Демон

      Они расстались на аллее возле Королевской септы. Алисента обиженно молчала, Деймон был отстранённо-равнодушен. Он пошёл по дорожке в сторону Торговых ворот, она свернула в темноту тисового лабиринта. Не самый короткий путь к Башне десницы, но ей хотелось, чтобы Деймон почувствовал её обиду. Немного погодя она обернулась в надежде, что он всё ещё провожает её взглядом, – никого. К горлу подкатил комок. Она присела на кованую скамейку, обхватила голову руками, пытаясь выстроить в цепочку события, приведшие её сюда, в полумрак и уединение древних тисов, но чем больше размышляла, тем обидней и горше виделись ей перспективы отношений с принцем, да и факты говорили сами за себя.       Как это по-мужски – делать только то, что интересно, жить так, как хочется, не беспокоясь ни о чём! Недаром считается, что мир построен мужчинами и для мужчин. Цивилизация и все её достижения всецело их заслуга, результат многовекового труда и созидания. Женщина в этом мире вторична, её удел – поддерживать очаг и рожать детей. Она не способна воспринимать объективную реальность, не может мыслить рационально, так как смотрит на всё сквозь призму эмоций, а вот мужскими устами говорит здравый смысл, «абсолютная истина». Так определила природа и не надо ей противостоять, всё равно не получится.       Отчасти это было правдой, но подобная модель жизни Алисенту не устраивала. С виду покладистая и кроткая, она была весьма амбициозна и болезненно тщеславна, и с ранней юности уяснила непреложную истину: хорошо ведущие себя женщины не имеют шанса войти в историю. Она восхищалась своими кумирами Висеньей и Рейнис, сумевшими встать плечом к плечу с Завоевателем, править вместе с ним страной и безраздельно властвовать в его постели. Сравнивая себя с ними, Алисента обнаруживала их черты: ум, хватку и прозорливость старшей, очарование и умение легко сходиться с людьми – младшей. Так почему, мысленно спрашивала она, при всех этих качествах, единственное, на что можно рассчитывать, это брак с каким-нибудь провинциальным лордом? Ей претила сама мысль о подобном замужестве, пусть даже принадлежность к древней фамилии и высокое положение отца при дворе позволяли выбирать среди наследников Великих домов. Нет, она достойна лучшего. Просто пока ещё это лучшее существовало только в её неодушевлённых фантазиях.       Появление при дворе принца Деймона перевернуло весь её мирок: красавец, безумно сексуальный и без пяти минут наследник Железного трона. Мечты о славе, блеске и пылающем огне страстей внезапно материализовались, превратившись в навязчивую идею заполучить королевского брата себе в мужья. Правда, он был женат, но Алисенту это не смущало. Главное – покорить его сердце, а разводы в Вестеросе никто не отменял.       Деймон быстро освоился, получил должность в Малом совете, обзавёлся многочисленными друзьями, полезными знакомствами и недоброжелателями. Алисента считала этих людей завистливыми слабаками: принц молод, перспективен, уверен в себе, пользуется уважением окружающих, а слабые всегда завидуют сильным. Все девушки её круга томно вздыхали, глядя вслед этому стройному красавцу, на котором одинаково хорошо сидели и офицерский мундир, и смокинг, и обычная рубашка с джинсами, а его спорткар стал своеобразным украшением Красного замка. Он легко заводил романы и также легко их прекращал, но Алисента нисколько в себе не сомневалась. Втайне ото всех она записалась на курсы сексуального образования, где увлечённо постигала теорию искусства любви и психологию отношений, а затем, вооружённая знаниями, расчётливо и грамотно, как ей казалось, расставила сети, чтобы заманить в них ветреного принца. Но даже не подозревала, что тот уже давно расставил свои. И, конечно же, Алисента попалась, напрочь позабыв всё, чему её учили, – видимо, не властна над Деймоном наука. Она влюбилась без оглядки и с головой бросилась в омут захлестнувших её чувств. Принц красиво ухаживал, был тактичен и обходителен, развлекал интересными беседами, катал на своей шикарной машине и даже пообещал как-нибудь слетать вдвоём в Эссос на его собственном самолёте. Он стал её первым мужчиной, и Алисента радовалась, что полученные на курсах знания позволили ей в первый раз быть на высоте. Какое-то время они встречались тайно, под покровом ночи, и ореол таинственности, окутывающий их встречи, пьянил сильнее вина. Но отец всё-таки узнал – недаром говорят, что в Красном замке даже кошки стукачи, – и запретил ей видеться с Деймоном, а того почти сразу назначили начальником городской стражи.       С этого момента принц изменился. Он теперь редко приезжал в замок, появлялся в основном днями и всё время был занят: решал какие-то вопросы, встречался с нужными ему людьми, беседовал с братом, играл с племянницей. Алисента безумно скучала и мечтала о встрече, но гордость не позволяла ей навязываться. А маленькая принцесса стала вызывать у неё неприязнь. Она готова была оправдать занятость Деймона, но мысли о том, что он находит время для ребёнка, и не находит для любимой девушки, не давали покоя.       И вот вчера они случайно встретились в одном из переходов Твердыни Мейгора. В чёрной форме с золотыми шевронами он выглядел сногсшибательно, и Алисента не могла оторвать от него глаз. А когда Деймон вдруг предложил провести вечер вместе, от радости чуть не прыгнула ему на шею. Поначалу всё было чудесно: побег из замка, огни ночного города, гонки на запредельной скорости, фантастический поцелуй под рёв моторов… Эмоции били через край, а от желания подкашивались ноги. Деймон вдруг толкнул её на сиденье машины, расстегнул ремень на брюках и, положив ладонь ей на затылок, привлёк к себе. Это было неожиданно, и даже покоробило: прямо вот так, на трассе, чуть ли не у всех на виду? За кого он её принимает? Алисента подняла на него удивлённо-негодующий взгляд.       - Нет.       Он ослабил хватку, выждал немного – сквозь гул автодрома было слышно его тяжёлое дыхание, – и снова толкнулся бёдрами ей навстречу.       - Нет! – она упрямо отвела в сторону его руку.       - Но я хочу… – хрипло сказал он.       - Я не хочу!       Деймон ничего не ответил. Отстранился, застегнул брюки, достал из пачки сигарету и закурил. От пролетающих мимо болидов дрожало бетонное покрытие, слепящие фары на секунды вырывали машину из темноты, а она кожей чувствовала исходящее от него возбуждение и… ярость. Может, не стоило так резко отказывать? Алисента осторожно погладила его по плечу.       - Поехали к тебе.       Он пару раз глубоко затянулся, отбросил сигарету за поребрик, глянул время в телефоне.       - Уже поздно. Я отвезу тебя домой.       Это был не вопрос и не предложение. Потрясённая Алисента смотрела на него и отказывалась верить в происходящее. Романтично начавшийся вечер, принёсший с собой новые ощущения, драйв и массу непередаваемых эмоций, завершился банально и пошло, словно дешёвая драма. Деймон молча опустил пассажирскую дверь спорткара.       ххх       Она вошла в свою спальню, нажала клавишу выключателя и чуть не вскрикнула от неожиданности: настольные светильники, вспыхнув приглушёнными островками, выдернули из темноты долговязую фигуру сидевшего в кресле отца.       - Папа?!.. – Кровь бросилась в лицо, а сердце гулко ухнуло куда-то вниз. – Что ты здесь делаешь?       - Жду тебя, – многозначительно ответил Отто.       - Что-то случилось?       - Надеюсь, что нет.       - Слава богам... – Она попыталась хоть немного разрядить обстановку и улыбнулась. – А мы с Ровеной ходили в кино. Это моя подруга из колледжа… Решили попасть на премьеру, а билетов не было, представляешь? Только на последний сеанс…       - Пожалуйста, не утруждай себя ложью, – остановил её отец. – И не заставляй меня её слушать.       Алисента замолчала. Она вдруг поняла, что отец всё знает. Так может, нет смысла оправдываться? Признаться во всём, попросить помощи, содействия…       - Я ведь говорил тебе не встречаться с ним. – Он медленно встал с кресла и подошёл к ней.       - Но мы просто покатались на машине.       - Просто? – Отто усмехнулся. – Принц Деймон ничего не делает просто. Для него люди – мусор. Он ими пользуется в собственных целях. Он и тобою пользуется, только ты в упор этого не видишь. Или не хочешь видеть.       Алисента гордо вскинула голову, готовая защищать свои чувства, несмотря ни на что.       - Это неправда, папа. Он хороший, добрый. Ты судишь однобоко, по слухам и сплетням, а он не такой.       - Семеро, как ты наивна, – в его голосе слышалось не то сожаление, не то презрение. – Ты действительно думаешь, что можешь им управлять?       - Я люблю его! – с вызовом ответила она. – И он меня любит!       - Любит?! – всегда выдержанный и спокойный Хайтауэр горестно всплеснул руками. – Нет, Алисента, ты не наивна. Ты глупа. Этот человек любить в принципе не способен. Будь на твоём месте другая женщина, она бы уже давно это поняла.       Отшвырнув в сторону сумочку, она прошла мимо отца в комнату, нервно обернулась.       - Можешь говорить что угодно, папа, но я не дура. И никакой другой женщины не будет. Деймон – наследник Железного трона. Рано или поздно он станет королём, а я – его королевой.       Отто снова усмехнулся, теперь уже холодно.       - Мне жаль тебя разочаровывать, дорогая, но, пока я жив, Деймон не сядет на Железный трон. Я не допущу второго Мейгора Жестокого. А ты, если не одумаешься, станешь очередной его шлюхой.

***

      Всё произошло настолько быстро, что Мисария ничего не успела понять. Она сидела на краешке огромной кровати в ожидании, когда её позовёт, как ей сказали, «хозяин», и убеждала себя, что всё будет хорошо, как вдруг из-за дверей послышался шум, крики, какая-то возня, топот, а затем в комнату ворвались двое вооружённых людей в масках.       - Лежать мордой в пол! – гаркнул один из них, наведя на неё пистолет.       От ужаса она потеряла дар речи. Сидела не шевелясь, тупо уставившись на маленькое чёрное отверстие. Её бросили лицом в кровать, с силой придавили коленом, заломили руки… Казалось, вывернутся суставы, но она не издала ни звука. Сначала от растерянности, после – от понимания, что любой писк только ухудшит положение. Долго лежала неподвижно, боясь даже дышать, потом её грубо подняли, поставили на ноги, куда-то поволокли… Из-за растрепавшихся волос она почти ничего не видела и заплеталась ногами в стрипах. Когда её вели по двору, на одном из них, как назло, лопнул ремешок. Она ещё пыталась как-то удержать его, загибая пальцы, но, когда её впихивали в машину, стрип всё-таки слетел.       В автозаке было грязно, пахло чем-то мерзким, а может, просто так казалось. Волосы неприятно щекотали лицо, сильно болели руки, металл браслетов впился в кожу – наверняка останутся следы, – но она решила молчать насколько хватит сил. И мысленно пыталась себя успокоить. Это просто недоразумение, какая-то нелепая ошибка! Она ни в чём не виновата! Она всего лишь танцовщица, приехала танцевать на заказ. Но чем убедительнее ей казались оправдания, тем сильнее сжималось сердце в липких щупальцах страха. И когда машина въехала во двор отделения городской стражи, стало по-настоящему страшно.       ххх       Дверь распахнулась, и стражник втолкнул Мисарию в кабинет.       - Разрешите?       Лейтенант Уотерс, командир отделения Львиных ворот, матернувшись убрал со стола початую бутылку коньяка, а сидевший сбоку капрал Блад прикрыл листом бумаги тарелку с нехитрой закуской.       - Тебя стучаться не учили, боец?       - Прошу прощения, сэр, – козырнул тот. – Задержанную примите.       - Кто такая? – Уотерс недовольно уставился на лохматую, в одной туфле девушку.       - Шлюха из наркопритона.       - Я не шлюха, – не выдержала Мисария, но тут же получила ощутимый тычок по рёбрам: стражник с силой пихнул её на стул.       - Сопротивление сотрудникам при задержании, – добавил он, повернувшись к лейтенанту.       - Это неправда, – сдерживая дрожь огрызнулась она.       - Закрой рот и посмотри на меня, – рыкнул Уотерс, но она только ниже опустила голову. – На меня посмотрела, я сказал!       Блад встал, схватил её за волосы на затылке и заставил повернуться к командиру.       - А… – осклабился тот. – Так это же та прошмандовка из клуба Вогарро! Вот ты и попалась, дорогуша.       Она молчала, затравлено глядя из-под упавших на лицо волос.       - Сними с неё браслеты, боец.       Тот снова грубо дёрнул Мисарию со стула и расстегнул сцепленные за спиной руки. Морщась от боли в затёкших мышцах, она потёрла запястья и с досадой отметила на коже лиловые следы от чьих-то пальцев – этого стражника, а может, какого-то другого. Боги, ведь ей сегодня на кастинг! Как она заявится туда с синяками?       - Пекло, да где бланки протокола?!.. – Уотерс пошарил по столу, просматривая листки бумаги. – Допрыгалась, значит.       - Дотанцевалась, – хохотнул Блад, – танцовщица.       - Не хотела по-хорошему – теперь присядешь по статье. Наркотики, сопротивление при аресте… Ага, вот… – Он нашёл слегка помятый чистый бланк, расправил его рукой, посмотрел на стражника: – Свободен, боец. – И когда за ним закрылась дверь, повернулся к Мисарии: – Документы есть?       - Нет, – упавшим голосом ответила она.       - Тогда члено - раздельно: имя, фамилия, возраст. – Он специально разбил это слово на части, будто пытался показать всю её ничтожность в данном месте в данное время.       - Мисария Маар, девятнадцать лет.       - Деньги, ценности на стол, – продолжал он, записывая в протоколе.       Она не шелохнулась. Денег у неё было всего пятьдесят драконов – в назидание остальным босс отобрал у неё заработанные чаевые, – а из ценностей только серебряная цепочка с маленькой подвеской из обсидиана. Всё, что осталось от матери.       - Деньги и ценности на стол! – рявкнул вдруг капрал.       Сдерживая нервную дрожь, Мисария достала из кармана джинсовой курточки кошелёк. Он вытряхнул его содержимое себе в руку и показал командиру.       - Это всё? Не насосала ничего, что ли? – Уотерс скептически поднял бровь и кивнул Бладу: – Обыщи.       Похабно улыбаясь, тот демонстративно сунул деньги в карман, пощёлкал костяшками пальцев, а затем дёрнул её на себя и грубо облапил.       - Отлично. Распишись. – Уотерс протянул ей лист протокола; бланк был пустой, только на первой строке стояло её имя, но она подписала, опасаясь усугубить ситуацию. – Значит, денег и ценностей нет, – закончил он, разведя руками.       «Мрази, – подумала Мисария, с тоской глядя на карман Блада, куда перекочевали её последние деньги. – Даже мелочью не брезгуют». Унизительно чувствовать себя бессловесной тварью. Хотя кому тут есть дело до её чувств? Пусть берут деньги, лишь бы отпустили, иначе она опоздает на кастинг. Словно в ответ на мысли, капрал вдруг поддел цепочку на её шее и резко рванул. Она прижала руки к горлу, но не успела ему помешать.       - Отдайте, – от обиды задрожал голос. – Пожалуйста…       Продолжая гаденько улыбаться, Блад перекинул цепочку в ладонях.       - Отработаешь – отдам.       - Э, алё, что за разговоры?! – Уотерс откинулся на спинку кресла. – Тут ещё старший по званию есть.       - Отдайте, – глухо сказала она, – это память.       Капрал похлопал себя по ширинке, а затем провёл пальцами ей по губам.       - Я же сказал: отработаешь…       Мисария вдруг вскочила со стула и, резко выбросив вперёд ногу в стрипе, ткнула его каблуком в пах. Но Уотерс среагировал быстрее: пружинисто встал, схватил её за волосы и ударил по лицу. Она сжалась в комок и заскулила от боли.       - В обезьянник, – скомандовал он Бладу.       Тот, матерясь и морщась, поднял её за шкирку, как котёнка, и поволок по коридору.

***

      Прихватив из пекарни ещё тёплый батон и пакет молока, Деймон решил заночевать в замке: скоро начнёт светать, а до площади Бар-Эммон даже по пустым дорогам ехать около получаса. Он съел половину хрустящей пышной булки – в Красном замке пекли отменный хлеб и сдобу, неудивительно, что братец отожрал себе такую «пачку», – принял душ и, задёрнув плотные портьеры, растянулся на кровати.       Он теперь нечасто сюда наведывался – в распоряжении была служебная квартира, большая, просторная, с высокими потолками и террасой, полностью приспособленная для жизни. Он сам её выбрал, когда стал начальником городской стражи, и с удовольствием отсыпался там после бурных ночных дежурств и кутежей. Вообще, с тех пор, как он ушёл из Малого совета, его жизнь стала настолько интересной и насыщенной, что размениваться на мелочи не было желания. Он целиком погрузился в пока ещё новую, но такую увлекательную стихию, в которой его деятельная натура оказалась на своём месте, и каждый день, каждую минуту ловил кайф, словно пилотировал самолёт или мчался на запредельной скорости по автодрому. Ему нравилось всё успевать, быть будто везде и сразу, держать всё под контролем, решать сложные задачи, разруливать ситуации; нравилось ощущение власти и силы, динамика и постоянное движение. Это вам не скучное протирание штанов в Малом совете, это как секс, только круче – как секс с девственницей.       Деймон не мог себе объяснить, почему его так влекло к девственницам. Наверное, определённый фетиш – быть первым после богов, создавших свежие, словно нераскрытый бутон, складочки нижних губок, розовый, подёрнутый нежным пушком клитор в лоне девичьих ног, лукаво закрытое узенькое влагалище, в которое пока ещё никто ничего не вложил.       Если кто-нибудь будет уверять вас, что человечество, выйдя из пещер на Заре Времён, забыло своё примитивное прошлое, – не верьте. Разве не об этом пещерном моменте насилия над девственностью мечтает каждый мужчина, когда, повинуясь не разуму, а тёмному древнему инстинкту, одним точным ударом вторгается в невинную плоть, чувствует, как неохотно поддаются его напору и раздвигаются какие-то хрящики и мышцы, и наконец – о, этот фантастический, божественный, сказочно-сладостный миг проникновения! Вот она, истина – то, что осталось от диких предков, – войти, вломиться в тело другого существа и омыть себя его кровью. «Сумасшествие какое-то, – каждый раз говорил сам себе Деймон, пожирая голодными глазами мягкие волоски на лобке – девочкам их не депилировали, чтобы сохранить натуральность. – Что можно делать с этим ребёнком? Да и нужно ли?.. Но ведь кто-то же её трахнет! Просто воткнётся членом меж худеньких ножек, услышит вскрик, почувствует её боль и ощутит безмерное горячее блаженство от обладания первозданной чистотой. Так почему не я?» Он не видел в этом ничего низкого или аморального. Как говорится, ничто так не аморально, как сама мораль. И вообще, жизнь такая штука, что нужно хорошо подумать, прежде чем кого-то за что-то осуждать.        На мгновенье вспомнился обиженный взгляд Алисенты. Она ведь наверняка рассчитывала на ночь, полную страсти, признания в любви, кофе в постель… Её обиды его не трогали. Сказать по правде, Алисента и сама его больше не трогала: эйфория от обладания её телом прошла, ощущение новизны, от которого кружилась голова, притупилось. Он больше не чувствовал прежнего хмеля. И лишний раз убеждался, что куда проще иметь дело со шлюхами – никаких обязательств и претензий, всё просто и понятно. Дешевле всего обходится та женщина, которой нужно платить сразу. Хотя надо отдать должное – ртом она работала весьма неплохо. Интересно, где научилась? Грибок что-то плёл насчёт неё и деда Джейхейриса, мол, несмотря на старость и немощь, агрегат у него работал исправно, а Алисента была при нём сиделкой. Врал, наверное…       Телефонный звонок прогремел как вой сирены. Деймон оторвался от подушки и невидяще посмотрел по сторонам: было темно – он спал всего несколько минут. Тряхнул головой, отгоняя сонный мо́рок, протянул руку к мигающему айфону.       - Прости, командир, что разбудил, – раздался в трубке голос Ларджента.       - Всё нормально, – хрипло ответил он. – Говори.       - В Косом переулке перестрелка. Бёрч с группой уже выехал.       ххх       - Цены в последнее время взлетели до двадцати тысяч за фунт. А новый поставщик пообещал снабжать меня товаром… – летниец Абу́ла Дакар по кличке Передоз, с причудливо накрученными на голове дредами, нервный и дёрганый, кутался в белый плед и недовольно морщился от светивших в глаза проблесковых огней машин.       Привалившись спиной к стене, Деймон цедил энергетик из банки и чувствовал, как внутри закипает злоба. Этот Передоз ему категорически не нравился – ничего из себя не представляющий мелкий пушер, наглый и самоуверенный. Предъявить ему было нечего, потому он и вёл себя так вызывающе, отвечал на вопросы неохотно или вообще шёл в отказ. Попади он на допрос к нему, Деймону, уже бы давно всё выложил как перед септоном на исповеди. Но Бёрч сам с ним работал, и он решил не вмешиваться.       - Что за новый поставщик?       - Я не знаю, как его зовут. Он сам на меня вышел и сказал, что у него есть товар по четырнадцать тысяч. Для меня это нормально. А потом этот придурок перезвонил и понёс бред, типа что цена на дурь уже новая, и буду ли я брать по двадцать.       - И что дальше?       - Что дальше… – Дакар передёрнул плечами, отчего тихо звякнула массивная цепь у него на шее. – Я послал его в пекло! Сказал, за такие бабки впаривай какому-нибудь лоху, а меня поцелуй в задницу!       - Ну и?..       - Что ну и? – не понял тот.       - Дальше что?       - Пекло, ты же видел, что дальше! – с вызовом ответил летниец. – Какие-то ублюдки ворвались в мой дом, перебили моих ребят… Может, хватит уже тупить?       Деймон шумно выдохнул: сдерживаться становилось всё сложнее.       - Не хами, – осадил его Бёрч. – Перебили… А тебя почему в живых оставили?       - Потому что я в подвале спрятался! – возмущённо фыркнул тот.       - А, понятно. Значит, людей твоих постреляли, а ты отсиделся.       - А что мне надо было делать, мать твою?! Самому под пули лезть? – взвился Передоз, указав на входную дверь, в проёме которой суетились криминалисты. – Ты заметил там парня в кресле? У него две дырки в башке! Может, и мне надо было рядом с ним...?       - Ладно, не истери, – махнул рукой Бёрч. – Имя нового поставщика?       - Я же сказал, что не знаю! – летниец посмотрел на них обоих. – Вы чем слушаете, вообще?.. Так, всё, короче, больше я вам ничего не скажу. Ни слова.       Бёрч повернулся к молчавшему командиру и усмехнулся:       - А паренёк-то крут.       - Крут, не крут – похер, – вызывающе продолжал Передоз. – Эти ублюдки шутить не будут. Чем вы мне сможете помочь? Спрячете в тюрьме? – он нагло раскинул руки в стороны, приглашая. – Ну, давайте! Чего замерли? А вообще, идите все в пекло! Я без адвоката говорить не буду.       - Уверен? – спросил вдруг Деймон.       - На все сто!       - И без адвоката ничего больше не добавишь?       - Ничего! – запальчиво отозвался летниец.       - У тебя всё? – Деймон посмотрел на Бёрча.       - Ну, он же сказал, что будет молчать, – подыграл тот командиру.       Оторвавшись от стены, принц медленно приблизился.       - Думаешь, выё***шься перед стражей, значит уже крутой? А может, для тебя верх крутизны дреды на башке?       - Наверняка, – вставил Бёрч, пока ещё не понимая, к чему клонит командир.       - Ну всё, началось... – летниец поёжился под пледом, то ли действительно озяб, то ли от предчувствия.       Деймон двумя пальцами ткнул его в шею: на тёмной, почти чёрной коже пониже уха был набит солнечный диск в языках пламени.       - А может, ты стал крутым, сделав себе ройнарский знак?       - Убери свои лапы! – Передоз откинул Деймонову руку в сторону, но тот вдруг схватил его за толстую цепь и сжал звенья в кулаке.       - Или эта побрякушка делает из тебя крутого? Ты толкнул всего пять фунтов дури и считаешь эту мелочь серьёзной партией?!       - Ага, – поддакнул Бёрч и вдруг замер: в руке у командира появился револьвер.       - Слушай меня, лошара, – он взвёл курок и наставил Дакару в лицо. – Крутые парни даже не заморачиваются на такую ерунду. Они толкают в месяц партии по пятьдесят тысяч.       Тот нервно дёрнулся, в упор глядя то на дуло, то на Деймона.       - Убери пушку.       - Не нравится? – Деймон вскинул руку с револьвером, нажал на шомпол. – Хорошо, давай по-другому.       На дощатый настил крыльца посыпались патроны: один, второй, третий… Бёрч ошарашенно молчал, наблюдая, как командир, подобрав поблёскивающую гильзу, вставил в барабан, затем резко его провернул и снова навёл револьвер на летнийца.       - Я спрашиваю, ты отвечаешь. Его имя?       В наступившей тишине Бёрчу показалось, что он слышит, как медленно движется курок.       - Я же сказал… – начал было Передоз, но вдруг раздался хлёсткий щелчок. – Ты что, спятил?! – взвизгнул он.       - Вторая попытка, – угрожающе рыкнул Деймон, и сразу же снова щёлкнул револьвер.       - Мать твою, что ты творишь?! – Абула подался вперёд всем корпусом, пытаясь подняться.       - Сидеть! – рявкнул Деймон и в третий раз нажал на курок. – Его имя! Быстро!       Бёрч, не выдержав, бросился к нему: – Командир, не надо, прошу!       - Не знаю!!! – истерично завопил летниец, вскочив на ноги. – Эти ублюдки называли его Фидер! Я не знаю, кто это, ты, псих проклятый!       Деймон наотмашь ударил его рукоятью револьвера в лицо. Затем ещё раз... На белый плед брызнула кровь и, словно озверев от её вида, он принялся бить уже не разбирая – в голову, в грудь, ногами... Лейтенант сгрёб его в охапку и оттащил в сторону.       - Всё, всё, хорош, командир. Всё! Он назвал имя.       - Твари золотожопые! Ненавижу! – Передоз скорчился на крыльце, закрыв голову руками; от его самоуверенности ничего не осталось, а на переносице тонкой кровавой ниточкой проступил след от перелома. – Ты мне нос сломал, параноик хренов!       - Я тебе сейчас шею сломаю, – прорычал в ответ Деймон; он возбуждённо втягивал в себя едва уловимый металлический запах, и его тонкие ноздри нервно подрагивали, словно у гончей. – И подкину в труповозку к остальным твоим дружкам. Где его найти? Ну?!       - Я не знаю! – визгливо крикнул летниец, размазывая по щекам кровавую жижу. – Они говорили про ночной клуб! Суки, из-за вас я покойник! Они меня на ремни порежут!       - Что за клуб? – прервал его истерику Бёрч.       - Клуб Вогарро!       - О, наш старый знакомый... Давно надо было подёргать его за вымя. – Деймон убрал револьвер в кобуру и, повернувшись к лейтенанту, указал на Передоза: – Этого в автозак. И пусть медики ему морду заклеят, чтоб не нагадил там своими соплями. Я в клуб.       - Я поеду с тобой, – с готовностью кивнул Бёрч.       - Не надо, я сам. А ты заканчивай тут.       ххх       Красный спорткар растворился в темноте, а Бейлон присел на корточки, ошарашенно глядя на рассыпанные по крыльцу патроны. Ему до сих пор было не по себе. Жёсткий и тёртый, далёкий от сантиментов, он и сам не гнушался прибегать к грубой силе, но вот так хладнокровно и спокойно наставить на человека пистолет и начать игры со смертью… Свет проблесковых огней тускло отражался в латунных бочках гильз. Шесть… Седьмой, заправленный в камору патрон так и не выстрелил. А мог бы. Пекло…