Ведьмин круг: Зверь Дарованный

Обратная дорога вышла длинной не в меру. И тракт старый зарос местами так, что приходилось деревца срубать, дабы подводы протащить с провизией. А где от зверья отбиваться, впрочем, и охотой на дичь князь Всеволод не брезговал. Да и потехи ради, опять же, чтобы размяться да удаль своим людям молодецкую показать. Матушка-Удача князю Всеволоду в этом всегда благоволила, мясо свежее готовили на живом огне почти каждый день, на ночь разбивали лагерь с кострищами, отгоняя тем самым непрошеных хищников. Совсем дикий край предстал перед Всеволодом, но даже он не сможет сдержать ту орду с размалеванными крестами под силой темной, колдовской, устрашающей. Зверье разбежится, деревья падут под напором заморских топорищ. Можно было еще засеки срубить, озаботившись заранее, а вот это хорошей показалось князю мыслею, он даже наметил попутно где, чтобы позже отправить дружину, дабы сделать по возможности полностью непроходимым старый тракт. Да и старую заставу, брошенную сразу после смерти деда, стоило обновить. Она находилась как раз посередь пути у заметной трехглавой горы и когда-то служила больше перевалочной заимкой, где можно было провести ночь под крышей, коней накормить досыта, самим пузо набить и даже в бане попариться. А что, дома все еще крепкие, и, судя по оставленным следам, пользовались спросом у заблудших охотничков. Уж тут Всеволод людям не отказал, даже баню растопили да веников нарубили в ближайшем леску, словно полгода собирались тут куковать. Да и подводы ополовинили, закрома засыпав как своим зерном, так и подарками от Могуты: вяленым мясом да рыбой, сушеной ягодой и так по мелочи. Вот отправит он сюда после лютой зимушки витязей, все не на пустое место. Было в таком медленном возвращении и свои положительные веяния. У князя появилось время все обдумать и взвесить, а по приезду сразу принять необходимое решение. Но как бы ни тянулась дорога, и она вся изошла на нет. И рад был Всеволод узреть стены родного града, но те картины кровавой бойни, что накладывались постоянно на них, омрачали его светлый взор. Что ж, время пришло не думу думать да репу чесать, а действовать. Первые дни князь отдыхал, дела местные проверял. Как справился с его наставлениями Радимир, а где ошибок по молодости и горячности своей наворотил. За что его похвалой наградить, за что попенять. Даже с Любавой не виделся, а после, придя в себя, отдохнувши, вызвал обоих сыновей сразу, разрешив им прийти не одним, а с другами верными. Радимир прибыл первым в компании своих приближенных людей, полыхая желанием, молодостью и силою. То время, что его оставлял за себя Всеволод, пошли молодцу на пользу. Почуял в себе удаль первый сын, понял, что может и сам распрекрасно после отца править великим градом. Олег же припозднился, на встречу с отцом пришел в одиночестве гордом, впрочем, и брать ему было некого. Ну а как Всеволод об охоте по листопаду разговор витиеватый завел, и вовсе у стены остался столб резной подпирать спиной, вслушиваясь в раскатистый отцовский голос. — Свадьбу я решил сыграть до груденя*. А до этого один из вас должен отправиться на медвежью охоту в ведьмино урочище, что находится в горах за градом великих мастеров оружейщиков... — Отец, если тебе еще одна шкура медвежья надобна, так зачем в такую даль за зверем идти? — прервал его тут же Радимир, браво красуясь перед сотоварищами. — Я тебе и тут медведя добуду, только скажи, сколь надобно, мы быстро с дружиной управимся. — Нет, — глубоко вздохнул Всеволод, — мне нужна шкура именно из ведьминого урочища. Там особый медведь есть с кривым шрамом через левый глаз. Давно он землю топчет, знатно вымахал, да и шерсть свою покрыл уже проседью. — Ха, отец, так его еще найти будет надобно. Вот не думаю, что с такой задачею кто управится до твоей славной свадебки! Хорошо если вообще всем миром зверь отыщется к лету новому, — усмехнулся Радимир под тихие хохотки бравых молодчиков. Мол, если тебе так хочется, чтобы я не вертелся перед Любавою да не поганил тебе, старик, свадьбу с девицей младой, так придумай мне задание поинтереснее. Уж раскинь своим умом-разумом, глядишь, и договоримся, и, возможно, даже полюбовно. — Здешнего медведя, если мне понадобится, я и сам убью с дружиною. Дело такое нехитрое, чтобы против зверя толпой переть, — сузил Всеволод очи ясные, прошивая тяжестью взгляда сына старшего, тот даже немного отпрянул. Все же отец до сих пор в силе и власть поросли своей раньше времени отдавать не намерен. — Я пойду, батюшка, — слова словно птицы вылетели из уст Олеговых, прекращая противостояние между Всеволодом и Радимиром. — Не смеши, — тут же запетушился на него старший брат, подошел ближе к младшему, словно навис горою-кручею. — Мы хотя с тобой никогда другами не были, но тебе на бывалого медведя идти — смерть верная. — Пусть идет, — подхватил Всеволод выбор младшего, засмотревшись на собственных сыновей, залюбовавшись искренне. И то верно, разница по возрасту у них несильная, да и статью не уступают молодецкою. Может, Радимир и берет грубой силою, так Олег покроет умом и смекалкою. — Не дури, отец, — обозлился на него Радимир, кулаки сжав, — если отправится Олег, то и я пойду. Там леса густые, мудреные, да и зверь, как я уразумею, не лыком шит, не пальцем деланный. — Нет, это дело Олегово, пусть берет лучшего охотника из наших и отправляется. На такое решение нездоровое даже Олег, малость опешивши, рот открыл. Как? Ему что, только один человек знающий полагается? Как же тогда со зверем совладать ему, незрелому, что на охотах чаще бывал только в роли зрителя? — Хорошо. Пусть тогда возьмет моих людей, что в охоте не посрамят имя князева, — Радимир же не смог умолчать от отцовской несправедливости. Хоть и нелюб ему Олег, но брат все же, кровь родная. — Одного знающего охотника вполне достаточно. Я сказал, молод еще против слова отцовского идти. Уймись, Радимир! Захотел побывать на моей свадебке? Так я же не против этого. А Олег меж тем добудет мне зверя нужного. — Батя, да как же так?! Олег не то что охотой не избалован, так и девки ни одной в руках не держивал! — уперся Радимир из последних сил, не то пробуя защитить брата, не то показать, какой тот неуч во всех делах. — Зато ты уж больно по девкам охоч. Перестань мою Любаву донимать и прими ее отказ как надобно. Будь мужем мудрым да взрослым, а не мелким неуемным пострелом. Или, думаешь, я не ведаю, как ты без меня ее уговаривал? Какие слова пел, да как ее людей пробовал подкупить золотом?! — рыкнул князь Всеволод да кулаком об дубовый стол хряпнул со всей удали, так огрел столешницу, что по ней трещина пошла широкая, в два пальца толщиной, расколов в аккурат на две равные половины. Замолк Радимир, повесил буйную голову, но когда мимо него Олег прошел, тихо шепнул ему, словно крадучись: — Бери Зиму Лютого, не прогадаешь, он среди охотников самый опытный. Здесь не наберешь людей, найдешь с ним в городе мастеровых. За ним кто угодно пойдет, хоть в пасть смерти неминуемой. А если он откажет, найди его преемника в охотничьем мастерстве Вука Сизого, он то ж удал и могуч, хоть молод еще и веса средь люда того не имеет. Хотя слова Радимира о его никчемности и задели Олега за сердце, все же он прислушался к совету данному, пошел искать названного охотника. Долго разыскивал по граду славному, то в питейные его отправляли, то на стены охранные. Пока сам Зима Лютый на него не вышел, а то уже слух полетел среди народа, что бывалого охотника ищет второй княжич Олег с каким-то порученьицем. Разговор у них состоялся странным и весьма путанным. Выслушал он Олега с заданием от самого Всеволода, усмехнулся в широкие усы, огладил окладистую, побитую седью бороду. — Странно все это звучит, но если таково веление нашего князя, я пойду с тобой, княжич Олег, не раздумывая. Ну а народ, возможно, и там соберем, смотря сколько будет серебра да золота. Хорошо, что во средствах Олега Всеволод не ограничивал, а как они намерились да за городские ворота выехали, им на мелкой лошаденке юродивый Деян путь перекрыл. — С вами пойду, — сказанул грозно, как отрезал. — Ну и компания, — громко рассмеялся Зима. — Юный да старый, а еще косой, вот уж загляденее. Но супротив целителя в походе я и слова не скажу. А вдруг пригодишься? Идем, коль есть время и желание. На том и порешили, отправляясь на восход солнца алого. *** Трактовая дорога стелилась игривой змейкою по лесам пролегала, по лугам проскальзывала. Видно было, что пользуются ею часто, все наезжено, нахожено, натоптано, да и подводы им встречались не раз, пока солнце красное не нырнуло за край земли-матушки. Что ж, остановились в чистом поле, коней распрягли, зерна им задали, костер разожгли, разговор завели о том, о сем этакими затейливыми кругалями. — И чего это тебя, Деян, из вновь возвращенного дома на просторы лихие потянуло? — Зима кашеварить взялся умело, мясо в горшок настругал, крупой засыпал, водой залил, травки-муравки пряные сверху бросил. Повис вокруг огня аромат знатный, аж слюни у всех навернулися. А еще краюху достал, что в дорогу взял, ломтями щедро нарезал, и пошел от них запах свежего румяного хлеба ржаного. — Так пустой дом, одни стены. Все вынесли торговые люди, даже то, что мне князья покойные даровали, — разоткровенничался Деян, хотя по его лику и не поймешь, то ли горюет, то ли принял все как есть, раз судьбой отмеряно. — Худо дело… — покачал кудлатой головой Зима. — Разживусь помаленьку, главное, стены родные, а по мелочи народ поможет, — отмахнулся от него Деян знающе. Дальше пошел неспешный говор то про весну затяжную прошедшую, то про быстро пробежавшее жаркое лето северное. Помянули и урожай знатный по хлебу и приход достойный по скотине, ну а опосля, когда уже Олег и прислушиваться к ним перестал, вернулись в нужное русло. — Ну и как оно, на белом взморье? Сильна Марена еще? — Зима снял пробу, остался довольным, первым делом княжичу Олегу миску наполнил, мясо поболе положил, мол, для молодого организма самое то, расти надобно. — Стара совсем стала… Думаешь, мы за медведем одноглазым отбыли к горам, что стоят у солнца? Да как бы не так, — за Деяном не станет, едко говорит, сладко стелет. — Ну, если за медведем дело стало бы, князь Всеволод тогда Радимира отправил бы с дружками его верными или сам намылился, где поближе да зверь поспокойнее, — ответил Зима, свой опыт показывая. — Погодите, постойте… — вдруг очнулся на их задушевный говор Олег, встрепенулся: — Это же что же получается, меня отец не за лютым медведем послал? — Знающим охоту, старым мастерам странно слышать, чтобы кто в ведьмино урочище отправлялся медведя бить. Молодежь безусая все за правду примет, а деды же вряд ли на это дело купятся. Место сие дремучее, не человеческое и не звериное, все его оббегают кривой дорогою, да широким кругом ни одно днище* наматывая. Не бывало еще на моем веку чтобы кто медвежью шкуру принес с ведьминой пустоши. — Пустоши? — диву дивится Олег, но выведывает: — Если там лес дремучий да могучий, откуда посередь него пустому месту взяться? — Как откуда? В пуще, самом сердце затерянном, есть поляна заповедная, зачарованная. Словно блюдце плоское, просторное, только вереск, мох да багульник там растут, а еще травы буйные, сорные. Всегда зелено, всегда пряно, даже зимой снегом не заметано. Так она в народе и зовется кругом ведьминым. Говорят, на нем стоит капище древнее, кто у ведьм, что хочет вымолить, так туда с поклоном идут, несут подношения... — дальше Зима перестал вещать, налег на кашу сытную, правда, ополовинив миску, снова к Деяну пристал с расспросами: — Ну а что сам князь Всеволод у тебя, знающий, спрашивал? — Да какой из меня, Зима, знающий?! Так, целительствую помаленьку да помогаю соразмерно силам своим никчемным. Но в одном ты прав, задавал мне наш пресветлый князь вопросы разные. В том числе и кто таков "зверь дарованный". И как-то мне так думается, что не о медведе лютом речь шла. А вот теперь уже и Олег задумался, закручинился, как же ему выполнить отцовский наказ, если послали его неизвестно зачем? — Не хмурься, княжич Олег, а мы тебе на что, думаешь, в попутчики навязалися? Хоть неведомо пока нам, что за зверя тебе достать надобно, но хотя бы мы знаем, куда путь держать. А это уже полдела, — обнадежил его Зима, прочитав по хмурому лбу Олега мысли гнетущие. — Но тогда зачем мне серебро-золото? — переспросил юный княжич у седого охотника, и ответил он ему задумчиво. — Ну… с монетами будет куда проще. Там, где словом не сможем договор заключить, проторим путь деньгой звонкою. Долго ли коротко, но на четвертый восход алого солнышка показались высокие укрепстены: снизу массивным камнем сложены, сверху деревянными кольями утыканы. Град мастеровых не спал, уже вовсю пары разводил, а в воротах массивных несколько стражников языками чесали. Как увидали могучего Зиму на его массивном коне, заулыбалися, а узрев кривого Демьяна на его мелкой лошаденке да восседающего на вороном жеребчике княжича Олега, и вовсе опешили. — Зима Лютый, давно не виделись, друг ситный, перестал ты к нам на охоту хаживать, — начал за здравие один из охранников. — Если ты здесь, значит, будет лихая потеха. Да вот кто с тобой? Просвети-ка нас! А то, судя по дорогому седлу и уздечке, на вороном жеребчике перед нами сам молодой княжич во плоти. — Он и есть, это княжич Олег, второй сын князя Всеволода, — ответил им Зима с поклоном. — А охота, если и будет, то точно знатная. Пропустите-ка меня к мастеру Подгорному. — К бывшему проклятому-то? Ну и зачем тебе к нему соваться-пачкаться? У нас и другие мастера не хуже. Хоть меч выкуют, хоть сабельку, а захочешь и булаву, только скажи сколько пудов в ней надобно. Хотя на кой тебе она, охотнику? Или, может, наконечники для стрел особые нужны аль ножи? Так этого добра у нас тут лопатами греби. А, может, тебе треба кольчугу легкую? — удивился другой, почесывая мощный затылок. — Да и юродивого лекаря из белокаменного града зачем взял? У нас сейчас у самих целительница куда с добром. Только благодаря ей мастера Подгорного и терпят в нашем городе. Дочь у него славная, красавица писанная… — Дочь… говорите? М-да… — протянул задумчиво Зима. — Давно же я у вас точно не был. Но коль дочь у него появилась, значит проклятие снято, как верно вами подмечено. Зачем же его поминать, пустословы вы этаки? — Ты не забывайся, Зима, отмыть род не так просто, коль проклятие было наложено. Так что, наш тебе добрый совет, не ходи к Подгорному мастеру, не бери его мечей, ножей и прочего. У нас и другие кузнецы не лыком шиты! Посуровел Зима, но промолчал, с лошади спрыгнул, а после, под уздцы перехватив коней Олега и Деяна, за собой повел в широко открытые для него врата. — Ну так куда наш путь лежит, Зима Лютый? — подал голос Олег, когда они оказались за стенами града мастеров и за ними закрылись массивные створы с гулким грохотом. — Туда, куда и собирались изначально, к другу моему давнему. Ну а то, что про него слухи распускают, не принимайте во внимание. Народ языками чешет, а жизнь своим чередом идет. Если уж в таком ключе рассматривать, то весь город мастеровых проклятый. Нет ни одного подворья, с которого кто в свое время в ведьмин круг не хаживал, не клал подношения, да не вымаливал лучшую долю у дев ведающих. Так что, тут все одним медом мазаны.