Бывалые

— Союз, ты уверен? — раздалось на том конце провода. — Да, — стуча пальцами по столу, ответил коммунист.       Из трубки раздался протяжный вздох: — Может объяснишь, в чём дело? То ты жизнью клялся, что никогда не будешь работать с Третьим Рейхом, то звонишь мне и просишь оставить его в деле, да ещё дать ему охрану. Вы конечно можете выдумывать всё, что угодно, но уж не думаешь ли ты, что я совсем глупый и поверю в байку про хулиганов на улице? — Слушай, — взялся за голову СССР. — Всё совсем не то, чем кажется.. Я не могу объяснить тебе, почему так решил, но Третий нужен мне здесь, в городе. — Так, — недовольно отозвался азиат. — Либо ты сейчас же говоришь, в чём дело, либо я отправляю его обратно. Ты знаешь, что я тебе не враг, но вы двое явно что-то недоговариваете и мне это не нравится. Если об этом узнает Совет, то нас с тобой обоих лишат всех полномочий.       Союз уставился на собственную ладонь. Что-то такое он и ожидал услышать. Коммунист всегда знал, что Китай не глупый и рано или поздно догадается, что что-то здесь не чисто. Конечно, о чём ещё можно подумать, если СССР звонит и просит о защите Третьего Рейха? Наверное в его голове сейчас только две мысли: либо Союз сошёл с ума, либо они с Третьим что-то скрывают. Победило второе. Давненько Союзу уже не было так паршиво, но почему-то в этот раз он не спешил жалеть о том, что делает. — Ну и? — выжидающе произнёс Китай.       И как на зло, в голову не приходило ничего путного, чем можно было бы объяснить такое поведение. Не выложить же ему, всё как есть! Тогда Третьего уж точно отправят обратно. На другом конце провода раздался ещё один вздох. — Я понял тебя, — с нотой разочарования произнёс азиат, уже собираясь отключиться. — Я всё ещё подозреваю Третьего в нападении, — вырвалось у СССР. — Что? — отозвался и затих Китай. — О чём ты? — Мне кажется, что нападавший мог работать не один, — выдумывал на ходу русский, придерживая голову рукой. — А как же разгром в квартире? — недоумевая, спросил азиат. — Ну сам подумай. В тот день, когда мы хотели проверить Польшу, Третий оказался у его дома быстрее, чем я. Потом, вчера кто-то вломился в больницу и в тот же вечер случился разгром у Третьего. Тебе не кажется всё это странным? — Хочешь сказать, что Третий Рейх причастен к нападению и просто отводит от себя подозрения? — отозвался Китай.       СССР взялся за виски. Похоже он перестарался. Но что теперь делать? Не может же он взять свои слова обратно. Сейчас он в безвыходном положении, поэтому придётся идти до конца, ведь только так можно оставить Рейха в деле. — Я ничего не хочу говорить, пока сам всё не проверю, — попытался придать уверенности голосу Союз. — Я не уверен, что всё именно так, как я сказал и именно поэтому мне нужно, чтобы он был на виду. И охрану я прошу лишь для того, чтобы за ним следили до завтрашнего мероприятия. С кем он видится, с кем общается, куда ходит и так далее.       Между ними наступила напряжённая тишина. Пока Китай обдумывал то, что наплёл ему коммунист, СССР слегка раскачивался на стуле, уверяя себя в том, что он поступил правильно, хоть ему и казалось, что это было далеко не так. Интересно, что было бы, если бы он с самого начала рассказал Китаю о том, что творится с нацистом и Рейха бы просто отправили обратно? Наверное, он бы не карал себя сейчас за каждое сказанное слово и просто бы жил спокойно. Но сейчас он уже по уши влип во всё это и ради чего? Ради того, чтобы... что? Проникся жалостью к врагу, который и без нападавшего был опасен для общества. Отлично, просто молодец, подумал Союз. Что ж, если всё это всплывёт, то ему придётся за это отвечать, но как можно объяснить своё поведение кому-либо, если он и себе не может объяснить, зачем это делает? — Озадачил ты меня конечно, — прервал его мысли Китай. — Хорошо. Так уж и быть. Я оставляю Третьего в городе и предоставлю охрану, чтобы наблюдали, пока он не окажется в твоём поле зрения. — Спасибо, — облегчённо выдохнул СССР. — Да перестань, — ответил азиат. — Главное, чтобы нападавший или нападавшие были найдены и всё это побыстрее закончилось. Но если всё так, как ты предполагаешь, то простым арестом он у нас не отделается.       Повесив трубку и сцепив руки в замок, Союз напряжённо сощурился. Ну неужели надо было ляпнуть это в самом конце?       Весь остаток дня и почти всю ночь СССР пребывал в смятении. Ну неужели он просто поверил тому, что наговорил Рейх в их последнюю встречу? Третий всегда был падок на красивые речи, но почему Союз поверил ему именно сейчас? После всего того, что было... Обзавёлся призрачной надеждой на то, что даже такой, как Третий Рейх, может нести в себе что-то хорошее? Не помогала отвлечься даже хорошая книга, радио и появление России под вечер с новыми договорами, поэтому измотанный своими мыслями и делами Союз проводил преемника, приготовил костюм для завтрашнего вечера и отправился в кровать позже обычного. ...Мы конечно были врагами в прошлом, но я имею к тебе хоть какое-то уважение и не веду себя с тобой, как с заразным! Думаешь, что мне легко было это принять? Принять тебя как равного? Но я это сделал, наступил себе на глотку и сделал, а ты всё ещё продолжаешь копаться в себе, копаться в прошлом, которое от нас не зависело, и выставлять меня дерьмом в твоих глазах! Да, нас столкнули лбами, но это случилось не после этой дебильной церемонии, это случилось ещё с самого начала! Начиная с этого дебильного приюта и заканчивая войной! Ты прекрасно знаешь, что от меня здесь ничего не зависело, так же как и от тебя!       Союз поправил одеяло и уставился в потолок. Вот оно. То, как звучали эти слова, этот разбитый голос и загнанный взгляд. Вот, что повлияло на его решение. Такого Рейха он знал с самого начала и после всего случившегося коммунист уже даже и не надеялся, что когда-нибудь увидит его... прежнего. ...Не ожидал, что те, кто стоят во главе нас, столкнут нас с тобой друг с другом, заставят ненавидеть друг друга, уничтожать. Не ожидал? Ну так вот теперь ты знаешь, что это такое. И здесь не помогла бы никакая дружба, даже если бы мы сбежали вдвоём, то одного из нас никогда бы не существовало! А так, мы всё ещё здесь, двигаемся, разговариваем и соображаем. Всё ещё существуем!       Рейх ведь знал его так же хорошо, как и Союз знал Рейха. И нацист уж точно знал, что он никогда не хотел всего этого. Ни становиться страной или империей, ни нести каких-то грандиозных свершений, ни вести каких-либо войн. Но всё сложилось иначе. И в этом Рейх был абсолютно прав. Хотел Союз того или нет, война прошла и с этим уже ничего не поделаешь. И точно так же, как СССР поднял себя с колен после свержения РИ, так же поднялся и Третий, правда его вышестоящие пошли совсем иными путями. И почему после всего сделанного и сказанного Союз до сих пор не может принять его как равного? — Единственное, на что я надеюсь, так это то, что в следующий раз мы с тобой не будем по разные стороны.       Тряхнув головой и повернувшись на бок, коммунист натянул одеяло на голову. Разве не ты сам выбрал иную сторону, сбежав от меня? Теперь ты вдруг пожалел об этом? А я как идиот, зачем-то пытаюсь помочь тебе, но для чего? Неужели я правда всё ещё надеюсь на то, что ты, тот ты, которого я знал когда-то, вернёшься.., пронеслось в мыслях Союза, перед тем, как его полностью затянула дрёма. — Эй, голубки! — крикнул один из мальчишек на детской площадке, смеясь над двумя подростками, лежащих в траве неподалёку. — Уже начали обустраивать себе гнездо? Или ещё решаете, на каком дереве поселиться? — Ах ты гадёныш, — сел на траву рассерженный коммунист, с намерением встать и хорошенько накостылять обидчику. — Союз, не надо, — усевшись следом и ухватив друга за плечо, посмотрел на него Третий. — Он того не стоит.       Юный коммунист посмотрел на него и выдохнул, недовольно укладываясь обратно. — Ну чего ты так смотришь? — склонился над ним немец, загораживая собой палящее солнце. — У тебя и без этого проблем хватает. Не хватало ещё за новую драку нагоняй получить. — Всегда ты так, — не сводил с него хмурого взгляда СССР. — Тебе нравится терпеть насмешки? — Нет, — спокойно пожал плечами Рейх. — Но от драки тоже не будет толку. Тебя снова закроют на месяц, а меньше насмешек не станет. — Зато этот поганец получит своё, — отвернул голову в сторону сердитый Союз.       Третий спокойно улыбнулся и оглядел площадку. — Как думаешь, если мы отсюда выберемся, то объединимся с кем-нибудь? — вдруг спросил юный нацист, продолжая разглядывать остальных детей.       СССР удивлённо посмотрел на него. — К чему это ты спросил? — Просто подумал, — повернулся к нему и снова улыбнулся Рейх. — Не очень-то хочется всю жизнь коротать вечера в одиночестве. — Я не задумывался о таком, — приподнялся Союз, почесав затылок и укладывая руки под голову. — Мне и так хорошо. — А если вдруг ты когда-нибудь влюбишься? — упрямо шёл напролом немец.       Тринадцатый брезгливо скривил лицо, уставившись на друга, на что Третий весело хихикнул. — Чего скорчился? Рано или поздно это должно произойти. Ты же не будешь всю жизнь один. — А почему нет? Сомневаюсь, что мне кто-нибудь когда-нибудь понравится, а так... мне и тебя достаточно.       Рейх замер, глядя на него. Русский смущённо нахмурился в ответ, наблюдая за реакцией друга. Внезапно Третий развернулся и улёгся поперёк, уронив голову на живот удивлённого Союза. — Тогда решено, — произнёс немец, пока Тринадцатый, пыхтя, приподнимался на локтях. — Если мы никого не найдём, то будем коротать вечера вместе. Надеюсь, ты не против? — Нет, — немного помедлив, ответил юный коммунист, улыбнувшись ему.

***

      Разбудил Союза звон телефона, доносящийся аж с первого этажа. Разлепив сонные глаза и не сразу определив, откуда идёт шум, русский поднялся, надевая тапочки, и поплёлся на кухню, бурча что-то недовольное себе под нос. — Да? — сонно буркнул СССР, сняв трубку. — Я не знаю, как ты это сделал, но у тебя получилось, — вывел его из сонного состояния голос Третьего. — Я всё ещё в деле! Даже получил охрану до вечера. — Рад за тебя, — хмуро отозвался коммунист. — Это всё? Или ты нашёл более важную причину будить меня с самого утра? — Утра? — удивлённо произнёс Рейх. — На улице два часа дня. — В каком смысле? — встрепенулся Союз, схватив со стола наручные часы, оставленные им вчера, и уставившись на них. — У-у-у-у, — с усмешкой протянул нацист. — А я-то думал, почему ты такой недовольный. Смотри, праздник не проспи. — Зачем ты мне звонишь? — раздражённо спросил СССР, швырнув часовой механизм обратно на стол. — Я... — каким-то непривычно тихим голосом произнёс Третий. — В общем хотел сказать спасибо. Для меня это важно. Сказал бы лично, но ты сам запретил мне появляться на твоём пороге.       Между ними повисла неловкая тишина. Союз держал телефон у уха, не решаясь ничего рассказать. За то, что он вчера наговорил про него Китаю, нацист вряд ли стал бы его благодарить. СССР не хотелось, чтобы между ними снова были недопонимания, но и новых конфликтов ему тоже не хотелось. — Ладно, — произнёс Рейх, заставив коммуниста дёрнуться, — не буду мешать отсыпаться. До встречи.       Повесив телефон на место, Союз придвинул к себе стул и уселся, потирая руками ещё не до конца проснувшееся лицо. И с каких пор он стал думать, что чем-то обязан Третьему? Так! Хватит! СССР выпрямился. Сейчас не до этого!       Не успел Союз добраться до центрального здания и припарковаться, как вокруг собралась огромная толпа народа. — Ну прям дежавю, — тихо произнёс коммунист, протискиваясь в главный зал сквозь многочисленные лица. — Друзья мои! — призывал ко всеобщему вниманию Великобритания, дежуривший у входа. — Попрошу не толпиться! Места хватит всем!       СССР миновал большой коридор и оказался в главном зале. Нужно отдать должное тому, кто занимался оформлением, украшен зал был довольно неплохо. Всё увешано декорациями в белоснежных тонах, для столов, хранящих еду и напитки, выведено отдельное место, не мешавшее передвигаться и даже для уборной был отдельный коридор. Русский усмехнулся. Не то, что это подобие средневековья, которое он видел в тот раз, хоть места здесь было не так много. — Добрался? — раздался откуда-то сбоку голос Китая. — А я уже отчаялся найти тебя во всём этом балагане! — Да уж, — повернулся к нему СССР. — Я тоже... — Вау, — оценивающе приподнял брови азиат, разглядывая собеседника. — А тебе идёт! Никогда раньше не видел тебя в обычном костюме.       Союз оглядел себя и растерянно посмотрел на него, пожав плечами. — Вроде обычно. — Да не скромничай, — издал смешок Китай. — Лучше скажи, что собираешься делать? — Ты же понимаешь, что я не смогу уследить сразу за шестерыми? — ответил коммунист, убрав руки в карманы штанов. — Именно поэтому здесь и присутствует столько охраны, — покосился по сторонам китаец. — Поэтому за подстраховку можешь не волноваться. Твоя задача на сегодня — проследить за Третьим. Охрана не обнаружила ничего необычного. Третий Рейх пробыл дома почти весь день. Но если всё так, как ты говоришь, то он должен поддерживать связь с нападавшим. — Я же говорил тебе, что я не уверен... — начал Союз. — А я доверяю твоему чутью, — перебил его Китай. — Если ты его подозреваешь, то мне есть о чём беспокоиться. Поэтому глаз с него не спускай! — Хорошо, — подавленно ответил СССР, опустив взгляд.       Китай улыбнулся ему и легонько похлопал его по плечу перед тем, как удалиться вглубь толпы. Сердито одёрнув ворот пиджака, коммунист двинулся вперёд, ища глазами Третьего. И почему этот идиот никогда его не слушает? Хотя... он сам виноват в том, что наговорил Китаю. Стоит ли радоваться тому, что азиат настолько уверен в нём и верит каждому его слову? Да плевать. Если сегодня и случится ещё одно нападение, то Рейх уж точно будет вне подозрений, ведь он будет в поле зрения Союза. Осталось только его найти.       Шатаясь по всевозможным углам зала и попутно слушая выступления Великобритании, СССР успел уже устать, но Третий так и не находился. — И где его носит? — обходя столы уже раз в третий, раздражённо выругался коммунист.       Но вдруг Рейх нашёлся. Нацист стоял у дальнего стола, одетый в обычный костюм, который, вынужден был признать Союз, очень хорошо сидел на нём, держа в руках бокал, и о чём-то увлечённо беседовал с... Германией? СССР нахмурил брови, не спеша продвигаясь к ним. Интересно, о чём они разговаривают? Третий выглядел довольно спокойно, можно даже сказать... расслабленно. На лице не было ни привычного напускного жеста, ни ухмылок или насмешек. Однако, намного хуже обстояли дела с их окружением. Страны, находящиеся неподалёку от них, косились на двух немцев так, словно увидели что-то неприличное. Союз глубоко вдохнул и выдохнул. Именно таких взглядов на себе он и опасался. Но почему-то Третьему с Германией было всё равно, будто они их и не замечали. А может и правда не замечали, ведь судя по их лицам, разговор был довольно увлечённым.       Вдруг Третий повернулся в сторону СССР и внимательно посмотрел на него, прищуриваясь. — О, — подняв брови, произнёс Рейх. — Выспался наконец?       Союз угрюмо посмотрел на нациста, подойдя к ним. — Здравствуйте! — протянул ему ладонь, не занятую бокалом, улыбающийся Германия. — Здравствуй, Германия, — пожал ему руку коммунист. — Как ты? — Да я в порядке, — отмахнулся немец. — Вы как? Многовато народу сегодня. — Пока живой, — усмехнулся СССР. — А про народ, да. Согласен. — Ну ладно, — неловко посмотрел на них двоих Германия. — Я ещё должен встретиться с Канадой, поэтому вынужден удалиться. Увидимся!       Натянуто улыбнувшись, Союз проводил глазами Германию. Заметив боковым зрением пристальный взгляд нациста, стоящего рядом, русский повернулся к нему. — Что? — слегка выставил голову вперёд СССР. — Давно не видел тебя в костюме, — указал мизинцем на пиджак с рубашкой нацист, отпив из бокала. — Тебе идёт. — Не налегал бы ты на спиртное, — покосился на содержимое бокала коммунист. — Тебе похоже уже хватит. — Да я даже трех бокалов ещё не осилил, — уставился на него Третий. — Я вижу, — усмехнулся русский, качнув головой и подмечая на себе косые взгляды. — О чём болтали? — Просто интересовался, как у него дела, — пожал плечами Рейх, смотря вперёд. — Не знал, что вы общаетесь, — Союз посмотрел туда же, куда нацист, и понял, что Третий смотрит на Германию. — Не общаемся, — нахмурив брови, отозвался немец. — С тех пор как меня отстранили от наставничества после войны, мы и не общались. Нельзя. А сейчас, пока есть возможность, поговорили. Он же как-никак мой преемник, — Рейх улыбнулся. — Я его выбрал. — Надеюсь, что у него всё хорошо, — отвел взгляд от Германии с Канадой СССР. — Да, — не переставал улыбаться Третий. — Всяко лучше, чем было у меня в его годы. Кстати, — немец посмотрел на него. — Почему ты стоишь со мной, да ещё и разговариваешь? — В каком смысле? — вопросительно посмотрел на немца коммунист. — Я думаю, что ты не настолько слепой, чтобы не заметить эти взгляды, — обвёл глазами потолок Третий. — Ты ведь сам этого боялся. Что слухи пойдут... — Да плевать я на них хотел, — признался не столько нацисту, сколько себе Союз. — Мы здесь на задании и эти показушники прекрасно об этом знают. — Кхп... — раздался рядом непроизвольный смешок.       СССР покосился на Рейха, сдерживающего смех. — Что смешного? — Наконец-то я услышал от тебя что-то вразумительное, — прикрывая рот рукой, ответил Третий. — Иди ты, — приподнял уголки губ Союз. — Союз!       Коммунист с нацистом обернулись. Неподалёку от них стоял КНДР, вытянув руку вверх. — Я сейчас, — переглянулся с Третьим СССР.       Рейх одобрительно кивнул, отвернувшись к столу, а Союз стал протискиваться через народ, окружавший корейца. — Как ты? — ухватив коммуниста за руку и притянув сквозь толпу, улыбнулся КНДР. — Да пойдёт, спасибо, — благодарно улыбнулся ему русский. — Слышал, что с расследованием всё не так уж и гладко, — посмотрел куда-то вперёд кореец. — Да уж, — поправил пиджак СССР. — Ни одной зацепки за все дни. Будто сквозь землю провалился. — Ну уж в тебе-то я не сомневаюсь, — усмехнулся КНДР. — Ты-то его точно найдёшь. — С чего ты так в этом уверен? — сдвинул брови Союз. — Не знаю, — посмотрел на него кореец, пожав плечами. — Просто уверен. — Пф! — улыбчиво прыснул русский. — А они в чём-то похожи, да? — снова уставившись в неопределённом направлении, произнёс кореец. — О ком ты? — попытался определить направление взгляда КНДР СССР. — О США и Третьем, — ответил собеседник.       Союз посмотрел на нациста, всё ещё стоявшего у стола и о чём-то говорившего с КИ. Коммунист нахмурил брови: только этой компании Третьему сейчас и не хватало. А с другой стороны, с кем ему ещё разговаривать? — Что ты имеешь ввиду? — не сводя глаз с Рейха, поинтересовался русский. — Ну, — устремил взгляд к верху КНДР. — Ты-то всяко знаешь их лучше, чем я. Один склад ума, похожие привычки и поведение. Не говоря уже о том, что США и Третий Рейх — единственные, кому удалось сбежать из приюта и добиться успеха. — Смотри, чтобы они двое не узнали, что ты сравниваешь их друг с другом, — усмехнулся Союз. Кореец приподнял уголки рта. — А то криков не оберёшься. С таким успехом, какой приобрёл Третий, я бы никогда не хотел иметь дела. — Ну да, — согласился КНДР. — В своё время сверхдержавами удалось стать только США и тебе, но Третий был близок к этому. Позор или же поражение не отменяют того, что он очень умён. И наверное только за это его уже можно понять. Прости, — вдруг опомнился кореец. — Тебе наверное неприятно говорить... — Да нет, — успокоил его СССР. — Всё в порядке. Нашёлся бы ещё хоть кто-нибудь, кто сможет понять Третьего Рейха. — Это да, — произнёс кореец. — Вот смотрю на все эти косые взгляды вокруг него и пытаюсь понять, какого это? Всё время быть одному.       Ещё немного поболтав с КНДР на другие, более отвлечённые темы и уже протискиваясь обратно, Союз не сводил взгляда с Третьего, а точнее с тех, кто стоял рядом и пялился на него, как на уличную урну. Из головы не выходили последние слова КНДР, сказанные про Третьего. Наверное, это правда тяжело. Постоянно находиться в изолировании от остального окружения. Ну как тут не начнёшь сходить с ума? — Долго тебя не было, — завидев коммуниста, произнёс Рейх. — Я уже успел расспросить КИ про нападение. — И что он? — надменно косясь на прохожих в ответ, поинтересовался Союз. — Говорит, что вообще даже близко не подходил к США в тот вечер, — поставив бокал и облокотившись на стол, отозвался Третий. — И ты ему веришь? — посмотрел на него СССР. — А разве ему есть смысл врать? — пожал плечами нацист. — В Совете он тоже уже давно не при делах, никаких конфликтов в последние годы не имел, с США вообще никак не пересекался, приехал сюда только на церемонию и на этот вечер. Какой мотив?       Не успел Союз задуматься над сказанным, как рядом раздалось: — Вот это люди!       Двое напарников посмотрели на источник звука: напротив них стоял ЯИ и приветливо улыбался немцу. От Третьего их разделал только стол. — Оу, — наигранно вытянул лицо империя, завидев коммуниста. — Я вижу, ты тут с охраной. — Прекрати, — вдруг спокойно попросил бывшего союзника Третий, остановив сердитого Союза вытянутой рукой и не давая ему ничего сказать в ответ. — Да я же ничего плохого не говорил, — поднял ладони Япония. — Про ваши дела наслышан на Совете. Ты у нас вроде как под защитой ходишь. Вот и сказал, — империя посмотрел на нациста, а потом резко устремил взор в сторону. — Чего уставились!? Ждёте представления!??       От последних двух вопросов, произнесённых очень громко и сердито, СССР и Третий вопросительно переглянулись и уставились в ту сторону, куда смотрел ЯИ. Несколько маленьких городов с интересом наблюдали за ними, но услышав японца, сразу отвели взгляды. — Клоуны, — презрительно фыркнул ЯИ, снова повернувшись к ним. — Так о чём я? А да, зачем тебе охрана, если ты под подозрением?       У СССР внутри что-то резко ёкнуло. — Я? Я уже не под подозрением, — удивлённо ответил Рейх. — Ещё со вчерашнего дня. — Подожди, — озадаченно нахмурился ЯИ. — Сегодня утром на Совете нам сказали, что ты всё ещё находишься под подозрением. — Кто? — сдвинул брови Третий. — Он, — указал взглядом куда-то за их спины империя.       Рейх обернулся. Союз тоже повернулся, но он уже знал, кого там увидит. И точно! ЯИ указывал на Китая. Коммунист покосился на нациста: Третий растерянно смотрел на него, но вдруг нахмурился и не поворачиваясь к ним, произнёс: — Я сейчас.       И Рейх ушёл, протискиваясь между другими странами, к Китаю. СССР потёр лоб, не решившись остановить немца. Ну вот и всё. Сейчас нацист узнаёт обо всём, что наговорил азиату коммунист, а там... Что будет дальше? Союзу не хотелось об этом думать. — Вот так история, — раздался позади весёлый голос ЯИ.       Союз повернулся к нему, посмотрев на империю исподлобья. И зачем только этот ублюдок здесь появился!? Всё испортил, ещё и веселится. — Раз уж ты знаешь, что Третий под подозрением, то должен знать и о том, что ты тоже входишь в этот список, — пытался придать голосу нормальный тон русский. — И зная вашу с США историю, у тебя есть веская причина. — Знаю, — спокойно отозвался империя. — Но мне не было никакого смысла нападать на США. Зачем? Всё, что было, — это уже история. Я уже не являюсь империей и числюсь в Совете лишь из-за Японии, так же, как и ты с Россией. Думаешь, что мне есть дело до всех этих международных разборок? Какой мне прок с того, чтобы нападать на него? Чтобы меня арестовали и лишили наставничества? Нет уж, спасибо. В отличии от тебя, я ещё бываю на Совете и вылетать оттуда пока не собираюсь. — ЯИ! — вдруг из ниоткуда появилась запыхавшаяся Япония. — Я уж думала, что вас не найду. — Вынужден прервать наш занимательный диалог и удалиться, — съязвил напоследок империя, обходя стол и удаляясь с Японией в центр зала.       Сердитый на проклятого японца и одновременно находясь в растерянности, Союз обыскивал зал, ища глазами Третьего. И ведь этому поганцу даже нечем было возразить! Но если бывалые здесь ни пред чем, то остается всего три подозреваемых. Колумбия, Австралия и Украина. Как бы упорно коммунист не размышлял, цепочка, связывающая всех троих с США, никак не сходилась. Может быть они что-то упускают? Но что? Какому ублюдку понадобилось нападать на сверхдержаву, да ещё вломиться в квартиры Польши и Третьего? Где логика? На глаза СССР попался Китай. Русский свернул, обходя азиата. Третьего с ним уже не было, а объясняться Китаю, почему нацист пришёл к нему с претензиями и почему коммунист не следит за ним, а прохлаждается по залу, Союз не хотел.       Прошло уже больше получаса, но немец так и не находился. Изрядно устав ходить по одним и тем же местам, СССР плюнул на всё и отправился к выходу. Зачем ему искать Третьего? Ведь Китай всё равно должен был рассказать, что подозреваемым его "считает" именно Союз. И что хорошего принесёт эта встреча? Правильно. Ничего. Выйдя из душного здания на безлюдный двор, коммунист уселся прям на лестницу и прикурил. Как же он уже устал за эти дни! Почему столько всего навалилось именно на него? Чем он это заслужил?       Подняв голову к ночному небу и выпустив дым от очередной затяжки, СССР засмотрелся на тучи, закрывающие собой звёздное поле. Интересно, чем сейчас занят Рейх? Наверное злится и снова что-нибудь расшвыривает. Главное, чтобы он снова не словил галлюцинацию. И тут размышления Союза прервал чей-то очень тихий голос, еле уловимый из-за музыки, доносившейся из открытых форточек, и исходящий с боковой части здания. Из-за довольно негромкого звучания, слова разобрать не удавалось. Поднявшись и спустившись по лестнице, СССР потушил сигарету, как можно тише подошёл к левому углу здания Совета и чуть выглянул, ища источник звука. Какого было его удивление, когда он увидел Третьего, сидевшего почти у самого конца стены здания, смотрящего куда-то вперёд перед собой и тихо что-то говоря. Из-за деревьев, закрывающих уже голыми ветками весь обзор, Союз не мог разглядеть, с кем разговаривает немец, а из-за далёкого расстояния не удавалось разобрать ни одного слова! И тут в голове коммуниста мелькнула мысль: а вдруг он разговаривает с нападавшим? Что, если сейчас на Третьего попытаются напасть, ведь кто-то же вломился к нему в квартиру? СССР приготовился и напряжённо сощурился. Решили вывести его на улицу, чтобы никто не увидел? Умно. Однако, этот ублюдок повторяется. Не теряя времени, коммунист вышел из своего укрытия и устремился к Третьему, сжав кулаки. Ни в этот раз!