её подруги хороший вкус и в своей клинике она максимально избегала устрашающе холодных бледно-бирюзовых стен, мотивирующих к рождению детей стендов и миллиона брошюр об опасности абортов и своевременной диагностике ИППП. Не было ощущения больницы и того, что как только ты войдёшь в кабинет тебе сперва будет неудобно, а потом ещё и больно в придачу. Даже лекарствами не воняло, запах приятной чистоты и только. В коридоре пусто, за окном темно, Аня даже немного опоздать умудрилась, не рассчитала время. Тихонько стучит, чувствуя, как сводит желудок в ожидании её разрешения войти. — Расскажешь мне, к чему такая срочность? — улыбается ей с порога подруга, наблюдая за её дрожащими пальцами, которые едва справились с застёжкой пальто. Даша даже подарок за прошедшие сутки подготовить успела к подбирающемуся вплотную Дню Аниного рождения, стояла с небольшим блестящим пакетиком в руках, дожидаясь момента, пока она осмелится подойти ближе. Вопросов было слишком много, ответа ни одного, ещё и Анино бледное лицо с огромными взволнованными глазами не предвещало ничего хорошего. И хорошо, что решила задержаться ради неё подольше, в положенные полчаса они бы не уложились с такой поразительной медлительностью, развившейся у обычно шустрой и вечно спешащей Ани. — Давай ты меня посмотришь, и сама мне всё скажешь, — сглатывает и нервно улыбается, стряхивая воду с начисто вымытых рук. Сумку на спинку стула, стоит, как будто в первый раз на приём пришла, ждёт дальнейших указаний от стушевавшейся подруги. Та любезно отходит в сторону, освобождая ей путь к ширме и стоящему за ней креслу, а сама разрывает упаковку с перчатками и натягивает их на тонкие пальцы. В кабинете тепло, но кресло неприятно холодит спину. Постаралась расслабиться, сложила руки на груди, как и положено, закрыла глаза и выдохнула. Минимум дискомфорта, если не считать внутренней дрожи, которая до зубов доходила, всё нежно, аккуратно. — Не дрожи ты так, расслабься, — усмехается, опуская тёплую ладонь на живот и успокаивающе поглаживая. Немного помогает, ей удаётся отвлечься на несколько минут, отпустить мысли в свободное плавание очень далеко от её похода к гинекологу, но ровно до первой фразы, произнесённой таким ласковым тоном, которым могла только её Дашка говорить. Улыбается заговорчески и сдержанно, возвращая этим Ане былое беспокойство и лёгкую тошноту. — Даже не знаю, обрадую тебя или нет, — аккуратно доставая зеркало и снимая перчатки, она проходит за стол и, приложившись к чашке с ещё тёплым чаем, достаёт из толстой стопки листок, начиная шустро его заполнять, пока Аня под аккомпанемент скрипа ручки о бумагу натягивает бельё и тёплые колготки. Обрадует, конечно, только в каком смысле этого слова и придётся ли брать его в кавычки это уже другой вопрос. Спрашивать, как она проворонила отсутствие презерватива и не проследила, чтобы ничего не попало внутрь, не стала, как и причитать и отчитывать, как сделали бы женщины за пятьдесят в женской консультации. Поэтому ее хорошим врачом и считали, не уподоблялась гинекологам старой закалки. Видимо очень у подруги все серьезно с нынешним кавалером было, раз позволила ему и сейчас так переживает. — Матка чуть-чуть увеличена, но теперь я хотя бы понимаю, зачем тебе так срочно понадобилось ко мне попасть, — улыбаясь, поднимает глаза на сидящую напротив Аню, полностью одетую и с крайне обескураженным выражением лица. Такое чувство, что сейчас разревётся на месте. В её положении не удивительно было бы, обычно Аня так мастерски скрывала эмоции, что любой позавидует. Хотя и здесь Даша не могла понять, осознала ли Аня смысл сказанной ею фразы, а если осознала, рада ли. — Нужно кровь сдать, если девочки не ушли, можем ещё сегодня успеть, завтра к обеду будет готово. — Ох, подожди, дай мне в себя прийти, — шепчет, усмехаясь, и мотая головой с закрытыми глазами. Одно было ясно, тесты не врали и теперь она стопроцентно, железобетонно, несомненно ждёт ребёнка. — Это точно? — Ты мне не доверяешь? — изгибает бровь и заправляет волосы за ухо, даже отвлеклась от записей, чтобы посмотреть на неё. Она уже и бланк на анализ заполнила, оставалось только Анино согласие получить и отвести её, как маленькую, за ручку в кабинет. — Я просто… — не успевает закончить, голос затихает, сдавливаемый невесть откуда взявшимся всхлипом, засевшим посреди горла. А за ним наконец-то появились слёзы. Лицо в ладонях спрятала и плачет, плечи жалобно содрогаются, а у Даши сердце кровью обливается. Она разное видела у себя в кабинете, и слёзы, и сопли, и радость такую, что возвращалась домой полной сил и желания работать ещё усерднее, но Анина реакцию очень удивила. Когда-то ведь плакалась, что хочет ребёнка, а сейчас ревела белугой и не могла толком объяснить своей реакции. Осторожно подходит сзади и обнимает, прижимаясь щекой в волосам. Гладит по плечу, шепчет что-то успокаивающее, пытается шутить, вроде «я когда советовала тебе найти мужчину для здоровья имела в виду совсем другое», да «мамочкой» её называет, чувствуя, как Аня потихоньку перестаёт дрожать и всё чаще облегчённо выдыхает в ответ на её шуточки. Когда та наконец отнимает руки от лица, Даша протягивает ей пару салфеток, хотя разумнее было бы подать сразу коробку, мало ли что. Возвращается на место, Аня, стерев влагу с глаз, щёк и красного носа, неверяще смотрит на выведенное удивительно разборчивым для врача почерком «беременность, 4-5 недель» рядом с печатным «диагноз». — Послушай, Ань, — берёт её за руку, аккуратно сжимая в знак поддержки и заставляя посмотреть на себя и выслушать всё то, что она собиралась сказать. — Ты беременна, - Даша улыбается, принимая на себя роль мисс очевидность, но нужно было произнести это хотя бы раз в слух, чтобы она это уловила всеми своими анализаторами. — Я знаю, ты девушка горячая и самостоятельная, и работу свою любишь больше, чем мать родную, но давай здесь ты хорошенько все «за» и «против» взвесишь, договорились? — Аня послушно кивает, кажется, окончательно приняв ситуацию и наконец успокоившись. Больше она не дрожала, всё было ясно, как божий день. — Ты ведь говорила, что у тебя есть мужчина, может оно и к лучшему, что неожиданно, а? — мягко улыбается, заражая её своим теплом и продолжая успокаивающе гладить влажную от слёз ладонь. — Если решишь, что не готова, то ещё успеем отделаться таблеткой. — Мне нужно с Юрой поговорить, — кивает, словно подтверждая слова подруги и убеждая саму себя в её правоте. Дело, на самом деле, оставалось за малым, набраться смелости и сообщить Юре радостное известие о том, что он вскоре станет отцом. Если не испугается и не сбежит, конечно. Закрывает глаза, запрокидывает голову и выдыхает. Спокойствие, только спокойствие. Не думать о плохом. Лаборатория оказалась закрытой и направление на миллион разнообразных нужных и не очень анализов благополучно перекочевало ей в руки вместе с данным ей обещанием завтра утром прийти и всё сдать, чтобы не беспокоить подругу лишний раз. Вышла на улицу, сжимая этот клочок бумаги, не решив, куда спрячет и его, и тесты эти дурацкие. Завязала шарф покрепче, положила бумажку в потайной карман сумки и впервые за вечер выдохнула, не прерываясь на дрожь. Волноваться и плакать Даша ей запретила, пригрозив кулачком, поэтому Аня в очередной раз повторила навязанную Карлсоном мантру «Спокойствие, только спокойствие» и медленно двинулась в сторону метро, с лёгкой улыбкой припоминая каждое сказанное подругой слово, и в особенности такое приятное на язык «мамочка».