Истинный бармен?

Приблизительно конец апреля.

« — Слушай, давай поедем куда-нибудь летом, — обратился к Антону Арсений.

Тоша, оторвавшись от телефона, посмотрел на Попова и ответил:

— Есть какое-то предложение? — брюнета триггернуло от последнего слова. «Ох, есть, Тоша. Связано с тобой, вернее, тебе», — подумал он, но вслух произнёс: — Да, — голубоглазый открыл на ноутбуке «Карты» и пододвинулся к Шастуну. — Вот, рядом с этим озером есть база отдыха. Я там был, тебе понравится: там спокойно и хорошо, — альфа показал фотографии тех мест, куда, предположительно, они отправятся с русоволосым, если тот согласится, конечно. — Слушай, мне нравится, — зеленоглазый тепло улыбнулся. — Отлично! Тогда я посмотрю, на какие дни есть бронь, и запишу нас.

Омега согласился и снова продолжил залипать в соц.сетях.

      Старший забронировал домик на 7–17 июня. Добираться туда надо будет на автобусе, который отходит седьмого июня в 12:00. Ехать семь часов.

Согласовав всё с младшим, Арсений удовлетворённо закрыл ноутбук, ложась на колени к Антону. Тоша отложил телефон и стал перебирать мягкие прядки волос Попова, покрывая поцелуями его лицо». ***

«Первый день лета. Все радовались, кроме студентов, ведь на уме была одна сессия и подготовка к ней. Антон сидел за столом, читая очередной конспект, стараясь вбить в свою голову информацию.

      Арсений, наблюдая эту картину, мог лишь посочувствовать, ведь сам сдавал сессию и понимал, что такое бессонные ночи и вечная нервотрёпка.       Тоша, уча, кажется, всё сразу, забывал поесть, теряясь во времени. Тогда на помощь приходил Попов: он всячески отвлекал Шаста от записей, заставляя покушать. — Тош, ты уже пять часов не ел, — но русоволосый не отреагировал. Брюнет подошёл к зеленоглазому, разминая его напряжённые плечи, тем самым выводя из некого транса. — А? Что? — наконец отозвался омега. — Нужно поесть, малыш. — Не, спасибо, я не голоден, — отнекивался младший. — Тош, ты ел пять часов назад, — твёрдо напомнил голубоглазый. — Я не верю… нет, не так: я знаю, что ты хочешь есть! — Нет, Арс, честно, не хочу, — когда уже Антон поднёс к губам чашку с кофе, альфа грубо вырвал её из рук. — Эй, отдай мой кофе! — возмутился Тоша. — Ты знаешь, что это уже третья кружка? — И что? — И что?! Ты знаешь, что пить столько кофеина вредно для нервной системы? Ты же не уснёшь! — Это мне только на руку, — ответил Шастун, насупившись. — Антон, самое лучшее, что ты можешь сделать для своего организма, — это подарить ему здоровый сон и поесть. — Но мне учить надо, Арс, — настаивал на своём русоволосый, делая щенячьи глазки. — Ты уже учишь целый день, до сессии только пять дней. — Всего! Всего пять дней! — громко заявил зеленоглазый. — Всё, Арс, уйди, я занят, — и отвернулся, уткнувшись в учебник.

Арсению такое ой, как не понравилось.

      Он без лишних слов схватил омегу за капюшон худи и поднял со стула. Быстро взял его за руку, чтобы не рыпался, и повёл на кухню, слыша по дороге: «Ай, Арс, ну ты чего?», «Блять, больно».

Заходя на кухню, Попов усадил Антона за стол.

— Зачем же так резко? — Тоша потирал руку, которую неприятно сжимал темноволосый. — Простых слов ты не понимаешь, пришлось силой.       Когда голубоглазый отвернулся, чтобы наложить пасту болоньезе, Шастун аккуратно поднялся со стула и уже направился к двери, как услышал грозное: — Стоять! Сел обратно! — омега не сдвинулся. От такого приказного тона и такого злого альфы у него закручивался узел возбуждения. — Антон, не заставляй меня орать! — А сейчас ты не орёшь, да? — Антон, блять! Не выводи меня из себя! — но русоволосый стоял как вкопанный. Тогда Арсений подлетел к нему, рыча, и усадил обратно на стул. — Только попробуй жопу хоть на миллиметр поднять, иначе вообще сидеть неделю не сможешь!

Старший снова развернулся и всё же наложил ему макароны, ставя тарелку на стол перед зеленоглазым.

— Надеюсь, поешь без моей помощи. Я заварю тебе какао, — и только младший собрался открыть рот, чтобы возразить, Попов добавил: — Это не обсуждается.       Пока брюнет поставил молоко греться и открыл новую упаковку с ароматным порошком, Антон честно пытался поесть, но кусок в горло не лез.

Заметив это, голубоглазый поинтересовался:

— Почему не ешь? — Я же говорю, аппетита нет, — Тоша поковырял макароны вилкой и сморщился для пущей убедительности. — Перебил его своим кофе, — пренебрежительно бросил он.

После того, как молоко нагрелось и почти закипело, альфа добавил туда какао, помешивая ложкой содержимое кастрюли. Перелил часть напитка в кружку, насыпал корицу и положил маршмеллоу, которые всплыли на поверхность. Повернулся и поставил какао по левую руку от Шаста, который всё ещё ничего не съел.

— Понятно, без моей помощи не справимся, — сам себе проговорил старший. — Вставай, — вдруг приказал он, от чего омега подпрыгнул на стуле, по итогу встав.       Арсений сел на его место, притягивая младшего к себе. Устроил на своих коленях, кладя левую руку на талию русоволосого и придерживая бедро, чтобы тот не свалился или не убежал.

Накрутил на вилку небольшую порцию макарон, зачерпывая немного мяса с соусом.

— Открывай ротик, — произнёс он, поднося вилку ко рту зеленоглазого. — Я что, маленький ребёнок? — Открой рот, — строже повторил Попов, и Антон послушно выполнил просьбу. — Вот, молодец. Давай, глотай. — Это звучит очень двусмысленно, — подметил Тоша, хихикая. — Не отвлекайся, — снова накрутил макароны, отправляя столовый прибор в рот Шастуна.

Следующую порцию темноволосый съел сам, подмечая в мыслях, что это действительно очень вкусно.

      Голубоглазый взял красную кружку в горошек с тёплой коричневой жидкостью, на поверхности которой, поплыв сладкой белой пенкой, бултыхались маршмеллоу, и поднёс к губам русоволосого. Тот послушно их раскрыл, проглатывая тёплый, слегка горьковатый напиток с белыми сладостями.

Съев таким образом ещё четыре вилки и выпив три четверти кружки с какао, зеленоглазый жалобно попросил:

— Я наелся. Можно я пойду? — Нет, — отсёк альфа. — Пока всё не доешь, из-за стола не выйдешь. — Пф, папочка, — разочарованно прошептал омега. — Именно, малыш. Давай, чуть-чуть осталось, — альфа собрал еду в центре тарелки, чтобы было удобнее её набирать. — Господи, зачем я это терплю? — Чтобы не выводить папочку из себя, — ответил старший очевидное, будто действительно объяснял маленькому ребёнку. — Ага, а то накажет, — недовольным тоном произнёс эту реплику младший. — Ещё чуть-чуть, и правда накажу. — М-м-м, интересно как же, — Антон закатил глаза, показывая всё своё недовольство. — Ты мне тут глаза не закатывай, — Арсений слегка ударил Тошу по бедру. — Ай, больно! - недовольно воскликнул он, потому что явно не ожидал такого подвоха. — Это пробная версия. Продолжай в том же духе, и будет больнее. — Пф, тоже мне угроза, — снова фыркнул Шаст. — Это не угроза, а предупреждение. К тому же, тебе это нравится, — заявил Попов с тоном, выражающим полную уверенность в своих словах да и себе в том числе. — С чего ты решил, мне… — только и успел сказать русоволосый, но его перебили: — Не надо отрицать, твой дёрнувшийся член мне всё красноречиво рассказал, — посмеялся брюнет, наблюдая за красными щеками своего парня, почти в цвет кружке.

Осилив всю порцию, зеленоглазый встал с колен голубоглазого, кладя тарелку в раковину.

— Теперь можешь идти, — «разрешил» альфа. — И без тебя знаю, — зло бросил омега в ответ, потому что «он не маленький».       Антон вернулся в комнату, снова заседая над учебниками. Арсений зашёл чуть позже и залип в телефон. Было восемь вечера. Увидев, что Тоша дрожит, Попов подошёл к нему, накидывая плед. Шастун вздрогнул от неожиданности: он снова ушёл в себя. — Тише-тише, это я, — темноволосый обнял его со спины, целуя за ушком».

***

«Антон сдал на твёрдую пятёрку, которая теперь красовалась у него в зачётке. «И необязательно было себя так изводить», — сказал Арсений». *** Седьмое июня, 19:03, база отдыха «Тёплый лес».

— Мфв-в-в, какой же здесь свежий воздух, — вдыхая полной грудью, довольно сказал Арсений. — Он таким кажется после семи часов в душном автобусе. — Не ворчи, я тоже устал.

К ним подошла девушка-альфа с очаровательной улыбкой. У неё были русые волосы, грустненькие голубые глазки. Она была худенькая, но всё при ней.

— Всем привет! Меня зовут Суркова Оксана, я — администратор «Тёплого леса» и по всем вопросам просьба обращаться ко мне, — она провела инструктаж, рассказывая, что-где, во сколько приёмы пищи и другие понятные базовые вещи. Туристы разбрелись по своим домикам. — Привет, Окс! — наконец-то начал диалог Попов. — Арсюша! — она подбежала к нему, заключая в объятия. — Давненько у нас не был! — Тут особый повод, — заявил он шёпотом, чтобы услышала только Суркова. Голубоглазая посмотрела туда, куда указал брюнет пальцем, и повела бровью. — Я тебе потом расскажу подробности, но, короче, это мой истинный. — Чего? — изумилась по-доброму русоволосая. — Ты нашёл истинного? — счастью её не было предела. — Да. Знакомься, — Антон, — промолвил он, притягивая Тошу за талию к себе. — Приятно познакомиться, — Шастун подал руку, но девушка, игнорируя её, повисла на его шее. — Ой, какой высокий, — возбуждённо пролепетала она, а некоторые слова потонули в одежде того, на ком она повисла, словно коала.

Русоволосый, не ожидав такой реакции, смущённо отвёл взгляд, на что администратор, смотрящая на него, усмехнулась.

— Пойдёмьте, я вас проведу до домика. Может, хотите чего-то? — Ой, не знаю, Окс. Малыш, хочешь чего-нибудь? — зеленоглазый смутился: «Арс прилюдно назвал меня малышом?» — но лишь покачал головой влево-вправо. — Краснющий, как помидор, — задорно подметила Оксана. — Хорошо, но если что-то надумаете, то обращайтесь. Ты же знаешь, я всё организую, — и снова обворожительно улыбнулась. — Спасибо, Окс.

Девушка привела их к домику №3.

— Проходите, располагайтесь. — Ещё раз большое спасибо, Оксан! — искренне поблагодарил подругу голубоглазый, обнимая. — Всегда пожалуйста, — и она ушла, пока истинные проходили в дом, чтобы расположиться.

*** Омега захотел прогуляться, и альфа повёл их в лес.

— Я надеюсь, что ты меня здесь не убьёшь, — пошутил он. — Посмотрим-посмотрим, — старший надел маску серьёзности, а потом рассмеялся от всей души.

Младший топал в носках. (На кой хер он снял ботинки?) «Чтобы лучше чувствовать природу», — а, так вот оно что. В лесу было много сосен, которые приятно пахли. Знойная жара: солнце не грело, а конкретно так обжигало.

      Истинные продолжали свой путь. Земля была однородно распределена по ландшафту, но в одном моментике образовалась неровность, похожая на ступеньку, в которую Антон наступил и, по воле случая или от особого «везения», вместо мягкости почвы ощутил что-то колючее, что пронзило его ногу. — Блять, сука! — выкрикнул он, останавливаясь и поднимая ногу, присаживаясь на пенёк, который оказался поблизости. — Что такое? — Арсений подлетел к Тоше, осматривая. Из его ноги текла алая кровь, пачкая белые носки. Тут он заметил… ежа, который свернулся в клубочек. — Ты как, блять, на ежа умудрился наступить? — Да я не знаю! Шёл себе и тут он, блять.

Вдруг откуда ни возьмись появилась Оксана, громко крича:

— Вы не видели нашу ежиху Алину? — Получается, блять, не только видели, — и показал израненную ногу, в которую своими иголками впилась Алина. — Ой, да как же ты так, Антон? — вопрос был риторическим. — Я за аптечкой!

Через некоторое время Суркова появилась вместе с медсестрой под руку.

— М-м-м, живая аптечка. — Шутишь — значит жить будешь, — нервно заключил Попов.

Медсестра направилась к Шастуну:

— Сейчас вытаскивать придётся. — Бля, это же больно, — с отчаянием в голосе проблеял он, смотря на Арса. — А как ты хотел? — Тош, надо потерпеть, — ласково произнёс брюнет.       Русоволосый кивнул, беря руку голубоглазого в свою. Альфа шептал какие-то успокаивающие слова, вроде: «Всё будет хорошо, малыш», «Больно будет лишь в начале, котёнок».

Девушка подошла и на счёт «три» вытянула ежиху, которая от недовольства фыркала и казалось, что что-то говорила.

— Арс, по-моему нас только что прокляли. — Цыганский ёж? — Ага, — легко согласился зеленоглазый.       «Живая аптечка» обработала рану антисептиком, перевязала ногу бинтом и ушла вместе с Оксаной, которая ещё раз сочувственно посмотрела, держа ежиху под рукой. — Не суждено нам идти дальше. — Да я, походу, вообще идти сегодня не смогу, — омега попытался встать на больную ногу (на которую он надел кроссовок!). — Я к Вашим услугам, — старший закинул руку младшего на свою шею, а ноги подхватил. — Прям как невесту на свадьбе несёшь, — со смешинкой подметил Антон, а Арсений снова словил триггеры, но старался не подавать виду: и так много волновался по этому поводу.

Попов шёл с парнем на руках до самого дома. *** Темноволосый уже давно думал о том, что хочет прожить с Тошей всю жизнь. Всё же он — его истинный. Кольца было легко выбрать, ведь у Шаста их столько, что запросто можно узнать диаметр, не вызывая лишних подозрений. А вот подготовиться морально к тому, что надо сделать предложение, подобрав правильный момент…

Вы: Блин, Серёж, я не могу! 17:11

Матвиеныч: Что не можешь? 17:11

Вы: Предложение ему сделать, вот что! 17:12

Матвиеныч: Ааа, вот оно что. Почему не можешь-то? 17:12

Вы: Это глупо, но… Смелости не хватает… 17:13

Матвиеныч: Мой совет: жди подходящего момента, а там уже и смелость появится. Начнёшь говорить, и нужные слова сами придут. 17:14

Вы: Прикол в том, что моментов уже было предостаточно, но я никак не мог заговорить! Наш диалоги выглядели вот так: — Тош, слушай. — Слушаю. — Эм… Я, это, ну… А, забудь 17:16

Матвиеныч: Пипец у тебя крик души, пхпхаха 17:16

Вы: Серый, блять! Несмешно ни разу! 17:16

Матвиеныч: Сорян, помог чем смог, как говорится. 17:17

Вы: Ладно, спасибо 17:17

Матвиеныч: Ага, давай. Удачи! 17:17 —————————————————————————————————————————————————————————————————————

Ретроспектива: (…) Тоша отложил телефон и стал перебирать мягкие прядки волос Попова, покрывая поцелуями его лицо.

— Тош, слушай, — начал брюнет, заметно напрягаясь. — Слушаю, — Шастун как всегда мило улыбался. У голубоглазого от этой улыбки всё внутри теплело и таяло. — Я… Я, э, хотел сказать… сказать, что… — альфа от нервов приподнялся с колен и сел напротив русоволосого, нервно хрустя пальцами. Не находя, что ответить, он резко обнял зеленоглазого, говоря на ухо: — Что я очень сильно тебя люблю. Знай это, — омега чувствовал, как сильно билось сердце старшего, но не понимал из-за чего.

Младший обнял Арсения в ответ, поглаживая по спине и волосам.

— Эм… Я тебя тоже, Арс.

Так они и сидели: в обнимку, каждый со своими мыслями.

— Давай спать, — предложил Антон, и Попов согласился, потому что было действительно поздно.

Они пошли чистить зубы, а после улеглись в кровать.

      Тоша устроился у темноволосого на груди и ощущал биение его сердца, которое стучало так, будто вот-вот выпрыгнет. Парень обнял мужчину, переплетая их ноги. Накрыл одеялом обоих и уткнулся в шею, щекоча её дыханием. — Спокойной ночи, Арс. — Спокойной, Тош.       Шаст потихоньку засыпал, а голубоглазый пытался победить мысли, недающие погрузиться в сон: «Я альфа; я всегда был уверен в себе, а тут не могу сделать своему любимому предложение! — старший перевёл свой взгляд на русоволосого, мирно сопящего ему в ключицу. — Он такой по-особенному красивый, когда спит. Действительно ангел, — ещё раз убедился Арсений. — Я вправду хочу стать его мужем, это ведь совершенно всё меняет! А вдруг он не готов или не хочет?..» — но Попов гнал эти мысли из своей головы, которые, словно рой пчёл, заполонили всё пространство внутри, разлетаясь по телу волной тревоги. — Малыш, — прошептал он почти беззвучно, не ожидая реакции. — М-м? — сонно протянул зеленоглазый. — Я очень тебя люблю. Ты даже не представляешь, насколько сильно, — брюнет аккуратно перебирал пальцами русые пряди, целуя лицо напротив.

Омега в ответ на эти слова подставил свои губы, позволяя нежно целовать.

      Голубоглазому и не нужны были слова для подтверждения того, что Антон любит его так же сильно. Он чувствовал это, чувствовал всеми клеточками тела и, наконец, заснул. —————————————————————————————————————————————————————————————————————— (…) — Тише-тише, это я, — голубоглазый обнял со спины, целуя за ушком.

Альфа долго собирался с силами.

— Малыш… — М? — заинтересованно протянул омега. — В общем… я хотел сказать… — русоволосый отложил тетрадь, развернулся на стуле, оказываясь к старшему лицом к лицу, и вопросительно изогнул бровь, ожидая продолжения. Но продолжения не было. Арсений от такого взгляда замялся. — Эй, Арс, ну ты чего? Что ты так нервничаешь? Случилось что-то? — зеленоглазый взял потные от стресса ладони Попова и максимально смягчил свой голос, делая его настолько нежным, что брюнет действительно расслабился. — Ты уже мне так два дня пытаешься что-то сказать, может, скажешь? — Я просто очень люблю тебя и не хочу, чтобы ты это забывал, — опять голубоглазый использовал эту отговорку, мысленно ударяя себя по лицу за то, что не мог произнести то, что реально его волновало. А они, вроде как, ничего друг от друга не скрывали.

«Почему я не могу это произнести? Открой рот, и слова сами польются», — не помогало. Заметив, что альфа «выпал» из реальности, юноша щёлкнул у него перед лицом.

— Арс, расскажи мне то, что тебя волнует, — напирал. — Да нет, забудь. Не буду тебя отвлекать, — отнекивался. — А-А-Арс, — снова напирал. — Нет, правда, ничего. Просто волнуюсь за тебя, ты ведь практически ничего не ешь, только пьёшь свой кофе литрами и целый день сидишь и учишь, — быстро придумал очередную отговорку Арсений и, вроде бы, довольно хорошо делал вид, что это реально то, что его волновало.

Но Антона не проведёшь.

— Сделаю вид, что поверил, — снова открыл учебник, показательно утыкаясь в него. Добавил: — Надо будет — сам расскажешь. — Тош, это и есть причина моего беспокойства, — но Шастун никак не отреагировал на его слова, даже взгляда от книги не поднял. — Ладно, занимайся, — Попов напоследок погладил его по плечу, понимая, что говорить дальше бесполезно, и направился в гостиную, чтобы смотреть телевизор. ————————————————————————————————————————————————————————————————————— (…) — Тут особый повод, — проговорил он шёпотом, чтобы услышала только Суркова. Голубоглазая посмотрела туда, куда указывал брюнет пальцем, и повела бровью. — Я тебе потом расскажу подробности, но, короче, это мой истинный. (…)

*** Все пошли на завтрак. Съев свою порцию, Антон предупредил:

— Арс, я в номер. — Иди, конечно. Я скоро приду, — Тоша развернулся и ушёл, пока его фигуру провели взглядом два голубых глаза.

Убедившись, что Шастун ушёл, Арсений направился к столу, за которым сидела Оксана вместе со своим мужем и другими людьми.

— Оксан, помнишь я говорил, что есть особый повод и обещал рассказать подробности? — Суркова кивнула, видя нервное состояние мужчины. — Можно тебя на пару минут? — Да, конечно, — девушка извинилась, встала из-за стола, идя за другом.

Попов с альфой вышли из столовой, сворачивая налево, в небольшой сад.

Брюнет просто шагал, наслаждаясь благоуханием роз, растущих в саду.

— В общем, — начал он после недолгого молчания, которое нужно было, чтобы собраться с мыслями, — я решил сделать Антону предложение, — повернул голову в сторону голубоглазой, ожидая реакции.       Русоволосая замерла, чтобы переварить услышанное, а потом её лицо озарила широкая улыбка, открывающая ряд белых ровных зубов с клыками, и пение птиц в саду прервал визг: — А-а-а-а-а! Арсений, Боже мой, — она смешно махала ручками, — я так рада за вас!

Голубоглазый подождал, пока она наорётся, а потом продолжил:

— Но это не всё, — Оксана выжидающе посмотрела на него. — Я уже несколько раз пытался, но у меня никак не получается, — альфа объяснил Сурковой свою проблему, а девушка внимательно выслушивала его. — Слушай, Арс, я могу всё устроить, — её глаза смотрели с хитрым прищуром, а губы растянулись в лукавой улыбке. — В смысле? — В прямом, — начала объяснять свой план администратор: — У нас вход на пляж один, где могут потусоваться все, но есть и второй, закрытый, — пояснила русоволосая. — И что ты предлагаешь? — он выгнул бровь. — Я могу дать тебе ключ в один из дней, а дальше сам решишь, — Арсений застыл на месте, обдумывая предложение. — Могу какие-нибудь ягоды или что-то такое дать, — добавила она. — Окс, ты меня просто выручаешь! — Попов обнял голубоглазую так крепко, что казалось, будто кости вот-вот сломаются, или он её попросту задушит. — Я уверена, что всё пройдёт прекрасно, — Оксана приободряюще улыбнулась. —————————————————————————————————————————————————————————————————————

Ретроспектива *** Арсений нервничал, что было сильно заметно окружающим, а особенно Антону, который проводил с ним двадцать четыре на семь.

— Вот опять ты нервничаешь, а причину не говоришь, — возмущался Тоша.

Попов не знал, что ответить, поэтому решил сказать правду, но не всю:

— Тош, Оксанка дала нам это, — поднял ключ, показывая Шастуну. Тот изогнул бровь в непонимании. — Это ключ от закрытой зоны пляжа, и у нас там сегодня свидание, на которое я тебя приглашаю, — брюнет улыбнулся, ожидая ответа от собеседника.

Лицо русоволосого из возмущённого стало радостным, и он согласился.

      Голубоглазый попросил у Сурковой клубнику, а сам в магазине купил бутылку шампанского и зашёл в пекарню, приобретая свежих круассанов.       Как бы клишированно это не выглядело, альфу всё устраивало. Да и ему некогда было думать о том, как это всё выглядело со стороны, потому что волнение брало верх.       Заходя на этот участок пляжа, Арсений уложил поверх песка плед. На него выставил корзинку с шампанским, круассанами и клубникой в отдельной мисочке.

«Отлично», — подумал Попов и направился в домик за омегой.

Зеленоглазый, пока темноволосый отсутствовал, решил одеться поприличнее. Что-то внутри подсказывало, что нужно сделать именно так.

Выбрал свою белую толстовку, штаны и ботинки. Надел такие же белые кожаные браслеты и металлические кольца.

Когда Шаст закончил прихорашиваться, голубоглазый появился в домике.

— Выглядишь прекрасно, — альфа восхищённо рассматривал юношу, потом подошёл и мягко поцеловал. Оторвавшись от него, старший переплёл их пальцы и добавил загадочно: — Пойдём.

Ладошки у Арсения предательски потели, а омега лишь тихо посмеивался, когда его ладонь выскальзывала из руки Попова. Так они и добрались до пляжа. Брюнет открыл железную дверь тем самым ключом, что дала девушка.

— Можешь подождать меня здесь, закрыв глаза? — попросил голубоглазый. — О-о-о, какой-то сюрприз? — русоволосый улыбнулся и послушно закрыл глаза.

Альфа подошёл к месту, где был расположен плед, и зажёг красные свечи в виде сердечка. Вернулся к зеленоглазому, беря его за руку и предупреждая, что глаза пока открывать нельзя. Довёл его до того самого места.

— Теперь можно открывать, — обрадовал омегу старший.       Перед собой младший увидел красный плед с белыми полосками, по периметру которого были расположены зажжённые свечи. На котором стояла корзинка, из которой выглядывало горлышко шампанского с золотой этикеткой, круассаны и, похоже, какие-то ягоды. — Вау, у нас прям романтúк? — довольно протянул Антон, смотря на Арсения. — Да. Нравится? — заинтересованно уточнил он. — Чисто визуально — да, но надо ещё ощутить вкус, — по-умному изрёк Тоша. — Давай тогда приступать, — согласился, обворожительно улыбнувшись.

Попов и Шастун сели на бережно постеленную ткань, отодвигая свечки в сторону.

      Темноволосый элегантно — как выразился сам юноша — открыл бутылку шампанского, разлил по бокалам, которые достал из той же корзинки.

Немного отпили. Жидкость щипала язык, а когда стекала в горло, то немного обжигала, оставляя приятное послевкусие. Голубоглазый достал выпечку, отдавая одну русоволосому.

— Спасибо, — зеленоглазый взял в руки круассан и откусил кусок. Мягкое, слегка сладковатое слоёное тесто, присыпанное сахарной пудрой, внутри которого таилась шоколадная начинка. — Очень вкусно, спасибо! — Надо чаще брать тебе круассаны, — подметил альфа, видя, с каким удовольствием его поедал омега.       Младший взял одну ягодку, срывая с неё хвостик, и засунул немного в рот, прикусывая зубами для фиксации; старший внимательно наблюдал. Пододвинулся ближе к лицу Арсения и тыкнул плодом в губы. Попов, быстро осознав, приоткрыл их, позволяя кончику скользнуть внутрь, а губам соприкоснуться. Темноволосый откусил кусочек, и оба почувствовали, как кисло-сладкий сок стёк в рот. Их языки переплелись. Отстранились друг от друга, прожёвывая свою часть клубники. — А мне нравится эта игра, — сказал голубоглазый, — но у меня есть другая.

Антон посмотрел в его потемневшие глаза заинтересованно. Альфа снял с Тоши толстовку и уложил спиной на плед.

      Покрывал его лицо, губы, шею, ключицу, соски, тяжело вздымающуюся грудь поцелуями. Снова возвращался к шее и ключице, засасывая нежную кожу, оставляя засосы, которые нальются кровью и через некоторое время превратятся в космос.

Взял несколько плодов и, заведя руку над такими любимыми ключицами, сжал в руке, позволяя соку стекать во впадинки.

      Шастун, не ожидав такого, хотел что-то сказать, но не успел, потому что старший уже припал к его коже, слизывая ягодный сок, заставляя стонать.

Тот снова взял клубнику и проделал ту же махинацию, но теперь сок попадал не на ключицу, а на грудь и живот, создавая некую дорожку.

      Арсений высунул язык целиком и слизал эту дорожку, тем самым заставляя русоволосого изогнуться. Вобрал один сосок в рот и потеребил пальцами второй.

Снял с зеленоглазого ботинки и штаны специально медленно, наблюдая за тем, как парень хныкал от желания.

— Арс, давай уже, — нетерпеливо попросил омега, извиваясь на пледе.

Попов снял боксеры с младшего и всю ненужную сейчас одежду с себя. Из заднего кармана штанов вынул презерватив и смазку, которая, кстати, тоже была клубничной. «Какой-то вечер клубники», — подумал он. Вылил немного геля на пальцы, растирая и немного согревая.

      Вставил один, но надолго не задержался, ведь тот входил почти без сопротивления от сильного возбуждения омеги. Ввёл второй, разводя пальцы и ища ими простату. Когда он попал по ней, то Антон протяжно простонал, насаживаясь на пальцы. После двух пошёл третий.       Когда Тоша был достаточно растянут, брюнет решил ещё с ним поиграть: он вынул пальцы и вместо члена ввинтил свой язык, слизывая сладкую смазку, смешанную с естественной. Он вылизывал бархатные стенки, пока Шаст стонал и извивался, остро желая большего. — Арс, ах, я больше не могу, — шептал русоволосый вперемешку со сладкими стонами.

Голубоглазый решил не мучить зеленоглазого и, открыв презерватив и надев его на член, плавно вошёл, слыша от нижнего стон облегчения.

      Он двигался мягко, в среднем темпе. Это не было похоже на их обычный секс: сейчас он был более чувственным. Даже не так: сейчас они именно «занимались любовью».       Альфа покрывал всё лицо омеги поцелуями, шепча, какой он красивый, прекрасный и любимый. Под конец Арсений немного ускорился, доводя обоих до долгожданного оргазма.

Он вышел из Антона, снял презерватив, убирая его. Поцеловал Тошу, который охотно отвечал на все ласки со стороны Попова. Оделись. Теперь они просто сидели, обнимаясь и целуясь, смотря на мирно колыхающуюся воду и красно-оранжевый с примесью малинового закат. Им было комфортно молчать, ведь в этой тишине было больше слов, чем в разговоре. Произошло объединение душ, и темноволосый это чувствовал. Осталось лишь закрепить это объединение. Сейчас именно тот момент, которого ждал голубоглазый, поэтому он нарушил эту прекрасную тишину:

— Тош, — Шаст перевёл взгляд на альфу, и в этом взгляде читалось столько любви и доброты, что старший просто плавился, — спасибо за этот вечер, он замечательный. — Тебе спасибо, ты ведь его устроил.

Арсений выбрался из объятий русоволосого и сел напротив, беря его руки в свои, и продолжил речь, которая шла от всего сердца:

— Антош, я тебя очень люблю, — зеленоглазый тепло и мягко улыбнулся в ответ на эту реплику, — ты даже не представляешь, какой ты любимый. Я помню всё: и тот день, когда ты впервые зашёл и вместо Серёжи увидел меня, и то, как я дал тебе свой номер, и мы переписывались днями напролёт, и то, как ты напился перед сессией, юный алкоголик со своими причудами, — старший посмеялся, — я же говорил, что запомню. Помню и то, как ты меня на кухне поцеловал, а потом избегал, и тот самый день, когда ты пришёл в бар во время течки. Я тогда заревновал жутко. Ты признался мне в любви, принял истинность, потом мы переспали, и я тебя пометил, — от этих воспоминаний юноше стало стыдно, а щёки запылали. — Ох, а твой стих! Никогда не забуду! Помню, как ты заботился обо мне во время того, как у меня была сломана нога, — мужчина немного притормозил, успокоился и продолжил: — Ещё с твоего первого захода в тот бар, где мы встретились, я тебя запомнил:твои русые волосы, твои смешно оттопыренные ушки, твои длинные красивые ноги, твой умопомрачительный запах тархуна и твои невозможно-зелёные глаза. И каждый раз, как я в них смотрел, я чувствовал, будто падаю в мягкую летнюю траву, — омега глядел с неким непониманием, но также и с интересом. Он ждал, что же произойдёт дальше, и почему Попова развезло на такие речи. — Запомнил твои утончённые ладони, на которых красовались браслеты и кольца, — брюнет завёл руку за спину, встал на одно колено и достал красный бархатный коробок, внимательно наблюдая за реакцией Антона.

У того на лице был полнейший шок, смешанный с удивлением. «Это правда сейчас происходит? Это не сон?» — крутилось у него в голове.

— И я хочу подарить тебе ещё одно, — заглянул прямо в глаза, в душу, — Антон, ты станешь моим мужем?

Тоша был просто в ауте. Он долго молчал, заставляя голубоглазого напрячься, а потом, наконец, выдал:

— Так вот почему ты нервничал, — Шастун искренне посмеялся, чем ввёл альфу в небольшой ступор. — Что нервничал? Непонятно, — он наконец посмотрел в глаза, в которых были серые тучи, готовые разойтись, пропуская солнце, от согласия или обрушиться ливнем в случае отказа. — Конечно да, Арс! Я так тебя люблю! — и бросился в объятия.

Арсений отмер не сразу, но потом до него дошло, что Антон согласился, и он обнял его в ответ, прижимая к себе и одной рукой поглаживая по спине и волосам.

      Когда они отстраняются друг от друга, Попов взял правую руку своего омеги, надевая на безымянный палец красивое, серебряное, помолвочное кольцо. Он мягко схватил русоволосого за подбородок, целуя очень нежно и трепетно, а в голове было столько мыслей: «Он согласился!», «Мой, только мой. Любимый Антон, Тоша, Малыш, Котёнок теперь точно мой. Я никому и никогда его не отдам».