***
— Так значит, Чудесное Исцеление не оставляет никаких следов от злодеев? Тикки задумчиво похрустела печеньем, невозмутимо смотря на подопечную. Эта тема преследовала Маринетт почти сразу же после того, как пятнистый костюм сменился на её обыденную одежду. И всему виной такого возбуждённого настроя был её напарник, с которым, чего бы квами не признала ей, приходилось мысленно соглашаться. — Зацастую нэ, — с неуместной флегматичностью ответила Тикки набитым ртом. — «Зачастую»? — Маринетт изогнула бровь, всем видом выдавая, что в ответ хотела бы услышать что-нибудь другое. Что-нибудь, что смогло бы её обнадёжить. — На мою память перепадали случаи с побочными эффектами, — на сей раз квами нахмурилась, точно пытаясь вспомнить что-то важное. — Я хочу надеяться, что с людьми не происходит ничего страшного, — на выдохе изнурённо призналась девушка. — Это даст мне хоть какую-то веру, что Адриан не пострадает. Тикки, прошу, скажи мне честно: случались ли эти «побочные эффекты» с людьми? — Ну… — божья коровка неспешно отложила в сторону печенье и отчего-то виновато скрестила лапки. — А ты точно хочешь слышать всю правду? Подопечная кивнула ей. Квами теперь никак не могла заставить себя выдать ей успокаивающую ложь. — Чудесное Исцеление — вещь чудесная и невероятная, но даже она порой может дать сбой, — призналась Тикки. — Помню, был случай, когда одна героиня, бывшая Чёрная Кошка, лишилась руки из-за нападения злодея. С ней почти на каждой битве случалось что-то подобное: то вырвут кость, то сломают шею, то ещё что-то, и каждый раз той Ледибаг приходилось пользоваться Исцелением. Снова раздался хруст печенья. Тикки зажмурилась, будто вспоминать об этом было тяжело даже спустя столетия. — Поначалу всё было хорошо, та Ледибаг умело спасала свою напарницу, — квами громко сглотнула ставший комом в горле десерт. — Только вот однажды, когда Чёрная Кошка осталась без руки, а Ледибаг пыталась ей помочь, произошло неожиданное: город был восстановлен, но конечность так и не вернулась. О, я помню эту историю так, будто она произошла лишь вчера, хотя на деле это случилось, кажется, в столетии одиннадцатом или двенадцатом. Плагг тогда так переживал за свою подопечную, хоть и не хотел этого показывать. Маринетт на миг зажмурилась. Представлять себе подобную картину не хотелось, но отчего-то воображение всё равно вырисовывало несчастную девушку в кошачьем костюме… и без руки. — Но что с ней случилось дальше? Она выжила? — с надеждой спросила она, удивляясь тому, что её это так волновало: этот человек жил веками до неё, а даже если она и сумела выжить, то уже была погребена под землю. — Увы, в те времена медицина была не так сильна, как сейчас, чтобы помочь человеку с открытым кровотечением и отломанной конечностью, — огорчённо выдохнула Тикки. — Думаю, даже если бы это было в те годы, когда врачи уже могли бы помочь ей, то та Ледибаг не успела бы донести Чёрную Кошку в больницу. Разум вновь всё вырисовывал донельзя чётко. Маринетт противилась этому ощущению. Понимала, что представлять этого не хотелось, но отклик сознания казался сильнее самой героини Парижа и действовал против него. И Тикки, подняв пятнистую голову, сразу заметила так отчётливо отразившееся на её подопечной волнение. Её собственный разум дал понять, что в своих попытках рассказать ей всю желанную правду она зашла чересчур далеко. — Маринетт, послушай, — Тикки вылетела из сумки, оказавшись перед лицом собеседницы, — все эти случаи единичны. Я сотрудничала с невообразимым количеством Ледибаг и повидала ровно столько же Нуаров. Их было больше тысячи, а таких случаев от силы пять. Прошу, не беспокойся за Адриана. С ним всё будет хорошо. Он делает это не для того, чтобы напугать тебя, ты же понимаешь это? — Конечно, понимаю, — самоуверенно ответила подопечная, — но не беспокоиться я всё равно не могу. — Я тебя понимаю, — честно призналась квами, как вдруг исполинские лилово-голубые глаза заметно потеплели, — однако теперь не стоит за него волноваться. Кот Нуар сильный как герой, так и как человек. Я это поняла сразу, как только увидела, что его разум не пострадал после акуманизации. Обычно носители Камней Чудес теряют рассудок, если в их талисман вселяется акума. — То, что он силён, я поняла достаточно давно, — Маринетт усмехнулась, проследив за тем, как Тикки снова прошмыгнула в её сумку. — Раз уж он уже второй год выдерживает встречи с моим йо-йо, то парень наверняка не из робкого десятка. Аквамариновые глаза метнулись вперёд и уловили вдали знакомый парк. Тот самый, в которых Винсент всегда останавливался для фотосессий. — Обсудить с ним всё напрямую я смогу чуть позже, — Маринетт подмигнула малышке-квами, смотревшей на неё из щели в сумке. — Пока что давай просто навестим нашего героя. Может, мне улыбнётся удача и я смогу незаметно дать ему затрещину за сегодняшний случай. Тикки кивнула и поспешила укрыться, дабы ни одна живая душа не заметила странное пятнистое существо в сумке её подопечной. Маринетт, оглянувшись и удостоверившись, что никто не застал её за своеобразным разговором с сумкой, ускорила шаг и двинулась к ограде парка. Вероломно прошмыгнуть мимо ворчливого фотографа и охраны, вопреки собственной хронической неуклюжести, выдалось несложным делом. Она оглянулась, заметив поодаль довольно-таки комфортабельный с виду трейлер, и судя по тому, что поблизости Адриана не оказалось, то он, скорее всего, был на перерыве. На секунду Маринетт задумалась над тем, что скажет ему. На языке всё ещё безостановочно вертелась парочка крепких выражений и укоряющих напоминаний о том, что её нерадивый напарник-тире-парень в энный раз кинулся на злодея и чуть было не довел её до белого каления. Нет, конечно же, она была благодарна Коту Нуару за каждое спасение. Наперекор собственной оторопи, отдающейся в венах разрядом дымящейся россыпи, в чём-то он был прав: помимо Ледибаг никто бы не смог возродить Париж, устранив весь созданный акумой хаос и вернув его к жизни. Рука легла на ручку двери, ведущей в трейлер. Однако, удобно как, что сам трейлер стоял спиной к работникам Габриэля Агреста и что никто не мог увидеть девчонку, шедшую к главному достоянию Парижа. Маринетт потянула дверь на себя. — Адриан, ты не занят? Я… И тут же, голосисто икнув, моментально закрыла её, напоследок столкнувшись только с ошарашенным созерцанием Адриана. Да что б ей акума в чай плюнула! Да, они встречались уже больше месяца. Да, они за это время целовались раз тысячу в день, — и одному только Плаггу известно было, какие виды поцелуев они уже успели опробовать — что даже Алья Сезар начинала шутливо показывать тошноту от телячьих нежностей. Но застать его без верхней одежды — уже совсем другое. Нет, не так. — Мари? Ты в порядке? — раздался приглушённый дверью голос Адриана, обеспокоенный такой, хоть беспокоиться сейчас стоило не ему. Не за неё. Маринетт пришлось уверить себя, что реакция такая возникла вовсе не из-за того, что парень её мечты предстал перед ней без футболки, майки и прочего верха. Напротив, отсутствие верхней одежды на Адриане смогло показать ей то, что так долго скрывалось из виду и что было одним из её опасений. На спине у него была прорва иссохших временем рубцов. На предплечье — полотно шрамов. И нетрудно догадаться, откуда у него всё это появилось. Вдохни-выдохни. Вдохни и выдохни ещё раз. Дверь за ней открылась. Маринетт тут же посмотрела на него, помятого и неловко поправляющего наспех одетую белёсую рубашку. — Ты не отозвалась, когда я тебя позвал, — простодушно прокомментировал Адриан. Он, опять же, делал вид, будто ничего такого не произошло и нет, она ведь абсолютно слепа, не видела растягивающиеся по нему корки бугристых шрамов. — Заходи внутрь, у меня как раз получасовой перерыв. Маринетт квёло кивнула. Губы сжались в тонкую полоску, а глаза уткнулись под ноги. Она прекрасно знала, что не должна была этого видеть, что теперь все её мысли будут заполнены только этой непредвиденной картиной. Только полотном впечатляющих змей-шрамов, которые должны были достаться лишь ей одной. Не ему. Ни в коем случае не ему, потому что каждый удар, тот, который ловил на себя Кот Нуар, предназначался Леди Удачи. Но Маринетт, отметая прочь все мысли, — отметала прочь всё, что могло бы выдать её, как носительницу серёг удачи — всё равно несмело ступила вперёд, идя вслед за Адрианом. В трейлере, чуть было не задыхаясь от некого испуга, Плагг пытался перевести дыхание и держался за излюбленный кусок сыра. — Дети, вы меня так однажды доведёте! — черныш пару раз провёл лапкой по своему камамберу, словно тот был напуган так же, как и он. — Я ведь подумал, что это был кто-то чужой. По-моему, одного человека, знающего твою личность, вполне достаточно, парень. — Плагг, успокойся, — натянуто улыбнулся Адриан. — Будь это кто-то другой, я бы сказал, что ты какая-то новая современная игрушка. Чёрный квами ворчливо фыркнул. — Сомнительное удовольствие, — недовольно пропищал Плагг, прежде чем вонзить крошечные зубы в сырный мякиш и оторвать от него увесистый шмат. Адриан незатейливо закатил глаза. Плагг, в каком бы столетии он ни был, оставался в душе вечно голодным ребёнком, лишь изредка дающим ему хорошие советы. — Он всё никак не меняется, уже второй год так препираемся по мелочам, — усмехнулся юноша, через плечо оглянувшись на девушку. Но Маринетт ему так ничего и не ответила. Лишь опустила куда-то под ноги задумчиво-нерешительное созерцание. Адриан поначалу удивился отсутствию реакции. На мгновение он даже задумался над тем, не решила ли Ледибаг на эмоциях рассказать своей подруге о случившемся сегодня инциденте. Но если и да, если напарница и пожаловалась на него, то Адриан понадеялся, что вовсе не это заставило её хранить это гнетущее молчание. Парень тихомолком прокашлялся в кулак. — Надо же, ещё недавно ты меня отчитывала за то, что я вхожу к тебе в комнату без стука, а сегодня уже ты повторила мою старую ошибку, — шутливо подвёл он итог беседы на более оптимистичную ноту. Но Маринетт всё равно молчала. И это молчание в какой-то миг начинало тяготить похлеще любого сокрушительного громоподобного удара злоречивой акумы. — Так, ясно, — с чуждой ему сухой строгостью изрёк Адриан. — Маринетт, что произошло? Что произошло? С чего бы начать… — Сначала тебя убивает акума, — выдала она, пытаясь не сорваться на всхлип. Адриан же почувствовал, как внутри похолодело, — потом я вижу, что у тебя остались шрамы после нападений, — Маринетт продолжила перечислять, а под конец добавила нарочито небрежным тоном: — Да так, ничего особенного не произошло. Послышался выдох. Тихий, почти скорбный. Ощущение, будто они обсуждали вовсе не его раны, а чью-то смерть. — Ледибаг уже всё рассказала, да? — Адриан не знал, зачем решил спросить об этом, когда ответ на собственный вопрос сам бился в голове сильнейшей пульсацией. — Ледибаг не надо мне ничего рассказывать, чтобы я знала обо всём, — в голосе Маринетт отчего-то прозвучал неощутимый укор. — Забыл? Я ведь вам помогаю, нахожусь почти всегда и везде рядом с вами. Адриан угрюмо поджал губы в полоску. Так же, как обычно делал и его отец, когда был чем-то недоволен (хотя сам Адриан зачастую делал так, когда был задумчив). В последнее время он редко сталкивался с Маринетт после атак акумы, будто она стала относиться к своему заданию с большей осторожностью. Посему, видимо, он и успел напрочь позабыть о том нюансе, что девушка его не была столь далека от их с Леди геройских дел и могла в любой момент находиться в самом разгаре битвы. — Ох, прошу, — Агрест в умоляющем жесте возвёл очи к небу. — Ты только не начинай, что это опасно, что для меня это может плохо окончиться и тому подобное. — Я бы, может, и не начала, — хмуро парировала его собеседница, — если бы не увидела на тебе эти шрамы. Адриан отвёл взгляд. Некогда ярко-зелёные, радужки вдруг показались ей совсем мутными, словно лесная хвоя. Он чувствовал себя глупо-обманутым. Действительно, глупо. Адриан-то до конца уповал, что сегодняшняя опрометчивая вылазка окажется незаметной для его девушки и что к этой теме они больше не вернутся. Наделся, что она не решит продолжить разговор, на который его напарница поставила точку с помощью одного меткого удара йо-йо. — Между прочим, шрамы украшают мужчин, — ухмыльнулся Адриан, наивно полагая, что подобного рода ответ будет сочтён за конец этой беседы. Но вместо этого Маринетт мазнула по нему по-матерински обвиняющим взглядом. Некий голос в голове моментально засмеял его. Да, парень, очень убедительный аргумент. — Знаешь, живое место на коже тоже очень ценится девушками, — Маринетт говорила с натянутым спокойствием, что не предвещало ничего хорошего. Адриан подчёркнуто небрежно хмыкнул. — Всего парочка царапин, — неряшливо бросил он. Однако пальцы коснулись до рукава рубашки, пытаясь как можно более незаметно потянуть его вниз. — Это ведь не страшно, — продолжил Агрест. — Так говоришь, как будто у меня остались сломанные кости или… Маринетт не грубо, но резко взяла его за ту руку, предплечье которой Адриан всё старательно пытался прикрывать рукавом, и отдёрнула белёсую ткань наверх. В очах снова заискрилась помутневшая синяя искра от открывшегося ей вида растянувшихся щербатых шрамов. Ещё свежих. Ещё пробирающихся в нос лёгким запахом крови. — Парочка царапин, значит… Адриан что-то промычал. Совсем не понятно, но прозвучало почти виновато. Её палец робко дрогнул, как только она увидела наибольший шрам — узловатую розово-красную линию, казавшуюся немаленьким бугром. Маринетт догадывалась, когда он его успеть получить: вчерашняя акума здорово вцепилась клыками в эту же руку. Как раз в момент, когда та должна была наброситься на до этого беззащитную Ледибаг. Кот Нуар тогда чуть ли не лишился руки. Маринетт от этого понимания прошибло не хуже удара грома. — Только вот однажды, когда Чёрная Кошка осталась без руки, а Ледибаг пыталась ей помочь, произошло неожиданное: город был восстановлен, но конечность так и не вернулась. — Увы, в те времена медицина была не так сильна, как сейчас, чтобы помочь человеку с открытым кровотечением и отломанной конечностью. Палец Маринетт прилёг на один из рубцов, на самый длинный и примечательный с виду. Очертив незамысловатый узел, она выдохнула и мимолётно подняла взор на Адриана. Тот, если и скорчился, то практически незаметно. Либо он стоически — напоминая себе, что он, вообще-то, герой всея Парижа — терпел всю боль, либо прикосновения к ранам были неощутимы. — Болит? — спросила она, не ожидая ответа, но Адриан, всё ещё смотревший куда-то сквозь неё, — что не могло не отдаться комом досады внутри — нехотя покачал головой. Маринетт не стала бы придавать его ранениям таких больших значений. У всех они бывали. Они, тем более, герои, и без ушибов обойтись тут никак нельзя было, потому такая сонма рубцов на нём отчётливо объяснялась. Маринетт не стала бы сейчас стоять перед Адрианом и отчитывать его за каждую царапину, будто она песочила маленького ребёнка за то, что тот по собственной неаккуратности упал с дерева. Она бы не стала… …если бы не тот факт, что шрамы эти появлялись на нём за счёт того, что на её теле не было ни одного. Ведь каждое его ранение принадлежало по праву ей. От Маринетт требовалось меньшее, что она могла сделать для него: использовать Чудесное Исцеление и излечить все ушибы, оставленные после битвы. Но она не смогла сделать и этого. — Чудесное Исцеление должно было их убрать, — уныло проронила Маринетт, ощутив, как цепкая лапа многорукой Вины схватилась когтями за естество и окропило кожу кровью. И говорила она это, кажется, не Адриану, а себе. Потому что то была правда: её Чудесное Исцеление должно было исцелить и его, а не только город. Сделать этого, выполнить своё главное предназначение, ей не удалось. Адриан же не понимал нисколько её страхов, поэтому только пожал плечами. — Видимо, произошёл какой-то сбой, — безразлично отметил он, когда Маринетт отпустила его руку. Ей хотелось поругать его за то, каким тоном это было сказано. Хотелось накричать на него, забыть, что она никакая не Ледибаг сейчас, потому что старые ощущения снова накатывали на неё эфемерной волной. Маринетт хотелось сказать, что однажды этот сбой повернётся ему худшей стороной и последствия окажутся куда страшнее парочки шрамов, которые предназначались вообще не ему. Маринетт хотела выпалить, что он мог… мог… Она мысленно зажмурилась до пестрящих во мгле искр и осеклась. Нет, такого она ему не скажет. Лишь подумает мимолётно, как о чём-то непозволительном, упрекнёт себя за то, что в её голову вообще могло прийти что-то такое, и отгонит все эти раздумья прочь. — Ты не должен был получать их, — на удивление безмятежно прокомментировала это Маринетт. На деле, ей хотелось сказать, что он не должен был получать их за неё, но должные слова по пути ко рту внезапно затерялись. Адриан же снова пожал плечами. — Ну, я их уже получил, — не в тон ситуации юноша лучезарно улыбнулся ей. — Ничего обратно уже не вернёшь. С этим я ничего не могу поделать. — Нет, Адриан, ты можешь, — неожиданно возразила Маринетт. — Ты можешь быть осторожнее, ты можешь не кидаться под удар всякий раз. Да ты как угодно можешь обезопасить себя. Плагг, уместившийся на настольной лампе, неожиданно напрягся от бегло накалившейся обстановки. — Если этого не сделаю я, то не сделает никто, — Адриан медленно покачал головой, а ей хотелось сказать, что она уже слышала это, — а если с Ледибаг случится что-то плохое, то уже никто не сможет вернуть Парижу его прежний вид. — Но ведь это самое «что-то плохое» случается с тобой, — чуть ли не выпалила та в сердцах. — Потом всё возвращается на круги своя, — рассудительно произнёс Агрест, пряча за спиной левую руку. — Это одна из моих главных задач, Маринетт. Я защищаю вас обеих: и Ледибаг, и тебя. Вы самые дорогие мне девушки, и потому я не позволю, чтобы вы пострадали. — А если пострадаешь ты? Адриан вдруг замолк. Брови его сдвинулись, а в очередной раз помрачневший взгляд упал на пол. Маринетт, чего скрывать, отдавалась некой теплотой мысль, что он так отрадно заботился об обеих её личностях, — при этом не зная всей правды — но шальная крупица всесильной тревоги всё равно разрывала нутро разъярённым орлом. — Тогда Ледибаг всё вернёт обратно, — просто ответил он. Вот так вот просто. И Маринетт впервые за все годы их геройского сотрудничества начала корить себя за то, что не замечала всю ценность его покорного доверия раньше. Кот Нуар доверял Ледибаг самое ценное, что у него могло быть. Он доверял ей собственную жизнь. Он всячески уповал на некую фантомную веру, что совсем скоро напарница сможет вернуть его обратно. Но у этой напарницы в один момент всё начало предательски валиться с рук. Так, что вернуть обратно у неё получалось, а вот залечить шрамы, на место которых однажды придут новые, — или вскроются старые — у неё больше не получалось. И ей страшно, что однажды эти раны покажутся детской игрой, что в один день она не сможет вернуть ему не только невредимую кожу. — Тебе не стоит за меня волноваться, — не без пылкости сообщил Адриан, когда молчание стало до невыносимого долгим, а Маринетт почти что затерялась в своих мыслях. — Этот кот уже не в первый раз привыкает попадать под удар. Скоро новый юбилей будет, можем отпраздновать. Созвать весь Париж… — Э-э-э, парень, прости, но шутка отстойная, и я думаю, девочка со мной согласится, — внезапно флегматичным голосом пропищал Плагг, в напускной лени опуская чёрные веки. — Да, Адриан, — девушка кивнула. — Ты уж извини, но я тут соглашусь с Плаггом. — Ополчились против меня, — с притворной злобой пророкотал Адриан, скрестив руки на груди. — Ну ладно, он, — продолжил он свою слезливую тираду, показывая на довольно ухмыляющегося квами, — но ты-то, моя девушка! — Девушка, которая за тебя беспокоится, — вымученно выдохнула Маринетт, заставив себя улыбнуться. Не вышло. — Просто будь осторожен в следующий раз, ладно? Адриан не успел ответить, как был перебит мигом вскочившим Плаггом: — Вот-вот, послушай свою девушку хоть раз, а то такими темпами ты и до реанимации одним ударом долетишь совсем скоро. В лучшем случае, конечно. — Плагг! — буркнул на него подопечный. — Да что «Плагг»-то? — возмутился чёрный квами. — Я такого подопечного, как ты, никуда и никому не выдам. Кто мне помимо тебя за столько веков так много сыра покупал? Адриан знал, что попытка эта никаких успехов ему не принесёт, но он, махнув на это, неожиданно для своего маленького друга зажал его в руках. — Что ж, — юноша выпрямился, снова посмотрев на свою собеседницу. — Ну… я просто попрошу тебя не волноваться за меня, — Агрест замялся. — По крайней мере, не так сильно. Я буду в порядке. — А я прошу тебя быть осторожным и не лезть на рожон. Маринетт считала, что это была10. Scars tend not only to beautify, but to remain.
10 ноября 2021 г. в 19:09
Практически у любого человека имелась какая-нибудь вредная привычка.
Кто-то безостановочно грыз ногти, кто-то ковырял в носу у всех на виду, а у Кота-чёрт-его-побери-Нуара привычкой было выпрыгивать между ней и акуманизированным под удар, который предназначался ей одной.
И неважно, окажется он под чарами, из-за чего помимо злодея Ледибаг придётся бороться ещё и с напарником, или сляжет прямо перед ней одновременно с пронзительным хрустом костей.
Ледибаг могла с уверенностью сказать самой себе, — да и любому другому человеку — что ни один из вариантов не казался ей столь прельщающим. Ещё у неё всё никак не получалось вспомнить точное число того, сколько раз Кот Нуар вставал под её удар, сколько раз из всех этих случаев он был охвачен властью акуманизированных людей и сколько раз просто брал и умирал.
Ледибаг посмотрела боковым зрением на распластавшееся напротив неё тело.
Всё так же, как и всегда.
И подкинутое куда-то в воздух йо-йо, и исцеляющие весь город слова, и пятнистый рой божьих коровок.
И всё становилось так, как прежде.
И Кот Нуар будто бы и не умирал перед ней.
Только издавал натянуто-усталый стон, когда засохшие веки подрагивали и открывались солнечным пересветам, а кости, которые недавно разломили, нещадно ныли.
Коснувшись головы, так, словно черепная коробка всё ещё была к чертям сломана, а вдоль виска так и просачивалась багровыми пластами кровавая стезя, Нуар осоловело посмотрел на Леди.
А в следующие несколько секунд как можно ловче вскочил на твёрдую поверхность, будто это не его только что со всей силы отшвырнули в сторону.
Поначалу он, кажется, чуть было не подвернулся на ставших ватными ногах и готов был вот-вот элегантно споткнуться. Тут же Кот попытался вовремя удержать равновесие и не падать на глазах напарницы.
— Фух… — выдохнул он, махнув хвостом-ремнём и пару раз отряхнув осевшую на латекс пыль.
Он поднял блестевшие изумрудными самоцветами глаза на Ледибаг.
И ту мгновенно передёрнуло.
Он выглядел и смотрел на неё так, как и всегда после подобных оказий: как будто ничего не произошло, а если даже и случилось, то это особым ничем не было.
Как будто это — какой-то сущий пустяк!
Тем не менее, Кот Нуар в самой спокойном шаге шёл по направлению к ней, и Ледибаг заметила, что он то и дело шевелил губами.
— Ну, очередная акума мяутрализована, — в юношеском голосе просочился такой знакомый, но, Бражник их всех возьми, такой неуместный сейчас энтузиазм! — Разве не прекрасно?
Кот — возможно, к счастью для себя — не заметил, как Леди сжала кулаки.
Она вдохнула и выдохнула, чтобы ненароком не наброситься на напарника и не исполнить давнюю мечту Альи, которая ещё пару дней назад так рьяно желала что-нибудь да вырвать бедолаге.
Мысленно досчитав до десяти, Ледибаг совершила ещё одну попытку расслабиться.
Черты её лица смягчились.
Взгляд, кристально-чистые океаны её очей, смотрели на Нуара не так, словно она хотела повторить трюк акумы и повторно свернуть ему шею.
— Котик, — с некой реликтовой для неё лаской протянула Ледибаг, готовясь протянуть вперёд руку, — будь другом, дай мне, пожалуйста, свой шест.
Глаза Нуара от любознательности заблестели.
— Да, конечно, о чём разговор? — приязненно пролепетал Кот.
Шест его тут же переместился в рубиново-алые руки Ледибаг, которая моментально сжала пальцами боевой атрибут своего напарника.
Кот Нуар, чему та не удивилась, не обратил никакого внимания на этот жест.
А может и обратил, но не придал этому должного значения.
Быть может, вновь мысленно бахвалился, что та проявила фанатский интерес к нему.
— Спасибо… Кот, — по имени Ледибаг назвала его уже сквозь зубы и уже отнюдь не так дружелюбно-сладостно, как минуту назад.
Кот Нуар удивиться такой резкой смене настроения толком-то и не успел, потому что в следующий миг пятнистая Леди со всей яростной дури огрела его по голове его же шестом!
— Мяуч!
Он, хватаясь за голову, отшатнулся.
Благо, на нём всё ещё сохранялся костюм, и особых повреждений от удара получить он не мог.
В сюрреалистической картине раздался разъярённый голос подруги:
— Который чёртов раз тебе повторять одно и то же?!
Ледибаг, не мешкая, сразу же резко прижала его к ближайшей стене, да так, что Кот Нуар на миг побоялся что вдохнуть, что выдохнуть.
Сам Кот мог поклясться, что такой он миледи ещё ни разу не видел.
Даже когда он мог довести её до прострации своим бесконечным флиртом и попытками добиться расположения Леди она, кажется, держалась куда более стоически, чем сейчас, когда по белёсой склере глаз расползалась тонкие паутины алых капилляров.
Сама Ледибаг изрядно напоминала себе на время позабыть о том, что за маской был Адриан, и действовать как можно более рационально.
Однако расползшаяся по лицу Кота кривая улыбка сразу же стёрла все остатки здравомыслия.
— Ж-жучок, ты в порядке?
Либо же ему послышалось, либо Ледибаг и впрямь сорвалась на приглушённый почти львиный рык.
Конец шеста угрожающе уткнулся ему в горло, заставив того испуганно сглотнуть.
— Вижу, что нет, — нервно усмехнулся Нуар.
— Твоё счастье, что этим шестом можно только по голове бить, — рыкнула алая героиня, однако оружие от него так и не убрала.
А ещё — о счастье! — ей повезло, что они отработали два года геройства и детрансформация теперь настигала их позже, чем раньше.
Можно было вдосталь покричать на неразумного Котяру.
— Ну, знаешь, получить по башке такой махиной тоже удовольствие не из приятных. Проверено, — невинно проворковал Кот, но о сказанном тут же пожалел.
Сапфировые радужки Леди стремглав побагровели от ярости.
— Второй год… — сквозь зубы цедила она.
— Баги, — едва ли не жалостливо мяукнул Нуар, стараясь прижаться ближе к стене и хоть немного отвести от горла собственное оружие.
— Чёртов второй год, — громогласно стукнув шестом по каменистой сфере под собой, продолжала Ледибаг. — Именно столько я и пытаюсь вбить тебе, чтобы ты перестал становиться под удар!
Пальцы хрустнули от того, с какой силой сжались ладони.
— Мне иногда кажется, что я говорю не с человеком, а со стеной, хотя стенка и то, думаю, хоть раз меня послушает.
— Я всегда тебя слушаю, — строптиво опровергнул Кот Нуар её доводы, но встретившись с фирменным взглядом «заткнись-или-этот-шест-окажется-в-кое-каком-другом-месте», понял, что его слова напрочь противоречили недавним действиям. — Тебе не стоит за меня волноваться, серьёзно. У меня девять жизней. Не пропаду.
— Девять жизней… Девять жизней! И что, надо все тратить за раз?
Шест с грохотом упал на пол.
Кот позволил себе расслабить сжатые от оторопи мышцы, стоило Ледибаг развернуться от него и в полнейшем неистовстве отойти в сторону.
Она, правда, так и не замолчала.
Продолжала свой выговор. Активно жестикулировала, то и дело вскидывая руки, и называла всеми словами, которые только крутились на языке змейкой.
— Одно и то же, Кот. Одно и то же! — одна рука легла ей на бок, а другая зачем-то очертила светло-голубое небо. — Знаешь, сколько раз ты умирал прямо на глазах? Одиннадцать! Юбилейная десятка прошла, можешь остановиться.
Руки снова сжались в кулаки.
Кот Нуар тут же заметил, что Леди мелко подрагивала, словно осиновый лист на ветру.
Уши его виновато опустились, хоть он сам и не чувствовал вины как таковой.
Позволь он своей напарнице оказаться под смертоносным ударом акумы вместо него, и тогда себя Кот уже точно никогда бы не простил.
— Смею напомнить, — прокашлялся он, для убедительности приняв серьёзное выражение лица и оттопырив палец, — что ты владеешь Чудесным Исцелением, которое не только устраняет все неполадки, которые оставляет за собой новая прислуга мяусье Моля, а ещё и возвращает меня в прежнее состояние.
Чего Нуар не видел, так это того, что уголки рта Ледибаг в этот же миг скривились, а в глазах, в которых ещё секунду назад плескалось притянутое за уши спокойствие, отразилось старое раздражение.
Ещё и в таких случаях, требующих взрослого отношения, этот Котяра находил место для своих каламбуров!
— Да, конечно, мне ведь так в радость видеть твою смерть.
Она и раньше волновалась за него.
Даже когда никакая любви к Коту Нуару ещё не вспыхнула в ней.
Даже тогда, когда он не был для неё никем более, кроме надоедливого и пристававшего к ней напарника, который чуть позже занял в её сердце сомнительное место «одного из самых близких друзей-парней».
Однако теперь всё было иначе.
Леди ощущала умирающей змеёй извивавшуюся внутри неё боль уже тогда, когда её разум был всецело охвачен не только лучезарно улыбающимся мальчишкой из глянцевых журналов, а ещё и её партнёром на битвах.
Партнёром, который по итогу этим мальчиком-моделью и оказался.
И теперь ей втройне страшно.
— К-кот… — сжатая в кулачок ладонь дрогнула, — а ведь… вдруг Чудесное Исцеление однажды перестанет работать должным образом?
Кот Нуар навострил уши, словив себя на том, что о таком он никогда не задумывался.
Ведь не могло чудесной героине хоть раз не повезти.
— А если… если…
Ледибаг запнулась. Кота это начало пугать.
Спохватившись вовремя, он вскочил на ноги и быстро уволок шест, после чего несколькими размашистыми шагами разорвал дистанцию между собой и напарницей.
— Так-так-так, а вот сейчас давай серьёзно и без всяких «если», — строгость в его голосе, чему героиня удивилась, вовсе не была наигранной. Таким она видела донельзя редко. Ледибаг подняла голову на возвысившегося над ней Нуара. Строгого, уверенного в себе. Он выглядел так, словно был отцом, отчитывающим нашкодившего сына или дочку за мелкую провинность. — Твоё Чудесное Исцеление срабатывало всегда как на весь Париж, так и на меня. Без всяких исключений. Без побочных эффектов от нападения. Так почему в другой раз что-то должно пойти не так?
Леди снова пробила несильная дрожь.
Кот был прав: побочных эффектов быть не должно. Чудесное Исцеление обязано исцелять всех и каждого.
Вот только тревога в ней всё равно билась хищной птицей о клетку.
— Ледибаг, — когтистый палец Нуара несильно ткнул её в плечо. Ответа, да хоть какой-нибудь реакции, он от неё так и не добился. — Э-э-эй. Ну, ты что, со мной теперь не разговариваешь?
Пятнистая героиня выдохнула и прикрыла часть лица рукой.
Выдох её прозвучал весьма обречённо, а сама Ледибаг чувствовала себя так, как будто успела изрядно устать от всего. От геройства — тоже.
Потому что это означало, что Кот будет и дальше прыгать между ней и новым противником.
— Я не заговорю с тобой, пока ты не перестанешь делать это, — придирчиво отчеканила Ледибаг, вновь повернувшись к собеседнику спиной.
Естественно, здесь она врала.
Уже через пару часов, как только они встретятся без костюмов, она не вспомнит, что когда-то пригрозила ему молчанием за его необдуманные поступки.
— Делать что? — послышался за ней игривый голос.
— Прикрывать меня от опасностей. Становиться под мой удар. Умирать.
Последнее слово прозвучало приговором. Будто чем-то запретным. Будто непозволительным и непростительно брошенным в лицо соратнику.
Ледибаг почувствовала, как от него в естестве ощутимо похолодело, а облачённые алым спандексом пальцы жгло от несуществующего холода.
— Это моя главная задача, Ледибаг: прикрывать тебя во время миссий, — на лице Кота Нуара отразилась невесёлая, почти вымученная полуулыбка. — Из нас двоих только ты способна вернуть городу его прежний вид. Представь, что случится, если под удар попадёшь ты. Я ведь не смогу ничего сделать, а если под луч прыгну я, то ты всё равно сможешь вернуть меня обратно.
Кот наклонился к ней, всё выжидая от напарницы ответа.
Но Леди так и продолжала молчать, чем заставила его фыркнуть.
— Ах, я всё понял, — с фальшивым самодовольством проворковал он. Его голова опустилась, так, что губы почти касались до её уха, и загадочно шепнул: — Жучок просто беспокоится за меня.
Ледибаг вспыхнула от того, с каким пренебрежением это было сказано.
— Да, Кот! — героиня развернулась к нему на пятках. — Да, представь, я за тебя беспокоюсь! Мы знакомы два года. Два. Чёртовых. Года. Ты думаешь, этого недостаточно, чтобы привязаться к человеку? Да я с первых дней геройства тебе пытаюсь вбить в голову, чтобы ты перестал так поступать. И ладно, когда ты просто попадал под чары акумы, как с Разлучником или Зомбизу. Тогда я ещё хоть справлялась с тобой, было не так тяжело, а теперь тебя почти на каждой битве то сжигают, то рвут на части, то ещё что-то. И это всё на моих глазах, Кот!
— Ты же знаешь, я всё равно не перестану это делать, — тут же нашелся с ответом Кот Нуар. — Да и к тому же: ты правда думаешь, что так легко от меня избавишься? От меня?
Ледибаг закатила глаза.
— Нуар, мне сейчас не до шуток.
— Даже если что-то и пойдёт не так и Чудесное Исцеление не сработает, — патетически протянул он, не обратив внимания на нервно дёрнувшийся глаз напарницы, — то я всё равно от тебя не отстану.
— КОТ!
Нуар шелохнулся, как только рука Ледибаг сжалась на йо-йо, и поспешил ретироваться прежде, чем та успела бы запустить свой атрибут в его сторону одновременно с первым сигналом серёжек.
Кот полагал, что успеет сбежать.
Леди же была полностью уверена в том, что если от её тапка Кот Нуар в своё время и смог каким-то образом увернуться, то от йо-йо — вряд ли.
И убедилась в этом, как только до ушей дошёл наигранно-протяжный кошачий визг.
почти справедливая просьба.
Кот Нуар сам ведь ей говорил тысячу раз, что никогда в жизни не простил бы себе, случись с ней или с Ледибаг что-то плохое.
Вот и она не сможет себя простить, если в один день по её вине Кот зайдёт слишком далеко и ей придётся потерять его.
— Я постараюсь, — через минуту затишья безропотно сказал Адриан, — по возможности.
Маринетт кивнула.
Она мало верила в его обещание. Знала, что стоило Ледибаг оказаться на волоске от смерти в следующей битве, как Нуар сразу же прыгнет между ней и противником.
И всё будет по-старому.
И они вернутся на ту точку, с которой и начали.
Неожиданно за дверью раздался знакомый акцент Винсента, для полной уверенности перед этим пару раз стукнул в дверь.
— Адриан, твой получазовой пиериерив законч’ился!
Агрест что-то угрюмо простонал, видимо, недовольный тем, что их прервали.
— Ещё бы пять минут дали… — недовольно протянул он. Время прошло так быстро, будто те желанные тридцать минут обернулось в несколько секунд.
Маринетт, как бы не старалась, не смогла не хихикнуть, глядя на утрированное негодование своего парня.
Всё-таки образ шаловливого Кота Нуара, притаившемся в Адриане, который всё знакомство казался ей самым безропотным человеком в мире — воистину необычное, почти аномальное, явление!
— Иди, мы ещё успеем увидеться, — мягко подтолкнула она его, хоть в этот миг ей больше всего хотелось выйти и попросить Винсента дать им ещё времени для беседы. — Обещаю, что выкуплю все новые журналы с твоими новыми фотографиями. Даже подерусь ради них с какой-нибудь блондинкой у киоска, если будет нужно.
Адриан по-нуаровски ухмыльнулся.
— Раз уж моя девушка собирается лицезреть эти журналы, то я просто обязан позировать на этих фото лучше, чем прежде, — с притворной чванливостью проронил Агрест.
— Адриа-а-а-ан, — снова раздался недовольный голос Винсента.
Сам Адриан раздраженно закатил глаза от нетерпеливости своего фотографа.
— Ещё минуту! — бросил он в ответ.
— Минути нет, accidenti a te! — ругнулся итальянец.
— Винсенту надо увидеть моего «внутреннего зверя», — Адриан издал фальшивое раздражение, хотя на деле он пытался скрыть полуулыбку, очертившую уголки губ.
— Так иди, — Маринетт, не скрывая того, что ситуация её немало забавляла, подтолкнула парня к выходу, — покажи ему этого внутреннего зверя. Покажи ему злобно рычащего на всех котёнка.
— Очень смешно, — фыркнул Агрест. Однако через секунду взгляд его потеплел. — Ты можешь остаться в трейлере, Плагг тебе составит компанию. Поверь, он не такой угрюмый собеседник, каким кажется. После фотосессии мы можем куда-нибудь пойти. Что скажешь?
— Ты же знаешь мой ответ, Адриан, — как-то растроганно ответила девушка, решив умолчать, что за ним она, в общем-то, пойдёт куда угодно.
— Адриан, твой отец с меня трие шкура спустит! — не на шутку злился за дверью фотограф.
— Да-да, уже выхожу! — поддавшись давлению с обеих сторон, юноша в нескольких шагах разорвал дистанцию между собой и дверью, а через миг покинул трейлер.
Маринетт выдохнула.
Едва ли она чувствовала облегчение!
Оставшись наедине, — если не считать мелкого черныша за ней — можно было предаться собственным мыслям и не таить свою секретную личность.
Тем более от Плагга, которому всё было известно подавно.
Развернувшись, Маринетт посмотрела на чёрного котёнка, укромо уместившегося на кисти для макияжа и уложившего лапки за голову.
Древнее существо многозначительно подмигнуло своей новой собеседнице, приветливо отсалютовав оставшимся куском камамбера.
— Да, знаю, с моим подопечным порой бывают трудности, но это не его вина, — как ни в чём не бывало мяукнул Плагг. — Я научил ребёнка плохому, признаю.
— И почему я не удивлена? — Маринетт не удалось сдержать смешок. Кто бы мог подумать, что таким влиятельным существом мог оказаться всего-то маленький пожиратель сыров?
— Ох, ну, жизнь квами Ледибаг и Котов Нуаров довольно-таки не проста, — приторно-страдальческим голосом протянул чёрный квами, отправляя последний кусок любимого лакомства в бездонный рот. — Другие хотя бы тусят днями в шкатулке мастера друг с другом, их много, а про нас должен знать только наш подопечный, — Плагг притворно всхлипнул. Теперь же отличий между ним и Нуаром Маринетт вообще не находила! — Вот и приходится отрываться на своих Котятах, чтобы убить скуку.
— Ой, ой. Страдалец, как всегда! — прозвучал отдалённый глумливый голос.
Из сумки Маринетт, скрестив лапки, медленно высунулось сангиновое пятнышко, смерившее Плагга шутливо-осуждающим созерцанием.
Котёнок от эйфории чуть было не перевернувшись на кисточке, но, вовремя сориентировавшись, тут же заулыбался от уха до уха и взлетел.
— Ти-и-и-икки, сырочек ты мой любимый! — самозабвенно воскликнул Плагг, кинувшись обнимать давнюю подругу и покружив её в воздухе.
Однако Тикки, судя по реакции, его эмоций не особо-то и разделяла.
— Фу, Плагг, от тебя всё ещё воняет камамбером! — пропищала божья коровка, попытавшись отпихнуть того.
— Как в старые-добрые тысяча четырёхсотые, между прочим, — улыбчиво мурлыкал чёрный квами.
— Тысяча четырёхсотые? Серьёзно? Да от тебя ещё во времена динозавров разило за пару километров! По-моему, они потому и выбрали смерть.
— Смотрю я на вас сейчас, — с душевным подъёмом вклинилась в их разговор Маринетт, о которой квами во время распри успели позабыть, — и вижу себя с Котом Нуаром за несколько месяцев до того, как узнала его личность.
— За несколько месяцев? По-моему, вы и сейчас себя так ведёте, — прыснул Плагг… и за свою бестактность получил от Тикки звонкий подзатыльник. — Да за что?!
— Да за дело, вонючий носок, — отчитала его пятнистая квами, на что давний приятель с утрированной обидой отвернулся от неё.
— Тикки, не обижай Плагга, — Маринетт протянула вперёд ладонь, будто без слов приглашая на неё котёнка.
— Вот-вот, сахарок, слышала? — мстительно подытожил тот, пока его подруга, стараясь не терять перед ним достоинства, по-детски высунула язык.
— Мне бы хотелось задать ему пару вопросов, — наконец-то заключила девушка.
Плагг навострил уши, меньше всего ожидая этого.
— А? — спросил он, словно находясь в прострации, а через минуту, будто осознав всё, прихлопнул себя по лбу. — А-а-а, это про моего парнишку, да?
— Именно про него, — кивнула Маринетт, отметив быструю догадливость своего соратника. — Скажи-ка мне, Плагг: он от меня случайно ничего не скрывает?
Чёрный котёнок оторопело смотрел на неё пару секунд, точно она задала невероятно конфиденциальный вопрос, и вскоре сглотнул.
— Не знаю, случайно, или нет, но вроде ничего не скрывает, — как можно небрежнее ответил он, пытаясь не вызвать никаких подозрений. Если Адриан узнает, что он как-то, пусть и намёком, выдал ей всю его ругань с отцом, то как минимум месяц вместо камамбера он будет получать от него только медовый анари. — А что?
Маринетт устало промычала что-то несуразное.
— В последнее время он ходит совсем грустным, — ответила она, чуть было не припав лицом на трюмо. — Пытается это скрыть, говорит, что всё с ним хорошо и что мне вообще не о чем беспокоиться, но я ведь вижу, что что-то с ним не так!
— А, это у него геройские заморочки, — фыркнул черныш. — Думает, раз нацепил геройский плащ, то всё, сильный и независимый мужчина в самом расцвете сил.
— Болван, — процедила ему в спину Тикки, подлетая к подопечной. — В одном Плагг прав: с Адрианом всё в порядке.
— Откуда ты знаешь, Тикки? — Маринетт устало потёрла переносицу.
— Вряд ли он стал бы врать о таких важных вещах, которые напрямую относятся к его подопечному, — улыбчиво защебетала божья коровка, но тут же, скрыв улыбку, бегло обернулась к другу. — Ведь не стал бы, верно?!
— Да, мэм, — апатично отрапортовал Плагг.
— Ну вот, видишь? — преспокойно поинтересовалась Тикки.
— Абсолютно счастливый ребёнок с манией постоянно прыгать под удар акумы. Мне кажется, это у него наследственное. У папки его какой-то сдвиг по фазе тоже замечен, — той же безразличной интонацией подметил чёрный котёнок, демонстративно пожав плечами, и дёрнулся, когда на него одновременно пали два осуждающих взгляда. — Да что я опять не так сказал, а?