***
Тарли не шутил. Неподалёку от Хейфорда, на базе запасного аэродрома была оборудована современная гоночная трасса – закольцованный участок длиной больше лиги с дюжиной крутых поворотов, поребриками и профессиональным покрытием. Поздними вечерами, когда стихал наплыв желающих погонять на картингах, здесь собирались экстремалы – люди, чья настоящая жизнь начиналась после тридцати лиг в час, когда пульс учащается, сердце замирает, страх смешивается с безмерным удовольствием и поглощает всё больше и больше, и сопротивляться этому нет сил. Ничего нет – ни проблем, ни забот, ни мыслей, ни времени, – только бесконечность, полёт, перемещение в совершенно другой мир, параллельный привычному. Деймон обожал скорость. С самого детства он на всех парах гонял по дворам Красного замка сначала на самокате, потом на велосипеде, а в четырнадцать тайком от родных впервые сел за руль настоящего гоночного болида. И до сих пор помнил как кружилась голова от нереальности происходящего. Машину долго готовили: прогревали резину до рабочей температуры, проводили сложные тесты и настройки двигателя, затем намертво пристегнули его ремнями к креслу. Втиснуться в фигурное сиденье оказалось не так-то просто – оно изготавливается индивидуально, под конкретного пилота, полностью повторяя формы тела, – но он, тогда ещё угловатый подросток, смог. А затем болид выкатили на трассу, запустили двигатель с помощью стартёра – это вам не ключ зажигания повернуть! – и… Поехали! Ощущения было сложно передать словами: сумасшедшее ускорение – он успел моргнуть всего один раз, а болид уже пролетел огромное расстояние, – головокружительные траектории, дикие обороты и несущая мощь семисот двадцати лошадей! Из нагромождения многоугольников тройного выхлопа то и дело вырывалось еле заметное, плотное, сине-оранжевое пламя, похожее на всполохи драконьего огня, а пространство вокруг исказилось, пошло волнами из-за жара раскалённого двигателя. Тогда он прошёл трассу. С ошибками, конечно – один раз заглох, дважды развернуло; там, где надо было входить в поворот на третьей передаче, вошёл на второй, – но даже у профессиональных гонщиков уходят годы, чтобы пройти её безошибочно. Отец махнул рукой – пусть делает что хочет. Весь в мать. Но бабушка с дедом истово негодовали. Дед долго читал ему нотации, а бабушка настояла на визите к мейстеру Элисару, считавшему себя высококлассным специалистом в области психологии и психиатрии. Мейстер внимательно выслушал королеву, придирчиво глядя на юного принца поверх очков, затем сложил пальцы домиком перед собой. - Что сказать, Ваша светлость… Причин такого поведения может быть несколько. Да-а... Несколько причин, как вы понимаете. «Ну всё, умняк словил», – подумал тогда Деймон и отвернулся, чтобы старик не заметил его ухмылки. - Это и банальное любопытство, – продолжал Элисар, своеобразно растягивая слова, – и самопознание, и способ открыть собственные возможности, избавиться от комплексов… «Во дурак!» – он всё-таки не удержался и хмыкнул, тут же ощутив на себе строгий взгляд бабушки. - Возможно, это метод устранения внутренних конфликтов, – мейстер не обратил внимания на его смешок, – или азартное желание не отставать от других, показать сверстникам свою лихость и сноровку. Ну или же слепая дань моде. «Дед вообще не в теме», – мысленно заключил Деймон. - Может, вы сами скажете, что побуждает вас заниматься столь опасным видом спорта, принц? – вдруг обратился к нему мейстер Элисар. Королева Алисанна снова строго посмотрела на внука, ожидая ответа. Он пожал плечами. - Ну… Мне просто скорость нравится. - Скорость – достоинство лошади, – отрезал мейстер. – Пустая иллюзия, ведущая в никуда. Подумайте об этом, молодой человек. Даже сейчас, спустя годы, Деймон усмехался, вспоминая эти слова. Что мог знать о скорости старик, ползающий по коридорам замка чуть быстрее черепахи? Скорость – это наркотик, своеобразный кайф, незамутнённая красота и радость, дающая ощущение полной свободы. И пусть это иллюзия, но зато какая сладкая… Закатанная в чёрный асфальтобетон трасса лентой уходила вдаль и скрывалась на первом крутом вираже. Мощные прожекторы разрывали лучами темноту, а горячий воздух полнился запахами выхлопов, топлива и драйва. Деймон с наслаждением вдавил педаль газа в пол – машина взревела, но не шелохнулась, только стрелка на спидометре рванула вверх – и посмотрел на сидевшую рядом Алисенту: взволнованная, глаза расширены, щёки пылают румянцем. Он уже и забыл, какая она красивая. И эти губы… - Готова? Она кивнула головой. - Страшно? Алисента молчала. Наверное, не стоило брать её с собой на автодром. Есть незыблемое правило автогонщика: кто хочет ехать быстро, тот должен ехать один. Но он не смог отказать себе в удовольствии устроить ей хорошую адреналиновую встряску, к тому же она давно просила покатать её с ветерком. Пусть почувствует, каково это - жить на грани смерти, когда каждый миг до предела обостряет все органы чувств, и каждая клетка тела выдаёт всё, на что способна. Такие моменты и есть жизнь, остальное – так, подготовка, ожидание, прозябание. - Тебе понравится. Вот увидишь. Щёлкнув какой-то кнопкой на футуристической панели управления, Деймон снова нажал на педаль газа. Машина, взревев всей своей мощью под капотом, разогналась за несколько секунд и будто воспарила над трассой. И вновь это ни с чем не сравнимое ощущение полёта, когда бесконечная стартовая прямая умещается между двумя ударами сердца. Ты вне себя, вне времени, вне пространства. Ты спокоен и расслаблен, но полностью контролируешь ситуацию. В твоих руках сейчас даже смерть, и только от тебя зависит, позволишь ты ей начать свою знаменитую пляску или же заставишь отступить. Ты хорошо знаешь предел своих возможностей и потому скорость, эта разновидность экстаза, подаренная человеку техническим прогрессом, – она подчиняется тебе. А ещё это кайф, без которого просто невозможно жить. Скорость – это свобода, твоя свобода. А ты почти бог. Конечно, он не стал разгонять спорткар до максимума – из-за Алисенты. Спидометр показывал всего пятьдесят лиг в час, хотя ей наверняка казалось, что они несутся как минимум на второй космической. После такого разгона шансы испытать в жизни что-то ещё более крутое стремятся к нулю. Деймон мысленно усмехнулся: даже если сейчас не вписаться в поворот и влететь в отбойник, она и не заметит. Он снова бросил взгляд на Алисенту: её вжало в спинку кресла с такой силой, что ослабла хватка ремня безопасности. Лицо почти белое, огромные глазищи, пальцы судорожно вцепились в кожаные боковины сиденья. - Расслабься! – крикнул он, улыбаясь. Она молчала, потрясённая новыми ощущениями. Деймон понимал, что с ней происходит: адреналин меняет приоритеты. Его действие сейчас сродни маковому молоку – болеутоляющее, настроение поднимающее, запреты убирающее, эйфорию создающее – настоящий наркотический дурман. Она пока ещё не отдаёт себе отчёта, но через несколько секунд появится ощущение власти над чем-то, не подчиняющимся законам природы. И словно в ответ на его мысли, Алисента вдруг повернулась к нему, медленно вскинула руку и погладила по щеке. От неё пахло розами и шоколадом, а тонкую ткань блузки натянули маленькие горошины сосков. Он сбросил скорость, остановился у поребрика между прожекторами и поймал губами её пальцы. Затем вышел из машины, вытащил Алисенту из салона и притянул к себе. Она вскрикнула – то ли от его резкости, то ли от прикосновения к нагретому капоту, – но тотчас же снова отключилась от реальности, отдавшись поцелую. Пролетали мимо машины, трасса гудела и сотрясалась от ревущих моторов, кто-то из операторов на пульте милостиво отвернул в сторону прожектор, а они не замечали ничего, чувствуя только друг друга и абсолютную свободу.***
В открытые окна кабинета приятно тянуло морской прохладой; лёгкий ветерок колыхал драпированные портьеры, шевелил листья аглаонем, дёргал уголки разбросанных по столу бумаг. Замок уже спал, лишь со стороны кухни волнами накатывал аромат свежеиспечённого хлеба. Придвинув поближе настольную лампу, Отто Хайтауэр перелистывал страницы лежавшего перед собой контракта и бубнил под нос: - Пистолет бесшумный, пистолет с повышенной ёмкостью магазина, пистолет-пулемёт типа «Каштан», пистолет-пулемёт в вариантах «Мантикор» и «Терракс», автомат с укороченным стволом, снайперская винтовка «Винторез», винтовка крупнокалиберная, ручной пулемёт… – Он нервно отшвырнул от себя бумаги, снял очки и потёр переносицу. – Ручной пулемёт. Боги всемогущие… От злости неприятно давило за грудиной. Сколько таких вот контрактов за последнее время легло на его стол – и не сосчитать. Суммы, участники, исполнители, условия поставок, номенклатура – всё разное. Но было одно, что связывало их между собой – подпись Деймона. На первой странице или на последующих, или в самом конце – неважно где, – красовался его широкий росчерк с характерным вензелем. Отто ослабил узел галстука, сделал пару глубоких вдохов. Как же так? Как он мог так просчитаться?! Опытный царедворец, дальновидный и прозорливый политик, тонкий психолог и просто неглупый человек, а облажался, словно школяр! В стремлении любой ценой отодвинуть королевского братца подальше от двора, он даже не подумал о возможных последствиях. И теперь пожинал плоды собственной беспечности. Деймон оказался настоящей занозой в заднице. Пришлось очень постараться, чтобы исключить его из Малого совета. Отто упивался своим триумфом, уверенный, что самолюбивый принц, обидевшись на брата, уберётся из столицы обратно в Рунный Камень или ещё куда подальше. Но этот мерзавец и не думал обижаться. Наоборот, он развил такую кипучую деятельность, что Малый совет трясло и лихорадило от его прожектов. И всё бы ничего, создавай он, как прежде, видимость работы, однако каким-то немыслимым образом ему удалось переломить криминогенную ситуацию в столице и взять её под свой контроль. СМИ, захлёбываясь от восторга, постоянно сообщали о наведении в городе порядка; доклады нового мастера над законами Лионеля Стронга пестрели успешной статистикой по предупреждению, пресечению, предотвращению, раскрытию и прочей уголовно-процессуальной дребедени, и чуть ли не из каждого утюга раздавались хвалебные возгласы в адрес нового начальника городской стражи. Это раздражало десницу даже больше, чем осознание собственной ошибки. По иронии судьбы, вместо того, чтобы выдавить принца из города, он фактически подарил ему этот город и народную любовь. А самое главное – став командиром многотысячного гарнизона, Деймон обрёл реальную власть и силу. Всей душой Отто ненавидел этого мальчишку. Обаятельный мерзавец – вот как он его называл. Не в глаза, конечно. За всю свою жизнь – он мог абсолютно точно это сказать, – только два человека вызывали в нём такую ненависть: Деймон и его тётка Сейра, красавица с серебристыми волосами, бросившая вызов отцу-королю, своей семье и целой системе. Деймон был очень на неё похож. Дерзкий, своенравный, амбициозный, он делал что хотел и брал от жизни по максимуму. Шёл напролом, отвергая привычные ценности, заменяя их собственными интересами, жил широко, нараспашку, не задумываясь о других. Так же, как Сейра. Даже насмешка в его глазах, когда он смотрел на Отто, была точно такой же. Правда, в отличие от Сейры, он хотя бы не клялся ему в любви. При воспоминании о ней тоскливо и болезненно сжималось сердце. Как наяву всплывали перед внутренним взором почти наголо бритая голова, – Семеро, у кого поднялась рука обрезать её роскошные волосы, да ещё так варварски? – исхудавшее под власяницей тело, руки, огрубевшие от работы. Но весь её облик и горделивая осанка, и вызывающий блеск в глазах говорили о том, что она не сломлена и ни за что не подчинится воле отца. Лорд Хайтауэр, брат Отто, взял её под свою опеку и целый год скрывал у себя в замке, пока по его же приказу силовики рыскали по всему Простору, заглядывая в каждую щель. Он очень рисковал, ведь обнаружься Сейра в Староместе, в то время как была объявлена в федеральный розыск, роду Хайтауэров пришлось бы худо. Но, то ли он просто пожалел несчастную девушку, то ли сыграли свою роль давние обиды, нанесённые Таргариенами, – Сейра получила его тайное покровительство. Их древний дом, ведущий своё начало от Века Героев, гордился своими представителями, среди которых были и Великие септоны, и королевы, и мейстеры, и благородные рыцари, и даже первооткрыватели. Хайтауэры трепетно относились к памяти поколений, кроме величия и славы предков хранившей в своих глубинах неприязнь к Таргариенам. Много веков сменилось с тех пор, много воды утекло, но Отто казалось, что всю боль и ненависть к драконам Семеро сосредоточили именно в нём. Говорят, время лечит. Не лечит – он прекрасно это знал. Он любил Сейру так сильно, что выгорел дотла, сражённый насмерть её предательством. И только Алисента, живое напоминание о былой любви, не позволяла ему вырвать эту женщину из сердца. Она выросла такой же красивой, как мать, унаследовав от неё утончённые черты лица и великолепную фигуру, но их сходство мог определить лишь тот, кто помнил Сейру в молодости. Джейхейрис помнил. Все считали его слова о вернувшейся дочери маразматическим бредом, но Отто знал, что старый король говорит правду: Алисента действительно была очень похожа на свою мать. Тяжело вздохнув, он снова надел очки, подвинул к себе документы. Вот зачем Деймону столько оружия? Это же не регулярная армия, а стражники не солдаты. Да, он смог превратить кучу сброда в хорошо обученную, вышколенную структуру с железной дисциплиной. Да, он навёл в городе порядок, приструнив уголовный элемент. Столица вздохнула свободно, а по многим улицам стало безопасно ходить даже ночью, поскольку их круглосуточно патрулировали вежливые люди в чёрной форме. Но как объяснить Визерису, что именно в этом и заключается опасность? Любой стихийный митинг, заварушка, да даже мелкая провокация может оказаться фатальной для монарха, если Деймон снимет намордники со своих псов. Ведь сейчас он силён как никогда прежде.***
Мышцы ломило от усталости, но она старалась её не замечать. Обмотала вокруг тела полотенце, собрала волосы в пучок. Всё, на сегодня можно расслабиться – её танцы закончены. Сейчас отдышаться, одеться и домой. А завтра… Сердце замирало и даже ладошки холодели при мысли, что завтра в десять утра в «Звездопаде» состоится долгожданный кастинг – самое блистательное и известное шоу страны ищет дублёршу для примы! Амбициозно, конечно, но Мисария верила в свою звезду. Она красива, грациозна, пластична и очень талантлива. Жаль, что грудь небольшая… Распахнув полотенце, она снова скептически окинула себя в зеркале: да уж… При такой заднице, как у неё, тонкой талии и длинных ногах грудь должна быть хотя бы на размер больше. Многие говорили, что без протекции и связей попасть в труппу «Звездопада» нереально, но Мисария считала, что продюсеру просто не понравились её формы. «Двигаешься ты неплохо, - сказал он ей, рассматривая оценивающим взглядом. – Но наша программа называется «Богиня». А ты, дорогуша, не богиня. Ты худая и бледная, как глиста». Его слова обидно кольнули. Разве она виновата, что родилась валирийкой? Что тонкая и стройная? Что танец - это искусство, которому она хотела бы посвятить свою жизнь? Хотя пусть лучше называют глистой, чем шлюхой, решила Мисария. Ведь она не шлюха, она танцовщица, и судьба снова даёт ей шанс убедить в этом... - Ты сегодня в ударе, детка, - прервал её мысли босс; она так задумалась, что и не услышала, как он вошёл – в расстёгнутой на груди шёлковой рубашке, открывающей взгляду обильную густую поросль, и с неизменной сигарой во рту. – Выделывала такое, что весь зал тебя захотел. Мисария целомудренно прикрылась полотенцем: почему-то ей было неприятно, когда босс смотрел на неё. Даже десятки похотливых глаз в зале так не коробили, как его – чёрные, липкие, глубоко посаженные. Отвечать не хотелось; вместо ответа она пожала плечами и потянулась к висевшей на вешалке сбоку одёжке. - Не торопись, - босс перехватил её руку. – На тебя есть заказ. Она бросила взгляд на часы: стрелки показывали почти три. У неё осталось всего семь часов, чтобы добраться до дома, выспаться и привести себя в порядок перед кастингом мечты. - Свою смену я отработала. Пусть заменит кто-то из девочек. - Заказ поступил на тебя, - отрезал босс, пахнув в лицо сигарным дымом. – Кто-то из девочек, как ты говоришь, не проканает. - Как это не проканает? – она и сама не замечала, что при сильном волнении начинала говорить с акцентом. – Вы что, издеваетесь надо мной? Я не могу! Я устала! - Потерпишь, - босс неожиданно сильно сжал её запястье. – Этот клиент из числа тех, кому не отказывают. Она сглотнула подкативший к горлу комок. - Я не танцую приват и не работаю на выездах, мы с вами это обговаривали при найме. И я не сплю с клиентами. Я не шлюха! - Ты поедешь к нему, и будешь делать всё, что он захочет, – прорычал босс, склонившись к её лицу. – Захочет танцев - будешь танцевать, скажет, чтобы отсосала - отсосёшь. Поняла? Она чувствовала его дыхание и острый запах мужчины – запах власти и силы. К сожалению, в данный момент и в данной точке он был хозяином положения, а она должна подчиниться. Должна, но не обязана. Мисария собралась с духом. - В таком случае я увольняюсь! Он пыхнул сигарой, выпустив ей в лицо облачко дыма. - С завтрашнего дня чтобы и следа твоего тут не было. А сейчас поедешь к клиенту. И только попробуй меня кинуть - я устрою тебе такую рекламу, что тебя ни в один занюханный кабак не возьмут, даже в провинции. Она в отчаянии окинула взглядом гримёрку, словно ища поддержки. Но девушки – Кайла, Лара, Зулейка, Ясмин, красотка Сабина – все молчали, и по их лицам невозможно было понять, о чём они думают. Ей вдруг вспомнились мамины подруги с такими же ничего не выражающими лицами, пришедшие проводить её в последний путь. Одна. Она совершенно одна в целом мире. Не на кого надеяться и не на что рассчитывать. Этот мир живёт по своим правилам, и ей придётся их принять. Или проститься с мечтой. - Собирайся, – нагло усмехнулся босс и выпустил её руку. – Тебя ждёт машина.