***
Приход в коллеж был самой большей неожиданностью для неё. Кто бы сказал, что одноклассники однажды встретят её вот так, Маринетт бы никогда в жизни не поверила, но реальность оказалась такова, что всё было правдой. И то, что стоило им с Адрианом только зайти в класс, как все — ну почти все, хорошо — со взрывным энтузиазмом загалдели, выкрикивая что-то, что в этом бесконечном содоме лишь отдалённо напоминало поздравления. И то, что Алья, готовая вот-вот заплакать с рёвом белуги, вовсю дёргала бедного Нино за плечо и говорила приготовить камеру, потому что её девочка выросла, а его сынок наконец-то набрался мозгов. И то, что Хлоя, без умолку причитавшая Сабрине, как это нелепо и что её Адрикинс ну никак не мог выбрать другую вместо неё, готова была перевернуть парту со злости. — Аж не верится. Аж не верится! — умилённо воскликнула Милен, переглядываясь со своими подругами и снова смотря на столь долгожданную пару. Сзади её приобнял за плечи не менее умилённый здоровяк Айван. — Это так романтично, — чуть ли не проскулила привычным мечтательным тоном Роуз, поднеся к глазам откуда-то взявшийся платочек. Одна из них, придерживая щеку рукой, завороженно смотрела то на одного, то на другого. — Маринетт, ты что, в самом деле призналась? Спустя два года? — всё ещё оставаясь в неверии и нисколько не видя повода смутиться от её вопроса, вопрошала Аликс, но, так и не услышав ответ, резко повернулась к Адриану. — Сколько раз она потеряла пульс во время признания? Ты звал ей скорую? — Ну, вообще-то… — Она бредила о детях и хомячках? Увы и ах, но Маринетт с детства родители пристрастили к тому, что драка — худший вариант для решения проблем, а других дипломатических способов заставить Аликс заткнуться она не находила. И потому приходилось дать подруге волю выдать парню все её секретные мечтания. Адриан успел мимолётно взглянуть на неё, и та, опять же, заметила, как в его взгляде блеснул огонёк задоринки, принадлежавший его хвостатой личности. Нетрудно было догадаться, что этот чёрт ох как доволен был услышанным! — На самом деле, это я ей признался, — обыденно произнёс пожавший плечами Агрест. При этом он совсем не понимал того, насколько сильно смог взбудоражить весь класс этой новостью. Они могли сейчас стоять в полной тишине, учитывая тот факт, что друзья их, немало сражённые этой новостью, словно потеряли дар речи… …если бы не громогласное Хлоино «чего?!», которое, как могло подуматься, разнеслось не только по всему кабинету, но ещё и по коридорам. Хлоя, неистово вдыхая и выдыхая воздух, посмотрела на своего старого друга так, словно перед ней был никто иной, как истинный предатель (хотя сейчас для неё он никем другим представиться не мог). Вскочив со стула, Буржуа метнула по нему прорву злоречивых искр. — Как ты мог, Адрикинс?! — завопила она, сжимая длиннющими ногтями края парты и буравя ни в чём не повинного юношу уничижительным взглядом. — После всего, что было между нами! Адриан, хотевший возразить, что между ними не было и быть не могло ничего, сделать задуманного так и не успел, потому что его перебил новый вопль подруги: — Что ж, себе и хуже делаешь, — надменно буркнула Хлоя, решившая не терять достоинства перед другом детства. — Я скажу папочке, чтобы он и думать забыл считать тебя за часть семьи. О, и ещё вот что: я своего первого сына в честь тебя не назову! Это же нелепо, просто нелепо! Сабрина, пошли! — Нелепо, нелепо, — в тон ей затараторила ей Ренкомпри, обмахивающая её тетрадью и кивающая на подобии китайского болванчика. Адриан на какое-то мгновение ощутил невесомый укол вины: Хлоя, какой бы она ни была противной временами, была его единственным другом детства, только с ней он мог видеться в особенно одинокие — большущее «спасибо» за это отцу! — дни. Однако вины его здесь не было и быть не могло. Во вспыльчивой и надменной Хлое Буржуа, о чём Адриан никогда и никому вслух не говорил, в качестве пары он для себя никогда не видел. И это, думал он, должно было быть понятно им обоим. — Не так уж и велика потеря. Я был уверен, что однажды мы окончательно поругаемся, — хмыкнул он, умело попытавшись скрыть накрывшее его голос разочарование. Но от Маринетт так и не укрывалось: он был немало раздосадован конфликтом со старой подругой. И ей бы хотелось его утешить, хоть в это время на них и смотрела вся остальная часть класса, ожидающая всех подробностей их новоприобретенной истории. Однако сказать ему что-то она так и не успела, потому как её слова тут же оборвала Алья, с призывом внимания прокашлявшаяся и в полнейшей готовности потеревшая ладони. — Я, конечно, рада за вас и всё такое, — как можно менее небрежно протянула Сезар, и Маринетт понимала, что от вопросов из категории «а как же Кот?» ей не укрыться, — но нам было бы интересно узнать, как это всё случилось. — Алья, это личное, — спохватилась Маринетт, но к её сожалению, одновременно с ней ответил и Адриан: — Я часто проводил время у Маринетт дома. И к ещё большему сожалению, внимание Альи перепало полностью к нему. Она вдруг занервничала, подумав, не забыл ли уже-наконец-то-её-парень, что почти ежедневные приходы Кота Нуара стоило оставлять в полнейшей конфиденциальности? Как и то, что он был Котом Нуаром. Но судя по взгляду Адриана, он об этом ни разу не забыл. А вот Алья с каждым новым фактом, который он только выдавал, всё сильнее думала, что попала в какую-то параллельную вселенную. — То есть… — она посмотрела то на свою подругу, то на её нового спутника, — она просто взяла и пригласила тебя к себе, так? — Так, — простодушно ответил Адриан. Маринетт же хотелось прихлопнуть себя по лбу: Алья нарочито выделяла по-отдельности каждое следующее слово, будто разговаривала она не с друзьями, а с двумя несмышлеными детьми. — Просто взяла и пригласила, — для большей убедительности уточнила Сезар. — Да, — кивок. Алья пару раз моргнула, размышляя, не подводил ли её слух. — К себе? — добавила она, так и не убедив себя в правильности услышанного. — Да, к себе, — ничуть не раздражаясь её внезапному допросу, с присущей ему любезностью ответил Адриан. Стоявший позади Нино, чувствующий, что назревал немалых размеров конфликт, взглянул на своего приятеля с некой толикой сочувствия. — Повторю вопрос Аликс, — хмурясь, флегматично изрекла Алья, что с её уст звучало скорее как приговор: — она что, даже ни разу не упала в обморок при тебе? — Ну-у-у… К своему неудовольствию, Маринетт расслышала в этом некую долю кошачьей хитрости, и чувствовала, что вместо Адриана перед ней снова предстанет нахальный Кот Нуар. Хотя глупо было бы отнекиваться, его фамильярность начала ей симпатизировать, потому как без неё Кот собой бы не был. — Маринетт, конечно, поначалу было трудно устоять рядом со мной… Адриану, как думала его девушка, невероятно повезло, что они были при одноклассниках и их положение не давало ей возможности незаметно пнуть его. — …но совсем скоро это прошло, — почти флегматично заключил он, ничуть не смущаясь чересчур настырного созерцания своей собеседницы. — Так что, формально, мы довольно-таки быстро привыкли друг к другу. Алья, точно всё равно не верившая в эту наспех придуманную историю, будто они непременно упустили кое-какую деталь, с подозрительным прищуром оглянула то одну, то другую. Маринетт под её взглядом даже хотелось сжаться, но вместо этого она удивлялась лишь тому, как Адриану удавалось быть таким спокойным. Но Алья, видимо, подумав, что с неё достаточно было играть в мамочку, с поражением выдохнула и смягчила черты лица, посмотрев на подругу с невесомой теплотой. — По-моему, вместо допроса мне просто стоило тебя поздравить. Алья говорила непривычно-мягко, что не совсем уживалось с её нравом, потому Маринетт на её поздравления могла только выудить искривлённую неровной линией полуулыбку. Но к тому моменту её подруга уже повернулась к Адриану. — Тебя, думаю, тоже, — с мирным настроем продолжила Алья, и её подруге довелось облегчённо выдохнуть от понимания, что ничего смущающего от неё она больше не услышала. — Да, — улыбчиво подытожил Адриан, — меня тоже. Маринетт ожидала, что Алья проронит что-то такое, что заставит её вновь залиться краской смущения и возжелать, чтобы хоть на одну душу напала акума и прекратила её страдания. Она ожидала, что в Адриане вновь очнётся Кот Нуар, который не поскупится бросить в своём нуаровском стиле какую-нибудь неуместную шутку, понятную только ей. Но стоило ей повернуться к нему, как она заметила, что Адриан смотрел в это время на неё. Поймав на себе её взгляд, он лишь в подбадривающем жесте подмигнул ей, и Маринетт только от этого подумала, что всё, как и в её мечтах, будет хорошо.***
Гулко зевнув, Тикки оторвала наименьший кусок от макарона и быстро перенаправила его себе в рот — после утомительного школьного дня — на удивление, никакой акумы сегодня и в помине поблизости не пролетало — для неё это было наилучшей наградой. Краем глаза она посмотрела на что-то без устали писавшую Маринетт, но если поначалу квами и думала, что то было просто домашнее задание, то теперь, приглядевшись внимательнее к бледно-розовой обложке, поняла, что то был личный дневник её подопечной. Дневник, с которым она была большую часть времени, точно с верным другом в особенно тяжёлые мгновения. Глядя на неё, такую задумчиво-счастливую, Тикки попыталась представить себе такую же ситуацию в особняке Агрестов, и отметила, что Плагг, в отличие от неё, в подобных случаях проявлял бы куда меньше благосклонности и не упустил бы ни единой возможности пустить колкость в адрес Адриана. На секунду божья коровка растроганно улыбнулась и мысленно посочувствовала бедному парню, которому не миновать долгих шуток своего квами. С любопытством понаблюдав за тем, как её подопечная что-то то и дело выписывала, Тикки вдруг бегло переметнулась к Маринетт, намереваясь хотя бы глазком увидеть, что та черкала у себя в дневнике. Совершить задуманное ей, увы, так и не удалось. Так уж и вышло, Маринетт, отточившая мастерство быстрой реакции благодаря амплуа героини, удалось закрыть и отодвинуть личную вещицу раньше, чем божья коровка успела бы хоть что-то оттуда прочитать. — Хитрюга, — шутливо прокомментировала она, смотря на театрально обидевшуюся Тикки. Последняя, сложив крохотные лапки на груди, с деланно-обиженным видом отвернулась и протяжно засеменила к столу. — Пфф, — фыркнула пятнистая квами, но участливой улыбки сдержать всё же не смогла. — Что-то ты слишком спокойная после сегодняшнего. Неужели ты не волновалась? — А чего мне было волноваться? — спросила подопечная как раз в тот миг, когда собиралась вновь раскрыть личный дневник и вновь продолжить прерванное подругой занятие. — Ну как? — не без замешательства ответила вопросом на вопрос Тикки. — Это же Адриан, с которым ты ещё позавчера не могла заговорить, а вчера перед тем, как стать его девушкой, приличное время пряталась от него в ванной комнате. — Знаешь, в день, когда я его раскрыла, у меня было достаточно времени, чтобы поразмыслить над произошедшим, — задумчиво изрекла Маринетт. — Сначала я пыталась это отрицать, думала, что мне всё показалось, но всё же пришлось признать, что это один человек. У меня было два варианта: либо я — боже упаси — начинаю заикаться перед Нуаром, либо нормально разговариваю с Адрианом. — И ты выбрала второй вариант? — победоносно задала риторичный вопрос квами. — Да, потому что заикаться перед Котом — большего унижения быть не может просто, — хмыкнула она, вновь продолжив прерванную писанину. — Ты так думаешь? — Конечно, — снова оторвавшись от дневника, Маринетт произнесла это так, как будто это должно было быть само собой разумеющимся. — Ты же знаешь Кота, Тикки. И я его знаю, и могу сказать точно, что перед ним вести себя так я уж точно никогда не стану. — Но ведь ты его всё равно о-о-очень любишь, — невинно подытожила Тикки, одарив подопечную вкрадчивой ухмылкой, и Маринетт почудилось, что даже чёрные пятна божьей коровки окрасились в красный от умиления. — Разве я могу сказать «нет»? — поражённо, но вовсе не печально произнесла она. — Не можешь, — горделиво качнула головой алая квами, — потому что сама мне призналась в этом. Помнишь? Тикки вдруг взметнулась напротив неё и приложила лапку ко лбу. И вдруг до ушей Маринетт донёсся её писк, а вместе с тем и до жути знакомые слова: — «Я много думала, я не спала всю ночь из-за него, я поняла, что люблю Кота, он мне больше, чем просто друг» — голосом истинного артиста повторила она её старые фразы, сказанные, кажется, ещё несколько недель назад. Маринетт же, фыркнув незлобно, закатила глаза. И как только её квами удалось запомнить то, что она говорила ей так давно? — Думаю, вчера я и без того навалила на тебя слишком много своих эмоций, — честно призналась она. — Если я продолжу это, то, боюсь, ты уже не вынесешь этого и будешь просить новую героиню. — Мне больше тысячи лет, я видала ситуации и похуже, но от своих Багов никогда не отказывалась, — Тикки приглушённо засмеялась и снова припала к своему оставленному макарону. — К тому же, я вижу, что ты вот-вот взорвёшься от эмоций. И правда, Маринетт сжала дневник в руках, отчего могло показаться, что ещё немного, и несчастная вещица треснет под давлением её пальцев. — Нет, не подумай, — измученно вздохнула она, всё-таки отложив личный атрибут в сторону. — Я просто рада. Рада, что Адриан выбрал именно меня-обычную, а не Ледибаг. Это, по правде, многое для меня значит. Откинувшись на спинку софы, Маринетт попыталась расслабиться. Тут же она дрогнула, словно при неожиданной вспышке: вдруг где-то внутри промелькнула мысль, которую она ждала меньше всего. Кот Нуар не знал о том, что встречался отныне он не просто со своей школьной подругой, в которую, к своей радости, был взаимно влюблён, а с Леди, которую любил с первой встречи. И которая отвергала все его чувства, отвечая отказом каждый раз, как он становился перед ней на колени с очередным велеречивым признанием. — Маринетт, — поняв, что дело неладное и без её вмешательства не обойтись, обеспокоенно просипела подлетевшая к ней Тикки, — ты в порядке? В Леди, которая не приняла ни одной протянутой им розы. — Да… Нет… Не совсем, — под конец отрешенно выдавила она. Маринетт зажмурилась, стараясь взяться за себя и больше не думать о том, как нещадно она поступала с любовью Кота Нуара раньше. Потому что всё это оставалось в прошлом, когда она придерживалась пиетету своим собственным чувствам и не позволяла взглянуть ни на кого больше. Теперь же Маринетт могла сказать с точностью и уверенностью, что этот Котяра всё-таки смог вцепиться когтями в её сердце и украсть его. — Что случилось? — хмуро спросила квами. — Я только сейчас вспомнила, что знаю личность Кота. Я знаю, что это Адриан, но он… он не знает, кто я, — пробормотала она, изумившись, что до этого аспекта дошла не сразу, а вчера в вуали блаженства и вовсе банально не сумела об этом задуматься. — Я знаю, это прозвучит очень несерьёзно, но по-моему, это не честно по отношению к Адриану. — Ох, — Тикки подняла на неё полный замешательства взгляд больших глаз. — Это… Такое может быть. Ты чувствуешь долю вины перед напарником… — Перед своим парнем, — мягко поправила её Маринетт. — Да, — кивнула квами. — Перед своим парнем, — ещё кивок, — но ты не должна позволять этому чувству брать над тобой верх. То, что он не знает, это к лучшему. — И я не смогу ему признаться в том, что я его напарница, которая когда-то отвергала его? — Категорически запрещено, — строже просипела божья коровка, мигом нахмурившись от услышанного предположения. — Достаточно того, что он раскрылся перед тобой. Пока Бражник не пойман даже не думай о раскрытии. — Насколько плохо то, что я раскрыла личность Кота? — вполголоса спросила она, принявшись рассматривать свои колени. — Ты ни разу не была под влиянием акумы, — заключила Тикки, приземлившись на колено подопечной, — как и Адриан. Это хорошо, но не стоит так уповать на удачу и дальше. Это опасно, Маринетт. Ты знаешь личность Кота Нуара — это очень опасно, как и то, что Алья знает личность Ледибаг. Если ты не сможешь справиться со своими эмоциями и Бражник завладеет тобой через акуму, то ты уже будешь знать, куда идти, чтобы получить Камень Кота. Большой риск, что ты выдашь его личность ещё и Бражнику, и тогда в опасности помимо тебя будет и Адриан. Маринетт смогла только подавить очередной удручённый выдох. И ей не скрыть: она не изъявляла алкания раскрываться перед Котом, пока что не решаясь на этот отважный шаг, и равносильно так же ей не хотелось подставлять его под опасность. Выбор тут был непростительно очевидным. — Всё равно так непривычно, — она колебалась, всё ещё думая: а не приснилось ли ей это раскрытие. Может, и впрямь она настолько сильно замечталась о том, чтобы за маской Кота Нуар скрывался Адриан, что ей приснилось, будто так оно и было. — То, что две столь разные личности могут уживаться в одной? — буднично поинтересовалась Тикки. — Не только, — Маринетт прикусила нижнюю губу. — Во время битв и патрулей мне придётся скрывать всё. Кот ведь не знает, что Ледибаг теперь ему не просто напарница, а с недавних пор ещё и его девушка. — Тогда запомни: никакого заигрывания с Нуаром, пока ты Ледибаг. Никакого флирта. Для тебя он напарник, не более того, — наскоро пролепетала её квами, судорожно жестикулируя. — Я это понимаю, — она едва шептала, порой застревая в раздумьях, — но ты разве не знаешь меня, Тикки? Вдруг я что-то не так сделаю? Вдруг скажу что-то такое, что моя геройская личность знать не может? Вдруг, ещё хуже, я случайно назову его по имени? Тикки глядела на неё с минуту так же бесстрастно, будто всё ещё пыталась принять весь услышанный поток её безудержных эмоций, и вскоре нахмурилась. — Тебе придётся взять себя в руки, Маринетт, — на выдохе произнесла божья коровка. — Сделай всё возможное, чтобы не выдать себя. Подумай о том, что Адриан окажется в опасности, если будет знать твою личность, — но, смягчившись, неожиданно для них обеих она добавила: — Если же ничего не выйдет… Что ж, вы будете не первыми Ледибаг и Котом Нуаром, которым пришлось раскрыть друг друга до поимки злодея. — И как они справлялись? — спросила она, прижимая к себе колени. — Ситуации, опять же, разные, — зычным голосом проговорила Тикки. — Бывали люди, которые друг друга за масками никогда не знали, но оно, возможно, было к лучшему. Бывало, что геройским дуэтом становились люди, которые в обычной жизни друг друга терпеть не могли. Просто представь себе, как тяжело было им сотрудничать после раскрытия! Я как вспомню, как нам с Плаггом пришлось мирить двух шотландцев в семнадцатом веке… — Но мы с Адрианом не из той категории, — угрюмо напомнила ей Маринетт. — И то верно, — согласилась квами. — Даже если говорить не о личностных проблемах, а о том, что имеется злодей, которого вы ещё не одолели. Были те, которые были вынуждены потерять своего напарника из-за этой ошибки. Были те, которые умирали вдвоём, а некоторым удавалось успешно побороть своего врага и остаться живыми. Маринетт, выслушав свою маленькую подругу, утомлённо повалилась на софу и незряче посмотрела в одну точку, будто застыв на месте. Слишком много информации для неё одной. Слишком много всего, начиная с того дня, как ей каким-то чудеснейшим образом всучили в руки коробку с серьгами и без всякой консультативной практики послали биться с некой «акумой». В тот день она и задуматься не могла, что помимо геройской жизни ей спустя два года придётся стать значимой частью такой невероятной романтической истории. — Представить теперь не могу, как мы раскроемся после победы над Бражником. — А в чём, собственно, проблема? — не без любопытства поинтересовалась Тикки. — Адриан дорожит партнёрством с Ледибаг и любит тебя. Неужели ты думаешь, будто он не будет рад, если вы тоже окажетесь одним человеком? — Нет… э-э-э, то есть, не совсем, — Маринетт спешно покачала головой, пытаясь совладать собственными думами. — Во-первых, я отвергала его два года. Два года, Тикки! — она многозначительно показала два пальца для наглядности. — Ледибаг видела, как Кот был влюблён в неё, но всё равно отвергала тебя. — Но потом ведь приняла его чувства. — Только узнав, что за маской скрывается мальчик-модель, — деловито добавила та. — Ты влюбилась в них обоих, — возразила Тикки так, словно Маринетт упустила невероятно важную деталь. Хотя почему «словно», если момент этот в самом деле важный? — А выглядит так, будто в одного из них, — точно укоряя себя, вставила она. Тикки прикрыла глаза, будто хотела очистить весь разум от негатива и начать их беседу с новыми силами. Ей не впервой быть личным психологом для Маринетт, не впервой понимать, как порой чувствовал себя Плагг, когда его подопечный в триллионный раз начинал свою старую оду о неразделённой любви к напарнице-героине. — Послушай, — вдохнув и выдохнув, как можно спокойнее начала её квами, — ты вновь драматизируешь. Ты любишь обе его личности, он — обе твои, — напомнила она. — У вас всё хорошо. Тебе не стоит всё усложнять.***
В нескольких метрах от пекарни, в казистом особняке, Адриан, подперев щеку рукой, без устали исписывал листы тетради. Будто в первый раз, он посмотрел на свой почерк и усмехнулся самому себе: к его радости, почерк у него был совершенно неидеальным, а, напротив, неровным и скачущим по буквам. Другой его ровесник, скорее всего, расстроился бы такому, но Адриану, поперёк позвонков которого с рождения высекли трактат о должной Агресту идеальности, было только к удовольствию иметь недостаток хотя бы в такой мелочи. Внезапно у самого уха раздалось чьё-то протяжное урчание. Метнув взглядом поодаль, Адриан обнаружил, что до этого неслышно подлетавший к нему Плагг уместился ему на плечо, изучающе рассматривая содержимое тетради. Юноша хмыкнул в уме: его квами ни разу не интересовался таким понятием, как «домашнее задание», но сейчас смотрел на его текст почти так же, как он рассматривал журналы о продаже дорогих сортов сыра. — Какая тема эссе? — наконец-то спросил Плагг, когда рассматривать корявый почерк своего подопечного уже не вызывало у него никакого интереса. — «Место, которое вы считаете своей мечтой», — усмехнувшись и ещё раз мазнув созерцанием по тексту в поисках ошибок, добродушно ответил Адриан. — О-о-о, — с куда большим энтузиазмом протянул чёрный котёнок, перевернувшись так, чтобы их одинаково зелёные глаза глядели друг на друга. — Прошу, скажи мне, что ты написал об острове из пармезана, где вместо моря — растаявший плавленный сыр с кусками копчёного сулугуни, а пальмы — это высокие нарезки камамбера. — О Боже, Плагг, — прикрыв лицо рукой, почти что взмолился Агрест, но как бы он не пытался выглядеть в этот момент серьёзным, не улыбнуться от речей маленького приятеля у него так и не получилось. — А что не так? Представь, сколько запасов сыра можно сделать там. И всё бесплатно, — округлив глаза, завороженно-мечтательным голосом подытожил Плагг. — Место, которое может стать мечтой — то место, где собрана вся семья. Чёрный квами вдруг дёрнулся, резко повернув голову назад, на фотографию Эмили, стоявшую в маленькой рамке для фото. Красивая, молодая, и ей вселенная обязательно должна была выделить как минимум пятнадцать лет жизни. Однако прах Эмили был захоронен под землёй больше года назад. — Ох, малой, мне так жа… — Пла-а-агг, я это сказал не для того, чтобы ты расчувствовался, — подавив смешок, в котором черныш — к счастью — не уловил ни капли тоски, произнёс Адриан. — А, да? — дёргано переспросил Плагг, выпрямившись и устроившись на плече подопечного в позе по-турецки. — Ну, что ж… прошу прощения за бестактность, но я бы хотел сказать что-нибудь похожее на «зато у тебя есть отец», однако я этого не скажу. Ты, кажется, поговорить с ним собирался? — Разговор отменяется, — парень резко помрачнел, что очень контрастировало с его настроением секундной давности. — У него… — неуверенно промямлил он, — он слишком занят. Не хочу дёргать его без причины. Плагг, с минуту смотревший на него то ли с удивлением, то ли взглядом того, над которым грубо поиздевались, не выдержал и хмыкнул. — Как всегда, — сипло проворчал он. — Да ладно тебе, Плагг, — беззаботно отмахнулся Адриан, и его квами принял бы это за ответ… если бы речь шла о чём-то пустяковом. — Я просто не хочу разочаровывать его сильнее. — Он должен быть как головка камамбера: прочным снаружи, но мягким и плавящимся у самого основания, — точно не услышав слов подопечного, твёрдо провозгласил чёрный котёнок. Адриан же съёжился и чуть ли не скорчился от таких специфических сравнений. Плагг, заметив это, издал многозначительное фырчание. — На самом деле, — спустя пару секунд аляповато просипел квами, буднично пожимая плечами, — я за тебя отныне больше не беспокоюсь. Агрест вопросительно дёрнул бровью. — Оу, — казалось бы, с лёгкой обидой выдавил он. — Надо же, — хмыкнув на его манер, продолжил парень. — И почему же? Котёнок, смотревший до этого куда-то в шкаф, безразлично перевёл матово-чёрные зрачки на него. — Потому что, парень, — голосом важной шишки подытожил Плагг, и, чего не ожидал его собеседник, тут же расплылся в счастливой улыбке и схватил его за воротник белёсой накидки, — ты больше не холостяк, понимаешь? У тебя есть девушка! Удивлённо смотря на своего квами, Адриан, отвернув от него лицо, прыснул. — Я ждал этого два года, — метнувшись в середину комнаты, торжественно провозгласил вскинувший лапы квами. — Мы должны были устроить мальчишник, Адриан! Ладно, Нино в пролёте. Да и зачем он тебе, когда есть я? Вытаскивай весь запас сыра, я буду праздновать и откусывать каждый кусок за ваши отношения!