Бывалые

      Почти всё утро Союз был на удивление медлительным. Очень долго не мог подняться с кровати, дольше обычного возился с готовкой и ковырялся ложкой в тарелке, не решаясь поесть. Почти всю дорогу ноги были словно ватные и совсем не хотели идти, вот и сейчас, уже стоя у двери, коммунист никак не мог решиться зайти, несмотря на то, что он уже прилично опоздал. «Ну давай же. Ты ведь уже видел его, — успокаивал себя Союз, — Ага. И к чему это привело? Это он втянул тебя во всё это. Ну и твой длинный язык конечно, ёбаный идеалист.»       Понимая, что сейчас он себя никак не успокоит, коммунист отошёл от двери и ещё немного потоптался на месте. Просто увидеть и работать с ним — это разные вещи. И его трясло от обоих факторов. За дверью раздался громкий шелест бумаги, а в коридоре стал появляться народ. Плюнув на всю эту ситуацию с большой колокольни, Союз стремительно пересёк расстояние от стены до двери и открыл её. Увидев стеклянные глаза Китая, стоящего возле своего стола и смотрящего на него, СССР осторожно прикрыл дверь и прошёл к нему, игнорируя ещё одно тело, разгребающее бумаги на столе и тоже не обратившее на него совершенно никакого внимания, однако, боковым зрением Союз заметил, что Третий внимательно прислушивался. — Я уже думал, что ты не придёшь, — решился заговорить первым Китай. — Всё хорошо?       Союзу не терпелось ответить ему, что это самый тупой вопрос за последние несколько лет его жизни, не считая недавнего допроса, но он сдержался и лишь сардонически взглянул на своего собеседника, попутно скрещивая руки. — Что ж, — сделав вид, что ничего необычного не происходит, деловито хлопнул в ладоши азиат. Союз с Третьим разом уставились на него. — Раз уж ты здесь, я пожалуй начну. Как вы знаете, США довольно конфликтный.       СССР приподнял брови, отводя взгляд в сторону. Ему ли не знать. — И если не считать его постоянных разборок с Россией и перепалок с вами двоими в тот вечер, то за последнее время он ни с кем особо не конфликтовал. — И каким образом этот монолог должен помочь в поисках? — вдруг перебил его Третий, сложив ногу на ногу. Союз мысленно поёжился. — Если верить тому, что написано здесь, — нацист указал взглядом на бумаги, лежащие на столе, — то все, кроме нас двоих были на виду. Но мы тоже были в поле зрения друг друга. — Я... — Мы вообще можем быть уверены в том, что на него напала страна? — Да, — напряжённо ответил Китай. — На входе в здание всех проверяли. — Но нападение произошло на улице, — произнёс Союз. — Охрана была расставлена по всему периметру, — в свою защиту отозвался азиат. — Туда никто бы не прошёл. Даже если бы и прошёл, то у многих из нас были машины с водителями. Они бы заметили, ведь только центральный вход был без охраны. — Тупик за тупиком, — манерно произнёс Третий, взяв со стола небольшую бирюзовую папку с бумагами и занявшись её изучением. — И как искать неизвестного, если нет никаких следов? — развернувшись и уставившись в окно, спросил коммунист. — Именно поэтому я и попросил тебя заняться этим делом, — устало вздохнул Китай, подойдя к нему. — Попросил? — вдруг не выдержал СССР, стрельнув в него свирепым взглядом. — Это ты называешь просьбой? — Не тебе одному поставили такие условия, — сердито отозвался азиат. — Думаешь, что мне легко? Я уже несколько суток торчу здесь, не вылезая. — Ах ты бедненький... — сжал кулаки коммунист. — А давай поменяемся местами? Я буду просиживать штаны в кабинете, а ты побудешь в моей шкуре! — Почему ты думаешь только о себе? — выкрикнул Китай. — Неужели тебе настолько сложно... — Вы закончили? — вдруг прервал перепалку Рейх, поднявшись с места и монотонно посмотрев на них.       СССР с Китаем замолчали, злобно разглядывая его. — Если вы наигрались, то заткнитесь и слушайте. — С какой стати мы должны тебя слушать? — прорычал коммунист. Гнев закипал в нём с новой силой. Мало того, что этот увалень, стоящий рядом с ним, напрашивался, так ещё и второй гадёныш вдруг раскрыл свой рот в его сторону. — А с такой, что никто из вас, двух идиотов, за все эти дни так и не додумался проверить тех, кто покинул совет раньше, — потряс перед ними папкой нацист. — Поэтому заканчивайте свои семейные разборки и займитесь наконец-то делом.       Кинув папку на стол, нацист вышел из кабинета, оставив Союза с Китаем стоять на месте и смотреть ему вслед. — Союз, — вдруг спокойно произнёс азиат, отведя взгляд от двери, — ты прости, я не хотел. Просто замотался и потерял контроль. — Да, — потёр лоб коммунист. — Ты тоже прости. Просто этот ублюдок выводит меня из себя одним своим существованием. — Ну, — Китай подошёл к столу, взяв в руки бумаги, — иногда и он бывает полезным.       Выйдя от Китая с проклятой папкой в руках и с полным отсутствием настроения, Союз громко вздохнул. Он не хотел, чтобы и без того напряжённая обстановка с Китаем накалялась до такого. Ну и что ему сейчас делать? Бежать, проверять подозреваемых? Но ответ нашёл его раньше, чем он успел что-либо сделать. — Долго же вы возились, — вдруг взялся из ниоткуда Третий Рейх.       СССР дёрнулся от неожиданности. Он был уверен, что нацист уже давно ушёл. Решив промолчать, он исподлобья взглянул на него: на удивление, сегодня Третий выглядел не так болезненно, как в тот вечер. — Ну и? Долго будешь топтаться здесь, словно кисейная барышня? — пренебрежительно произнёс немец. — Нужно выдвигаться, пока все не разбежались. — А я уже понадеялся, что ты будешь топтаться подальше от меня, — сжав папку в руках, ответил сквозь сжатые зубы Союз. — Я был бы очень рад, если бы мне пришлось быть от тебя как можно дальше, но так как ты записался в мои охранники, мне ничего не остаётся... — Я бы никогда не стал тебя защищать! — рассерженно выкрикнул коммунист. — По... своей воле... — А-а-а, — протянул немец, оскалившись и издав смешок, — так вот в чём дело. Да уж... они не очень-то стремятся помогать, а?       После сказанного Рейх взглянул на здание, указывая на верхние этажи и продолжая улыбаться. — О чём это ты? — нахмурился русский, не сводя с него взгляда. — Включи уже свои мозги, если они у тебя есть конечно, — прыснул Третий. — Почему охрана стояла везде, кроме главных ворот, возле которых ей положено быть? Они так долго думали над тем, кто мог напасть, что якобы не замечали очевидного. Пытались обвинить меня и если бы мы с тобой не встретились, им бы это удалось. Принудительно наняли тебя, хоть в этом и не было особой нужды, ты ведь совсем не разбираешься в детективных делах, а теперь столкнули нас носами, чтобы мы поубивали друг друга. Спектакль, да и только, — нацист резко покрутился на месте и внимательно посмотрел на своего собеседника. — Похоже кому-то было выгодно, чтобы всю вину повесили на меня. Но если честно, я был уверен, что ты промолчишь о том, что видел меня в тот момент. Так зачем ты сознался? Ведь для тебя тоже было бы выгодно, если бы виновным оказался я. — Не ищи выгоду там, где её нет, — достал из кармана сигареты СССР. — Мне всё равно, где ты есть, чем дышишь и что делаешь. Я жил спокойно и был бы очень рад, если бы никогда больше тебя не увидел, но получилось наоборот. Конечно, я уже много раз пожалел о том, что оправдал тебя, ведь если бы я этого не сделал, то ничего не случилось бы и мне бы не пришлось сейчас таскаться с тобой, но сказанного уже не воротишь. А искать выгоду в том, что нападавший будет спокойно разгуливать по улицам, я не ищу. — Надо же, само благородство, — приподнял брови Рейх. — А я думал, что ты уже разучился нормально разговаривать. Сколько смотрю, ты только орёшь да огрызаешься, словно больной.       Союз замер с сигаретой в зубах, уставившись на зажигалку и не успев прикурить. И правда, этот гадёныш только-что вывел его на разговор. Пудрит мозги своей болтовнёй? — Ладно, заканчиваем трёп, — проигнорировав замершего коммуниста, произнёс Третий. — Нужно быстрее найти ублюдка и покончить с этим, пока мы реально не поубивали друг друга. Ну или пока виновным не сделали меня.       Оставив Союза стоять с сигаретой, Рейх повернулся и пошёл в неизвестном направлении. Решив проигнорировать всю абсурдность происходящего и не разделив высказывание про ублюдка, которым он непременно считал нациста, а не нападавшего, коммунист убрал сигарету, сжав её в руках, и выкрикнул: — Куда это ты намылился? — Для начала нужно проверить Канаду. Он один не появлялся на рабочем месте уже несколько дней, — Третий развернулся. — Уж не надеялся ли ты, что мы с тобой поедем в одной машине?       Чувствуя, как его глаз уже начинает дёргаться, коммунист рванул вперёд быстрым шагом, подальше от него. Казалось, что такого просто не может быть, но каждое новое слово всё больше выводило коммуниста из себя. Не будь они в людном месте и не окажись русский в таком положении, давно бы придушил гниду своими руками. Союзу уже было плевать, что ему нужно было следить за немцем, ведь тот раздражал и злил его до мозга костей. И вдруг коммунист осознал одну вещь: ему не на чем было уехать. Остановившись у ворот и смачно хлопнув себя по лбу, СССР всё же достал зажигалку и прикурил несчастную, уже изрядно помятую сигарету. И почему он решил сегодня пойти пешком? Совсем идиот? Нет! Зачем он вообще согласился на всё это? Теперь мысль о том, чтобы получить отстранение, уже не казалась такой плохой. Это было всяко лучше, чем то, что происходило сейчас. — Только не говори, что у тебя нет машины, — фыркнул нагнавший его нацист. — Заткнись, — рыкнул на него русский. — Сколько лет прошло, а ты всё так же не блещешь умом, — ехидно усмехнулся Третий. — Исчезни уже! — выкрикнул коммунист, зажав фильтр сигареты между пальцев с такой силой, что он превратился в ровную полоску. — Ну что ж, — не переставал злорадно улыбаться немец. — Сам пожелал. Надеюсь, что нам не придётся ждать твоего появления до ночи.       Понаблюдав за тем, как Третий Рейх поправил пальто, сел в машину и уехал, Союз скривился и громко выкрикнул в воздух, напугав этим прохожих. Ну за что ему это всё? Перебрав в голове все отборные маты, какие у него были в запасе, докурив и наконец-то успокоившись, СССР собрался, раскрыл папку и изучил список тех, кто ушёл сразу же после церемонии. На удивление русского, в списке было довольно много подозреваемых. В него входили Австрия, Колумбия, Норвегия, ЯИ, Украина, Польша, Канада, к которому и направился нацист, КИ и Австралия. В список тех, кто уйти не успел, попали КНДР, он и Третий Рейх. Союз с хлопком закрыл папку. Кто бы сомневался.       Сколько он не пытался переключить свои мысли на что-нибудь другое, слова немца не выходили из головы. Неужели кто-то действительно хотел подставить Третьего Рейха? Но зачем? Кому может быть выгодно подставить уже не существующее государство? В чём здесь может быть выгода? Он ведь даже не является наставником и не имеет никакого отношения к международным делам просто потому что не имеет на это никаких прав. Коммунист привалился к воротам, убрав руки в карманы пальто. С одной стороны этот урод мог просто заговорить его, выводя на диалог, а с другой его предположение звучало довольно логично, за исключением того, что кому-то может быть выгодно выдвинуть обвинения Третьему. И если это всё являлось правдой, то это означало, что их действительно просто столкнули лбами, чтобы они поубивали друг друга, чем коммунист с радостью бы занялся ещё несколькими минутами ранее. От одного слова этого ничтожества, его начинало трясти словно больного, но почему-то, когда он собирался ответить или послать проклятого, СССР словно останавливал себя и либо молчал, либо адекватно отвечал, из-за чего бесился ещё больше. — Здравствуйте, — раздалось тихое позади.       Союз резко обернулся, ожидая ещё одного неприятного сюрприза, но увидел Россию, стоящего за ограждением и улыбающегося ему. Коммунист облегчённо выдохнул: ну хоть одно приятное лицо за эти несколько дней. — Здравствуй, Россия, — попытался улыбнуться в ответ СССР. — А я уже думал, что больше никогда не увижу вас в этих стенах, — выйдя к нему, произнёс русский. — Да и я сам был бы рад больше здесь не появляться, — издал нервный смешок Союз. — Да, — понимающе произнёс РФ. — Знаю, что вам сейчас приходится не сладко. Работать с Третьим Рейхом... — Ну, — протянул коммунист, — ты хотя бы не делаешь вид, что так и надо. — Не хотите... — неуверенно начал Россия, — зайти на чай? А то у меня сейчас обед.       Союз задумался. Идти пешком почти через весь город ему совсем не хотелось, видеть нацистскую рожу ещё раз за день, да и разговаривать с ним тоже такое себе развлечение. Неужели он мало натерпелся за эти дни? Хотя бы за это утро... — А пошли, — пожал плечами СССР, убрав папку подмышку и посылая всю эту работу вместе с Третьим и США куда подальше.

***

— Удивлён, что вы всё ещё держитесь, — удивлённо произнёс РФ, крутя в руках чашку с недопитым чаем. — Я и сам себе удивляюсь, — сжал кулаки коммунист. — Раньше я бы наверное тоже взбесился, если бы меня поставили работать с кем-то вроде США, а сейчас... — приподнял брови русский, не отрывая взгляда от чашки. — Обычно здесь обсуждалось почти всё, а сейчас никто и слова лишнего не проронит. — Ничего удивительного. Вся эта история сильно нашумела, поэтому сейчас всем приходится помалкивать. А по-поводу США, я могу тебя в чём-то понять, — усмехнулся Союз. — Он... тот ещё тип. — Вы ведь его не выносите, — посмотрел на него Россия. — Ну... — задумчиво произнёс коммунист, отпив чаю. — Зачем тогда взялись за это?       Союз замер с кружкой в руках, перестав пить. Неужели Россия не знает? Каким таким советом обсуждалось отстранение Союза от наставничества, если даже сам Россия не знает об этом? И кто ещё не знает об этом? Поставив чашку на стол, СССР внимательно посмотрел на РФ, думая над ответом. Нужно ли России вообще знать о том, что случится, если он, Союз, не выполнит это задание? Будет ли русский переживать об этом? На лице советов появилась нервная усмешка. И почему именно сегодня все решили либо завалить его вопросами, либо выставить полным дурачком?! — Что? — заметив улыбку наставника, удивился русский. — Просто мне интересно самому разобраться в этом, — ответил коммунист, взяв чашку с чаем в руки. — Правда я совсем не хотел выбирать для себя подобный состав.       России не стоит знать об этом. Он так решил. Так будет лучше.       Просидев за разговорами с Россией всё обеденное время, коммунист ещё раз заглянул к Китаю и изучил остальные бумаги. Из-за того, что весь вчерашний вечер и сегодняшнее утро омрачила встреча с Третьим Рейхом, Союз был совсем не в себе. И это ещё мягко сказано! Забыть про водителя, опоздать, поругаться с Китаем, не проверить бумаги и напоследок побеседовать с врагом никак не входило в его планы. Особенно последнее. Убедившись, что у всех остальных, кто не ушёл после церемонии, было железное алиби, СССР успокоился и выглянул в окно. На улице начинало темнеть. Мельком посмотрев на китайца, не проронившего за весь день ни слова, коммунист поднялся и мягко произнёс: — Я пойду... — А? — отвлёкся от бумажек Китай. — А! Да, иди конечно. Если что-нибудь будет нужно, то я здесь. — Тебе бы отдохнуть, — указал на гору бумаг СССР.       За весь день Китай не отрывался от стола и даже не выходил на обед, когда сам Союз частенько выходил покурить. Не меньше удивляло СССР и то, что китаец даже не поинтересовался, где нацист, когда коммунист зашёл в кабинет. Вот и сейчас, стоя и разглядывая изрядно помятого Китая, Союз всё больше узнавал в нём себя. — Да, — сняв очки и потирая уставшие глаза, произнёс азиат. — Иди домой и выспись наконец, — подойдя к выходу и открыв дверь, посоветовал русский. — А то так и до срыва недалеко.       Стоило Союзу выйти из душного здания, щёки сразу же обдуло вечерней прохладой. Набрав в себя побольше воздуха и сунув руки по карманам, он не спеша спустился по лестнице и зашагал к выходу. Несмотря на то, что было ещё не так поздно, людей на улице почти не было. Такая обстановка вполне устраивала СССР. Пусто и свежо. Что ещё нужно для вечерней прогулки до дома? Но не успел он перейти дорогу и пройти несколько кварталов, разглядывая старичка с собакой, идущего неподалёку, как в его комфортную обстановку вторглось самодовольное: — А я уже понадеялся на то, что ты заблудился. — Неужели снова, — раздражённым шепотом произнёс Союз, остановившись и развернувшись.       Третий стоял позади, насмешливо разглядывая его. — Когда же ты уже исчезнешь... — обречённо произнёс коммунист. — Когда буду кристально чист от всей этой истории, — отозвался нацист. — А я здесь причём? — гневно спросил СССР. — Что ты увязался? Преследуешь меня? — Я здесь живу вообще-то, — насмешливо ответил Третий, указывая на дом, стоящий напротив. — Правда временно. Ехал к себе, а тут ты ошиваешься. И кто ещё кого преследует?       Сжав кулаки до побелевших костяшек, коммунист гневно дёрнулся. Ну всё! С него хватит! — Я же сказал, что мне плевать на твоё существование, — перешёл в наступление Союз. — Или ты не понимаешь с первого раза?       Нацист уже было открыл рот, чтобы ответить, но СССР был быстрее. — Нет уж, заткнись! Сейчас говорю я, а ты внимательно слушаешь и пытаешься уловить всё с первого и последнего раза! Повторять не собираюсь! Если уж так случилось, что нас с тобой засунули в это дерьмо и ты не хочешь, чтобы я и вправду свернул тебе шею в ближайшем будущем, то давай договоримся! Ты не задаёшь мне НИКАКИХ вопросов, не лезешь ко мне с разговорами, не мешаешься под ногами и говоришь ТОЛЬКО по делу! Если ты случайно увидел меня где-нибудь, как сейчас, то просто ПРОВАЛИВАЕШЬ КАК МОЖНО ДАЛЬШЕ и оставляешь меня в покое! Я не желаю видеть тебя, находиться рядом, разговаривать с тобой и что-либо ещё! Всё, что мне нужно, так это найти нападавшего и спокойно жить дальше, не видя и не слыша тебя, так же как и тебе. Я прав? Прав. Тебе ясно? Ясно! А теперь пошёл вон!       Отвернувшись и сделав глубокий вдох, Союз добавил: — И если ты вдруг нарушишь хоть что-нибудь из вышесказанного, то клянусь, я убью тебя.       И не дожидаясь хоть какой-нибудь реакции, СССР пошёл вниз по пустынной улице. Ему не нужен был ответ от него. Коммунист просто надеялся на то, что впредь всё будет так, как он сказал.