Кот Нуар — напарник Леди, её драный защитник и просто замечательный друг.
Умереть и не встать.
Алья смотрит сквозь неё. Это не могло не раздражать, но Маринетт всё равно старательно отмалчивалась за это, потому что лишних вопросов ей хотелось меньше всего.
Но факт всё же оставался налицо: инфантильное недоверие очерчивалось на ней подобно незримой паутине трещин на гранённом стекле. Его не получалось скрыть. Его не получалось не заметить. Они, кажется, и не пытались.
Алья честно хотела ей поверить.
Это ведь её лучшая подруга. Это ведь была солнечная девочка их класса и светлейший человек из всех-всех, которых ей доводилось встречать за свои годы.
В конце концов она — спасение для всего города.
И это было сомнительной причиной хоть на мгновение поверить в то, что крутившиеся в голове шестерёнки выдавали ей самую настоящую профанацию.
И всё-таки…
— Вот это я понимаю… дружба, — едва слышно произнесла Алья.
По всей видимости, недостаточно тихо, чтобы это ускользнуло от ушей Маринетт, которая тут же подняла на неё настороженные глаза.
Её подруга всё осматривала незамысловатые фотографии, собранные за последнюю неделю во время бесчисленных геройских битв. Чем дольше Алья Сезар смотрела на них, тем более критичным становился её взгляд.
На первой фотографии Ледибаг панибратски повисла на шее своего напарника, ловко прикинувшись, что она была
просто очень рада очередной победе.
На второй фотографии как-то совсем не по-дружески держала его за запястье, пока Кот, кажется, начал понимать, что что-то здесь немного не так и что у него, вообще-то, есть девушка (а у Леди, как он помнил, парень).
Про третью Алье вообще хотелось промолчать.
Ледибаг, будто не совладав с мимикой, смотрела на него вовсе не так, как положено было смотреть на своих друзей… или напарников, которые ты отвергаешь второй год подряд, а потом оглушаешь новостью, что у тебя появился парень.
По сей причине какие-то остатки того, что у людей принято было звать совестью, уверяли её не рассылать эту фотографию в Ледиблог и не подставлять подругу под дуло пистолета.
Или под возможный разговор с Нуаром, если тот вообще решится однажды на него.
Но вот поговорить с ней ничего Алье не мешало.
— Так значит, — её взгляд снова забегал по быстро отматывающим фото, да так, что поле зрения превратилось в цветастое марево, — значит, вы просто друзья, да, Мари? Не целуетесь, не обжимаетесь…
Её неловкий лепет тут же прервали:
— Алья, — Маринетт едва не топнула ногой, и Сезар еле видно улыбнулась на этот жест бессильного гнева. — Конечно же, нет! В сотый раз тебе говорю: у меня есть парень.
Напоминать об этом было лишним, а уж в её оказии так тем более.
Алья подняла на неё саркастичный взгляд, так и вопивший «да ладно, а он сам знает об этом хоть?».
Кем был этот «он» Маринетт, на деле, без малейшего понятия, да и спрашивать не рисковала.
Разбуженные молчаливыми раздумьями хозяйки, демоны Альи вдруг недовольно раскрыли глаза и подняли головы, с хрустом разминая затёкшие шеи.
Ничего хорошего означать это не могло.
Ни для одной из сторон.
— Тогда почему ты касаешься к нему…
так? — раздался вполне резонный вопрос, который расковыривал всю нервную систему с того момента, как вообще было сделано это треклятое фото.
Маринетт пришлось узреть пикантную фотографию, ту самую, где она на минуту забылась и кинулась на шею Коту и обхватила его ногами, повиснув подобно безумной фанатке.
Ледибаг
такого себе раньше не могла бы позволить.
Хотя бы из уважения к их чувствам. К своим, которые хранились для другого человека, и Кота, который мог бы принять это за надежду.
Тогда ей достаточно было всего нескольких секунд, чтобы шестерёнки покрутились в нужную сторону и напомнили ей, что на сей миг она его напарница, а не девушка.
— Почему ты смотришь
вот так на своего
друга, мм? — Алья заставила себя говорить невозмутимо и твёрдо.
Как будто всё было под контролем.
Как будто в груди у неё сейчас не пузырилось от распиравшего то ли любопытства, то ли злости.
А Маринетт была предоставлена уже новая фотография.
Та, на которой она как-то по-особому взирала на Кота Нуара, активно жестикулирующего и что-то с интересом комментировавшего Алье.
Он был таким молодцом в тот день! Так справился с акумой, так ответственно подошёл к заданию! Не будь она так нужна для очищения города от принесённых злодеем последствий, то Кот полностью затмил бы собой её.
А ещё от Ледибаг не скрылось, что её напарник сегодня выглядел особенно казистым.
О, как можно было звать себя обычной гетеросексуальной девушкой и не засмотреться пожирающим взглядом на то, как в восхитительно-неопрятном виде были уложены волосы Нуара, как свет солнца придавал некой таинственной элегантности его чёрному костюму, а изумрудные глаза блестели вслед злодею хищным азартом?
Алья, конечно, сказала ей потом, что он так выглядел всегда.
Тем самым напрочь она разломила весь её аргумент на бесчисленное количество осколков, но её подругу это всё равно не остановило.
И как, спрашивалось, не посмотреть на такого прелестного мальчика
таким взглядом?
Ведь б
ольшая часть парижанок наверняка разделили бы её мнение.
— В последнее время мы с ним сблизились, — почти не размыкая побледневших губ ответила Маринетт.
Отчасти, всего отчасти, она не соврала.
— Как друзья.
Алья кое-как отдёрнула себя от желания закатить глаза при этом пресловутом «друзья», за два года их общения ставшего ей поперёк горла.
Тикки же беспокойно заёрзала на коленке подопечной и бегло переглянулась, будто ища спасение на пару с Маринетт.
Судя по всему, квами была единственной, понимавшей, какими последствиями чревата была вся их ситуация вместе с тем фактом, что оба основных героя уже были кем-то раскрыты.
— Друзья, друзья… — выдавила Алья из себя.
Глухо. Едва слышно.
— Сколько раз я слышала от тебя это слово? Нет, правда, посмотри на себя, — она опустила и подняла руку, будто указывая на весь её рост. — Ты вроде бы нормально реагируешь, когда речь заходит о ваших с Котом отношениях, но твоя мимика говорит мне об обратном.
Да, чёрт возьми!
Она была напряжена настолько, что хотелось послать к Бражнику всех вместе.
Даже Адриана, которого разум настойчиво уговаривал оставить себе.
— Знаешь, а ведь я такими темпами могу и подумать, что Кот Нуар — это Адриан, что вы в курсе личностей друг друга и потому с недавних пор встречаетесь, только вот строить из себя ничего не понимающего напарника на публику у него получается намного лучше.
Маринетт резко передёрнуло, когда Алья неосознанно оказалась на шаг ближе к раскрытию личности второго героя, и напряглась.
Тикки от неожиданности моментально сползла с её колена, глухо плюхнувшись на одеяло.
— Ты… — Маринетт внезапно нахмурилась.
Сейчас не время, подумала. Не время паники.
Алья могла решить, что мысль её куда более реальная, чем могло казаться.
— Хорошая попытка, Алья, но нет, — пресекла та любую вероятность, что то могло иметь хоть что-то общее с их реалией.
— Правда? — прозвучал риторичный вопрос.
Сарказм полнейший.
— Правда, — выдохнула наконец, собравшись с мыслями. Не паниковать, напоминала она. Только не паниковать. — Тебе не кажется, что Адриан, он… ну… немного
очень правильный в сравнении с Котом?
— Поначалу я тоже так думала.
Алья кивнула, принимая как никогда серьёзный вид.
Маринетт хотелось наконец-то умиротворённо вздохнуть, когда облегчение осело на плечи и вырвалось из неё синхронно с тихим выдохом.
Но ощутимым оно было недолго.
— Но когда вы начали встречаться, Адриан резко из хорошего мальчика превратился в почти что шалопая, — Алья простодушно улыбнулась.
Да Бражник вас всех подери.
— Нет, он не дёргает за косички девушек, не кидается в младших классов дохлыми тараканами. О, нет, ты что, он же наш светленький мальчик. Куда там?
Неожиданно бурые глаза Сезар загорелись.
Хитро-хитро, а ещё так опасно. Точно у хищницы, вышедшей поздней ночью выловить свою ничего не ожидающую жертву.
Право же, быть обладательницей Камня Лисицы — её прерогатива.
— Но вот недавно он утерял какую-то искру, делавшую его таким невинным, и под этим «недавно» я подразумеваю начало ваших отношений.
Маринетт бросила на неё ещё один тяжёлый взгляд.
Она чувствовала всеми имевшимися при себе фибрами, что разговор этот закончится далеко нескоро, а если и закончится, то явно не на мажорной ноте.
Тикки снова метнулась на её колено.
Казалось, что вся эта обстановка сказалась даже на бесстрашной квами.
Так незаметно поникла, словно ожидая всего наихудшего от правдивого аспекта, к которому внезапно для них всеха пришла Алья… или только доходила, пытаясь найти нужную нить в этом клубке и развязать узел.
Знание личности одного из героев было уже немалым риском для незащищённой девушки.
Раскрыть ещё одного, сложив два плюс два — это чересчур, и если им придётся дойти до такого…
Тикки не хотелось думать, что кому-то из их с Плаггом подопечных придётся попрощаться со своим геройским амплуа.
— Возможно.
Маринетт скривила губы в фальшивой улыбке. Ей, так уж получилось, было совсем не смешно:
— Возможно, он и правда немного поменялся, — согласно выдавила она.
Сезар тут же подняла на неё голову.
Казалось, она была в полнейшем предвкушении, словно тайна, за которой та следовала, наконец-то открылась ей.
— Но я достаточно общалась с ним, — продолжила Маринетт, явно намекая, что мысль её не была столь правдивой, как той хотелось бы подумать. — С Котом Нуаром — тоже. Они не настолько похожи. Совсем. Адриан не до такой степени изменился, чтобы быть похожим на него.
Алья поджала губы.
И не скрыть от подруги: в глазах её пробежало опрометью невесомое разочарование от того, что её догадку так запросто откинули.
Ведь какой сенсацией это могло бы стать, окажись известная почти всей Европе модель одним из главных защитников города.
Но взяв себя в руки, Сезар безмятежно пожала плечами.
Так, будто не она ещё минуту назад препиралась с ней об отношениях с напарником и о юноше, на котором могла бы так идеально сидеть кошачья маска.
— Нет, так нет, — поражённо изрекла она. — Ты с ними общаешься намного больше, чем я, потому должна лучше разбираться в этом. Так уж и быть, доверюсь твоему чутью.
Маринетт же мысленно воскликнула победоносное «ура».
— Хотя я всё-таки признаю, что окажись Котом Адриан, то я бы очень порадовалась такому повороту событий, — блогер отключил галерею в телефоне, решив припрятать позорные фотографии Ледибаг, за что подруга была мысленно благодарна ей. — Вы были бы классным геройским дуэтом.
Что она там говорила Маринетт уже практически не слушала и не слышала.
Ощущение было, словно она только что вышла из арены со званием победителя на всеобщих устах.
Одолеть в словесной перепалке Алью Сезар — самую Алью Сезар, вы только представьте! — было куда сложнее, чем побить в одиночку разом двух акум и отплясывать народные танцы одновременно.
Даже самой Ледибаг.
— И всё-таки…
Да Маюру ей в отцы.
Париж и правда сошёл с ума, если каждый гражданин его решил бросить все свои дела куда подальше и вставить свои пенни в её отношения.
Нет, Маринетт была благодарна своей лучшей подруге за это подобие извращённой заботы и гротескное желание помочь с парнем.
Правда, она благодарна.
Но порой её пугающая зацикленность выводила из состояния прострации даже самого спокойного и добродушного человека вроде матери Терезы.
Левый глаз неосознанно дёрнулся.
— …ваши с Котом отношения как-то чересчур не дружеские.
«Да, Алья, они не дружеские, потому что за маской Кота-чёрт-его-побери-Нуара скрывается мой парень, который даже не в курсе, что он напарник своей же девушки. Ну как тебе эта запутанная история?»
На самом деле, у Маринетт недавно появилась отговорка на случай, если им придётся вернуться к этой теме, но на сей раз с куда б
ольшим ражем, чем ожидалось.
Хранила она его, по правде, только на крайний случай…
— Когда-то мне он симпатизировал.
Серьёзно симпатизировал. Я была даже влюблена в него. Как в Адриана.
…и этот случай, видать, настал.
Тикки стремглав обернулась к ней, поражённая не услышанным, а тем, как быстро её подопечная смогла выкрутиться из той дилеммы, в которую её впутала подруга.
Сама Алья удивлённо хлопала ресницами.
— Ты…
— Да, — Маринетт подумала, что меньше всего сейчас ей хотелось бы услышать по-своему извращённую трактовку своих же слов из уст Альи.
— В этого «нахального и невоспитанного Кота»? — Сезар изогнула бровь, всем видом давая понять, что поначалу в эту реплику верилось с величайшим трудом.
— Да, — снова кивок.
— Вот дела…
На это ей ответили пожатием плеч.
— Чувства, как видишь, какими бы ни были, никогда не уходят бесследно. Какая-то их часть всегда остаётся со всеми нами до конца нашей жизни и преследует подобно призраку, — драматично заключила Маринетт.
Вот так вот просто.
Щелчок пальцев.
И она уже умело, точно Лила Росси, придумывала на ходу очередную правдивую ложь, в которую собеседник — непременно — поверит.
На миг Маринетт помрачнела от понимания, что врала она не чужому человеку вовсе, а лучшей подруге.
Ещё в тот день, когда та случайно раскрыла её личность, ей за машкерой тревоги и недовольства доводилось скрыть и мелькавшую в отдушине радость.
Тогда ведь ей так наивно думалось, что одна маска наконец-то стянута, что хотя бы между ней и подругой больше не будет никаких тайн.
— А как же Адриан? — недоверчиво поинтересовалась Алья.
Карие глаза вновь прищурились.
— Как видишь, в него я всё-таки влюблена намного сильнее, так что вопреки своему геройскому шарму даже Котёнок так и не смог его затмить.
Несомненно, обман был весьма удачным, пусть в уме Маринетт и корила себя за то, что врала…
ей.
Что врать приходилось человеку, которому ещё месяцами назад она могла доверить уже точно любую тайну.
Но Маринетт отдёргивал откуда-то взявшийся голос Тикки в голове.
Так будет лучше.
Да, повторила она про себя. Так будет лучше.
И для неё, и для Альи, и для Адриана. Для всех.
Но вот сама Алья Сезар этого понимать, видимо, отказывалась, потому как недоверие, с которым она взирала на свою собеседницу, было настолько отчётливым, что ту невольно передёргивало от падавшего на неё изучающего созерцания.
И понимала: она не остановится. Разговор ещё не подошёл к концу, и чем дальше они будут идти, теряясь в дебрях, тем тяжелее будет отвертеться.
— Значит,
теперь ты не влюблена в Кота?
О, это недоверие…
Маринетт хотелось закатить глаза, но она стоически сдержала этот неожиданный порыв. Сердце вдруг забилось сильнее.
Подумалось, что за этим гамом она не слышала ни своего голоса, ни Альиного, а уж приглушённое щебетание Тикки так тем более.
— Да, Алья, — голос сорвался, и Маринетт неслышно выдохнула, натыкаясь на поддерживающий взгляд своей квами. — Это было временной любовью. Он был рядом постоянно, вот я и подумала, что чувствую к нему что-то. Как видишь, ошиблась.
Алья прищурилась. Кажется, ещё немного, и от такого глаза её сморщатся, отчего она станет похожа на азиата и её можно будет смело вписывать в их семью.
Сезар вдруг захотелось спросить, сама ли та поняла, что ошиблась, или этому выбору поспособствовало внезапное признание Адриана, вскружившее ей голову и заставившее мигом забыть о существовании напарника.
Хотелось, да вот только она была уверена, что Маринетт не захочет отвечать на этот вопрос.
Впрочем, ни единого резона укорять её в том, что она забила на Кота Нуара, у Альи всё равно не было.
Её подруга была счастлива.
Адриан — тоже.
«Значит, всё идёт так, как надо» — мысленно хмыкнула Алья, решив, что судьба, однако, штука забавная, раз посылала столько преград только для того, чтобы дойти до одной цели.
— Вы с Котом друзья.
Звучало так, будто Алья не спрашивала и не заявляла об этом, как об обыденном факте.
Звучало так, будто она пыталась мысленно закрепить это для самой себя.
Чтобы не забывать.
— Да, — Маринетт кивнула, — друзья.
Однако разговор на этом не закончился.
— Но он всё равно ведь приходит к тебе, верно? — произнесла Сезар почти осипшим голосом. Видимо, даже она начинала уставать говорить.
— Приходит, конечно, — проговорила та так, будто это было чем-то само собой разумеющимся. Собственно, таким оно, как ей подумалось, и было. — Кот Нуар всё ещё думает, что мы с Ледибаг подруги, и я должна продолжать защищать свою личность так же, как он защищает меня.
— И он не распускает лапки?
Маринетт дёрнулась.
Она ожидала чего угодно, но только не этого вопроса.
— Нет, — она покачала головой. — Может, и делал так с Ледибаг. Ты и сама об этом прекрасно помнишь. Даже видела. Со мной он ведёт себя нормально, как прилежный человек.
— То есть никаких не дружеских касаний, комплиментов и флирта?
— Никакого флирта, — уверенно отрезала Маринетт, пытаясь поставить точку в этой странной беседы. — Может, в первые дни он и выпендривался, но теперь он ведёт себя как просто хороший друг и…
Но договорить Маринетт так и не успела, потому что оборвало её то, о чём она вообще забыла.
От раздавшегося лязга они с Альей резко обернулись, а Тикки поспешила укрыться.
Маринетт же чувствовала, что вот-вот потеряет сознание.
Окно, размещённое у стола, резко открылось, и оттуда высунулась белобрысая макушка с двумя забавно торчащими кошачьими ушами.
— Вечер добрый, Принцесса, я…
Но появившийся в окне Кот Нуар стремглав замолк и оцепенел, стоило ему обернуться и увидеть, что в комнате этой его девушка была совсем не одна. Худшее — с ней была Алья Сезар (хотя ему всё равно довелось порадоваться, что то была лишь Алья, а не, к примеру, её родители).
Но вот сама Маринетт так, видимо, совсем не считала, а Алья смотрела на происходящее как никогда ошарашенно.
Алья не знала о том, кто был за маской Кота Нуара.
И он только что при ней назвал Маринетт Принцессой.
— Ой…
Чёрт!
Плагг, не будь он на тот момент спрятан в его кольце, связал бы его хвост в бантик и полил самой отборной грязью, на которую только был способен.
Маринетт, боявшаяся издать хоть один выдох, краем глаза боязливо посмотрела на сжавшиеся в прочные кулаки руки Альи Сезар.
И понимала: всё хуже некуда.
Потому что подруга её в последнее время имела весьма боевой настрой, особенно когда речь заходила о её партнёре по битвам.
— Я… я… — Кот Нуар беспомощно оглянулся.
Даже, как показалось, искал поддержки в своей девушке.
Маринетт его прекрасно понимала, хоть первую минуту его прибытия и горела желанием дать тому по ушам за вход без всякого стука.
А вот подруга её была непреклонна и выглядела куда худшим явлением, чем Бражник, который мог бы случайно явиться в эту комнату.
— Ты… — сквозь зубы прошипела Алья.
Она сдвинулась с места, плавно приближаясь к герою.
Дрогнув от проницательного взгляда Сезар, Нуар нервно прокашлялся в кулак.
— Прошу
мурщения, домом ошибся, — заговорщически пролепетал он, дёргано подмигнув той. — Буду выдвигаться, думаю.
Но как только он попытался выкрутиться и побыстрее свалить, Алья ринулась к нему как никогда раньше быстро, схватив Кота подмышкой раньше, чем тот успел бы отойти.
— Э, нет, ты никуда не пойдёшь!
Пусть и издали, но Маринетт видела весь абсурд этой ситуации: Кот Нуар практически сжался от того, с какой силой Алья потянула его в комнату.
Сама она подумала, что это выглядело забавным, когда обычная девушка могла заставить трепетать даже героя Парижа.
Только вот смешно сейчас ей вообще не было.
— Ни комплиментов, ни флирта, говоришь? — Алья снова повернулась к подруге. — То есть называть «Принцессой» у друзей считается уже нормой? А он у тебя тогда кто? Принц? Ваше Величество?
— Алья.
Либо Маринетт показалось, либо так оно и было, но Алья была зла.
Об этом отчетливо свидетельствовали багровой паутиной расползшиеся по глазной склере капилляры.
Казалось, сделай что не так, и они лопнут, окропят кровавыми разводами всю комнату.
Кот Нуар, похоже, всё-таки решился встать и предпринять весьма смехотворную попытку взять сложившуюся ситуацию в свои лапки и умерить нараставший пыл одноклассницы.
—
Мяудам блогер, Вы всё не так поняли, — приторно-ласково промурлыкал он.
Кот был мастером выкручиваться из своеобразных оказий… почти.
Если у него это и получалось, то не самым приятным образом, особенно во время битв, но сейчас Маринетт могла сказать с уверенностью, что удача была точно не на стороне её парня.
— Что я там не так поняла? — Алья громко хмыкнула. Не верила. Она точно не верила. — Что вы тут не в друзей вовсе играете, мм? Решил помимо Ледибаг к ещё одной пристать?
— Я не…
— Уверяю тебя, мальчик: во Франции гаремы больше не актуальны.
Кажется, в этой глуши можно было отчетливо услышать, как от давления, с которым Алья злостно сжимала кулаки, звонко хрустнули пальцы.
Кот Нуар опустил уши, глядя на неё снизу-вверх.
Казалось бы, перед акуманизированными парижанами, да даже перед самим злоречивым Бражником, он выглядел куда смелее и увереннее в себе, чем перед яростной Альей Сезар.
На самом деле, Маринетт его понимала как никто другой — ну, может, кроме Нино, ладно — хорошо: порой Алья была страшнее любой акумы.
Или любого злодея.
— Значит так, Котяра.
Алья сделала ещё один шаг вперёд.
Расстояние между ней и Котом Нуаром сократилось.
Так, что они едва соприкасались носами в такой близости.
Кот же, видя недобрый огонь в её глазах, сглотнул.
— Она занята, заруби это себе на носу, — панибратски отрезала Алья. — Я целых два года выслушивала её стенания по тому, что парень, в которого она влюблена, её не замечает, слушала по тысячу раз, как она назовёт их будущих трёх детей, собак и хомяков.
Маринетт никогда в жизни не хотела провалиться под землю так, как в этот момент. Гневная тирада подруги вызывала дежавю: вспомнилось, как она, самая того не понимая, выдала Адриану всё самое сокровенное.
А вот Коту, судя по всему, на секунду стало весело, отчего уголок рта еле заметно приподнялся наверх и выдал, что тот ощущал вовсе не вину.
И это, к его несчастью, от Альи скрыться не смогло.
— Так тебе значит весело? — Сезар утрированно возмутилась на столь нахальное отношение от собеседника. — Я хочу посмотреть, как весело тебе будет, когда я скручу в узел твои усы.
— У
мяуня нет усов, — беззаботно протянул пожавший плечами Кот.
— Значит, скручу что-то другое, — рявкнула Алья.
Маринетт заметила, как Нуар изменился в лице.
На секунду ей стало жаль Адриана, который попал в такую передрягу и теперь вынужден выкручиваться не перед простым человеком, а перед — о чёрт! — неотступной Альей Сезар.
Но уже в следующую секунду Маринетт вдруг поняла, что если кого-то и надо было сейчас жалеть, то только себя.
Подруга, которая знала её личность, и парень, личность которого знала она, в этот момент вели бурные переговоры прямо перед ней!
Блеск, просто блеск!
— Да ладно тебе дуться, будто я что-то плохое совершил, — герой Парижа начал не на шутку раздражаться подобному отношению к себе. — Я ведь просто зашёл к своей подруге, глянуть, как она поживает. Неужели преступление?
Алью этот аляповатый ответ заставил ахнуть.
Кот говорил об этом так, будто речь шла о чём-то совершенно пустяковом.
И это при том, что сама Сезар раз тысячу успела ему пригрозить медленной поломкой всех костей, да так, что даже Лакичарм Ледибаг не сможет ему помочь!
— Алья, пожалуйста,
пожалуйста, — последнее Маринетт процедила через губы, — оставь Кота в покое.
Но этим она поспособствовала тому, что недоверчивый взгляд пал теперь на неё.
— Я могу сейчас подумать, что вы с ним заодно, — с прищуром отрезала Алья.
Почти угроза.
До того угроза, что на какой-то безумный миг ей захотелось призвать трансформацию, объяснить всё и отвадить Алью от Нуара.
Но потом она передумала из-за… нет, не тайны личностей.
Маринетт вдруг представила себе реакцию Адриана. Представила, что ей придётся выкручиваться из ещё одной дилеммы, потому как неясно, как он отреагирует.
— Леди свою «Принцессой» звать будешь, а она тебе за это своим йо-йо даст по башке, понял? — укоризненно выдала Алья, снова ловко переключившись на Кота.
Кот Нуар, неожиданно, прыснул и развёл руками.
— Ну, она будет немного против… — загадочно промурлыкал он.
— Она
всегда была против, но тебе это никогда не мешало, — перебив его, проворчала Сезар. — Ах, да, я что-то там говорила неделями назад про какую-то искру между вами с «Принцессой» и про то, что надеюсь на тебя. Как бы… всё, мальчик. Поезд ушёл. У неё уже есть парень.
— Да хорошо, хорошо, — вовсе не серьёзно отмахнулся Нуар. — Я рад и за неё, и за парнишку. Обещаю лично присутствовать на их свадьбе и попросить, чтобы первого сына назвали в мою честь.
Маринетт ощутила, как зажглись буйными кострами щёки.
Она прикрыла лицо. Румянец почти жёг пальцы. Кот всё продолжал тараторить и сгущать краски.
— Не до шуток, Нуар.
Алья снова повернулась к нему лицом, складывая руки на груди и принимая расслабленно-равнодушную позу.
— Я, конечно, не буду запрещать вам общаться, — Маринетт заметила, как в её глазах промелькнул отблеск понимания. — Ваше дело. Хотите — общайтесь, не хотите — нет.
— Так точно, капитан.
— Я ещё не закончила, — она слегка надула губы, глядя на Кота исподлобья. — Я буду следить за вами, поэтому лучше тебе держать свой хвост при себе. Поверь, если ты доведёшь меня до злости, то Бражник покажется тебе младенцем, у которого отобрали любимую игрушку.
Стоило Алье развернуться на носках, как Кот фыркнул.
Почти мысленно. Почти неслышно.
Так, чтобы та не услышала, и, к счастью, попытка окончилось успехом.
Иначе Сезар бы остановилась, чтобы заслуженно дать нахалу по ушам.
Нуар даже не знал, находить ли забавным или постыдным то, что на него, героя Парижа, только что бесцеремонно накричала без повода его одноклассница.
Когда Кот Нуар уже понадеялся, что Алья наконец-то уйдёт и оставит их с Принцессой наедине, то та внезапно остановилась напротив Маринетт, чем тут же заставила из его уст вырваться несчастно-обречённому выдоху.
— Мой тебе совет, — Сезар ещё какое-то время так стояла, глядя вслед Коту Нуару, будто ожидая, что тот выразит какое-нибудь недовольство, — если зайдёт слишком далеко, раскидай комнату огурцами.
И Нуар приготовился вспыхнуть.
Просто взять и сгореть на этом месте.
Возможно, сжечь вместе с собой ещё и Алью.
Вопреки этой мысли внутренний голос услужливо напоминал ему, что Нино никогда не простит ему то, как он примерил на его девушку невесёлую судьбу Жанны Дарк.
И всё-таки, его, —
его! — почитаемого героя города, сравнили с трусливыми котятами, которые бросались наутёк при виде какого-то недоморщенного овоща!
Такой нонсенс по отношению к нему себе даже пресловутый Бражник не мог позволить!
Может, потому, когда тёмные кудри Альи скрылись из виду, Кот Нуар фыркнул так недовольно и громко, что лязг заполнил собой всю его черепную коробку.
— Наша подруга очень… — он попытался вставить подходящий эвфемизм, но на ум не приходило ни одно слово.
— Знаю, — будто понимая, что он хотел сказать, Маринетт кивнула.
Неожиданно она, наконец-то отведя взгляд от люка, улыбнулась.
— Но ведь за это мы её и любим, верно? — в синих глазах неистово заблестела явственно-светлая тень небывалой надежды.
Кот не смог не хмыкнуть.
На этот раз более вкрадчиво. Без всякого укора на то, что на него только что так беспричинно накричали и выставили виноватым просто за то, что он пришёл к своей девушке.
И нет, он прекрасно понимал, что Алья — слава акумам — не знала о кошачьей личности своего одноклассника и что её глазами ситуация походила на измену, но от этого саднившее ощущение обиды никак не истлевало на фоне услышанного.
— Однажды, когда можно будет раскрыть личности, мы с Альей вспомним об этом дне и посмеёмся, — но вопреки сказанному Кот Нуар мстительно ухмыльнулся, — а вот я буду напоминать ей это при каждом удобном случае.
— Не вини её, — это, конечно, было сказано не совсем к месту: Маринетт самой хотелось отчитать подругу за такой наезд на её бедного напарника. — Алья не всё знает о нас. Её глазами это почти измена.
— Понимаю, — Кот сухо кивнул, но тут его лицо приняло несчастно-страдальческий вид, — но меня всё равно выставили как наглого похитителя занятых девичьих сердец.
— А разве это не правда?
Нуар опустил на неё изумлённый взгляд и застыл.
Маринетт знала, что он так над ней подшучивал.
Знала, но всё равно не смогла не хихикнуть на его оторопелое выражение лица, старательно скрытое за маской наигранного оскорбления.
— Принцесса, как Вы могли? — почти укор. — Меня только что обвинили в том, что я заставляю прекрасных девушек пойти на
муржасную измену, а Вы поддерживаете это враньё?
Она попыталась скрыть смешинку, пусть скопившиеся слезинки в уголках глаз и могли выдать, что ситуация её явно смешила…
…несмотря на то, что ещё пару минут назад Маринетт мечтала сгореть на этой софе.
— Я прошу прощения за то, что поддержала эту ужасающую ложь о Вас, Котёнок, — уверенно подыгрывая его натянутым страданиям, виновато изрекла она.
Но Кот Нуар, судя по тому же не менявшемуся мученическому взгляду, ни секунды не думал прекращать эту игру.
И ведь снова с трудом верилось, что этим Котярой был Адриан!
— Меня, героя Парижа, несправедливо обвинили.
Для полной красоты картины не хватало только тусклого света, просачивавшегося из самой неизвестности, и звучавшего на заднем плане тоскливого блюза саксофона.
— Я требую
муррпенсацию за то, как бесчеловечно обошлась со мной мадемуазель Сезар, — Нуар демонстративно сгорбился и шмыгнул носом.
Маринетт потянулась к нему, несильно сжимая плечо пальцами, заглянула в нефритовые глаза и клятвенно заверила:
— Что угодно.
Опустившиеся уши Кота Нуара, воодушевившегося ответом, тут же поднялись.
Это выдало всё бушевавшее в нём кошачье любопытство.
— Только один поцелуй, ничего больше.
— Что ж…
Ей пришлось приподняться на носках, чтобы коснуться до его губ.
Казалось, что каждый день даровал Адриану новый сантиметр в росте.
— Я прощена? — шепнула она в поцелуй.
Ответом ей послужило согласное мурчание — лучше любого сомнительного «да».
Миг. Рука героя, сильная-сильная, обвилась вокруг её талии и притянула к себе. Девушка в его руках прижалась к его плечу, в то время как сам Кот уткнулся щекой в её макушку.
— Надеюсь, Алья не решит сейчас вернуться, — Маринетт знала, что это был не самый подходящий момент, чтобы вспоминать о подруге, но не поделиться терзавшей её опаской у неё не выходило.
От представления того, как бы это выглядело, Кот моментально скривился и потускнел.
— Если Алья это и сделает, то, боюсь, что она мне правда что-то вырвет, — мрачно отозвался Нуар.
Секунду, всего на секунду, Маринетт хотелось его утешить.
Но вместо этого она только отстранилась от него, подняла голову да мазнула по своему нерадивому парню уничижительным взглядом.
Вспомнила, что ещё недавно хотела отвесить ему затрещину.
— Знаешь, что это означает? — обвиняюще вопрошала она, ткнув пальцем в его грудную клетку.
— Э-э-э… — угольные ромбовидные зрачки Кота хаотично забегали по комнате. — Это значит, что мне надо пойти и передать ей извинения в письменном виде за то, что я якобы «пристаю к занятым девушкам»?
Маринетт кое-как заставила себя не закатить глаза.
Ей Богу, с Манон порой и то легче было!
— Это значит, что надо хотя бы постучаться перед тем, как врываться в мою комнату, — отчитывающе пояснила она. — А представь, что это была бы не Алья, а мои родители.
— Повторное знакомство с парнем дочери… Звучит неплохо, — деланно-задумчиво протянул Нуар, приподняв очи к потолку и проведя когтистой ладонью по взъерошенным на затылке светлым волосам.
— Не думаю, что мои родители были бы в восторге, — Маринетт покачала головой, осмелившись даже представить себе эту картину, но мгновение спустя наступила на горло собственному воображению. — И всё же, ты меня понял: никаких внезапных приходов, потому что я сомневаюсь, что во второй раз мы так же легко отделаемся.
Лаймовые очи Кота Нуара игриво заблестели.
— О, в этом ты можешь не сомневаться.
Голос, абсолютно несвойственный Адриану.
Но такой свойственный Нуару, да так, что чувство дежавю оглушало и било по черепу с розмахом мощной гвизармы.
Обтянутые в чёрную кожу пальцы осторожно взяли её ладонь, поднесли к губам и оставили на них лёгкий поцелуй.
На лице Кота тут же выступила до одури знакомая ухмылка.
Маринетт бы непременно зарделась, если бы не тот факт, что они встречались приличное время, чтобы после пройденного снова краснеть и заикаться.
Ещё, глядя на него, такого умиротворённого и скрытого в полутьме комнаты, подумала: разве разрешено законом людям быть
настолько красивыми?
— Тебе не стоит волноваться за это, — вкрадчиво уверил её герой Парижа, всё ещё прижимаясь губами к её пальцам. — Слово Принцессы для меня — закон.
***
Спустя пару дней Кот Нуар всё пытался понять, почему во время патрулей Рена Руж
постоянно смотрела на него так, будто собиралась вырвать ему глаза своей флейтой.
Ещё меньше он понимал, почему она смотрела на него так же, как и Алья Сезар.
***
Нино Ляиф видел её
такой не так уж и часто.
Нервной, задумавшейся.
Казалось, коснись к ней кто-нибудь в самый неподходящий момент, так она стремглав разразится сардоническим воплем и пошлёт нахала к самому Бражнику.
Алья обычно была невозмутимой. В любой ситуации она могла взять себя в руки и рассуждать если уж не здраво, переходя границы дозволенного, то хотя бы действуя так, чтобы не выдавать кипевшего в ней раздражения.
Но сейчас она была раздражена.
И это был довольно-таки ясный факт, выделенный чёрным по белому.
И не скрыть: он свою девушку очень любил, но на данный момент ему как никогда раньше хотелось сбежать. Наверное, останавливало его то, что если он выдаст то, что вообще посмел о таком подумать, то всё недовольство Алья тут же переключит на него.
— Он распускает свои лапы, представляешь! — наконец-то успокоившись, пробормотала Сезар, сдунув упавшую на глаза каштановую прядь. — Нет, ты только представляешь? Заходит к ней, как к себе домой, без стука и предупреждений, и начинает: «Привет, Принцесса»…
Нет
Алья, по всей видимости, ещё не успокоилась.
Это было отчетливо заметно по её взъерошенным густым волосам, по хаотичной жестикуляции и метавшемуся из угла в угол взгляду, так и мечтавшему кого-то разорвать.
Кого-то конкретного.
Облачённого в чёрный латекс, имевшего кошачьи уши и хвост, улыбающимся парижанкам с фотографий своей харизматичной ухмылкой…
…а ещё имевшего дурную привычку флиртовать с девушками, чьи сердца уже были заняты.
— Маринетт даёт ему отпор, разве нет? — неуверенно предположил Нино.
Ему, в общем-то, хотелось верить, что это была частичка Альиной фантазии и что его кумир ни разу не заигрывал с девушкой его бро.
Но, к его сожалению, сама Алья Сезар развернулась лицом к нему и, не скрывая негодующего выражения на лице, развела руками.
— В том-то и дело, что нет!
Ну… это было явно не то, что Нино хотелось бы услышать.
— Такое ощущение, что, наоборот, заигрывает с ним точно так же, — фыркнула она, вспоминая, как яро Маринетт защищала напарника, когда она начала отчитывать его за раскрепощенность.
Алья всё пыталась понять, отчего поведение её лучшей подруги было так необъяснимо. Обычной старой любовью к Нуару тут нельзя было отделаться!
Маринетт ведь получила то, о чём так мечтала.
Она ведь получила взаимность, о которой так яро грезила.
И стоило этому случиться, стоило Адриану сказать ей долгожданное «да» на её признание (или признаться самому, Алья не всех подробностей знала), как её девичье сердце оголтело охмурил наглый бродячий Кот!
Алья, ходившая то направо, то налево, резко остановилась.
Разум прошибло мощнейшей кувалдой, со всей силы выбивая из неё возможное осознание.
Что, если её девочка вчера соврала ей о том, что любовь к Нуару канула в пропасть и что её чувства открыты одному только Адриану?
Что, если она всё ещё хранила свои не исчезнувшие чувства к напарнику и разрывалась одновременно между двумя парнями, застряв в хвалёном «между»?
А ведь Кот Нуар постоянно был рядом.
Он ведь мог бы поспособствовать тому, что в итоге у Маринетт в голове всё окончательно перемешалось от почти болезненной любви.
— Нет… нет…
Нино напрягся. Алья — тоже.
Она успела позабыть о том, что всё это время он был с ней.
— Что «нет», Алья? — было ясно одно: Ляиф был напуган практически так же, как и его девушка.
— Я не знаю, Нино. Я боюсь, что напридумываю лишнего и зря обвиню Маринетт в измене, — бурые глаза её затряслись от оторопи. — Я боюсь, что упущу что-нибудь важное, и это станет фатальной ошибкой. Что и она, и Адриан будут несчастны.
Нино хмуро взглянул на неё.
— Я не позволю, чтобы мой бро потерпел разочарование в своих первых отношениях, да ещё из-за чьей-то измены.
— А я не позволю Маринетт совершить эту измену, а Коту Нуару — встать между ней и Адрианом. Я…
Алью прервал раздавшийся вдали смех, — радостный такой — заполнивший пространство небольшого парка.
Они с Нино синхронно обернулись.
И, удивительно, за высокой оградой шли, держась за руку, как раз те, о ком они только что так бурно переговаривали.
У Альи сердце ощутимо сжалось.
Они смотрели друг на друга так, будто мира вокруг них не существовало. Или так, будто они этим миром друг для друга и являлись.
Они счастливые.
Такие счастливые, какими Алья их никогда в жизни не видела и, наверное, не увидит больше.
Сердце сжалось сильнее. Непонятно, от чего: от печали или ярости.
Тут же разум услужливо дал ей представить на месте Адриана напыщенного самодовольством Кота Нуара.
Руки сжались в кулаки сами собой одновременно с зубами, скрипнувшими в глуши утреннего парка.
— Я не знаю, что задумал этот драный Кот, — сквозь зубы пророкотала Алья, глядя вслед удаляющейся паре, — но я обещаю, что он не сможет сделать ничего, чтобы помешать им, а даже если я не смогу выполнить и обещание и он вторгнется в их отношения, то я лично сделаю так, что он пожалеет о своём существовании.
