Легкомысленный шёпот

Задержав дым, Марсов медленно выпустил его носом. Задумчиво покрутил сигарету в пальцах, глядя на фильтр. — И что за работа? — ухмыльнулся он, догадываясь, куда клонит его новая знакомая. — Нам щас нужен администратор в стриптиз-клуб. Будешь встречать клиентов и следить за порядком, ничего особенного. Я бы, конечно, предложила тебе повертеться на барной стойке перед десятком полупьяных клиентов, но ты ж не согласишься? — на последних словах Лида хохотнула. — Это так заметно? — Ага. У тебя видок гниющего интеллигента. Тем временем официант принёс заказ, и девушка с жадностью схватила свой стакан. Сделала пару больших глотков тёмного пива и начала хрустеть печёной картошкой с видом бывалого пьянчужки. — А я такой и есть, наверное, — Артём сбросил пепел в пепельницу. Разумеется, крутиться у шеста он бы не стал: работать официантом после карьеры в Большом позорно, а в стриптизе — нормально? Но было забавно думать о том, как отреагировал бы Винницкий, узнай, что его племянник занялся этим. — Бабки-то платят хорошие. Я бы на твоём месте носом не вертела, если работа и впрямь нужна, — заметила Лида, закидывая в рот ещё дольку картошки. Рядом со столом возник тот лысый тип, что освистал её при входе. — Малышка, бросай этого лоха, и пересаживайся к нам за стол, — сказал он, скользко улыбаясь. — Мне и тут нормально, — даже не глядя на него, пафосно отозвалась Лида и сделала ещё глоток пива. — А ты хорошенько подумай. Можешь хорошо заработать. Я не обижу. — Ты щас по печени заработаешь, — девушка вскинула на незнакомца тяжёлый взгляд исподлобья. Лысый как-то странно глянул на Артёма и нехотя отошёл от их стола. — Козёл, блять, — пробормотала Лида и зачавкала, поедая картошку. — Я такая голодная, ты бы знал… — Допустим, я заочно согласен. Хочу увидеть этот клуб и узнать, что именно предстоит делать, — обхватив ладонью запотевший стакан, Марсов попробовал пиво. Затем затянулся и подумал, что Герман бы надавал ему подзатыльников, если бы сейчас увидел. «Может, действительно согласиться на это предложение? Смогу заработать, и мне не придётся возвращаться в Петербург», — подумал Артём без какой-либо надежды и без лучика воодушевления. Работать администратором ему совершенно не хотелось, но быть самостоятельным без покровительства Винницкого — да. Ещё бы. — Ну и отлично. Сегодня же поедем туда. Только поедим. — Ты всю жизнь жила в Краноярске? — зачем-то спросил Тёма. — Нет, я приехала сюда в восемнадцать. Думала поступить в институт, да не получилось. Стала танцевать. — На кого хотела учиться? — На модельера, — ухмыльнулась Лида, видимо, теперь ей всё это казалось детскими наивными фантазиями. — Но конкурс не балуй был. Не прошла я. Пришлось найти работу, лишь бы не возвращаться в свою дыру. Сперва устроилась официанткой, там меня и приглядели, позвали танцевать в закрытом клубе. — Ясно, — глубокомысленно отозвался Артём и, потушив сигарету, отпил ещё немного пива. — Мать как-то попрекала меня, мол, доча, ты на панель пошла, бесстыжая, а вот твои подружки Галка и Сашка многого добились: вышли замуж, детей нарожали. Это по её меркам «многого добиться», ну ты представь. Галка работает продавщицей в нашем посёлке, Саша — фармацевтом. Копейки считают. А я… я уже могу себе квартиру позволить. Осталось год-два, и свалю отсюда на юг, там и обоснуюсь. Буду ходить в мехах, шелках и пить французское вино! И хотеть меня будут самые красивые и успешные мужики побережья! Это тебе не сосисками торговать в провинциальном магазине. Марсов почему-то подумал, что этого никогда не будет. Если бы она могла или хотела, то уже сбежала бы, имея такие деньги. «Возможно, всем им кажется, что они могут в любой момент завязать. Это как у наркоманов». Вслух же он ничего не сказал. — Может, мать и дождётся внуков. А чё? Рожу дочку, почему нет? Думаешь, я матерью нормальной быть не смогу? — Думаю, сможешь. — Будет у неё всё самое лучшее, — Лида с решительным выражением лица закинула в рот горсть картофельных ломтиков. — Платья, причёски, заколки, туфли, куклы, мишки. Ну и чё там ещё детям-то полагается? А, может, и не буду никого рожать! Проживу всю жизнь для себя, для наслаждений и удовольствий. — Хорошие у тебя планы, — слегка улыбнулся Артём. Девушка показала ему большой палец и изогнула бровь, мол, а то. — Поехали, познакомлю с Владом. Он управляющий, — допив пиво, Лида с грохотом поставила пустой стакан на стол и, бросив на стол смятую купюру, принялась застёгивать полушубок. — А куда делся ваш предыдущий администратор? — Честно? Или придумать красивую историю? — ухмыльнулась девушка, вставая и небрежно закидывая сумочку на плечо. — Честно, конечно, — Марсов тоже поднялся. — Если честно, то его пристрелили. Но за дело, не боись! — и, посмеиваясь, она пошла в сторону двери. Артём направился за ней. Почему-то услышанное его мало удивило. — За что? — Обворовался. Кассу обчистил и хотел свинтить. Лида проходила мимо столика, за которым сидел лысый тип с дружками. Резко схватив её за руку, он дёрнул на себя. Оскалился. — Такой девушке не место рядом с тюфяком. Дура ты. — Внешность обманчива. Тебе ли это не знать, малыш? — прошептала Лида, нагло сверкая глазами. — Слышал о Холодном? — Ну… слышал, — мужик крепко сжимал руку девушки, скользя жадным взглядом по её лицу. — Так вот, это — сын его. — Чё, серьёзно? — будто бы слегка протрезвев, шёпотом спросил лысый. — Серьёзнее некуда. Мужчина резко отпустил Лиду и, взглянув на Артёма уже совсем иным, где-то даже восторженным взглядом, отвернулся и присоединился к разговору дружков. — Кто такой этот Холодный? — спросил Марсов, когда они с девушкой уже шли по заснеженной улице. Снегопад прекратился, но было чертовски холодно. — Авторитет местный. Ну, один из, вернее, — Лида вышла к дороге и подняла руку, голосуя. — Круто я его, да? Идиот полный. — Да, он сразу изменился в лице. — Смешно! В салоне автомобиля было тепло и пахло лосьоном для бритья. Всю дорогу до клуба они молчали. В городе уже было темно, серебро смешалось с фиолетом позднего вечера. Артёму казалось, что он достаточно давно говорил — точнее, молчал — с Германом. Не верилось, что это было сегодня. Клуб «Кристалл» переливался неоновой вывеской, на которой был изображён мужской силуэт в одних плавках и цилиндре. У входа стояла небольшая компания мужчин. Лида стремительно направилась ко входу для персонала, находящемуся с другой стороны чёрного каменного здания. Они с Тёмой оказались в полутёмном помещении, в котором стояли мягкие синие кресла и такой же диван. — Посиди пока, я скоро, — бросив ключи на стол, девушка вышла из комнаты. Марсов опустился в кресло и вытянул ноги. Он вдруг подумал, что люди падают на дно именно так: сперва у них есть всё, они живут в достатке и сытости, может быть, даже купаются в лучах своей славы, а потом происходит некий переломный момент, и всё катится в тартарары. Человек лишается своей привычной жизни, и ему приходится хвататься за сомнительные предложения, чтобы хоть как-то удержаться на плаву. Артём чётко увидел ту грань, что разделяет успешное существование и падение вниз, точнее, уже самое приземление на дно. И эта грань равняется одному лишь шагу. Герман не мог не восхищать даже сейчас во всём том, что касалось финансов и успешности. Своего высокого статуса он добился талантом и трудом. Родившийся в весьма простой семье, которая никогда не имела ощутимого дохода, он смог сделать из себя всемирно известного танцора, который в расцвете своей яркой славы ушёл в тень и занялся постановкой и преподаванием. Тогда ему было всего тридцать два года. И Тёма был уверен, что этот мужчина никогда не окажется на дне. Он не совершал импульсивных и бессмысленных трат, у него всегда были сбережения и счета, позволяющие не беспокоиться о будущем. И, как бы Винницкий ни заваливал племянника подарками, средства у него оставались и накапливались. В комнату, принеся с собой запах сигарет, вошли Лида и какой-то тип в чёрной рубашке и чёрных брюках. Его волнистые каштановые волосы спадали на плечи, сломанный нос с горбинкой производил впечатление, как и злой, цепкий взгляд жёлто-коричневых глаз. — Ну привет. Ты Артём, значит, — сказал мужчина и рухнул в кресло. Вальяжно закинул ногу на ногу. — Да, я. Здравствуйте. — Влад. Сразу к делу, идёт? В твои обязанности будет входить встреча гостей, отслеживания порядка и решение всех вопросов, которые могут возникнуть у посетителей. График два на два, с восьми вечера до восьми утра. Устраивает? Вопрос поставил парня в тупик. — Мне надо подумать, наверное, — пробормотал он. — О чём ты думать собрался? — ухмыльнулся Влад, обдав Тёму недобрым взглядом. — Плачу три тысячи за смену. Кто тебе ещё столько предложит? Марсов потёр нос, прикидывая, что это достаточно большие деньги. Лида сидела на диване и, глядя в зеркало, снимала ваткой, смоченной специальным средством, косметику с лица. Артём открыл было рот, чтобы ответить, что да, он согласен на такие условия, как дверь с грохотом отворилась, и в помещение ворвались трое типов. Тёма даже не успел их рассмотреть. Начались крики, мебель полетела в разные стороны. «Налёт. Рэкет», — подумал Марсов и, вскочив, схватил со стола ключи, намереваясь выскользнуть через ту дверь, в которую они вошли с Лидой. Разбираясь с замком, он обернулся и увидел, как двое мужчин отпинывают лежащего на полу Влада, а Лида, жмурясь, наблюдает за этим, так и держа потемневшую от туши ватку в руке. Видимо, к подобным сценам она была привыкшая. Третий тип переворачивает всё, что было в комнате. Тёма выскочил из клуба и, бросив ключи на снег, побежал прочь. Остановился он только тогда, когда лёгкие начал резать холодный воздух. Тогда парень вдруг спохватился, что оставил пакет с хлебом и консервами в «Кристалле», но возвращаться туда не решился. Судорожно выдохнув, Марсов припал плечом к фонарному столбу. И вдруг рядом с ним остановилась чёрная «Волга». Раньше на подобных машинах ездили статусные люди, занимающие определённые должности. Но теперь всё было иначе, и наличие такого автомобиля ровным счётом ничего не означало. — Тебя подвезти? — раздался приятный мужской голос. Из-за оконного стекла на Марсова смотрел мужчина лет тридцати пяти с удлинёнными русыми волосами, короткой, но жутко идущей ему бородой и блестящими голубыми глазами. На незнакомце была чёрная потёртая кожанка и голубые джинсы. В салоне тихо играла музыка. Русский рок. — Я далеко живу, — выпалил Тёма. — Заваливайся, — снисходительно улыбнулся незнакомец. Марсов, воровато оглядевшись, обошёл машину и сел рядом с водителем.

***

Винницкий стоял у окна и смотрел на то, как зимний Петербург переливается заснеженными крышами и многочисленными огоньками. Ночной город не спал, предлагая горожанам и гостям большое количество развлечений. И Герман прекрасно знал, что стоит ему покинуть эту уютную квартиру, и броситься на поиски приключений, как он обязательно найдёт того, кто захочет провести с ним ночь, а, может, и целую жизнь. Вот только Винницкий физически перестал выносить кого-либо рядом с собой. И недоотношения с Денисом это подтвердили. У мужчины было шесть лет, чтобы вынуть из сердца Артёма и зажить новой жизнью, не оглядываясь на прошлое. Он не смог. И не потому, что не хотел. Просто это было невозможно. И теперь, потеряв племянника во второй раз, Герман был уверен, что третьего не будет. Он найдёт его, и уже никогда не отпустит. Иначе — всё. Смерть. Винницкий ощущал, что физически не сможет вынести разлуку. Его организм тоже переживал стресс. Мужчина похудел, еда казалась ему безвкусной, ел он редко и немного, а сердце, как сказал его кардиолог, почти превратилось в стельку. Ему требовались внимание и забота, правильное питание и режим. А главное — никаких волнений. Но Герман понимал, что никаких тревог не будет только в том случае, если он будет рядом с Тёмой, если тот примет его и перестанет целенаправленно издеваться. Такие замашки были у Марсова ещё в те времена, когда они были влюблены и безоглядно счастливы. Парень мог начать публично игнорировать его и избегать. Стеснялся. Это мужчина очень хорошо понимал, и хоть это и задевало его, он не пытался укорить за это племянника. Как-никак, Винницкий осознавал, что парень ещё очень молод, и у него совершенно иное видение мира и людей. Он как тот подросток, который стыдится своего полного отца, только потому, что людей с лишним весом радостно высмеивают его сверстники. Тогда Артём ещё не понимал, что желание быть «как все» — это тот самый инфантилизм, который не даёт раскрыться твоей индивидуальности. Тёма никогда не был и не будет «как все». И Винницкий знал это с самого первого дня их отношений. Отойдя от окна, Герман сел на диван. Лежащий рядом кот Батист песочного окраса приоткрыл синие глаза и зевнул. Мужчина положил ладонь на его пышную шерсть и с наслаждением погладил, ощущая жар, идущий от животного. Батист закрыл глаза, довольно мурча. Винницкий посмотрел на телефон. Сердце заболело так сильно, что пришлось откинуться на спинку и судорожно выдохнуть. Мужчина решил, что будет банально сидеть рядом с аппаратом и ожидать. Он уже договорился со специалистом, который придёт утром и поможет установить местонахождение Марсова, когда тот позвонит. Оставалось ждать. Где-то на границе между сном и явью Герману почудилось, что Артём заходит в комнату, садится рядом с ним и, расстегнув его рубашку, касается губами его сердца. Целует его долго и горячо. И по телу Винницкого бежит дрожь.